Текст книги "Идущие на смерть"

Автор книги: Георгий Лопатин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Они шли такой толпой, что отсиживаться дальше в укрытии среди развалин не представлялось возможным. Просто затоптали бы, но еще раньше обнаружив пристрелили бы.

– Бурый! – позвал Вадим и указал на новую опасность.

– Проклятье!

Отступать куда-то уже поздно, да и просто глупо. Чем больше мельтешишь, тем больше шансов схлопотать пулю и неважно от кого, пуля она и от союзника смертельна. Пришлось принимать бой.

Вадим, Бурый, а потом и остальные кто выжил из штрафников кого китайцы к себе в гости не пригласили, их оказалось меньше дюжины, открыли шквальный огонь по мятежникам и бросили гранаты.

Кавказцы потеряв несколько человек убитыми и ранеными тут же залегли и открыли ответный огонь. Но лежать они долго не могли, сзади подпирали солдаты внутренних войск, трещали очереди из автоматов и пулеметов, грохотали и хлопали взрывы ручных и подствольных гранат отнимая жизни мятежников. Дымовая завеса уже редела давая все меньше шансов на отход и кавказцы решились на отчаянный рывок, понимая что путь к спасению преграждает им всего десяток бывших товарищей по несчастью. Тут им еще помог ветер принесший плотное облако дыма, под его прикрытием они и рванули вперед.

Десяток штрафников титульной нации отстреливался отчаянно и повалил немало врагов, сам неся потери, но спасти это их не могло, разве что чудо. Их вот-вот должны были просто задавить массой.

Но помощь пришла откуда не ждали – с востока. Плотный автоматный и пулеметный огонь скосил первые ряды просившихся на прорыв кавказцев. Стали рваться гранаты...

– Что за черт?! – воскликнул Бурый.

Куликов то же очень захотел узнать ответ на этот вопрос и обернулся.

"Забавно", – только и подумал он.

На позициях появились китайцы и видимо решив сгоряча, что их атакуют, открыли огонь по своим обретенным союзникам. Дым все же сослужи плохую службу кавказцам, и помешал атакующим их идентифицировать, хоти не факт что китайцы смогли бы отличить кавказца от русского даже в менее плотном дыму. Тут мятежникам нужно было как-то себя выделить, например повязками на руках, впрочем это тоже ничего бы не дало, поскольку способ идентификации следовало предложить китайцам, но они об этом похоже вообще не подумали. И оттого закрутилась совсем уж крутая карусель.

Кавказцам, после безуспешных попыток докричаться до китайцев, дескать они свои, потеряв несколько крикунов и уже не разобрать от чьего огня: китайцев или вэвэшников, не осталось ничего другого как открыть огонь по сминающим их китайцам.

Надеяться мятежникам уже было не на что, и они в угаре боя, в котором уже просто невозможно было что-либо разобрать, объяснить, просто дрались на два фронта, продавая свои жизни как можно дороже. С наступающими китайцами у них после того как закончились боеприпасы даже вспыхнуло несколько рукопашных схваток. Кавказцы тут показали себя с лучшей стороны, но китайцев было слишком много и их задавили массой, расстреливая в упор.

Китайцы словно вода во время наводнения переливающаяся через все преграды продолжали прибывать пробираясь во все щели. Солдаты ВВ куда-то подевались, что мимоходом отметил Вадим и почувствовав неладное, приказал своим:

– Отходим...

Бурый согласно кивнул головой и помахал кому-то из уцелевших, дескать, давай за мной, пополз за Куликовым.

Но китайцы не дали им этого сделать. Они быстро заняли позиции и штрафникам вновь пришлось принять бой отстреливаясь от выскакивавших из дыма солдат во вражеском камуфляже. Им даже пару раз помогли кавказцы, думавшие, что помогают своим, ведь теперь их форма песчаного цвета стала идентификационным признаком свой-чужой, потому как китайцы для них в таких обстоятельствах вновь стали чужими, лиц не разобрать, вот они и помогали. А китайцам стало пофигу кого уничтожать, у них одна задача, взять укрепления русских и они их брали несмотря ни на что.

В воздухе угрожающе засвистело. А потом позиции погрузились в огонь разрывов минометных мин и артиллеристских снарядов. В воздух взлетели комья мерзлой земли. Сверху посыпались обломки бетонных плит и кирпича от зданий по которым попадали снаряды. Половина одного из домов так и вовсе осыпалась, погребая под собой китайцев и кавказцев. Летали ошметки разорванных на части тел, оружие, осколки усеивали все вокруг.

Вадима, Бурого и Очкарика спасало только то что они успели свалиться в свежую воронку и жались на сомам дне, все без исключения надеясь, что поговорка о том, что снаряд дважды в одну и туже воронку не падает, истинна в последней инстанции и в ней как в правиле нет исключений.

Казалось мины падали бесконечно долго, хотя вряд ли обстрел длился дольше пяти минут, но для тех кто находится под обстрелом даже одна минута превращается в вечность.

Несколько раз мины падали в опасной близости и чуть не опровергали верность поговорки, но она в данном случае все же оказалась верна и трое штрафников оказались целы. Их разве что хорошенько осыпало землей, так что пришлось откапываться даже. А поскольку она мерзлая то получалось довольно больно, но это все же лучше чем осколок.

Но вот обстрел прекратился. В ушах звенело, в глазах мутило. Куликов чуть придя в себя, осторожно выглянул из воронки и не узнал местность. Все перепахало взрывами. Окрестные дома наполовину разрушились, а уцелевшие стены сплошь покрыло выбоинами от удара осколкам. Повсюду валялись истерзанные куски плоти в различном обмундировании. Дымило и парило.

Бурый что-то сказал, но Вадим его не услышал и тогда он повторил громче, почти крича:

– Хорошо еще, что нас не накрыли напалмом и кассетками!

Куликов рассеянно кивнул. Да, тогда бы из них вообще никто не выжил. Хвала судьбе.

– Уходим...

Тройка штрафников в изодранных бушлатах, грязные, пошатываясь, совсем не скрываясь ни от своих, ни от врагов, ни тех ни других в округе не наблюдалось, поплелись на запад, к своим.

Вэвэшники смотрели на них с удивлением оттого, что там после такого моря огня вообще кто-то выжил и даже с состраданием.

Кто-то протянул сигареты, кто-то фляжки с водой и даже с чем покрепче. Впрочем, водка шла в горло как вода и ничуть не пьянила.

Куликов оперся спиной о стену, у которой присел на ящике от боеприпасов, закрыл глаза и мгновенно уснул, да так что его не смогли разбудить даже сильными пощечинами когда пришло время уходить с линии фронта на левый берег.

Не проснулся он во время транспортировки. Когда его погрузили в кузов грузовика и даже на операционном столе, где ему все тот же доктор не то под мухой не то под кайфом, а может просто уставший, без наркоза вытащил мелкие осколки, а ассистент зашивал раны. Только потом, еще через пару часов отдыха он открыл глаза и обнаружил себя в переполненной ранеными, воняющей потом, испражнениями и хлоркой палате на голой кушетке с иглой от уже пустой капельницы в руке.

Глава 9

От всего штрафного батальона и приданных ему на усиление двух отдельных штрафных рот после разборок с кавказцами, атаки китайцев и обстрела своими же осталось всего сорок три человека. Один жалкий взвод израненных бойцов, половину из которых получивших тяжелые ранения в том числе с потерей конечностей отправили лечиться в нормальные госпиталя находящиеся далеко за линией фронта, в безопасности.

Так же, выжило некоторое количество мятежных кавказцев, но с ними возиться не стали и без лишних разбирательств сразу же кончали на месте.

– Партизан, теперь ты ротный, на, – "обрадовал" Куликова после его возвращении в строй, комбат Заречный.

"Вот кого по-настоящему берегут ангелы-хранители, – подумал Вадим, глядя на командира. – Ни царапины".

– Ясно...

Встретив Бурого, Вадим в свою очередь обрадовал его:

– Теперь ты взводный.

– А вот мой взвод, – хмыкнул Бурый, указав на хмуро обедающего Очкарика.

– А вы двое – моя рота.

– Еще веселее.

Сделав затяжку и словно это прояснило ему мозги, Бурый с какой-то неподдельной радостью, со смехом в голосе спросил:

– Кстати, ты в курсе из чего нас тогда накрыли?!

– Минометов... Гаубиц... – пожав плечами ответил Вадим и только сейчас окончательно понял, что взрывы раздавались слишком часто и очень плотно, по всей длине линии соприкосновения.

Но для этого пришлось бы работать всем минометным и артиллерийским батареям по одной цели, открыв другие направления. На такое командование вряд ли бы пошло. Хотя кто знает, ведь там мог случиться прорыв...

– Черта с два! Из "катюш"!

– В смысле?

– Ага! В том самом! Из тех самых, что сто лет назад воевали с фашистами. Хотя я думаю, что это новые изделия на основе старой конструкции с небольшими доработками естественно.

– Что ж, вполне оправдано. На малых дистанциях они весьма эффективны, достаточная кучность и мощность. Не говоря уже о том, что дешевы и просты в производстве.

– Вот именно...

Вскоре стало поступать пополнение, но очень небольшими партиями, по десять-пятьдесят человек в день. Так что чтобы собрать полноценный батальон пришлось подождать, чему штрафники были только рады. В безопасности ведь. Кайф.

– Похоже командование все же сделало вывод из прошлого случая, – сказал Бурый глядя на очередную партию прибывших штрафников-новичков, разбиравших из общей кучи себе броню и оружие. – Чурок, чичиков и прочих засранцев самый минимум. Проблем не будет.

– Верно, – согласился Куликов. – Присылают столько, сколько сможем держать под полным контролем. А вообще теперь защита России удел только русских. И сие есть печально.

– Да уж... все нас продали и предали...

– Все не все, но надеяться по большому счету действительно больше не на кого.

– О чем и речь...

Над головами что-то легонько бухнуло, все удивленно посмотрели наверх. С неба посыпалась разноцветная бумага, видимо для того чтобы на снегу было лучше видно.

– Это еще что за дерьмо? Откуда?

– Ветер от китайцев дует, значит на воздушных шариках прилетели, что над заданным районом лопнули от подрыва минизаряда, – предположил Вадим.

Листовки наконец достигли земли. Несколько бойцов в том числе и Бурый решили поднять листовки, чтобы прочесть что на них написано.

– Спасибо китайцам, – с усмешкой произнес он, нагибаясь. – А то у нас в последнее время дефицит туалетной бумаги наблюдается, как и всего прочего. Подтереться даже нечем...

– В руки не брать! – приказал Вадим, поспешно выстрелив в воздух, привлекая тем самым к себе внимание.

Многие удивились даже не тому, что он приказал и выстрелил, а тому, что он напялил на себя маску противогаза.

– Да ты чего?!

– Ничего! Листовки могут быть заражены химией или бактериологическим средством массового поражения. Подтерешься, а через день вся жопа в язвах будет.

Бойцы кто уже нагнулся, но не успел взять листовки, резко отпрянули назад и поспешили также облачиться в противогазы. Те кто успели взять, поспешно бросили бумагу и постарались обтереться и разойтись как ни в чем не бывало, но Вадим всех их засек и приказал:

– Вы, все кто соприкасался с листовками, отойти в сторону! Вон туда! Живо! Никому с ними не общаться! Ближе десяти метров не подходить! Кто ослушается, сам к ним присоединится!

– Да ты чего раскомандовался?! – возмутился кто-то из "зараженных".

– Партизан дело говорит, на! Всем выполнять его распоряжения, как мои, на!

Против комбата переть никто не решился и все команды были выполнены. Вадим также приказал всем собрать листовки с помощью палок и сжечь в костре, что развели поодаль от лагеря.

– Хорошо сработал, на, – похвалил Заречный, когда все было сделано и противогазы можно было снять. – Будешь моим непосредственным заместителем.

– Хорошо бы еще собственное воздушное наблюдение установить. А то ведь вместо листовок действительно могли какое-нибудь дерьмо сбросить, не так ярко выраженное. Если раньше не сбросили, да только мы об этом пока не догадываемся...

– Делай, – кивнул комбат.

Предосторожность Вадима оказалась нелишней. Через трое суток из установленного Куликовым десятидневного карантина, Восемь человек из дюжины, что контактировали с листовками, слегли со знакомыми ему еще по партизанству в Забайкалье, а точнее с завершением партизанского движения, симптомами. А еще через пару дней загнулись все остальные.

И это были самые маленькие потери, можно даже сказать совсем никакие, потому как некоторые подразделения потеряли по нескольку сот человек. Кто-то ведь и впрямь воспользовался листовками как туалетной бумагой...

Подобная атака воздушными шариками повторилась еще несколько раз, но к ней уже были готовы. Наблюдатели засекали визуально то, что не могли засечь радары и солдаты быстро облачались в химзащиту, а потом расстреливали шарики из автоматов.

Тоже то еще развлечение.

***

Колдунов так грамотно организовал сопротивление в городе, что китайцы брали его правую сторону до конца апреля, потеряв при штурме в районе трех миллионов человек. И это только непосредственно в городе, а ведь пушки с ядерными снарядами и РСЗО стреляли практически, не переставая по колоннам вражеских солдат двигающихся к линии фронта. "Катюши" с их супердешевыми снарядами опять же вовсю старались, стреляя залпами по площадям.

Но и потери обороняющихся были немаленькими, перевалив за сто тысяч человек. Соотношение конечно впечатляющее, но потенциал в живой силе обороняющихся и наступающих впечатлял еще больше.

Собственно у России такого потенциала уже практически не осталось. Под ружье ставили всех кого можно и нельзя. Как показатель безнадежности положения с живой силой могло говорить то, что в штрафбаты отправляли даже психов, до определенной степени вменяемости конечно...

Потери штрафников из-за своей специфики и необученности бойцов лишь немногим превышали потери обычных подразделений воевавших с ними бок о бок. Но тут все дело даже не в том что штрафники были хуже обучены. Просто их бросали на самые сложные участки, туда откуда нужно было выбить непозволительно глубоко прорвавшегося противника и они стояли дольше всех. Пока готовилась следующая оборонительная линия.

Подразделения отступали под напором китайцев только когда оборонять уже по сути было нечего, когда дома, каждый из которых становился крепостью, превращались в груду битого бетона и кирпича.

Окончательно оставив правую сторону Красноярска обороняющиеся войска, отступили за Енисей, в его левую западную половину взорвав за собой все мосты.

– Вот теперь китаезам действительно придется постараться, – хохотнул Бурый, наблюдая, как обрушивается в воду самый большой Коммунальный мост в центре города. Тот самый, который какое-то время назад он украшал десятирублевую купюру, пока ее не вывели из обращения.

– Это – да, – поддержали его. – Настреляем желтомордых столько, что они пройдут по реке аки посуху!

Преодолеть водное хорошо простреливаемое пространство шириной от ста до двухсот метров представлялась задачей поистине невыполнимой. Но кто знает, какие тузы у китайцев запрятаны в рукавах? Ведь форсировали же реки под огнем фашистов советские войска и брали города... Да, потери при этом огромные, но китайцы себе могут это позволить.

Как только последние секции моста с грохотом рухнули в воду, на город опустилась тишина, словно выключили звук, или напала внезапная глухота. Не слышно ни выстрела, ни взрыва. Это оказалось настолько неожиданно, даже внезапно, после более чем месячного непрекращающегося грохота стрельбы и взрывов даже ночью, что все без исключения замолчали, словно пыльным мешком стукнутые, даже будто стали меньше размерами. Ставшей непривычной тишина, буквально звенела в ушах.

И только лишь когда казалось через бесконечный долгий промежуток оглушающей безмолвия над головой пронесся знакомый рев ракет от "урагана" или может "буратино" и где-то там вдалеке глухо грохнуло, бойцы немного ожили, сбрасывая с себя охватившее их противное оцепенение, даже какое-то облегчение почувствовали, будто тяжесть с плеч сняли.

Вадим, посмотрел в окно одного из огромных панельных домов, что стоит на набережной в котором разместилась его рота. Покинутая ими часть города перестала быть городом, его в непрекращающемся сражении просто сровняло с землей. Картина Армагеддона. На тех местах, где еще совсем недавно стояли высокие дома теперь лишь возвышались груды мусора из битого кирпича и панелей.

"Как холмики на кладбище... – невольно подумал Куликов и поежился. – Не к ночи такие мысли, не к ночи..."

Очень немногим зданиям посчастливилось уцелеть, да и те изрядно побило, разрушило. Они осыпавшись, будто их срезали гигантским ножом наискосок, зияли пробоины и выбоины точно какой-то монстр вроде годзилы покусал их с боков. Тут и там горели многочисленные пожары, застилая дымом безобразные руины.

Вадим невольно вспомнил те красиво расцвеченные иллюминацией улицы, по которым он ездил по своим делам. Вспомнил красивые фонтаны, парки с гуляющими под ручку парочками влюбленных, памятники, дома в которых жили люди. Все это создавалось местными жителями десятилетиями, даже столетиями и вот обратилось в пепел... Сколько трудов скольких поколений кануло в лету... Почему? Кто виноват? Зачем?!

Куликов скрипнул зубами, чувствуя, как внутри поднимается распирающая злоба, способная дать столько силы, что можно разорвать врага пополам голыми руками. И он бы разорвал его, окажись он у него сейчас в руках. На одну ногу встал бы, а другую вырвал. Ведь они разрушили его город. Пришли на его землю...

"Девчонка права, – подумал он, вспомнив Елену Акжал, когда столь сильная эмоция чуть схлынула, оставив дрожь во всем теле. – Как бы жестоко не обошлась со мной жизнь, кому бы какие богатства ни принадлежали, но это... моя земля. Земля, данная нам предками и никто не смеет на нее посягать".

Бурый хотевший было предложить перекинутся в картишки, увидев метаморфозы с лицом Куликова, засунул колоду обратно в карман и отвалил в поиске других партнеров.

***

Кто-то нашел расстроенную гитару и безбожно фальшивя выводя аккорды, пел для всех весьма проникновенную песню:

Теплое место, но улицы ждут

Отпечатков наших ног.

Звездная пыль – на сапогах.

Мягкое кресло, клетчатый плед,

Не нажатый вовремя курок.

Солнечный день, в ослепительных снах!

Группа крови – на рукаве,

Мой порядковый номер – на рукаве,

Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне:

Не остаться в этой траве,

Не остаться в этой траве.

Пожелай мне удачи,

пожелай мне удачи!..

"А день сегодня действительно солнечный, ослепительно яркий", – подумал Вадим и в этот момент мелодию прервал звук взрыва.

– Ну зачем вы испортили этот день?.. – прошептал он разочарованно и с ненавистью.

А потом прозвучала целая серия взрывов, дом содрогнулся, где-то чего-то с грохотом отвалилось. Так закончились неполные сутки без войны.

– Воздух!!! – прозвучал истошный голос наблюдателя по радио.

– Желаю удачи братва! Улицы уже заждались отпечатков наших ног! – привычно напяливая противогаз выкрикнул Бурый, и солдаты стали разбегаться по своим местам с опаской поглядывая в небо.

На востоке действительно появлялись множественные метки самолетов. Они словно выскакивали откуда-то из-за горизонта словно из земли. Но тут все понятно, истребители подобрались на предельно малой высоте, чтобы до самого последнего момента оставаться незамеченными системами ПВО потому и сработали они с большим запозданием. Зенитные ракеты только-только начинали стартовать навстречу целям.

Самолеты тем временем волна за волной обрушивались на город и по целям вокруг него в первую очередь уничтожая системы залпового огня и зенитные комплексы. А также обрабатывая какие-то цели непосредственно в городе.

Часть самолетов стали падать сбитые зенитными ракетами, но это погоды не сделало, китайских самолетов оставалось еще слишком много и они продолжали работать по своим целям.

Прилетели самолеты с бело-сине-красными флагами на хвостах и в воздухе завязались бои. Частота падений воздушных машин значительно увеличилась, правда не только за счет китайских самолетов. Забелели купола катапультировавшихся.

– Ну и на фиг они предприняли эту атаку? – удивлялся Бурый.

– Хотел бы я это знать, – согласился Вадим. – Думаю это только начало, так сказать цветочки. Ягодки будут впереди.

– Думаешь отвлекающий маневр?

– Уверен. Наши все комплексы ПВО разрядили, перезарядить быстро не успеют, все самолеты в бой пустили и большинство из них сейчас рухнут в неравном сражении. Так что нужно ждать выхода на сцену главного героя.

– Я уже его вижу, точнее их...

Вадим проследил за взглядом Бурого и нервно кивнул. На востоке вновь появились самолеты, но уже не маленькие "МиГи" и "Су", а большие бомбардировщики. Больше десятка.

– Что и требовалось доказать.

– И кажется они сейчас нас будут мочить, – выдохнул Бурый, наблюдая за тем как бомбардировщики стали расходиться в стороны явно для того чтобы зайти со стороны юга и севера, то есть вдоль русла реки.

– Сваливаем, на! – раздался приказ комбата по рации, до которого тоже дошло, что им сейчас предстоит пережить.

Солдаты ломанулись прочь с верхних этажей, пониже, в подвалы, под землю. Бежать куда-то дальше бессмысленно, все равно уже не успеть. Только подставишься зря под осколки.

Наверху утробно загрохотало, задрожала земля и чем ближе подходили самолеты, тем сильнее становилась дрожь земли.

– Ох завалит нас... – запричитал кто-то. – Мы же все тут сдохнем... Это же как братская могила...

– Заткнись...

Бомбардировщики ковровой бомбардировкой начали сравнивать левобережье с землей. Длинный панельный дом в котором штрафники провели ночь после взрыва над самой головой с треском стал осыпаться.

– Пронесло... северное крыло обрушило, – определил Бурый. – Значит выберемся без проблем.

– Если щас по нам не добавят...

Не добавили. Прошлись где-то рядом, по соседним пустым кварталам. Когда солдаты выбрались из запыленных укрытий, выяснилось что китайцы в дополнение применили химию, и все пространство оказалось сильно загазовано. Впрочем, к этому все были готовы и носили противогазы.

Непроницаемый для взгляда газ пополам с пылью от рухнувших зданий застилал все вокруг не давая ничего разглядеть. Только слышно как ревут моторы бомбардировщиков и как над головами проносятся ракеты комплексов ПВО, а потом на востоке раздаются глухие взрывы. Ясно что далеко не всем бомберам удало уйти от возмездия. Каждый такой далекий взрыв рождал вспышку не то чтобы радости, но удовлетворения.

Солдаты прислушивались и озирались по сторонам готовые ко всем неожиданностям, вплоть до того что прямо на их головы сейчас посыплется китайский воздушный десант. Все понимали, что с этим налетом что-то нечисто. Но все оставалось тихо и это настораживало еще больше.

– И что это было? – удивился Бурый.

– Действительно странно, – согласился Куликов. – Отбомбились и улетели... Стоило только ради этого терять столько самолетов?

Но ничего не происходило. Китайцы как раньше не стремились воспользоваться дымовой завесой, что без дополнительной подпитки уже начала сильно редеть сдуваемая ветром, и начать штурм. Хотя могли бы, ведь река закрыта от наблюдения. Но и водного десанта тоже не дождались. Это выбивало из колеи больше чем очередная атака.

***

Мало-помалу, штрафники вернулись к своим прежним занятиям: в основном к пустой болтовне, еде и игре в карты. Вадим тоже чтобы хоть немного отвлечься от тяжелых мыслей засел за партию покера с желающими испытать счастья с ротным.

Играли в основном на сигаретки, потому как у штрафников в принципе ничего не было своего. Никто даже не мародерил по большому счету. Во-первых взять в пустых квартирах нечего, хозяева вывези все что могли, а что не смогли разворовали в более спокойное время гражданские мародеры. А во-вторых, зачем им этот хлам с собой таскать? На тот свет все равно ничего не взять.

По позициям противника не переставая работали минометы, различная артиллерия: пушки и гаубицы всех калибров, где-то поблизости после каждого залпа меняя позиции, ревели "катюши" буквально погружая какие-то и без того перепаханные участки правого берега в огонь.

Китайцы отвечали. Но к счастью для штрафников они пытались поразить не живую силу, а подавить огневые точки так сильно им досаждающие. Впрочем, этим "подавителям" тоже приходилось несладко, когда начинали подавлять уже их. В общем, все шло своим чередом.

– Думаю скоро начнется, – сказал один из бойцов, в очередной раз сдавая карты.

Все согласно кивнули. Интенсивный обстрел, а точнее то, что разрывы все ближе подбирались к побережью, означало, что китайцы накапливают силы для форсирования реки. Ну и ждать они естественно долго не станут, потому как каждая лишняя минута ожидания это сотни погибших и раненых солдат выходящих из строя без всякой пользы. К тому же вечерело, а не воспользоваться темнотой для атаки просто грешно.

– Вот только чего они сразу после бомбардировки возникшей возможностью не воспользовались? Мы же ни черта не видели...

– Значит, еще раз забросают... ставлю две... и мы снова ничего не увидим пока они у нас под самым носом не окажутся. Долго им что ли?

– Верно, им это как два пальца... отвечаю...

– Реку туманом заволакивает... – сказал Очкарик, выглянув в окно.

Вадим и Бурый как единственные в роте местные жители посмотрели друг на друга и мгновение спустя бросив карты, рванули к окну, чтобы все увидеть своими глазами.

– Эй! Вы чего?! – возмутился один из игроков, считавший, что он должен выиграть эту партию.

– Никакой это не туман, – однозначно определил Бурый.

– Верно, – кивнул Куликов. – Все по местам!

Солдаты стали поспешно выбирать позиции на кучах битого бетона, панелей и проемах окон в уцелевшей части здания. Кто-то в тщетной надежде что-то разглядеть запустил осветительную шашку, но это не помогло. Дым висел плотной завесой.

Вадим связался с комбатом и доложил о своих наблюдениях. Весь батальон поднялся по боевой тревоге, а потом и все остальные подразделения по всей линии обороны.

Дымовая завеса густела, вот она плотно скрыла даже побережье левого берега, но по-прежнему ничего не происходило.

– Как же они ее возвели?

– Да черт их знает, – пожал плечами Вадим. – Какие-нибудь реагенты вверху по течению в воду бросили, вои и дымит.

Пауза затягивалась, солдаты нервничали, напряженно вглядываясь "туман", но разглядеть что либо не представлялось возможным.

– Слышишь? – повернулся Вадим к Бурому.

– Не-а... После сегодняшней бомбардировки я вообще ничего не слышу кроме звона в ушах. А ты чего слышишь-то?

– Да будто гул какой-то впереди.

– Не слышу... – повторил Бурый. – И не видно ни черта... Хоть глаз коли е-мое.

Бурый специальным внутренним "дворником" почистил запотевшее лицевое стекло противогаза. Но это не помогло.

– Похоже на подвесные лодочные моторы, – с сомнением произнес один из бойцов. – Да, определенно это моторы...

Внезапно река загудела. Звук моторов слышался повсюду. К счастью ветерок покрепчал, он немного рассеял туман задымления, всего чуть-чуть, но этого хватило чтобы увидеть хоть что-то, зыбко, словно мираж. И то что солдаты увидели их поразило до глубины души. Прямо перед ними появились десятки быстрых лодок с десантом состоящий из десяти-пятнадцати человек. Но конечно лодок было больше, просто основную их массу все еще скрывала дымовая завеса.

– М-мать мою! – выкрикнул штрафник по соседству и все без исключения открыли огонь из всего что было в наличии: автоматов, пулеметов, автоматических и ручных гранатометов.

Несколько ближайших лодок полыхнули взрывами, сбрасывая свой десант в ледяную воду. Другие, по которым били из автоматического оружия, пытались маневрировать, двигаясь зигзагом, но помогало мало, стрелки сопровождали их и китайские солдаты продолжали гибнуть и получать ранения, многие также падали в воду и тонули под весом брони и оружия с боеприпасами.

Китайцы пытались отстреливаться, но лодки на волнах хорошо трясло их точность была совсем никакой, только впустую тратили боеприпасы.

Из-за домов используемых в качестве укрытия спешно выехали танки, БТРы, БМП и БМД, и открыли огонь по китайскому десанту прямой наводкой. Хватало близкого попадания, чтобы лодку подбрасывало на десяток метров, переворачивало и раскидывало всех ее пассажиров.

Но какой бы плотный огненный шквал не создали защитники, китайский десант был слишком многочисленен и лодки то тут, то там поодиночке или даже целыми группами приставали к берегу. Сбросив десант, тут же вступающий в бой, средства доставки сразу же поворачивали обратно, явно, для того чтобы взять еще одну десантную группу.

Комбат вызывал минометную поддержку, и она отозвалась с похвальной быстротой, только жаль, что с точностью оказались проблемы. Более того, минометчики били по своим.

"Скорее это китайские минометчики работают, – понял Вадим. – Ведь их работу корректируют высадившиеся группы..."

Что-то попытались сделать подлетевшие вертолеты Ка-52 и Ми-28, но китайцы согнали их с правого берега зенитными ракетами. Потеряв три машины только на глазах у Куликова "аллигаторы" и "крокодилы" улетели. Хорошо только что они все же успели отработать по целям неуправляемыми ракетами. Но и этого было недостаточно.

Китайцы накатывались на берег волна за волной. Неся чудовищные потери они понемногу расширяли плацдарм и уже превратились в серьезную силу работая по своему противнику из гранатометов что прихватили с собой в изрядном количестве.

"Кто бы мог подумать, что они переберутся через реку так быстро?.. – невольно подумал Куликов, уже не веря в то, что их можно будет отбросить назад. – Если уж они вцепятся, то согнать их дело чертовки трудное... Как клещи".

– Аллилуйя!!! Слава тебе Господи!!! – воскликнул Бурый и Вадим мысленно столь же горячо присоединился к его хвалам Всевышнему, хотя чуть сам не отправился к нему.

Командование решило отработать по противнику из дорогостоящих ракет РСЗО с начинкой из кассетных зарядов.

Полоса огня прошлась широкой полосой по побережью и осколки от мин залетали в окна домов, из которых стреляли штрафники.

– Отбились... – выдохнул кто-то.

Глава 10

– Черта с два! – с диким смехом засмеялся другой штрафник в паузе смены патронного короба к своему пулемету и продолжил длинными очередями поливать противника свинцовым дождем.

И правда, атаки китайского водного десанта продолжалась. Но не это оказалось самым страшным. Страшнее оказалось то, что штрафники увидели, после того как часть дымовой завесы снесло ударной волной. А увидели они то, что левый берег и остров напротив соединил понтонный мост и не один.

– Мать их за ногу! Как же они умудрились-то, а?!! Ведь еще десять минут назад тут ничего же не было!!! – вскричал Бурый.

Устье реки Енисей в районе города Красноярск вообще отличается наличием большого количества островов от больших, вроде острова Отдыха, Посадный, Молокова, даже одного огромного острова Татышева стоившего всех прочих вместе взятых, до маленьких у коих вовсе названий нет. Все эти острова и островки служили своеобразными кочками в широком ручье, по которым, перескакивая с одного на другой можно перебраться на другую сторону.