Текст книги "Красная маска"

Автор книги: Георгий Ланин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

26. Три опроса

Уже четвертую неделю Язин почти не отдыхал. Приезжая с Амака, он принимал холодный душ, ужинал, поднимался к себе в кабинет на четвертом этаже Управления КГБ и два часа спал. Ровно в восемь неумолимый Жуков безжалостно будил своего шефа. Язин поднимался с дивана, делал короткую гимнастику, и кабинет N 48 закипал оживленной работой.

Люди госбезопасности и подчиненного ей БОРа незримо находились всюду на объектах близ НИАЛа. Микрорации, потайная связь, телеобъективы, локаторы, посыпанные тончайшим песком площадки – ловушки у заборов и окон были их верным оружием. Они ухаживали за цветами, сидели за рулем грузовиков, красили здание, работали в лабораториях Алмазного института, и враг не знал, что десятки пар глаз и ушей ежесекундно готовы заметить малейший его промах.

Вечером того дня, когда Язин дал приказ составить альбом цветных фотографий людей НИАЛа, Жуков терпеливо ждал, когда Язин закончит обычную серию своих гимнастических упражнений. В кабинете было прохладно. Сиреневые лучи уходящего солнца играли бликами на лаке стола и тонули в коричневой коже тяжелых стульев.

Язин кончил разминку и остановился перед Жуковым. Рабочий день начался.

– По вашему распоряжению, – доложил подполковник, – приглашен Шумков из Главалмаза, Балалаев от Амака и Сальников из НИАЛа. Каждый из них работал в своем учреждении не менее трех лет. Шумков ожидает. Балалаев прибудет в девять. Сальников – в девять тридцать.

Язин взял своего заместителя под руку, внимательно посмотрел ему в глаза и сказал:

– Расскажите о себе, Юрий Ильич!

Этот вопрос он задавал каждый вечер с того дня, как его заместитель стал играть, по собственной воле, роль инженера Шапова на Амаке. С десяти утра и до пяти вечера он проводил на копях, ведя наблюдение всюду, где того требовали поиски БОРа, и ни единым движением лица не выдавая Язина, работавшего на тех же копях. Язин знал, что новая пуля может угодить в его бесстрашного заместителя, но Жуков не уступал никому своего места.

– Ни единого подозрения, Николай Николаевич, – отвечал Жуков. – Ни единой новой мысли.

Язин повторил:

– Ваша игра на Амаке опасна. Не исключена повторная пуля.

– Не так страшен черт, как его малюют. Позвольте еще несколько дней?

Язин ничего не ответил и сел за стол. Это означало порицание. Переменив тему разговора, он спросил:

– Ваше окончательное мнение по Змееву.

– Не виноват. Самобытный нрав, анархист, если так можно сказать. Перед нами шпионы-академики. Если же Змеев – разведчик, то он лишь зазубренный топор.

Язин одобрительно кивнул.

Змеев настоящий ученый, только необуздан и дик. Чей-то проницательный глаз заметил это и за его спиной творит преступления.

– Что такое Савич?

Жуков ответил сразу.

– Вероятно, шеф группы.

Воцарилось молчание.

– Начнем, пожалуй, – сказал Язин и, включив микрофон, распорядился: – Пригласите, пожалуйста, товарища Шумкова.

Медленно вошел работник Главалмаза. Паркет скрипел под ним.

– Добрый вечер! – негромко поздоровался он и, не ожидая приглашения, сел в кресло.

Шумков волновался. Чтобы скрыть это, он снял очки и долго протирал их платком.

– Товарищ Шумков, – мягко начал Язин, – нам нужна помощь.

Слово «помощь» успокоило гостя, и он ответил с явным облегчением:

– Пожалуйста.

– Вы возглавляете отдел кадров Главалмаза?

– Восьмой год.

– Содержание нашей беседы должно остаться в тайне.

– Разумеется.

– У меня четыре вопроса. Ваши ответы очень важны для нас.

Шумков понимающе кивнул головой.

– Не показалось ли вам, что кто-либо из работников Главалмаза, и, прежде всего из руководящих работников, когда-то неожиданно переменился в лице? Пусть чуть-чуть, но стал выглядеть иначе?

Начальник отдела кадров недоуменно посмотрел на сидевшего за столом худого человека в голубой рубахе.

– Я хочу сказать, не заметили ли вы, что один из старших работников главка вдруг сильно постарел, или помолодел, одним словом, как-то изменился внешне. С ответом можете не торопиться.

Шумков откинулся на спинку стула, снял очки и задумался.

– Народ я вижу все время, – сказал он, – особенно руководяще кадры. Но чтобы изменился кто-либо – не заметил. Однако, я понаблюдаю.

– Я вас буду очень просить. Второй вопрос – не заметили ли вы за кем-нибудь из того же состава странной забывчивости? Скажем, адрес забыл, знакомого вдруг не узнал, или забыл такое, что должен бы уверенно знать.

Шумков задумался опять.

– И такого ни за кем не заметил.

– Дальше. Не было ли, товарищ Шумков, так, чтобы старший работник уклонился от командировки или совещания в таком месте, где он должен был бы встретить большое число знакомых?

– Такого у нас нет. В командировку народ едет охотно, особенно в города.

– И последнее. Не заметили ли вы за кем-нибудь из сотрудников Главалмаза, в том числе и за руководителями главка, чего-нибудь странного, что бросилось бы вам в глаза.

Шумков долго молчал, перебирая в памяти людей.

– Нет, не заметил. Разве, вот, Зверев жену бросил. И молодая, и с высшим образованием, а бросил. А так больше ничего.

Ровно в 9 в кабинет вошел Балалаев из Амаканского рудоуправления – высокий, совершенно лысый инженер. Но и он ничего не дал Язину. В рудоуправлении все шло обычно. Никто не изменился внешне, никто не проявлял забывчивости, все охотно едут в командировки, ни за кем ничего страшного не замечено.

Язин был разочарован и в то же время обнадежен. Не говоря ни слова, он прошелся по кабинету и, скрестив на груди руки, остановился у окна.

– Все же это единственный путь, – нарушил он, наконец, тишину.

Сальникова из НИАЛа Язин принял особенно дружелюбно.

– Нам нужна ваша помощь, – начал он разговор, посадив ученого перед собой. – Но это должно быть тайной!

– Конечно, – живо согласился Сальников.

– Давно вы работаете в институте?

– С февраля – шестой год.

– Профорг института?

– Четвертый год, в сентябре.

– Видимо, часто встречаетесь с людьми НИАЛа?

– Частенько.

– У нас к вам четыре вопроса. Не заметили ли вы, чтобы кто-либо из руководящих людей НИАЛа переменился вдруг в лице?

Сальников задумался.

– Задайте второй вопрос, – попросил он. – Так мне будет легче.

– Не заметили ли вы за кем-нибудь из работников института непонятной забывчивости? Скажем, адрес забыл, важную вещь забыл, или близкого друга не узнал?

Сальников опять промолчал. Это был вдумчивый и неторопливый научный сотрудник института. И на этот раз он попросил:

– Если можно, задайте остальные два вопроса?

– Не заметили ли вы, товарищ Сальников, чтобы кто-либо из ученых института, особенно из старших работников, уклонился от совещания, или командировки туда, где он мог встретить прежних знакомых? И, в заключение, не заметили ли вы странностей в поведении одного из ваших руководителей, таких странностей, которые бы вызвали у вас недоумение, даже подозрение.

– Вот здесь я ничего не заметил, – живо откликнулся Сальников. – А по первым трем кое-что есть. – Он подтянулся, посмотрел в глаза сначала Язину, затем Жукову и сказал:

– Насколько я вас понял, у нас в институте что-то стряслось. Вы полагаете, что в институте шпион. Он предварительно убрал одного из руководителей НИАЛа, замаскировался под него, и теперь вредит нам. Короче, вы ищете двойника. И я вам должен помочь.

Язин отметил про себя, что Сальников умен.

– У меня кое-что есть. Но сначала скажу о лаборантке Орловой. Совершенно непонятно, как она попала в НИАЛ! У нее судимость, пусть снятая судимость, но все же она допустила взрыв и пожар. – Профорг волновался. – Из тюрьмы и в Академию наук! Ничего не понимаю. Я категорически против Орловой.

Язин внимательно слушал и делал заметки.

– Теперь насчет изменений в лице. Начальства у нас пять человек – директор, заместитель, старшина ученых Гуляев, парторг, начальник отдела. Среди них есть один человек. На лицо он, может быть, не так переменился, но странная забывчивость у него была, правда, только в начале этого года. Кстати, не я один это подметил.

– Кто этот человек? – Язин «впился» в профорга.

– Позвольте мне подумать.

– Пожалуйста, – нехотя согласился Язин, – но чем быстрее, тем лучше.

Сальников поднялся, чуть ссутулил плечи и вышел из кабинета.

27. Человек в дупле

На ветке старой липы сидел краснобокий дрозд. По густому лесу неслись его трели и прищелкиванья. Но вот птица склонила набок голову и посмотрела вниз в дупло дерева. Дрозд увидел человека. Человек, спавший в дупле, был разбужен птичьей песней. Он открыл глаза и, увидев светлое брюшко птицы, потянулся за ружьем: лейтенант Виг не доверял никому, даже дроздам. Птица вспорхнула и улетела. Выглянув из своего убежища, Виг долго осматривался. Несколько минут лейтенант вслушивался в тишину. Затем проверил электросигнализацию – тонкий как волос зеленый провод, идущий на землю от вершины соседнего дерева. Только сейчас он освободился от одеяла и посмотрел на часы.

С Амакских копей раздавались далекие взрывы. Виг открыл охотничью сумку и стал завтракать. Он запивал шоколад теплой водой. Завинтив термос и поставив его под одеяло, он достал металлический флакон с анольфом – жидкостью, лишающей собак обоняния. Дорожа каждой каплей, лейтенант смочил ею подошвы сапог. Затем он еще раз осмотрел лес и, перекинув ружье через плечо, спустился на землю. Внизу некоторое время неподвижно стоял у липы. На Виге была гимнастерка защитного цвета и серая кепка. Внимательно вглядевшись, в лейтенанте можно было узнать человека, который брал ружье профессора Алоева, когда тот спал у сибирского кедра. С тех пор Виг загорел еще больше, его небритое лицо похудело. Но вот он подтянул пояс, поправил малопульное ружье и двинулся в сторону Амака. Шел он легко, почти не оставляя следов. Виг переступал через камни, покрытые мхом, обходил густую траву и болотца, перепрыгивал через валежины. Одежда и обувь его промокли от росы, но он уверенно шел к копям, ориентируясь на взрыв и изредка поглядывая на компас, вмонтированный в головку часов.

К десяти утра лейтенант вышел к окраине леса. Отсюда был виден поселок Амака и черные мачты высоковольтной линии. Сделав остановку, Виг опять осмотрелся. Затем он лег на живот и пополз вперед. Добравшись до большой ели на границе между лесом и полем, Виг остановился. Здесь он развернул снятую с плеча скатку и постелил на землю шерстяную подстилку.

Шифрованный приказ из Сверкальска говорил, что сегодня, 8 июля, инженер Шапов с Амака должен быть убит. От своего человека с копей Виг знал, что каждое утро русский инженер обходит шахты-колодцы. Поставив ружье на опору, лейтенант извлек из сумки оптический прицел и надел его на ружье – замаскированную снайперскую винтовку. Затем он измерил расстояние до края алмазного колодца и продолжил свой завтрак. В душе Виг был неспокоен: от этой ели он стрелял и в прошлый раз, и конечно ГПУ ищет убийц, может устроить засаду где-то вблизи. Но приказ оставался приказом, и Виг продолжал ждать, посматривая время от времени на двухэтажное здание лебедочной, на движущиеся фигурки людей и проезжающие машины.

Вскоре лейтенант вздрогнул: у шахт показалась едва различимая темная точка. В ту же секунду он был у ружья, одно нажатие курка, и пуля угодит в цель. Но снайпер опять приложил к глазам бинокль, и перед ним четко возникали бревна домов, серый цемент гаражей и человек у края копей. Но это не Шапов. По фотографиям с Амака снайпер знал его коричневую кожаную куртку, большую шляпу и роговые очки.

Еще несколько человек прошло между алмазным колодцем и Вигом. Каждый раз лейтенант, вскидываясь, прикладывал к глазам бинокль, но Шапова все не было. И лишь в половине двенадцатого снайпер узнал нового инженера – рослого мужчину в очках и шляпе. Виг хорошо видел его куртку, очки и шляпу. В глазах лейтенанта появилась злобная радость. Крепко прижав винтовку к плечу, он повел над головой Шапова страшное дуло. Приказ говорил – убить главного инженера в голову. И остроносый лейтенант ждал, когда Шапов остановится хотя бы на секунду. Будто повинуясь его приказу, Шапов поднял что-то с земли и стал рассматривать находку, не подозревая о смертельной опасности. Виг нажал на курок, бесшумное ружье лишь щелкнуло металлом. Инженер взмахнул руками, секунду постоял на месте и вдруг всей тяжестью рухнул на землю.

В то печальное утро в лебедочной опять дежурил Дьяков. Увидев из окна лежавшего навзничь человека, машинист что было сил крикнул проходившему внизу Бутову:

– Витей, к парапету! Человек лежит!

За эти дни нервы Дьякова сильно сдали, и он легко терял самообладание. «Не нового ли инженера порешили?» – думал он в тревожном предчувствии. Неподалеку сидел сменный лебедчик, и машинист, высунувшись из окна, умоляюще попросил его:

– Слушай, подмени маленько. Прошу.

Передав помощнику пульт и вызвав по телефону санкарету, Дьяков побежал к шахте. Шапов был еще жив и пальцами зажимал кровоточившую рану на лбу. Его губы шевелились и хотели что-то сказать. Плохо повинующимися руками Дьяков скинул с себя пиджак и укутал им голову инженера. Карета скорой помощи уже мчалась по дороге. Овладев собой, лебедчик стал осматривать поле. Серая зыбь каменной равнины, как в прошлый раз, была совершенно пуста. Лес стоял далеко. На шоссе тянулись грузовики, но оттуда стрелять не могли. Из санкареты торопливо вышла сестра, раненого положили на носилки, и машина уже мчалась в город. Дьяков отупело смотрел вслед. Увидев рядом с собой хромого Лапина, машинист вздрогнул и лишь сейчас вспомнил, что все утро сторож рыскал около лебедочной.

После выстрела Виг еще некоторое время наблюдал переполох, поднявшийся у алмазного колодца. Убедившись, что пуля угодила в цель, он торопливо свернул подстилку, вскинул ружье на плечо и, тщательно опрыскав место засады анольфом, пополз в лес. Низкие ветки кустов срывали с его головы кепку, прелая сырость била в нос, но лейтенант торопливо полз все дальше от ели. Виг встал на ноги лишь в безопасном месте и не спеша тронулся обратно к липе. Несколько раз он останавливался и проверял местность, но лес был нелюдим и пуст.

Лейтенант Виг не видел одного: за ним следили два черных охотничьих глаза. Человек с узкими глазами, заметив неизвестного, задавал себе вопрос за вопросом: почему охотник ползет, хотя впереди нет дичи? Почему у него малопулька, хотя стрелять косуль запрещено? Чего он боится? И, неслышно ступая по мху, охотник следил за убийцей, словно это был драгоценный горностай.

28. Квадрат анольфа

Ночью по узкой тропинке на восток от Амана шел невысокий человек с ружьем наперевес. Было прохладно и сыро, тайга молчала. Изредка гукал филин, да свистели крылья ночных птиц. Под ногами человека зеленоватыми точками мерцали неверные огоньки. Это фосфоресцировали гнилушки. Позади по той же тропинке двигались еще трое с собакой. Они старались копировать движения впереди идущего: останавливался он – останавливались и они, ускорял шаг человек – ускоряли ход и они.

– Уже скоро, – сказал один. – Поворот в сторону, затем метров 300, болотце, кустарник, и у цели.

– Надо успеть к двум часам ночи, – сказал другой.

– Доберемся, товарищ полковник.

В это время за их спиной послышался свист – условный сигнал. Все трое замерли, собаки принялись нюхать воздух. Вскоре к ним присоединилось еще два человека с овчаркой.

Когда все пятеро выстроились на тропинке, Язин дал команду. Вскоре группа догнала идущего впереди человека.

– Нет не один душа, – доложил он.

Это был охотник Егор, тот человек с узкими глазами, который заметил в лесу убийцу. Он выследил его до большой липы и видел, как снайпер скрылся в ее дупле. Заподозрив неладное, Егор бросился в милицию Амака. Через полчаса о липе знал Демин, через час – Язин. В тот же день Управление госбезопасности создало оперативную группу с Язиным во главе. Проводником группы назначили Егора.

– Навести рации, надеть рукавицы! – приказал Язин, и люди опустили на уши крохотные наушники.

– Товарищ Егор, – обратился Язин к охотнику, – веди нас теперь к дереву!

– От этот места еще большой дорога, – предупредил Егор. – Говорить, шум – все нельзя, – и он шагнул в сторону от тропинки.

Люди Язина последовали за ним и сразу же оказались во власти колючих и упругих ветвей. Ветви росли всюду – у самой земли, на уровне груди и лица. Люди наклонялись, делали зигзаги влево и вправо, разводил кусты руками, но упругие ветви больно хлестали по лицу. Под ногами неожиданно возникали камни, ручьи, чавкающие лужи. Егор шел легко и бесшумно. Собаки тянули своих поводырей вперед. Вскоре дорога пошла вниз.

Охотник вел группу неторопливо, но точно. Он помнил приказ высокого начальника: «Веди, Егор, так, чтобы на месте быть к двум часам ночи и чтоб у людей сила осталась». Группа перепачкалась грязью и смолой.

В половине второго Егор остановился на небольшой опушке. Отсюда были видны бежавшие по небу тучи.

– Теперь совсем недалеко, – сказал Егор вполголоса. – Отдыхай надо.

– Привал! – скомандовал Язин.

Люди образовал кружок. Собакам дали мясные брикеты: чем лучше накормлена овчарка перед работой, тем сильнее ее обоняние. После отдыха группа поднялась, и люди пошли гуськом в метре друг от друга. Слышался легкий треск сучьев.

– Дерево! – вдруг сказал Егор и остановился.

Как не напрягал Язин зрение, он ничего не мог увидеть.

– Там, – многозначительно добавил охотник.

– Окружаем дерево, – сообщил по радио Язин, и шесть бесшумных фигур оцепили липу, в дупле которой спал убийца. Теперь полковник различал темнеющий ствол дерева. Липа угадывалась также по сильному аромату цветов.

– Отдых! – сказал по радио Язин. Он берег силы людей.

– Рекс потерял нос! – вдруг раздался встревоженный голос. – Прошу проверить собак.

Одновременно по рации доложил и второй голос.

– Джек лишился обоняния.

Язин кинулся к поводырям Рябову и Курцову. Обе служебные овчарки потеряли обоняние. Они беспомощно тыкались носами в землю и, поджав хвосты, жалобно скулили. Язин понял, что логово врага, найденное благодаря искусству охотника Егора, опрыскано анольфом. Отныне собаки из оружия наступления становились ненужным балластом, без них же цепь окружения может быть прорвана без особого труда.

– Ближе к дереву на два шага! – приказал Язин.

Теперь даже в темноте люди видели друг друга. Полковник ощупал пистолет и дал команду:

– Кривцов, на дерево!

В ту же секунду бывший цирковой акробат кинулся на дерево. Еще днем он узнал о задании подняться на дерево и усыпить газом спящего в дупле человека. И Кривцов несколько часов тренировался на большом тополе во дворе управления.

Единственным оружием гимнаста был висевший на шее газовый баллон. Чем выше забирался акробат, тем более гладким становился ствол. Вскоре показалось небо. Кривцов скорее угадывал его, чем видел. Еще одна-две ветки и будет дупло. Он ощупал пусковой вентиль баллона. Немного отдохнув, Кривцов поднялся на последний метр, не зная, что его ожидает. Помня приказ Язина, он нехотя привязался ремнем к дереву и снял с шеи баллон.

Электросигнал от провода, паутинообразно раскинутого по траве вокруг липы, предупредил Вига об опасности. Многократное жужжание зуммера сказало ему, что внизу много людей. Высунув голову из дупла и держа в руке бесшумный пистолет, Виг приготовился отбить атаку. Он ничего не мог различить в сплошной темноте. Но вот зашуршала кора и задрожал ствол: кто-то полз вверх. Совершенно неожиданно у самого дупла возникло черное пятно, и Виг с размаху ударил по нему пистолетом. Издав стон и выпустив из рук баллон, Кривцов сначала осел, потом рухнул вниз, повиснув на пятнадцатиметровой высоте.

Язин услышал звук упавшего баллона и уловил едва слышный стон.

– Кривцов, что случилось? – тревожно спросил он по радио.

Ответа не последовало.

– Кривцов, отвечайте! Что случилось? – повторил Язин, но наушники молчали.

– С Кривцовым несчастье, – предупредил людей Язин. – Всем отойти на пять шагов. Смотреть вверх! Враг предупрежден скрытой сигнализацией, – и начальник БОРа отдал новый приказ:

– Сергеев на дерево! Помочь Кривцову! Доложить обстановку!

И Сергеев уже лез по стволу.

Потекли полные неизвестности минуты. Молчала липа, молчал Сергеев, молчали люди Язина. Вдруг что-то упало на землю, раздался слабый взрыв, и тот час же сильная струя едкого газа ударила людям в глаза. Язин почувствовал, что слизистые его глаз, гортани, носа заливает жгучая, режущая жидкость.

– Мы в облаке слезоточивого газа, – проговорил Язин в микрофон. – Всем стоять на месте, если есть вода, смочить платок и приложить к глазам. Ожидать прорыва врага.

Но газовая граната была лишь началом. Снова что-то тяжело ударилось о землю, и на этот раз Язин уловил запах фосфорного дыма. Крупицами сохранившегося еще зрения сквозь дрожащую завесу из слез, он различал густые черные клубы дыма.

– Стоять на месте! – стараясь быть спокойным, говорил Язин. – Сброшена дымовая завеса. Фосфорный ангидрид. Не опасно для жизни. Враг готовиться к бегству. Приготовить оружие!

– Сергеев, доложите!

– Очень… темно…. – послышался задыхающийся шепот. – Ничего не вижу…

Не успел Сергеев добраться до вершины липы, как где-то наверху послышалась сильное гудение. Что-то трещало, всасывая в себя воздух. «Огонь», – понял Язин, заметив ярко-желтое пламя.

– Дерево… подожжено! Кривцов, Сергеев в опасности! – передал он и бросился на горящее дерево.