Текст книги "Сто писем Георгия Адамовича к Юрию Иваску"

Автор книги: Георгий Адамович

Соавторы: Юрий Иваск
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

82

23/ХII-<19>59 <Париж>

Дорогой Юрий Павлович

С Новым Годом! От души желаю всего, что можно, – и радуюсь, что Канзасская республика считает нужным командировать Вас в Европу. Но когда? В какие сроки? Спасибо за письмо (или даже за письма) и стихи. Первое («предплечье») хорошо действительно, и с непривычной для Вас «тяжестью», что я лично, в стихах и люблю, Второе мне меньше по сердцу, но это оценка личная и, значит, не существенная. А о «Юкотане» <так!> в «Нов<ом> Ж<урнале>» написали прелестно, – и это уж бесспорно[421]421
  См. примеч. 419.


[Закрыть].

Рейзини я ничего больше об «Опытах» не писал. К чему? По-моему, все это – суета, из которой реального ничего не будет. Я в Париже до 15 января. Пожалуйста, напишите. Бедного Чиннова, по-моему, обижают в Мюнхене (там была Червинская), но Вы ему об этом не пишите, т. к. он хотя это и чувствует сам, но как всегда и все люди, думает, вероятно, что заблуждается[422]422
  Несколько позднее, 30 апреля 1960, Адамович писал Чиннову, явно пытаясь помочь ему: «…то, что Вы пишете о Мюнхене, о себе и прочем. Я догадываюсь, читая между строк, – если читаю верно. Червинская немножко испортилась во всех смыслах, но я думаю, Вы могли бы, с ней все-таки подружиться. Что ее тянет к местному бомонду и что она считает себя и держит себя ведеттой, не сомневаюсь. Но за этим есть и другое» (РО ИМЛИ. Ф. И.Чиннова). А почти через год Чиннов сообщал Иваску: «А Лида Ч<ервинская> (это между нами) такую интригу и бучу подняла в русск<ой> ред<акции>, что назвали ее Лумумбой – и отделили: гл<авный> редактор отказался с ней работать. Истеричка она» (Чиннов И. Собр. соч. Т.2. С. 165; письмо от 30 ноября 1960 из Мюнхена).


[Закрыть]. Я должен быть в Венеции 28 июня – 4 июля, где будет толстовский фестиваль[423]423
  Имеется в виду международный конгресс, посвященный 50-летию кончины Л.Н.Толстого, проходивший в Венеции с 29 июня по 2 июля 1960. См. Письмо 86. Среди отзывов об этом конгрессе, опубликованных в «Русской мысли», была и статья Адамовича (РМ. 1960. № 1566, 18 августа. С. 4, 5).


[Закрыть]. Не пошлет ли Вас туда Канзас? Если возможно, я пришлю Вам сведения. Это нечто довольно пышное, но без Алекс<андры> Львовны, т. к. будут люди «оттуда»[424]424
  A.Л.Толстая на протяжении долгих лет в СССР считалась активной антисоветчицей, и советским гражданам запрещалось с нею встречаться.


[Закрыть]. Шлю всякие чувства, самые искренние.

Ваш Г.А.

83

14/II-1960 30, Danison Road Victoria Park Manchester

Дорогой Юрий Павлович

Во-первых, позвольте заявить претензию в обиду: я читал в полу-дурацком изложении Трубецкого о Вашей брошюре, посвященной стихам Чиннова. Почему Вы мне этот труд не прислали и даже не известили о нем?[425]425
  Речь идет о редкой и неизвестной нам de visu брошюре Иваска: Разбор двух стихотворений Игоря Чиннова. Изд. Канзасского университета, 1959 13 с. Тираж 40 экз. Ю.П.Трубецкой писал о ней: Ю.Иваск о стихах Игоря Чиннова//РМ. 1960. 21 января.


[Закрыть]

Во-вторых, спасибо за письмо. Перевод Bradley – ничего, сносен[426]426
  Возможно, имеется в виду Филипп Брэдли, впоследствии переводивший мемуары Н.Н.Берберовой на английский язык. Его переводы стихов Адамовича нам неизвестны.


[Закрыть]. Но, полагаю, это не мои стихи, а его, – как, впрочем, и всегда в переводе.

Почему Одоевцевой не следует знать, что важный какой-то квакер одобрил Ваш проект об акмеизме? Я ей, конечно, этой тайны не разболтаю, но не понимаю; почему это тайна. Квакеры – люди почтенные и «приятные во всех отношениях»[427]427
  Отсылка к «Мертвым душам» Н.В.Гоголя.


[Закрыть]: Желаю Вам с ними успеха

Относительно Ульянова-Вишняка: это, в сущности, обычная эмигрантская «склока». Но прав Вишняк[428]428
  Полемика Н.И.Ульянова и М.В.Вишняка шла на страницах «Русской мысли» и «Нового русского слова». Ср. в письме Ю.Терапиано к В.Ф.Маркову:
  Сегодня опять в «Р<усской> м<ысли>» Вишняк отвечает Ульянову. Я принципиально против «сведения счетов», тем более что все наши споры на руку нашим врагам, а все спорящие, в первую очередь, стараются сказать «последнее слово», а мало думают об объективной истине. Разбираться в «методах сыска» тоже не хочется, но я раз здесь Ульянов говорил, что сидел в то время в тюрьме, когда, по Николаевскому, сотрудничал в советском журнале, то «мутно» на душе – все это представляется ненужной человеческой путаницей.
  На днях мне дали книгу Р. Гуля «Жизнь на фукса», издание Госиздата в 1927 г. (а сам Гуль был с 1918 г. за границей, в Германии), – он тогда, как сам пишет, «хотел сотрудничать в советской газете» («Накануне»). А теперь… Но стоит ли задумываться над тем, как осуществляется принцип мимикрии в «виде» «человек»?..
  (Письма Терапиано. С. 333)


[Закрыть]. Вы пишете, что У<льянов> лично мил, но пишет он черт знает что и даже черт знает как (т. е. по блеску дурного тона). Не могу забыть его «земного поклона Маковскому» не так давно в «Н<овом> Р<усском> С<лове>»[429]429
  Эта статья нами не разыскана.


[Закрыть] и прочих прелестей. Теперь Вишняк напал на Гуля, который мне пишет с намеком, что я должен его защитить. Но об Азефе я мало знаю и ни в какие полемики о нем пуститься не могу[430]430
  24 февраля 1960 Р.Гуль писал Чиннову:
  Спасибо за роскошные слова об «Азефке». «Азефка» неплох и, главное, выполняет все назначенные ему функции: хорошо расходиться по-русски, проходить в переводы и «интриговать» фильмовых «продюсеров» (чудесное слово, не правда ли?). Ах да, и свою последнюю, довольно гадкую функцию, – возмущать эс-эров – он тоже более-менее выполняет сносно. Вообще, «Азефка» функционирует… А, кстати, знаете ли Вы, что подлинная, живая жена Азефа – жива и живет в одном со мной городе, сиречь в Нью-Йорке? И один сын жив – профессор. Другой умер.
  (Письма к Игорю Чиннову / Публ. О.Ф.Кузнецовой // НЖ. 2002. Кн.226. С. 160)


[Закрыть].

От Чиннова я получил на днях большое и очень милое письмо. Как я Вам уже говорил, я между строк его чувствую, что ему живется не легко. Но по крайней мере литературно он теперь в почете, – хотя это и отрицает. Хочет издать книгу стихов. Это хорошо, и книга, наверно, будет хорошая. Надо будет и Вам, и мне о нем написать[431]431
  Имеется в виду книга «Линии» (Париж, 1960). И Адамович (Стихи Игоря Чиннова // НРС. 1961. 4 июня), и Иваск (Там же. 1962. 18 февраля) ее отрецензировали.


[Закрыть].

Ну, вот – а все остальное тоже между строками. Простите, что не могу послать Вам моего «Маклакова»[432]432
  См. примеч. 379. В письме к С.Ю. Прегель от 19 февраля 1960 Адамович замечает: «Хотя книгу о Маклакове писал наспех и не всегда все поговаривал до конца, все-таки во всякое писание попадает что-то “свое”»
  (Письма Адамовича. С.301).


[Закрыть]. У меня было всего несколько своих экземпляров, и они уже разошлись. Да Вам он и не очень интересен, хотя кое-что там написано не совсем отсутствовавшим автором, т. е. не совсем равнодушно и механически. Но только кое-что.

Пожалуйста, пишите мне. И обо всем: и о глубоких мыслях, и о сплетнях. Володя Варшавский в каждом письме объясняет мне, какая его жена – «дусик». Она и правда очень милая[433]433
  Татьяна Георгиевна Варшавская в настоящее время живет во Франции.


[Закрыть].

Ваш Г. Адамович

84

17 апреля 1960. Manchester

Дорогой Юрий Павлович

Отвечаю на письмо, которое Вы послали «вдогонку».

Программа обширная – по ней и о ней можно говорить без конца.

Ваш план о собрании парижских поэтов – не понимаю и, признаюсь, не одобряю. Кроме позора и чепухи ничего не выйдет. Все перессорились, все выдохлись, или почти, – не стоит для этого добиваться магнетофонного <так!> бессмертия. Во всяком случае, я от председательствования отказываюсь. Да и вообще, раз об акмеизме, не лучше ли ограничиться прошлым, историей?[434]434
  См. Письма 79–80. Насколько нам известно, никакого собрания парижских поэтов Иваск не устраивал.


[Закрыть]

Фот? Физ? – кто это. Я знаю Физа, но он к поэзии отношения не имеет. Верно, это тот, о коКором> Вы упоминаете: он действительно связан с Христ<ианским> Движением[435]435
  Борис Юльевич Физ (1904–1978) – видный деятель YMCA, близкий друг Л. Червинской. См. о нем: Аллой В. Записки аутсайдера // Минувшее. Вып. 22. СПб., 1997. С. 159–160; Вып. 23. СПб., 1998. С. 159–163.


[Закрыть].

Вдова Оцупа: претенциозная экс-«звезда экрана», ничего ни в чем, по-моему, не понимает. Если что-нибудь лично об Оцупе, может, и годится. Но не иначе[436]436
  Насколько нам известно, с Д.А. Карэн Иваск во время парижского визита не встречался.


[Закрыть].

Вообще, дорогой друг Юрий Павлович, я несколько опасаюсь Вашего энтузиазма и доверия. Например, – что Вы знаете о редакц<ионной> работе в «Аполлоне»? Знаю, что редактора все сотрудники считали дураком. Насчет этого мог бы кое-что рассказать.

А Маковский будет врать, что он всем руководил и даже «открыл» Анненского. Одоевцева тоже будет врать: о том, какие тайны ей поверял Гумилев. И так далее…

Бог в помощь, но «надежды славы и добра»[437]437
  Из стихотворения Пушкина «Стансы» (1826).


[Закрыть] у меня мало. Не забудьте Артура Лурье: для всего, касающегося Ахматовой, это – лучший источник[438]438
  Артур (Артур-Оскар-Винцент) Сергеевич Лурье (Наум Израилевич; 1891–1966) – композитор, литератор. О его сложных отношениях с Ахматовой см. основанный на документальных материалах роман: Кралин М. Артур и Анна: Роман без героя, но все-таки о любви. Томск, 2000. О попытках расспросить его об Ахматовой Лурье рассказывает в своем письме к С.А.Андрониковой, приведенном в этом романе (с. 109):
  Когда вышел альманах с поэмой Ахматовой, он <Р.Н.Гринберг> устроил большую литературную «парти» и пригласил меня. Я согласился – и попал в западню. Стали обсуждать поэму и говорили всякую чушь. Вдруг кто-то сказал: «Зачем нам пытаться разгадывать содержание поэмы, когда среди нас присутствует такой-то». И назвал меня. Гринберг пожевал губами, грустно посмотрел на меня и сказал: «А<ртур> С<ергеевич>, не хотите ли Вы сказать нам, как нужно понимать эту поэму, что является ее скрытым содержанием?» Я оглядел всю эту компанию и после паузы сказал громко и отчетливо: «Нет, не хочу!»
  Отметим, что беллетристическая природа повествования не дает уверенности в реальности этого описания.


[Закрыть]. И едва ли будет врать. Терапиано об акмеистах не знает ровно ничего.

Простите за холодный душ. Но не ждите в Париже откровений. Надеюсь там быть, как писал, в начале июня. Вот если приедете на юг Франции, поговорим обо всем, – и об акмеизме. Буду искренно рад с Вами там погулять, – как когда-то со Штейгером, переходя с поэзии на его любовные неудачи и надежды – ночью.

Ваш Г.А.

В Париже Вам стоило бы поговорить с Гингером: умный и без самолюбования. Отчасти Пиотровский (с самолюбованием). Еще – Мамченко (беспомощный логически, но с «чем-то»)[439]439
  С А.С.Гингером, В.А.Мамченко и В.Л.Корвин-Пиотровским (1891–1966) Иваск встречался и беседовал.


[Закрыть].

85

1 мая 1960. <Манчестер>

Дорогой Юрий Павлович

Всегда письма мои к Вам начинаются с «простите!». А теперь надо бы повторить это много раз. Я только что – или почти – вернулся в Манчестер, а в Париже было не до писем, по разным причинам, большей частью глупым.

1) Изучение Акмеизма. Кого бы еще можно привлечь? Вы пишете о «намеках» в поэзии Ахматовой. Там намек на Артура Лурье, живущего в Нью-Йорке. Знаете ли Вы его? Это человек, который мог бы быть Вам очень полезен: умный, многое должен помнить. Он был ближайшим другом Ахматовой, несколько лет, и вообще знал все и всех того времени. Он – музыкант, но всегда был с поэтами. Еще стоило бы привлечь Юрия Анненкова (в литературе – Темирязев), тоже близкого ко всем и всему[440]440
  Юрий Павлович Анненков (1889–1974) – художник и литератор, автор воспоминаний. Писал беллетристику под псевдонимом «Б.Темирязев». Свидетельств об общении Иваска с ним в 1960 не сохранилось.


[Закрыть]. Он живет в Париже, не помню его адреса, но узнать это легко. Больше никого не нахожу. Одоевцева, конечно, пригодится, но Цеха она не помнит. У нее все – через Гумилева и сквозь него. Не думаю, чтобы все было верно, но все-таки она нужна будет.

2) Я буду в Париже приблизительно с начала июня до 25-го, не позже, если поеду в Венецию… А ехать туда я, по-видимому, должен. Кто это – Викери? Я какого-то Викери встречал в Оксфорде?[441]441
  Уильям Викери – профессор университета Индианы, приезжал вместе с Иваском в Париж и помогал ему записывать на магнитофон рассказы поэтов.


[Закрыть] Конечно, самое простое – записывать сразу на магнетофон, если он у Вас будет. Вы говорите, что хотели бы записывать лично, но ведь это как было бы долго! Меня пугает, что сеанс – «часов 7»! Не ошиблись ли Вы? Ведь можно и одуреть к концу, если 7 часов!

3) «Гурилевские романсы»[442]442
  Поэма В.Ф.Маркова, вышедшая отдельным изданием (Париж: Рифма, 1960).


[Закрыть]. Они у меня есть – подарок Прегельши. Но я их еще не читал, или, вернее, – не перечитал. Едва ли я о них буду писать, а если и буду (?), то ни в коем случае не буду ругать. По памяти они мне скорей нравятся. Он и вообще талантливый человек» и если я его и ругал, то тайно любя, и именно потому, что он талантлив. Вот еще мне нравится… хотел написать и не могу вспомнить фамилии, поэт из «Мостов», что-то на Б, вроде Буркина или похоже. У него есть строчка, в конце стихотворения:

…И куда вы нас всех завели!

– по-моему, архи-прелестная, и не просто так, воздушно и никчемно, а полная смысла[443]443
  Имеется в виду стихотворение Ивана Афанасьевича Буркина (1919–2011) «Панорама», заканчивающееся четверостишием:
И опять – не кресты, так курганы,Не леса, так опять бобыли…Перекрестки, кресты и туманы,И куда вы нас всех завели?  (Мосты. 1959. № 3. С.86)


[Закрыть].

4) «Дети», «Поиски друга», «Чиннов»[444]444
  «Поиски друга» – довольно большое прозаическое произведение Иваска, сохранившееся в его архиве. По поводу этого рассказа Иваск говорил в беседе с Л. Диенешем: «Я написал также и (автобиографический) рассказ “В поисках друга”, но он не напечатан, он неудачен» (Диенеш Л. Играющий поэт: Штрихи к портрету Юрия Иваска. Р. 179). «Чиннов» – видимо, брошюра, обсуждаемая в письме 83, примеч. 425. «Дети» – произведение, нам неизвестное.


[Закрыть].

Прежде всего – спасибо! Прочел и перечел со вниманием и перемежающимися чувствами: то восхищением, то досадой. Вы, в сущности, – последний русский декадент, т. е. не «кающийся». Многое мне так понравилось, или лучше – задело, заставило остановиться, что я поставил бы на полях восклиц<ательные> знаки, если бы вообще их ставил. Но не все, а главное – не целое. У Вас – талант подробностей, частностей, и у меня впечатление, что Вы так эти свои детали любите (и они стоят того!), что теряете чутье к целому в порыве восторга и умиления. Простите, если пишу откровенно. Это рукописи – не для печати, конечно. Воображаю общий вой, если бы их напечатать! – и не только из-за соблазнительных намеков, но и вообще. Но это – рукописи, которые бы надо спрятать для объяснения кое-чего в «воздухе» нашей эпохи, – как и эпиграф из Гаусмана, платоно-микель-анджеловский по духу (т. е. сонеты М<икель>-Андж<ело>). Присматриваясь за долгий свой век к «такой» любви, я уверен, что в ней чаще бывает, что человек хочет «зажечь свечку» перед любимым (кажется, М<икель>-Андж<ело> перед Кавальери), чем в любви обыкновенной. Это и другое чувство, не выше или лучше, а другого тона, верно, по преобладанию «безнадежности» над «блаженством», независимо от возраста. «Чиннов» крайне тонок и убедителен, но для специального издания, немножко притом педантического. Он (кажется?) мне писал, что у него из-за этой заметки – лишние враги. По-моему, – и я этого боюсь, правда, – он не очень далек от мании преследования, как бывает с людьми мимозного типа, не встречающими любви и доброты. Чуть-чуть таков был, например, Мочульский[445]445
  Константин Васильевич Мочульский (1892–1948) – литературовед, близкий друг Адамовича.


[Закрыть], но его спасала церковь и вера.

Дорогой Юрий Павлович, я Вас всегда помню, с самыми нежными и хорошими чувствами, и если не сразу отвечаю, не сердитесь! Все так в жизни: должен не то, что надо, и не то, что хочешь.

Ваш Г.Адамович

86

9/VII-1960 <Ницца>

Дорогой Юрий Павлович

Вчера приехал в Ниццу после Италии – и нашел Ваше письмо. Спасибо. Поверьте, что я был искренне рад ему, – просто потому, что оно от Вас. В Венеции было шумно, многолюдно и очень утомительно. Я не ожидал, что это будет нечто <вроде> «Объединен<ных> Наций», с переводчиками на все языки, трибунами и т. д.

Были и советские делегаты, один из которых – проф<ессор> Гудзий[446]446
  Николай Каллиникович Гудзий (1887–1965) – историк литературы, профессор МГУ, специалист по творчеству Л.Н.Толстого.


[Закрыть] меня очаровал своей скромностью, умом и тактом. Он все звал меня в Россию, уверяя, что «теперь – т. е. после Сталина – можно». С Вашим другом Poggioli[447]447
  Ренато Поджоли. См. о нем примеч. 356.


[Закрыть] я оказался во многом единомышленником (т. е. в прениях), но он был самым болтливым из всех участников: чуть что, Poggioli «просит слова». Струве к прениям допущен не был, а присутствовал в публике, не знаю, почему[448]448
  Имеется в виду Г.П.Струве.


[Закрыть].

Ну вот, это все – Венеция. А во Флоренции я налетел ночью на Берберову, в числе прочих достопримечательностей!

Как Ваши дела с магнетофонами и болтовней экс-акмеистов? Чек я здесь вчера разменял без малейших трудностей. Пожалуйста, приезжайте сюда, т. е. в Cannes. Буду Вас ждать. Там сейчас Злобин, вчера уже ко мне явившийся.

До свидания!

Передайте, пожалуйста, сердечный привет Mrs. Ivask[449]449
  Тамара Георгиевна Иваск (урожд. Межак; 1916–1982).


[Закрыть].

Ваш Г.Адамович

87

12/VIII-<19>60 <Ницца>

Дорогой Юрий Павлович

Получил Вашу карточку из Стокгольма и по Вашему приказу отвечаю в Мюнхен. Вместо Вас в Ниццу завтра приезжает Вишняк, несказанно меня обрадовавший сообщением, что «может провести с Вами (т. е. со мной) весь день»! Еще приезжает Кантор, но это ничего.

Надеюсь, Вы все-таки тоже здесь появитесь, но не вполне в этом уверен, зная Вашу склонность к обманам. Приезжайте!

Шлю всякие чувства и сердечный привет Mrs. Ivask.

Ваш Г.Адамович

88

17/X-<19>60 <Манчестер>

Дорогой Юрий Павлович

Получил сегодня Ваше первое письмо… из Вашингтона. Писали ли Вы мне до этого? Спрашиваю потому, что я не знал, что Вы будете в Вашингтоне и, значит, бросили Канзас[450]450
  Речь идет о переходе Иваска в университет Вашингтона, находящийся в Сиэтле.


[Закрыть]. Кроме того, Ваше письмо как будто что-то продолжает, а что – неизвестно. Я в Манчестере уже 4 дня. Письмо мне переслали из Парижа. Пожалуйста, разъясните, отчего Вы в Вашингтоне – и навсегда ли.

Спасибо за хлопоты о моих американских гастролях. Очень тронут, правда. Но о публичной лекции по-английски отвечу словами Д<он>-Аминадо: «о прыгать не может быть речи». Я не хочу позориться, тем более, что слышал когда-то лекцию Шестова по-французски: моя была бы в том же роде! Если это условие sine qua non, то все отпадает. По-французски, по-русски – сколько угодно, что угодно и когда угодно, но от английских потуг отказываюсь категорически[451]451
  Поездка Адамовича в Америку состоялась лишь в 1971.


[Закрыть].

Не знаю, значит, стоит ли присылать curriculum. Пожалуйста, ответьте. И надо ли (если стоит) забить в него всего побольше или самое существенное? Все это во всяком случае – не скоро, не раньше осени, т<ак> что подумать можно обо всем. Но еще раз спасибо. Я со своей стороны начну говорить во Франции, что «м<ожет> б<ыть>, Иваск согласится». А если хотите, поговорю и здесь.

Кстати, я твердо решил бросить Манчестер и вообще лекторство весной. Неожиданно нашелся желающий (но колеблющийся) меня заменить – Бахрах[452]452
  Насколько нам известно, А.В. Бахрах в Манчестер не перебирался.


[Закрыть]. Это, конечно, строго между нами. Я его видел недавно в Париже, ему, по-видимому, Мюнхен надоел. Если бы Вы склонялись к тому же, то, конечно, имели бы приоритет – и мне было бы легче Вас здесь заранее прорекламировать. Но едва ли это Вас прельстит, т. к. денежно Америка, наверно, несравненно щедрее (я получаю 1150 фунтов, но около 250 уходит в налог)[453]453
  На полях письма подсчеты Иваска – перевод фунтов стерлингов в доллары, что, видимо, свидетельствует о том, что он задумывался, не стоит ли воспользоваться предложением Адамовича. Однако идея эта не осуществилась.


[Закрыть]. К тому же Вы у себя профессор, а здесь были бы только lecturer[454]454
  Преподавательская должность в английских университетах.


[Закрыть].

Получил письмо от Гринберга, вошедшего в издательский азарт и выпускающего вторые «Воздушные пути». Он в переписке с Ахматовой и, кажется, этим-то и упоен. А из других новостей могу сообщить, что встретил на днях на Колизее того же немца, которого Вы после меня тщетно искали весной, и провел приятный вечер[455]455
  Подробнее см. в нашей публ. «Проект “акмеизм”».


[Закрыть]. Что же касается серба из Ниццы, то он не раз меня о Вас спрашивал и сожалел о Вашем исчезновении[456]456
  Подробнее см. в нашей публ. «Проект “акмеизм”».


[Закрыть]. Но все это, суета сует, и лучше думать о русской литературе и вечности. Кстати, только что получил «Мосты», но не успел еще Вас прочесть (каюсь: для себя время нашел!)[457]457
  В 5-м томе альманаха «Мосты» (1960) была напечатана «Похвала российской поэзии» Иваска и статья Адамовича «По поводу статьи Шестова “Творчество из ничего”».


[Закрыть]. Еще, второе кстати: Варшавский сообщает, что в Европу поехал Юрасов[458]458
  Юрасов Владимир Иванович (наст. фам. Жабинский; 1914–1996) – литератор, журналист, редактор журнала «Америка».


[Закрыть] и собирается мне предложить 200–250 долл<аров> за «редакторство “Мостов”». Я думаю, речь не о редакторстве, а об участии в ред<акционной> коллегии, Варш<авский>, верно, не понял. Но на «коллегию» я не согласен никак, да и на единоличное – тоже, или почти никак. Что Вы об этом думаете? Пожалуйста, ответьте, и простите, что много к Вам вопросов.

Как Ваше здоровье? Еще вопрос. Шлю лучшие чувства, пожелания все прочее, и самый искренний привет Mrs. Ivask. Буду ждать письма, и, пожалуйста, не забывайте меня в моем манчестерском отшельничестве.

Ваш Г.Адамович

P.S. О моей книге статей. Я хотел бы туда включить то, что мне самому ближе, больше по душе – из «Опытов», кое-что из «Совр<еменных> Записок» и другое. Очень много нового. Но это едва ли может заинтересовать университеты. Это скорей проект для какого-нибудь мецената, Гринберга или Рейзини. Не возитесь с этим: ничего не выйдет, а хлопот много[459]459
  Вероятно, речь идет о первом замысле книги «Комментарии», вышедшей лишь в 1967 в издательстве В.П.Камкина.


[Закрыть].

89

30/Х-1960 <Манчестер>

Дорогой Юрий Павлович

Получил письмо Ваше (от 24/Х). Спасибо. А дальше следуют пункты – как у Гоголя:

1) Curriculum vitae прилагаю. Но он едва ли импозантен для людей академических. Повторяю вот что: конечно, приехать на 1–2 месяца в Америку было бы весьма приятно, но не утруждайте себя этим очень! Можно жить и без Америки. И я не хочу, чтобы Вы из– за меня имели хлопоты, а м<ожет> б<ыть>, и надоедали «сильным мира сего».

2) Вы – как visiting professor. Это труднее, чем навсегда. Я кое– что узнавал. Нет кредитов на такие гастроли, разве только они состоялись бы в обще-британском масштабе. А что Вы отказываетесь от Манчестера постоянно, я вполне понимаю. Но о visiting я помню и еще поговорю с кем надо. Выберу случай и настроение. Бывает ведь, что важные вещи устраиваются или проваливаются из-за пустяков.

3) Юрасов не объявлялся, м<ожет> б<ыть>, и не появится. Конечно, если бы участие в ред<акционной> кол<легии> «Мостов» не требовало переезда в Мюнхен, это при $ 250 было бы соблазнительно. Но в Мюнхен я не поеду и за 500 дол<аров>.

4) Моя книга со статьями «для души». То же, что в конце пункта № 1.

Адрес англичанина для перевода

5) Michael Beresford

138, Ashton Lane. – Sale (Cheshire) или на Университет, с указанием Russian Department. Я с ним говорил, он согласен. Писать ему можно и по-русски, и по-английски.

6) Стихи о Венеции[460]460
  Три стихотворения Иваска о Венеции («Святой Марк» и два под названием «Венеция») вошли в его книгу «Хвала» (Вашингтон, 1967). Далее все отсылки Адамовича – к первой «Венеции», где оставлена неисправленной и последняя пара рифм: «шандельерах» – «гондольеров».


[Закрыть].

Они мне нравятся, независимо от Венеции. Есть в них какой-то отголосок Шекспира (не примите за глупую лесть: не в обычном смысле, а в смешении тем и жанров). У Шекспира своя Италия, а у Вас ивасковская. Кое-что выдают «веснушки». Но ради Бога, приведите в порядок две последние рифмы: «ах» и «ов». Это не ассонанс, а небрежность, особенно в заключении (как у Ахматовой где-то: любезным и железных[461]461
  Точно такой рифмы в стихах А.Ахматовой обнаружить не удалось, хотя сходные встречаются: щедрый – ветром («Они летят, они еще в дороге…», 1916), дремотой – водометов («Вновь подарен мне дремотой…», 1916), хочешь – пророчат («Нет, царевич, я не та..», 1915), бездомным – огромный («Рахиль», 1921), огромном – темной («Далеко в лесу огромном…», 1915).


[Закрыть]). Но, м<ожет> б<ыть>, это я «отстал от века» (Ваши слова о себе), а не я <так!>. Есть что-то прелестно-венецианское в строках о «разбитых зеркалах» и раньше, до нее <так!>. Кстати, Тургенев писал, что Венеция – для молодежи, полной надежд[462]462
  Имеется в виду пассаж в романе «Накануне» (гл. 33): «Отжившему, разбитому жизнию не для чего посещать Венецию; она будет ему горька, как память о несбывшихся мечтах первоначальных дней; но сладка будет она тому, в ком кипят еще силы, кто чувствует себя благополучным..» (Тургенев И.С, Собр. соч.: В 12 т. Т.З. М., 1976. С. 134; за указание благодарим Л.Пильд).


[Закрыть]. До чего это неверно! Венеция – прелесть смерти, окаменения, и у Вас верно (для Венеции) повторено «венецианское» слово гроб. Гондолы ведь именно гроба <так!> и призраки.

Ну, вот – кажется, все. Вы спрашиваете о моем «Толстом»[463]463
  Текст доклада Адамовича о Толстом, состоявшегося 3 декабря, был напечатан отдельной брошюрой (Париж, 1960). Ср. отзыв Ю.Терапиано об этом вечере: «Говорили Адамович и Степун; Адамович – как всегда – удачно и хорошо о Толстом-писателе и о его личности. Степун же занялся религиозным препирательством с Т<олстым> – получилось “не юбилейно”» (Письма Терапиано. С.348; письмо от 24 декабря 1960).


[Закрыть]. Я написал его в поте лица, и притом два текста: для русских – и для перевода. Но переводчик испугался Толстого – и, кажется, отказывается (как член церковного совета в Париже). 3 дек<абря> должно быть собрание со Степуном, и из-за этого тоже истории и полускандалы. Насчет сербов и немцев: н-н-не зна-а-а-ю! Я немцев одобряю, и вообще нахожу, что прав был Фед<ор> Павлович Карамазов, хотя только теоретически. Практически я ото всего этого в ужасе, и не знаю, что делать и как быть.

Ну, теперь окончательно все. Кланяйтесь, пожалуйста, Тамаре Георгиевне и поблагодарите за милую приписку. Я тоже, и очень искренне, вспоминаю с большим удовольствием наши ривьерские встречи.

До свидания. Пишите. Ваше письмо для меня всегда радость.

Ваш Г.А.

90

30/XII-1960 <Париж> (до 15 января – потом Манчестер)

Дорогой Юрий Павлович

Шлю Вам и Тамаре Георгиевне лучшие пожелания к Новому Году! Надеюсь, все у Вас будет хорошо, благополучно, приятно, радостно, и еще надеюсь, что Вы и в этом году побываете в Европе.

Я потерял Ваше последнее письмо или оставил его в Манчестере. Не помню точно, о чем Вы писали, а если были вопросы, то не могу ответить. Даже адреса Вашего точно не помню, но думаю, что письмо дойдет. Оставьте хлопоты о моей поездке в Америку. Я чувствую, что ничего не выходит, да это и естественно. Значит, не утруждайте себя и бросьте это явно безнадежное дело.

А вот я о чем жалею: Вы мне прислали три стихотворения. Первого и третьего я не помню, и, кажется, они никаких «эмоций» во мне не вызвали. Но второе, слегка декадентски-вызывающее, было совершенно прелестно, и я им восхитился. Пожалуйста, пришлите мне его еще раз. У меня такая дырявая память, что я не могу процитировать для указания ни единого слова, но помню, что оно было именно с верностью декадентству и какими-то именами, кажется[464]464
  Возможно, имеется в виду стихотворение «Болдино», датированное в книге «Хвала» декабрем 1960. См. также письмо 92.


[Закрыть].

В Париже я уже две недели. Мне до смерти надоел Толстой: одна лекция в компании со Степуном уже была, две другие будут! Кстати, текст первой я Вам пришлю, хотя Вы человек Достоевский, что в стихах Ваших, о которых я Вам пишу, и подтвердилось еще раз.

До свидания. Не забывайте и пишите. А если я Ваши письма, да еще со стихами, и теряю, то по преклонному возрасту, а никак не по недостатку чувств к Вам. Честное слово, чувства мои самые верные и сверх-дружеские, отчасти для меня самого удивительные, т. к. се n’est pas dans та nature, froide et egoiste[465]465
  Это не в моей натуре, холодной и эгоистичной (франц.).


[Закрыть].

Ваш Г.Адамович

91

23/I-1961 <Манчестер>

Дорогой друг Юрий Павлович

Я бы на Вас рассердился, если бы был способен на Вас сердиться! Почему Вы мне не пишете? Почему не отвечаете? Надеюсь, что все у Вас благополучно, и причина молчания – необъяснимое «так!», слово, которое возмущало Зин<аиду> Гиппиус[466]466
  4 сентября 1928 З.Н. Гиппиус писала Адамовичу: «…некоторые слова я не люблю. Например, “отчего ж?” или “что ж делать?”. И между ними особенно не люблю “так” (в вашем смысле “да так…”)» (Pachmuss T. Intellect and Ideas in Action… P. 382).


[Закрыть].

Засим перехожу к делу.

В Париже на праздниках я видел Рейзини. Он богат и славен, ему скучно и он рвется в бой, т. е. мечтает о журнале, издательстве и т. д. Я его настойчиво и упорно спрашивал: серьезно ли это, или тоже своего рода «так»? Он клянется, что серьезно, у него свои идеи, планы, а деньги – «ну, что значит несколько тысяч долларов?» Это – его слова. Несколько тысяч долларов – не очень много, но начать можно и с этим. Он может дать и больше.

Я ему сказал, что всем должны ведать Вы. Он вполне согласен, но настаивает и на мне. Я возражаю: стоять во главе не могу, но могу быть «при ближайшем участии». Вообще, все это еще вполне туманно, но надо бы, чтобы Вы переговорили с Рейзини (если Вы на это все согласны). Не может быть, конечно, и речи о даровом Вашем директорстве: это он должен знать сразу. Но что, как, кто, когда, – все это надо Вам с ним выяснить. Я лично был бы рад, если бы он издал мою книгу «Комментарии», т. е. разные статьи. А журнал? Додумайте и предложите ему. Его адрес: Nicolas Reizini, 1016 Fifth Avenue New York. Конечно, есть телефон, но я его не знаю. Если бы Вам надо было приехать для разговора в Нью-Йорк, то, конечно, на его счет. «Даром только птички поют», и он – не Мария Самойловна. Ну, вот. Надеюсь на Вашу звезду и энергию. Было бы все-таки хорошо, чтобы что-нибудь вышло.

Об остальном ничего не пишу, п<отому> ч<то> обижен до глубины души и сердца на Ваше молчание. Прошлое письмо мое могло, впрочем, И не дойти, т. к. я написал Washington как город, а не как штат. Буду ждать ответа.

Ваш Г.Адамович