Текст книги "В тылу врага"

Автор книги: Георгий Лопатин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Он испытывал сильнейшую злость и ненависть к китайцам за то что они убили этих беззащитных и безвинных людей, большинство из которых женщины и пожилые люди, что в принципе не могли причинить им какой-то ущерб.

А может дело не только в этом? Покопавшись немного в душе, Вадим признался себе что изрядную долю ненависти занимает даже не столько сам факт уничтожения людей что он оберегал, вел за собой к спасению, но так и не привел, а то что все оказалось бесполезно. Столько трудов по освобождению пленников из концлагерей, сопряженных с опасностью для жизни оказались тщетны, все пошло прахом. Все эти обманные ходы, отвлечения внимания на себя, все эта изнурительная беготня по лесам и горам оказались излишними, пустой тратой времени и сил связанной с постоянным риском для жизни.

Облегчение же объяснялось тем что все наконец закончилось и он снова по большому счету предоставлен самому себе. Больше на его шее нет неподъемного груза ответственности за доверившихся ему людей.

Он разве что не испытывал чувства вины. А почему он должен ее испытывать? Он сделал все что было в его силах, что мог и как мог. Ну, может совсем чуть-чуть...

– Рад, что ты уцелел Димон – прозвучал приглушенный, едва узнаваемый из-за противогаза голос появившегося из-за деревьев Бардовая.

– Я тоже, – двусмысленно ответил Вадим. Осознав это, он поправился: – Я тоже рад, что ты выжил Юрик...

Стали подтягиваться остальные выжившие – все кто догадался и главное успел облачиться в костюмы химзащиты или оказался вне зоны действия химикатов. Всего сорок два человека, все те кто находился на дежурстве. Все остальные погибли, кто не успел, кто бросился спасать родных в лагерь, не говоря уже о всех гражданских не имевших средств защиты и попал под облако.

Кто-то из только что подошедших не выдержал и упал на колени всхлипывая в противогазе. Еще один как зомби пошел в то что осталось от лагеря. Еще одному по какой-то причине: проблем с противогазом или что вероятнее расстройства чувств стало не хватать воздуха, и он начал срывать с себя противогаз.

– Остановите его! А этих уведите! И вообще, все уходим! Нам тут делать нечего, никому ничем уже не помочь. – Сказал Куликов. – Возможно, китайцы скоро пришлют группу досмотра, чтобы оценить результат бомбардировки. Нас тут к этому времени быть не должно.

Добравшись до ручья рядом с которым и ставили вчера лагерь, оставшиеся в живых в нем хорошенько обмылись смывая с себя остатки отравляющих веществ. Мало ли что применили китайцы и это ОВ долгоиграющее, то есть не разлагается по истечении короткого срока после применения и даже небольшой концентрации хватит чтобы принести большие проблемы.

И только пройдя эту примитивную процедуру обеззараживания, и для гарантии отойдя от лагеря еще на несколько километров, выжившие сняли с себя балахоны химзащиты и противогазы, вдохнув полной грудью.

– Продолжаем движение! – потребовал Вадим, когда большая часть людей рухнула на траву. – Мы все еще слишком близко.

Но не близость опасности тревожила Куликова, а именно крайне подавленное состояние людей. Уничтожение большей части отряда женщин детей и пожилых, среди которых были их родные, подкосило волю людей. Нельзя было допустить чтобы переживания по поводу произошедшего полностью завладело их сознанием. Значит ему нужно завладеть их волей. Нужно чтобы они выполняли все его приказы, а переживали только что называется в автономном режиме, потому как от тяжелых мыслей по определению никуда не деться.

И Куликову, при помощи своих бойцов подгонявших и поддерживавших особенно апатичных, это удалось. Пусть вяло, с неохотой, но люди пошли за ним, уходя все дальше от опасности.

Лишь вечером, во время очередной остановки они стали приходить в себя, выходить из глубокого шока пережитого прошлой ночью и погрузившего их в ступор. Предвидя такое изменение и не зная что от людей ждать, Куликов еще загодя распорядился собрать все оружие в одном месте под охрану своих бойцов. Мало ли что взбредет в голову гражданским? Вдруг из них кто-то спятил? Так возьмет оружие и своих порешит...

– Вроде отходят, – также заметил изменения в "партизанах" Бардов.

– Отходят, – кивнул Вадим. – Вот только мне не нравится их поведение.

– В смысле?

– Да я и сам объяснить не могу. Просто чувствую что что-то не так. Посмотри какие все холодно-спокойные. Только пара-тройка рыдает втихомолку, а у остальных глаза блестят и жевалки скул ходят...

– Точно... Тихая ярость.

– Во-во, – согласился Куликов. – Вот только выплеснуть ее не на кого.

– Думаешь на нас бочку покатят?

– Сомневаюсь, но смотреть нужно в оба.

Но ничего серьезного не произошло. Несколько человек действительно психанули, но их ярость была направлена на небольшие деревца, что можно было сломать, тяжелые камни, что можно поднять и бросить, и так далее. Но потом все стихло окончательно и погрузилось в тишину. Так они и сидели еще примерно час переглядываясь между собой, словно общаясь на ментальном уровне.

Может так оно и было, потому как вдруг один из них, хорошо знакомый им Трофим, встал и направился к Куликову.

– Командир...

– Слушаю, – сразу же напрягся Вадим, также на каком-то подсознательном уровне почувствовав приближение больших проблем.

– Мы возвращаемся.

– В смысле? Куда возвращаетесь? В лагерь?

– Нет... не в лагерь. Мы возвращаемся чтобы воевать с китайцами.

– Это глупо. Вас всего-ничего... вы ничего не сможете сделать.

– Сможем.

– Если уж на то пошло, то давайте вернемся к своим и там записывайтесь добровольцами. Никто вам не откажет и вы сможете биться со всеми имея нормальное оружие, амуницию, а то ведь у вас даже бронников нет... я уже не говорю о проблемах с продовольствием.

– Нет. Мы останемся здесь. В конце-концов какая разница, где воевать, здесь или на официальной линии фронта? Мы и в тылу врага можем внести свою лепту в противодействии китайцам. И потом, кто знает где уже эта линия фронта и есть ли она вообще? Может китайцы прорвали Енисейскую линию оборону и уже стоят под Уралом? Ты собираешься возвращаться через всю центральную Россию, по сути, по территории врага?

Вадим сразу понял, что отговаривать бесполезно. Люди ослеплены горем, их души требуют мщения, и они будут мстить, во что бы то ни стало, здесь и сейчас. Тем более что приводимые доводы логичны, а против логики особо не попрешь.

– Это ваше решение, ваше право...

– Ты с нами?

– Нет, я не вижу здесь перспектив борьбы...

"И вообще я хочу свалить! Убраться как можно дальше от войны!" – уже мысленно прокричал Вадим.

– Вы хоть понимаете сколько их?!

– Да.

– Они же вас уничтожат! Если вы будете совершать регулярные нападения, вас загонят как бешеных собак и перестреляют или потравят!

– Вполне возможно. Но это наша война и какая разница где нас перестреляют, здесь в лесах или же в окопе на линии фронта?

– Делайте что хотите...

Трофим кивнул и отошел к своим товарищам по несчастью.

"А действительно, какая разница, где нас прихлопнут? – невольно подумал Вадим. – Здесь или там. Там даже на это шансов несколько побольше будет. Война все равно меня настигнет, не сейчас так позже, мой уход это лишь отсрочка неизбежного..."

По размышлении Куликов признал правоту Трофима. Черт ее знает, где в действительности сейчас линия фронта? А ну как и впрямь китайцы под Уралом уже стоят? Связи-то нет, даже вражескую пропаганду не послушать. Вот если бы был хоть один шанс действительно избежать войны, смотаться куда-нибудь за океан, тогда другое дело.

Но такой возможности нет, разве что вплавь через северный полюс. Глобальное потепление конечно сделала свое дело, льда там почти нет, но вряд ли вода там стала настолько теплой. Чтобы убраться на американский континент нужен самолет. Но вряд ли его реально угнать... А если и угонит, то его собьют свои же. На лодке? Никакого топлива не хватит. Можно конечно на веслах догрести... есть же чудики что Атлантический и Тихий океаны переплывали вручную... Но ему сил на такой подвиг точно не хватит. Погранцы опять же могут поймать.

Есть конечно вариант затеряться в северных лесах. Нет, это не вариант по многим причинам.

Потом нужно как-то от своих сослуживцев избавиться.

Что ж, остается только одно...

– Уговорили, – сказал Вадим утром начавшим собираться партизанам. – Мы с вами. А то без нас, вас все равно всех перебьют как куропаток в первой же переделке.

– Мы рады, что вы передумали.

– Идем в Новый Уоян. Городок небольшой, стратегического значения не имеет, но нам перед первым настоящим делом нужно хорошенько затариться всем необходимым: жратвой, одеждой, боеприпасами, средствами защиты как бронниками так и от химии...

ЧАСТЬ III

ЛЕСНЫЕ ДУХИ

Глава 18

И началось. Партизаны под командованием Куликова развили бурную деятельность. Потеряв гражданских они тем самым потеряли центр притяжения, что сковывал их действия, заставляя куда-то постоянно возвращаться. Теперь отряду никого не требовалось охранять и куда-то вести, они стали свободными как ветер в поле и мотались из стороны в сторону скорым маршем. Отследить их передвижения и как-то обнаружить чтобы уничтожить стало практически невозможно, ведь они действовали совсем маленьким отрядом.

Что касается деятельности то тут партизанам сильно повезло в первом же налете на Новый Уоян. Ну кто мог предполагать что им так сильно подфартит? В разгромленном полицейском отделении, они помимо всего прочего что им требовалось для успешной партизанской деятельности, обнаружили целых два ящика с тротилом и простейшими запальными детонаторами. Это ли не удача?!

Подобный подарок судьбы определил тактику первых недель партизанского отряда. Разделившись на четыре группы по десять человек став еще более незаметным и скорым в передвижении, они принялись взрывать железнодорожные пути. На северном участке между Улюнханом и Северобайкальском. На западном участке между тем же Улюнханом и Баргузином. На востоке между Багдарином и Романовкой. На юге между Первомаевкой и той же Романовкой, совершая рейд отдельной группой еще южнее к Петропавловску-Забайкальску.

Постоянными диверсиями партизаны на две недели буквально застопорили всякое движение на северном направлении, а южные ветки от перегрузок застопорились сами собой не выдерживая возросшей нагрузки на железнодорожное полотно.

Когда закончился тротил пришлось вернуться к первоначальному плану – ночным нападениям на посты полицаев стоящие на выездах-въездах в крупные населенные пункты. Обстрелы небольших колонн полицаев то тут, то там. Эти же нападения позволяли пополнять запасы вооружения и боеприпасов. Оружие складировалось в схронах. В конце-концов они не собирались до конца действовать малой группой, так действительно никаких физических сил не хватит, да и много не свершить. Отряд нужно расширять. И они его расширяли время от времени совершая дерзкие нападения на концлагеря.

Освобожденным сразу говорилась цель их освобождения и кто не хотел в отряд могли гулять на все четыре стороны. На этот раз цели у отряда были другие – вести вооруженную борьбу с захватчиками и никто связываться с гражданскими чтобы снова уводить их куда-то в безопасное место не собирался. Жестоко? Возможно, но это война и у нее другая мораль.

Отряд рос до сотен человек, разбивался на несколько групп, действовавших самостоятельно в самых разных районах Забайкалья. Но без потерь понятное дело не обходилось. Китайцы и полицаи выслеживали и уничтожали неопытные отряды. Такова правда жизни на войне и от нее никуда не деться. Но процесс не останавливался и отряд снова рос продолжая делиться точна амеба, продолжая свою вредоносную деятельность, набираясь опыта и сил.

Все-таки со взрывчаткой необходимой для этой деятельности – развернутой рельсовой войны, на захваченных постах, отделениях полицаев, разбитых конвоях было туго, но им нашли достойную замену – ломы и гаечные ключи.

Вы только представьте, что могут сделать с железнодорожным полотном несколько десятков человек с ломами и гаечным ключами всего за несколько минут. Десятки метров полотна разбирались в один момент. А теперь представьте, что такая вредительская деятельность творилась сразу на нескольких участках дороги, и более того на разных линиях и становится понятен масштаб диверсионной работы, которая по определению не могла не сказаться на регулярности перевозок противником своих войск, техники, боеприпасов, материального обеспечения и продовольствия. А это в свою очередь негативно сказывалось на линии фронта задержками снабжения, отправкой дополнительных войск для участия в боевых действиях.

Именно этого и добивались партизаны своими действиями прекрасно понимая что сами они лично уничтожить сколько-нибудь серьезное количество войск противника не в состоянии. Но каких потерь могут стоить врагу задержки с поставками ресурсов для ведения войны, на линии фронта, они догадывались.

Ведь если куда-то не подошло достаточное количество войск, техники, топлива или боеприпасов к этой технике, то это ведь стопроцентный срыв какого-нибудь наступления или ослабления обороны на каком-либо участке фронта.

А линия фронта весьма и весьма велика – многие сотни километров в длину и многие десятки километров в глубину и ресурсов чтобы ее взломать, а тем более сдвинуть хотя бы на километр другой и закрепиться, нужна тьма-тьмущая и любой сбой, недостаток хотя бы какого-то одного его компонента мешал этому.

По крайней мере партизаны очень хотели верить что это действительно так.

***

Генерал-полковник Колдунов – командующий фронтом, напряженно рассматривал исчерченную многочисленными разноцветными символами и стрелками карту.

Что-то было не так.

Последние несколько месяцев выдались чрезвычайно напряженными. Китайцы не считаясь с потерями лезли напролом по всему фронту. Их уничтожали десятками, сотнями тысяч всеми возможными способами начиная от пуль и заканчивая ядерными подрывами, но это не останавливало противника и он продолжал давить на оборонительную линию по всей ее длине.

Сил на это у китайцев хватало. Подобной тактикой они рассредоточивали силы обороняющихся не позволяя им хоть немного сконцентрировать силы для контратаки, в то время как сами китайцы продолжали давить, нанося то тут, то там особенно мощные удары проверяя оборону русских на прочность.

Колдунов сам до конца не понимал как китайцы до сих пор еще не смяли линию на каком-нибудь участке и не прорвались.

Конечно, при возведении Енисейской многоэшелонированной оборонительной линии закладывалась многократная прочность. Отовсюду на берега Енисея завозились строительные материалы, прямо с заводов и конфискованные со строек. Все для фронта, все для победы.

Использовались последние достижения материаловедения. И практически все изобретения что в России так долго не могли получить путевку в жизнь из-за неповоротливости гражданской промышленности в условиях войны тут же получали свое развитие и укрепления последних поколений оказывались способны выдержать прямые попадания не только крупнокалиберных снарядов, но и все пробивающих болванок электромагнитных орудий.

Военные инженеры уже на месте вычисляли наилучшие конфигурации полевых укреплений, обсчитывались сектора обстрела, ну и конечно пришлось постараться чтобы боеприпасы на Линию подвозились вовремя. Последнее оказалось сделать сложнее всего.

Но промышленность уже перешла на военные рельсы и как когда-то военные заводы работали круглосуточно без выходных. В итоге когда подошли к концу старые запасы, начала поступать свежая продукция и критический момент с недостатком вооружения удалось преодолеть.

Но несмотря на это китайцы продавливали оборону беря одну линию за другой. И вот, когда осталось всего-ничего, взять еще три линии, пусть и лучше всего подготовленные, самые крепкие из тех что возведены на восточном берегу Енисея, китайцы буквально встали.

Почему?

Этот вопрос беспокоил командующего. Надо ли говорить что любое затишье предвещает бурю?

– Что же они задумали сволочи?

– Товарищ командующий? – постучав в дверь и не дождавшись разрешения, вошел уже майор Кольцов. – Последние разведанные...

– Наконец-то! Тебя прям за смертью посылать! Давай!

Майор протянул распечатки, и генерал стал их быстро с жадностью просматривать.

– Ничего не понимаю... – пробормотал генерал-полковник, еще раз взглянув на карту, а потом перечитывая сводки. – Перегруппировок сил противника тоже особых не заметно... Так, а это что за картинки?

– Товарищ генерал-полковник? – непонимающе нахмурился майор Кольцов.

– Вот, это что, – протянул распечатку генерал. – Зачем ты мне сунул данные космической разведки про эту погодную установку китайцев в пустыне Алашань? Тем более что ни черта не видно из-за постоянного облачного покрова... Это-то тут мне на кой?

Космическая разведка после приведенного Россией в действие проекта "Фарш" уничтожившего все орбитальные аппараты, представляла собой низколетящие по баллистической траектории одноразовые спутники. Они не могли сделать даже одного витка вокруг земли, даже на очень низкой орбите. Уже на полпути они начинали выходить из строя из-за постоянных повреждений наносимых дробью и космическим мусором, что остался от аппаратов и чудовищно плотно засорил все околоземное пространство.

– Простите товарищ командующий. Видимо я пропустил получение попутной информации. Целью этого спутника являлась проверка территории китайско-казастаской границы в районе Черного Иртыша и далее... Обычно эти разведывательные спутники китайцы сбивают, но этот видимо проморгали и он сумел проскочить дальше.

– Понятно. Китайских войск на подходе к Казахстану нет, это я уже просмотрел... Хорошо мы им там вломили... – улыбнулся генерал-полковник.

– Так точно, – также расплылся в улыбке майор.

– Ладно... давай смотреть дальше...

Но сколько командующий не вглядывался в карту перед собой, он так ничего и не увидел.

– Проклятье... просто встали и все. Как думаешь, почему?

Кольцов помялся, зная что командующий большой почитатель генералиссимуса Суворова и как Суворов не любит немогузнаек, лучше ответить неправильно и ответил первое что пришло в голову, с учетом того что знал все разведанные и что не могло им противоречить:

– У китайцев возникли какие-то проблемы, товарищ командующий.

– Слишком туманно... Какие у них могли возникнуть проблемы?

– Э-э... проблемы с поставками вооружения и личного состава товарищ командующий...

– Хм-м... жаль что наша разведка не простирается так далеко, чтобы это выяснить. Мы вообще не можем ничего узнать, что творится дальше Ангары не говоря уже о Лене. М-мать!

Колдунов невольно вспомнил десантников, что были заброшены в тыл противника для ведения диверсионной деятельности. Только они могли устроить противнику озвученные Кольцовым проблемы. На эти подразделения возлагались большие надежды. Как много обещала эта тактика, но закончилась она полным пшиком.

Десантники-диверсанты почти ничего не сделали. Несколько подрывов путей обычными средствами и всего один ядерный взрыв из расчетных двух десятков. Это все чего они достигли. Слишком быстро они все практически погибли. А вернулось их так мало, считанные десятки...

Генерал-полковник встряхнул головой и постарался отделаться от этой тяжелой мысли. Все равно уже ничего не исправить, никого не воскресить. Нужно работать дальше.

"Но все же у китайцев похоже действительно возникли какие-то проблемы с поставками, – подумал Колдунов. – Они больше не могут оказывать на нас постоянное огневое давление, слишком много подобная тактика сжирает боеприпасов и людей, учитывая что и мы вносим свою лепту на месте, уничтожая многочисленные склады с оружием арт-огнем. Нужно выяснить что там происходит, а происходит это где-то в районе Байкала, скорее всего на востоке. На западе слишком много китайцев..."

– Кольцов.

– Товарищ командующий? – встал по стойке "смирно" майор.

– Мне нужны три разведгруппы для глубокой разведки. Желательно сформировать их из тех кто вернулся... они уже набрались опыта и не лопухнутся как новички.

– Так точно.

– Операция слишком важна, чтобы ее провалили лопухи. Все, иди. Завтра к утру они должны быть передо мной.

– Слушаюсь.

Кольцов развернулся и вышел из кабинета командующего.

Сам Колдунов вновь склонился над картой. Но его мысли неожиданно ушли в сторону и он перечитал "лишнюю" сводку о китайской погодной установке в пустыне Алашань.

– Что за...? – пробормотал он нахмурившись, вдруг осознав что и с этой установкой что-то не так. – Идет война, а они продолжают экспериментировать с погодой... Все ресурсы нужно тратить на войну, а они вбухивают десятки миллионов в эту забаву... Тем более что не видно таких уж существенных результатов от ее применения...

"Покрутив" эту развединформацию в голове так и эдак, и не придя ни к какому мнению относительно нее, командующий отбросил в сторону распечатку и вернулся мыслями к более существенным проблемам. А их пруд пруди.

Китайцы вне всякого сомнения вскоре снова начнут продавливать оборону и продавят ее. Но пока они этим занимаются, нужно успеть возвести такие же и еще более совершение линии на западном берегу Енисея. И они возводились...

Но все эти оборонительные рубежи – полумеры. Выиграть войну лишь в обороне невозможно. Но как? Даже Колдунов не видел ни одной такой возможности. Ну не атаковать же врага во фронт?! Так можно только людей всех потерять и ничего более. Тут нужен один смертельный удар. Удар в самое сердце...

Но увы, противоракетная система китайцев слишком совершенна. Что очень странно... Ни одна баллистическая ракета не может преодолеть ее, а значит невозможно ударить по самому Китаю, уничтожить его политическое и военное руководство, разрушить инфраструктуру, заводы, живой потенциал.

Вот и остается только обороняться, надеясь, что кто-то что-то сможет-таки придумать, а разведка найти болевую точку, до которой еще нужно суметь дотянуться. Но шансы на это откровенно говоря с каждым днем стремительно приближались к нулю.

***

В начале августа Вадим решил что хватит ему лично носиться по горам. Раз уж он командир то должен заниматься командирскими обязанностями – координировать действия отдельных боевых групп. Опять же личного риска меньше, то ведь в любой из операций сложить голову проще простого, хватит одной шальной пули.

Но руководить двумя десятками групп по десять, пятнадцать, двадцать человек в каждой было трудно. В конце концов, никаких средств связи нет и в помине. А если бы и были, то не факт что Куликов решился бы ими пользоваться, уж очень легко их запеленговать и навести по радиоканалу ракету.

Приходилось пользоваться курьерами. Вадим сидел в горах в районе высоты 1804, что в пятидесяти километрах восточнее озера Котокельское, что в свою очередь всего в пяти километрах от восточного побережья Байкала и с этой высоты, точно паук в центре паутины дергая за ниточки управлял действиями боевых партизанских групп.

Основной целью атак по-прежнему являлась порча железнодорожного полотна. В бой с постами и отрядами противника вступать не рекомендовалось, если только все уверены что удача будет стопроцентной.

Но раз на раз не приходится, кто-то переоценивал свои силы и тогда появлялись убитые и раненые. Для последних существовал специальный лагерь в центре контролируемой партизанами территории. Там работали некоторые женщины отказавшиеся покидать своих мужей.

Лагерь поставили без особой боязни, так как полицаи больше охотились за боевыми отрядами, а они действовали на периферии и после операции отступали не вглубь подконтрольной территории, а еще дальше от нее и только убедившись что хвоста нет, могли вернуться за пополнением припасов в лагерь.

В общем Вадим Куликов командовал как умел в силу своих не очень-то обширных в этом вопросе знаний, находчивости и осторожности.

– Интересно все же, как долго наша синекура продлится?.. – произнес Юрий Бардов, отмахиваясь веточкой от назойливых комаров.

Подступал вечер и костер затушили, а само кострище залили холодной родниковой водой, чтобы не отсвечивать. Беспилотники продолжали время от времени летать и они легко могли в ночной прохладе инфракрасными датчиками засечь тепловое пятно от кострища.

– Ты это о чем? – не понял Куликов.

– Обо всем. Сколько мы еще будем бегать из одного конца в другой?

– Тебе-то чего жаловаться? Сидишь на месте, отдыхаешь...

– Я вообще, – махнул рукой Бардов. – Китайцы за нас скоро возьмутся всерьез.

– Вот как возьмутся, тогда и будем думать. Или ты что-то предлагаешь?

– Да в том-то и дело, что нет. Просто я хочу сказать, что все идет по накатанной и это меня угнетает. Не то чтобы мы стали предсказуемыми, и нас можно вычислить, тут мы делаем все возможное чтобы этого не случилось, но...

Бардов замолчал не зная какие слова подобрать, чтобы ясно выразить свои сумбурные ощущения.

– Не утруждайся, я понимаю что ты хочешь сказать. Я тоже это вижу. Но ничего не могу сейчас поделать, мы слишком ограничены в возможностях.

– Да. Мы сейчас как блохи на собаке, прыг скок по шкуре, а над головой челюсти щелкают... Но рано или поздно собака ловит своих блох...

– Что-то тебя совсем развезло Бард, – с усмешкой произнес Вадим и покачал головой. – Слишком уж ты стал пессимистичным. Это от долгого сидения на месте, безделья. Пора тебе на прогулку смотаться. Развеяться.

– Почему бы и нет, – пожал плечами Юрий, после короткой паузы. – Смотаюсь. Развеюсь. Кстати, что у нас на ужин? Дюнкун кого-нибудь подстрелил?

– Не, сегодня он пустой.

– Значит рыба...

***

Завтракать тоже пришлось рыбой, и обедать. Она только готовилась по-разному: жарилась, запекалась, варилась. Когда ее так много ешь, начинаешь в какой-то момент мечтать об обрыдевших в свое время сухпайках.

Неподалеку раздались радостные возгласы. Особого внимания Вадим на них не обратил, видно пришел очередной курьер и раз его бойцы радуются, значит и новости хорошие, сейчас подойдут и расскажут. Чего самому подрываться? Он в конце-концов командир или где?

– Ну здравствуй... Демон.

Куликов от неожиданности подавился и сильно закашлялся.

Не узнать по голосу старшего сержанта Коржакова невозможно. Но какого черта он тут делает? По крайней мере теперь понятно отчего так радовались солдаты.

Вадим кое-как откашлявшись повернулся к старшему сержанту. Ожидая увидеть... собственно он сам не знал что ожидал увидеть и то что он увидел его несколько удивило.

Во-первых, их заместителя командира взвода слегка повысили в звании.

– И вам, здравья желаю, товарищ старшина... Я только признаться не уловил юмора на счет последнего вашего слова. При чем тут демон?

– Вот как? – в свою очередь удивился старшина Коржаков. – Ты не знаешь как тебя твои подчиненные, по крайней мере партизаны прозвали?

– Меня зовут Демоном?

Признаться для Вадима это было новость. Впрочем он быстро сообразил откуда ноги растут.

– Наверное все дело в искажении звучания моего имени. Младший сержант Бардов, – кивнул Куликов на Юрия, – часто называет меня излишне фамильярно Димоном. Кому-то видимо послышалось что Демоном и пошло поехало...

– Жаль если только по этой причине, – сказал Коржаков. – Но я все равно удивлен...

Старшина замолчал, впрочем, кроме партизан которых он не хотел смущать, всем стало ясно чему удивлен их замкомвзвода. Вадим только усмехнулся и показав на костер, пригласил:

– Прошу на огонек.

– Благодарю. А то мы действительно несколько подустали.

Старшина и шесть солдат что были с ним расположились вокруг костра.

Трое партизан что их привели, также уселись чуть поодаль.

– Увы, но обеденное время прошло, и ничего предложить на сей момент не могу.

– Ничего, у нас своего пока хватает.

В подтверждение слов солдаты раскрыли свои рюкзаки и достали сухпайки.

– Даже можем поделиться. Воды бы только побольше...

Пара партизан по немому приказу Куликова подхватив котелки ушли за водой к ручью.

– Как вы вообще тут оказались? Судя по всему вам удалось добраться до своих...

– Это главный вопрос. А то обсуждаем тут прозвища всякие и прочие вещи к делу не относящиеся... Да, добраться удалось...

– Как Авдеев с Белым, товарищ старшина? – быстро спросил Бардов.

– Нормально. Они тоже где-то гуляют командирами разведгрупп. Они теперь старшие сержанты, вас обскакали и сразу через звания. Вот поговорим более детально и я с ними свяжусь... Хотя если посмотреть какими силами командуете вы, то еще неизвестно кто кого обскакал и как сильно. Но все по порядку. Правильно ли я понимаю, что именно вы являетесь руководителями местного партизанского движения?

– Да какое тут движение, – буркнул Бардов. – Смех один... детские игры.

– И тем не менее?

– Мы, – кивнул Вадим.

– Ну, я так и понял. А то десантируемся, нас буквально через полчаса окружает группа бородачей и чуть на тот свет не отправляет.

Партизаны что уже вернулись с водой, глухо посмеялись. Видимо они в том числе и участвовали в захвате группы старшины.

– Едва успели все до активной стрельбы разрулить. Никак они нам верить не хотели.

– Их можно понять...

– Да я и понимаю все. Потом просим к главному отвести, а они говорят: к Демону что ли?

Вадим снова поморщился от этого своего прозвища среди партизан, подумав в том духе, что ну какой он демон в самом деле? Ведь и не сделал ничего такого...

– Вот и привели меня к Демону. Не ожидал...

"Завидует он что ли? – неожиданно подумал Куликов. – Все может быть... Жалеет что не он – убежденный вояка, командир партизанского отряда, а я – уклонист, склонный к дезертирству".

Вадим невольно улыбнулся такому выверту судьбы.

– Командование впечатлено вашими успехами на ниве партизанской борьбы, – продолжил Коржаков. – Более того именно ваши действия во многом сыграли решающую роль того что китайцы до сих пор не смогли пересечь Енисей и двинуться дальше на запад, хотя уже были очень близки к этому. Передышку что вы обеспечили, использовали для восстановления и укрепления имеющихся позиций, и углубления обороны всего фронта.

– Опупеть, – обалдело произнес Бардов. – Мы конечно предполагали что мешаем китайцам своими хилыми диверсиями, но чтобы настолько...

Куликов тоже немало удивился результатам своей деятельности.

– Но китайцы потихоньку справляются с этой проблемой и наступление вот-вот продолжится. Диверсионная работа должна быть не только продолжена, но и получить еще больший размах.

– Было бы чем махать для большего размаху, – тяжело вздохнул Вадим. – Мы и так делаем что можем.

– Это понятно. Но и мы тут не просто так.

– То есть?

– Командование снабдит партизан всем необходимым для продолжения рельсовой воны и расширения партизанского движения. Путь для доставки боеприпасов будет непростым, кружным и трудным, но это позволит развернуться движению в полную силу.