Текст книги "Пыльца фей и заколдованный остров"

Автор книги: Гейл Карсон Ливайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

ГЕЙЛ КАРСОН ЛЕВИН

И ЛЛЮСТРАЦИИ

ДЭВИДА КРИСТИАНЫ

ЭГМОНТ

Левин, Г. К. Пыльца фей и заколдованный остров [Текст]:

Роман/ Пер. с англ. И. Токмаковой. —

М.: Эгмонт Россия Лтд., 2005. – 240 с, ил. – 7 000 экз. —

I SBN 5-9539-0793-1.

© 2005 Disney Enterprises, Inc.

All rights reserved.

Название на языке оригинала:

Fairy Dust and the Quest for the Egg

Художник: Дэвид Кристиана.

Перевод с английского: Ирина Токмакова.

Редактор: Ирина Копылова.

Издательство «Эгмонт Россия Лтд.».

121099, Москва, 1-й Смоленский пер., 9.

Гигиенический сертификат № 77.99.02.953.Д.000294.01.05 от 24.01.2005. Подписано в печать 15.09.2005. Объем 15 ф. п. л. Формат 84x100/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Гарнитура «NewtonC».

Тираж 5000 экз. Заказ № 3027.

Издательский номер 0388-05.

Отпечатано в ОАО «Тверской ордена Трудового Красного Знамени полиграфкомбинат детской литературы им. 50-летия СССР».

170040, г. Тверь, проспект 50 лет Октября, 46.

ISBN 5-9539-0793-1

Посвящается Джеймсу М. Барри и моему первому бойфренду Питеру Пэну

Г. К. Л.

Посвящается Кэт – всегда самой лучшей, и Кристи – тоже самой лучшей, и дням, какие мы переживаем теперь.

Д. К.

(Дэвид Кристиана – иллюстратор)

Глава ПЕРВАЯ

Когда малышка Сара Квёртл засмеялась первый раз в своей жизни, её смех радостно забулькал и тут же выпорхнул в окошко.

Он скользнул вниз по стене её домика и заскакал по дорожке. Потом смех свернул направо, на Уотер-стрит, что, как известно, означает Водяная улица, и резво двинулся в сторону моря, которое отделяет Большую землю от острова Нетинебудет. Не останавливаясь на берегу, он стал перепрыгивать с одного гребня волны на другой.

Он так увлёкся, что проскочил остров, оказавшись много южнее него, и так бы никогда и не смог приземлиться, если бы остров Нетинебудет тоже не двинулся к югу. Острову и самому захотелось встретиться со смехом маленькой Сары.

Надо заметить, что вы никогда не сможете оказаться на этом острове, если он этого не захочет, а если он сам пожелает вас видеть, то вы ни в коем случае не промахнётесь.

Довольно странное место этот остров, доложу я вам. И люди (или неуклюжики, как их называют феи), и звери, которые там обитают, никогда не вырастают, не становятся взрослыми. Никогда-никогда. Второго такого места на земном шаре нет и быть не может. Вот почему остров называется Нетинебудет. А передвигаться по волнам ему дано потому, что дети-неуклюжики в эту его возможность беспрекословно верят. И если в один ужасный день все дети утратят эту веру, остров поднимется в воздух и улетит. Да и сейчас стоит только одному маленькому неуклюжику перестать верить в фей, как одна из фей исчезает, и спасти её может лишь одно – если много ребятишек одновременно начнёт хлопать в ладоши в знак своей веры в чудеса.

Временами этот остров делается большим-большим, а порой он становится совсем маленьким. Как правило, обитатели острова селятся вблизи берега. А леса, и долины, и высокая гора Тортс, внутри которой заключён дракон Кито, остаются почти совсем необследованными.

Как только остров двинулся в путь, Мать-Голубка тут же догадалась, что к нему приближается смех. «Давно пора», – подумала она. Она всегда радовалась гостям. А уж в какой восторг придут феи!

Она тут же сообщила о своей догадке фее по имени Бек, которая на острове лучше всех понимала язык зверей, Бек поделилась новостью со своей подружкой Мот, которая умела так светиться, что могла разом озарить всё Дерево, служившее феям домом. А Мот в свою очередь рассказала фее Динь-Динь, а вместе они просветили ещё восемь фей.

Видите ли, какое дело. Когда младенец засмеётся в первый раз, его смех тут же превращается в фею. Чаще всего фея эта остаётся жить на Большой земле. Она может стать феей внушительных размеров с волшебной палочкой или, наоборот, совсем маленькой феей с волшебной палочкой, а то становится феей, которая может зачаровывать, или гигантской мерцающей феей. Но порой случается, что она превращается в такую фею, которая отправляется на остров Нетинебудет.

Нам надо помнить, что любая фея на острове обладает каким-нибудь своим талантом и умением. И теперь, в ожидании новой феи, каждая из них хотела, чтобы новенькая обзавелась её талантом и обучилась её умению. Именно поэтому все они старались каким-нибудь образом отличиться, чтобы привлечь гостью на свою сторону. Феи, которые были дизайнерами новых замочных скважин, придумывали ещё более замысловатые модели. Те, что пасли гусениц, сумели отыскать гусеницу, которая пропадала где-то уже целую неделю. А одарённые музыкальными талантами феи стали репетировать на час дольше, надеясь, что новая фея примкнёт именно к ним. Тем более, что они недавно потеряли подругу – она погибла оттого, что один мальчик заявил, будто он решительно не верит в существование фей.

Приближаясь к острову, смех проскользнул под русалочьей радугой, затем пролетел над пиратским кораблём, который был укрыт в отдалённой бухточке. Он по наивности даже и не испугался пиратов. Оттолкнувшись от земли, он помчался вдоль берега и ни на секундочку не задержался, пролетая мимо стада прекрасных черепах в ярко-жёлтых панцирях. Ему некогда было ими любоваться.

Вскорости смех чуть сбавил темп. Когда он миновал пятьдесят четвёртую ракушку, то повернул и решил двинуться в глубь острова. Однако далеко продвинуться ему не удалось. Воздух стал каким-то неведомым образом уплотняться. Он не позволял смеху лететь дальше.

Дело в том, что остров испытывал некоторые сомнения. Смех показался ему каким-то странным, необычным, и он никак не мог решить, принимать его или не принимать.

Внизу располагалось место под названием Приют Фей. Там рос огромный клён, и это было как раз Дерево-Дом, где и жили феи. Каждая имела там по комнате. Феи в этот момент были очень заняты. Они мыли окошки, перестилали постельное бельё, поливали цветы в балконных ящиках. Они старались всё привести в порядок к празднеству в честь предстоящей Линьки. Что это такое, вы узнаете немного позже.

Смех почувствовал, что тут как раз и было бы хорошо поселиться. Он хотел спуститься вниз, но у него ничего не получилось. Воздух по-прежнему его не пропускал.

В нижних этажах Дерева-Дома феи были заняты своими делами. Две феи-швеи торопились дошить одеяние из лепестков ириса. Бесс, самая талантливая художница острова, спешно накладывала последние мазки на портрет Матери-Голубки.

Если бы Бесс или кто-нибудь другой из погружённых в свои дела фей знали, что там наверху находится новорождённый смех, они бы полетели ему на помощь. Каждая из них. Даже вредная фея Видия, даже гордая королева Клэрион.

На самом нижнем этаже Дерева-Дома, на кухне, суетились феи, ничего не подозревавшие о прибывшем смехе. Две феи-поварихи заталкивали в печь огромный противень с жарким, которое звалось «фальшивая черепаха». Двое воробьиных человечков (так иногда величали фей-мужчин) шумно спорили о том, как лучше нарезать картошку. А феи-пекари обсуждали с феями-кондитерами, как им украсить караваи хлеба.

А над ними, наверху, смех старался спуститься, отвоёвывая у пространства дюйм за дюймом. Он пролетел мимо дуба, который был ближайшим соседом Дерева-Дома. Смех даже и не догадывался, что там, под дубом, надев на себя желудёвые шлемы, феи-посудницы собирают жёлуди для сегодняшнего супа. За дубом на скотном дворе четыре феи– доярки усердно доили молочных мышек. Им было невдомёк, что в этот момент над ними пролетает смех.

А в саду, который располагался по другую сторону ручья, именуемого Хавендиш, феи-садоводы срывали с веток ровно двенадцать вишен для двенадцати пирогов. Если бы только они подняли глаза и поглядели наверх!

Смех добрался до самого края Приюта Фей. Неподалёку, на самых нижних ветках боярышника, Мать-Голубка, как всегда, высиживала яйцо. Её гнездо располагалось по соседству с Площадью Фей, где должен был состояться сегодняшний праздник.

Возможно, смех ощутил сердечную доброту Матери-Голубки: он собрал последние силёнки. Если бы Голубку не отвлекали другие вещи, она бы наверняка почувствовала, что рядом с нею – смех. Но она прислушивалась к тому, как одна из фей училась декламировать шуточные стихи, которые собиралась прочесть на вечере. К тому же Голубка ещё поглядывала и на то, как другая фея разучивала польку. Она даже собиралась покивать обеим феям в знак одобрения, но не могла шевельнуть головой, потому что Бек как раз в этот момент повязывала ей на шею бантик.

А смех всё старался опуститься на землю. И тут наконец остров решил его принять.

Смех перекувырнулся в воздухе, пролетел над головой Голубки, изменив траекторию полёта, снова пронёсся над фруктовым садом и мышами и стал снижаться. Он шлёпнулся прямо перед входом в Дерево – круглым отверстием от выпавшего сучка.

И тут же сделался феей, которую звали Прилла: одно крыло подогнуто, ноги болтаются в воздухе, а остатки смеха при этом пытаются соорудить вокруг неё дорожное одеяние.

Глава ВТОРАЯ

Мать-Голубка сразу поняла: на острове появилась Прилла.

– Новая фея явилась к нам, – обратилась она к Бек радостно-возбуждённым голосом. – Замечательно, да?

– Именно так, – откликнулась Бек, надеясь, что новенькая так же, как сама Бек, будет уметь разговаривать со зверями. Это ведь и был, как вы помните, её фейский талант.

Тем временем вокруг Приллы на Площади Фей собралась целая толпа. Фея-вестница полетела к королеве, чтобы сообщить ей о прибытии новенькой. Теренс, воробьиный человечек – то есть фея-мужчина, – который отвечал за фейскую пыльцу, осыпал Приллу пыльцой, распылив над ней целую чашечку.

Как только пыльца коснулась её, по телу Приллы побежали мурашки, и она тут же засветилась. Свечение у фей лимонно-жёлтое, окаймлённое золотым.

Прилла села. Крылышки её расправились и затрепетали. Она наконец осознала, что стала феей! Феей на острове Нетинебудет. Она была совершенно счастлива!

Остальные феи застыли в молчаливом ожидании. Интересно, каким талантом окажется наделена эта пришелица? Каждая из фей надеялась, что именно с ней Прилла разделит свои умения и способности. А надо сказать, что первым делом каждой новой фее как раз и полагалось сделать Заявление насчёт своего таланта.

Но Прилла вместо этого просто облетела площадь, её каштановые волосы развевались по ветру. Как приятно летать! А может, ей даже дано творить чудеса?!

Она подлетела к Дереву-Дому и стряхнула немного пыльцы со своей руки на листочек. Как только она пристально на него посмотрела, он тут же исчез из виду. Она моргнула, и листочек появился снова.

Феи глядели на неё с изумлением. Сроду никто из вновь прибывших не вёл себя так странно. Прилла опустилась на землю прямо рядом с Теренсом и гусеничной пастушкой.

Они оба отпрянули.

– Здравствуйте! – воскликнула Прилла. – Я так рада, что стала феей! Спасибо вам, что вы меня приняли.

У многих фей брови поползли вверх. Она что, вообразила, что они так просто возьмут и примут её в своё общество?

Прилла заметила выражение их лиц и добавила, слегка запинаясь:

– Я... я постараюсь быть хорошей феей. Одна фея сказала:

– Поглядите, да она с веснушками!

– Однако пухленькая и весьма мила, – заметил Теренс. Обычно такие замечания отпускались уже после того, как новая фея сделает Заявление, сообщит, к чему она способна.

– Клянусь, они с каждым годом появляются всё более и более молоденькие, – сказала фея-пастушка, которая пасла гусениц.

Многие согласно закивали.

Вам Прилла вовсе не показалась бы чересчур молоденькой. Она выглядела вполне взрослой и очень даже хорошо сложённой. Но феям было лучше знать. Они заметили, что её носик и нижние части крыльев ещё не успели достичь нужных размеров.

Взрослый неуклюжик мог вообще её не заметить. Ему просто показалось бы, что перед глазами дрожит воздух или что слегка пахнет корицей. Ему могло послышаться, что шелестят листья, но он никогда бы не догадался, что рядом с ним находится фея.

Взрослые неуклюжики не могут видеть фей, но почувствовать их могут. Например, если фея его легонечко ущипнёт, он тут же хлопнет по тому месту ладонью, уверенный, что его укусил комар.

Фея Починка, которую все звали Динь-Динь, подлетела и опустилась рядом с Приллой. Как только она увидела из окошка своей мастерской огонёк новой феи, так тут же бросила поварёшку, которую было собралась залудить, и помчалась к остальным.

Она хотела быть тут как тут, если вдруг выяснится, что новенькая тоже обладает даром паять и лудить прохудившуюся посуду.

Теренс улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой, приветствуя Динь. Надо признаться, она ему очень нравилась. Ему нравилось, как изгибаются дугами её брови, в какой хвостик заколоты её волосы на затылке, как ровненько подстрижена её чёлка. Ему даже нравилась её дерзкая, слегка нахальная усмешка.

Динь не обратила на его улыбку ровным счётом никакого внимания. Однажды так случилось, что сердце её оказалось разбито, и она не собиралась рисковать во второй раз.

– Добро пожаловать в Приют Фей, – обратилась она к Прилле. – Как тебя зовут,

дитя?

– Прилла, – сказала новенькая и протянула ладошку для рукопожатия.

Динь поколебалась, потом протянула свою.

– А я – Починка, все зовут меня Динь.

– Рада познакомиться, мисс Динь, – отозвалась Прилла. Стоявшие рядом феи переглянулись. Динь нахмурилась.

Прилла покраснела. Она поняла, что сказала что-то не то, а что именно было не то, она никак не могла догадаться.

А дело было вот в чём: феи на острове называли друг друга только по именам. Никаких тебе мисс или мистеров. И только неуклюжики могли сказать что-то вроде «рада познакомиться». А Феи говорили: «С удовольствием с тобой полетаю», или ещё короче: «Полечу с тобой».

– Зови меня просто Динь. А какой твой талант? Что ты умеешь? – Динь ждала ответа, затаив дыхание. А Прилла вдруг перестала видеть и слышать, что происходит рядом. Вместо этого она почему-то услышала звуки вальса и голоса неуклюжиков. Она снова оказалась на Большой земле, на плече у девочки-неуклюжика, которая сидела верхом на карусельной деревянной лошадке и кружилась.

Девочка почувствовала, как её щеки что-то коснулось, и подняла руку, чтобы смахнуть то, что она приняла за насекомое.

Прилла отлетела в сторону и поглядела девочке прямо в лицо. А у той челюсть отвисла от удивления.

Как странно! Прилла дважды перекувырнулась в воздухе.

– Так какой у тебя талант? – нетерпеливо повторила свой вопрос Динь.

– Прости, что ты сказала? – улыбка на губах Приллы померкла.

– Тут никто не говорит «прости», – Динь подёргала себя за чёлку и повторила громче:

– Я сказала: какой у тебя талант?

– Талант?

– Ну да, – фыркнул Теренс. – Разве не понимаешь?

Фея, которая обычно всем промывала крылышки, спросила:

– Может, она вовсе не из настоящего смеха получилась, а так,кто-топросто

хихикнул?

Это иногда случалось. Маленький кусочек смеха оторвётся бывало и направится к острову. Тогда фея получится не совсем полноценной. У некоторых, например, не было мочек ушей, некоторые светились только наполовину. А иные с виду были как и положе – но, только у них были трудности с речью и они считали, что слово «цыплёнок» рифмуется со словом «матрас». С Приллой всё происходило как раз наоборот. Когда Сара Квёртл первый раз в жизни засмеялась, нечто от самой Сары прилипло к смеху и затем оказалось внутри Приллы. Поэтому Прилла была не только полноценной феей, но даже чуточку больше того.

– Про... м-м-м... извините, что такое талант? – задала вопрос Прилла.

Все феи разом в ужасе затрепетали крылышками.

– И «извините» тут тоже никто не говорит, – сказала Динь. – Талант – это особая способность. У каждого из нас он свой. И мы всегда знаем про свой талант, как только прибываем на остров.

Прилла понятия не имела, к чему она способна. Она быстро-быстро заморгала, чтобы сдержать слёзы.

– Я думаю, у меня нет никакого таланта, – пролепетала она.

Глава ТРЕТЬЯ

Лёгкий ветерок прошелестел у Приллы в ушах, и на землю опустилась ещё одна фея. Это была Видия, самая быстрая летунья среди фей. Она приземлилась прямо перед Приллой и улыбнулась ей. Прилле эта чересчур сладенькая улыбка не понравилась.

Динь сказала:

– Убирайся отсюда, Видия.

– Полечу с тобой, дорогое дитя, – обратилась Видия к Прилле.

– Р-рада познакомиться.

– А мы не совсем полноценные, да? – пробормотала Видия и наклонилась к Прилле. – Дорогое дитя, если твой талант – способность быстро летать, так я...

– Видия, – оборвала её Динь, пригрозив пожаловаться королеве, – ты бы лучше...

– Динь, дорогая...

Прилле показалось, что эта «дорогая» звучит как издёвка.

– ...ты же не поняла, – продолжала Видия.

Один из воробьиных человечков рванулся вверх.

– Ястреб! – закричал он. – С запада приближается ястреб!

Динь втолкнула Приллу через круглое дверное отверстие внутрь Дерева-Дома. Через мгновение они увидели, как мимо скользнула тень огромной птицы.

– Это был ястреб? – спросила Прилла дрожащим голосом. Динь кивнула.

– Он хотел нас съесть?

– Если б был голодным, так и съел бы.

Ястребы за год убивали по нескольку фей, Динь сама пару раз едва спаслась от них.

– Всегда будь начеку, опасайся ястреба, – предупредила она Приллу.

Прилла вздрогнула.

– Если это позволено, я хотела бы поблагодарить воробьиного человечка. Ведь он спас нам жизнь.

Динь подёргала себя за чёлку. Нет, всё-таки с этой Приллой что-то не так. А когда что-то бывало не так, Динь всегда старалась это исправить. Вот почему ей так нравилось починять кастрюльки и сковородки. Но она не знала, как ей «починить» Приллу. Чувство у неё было такое, как бывает, когда чешется там, куда не можешь дотянуться.

– Не надо его благодарить. Он разведчик. Предупреждать – его обязанность.

Прилла озадаченно на неё посмотрела.

– Разведывать – это его талант, – продолжала объяснять Динь. – Спасти нас было для него большим удовольствием.

– Понимаю, – отозвалась Прилла. Но на самом деле она ничего не поняла.

Динь была уверена, что какой-нибудь талант у Приллы обязательно имеется. Просто пока ещё не выяснилось, какой. Она бросила взгляд на её руки. Они были большие, но не очень. Может, она тоже фея-починка? Талант, встречающийся среди фей крайне редко.

И вдруг Прилла опять оказалась на Большой земле. Она очутилась на столе, на котором был накрыт завтрак. Перед ней возвышался пакет молока, на его этикетке было написано «диетический продукт». Возле плиты стоял мужчина и наливал в чашку кофе.

Сидевший за столом мальчишка уплетал булочку. Прилла подлетела прямо к нему, глядя во все глаза на его жующий рот.

– Ой, посмотри-ка! – закричал он. Изо рта посыпались крошки. Он потянулся к Прилле, она отскочила от него подальше.

Мальчишка опрокинул пакет с молоком. Она подмигнула ему и исчезла.

Смеясь, она рассказала Динь:

– А я только что видела неуклюжика, который выплюнул чуть ли не полбулки!

Динь подёргала себя за чёлку.

– Какого неуклюжика?

– Ну, такого... – Прилла почувствовала, что опять сказала что-то не то. Неужели Динь никогда не заглядывала на Большую землю?

Конечно же, нет. Большинство фей не имело никаких дел с детишками– неуклюжиками, разве только с Питером Пэном и потерянными мальчишками.

Прилла попыталась переменить тему.

– Мы с тобой внутри Дерева-Дома, да?

– Это холл, – отозвалась Динь, радуясь, что может наконец поговорить о чём-то привычном.

Стены холла были золотисто-коричневого цвета и так отполированы, что в них, как в зеркале, можно было видеть своё отражение. Динь с гордостью заметила:

– Стены полируют каждую неделю, этим занимаются две дюжины фей– полировщиц, потому что полировать – их основной талант.

Прилла подумала: «А вдруг полировать – и мой основной талант?»

Рядом со входом располагалась отделанная латунью комнатка, где регистраторы регистрировали каждую фею и обозначали её талант, номер комнаты и мастерской, если у неё была мастерская.

– Тут запишут и твоё имя, – сказала Динь. – Через часок примерно, когда феи– декораторы закончат отделывать твою комнату, ты узнаешь её номер.

Прилла печально кивнула. Она будет единственной, рядом с чьим именем не будет значиться никакого таланта.

Полы в холле были выстланы жемчужного цвета слюдой, винтовая лестница вела на второй этаж. Ею феи пользовались только тогда, когда крылышки их намокали и они не могли взлететь.

На площадь выходили четыре овальных окна.

– А окна у нас из специального пиратского стекла, – торопливо сообщила Динь. Она дождаться не могла, когда вернётся в свою мастерскую, к прохудившейся поварёшке.

Вдруг где-то рядом раздался грохот и послышались громкие голоса.

Они доносились из коридора, который располагался как раз над холлом.

Прилла вопросительно посмотрела на Динь. А у той сердце ёкнуло от радости: может быть, там что-нибудь разбилось, и она, Динь, сможет это починить!

– Хочешь взглянуть на нашу кухню? – спросила она.

– А можно? – обрадовалась Прилла. Вдруг там, на кухне, у неё обнаружится какой-нибудь талант?

Динь подумала о том же самом. Возможно, ей удастся оставить Приллу на кухне, а самой вернуться в свою мастерскую. А если и в самом деле какой-нибудь горшок разбился, то она сразу же и выяснит, нет ли у Приллы таланта починять посуду.

– Пошли, – позвала она Приллу

Прилла полетела за ней следом по коридору. Там все стены были увешаны картинками, символизирующими разные фейские таланты. Перышки обозначали талант рассыпать фейскую пыльцу, котелок обозначал способность чинить кухонную утварь, солнышко указывало на умение всё освещать. Прилла подумала: «А что же обозначает нос и при нём один ус?»

Динь, пролетая, погладила изображение котелка в золочёной рамочке. Затем она свернула в первую же дверь. Прилла последовала за ней и мгновенно уловила запах мускатного ореха. У неё забурчало в животе. Такого с ней ещё не случалось, и она подумала: «Что бы это значило?»

– Это чайная комната, – сказала Динь. – Королева Ри любит эту комнату больше всего.

Ри – было сокращённым именем королевы Клэрион.

– Ты сегодня увидишь королеву на празднике, – продолжала Динь.

Увидеть королеву. Саму королеву! Прилла прямо-таки вся засветилась.

Она оглядела комнату. Та навевала какую-то безмятежность. Краски были приглушены. Стрельчатые окна начинались от самого ковра на полу и тянулись вверх до потолка. Свет проникал внутрь сквозь густую кленовую листву за окнами и через кружевные занавески – такие же бледно-зелёные, как и обои на стенах.

– Тут мило, – заметила Динь, но мне больше нравится, когда комната отделана металлом.

Почти все привыкли пить чай позже. Сейчас всего несколько фей сидели, прихлёбывая напиток из ракушечных чашечек, или ели сэндвичи без корок, положенные на тарелочки из скорлупок моллюсков-перловиц.

Прилла подумала: «Может быть, я смогла бы срезать корки с хлеба для сэндвичей? Уж не особенно большой талант для этого требуется».

Они миновали сервировочный столик, на котором лежали печеньица в форме звёздочек, такие аккуратненькие, ни один лучик не поломан. Прилла с удовольствием попробовала бы такое печенье. Но Динь спешила, и Прилле пришлось поспешить следом.

Динь показала ей столик под серебряной люстрой.

– Я обычно сижу за этим столиком со своими коллегами, обладателями починочного таланта.

– И все так рассаживаются – по одинаковости таланта? Динь кивнула.

– А кто же... – Прилла хотела было спросить, а кто же сидит с тем, у кого никакого таланта нет. Но она и сама догадалась. Никто. Ему приходится сидеть одному.

Глава ЧЕТВЁРТАЯ

Динь толкнула привешенную на петлях дверь, которая вела на кухню. Прилла даже крылышками взмахнуть забыла: она никогда не видела такого количества фей одновременно.

Феи двадцати пяти талантов трудились возле плиты. Некоторые из этих талантов были как бы половинные. Ну, например, знать, когда блюдо готово, или талант перекладывать приготовленное со сковороды на тарелку.

Феи летали по кухне, трепеща крылышками, и вдруг все застыли на месте, увидев Приллу.

Прилла так смутилась, что её свечение стало ярко-оранжевым.

Все тут же опять занялись своими делами. Динь оглядела кухню, чтобы понять происхождение того грохота, который они с Приллой слышали из холла. Ах, вот в чём дело! На полу в луже горохового супа валялась разбитая фарфоровая супница. Ничего интересного для Динь, привыкшей работать по металлу.

Она окинула взглядом полки, которые тянулись от пола до самого потолка. Ага, вон он, котелок для варки овощей на пару, который она починила на прошлой неделе. А вон и продолговатая форма для кекса, с которой ей пришлось изрядно повозиться. Она знала, что это глупо, но всё-таки не удержалась и приветственно им помахала.

Динь поглядела на Приллу. Если та обладает хоть каким-нибудь кухонным талантом, это тут же отразится на её лице. Она обязательно обрадуется, обязательно начнёт улыбаться. Но у Приллы было какое-то странное выражение лица, и глаза точно остекленели. Динь уже и раньше видела её в подобном состоянии.

А Прилла оказалась на подоконнике спальни маленькой девочки-неуклюжика. На полу в большом количестве была расставлена кукольная мебель. На кукольной кухне за столом восседала огромная кукла, а рядом помещалась другая, маленькая куколка.

Девочка-неуклюжик шарила рукой, что-то нащупывая в бумажном пакете. Прилла подлетела к кукольной плите и взялась за ручку чайника. Она сложила крылышки и постаралась пригасить своё свечение. Интересно, примет ли девочка-неуклюжик её за новую куклу? Внутренне её разбирал смех. Девочка обернулась:

– Я хотела бы... Что?!

– Прилла!

Прилла подскочила в воздухе. Рядом была Динь.

– Что это ты?.. Впрочем, ладно. Так ты не почувствовала в себе никакого таланта?

– Не знаю... Может быть... Динь вздохнула.

– Ты бы знала точно.

Прилла тоже испустила вздох. Ей так хотелось обнаружить в себе хоть какой-нибудь талант!

Дульси, фея, которая здорово умела печь, подлетела к ним, неся в корзиночке воздушные маковые рулетики.

– Попробуйте, – предложила она.

Прилла и Динь попробовали. Эта была первое, чем полакомилась Прилла в жизни. Она осторожненько откусила кусочек. Дульси сказала:

– Ты новенькая? Полечу с тобой. Не слишком ли солёные мои рулетики?

Прилла прикрыла веки. О нет, они не были солёными. Они были замечательные,

только слишком быстро таяли во рту. Она откусила ещё кусочек. Наоборот, сладковатые. Душистые. Пахли эстрагоном. Ей очень понравилось. Еда доставляла ей радость.

Радость? Прилла вспомнила, как Динь сказала, что работа доставляла разведчику радость. Глаза её широко раскрылись.

– У меня есть талант! – воскликнула она и сделала сальто в воздухе. – Динь! У меня есть талант. Мой талант – есть рулетики.

Динь подёргала свою чёлочку.

– Никакой это не талант. Всем и каждому нравятся рулетики, которые печёт Дульси.

– Ох... – огорчилась Прилла и подумала: «Интересно, почему это не талант, даже если им обладают все?»

– Значит, это правда? – спросила Дульси у Динь. – Она не знает, в чём её талант? Приллу снова бросило в краску. «Уж лучше бы я так и оставалась смехом», – думала она.

Глава ПЯТАЯ

Но тут кто-то позвал с другого конца кухни: – Динь! Это ты? Иди-ка сюда!

Динь полетела на зов. Прилла рванулась за ней и тут же столкнулась с феей, у которой в руках был мешок с мукой из травяных семян. Обе покатились на пол, с ног до головы обсыпавшись мукой.

– Ой, простите! – сказала Прилла.

– Никто не говорит «простите», – пробурчала фея и полетела дальше. Прилла стала отряхиваться, недоумевая, что же они говорят, когда просят прощения. Она снова устремилась вслед за Динь, но замерла на лету. Динь обнималась с какой-то феей, которая стояла в лохани из кокосовой скорлупы и горько плакала. Это была Рени, водяная фея. Они с Динь были хорошими подругами. Три года назад Рени принесла к Динь в ремонт свою кастрюльку, в которой варят яйца без скорлупы, и потом так горячо хвалила искусство починки феи Динь, что завоевала её сердце.

– Вся моя обмазка потрескалась! – рыдала Рени. Прилла подлетела к Динь и зависла в воздухе рядом с ней.

– Что... – начала было спрашивать Динь.

– ...потрескалось? – договорила за неё Рени.

– Да нет, я не об этом. Что ты сотворила со своими крыльями?

Прилла пригляделась. Казалось, что крылья Рени были покрыты какой-то высохшей чешуйчатой замазкой.

– Это яйцо. Я хотела сделать мои крылья водостойкими, – всхлипнула Рени, высморкавшись в носовой листочек. – А теперь мне надо всё это смывать, мои крылья намокнут, и я сегодня вечером не смогу летать.

Рени всегда страстно мечтала поплавать. Но феи не могут плавать, вы же знаете. Их крылья намокают и тянут их под воду. И вот она уговорила одну из фей-пекарей покрыть её крылья массой из взбитых яйц. Она надеялась, что яйца, высохнув, предохранят её крылья от воды.

И вот, когда яичная обмазка высохла, Рени залезла в кокосовую лохань и обмакнула крылья в воду. Сначала казалось, что всё получилось. Но потом, как только она стала шевелить крыльями, всё это яичное снадобье полопалось.

– Хорошо хоть, не пришлось воспользоваться... – начала было Динь.

– ...спасательным кругом, – докончила за неё Рени, и при этом так бурно рассмеялась, что слёзы опять брызнули у неё из глаз. Благодаря своему водяному таланту, Рени очень легко начинала лить слёзы, очень легко покрывалась потом, и из носу у неё лило тоже довольно часто. Как она сама говорила, вода в ней булькала, как сок в арбузе.

Она сказала:

– Больше я уже никогда не буду пробовать плавать, хоть с кругом, хоть без.

Динь улыбнулась. Прилла до сих пор ни разу не видела, как та улыбается. А у неё, оказывается, были ямочки на щеках! И когда она улыбалась, то сразу становилось ясно, что её не следует опасаться и говорить с ней можно о чём хочешь.

– Но ты попробуешь, наверное...

– ...что-нибудь другое, – опять докончила фразу Рени. И улыбнулась в ответ. Тут она заметила Приллу. – Ты новенькая, да? Как хорошо, что ты прибыла как раз на праздник. – Про себя она подумала: «Почему это она выглядит такой печальной?» – Меня зовут Рени, – продолжала она. – Полечу с тобой. Все так рады тебе, честное слово!

Прилла подумала: «Вовсе никто мне здесь нисколечко не рад».

– Полечу с тобой. Я – Прилла, – сказала она вслух. Рени вылезла из кокосовой лохани.

– Я обладаю самым худшим талантом, Прилла, – сказала она. – Надеюсь, ты не водяная фея?

Прилла пожала плечами. Она хотела, чтобы судьба наградила её любым талантом, пусть даже водяным.

Рени вопросительно посмотрела на Динь. Улыбка на личике Динь моментально увяла.

Она не знает, какой у неё талант.

– Правда, что ли? – удивилась Рени, а потом обратилась к Прилле: – Тебе повезло, ты можешь всё сама попробовать, тогда и узнаешь.

Прилла подумала, что ей ни капельки не повезло. Что, если она примерится ко всем талантам и увидит, что не обладает ни одним из них?