Текст книги "Ясир Арафат"

Автор книги: Герхард Концельман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)

Международный протест против уничтожения мирного населения не помешал Ариэлю Шарону уже 6 августа отдать приказ о нанесении по Западному Бейруту нового массированного воздушного удара, сила которого была направлена преимущественно против лагерей беженцев Сабра и Шатала.

В этот день было заметно, что зенитные орудия ООП почти не стреляли по атакующим самолетам. Махмуд Лабади, в то время секретарь Арафата по вопросам печати, сказал мне: «Наши люди наконец поняли, что израильские самолеты для них слишком проворны».

Спустя восемь недель после начала войны ООП все еще находилась в Западном Бейруте. Отдельные попытки израильских сухопутных войск ограничить зону действия обороняющихся закончились неудачей. Попытки нанесения удара со стороны леса, который окружает исламскую территорию, пока что удавалось отразить противотанковым орудиям палестинцев. На всех участках битвы, где материальное превосходство израильтян не было решающим, палестинцы успешно защищались. Ошибок, совершенных при отходе из Южного Ливана, в Бейруте они не повторили.

В результате утомительных переговоров американского спецуполномоченного Филипа Хабиба возник конкретный план вывода ООП из Бейрута. Были установлены следующие сроки: 21 августа должно было прибыть французское соединение с целью не допустить диверсий в ходе эвакуации.

Днем позже был предусмотрен отход контингентов, отступавших в Ирак и Иорданию. На 23 августа Хабиб запланировал отход бойцов, принимаемых Тунисом. На следующий день должен был покинуть Бейрут контингент ООП, направляющийся в Северный Йемен. Начиная с 26 августа четыре дня были предусмотрены для отправки подразделений, уходящих из Бейрута в Дамаск. Выработка такого плана стала возможной благодаря заявлению президента Сирии Хафеза Асада о том, что его страна готова принять подразделения ООП из Бейрута. После того как Хафез Асад выразил свое согласие, другие арабские правительства также заявили о готовности принять в своих столицах защитников Бейрута.

Окончательное утверждение договоренностей было нарушено Ариэлем Шароном. В 6 часов утра 12 августа министр обороны Израиля отдал приказ о начале наиболее опустошительного за всю войну воздушного налета на Бейрут. В течение одиннадцати часов боевые самолеты атаковали лагеря палестинцев и жилые районы. Самолеты поодиночке проносились над городом, сбрасывали бомбы и выпускали ракеты. Четыреста домов были разрушены или повреждены. Погибло триста человек, в основном из числа гражданского населения.

Этот воздушный налет, которому не было никакого оправдания, вызвал у американского президента такое раздражение, что он потерял самообладание. Спикер Белого дома, леди Спике, так описала реакцию Рональда Рейгана: «Сегодня утром президент был шокирован, когда узнал о новой ожесточенной бомбардировке Западного Бейрута. Он немедленно позвонил премьер-министру Бегину, чтобы выразить свое возмущение. Налет повлек за собой бессмысленные разрушения и кровопролитие. Он поставил под угрозу усилия Филипа Хабиба».

Поскольку Менахем Бегин со своей стороны отреагировал оскорбленно и не проявлял готовности к каким бы то ни было уступкам, уже день спустя американскому президенту не оставалось ничего другого, как направить израильскому премьер-министру слова примирения. Таким образом Филип Хабиб смог своевременно достигнуть прочных договоренностей относительно сроков отхода Арафата.

Ясиру Арафату предстояло принять последнее решение в Бейруте. В больнице города палестинцев южнее Бейрута в цинковых гробах лежали тела пяти израильских солдат, которые погибли в начале вторжения в Южный Ливан. Арафат отдал распоряжение, чтобы погибшие были переданы израильской армии через представителей Красного Креста.

Израиль также попросил Арафата сообщить, где находятся могилы четырех погибших, которые были похоронены бойцами ООП в Южном Ливане в 1978 году. Правительство Бегина было информировано о том, что эти погибшие покоятся на кладбище христианского селения. В тот же день ООП передала пленного пилота Красному Кресту. Он мог вернуться в Израиль.

В те дни израильская боевая авиация не появлялась в небе над Бейрутом, по домам города больше не стреляли из артиллерийских орудий и не выпускали ракет. Несмотря на это, воздух сотрясали взрывы: бойцы ООП уничтожали свои склады боеприпасов. Хранилища, служившие прекрасными убежищами, замуровывались и засыпались землей. Многие из них не найдены до нынешнего времени.

Последние дни осады Арафат провел во временном жилище, в подземном гараже современного торгового дома «Пиккадилли» поблизости от торговой улицы Хамра в Западном Бейруте. Каждое утро его джип выезжал из гаража по крутому пандусу, с наступлением темноты Арафат возвращался в безопасное убежище. Об этом пристанище израильские секретные службы никогда не узнали – за несколько дней до переселения в «Пиккадилли» телохранители убрали из автомобиля Арафата мини-передатчики.

В последней впечатляющей демонстрации Организацией освобождения Палестины своего присутствия в Бейруте Арафат принимает участие лишь в течение нескольких секунд. Бойцы, покидающие Бейрут, собираются там, где он целое десятилетие принимал парады, на спортивной площадке Арабского университета. Почти у всех на глазах слезы. Тот, кто вынужден оставить жену и детей, безудержно рыдает.

Сейчас не просто войска покидают какой-то чужой им город: мужья, отцы и братья покидают свои семьи. Мужчины, которые сегодня уходят, не знают, что произойдет с их женами, детьми и стариками. Чтобы скрыть переполняющие их чувства, бойцы расстреливают магазины своих «Калашниковых». Они стреляют в воздух, но пули возвращаются на землю – девять человек погибают в результате дикой стрельбы на спортплощадке. Отдельные группы скандируют одну и ту же клятву: «Абу Амару и Палестине мы приносим в жертву свою душу и свою кровь!»

Однако Абу Амар вскоре покинул спортплощадку. Он не показывает чувств, также обуревающих его. В качестве отговорки Арафат заявляет, что должен нанести прощальные визиты лидерам своих союзников в «Национальном движении» и в коалиции социалистических группировок.

Арафат уступает место на трибуне своему заместителю по военным вопросам Абу Джихаду. Глядя на бойцов, которые сплошь в новой униформе, Абу Джихад говорит: «Лучших войск, чем эти, ООП никогда не имела». Лучших у нее никогда уже не будет.

Позиции на линии фронта у пиниевого леса покинуты, на базах ООП в городе вскоре также не остается ни одного бойца. Штаб Арафата уже отправился в Тунис. Он живет в пустой квартире неподалеку от улицы Мазра. С ним только несколько телохранителей.

Арафат не согласен с тем, что потерпел поражение. Он говорит: «Мои люди уходят непобежденными. Они до последнего оказывали сопротивление превосходящей силе, а также самому современному американскому оружию. Это американское оружие убивало наших женщин и детей. Но мы выстояли. И мы продолжим борьбу. У моего народа и у меня, у нас нет другого выбора. Мира не будет без признания наших прав».

В понедельник, 30 августа 1982 года, Ясир Арафат прощается с Бейрутом. В автомобиле ливанского премьер-министра Шафика Ваззана он едет в порт. По пути его приветствуют с таким ликованием, словно он победил. На греческом судне «Атлантида», узком, элегантном, белом пассажирском пароходе Арафат покидает город, который в течение многих лет был центром его политической и военной власти. Его последние слова на бейрутской земле: «Я ухожу для того, чтобы борьба продолжалась. Лишь так мы сможем выиграть войну». На шее у него ожерелье, пестрые бусины которого расположены так, что образуют флаг Палестины. Арафат и бойцы ООП смогли сохранить при себе свое оружие – они ушли на почетных условиях.

В эти почетные условия входило также и переданное от имени американского посредника Филипа Хабиба заверение в том, что с оставшимися семьями ничего не случится. Однако две с половиной недели спустя после ухода Арафата из Бейрута собственный отъезд казался лидеру ООП вовсе не таким уж почетным бегством от ответственности.

Ясир Арафат упрекал себя в том, что оставил женщин, детей и стариков беззащитными в бейрутских лагерях, в то время как сам он и бойцы живут в безопасности.

Безоружные, беззащитные палестинцы были зверски убиты ливанским христианским фалангистским ополчением 16, 17 и 18 сентября 1982 года. Под надзором израильских оккупационных войск ополченцы проникли в лагеря Сабра и Шатила на южной окраине Бейрута. Они выгоняли жителей из домов и расстреливали в упор. Днем и ночью в лагерях происходили убийства.

Так христианские ополченцы отомстили за кровавые избиения, которые во время гражданской войны совершали палестинцы. Но в первую очередь они мстили за убийство законно избранного президента-христианина, в смерти которого палестинцы, впрочем, ни малейшим образом не были виновны. За несколько дней до этого Бешир Жемайель погиб в результате покушения с применением взрывного устройства, обстоятельства этого инцидента не выяснены до настоящего времени.

Месть фалангистских ополченцев в те три дня в середине сентября 1982 года унесла более двух тысяч жизней. Непосредственную ответственность за это Ясир Арафат возложил на американское правительство, которое не может обуздать израильтян и предоставляет Менахему Бегину свободу действий «для геноцида палестинцев». Он заявил: «Убийство произошло, несмотря на то, что Филип Хабиб дал нам гарантии, несмотря на то, что мы достигли договоренностей. Страшное событие показывает, что США не способны проводить на Ближнем Востоке объективную политику. Мое доверие к США и к Рональду Рейгану исчерпано».То, что фраза об исчерпанном доверии состояла лишь из пустых слов, стало ясно в последующие недели.

42. Иллюзия победы

Программа беглеца из Бейрута была ориентировая на на то, чтобы заставить его и ООП забыть о потере их единственной базы. На белом корабле «Атлантида» Арафат прибыл в греческий порт Пирей. Там почетный караул военно-морских сил исполнил гимн ООП «Билади, билади»; там он был принят премьер-министром Андреасом Папандреу. Приветственные слова грека понравились лидеру ООП: «Мы считаем чрезвычайной честью, что Ясир Арафат и его соратники избрали в качестве первого этапа именно нашу страну. Мы поддерживаем героическую борьбу ООП. Греция всегда будет на стороне палестинцев».

Арафат при прибытии в Грецию был полон решимости не производить впечатления беженца, который вызывает сочувствие. Он подчеркивал, что является победителем в битве за Бейрут: «Совместно с ливанцами и с населением Бейрута нам удалось оградить Бейрут от захвата дикими, варварскими ордами израильской армии. Мы не позволили израильтянам разрушить город. Они имели твердое намерение сделать это».

Арафат смог привести один пункт, который действительно мог быть причислен к успехам: «Это была самая долгая война, которая когда-либо велась между арабами и израильтянами».

Из Афин Арафат вылетел в Тунис. Там, в месте пребывания Лиги арабских стран, которая была задумана как структура, возглавляющая все арабские государства, он хотел разместить свою штаб-квартиру. Правительство Туниса предоставило в его распоряжение в качестве служебных зданий дом у моря и гостиничный комплекс. Разумеется, за плату, поскольку ООП по-прежнему считалась, и по праву, состоятельной организацией.

Как бы живописно ни были расположены дом и отель, глава ООП не имел намерения отдыхать. Вскоре Арафат был принят папой в Ватикане. Иоанн Павел II этой аудиенцией хотел продемонстрировать свою симпатию к палестинскому народу, на долю которого этим летом выпало исключительно много страданий.

Однако Арафат считал, что жест папы можно истолковать как признание политической функции лидера ООП. Он прибыл в Ватикан как представитель государства, у которого лишь отсутствовала территория. Он ощущал одобрение своей деятельности в словах папы: «Палестинцы имеют право на родную страну». Это было 15 сентября. День спустя христианские коммандос-убийцы совершили нападение на лагеря палестинцев в Бейруте.

Тактика Арафата состояла в том, чтобы, выступая в качестве «бейрутского победителя», обеспечить своей организации и палестинцам уважение к их успехам. Теперь следовало добиться прорыва к международному признанию – если уж с ним беседовал папа, то и Рейган не мог далее избегать диалога с ООП. В соглашении, которое было заключено при участии Филипа Хабиба, Арафат видел отправные точки для такого диалога: «В конце концов, мы были партнерами в переговорах с американцами. Ведь Хабиб беседовал не с духами».

Однако международного признания можно было достичь лишь в том случае, если большинство арабских государств будет чествовать Арафата как «бейрутского победителя». Чем обширнее была бы его опора среди арабов, тем энергичнее смог бы Арафат рассчитывать на уважение со стороны ведущих государственных и политических деятелей в Европе, а прежде всего в США. Возможность такого чествования предоставила конференция глав арабских государств в Фесе. Принимающей стороной был король Марокко Хасан 11.

Когда Арафат на зафрахтованном для него самолете компании Tunis Air прибыл в региональный аэропорт Фес, все короли и президенты арабского мира собрались в отдельном зале, чтобы приветствовать «героя» братским поцелуем, отсутствовал лишь глава сирийского государства Хафез Асад. Он не хотел простить главе ООП, что тот подчеркнуто уклонялся от размещения своей штаб-квартиры в Дамаске. Асад также не мог забыть упреков Арафата в том, что Сирия подвела ООП, слишком рано заключив перемирие.

Поскольку Арафат весьма рассчитывал иметь на своей стороне единый блок арабских государств, ему следовало сделать первый шаг к примирению. Когда делегации конференции на высшем уровне пришли к соглашению о том, что Сирии надлежит вывести свои воинские соединения из Ливана, и когда президент Сирии уже поневоле и скрепя сердце согласился с этим, тут Ясир Арафат громко запротестовал.

Он обосновал свой протест следующим образом: «После отхода сирийских войск оставшиеся подразделения ООП в Северном Ливане и в долине Бекаа стали бы полностью беззащитными перед нападением израильской армии. Если сирийцы уйдут, это будет равносильно подстрекательству Израиля и христианского фалангистского ополчения к окончательному уничтожению ООП. Нам необходима защита Сирии».

Арафат сознательно возвел сирийского президента в статус покровителя ООП. Хафез Асад отреагировал мгновенно: он вообще больше не говорил о своей готовности вывести сирийскую армию из Ливана. Он информировал глав других арабских государств о том, что Сирия покинет ливанскую территорию только после того, как израильтяне отступят. В тот день работы конференции арабских государств на высшем уровне сирийская политика в Ливане выражалась четкой формулой: безусловная связь между отводом израильских и сирийских войск.

Арафат считал, что конференция на высшем уровне в марокканском городе Фесе посвящена только лишь его «успеху в Бейруте» и его последствиям. Но вскоре ему пришлось убедиться в том, что предпочтение отдается другим пунктам повестки дня. Многие часы ушли на препирательства президентов Сирии и Ирака. Арафат сидел за одним столом с ними, когда Хафез Асад и Саддам Хусейн обменивались взаимными упреками в том, что каждый их них подсылает к другому диверсантов. Они не прекратили обмен оскорблениями и тогда, когда король Саудовской Аравии Фахд поднял вверх правую руку Арафата, чтобы тот изобразил знак победы. На «победителя» уже просто не обращали внимания.

При завершении конференции главы государств приняли решение о том, что делегация из семи человек, состоящая из президентов и королей, отправится воздушным путем в Вашингтон для того, чтобы при участии Рональда Рейгана разработать совместную мирную инициативу. Ясир Арафат настаивал на том, чтобы также войти в состав этой делегации. В принципе этой просьбе пошли навстречу, но с оговоркой, что глава ООП воздержится от поездки в Вашингтон совместно с президентами и королями. Тогда Рональд Рейган не смог бы использовать присутствие Арафата как предлог для того, чтобы вообще не принять глав арабских государств.

Арафат согласился с пожеланием воздержаться от поездки в Вашингтон, однако ему было необходимо найти такого члена делегации, который был бы в состоянии представлять позицию палестинцев. В состав ее входили король Марокко Хасан, король Саудовской Аравии Фахд, король Иордании Хусейн, президент Сирии Хафез Асад, президент Туниса Хабиб Бургиба и президент Алжира Шадли Бенджедид.

Речь могла идти только об одном – о короле Хусейне. Правда, Арафату было нелегко обратиться к нему с просьбой представлять в Вашингтоне интересы палестинцев – двенадцать лет назад Хусейн отдал приказ о выдворении из Иордании Арафата и ООП. Тогда, в сентябре 1970 года, иорданскими пулями и снарядами были убиты тысячи палестинцев. В ту пору глава ООП употребил выражение «палач из Аммана». Пусть за прошедшие годы отношения между королем и палестинским революционером улучшились, однако они были отягощены воспоминанием о жертвах 1970 года.

Во время конференции в Фесе Ясир Арафат принял решение забыть о том, что когда-то Хусейн был его злейшим врагом. Если Рональд Рейган не желает говорить с ним, Арафатом, то его все равно пригласят за стол переговоров. И сидеть за ним вместо Арафата будет Хусейн, король Иордании.

43. Примирение с Хусейном вызывает раскол ООП

Спустя шесть недель после ухода Арафата из Бейрута он склонил короля Хусейна на свою сторону. Глава ООП заявил, что не хочет своим присутствием препятствовать попыткам прийти к решению путем переговоров. Израиль посредством оказания давления добился того, что Рейган не имел возможности говорить и вести переговоры с кем-либо из руководства движением освобождения Палестины. Он, Арафат, сторонник координации политики своей организации с политикой короля.

Они сидели друг против друга, прежние противники. О прошлом они не говорили. Однако будущее оба они представляли следующим образом: «Страна палестинцев на западном берегу Иордана будет входить в конфедерацию с Иорданией. Однако район западного берега представляет собой автономную административно-территориальную единицу, которую король Иордании представляет лишь в вопросах внешней политики.

Автономная административно-территориальная единица, которая должна охватывать арабскую часть Иерусалима, является родиной палестинцев». В ходе переговоров король должен позаботиться о том, чтобы израильтяне освободили эту родину – захваченную территорию Западной Иордании.

Единое видение будущего вначале не было задокументировано: оно должно было оставаться в тайне. Публично же Арафат сообщил о результатах переговоров, упомянув лишь некоторые общие места: «Переговоры с королем Хусейном прошли позитивно, конструктивно и успешно».За этим последовало выражение, которое он особенно любил: «Оставим слова. Дела говорят громче слов!»

Этому девизу последовал и король Хусейн. По его распоряжению премьер-министр Иордании издал приказ об амнистии для 736 палестинцев, которые входили в розыскной список королевской полиции, поскольку в связи с событиями гражданской войны 1970 года обвинялись в государственной измене. К тому же король Хусейн предоставил главе ООП возможность произвести смотр подразделений вооруженных сил Иордании, которые двенадцать лет назад были его противниками. Солдаты этих подразделений салютовали Арафату. Благодаря этому жесту честь Арафата в Иордании снова стала незапятнанной.

План создания конфедерации между Иорданией и западным берегом Иордана представлял собой огромный риск для короля и для лидера ООП. Хусейну следовало рассчитывать на то, что бедуины его страны будут сопротивляться увеличению доли палестинского населения. Арафату же приходилось опасаться упрека в том, что он дарит легитимные права своего народа королю Иордании, который на самом деле не кто иной, как агент Соединенных Штатов.

Перед отлетом из столицы Иордании Арафат попытался сгладить впечатление, что он заключил с Хусейном тайное соглашение: «Я всего лишь председатель ООП. Единолично я не могу заключать договоренностей. Мы очень демократичная организация».

Верхушке сирийского руководства еще ничего не стало известно о результатах переговоров, до Дамаска дошли лишь домыслы об этом, а министр информации Ахмед Искандер Ахмед уже предостерегал: «Никто не имеет права обсуждать дела палестинцев с посторонними». Он произнес фразу, которая дала возможность предвидеть события последующих месяцев: «Сирийское правительство поддерживает отношения с ООП, а не с господином Арафатом!»

Однако председатель не принял этого предостережения во внимание. Он был твердо убежден в том, что все его намерения будут поддержаны большинством в органах ООП. Ведь, в конце концов, восемь из пятнадцати членов исполнительного комитета были с ним в Аммане и одобрили план конфедерации между западным берегом Иордана и королевством Иорданией.

В последние дни января 1983 года Арафат пригласил верхушку ООП для того, чтобы настроить ее на свою политику. В качестве места совещания он выбрал Аден, столицу социалистического Йемена. Для руководства ООП был зарезервирован отель «Голд Мохур» (Gold Mohur), расположенный между голыми скалами и морем. Арафат, которого в Адене принимали как главу правительства, жил на отдельной государственной даче, это комфортабельное здание стояло на выступе скалы.

В виде исключения он пригласил меня для разговора в нормальное дневное время: хотел видеть меня до ужина. Мы сидели на софе в стиле Людовика XIV. Я спросил, как он оценивает ситуацию в ООП спустя пять месяцев после потери базы в Бейруте. Ответ Арафата: «В течение этих пяти месяцев мы доказали, что уничтожить ООП невозможно. Сейчас наши бойцы доставляют Израилю больше хлопот, чем когда-либо – на захваченных территориях и прежде всего в самом Израиле».

На мой вопрос, продолжает ли он не считать исход битвы за Бейрут поражением, Арафат сказал: «Для этого у меня нет совершенно никакой причины. И политически мы также сильнее, чем когда-либо прежде. Мир понял, что мы человеческие существа, которые хотят где-то чувствовать себя дома. Такого поворота во мнении мы достигли потому, что три месяца в одиночку противостояли израильтянам и силе их американского оружия».

В тот вечер, во влажной духоте Адена, Арафат изображал убежденность в том, что он нашел путь, который ведет на родину. Все надежды он возлагал на короля Хусейна. На мой вопрос о том, забыты ли события 1970 года, он ответил очень коротко: «Это мы миновали».Король, как он считал, одобрил планы конфедерации без каких-либо оговорок. Я спрашиваю: «Значит, теперь король Хусейн Ваш партнер?» На это Арафат отвечает: «Я партнер короля!»

Поскольку он ощущал, что столь близок к своей цели, к образованию палестинского государства, я поинтересовался, каковы его представления о родине. Он заявил: «Иерихон, Хеброн и Набулус будут входить в нее, а также вся плодородная земля на западном берегу Иордана. Иерусалим, само собой разумеется, также входит туда. Иерусалим будет нашей столицей».Затем Арафат указал на меня и сказал: «Мы двое, мы встретимся в Иерусалиме».

С возражением о том, что без поддержки Сирии он едва ли сумеет создать родину для палестинцев, Арафат не был согласен: «Если мы доведем движение до политического застоя, сирийцам придется поддержать нас. Тогда им не останется ничего другого».Арафат признавал, что его огорчают плохие отношения с Хафезом Асадом: «Наши отношения с ним столь же бесплодны, как скалы Адена».

Во время совещания в отеле «Голд Мохур» ни один из советников не обратил его внимания на грозящую опасность. То обстоятельство, что д-р Жорж Хабаш, постоянно выступающий с резкой критикой всех контактов с королем Хусейном, не приехал в Аден, Арафат не воспринял как предостережение. Он считал, что глава Народного фронта освобождения Палестины, страдающий заболеванием сердца, воздержался от поездки из-за невыносимо влажного климата.

После заседания в Адене Арафат придерживался мнения, что сделал все возможное для начала решительного поворота. От делегатов Палестинского национального совета, эмигрантского парламента, Арафат ожидал, что они одобрят партнерство с королем Хусейном.

Когда 14 февраля во Дворце нации алжирской столицы председатель Организации освобождения Палестины вновь говорил о «бессмертной славе битвы за Бейрут», 350 делегатов приветствовали его возгласами ликования. Арафат вновь праздновал победу над Израилем. Но в коридоре перед залом люди из штаба Арафата встретили смехом замечание дипломата ООП д-ра Исама Аль Сартави: «Еще три такие победы, и мы будем совещаться на островах Фиджи». Восемь недель спустя д-р Исам Аль Сартави был мертв – застрелен в Португалии во время конгресса Социалистического Интернационала.

После празднования победы Арафат заявил делегатам о своем намерении объединить родину палестинцев с Иорданией в рамках конфедерации. Успех этого заявления был невелик. Ахмед Джебриль, командир небольшой организации внутри палестинского сопротивления, почувствовал, что в этом вопросе председатель не может рассчитывать на явную поддержку большинства делегатов Национального совета.

Джебриль попросил слова, чтобы сообщить, что устроит ад кромешный любому палестинцу, который признает Израиль. Делегаты поняли угрозу – им надлежало быть осторожными с поддержкой плана Арафата, который по сути своей означал признание Израиля.

Д-р Жорж Хабаш, председатель Народного фронта освобождения Палестины, на четвертый день совещания сформулировал точку зрения тех, кто не был согласен с планами создания конфедерации: «Мы готовы сотрудничать с народом Иордании, но не с королем Иордании.

Поэтому: не давать мандата королю Хусейну. Он не обладает правом говорить от имени палестинцев. Право на это принадлежит лишь самим палестинцам!» Во время выступления д-ра Жоржа Хабаша Арафат мрачно смотрел перед собой.

К разочарованию Арафата, эмигрантский парламент не дал ему полномочий на прочную договоренность с королем Хусейном. Несмотря на это, он считал, что может продолжать свой курс, ведь, в конце концов, он был командующим наиболее сильной группировкой в рамках ООП. Имея за спиной Аль Фатах в качестве домашней власти, он считал себя достаточно сильным для того, чтобы осуществить план создания конфедерации.

Арафат дал знать королю, что готов к подписанию соглашения, которое следует рассматривать в качестве мандата для Хусейна. Король может вести переговоры с американским президентом о создании автономной палестинской административно-территориальной единицы на западном берегу Иордана. Основой для переговоров является американский план мирного урегулирования, разработанный осенью прошлого года.

Хусейн и Арафат совместно составили текст договора. В конце марта 1983 года этот документ был готов. Когда подпись должна была придать соглашению силу, глава ООП, к удивлению короля, сообщил, что ему необходимо совершить одну поездку, но через несколько дней он снова будет в Аммане.

Однако вместо него в Амман прибыл Фарук Каддуми, специалист Арафата по вопросам внешней политики. Изумление короля еще более усилилось при заявлении Каддуми о том, что ООП не может предоставить полномочий на ведение переговоров до тех пор, пока не будет категорически подтверждено, что эти переговоры ни при каких обстоятельствах не будут опираться на американский план мирного урегулирования.

По этому пункту, касавшемуся плана Рейгана, обеими договаривающимися сторонами, главой ООП и королем, было достигнуто определенное соглашение. Однако Фарук Каддуми не принимал участия в предварительный беседах и в выработке текста договора. Он вел себя так, будто всю столь обширную проблему можно заново подробно обсудить еще раз.

Совершенно очевидно, что во время своей непродолжительной поездки в Дамаск и в государства Персидского залива Арафат ощутил мощное сопротивление предоставлению полномочий со стороны командования Фатах. Внезапно его оптимизм исчез. Он разом осознал, что его планы могут вызвать раскол Аль Фатах.

Правда, теперь его поведение в глазах короля выглядело не совсем порядочным: Арафат не сдержал своего обещания приехать в Амман – он подставил королю вместо себя другого партнера для переговоров. Когда председатель в конце концов все же прибыл в столицу Иордании, его встретил неблагосклонно настроенный король. Он указал Арафату на то, что касательно пользы американской инициативы было достигнуто единство мнений. Глава ООП позже рассказывает, что его возражение звучало так: «Если бы я принял план Рейгана, то Рейган немедленно, без всяких околичностей, направил бы мне посланника с особой миссией, и тогда мы вообще не воспользовались бы Вашими услугами в качестве ходатая».

Арафат хотел убедить короля в том, что достижение единого мнения касательно американской инициативы было недоразумением. Явно ощущалось, что он находится под давлением, оказываемым собственной организацией с целью не допустить его перехода в политический лагерь США. При таких обстоятельствах король Хусейн воздержался от продолжения переговоров.

Арафат был убежден в том, что благодаря быстрому изменению своей позиции на переговорах ему удалось предотвратить раскол Аль Фатах. Его поведение осталось двусмысленным. Недовольным внутри собственной организации он заявил, что не собирается предоставлять королю Иордании полномочия на ведение переговоров – в Иорданию же он сообщил о своей готовности вскоре продолжить диалог с королем.

В мае 1983 года стало ясно, что Арафату не удалось успокоить волнения в собственной организации. Во время пребывания в Дамаске ему сообщали о проявлениях недисциплинированности отдельными региональными командирами. Председатель ООП лично отправился из Дамаска в ливанскую долину Бекаа, чтобы побеседовать со взбунтовавшимися офицерами из Фатах. Он хотел на месте узнать, почему не исполняются приказы.

В расположениях бойцов Фатах в долине Бекаа ему откровенно объявили о том, что вызвало недовольство в войсках: Арафат передал верховное командование двум офицерам, Абу Хайиму и Хайи Исмаилу. И это несмотря на то, что ему было известно об их неспособности командовать, проявившейся во время ливанской войны летом 1982 года. Поскольку сопротивление их назначению оставалось мощным, главе ООП не оставалось ничего другого, как отозвать их.

Однако этот шаг все еще не успокоил волнений. Офицер Хайи Исмаил, в свою очередь, подвергся нападкам как фаворит Арафата.

Выразителем общего критического мнения стал командир подразделения, 55-летний Абу Муса: «Это было в Сайде, когда все мы ждали приказов Хайи Исмаила. Его просто невозможно было найти. Выяснилось, что он покинул город. С ним ушли еще четыре офицера, у которых были все планы боевых действий. Так наши бойцы остались в Сайде без всякого руководства, многие погибли, другие в последний момент пытались уйти на север. Хайи Исмаил вместе с Абу Хайимом и его братом жил в Сайде как король. Они любили роскошь». Адресованный кому-либо из членов организации Аль Фатах упрек в пристрастии к роскоши был направлен против самого Арафата.