Текст книги "Теодорих Великий"

Автор книги: Георг Пфайльшифтер

К этому остается добавить, что уже в 504 году Теодорих устранил постоянно грозившую его королевству опасность со стороны гепидов, наголову разбив их армию, и присоединил к своему государству провинцию Паннония II, расположенную в низовьях р. Савы (столица – г. Сирмий [32]32
  Ныне – сербский г. Митровица. ( Примеч. пер.)


[Закрыть]), а также часть Верхней Мёзии и несколько городов на берегу Дуная – включая Сингудунум – вплоть до ущелья Железные Ворота. После того как Византия, пытаясь в 505–508 годах силой вернуть себе Паннонию II, потерпела неудачу как на суше, так и на море, она была вынуждена отступить. (Правда, справедливости ради нужно сказать, что от серьезного вмешательства в политику, проводимую на Балканах остготским королем, Византию удерживала в то время суровая необходимость: ей приходилось отвлекать часть своих сил для разрешения вооруженных конфликтов с Персией.)

И поэтому, когда в 511 году скоропостижно скончался главный соперник Теодориха – великий франкский король Хлодвиг, остготы заняли господствующее положение в Западной Европе. Их король находился в то время на вершине своего могущества и своей славы.

Его королевство включало в себя всю Италию, Сицилию и Прованс. Еще в течение целых тридцати лет северные границы этого государства будут проходить по Рейну и Дунаю, хотя, пожалуй, вряд ли власть остготского короля распространялась дальше, чем Южная Швейцария, Южный Тироль, Каринтия и Штирия. На востоке границы Остготского королевства доходили до Хорватии, Словении, Северной Сербии, а также до всех австрийских земель, расположенных на Балканах.

В то время под властью остготского короля находились, кроме того, вестготские Южная Галлия и Испания. Таким образом, остготы подчинили себе всю бывшую Западную Римскую империю, за исключением: провинции Африка; территорий, находящихся на юге Балканского полуострова; и большей части Галлии. Теперь Теодорих действительно мог считать себя самым могущественным из всех германских королей. Он сосредоточил в своих руках такую власть, которой – вплоть до Карла Великого – не обладал никто.

Начиная с этого времени Теодориху стали воздавать императорские почести. После того как в 512 году в окрестностях г. Террачины были осушены болота, там, неподалеку от моря, установили памятник остготскому королю, на котором высечена такая надпись:

«Наш государь, благороднейший и доблестнейший король Теодорих, победитель и триумфатор, неизменный покровитель страны, рожденный для ее счастья, защитник свободы, возвеличивший Рим покоритель народов».

Действительно, как и прежние римские императоры, Теодорих, используя и мощь своих вооруженных сил и мудрую дипломатию, делал все возможное для того, чтобы возвеличить свое государство и обеспечить его безопасность. Целое десятилетие – с 511 по 522 год – можно по праву назвать самым блестящим периодом правления Теодориха и истории всего его народа.

Да, я подчеркиваю, истории всего его народа. В эти годы, благодаря стараниям Теодориха, он мог спокойно смотреть в свое будущее: в стране царили мир и процветание. Но Теодориху было уже шестьдесят лет, и он, без сомнения прекрасно отдавал себе отчет в том (как теперь это знаем и мы), что своим благоденствием его страна обязана в первую очередь именно ему. И его не могли не тревожить мысли о том, что будет со страной, когда он еще больше состарится и не сможет удерживать власть в своих руках. Сколько времени отведено ему судьбой до того момента, когда он, согнувшись под тяжестью весьма трудно прожитых лет, навсегда закроет свои глаза? Что будет происходить после этого в его стране, которой он до сих пор так и не сумел дать достойного наследника? И, призвав на помощь трезвый расчет и осторожную дальновидность, столь свойственную ему при решении многочисленных политических проблем, Теодорих нашел-таки ответ на один из самых важных для него в то время вопросов. В 515 году он женил знатного испанского вестгота из рода Амалов Эвтариха на своей дочери Амаласунте, которую подарила ему сестра Хлодвига Аудофледа. Этим брачным союзом Теодорих хотел создать прочную, нерасторжимую связь между остготами и вестготами, а также между двумя странами – Италией и Испанией. Ребенок мужского пола, которого можно было ожидать от брака Эвтариха с Амаласунтой (и вскоре у них действительно родился сын – Аталарих), стал бы легитимным монархом обоих братских народов и наследником Теодориха.

Теодориху удалось привлечь на свою сторону и Византию. В 518 году умер император Анастасий I. Вступивший на престол император Юстин I стал проводить внешнюю политику, отличную от политики своего предшественника. Новое правительство Византии не препятствовало осуществлению Теодорихом столь долго вынашиваемых им планов. Как в свое время император Зинон сделал Теодориха римским гражданином и открыл ему путь к наивысшим государственным должностям, так и теперь то же самое произошло и с Эвтарихом. Юстин I назвал его своим «сыном по оружию», и уже в 519 году Эвтарих, вместе с императором, стал консулом. Теперь династия Амалов и Остготское королевство могли спокойно смотреть в ближайшее будущее.

 
Рис. 39.  Император Юстин I (портрет на медной монете)
 

Свое назначение на должность консула Эвтарих отметил грандиозными празднествами и в Риме, и в Равенне. Кассиодор рассказал о них в своей хронике, которую он написал в честь Эвтариха:

«В этом году Рим увидел множество чудес. Посол Востока, Симмах, не мог надивиться огромному количеству дорогих подарков, которые получили и римляне и готы. Сенаторов Эвтарих буквально осыпал почестями. В проведенных в Амфитеатре играх были представлены дикие звери всех видов, которые привели в изумление присутствовавших там зрителей, поскольку они таких зверей еще никогда не видели. Даже Африка, в знак своего глубочайшего уважения, прислала на эти игры всё самое лучшее, что есть у нее для проведения таких забав. Все в один голос славили Эвтариха, и римские граждане выражали настолько сильную любовь к нему, что выражали горячее желание видеть его даже тогда, когда он уже давным-давно возвратился в Равенну к своему прославленному отцу. Там он вновь принялся раздавать римлянам и готам такие богатые дары, что все пришли к единому мнению: он, и только лишь он, смог бы превзойти великолепие празднеств, данных им по поводу вступления в должность консула».

Во время этих торжеств хвалебные речи звучали и в адрес Теодориха, о чем нам известно из некоторых фрагментов панегириков Кассиодора. В них прославлялась проводимая остготским королем внешняя политика, направленная на воссоздание Западной Римской империи, однако особо восторженных похвал удостоились те достижения его правительства, которые способствовали укреплению могущества и процветанию Италии. Вот что говорилось в одном из панегириков:

«Слава тебе, неутомимый триумфатор, благодаря борьбе и победам которого вновь возрождаются к жизни обескровленные части страны и возвращается к нам прежний, Золотой век».

В конечном счете сбылось, хотя и в несколько другой форме, приведенное выше пожелание Эннодия, в котором, правда, нет ни слова ни о борьбе, ни о победах:

«О, как хотелось бы, чтобы к плодам этого Золотого века добавился королевский отпрыск от тебя! Как было бы хорошо, если бы на руках у тебя играл наследник твоего королевства и если бы он воспринял от нас ту уверенность в счастливом радостном завтра, которую мы положили к твоим ногам!».

Так говорится в панегирике Эннодия. А в письме, которое он написал в 511 году одному южногалльскому епископу, эта же тема изложена такими словами:

«Помолись, чтобы Христос, наш Спаситель, сохранил на долгие годы жизнь того из Своих слуг, которого Он дал нам в лице нашего благороднейшего короля; за то, чтобы король смог подарить нашему государству наследника из своего рода, иначе все плоды трудов короля, все результаты, достигнутые им на протяжении нескольких поколений, бесследно исчезнут и нам останутся лишь горькие воспоминания о безвозвратно ушедшем Золотом веке!».

Глава 6
Золотой век

Современники Теодориха говорили о временах его правления как о поистине Золотом веке, о возврате прежних счастливых дней, поскольку несколько десятилетий, предшествовавших его приходу к власти, были отмечены беспросветной нищетой и тяжкими условиями жизни его народа. И эту счастливую перемену как друзья, так и враги Теодориха единодушно считали результатом проводимой им политики. Рим вновь стали называть – и уже в последний раз – Felix Roma, то есть счастливым Римом.

Как же удалось Теодориху добиться столь разительных перемен за довольно короткое время своего правления? Ни государственные, ни экономические органы управления страной не претерпели каких-либо существенных изменений. Все дело в том, что Теодориху удалось принести многострадальной Италии такой бесценный дар, как мир, который он стремился оберегать на протяжении всей своей жизни. Именно это было совершенно необычным в те жестокие времена. Армия его остготов была надежной защитой от набегов воинственных, жадных до чужого добра варваров. Сам король принимал весьма решительные меры к тому, чтобы и в самом государстве, и на его границах спокойствие сохранялось настолько долго, насколько это было возможно. Кроме того, его правительство проявляло крайнюю осторожность в таком вопросе, как повышение налогов, и гарантировало полное освобождение от налогов и государственную поддержку в тех случаях, когда речь шла об освоении новых земель или возникновении форс-мажорных ситуаций (стихийные бедствия, пожары и т. п.). Финансовое положение страны во времена правления Теодориха было очень стабильным, что позволяло правительству осуществлять мероприятия, имевшие чрезвычайно большое экономическое и экологическое значение: строились и реставрировались водопроводы и бани, для создания новых посевных площадей осушались болота. «Принимались все меры по сохранению, увеличению и рациональному использованию природных богатств страны независимо от того, о чем шла речь – о добыче полезных ископаемых или лове рыбы».

На новую, более высокую ступень поднялись сельское хозяйство, торговля, ремесла – словом, вся экономическая жизнь страны, – что позволило поддерживать на определенном уровне благосостояние ее жителей, несмотря на значительное увеличение размеров самого государства. Обновленное Остготское королевство было полно, если можно так выразиться, юношеского задора и за очень короткий промежуток времени достигло небывалых темпов развития. А поскольку, как уже говорилось, римляне привлекались к работе в органах самоуправления наравне с готами, то в широких римских кругах очень скоро примирились с фактом единоличного правления Теодориха. Дело зашло настолько далеко, что некоторые римляне и это вызывало вполне заслуженные насмешки Теодориха – начали стараться внешне походить на готов: в одежде, прическах и т. д. Можно сказать, что из всего латинского населения страны крайне враждебно по отношению к готам была настроена лишь одна (правда, обладавшая довольно заметной властью) группа, а именно сплотившиеся под флагом крайнего национализма знатные латифундисты. Но и им было невыгодно препятствовать неуклонному росту процветания страны в обстановке мира и порядка. И в течение очень многих лет после смерти короля-еретика – когда его народ даст последний отчаянный бой за свое существование и уже потеряет Равенну – ортодоксальные священники будут с благодарностью и грустью вспоминать то воистину счастливое время. Один из таких священников, Аноним Валесиан, который родился, может быть, в уже ставшей императорским городом Равенне, оценил времена правления Теодориха весьма примечательными словами:

«В его время Италия на протяжении 30 лет наслаждалась мирной жизнью, которая продолжалась и при его преемниках. Все, за что он ни брался, ему удавалось… Он щедро раздавал нуждающимся и деньги, и продукты питания, а поскольку он сумел прекрасно наладить работу органов управления, государственная казна, которую он принял совершенно пустой, быстро наполнилась. Он не предпринимал никаких мер, направленных против ортодоксальной религии. Он дал народу цирковые и другие театральные зрелища, поэтому его часто сравнивали с Траяном и Валентинианом I – настолько похожи были его дела на деяния этих императоров… К нему стекались деловые люди со всех концов страны. Судебные органы Италии осуществляли в его время правосудие настолько хорошо, что если кто-либо решался для улучшения своего благосостояния вложить куда-либо свое золото или серебро, то он мог быть уверен в том, что они сохранятся так же надежно, как за каменной стеной. Он повелел, чтобы ни один город Италии не имел городских ворот, а там, где они уже были, получили приказ никогда их не запирать; каждый мог заниматься своим делом в любое время дня и ночи. В его время на один солид можно было купить 60 четвериков пшеницы или 30 амфор вина».

Высокий уровень развития экономики и стабильное финансовое положение страны особенно сильно проявились в двух областях: в литературной жизни и в обеспечении сохранности общественных зданий и памятников. В то время как личное участие остготского короля в делах, относящихся к первой области, было лишь символическим – он мог создать благоприятные условия для ее развития, – то ко всему, что касалось второй области, Теодорих относился с искренним рвением и не жалел средств на уход за памятниками и зданиями. Перестраивая, реставрируя и придавая новый блеск величественным сооружениям и монументам, которые несли на себе следы умирания когда-то могущественнейшей Империи, Теодорих хотел лишний раз подчеркнуть, что он пришел в Италию не для того, чтобы разрушить все, связанное с этой Империей; нет, он всегда восхищался ее делами и сделает максимум возможного, чтобы вдохнуть в нее новую жизнь.

Особого внимания Теодориха в этом деле удостоились две столицы – Рим и Равенна. Имя остготского короля тесно связано с этими городами Италии. В новом дворце, который Теодорих построил для себя в Равенне, есть его мозаичный портрет. (Описание этого портрета сделал Агнелл, равеннский священник первой половины IX века, которому мы обязаны многим ценным сведениям о церковных сооружениях его родного города.) Так вот, на этом портрете Теодорих представлен одетым в кольчугу, в правой руке он держит копье, в левой – щит; рядом со щитом – символическое изображение Рима с дротиком в руке и в шлеме; на той стороне, где король держит копье, символическое изображение Равенны, направляющейся к королю: ее правая нога опирается на море, а левая – на сушу. Господствующая над морем и сушей Равенна украшалась с поистине королевской щедростью, а в Вечном городе производились масштабные реставрационные работы. Постоянная работа по улучшению состояния этих двух столиц была для Теодориха не обузой, а любимым занятием.

Как известно, в античной древности было семь знаменитых чудес света. Рим, в котором находилось большое количество ценных памятников архитектуры, остготский король считал восьмым из таких чудес. Несмотря на тяжкое испытание, которому подвергли Вечный город вестготы Алариха I и вандалы Гейзериха, его по-прежнему украшали древние монументальные сооружения: театры, термы, базилики и опустевшие языческие храмы. Сохранили свой великолепный вид и форум Траяна и Капитолий. По образному выражению Кассиодора, Вечный город все еще населял «весьма многочисленный народ статуй и целый табун бронзовых и мраморных коней». Но были, разумеется, и поврежденные, и в значительной степени разрушенные здания. Во многих сооружениях были извлечены железные скобы, скреплявшие мраморные и травертиновые [33]33
  Травертин – известковый туф. ( Примеч. пер.)


[Закрыть]плиты; блоки и колонны старых зданий либо использовали для возведения новых, либо готовили из них жженую известь. Ради ценных материалов разрушали даже мраморные и бронзовые статуи. В каких масштабах все это происходило, мы можем судить по такому факту, что сам Теодорих поступал подобным образом: он приказал использовать для строительства своей резиденции в Равенне мраморные блоки разрушенного императорского дворца Пинкир. Однако вскоре Теодорих опомнился и попытался с присущей ему энергией устранить все нанесенные Риму повреждения, как это уже делал до него император. Ярким свидетельством этих усилий Теодориха являются его указы, которые впоследствии Кассиодор и один из его учеников опубликовали под названием «Variae» [34]34
  «Разное» (лат.).


[Закрыть].

 
Рис. 40. Кирпич с именем Теодориха (из базилики святых Сильвестра и Марии)
 

Теодорих ввел должность специального городского архитектора, в обязанности которого входил надзор за реставрацией зданий и сохранением их в надлежащем состоянии. Ему помогала в работе существовавшая и прежде Служба охраны статуй, следившая за состоянием всех городских скульптур. Их деятельность в Риме была чрезвычайно плодотворной. Государство затратило огромные средства на строительство кирпичных заводов и мастерских. Во многих светских и церковных зданиях того времени можно было найти кирпичи с клеймом Теодориха. Был отреставрирован целый ряд крупнейших сооружений Рима: гигантский императорский дворец на Палатинском холме, огромный (и сильно разрушенный) театр Помпея, величественное (и почти не подвергшееся разрушению) здание Амфитеатра Флавиев (Колизей). Привели в порядок и постоянно использовавшийся Большой цирк, верхние этажи которого довольно сильно пострадали от времени. Из средств, полученных от введения налога на вино, король ежегодно выделял определенную сумму на приведение в порядок стен Рима. Значительные суммы тратились также на обеспечение функционирования гигантских водопроводов, общественных терм и купален, великолепной, достойной самых высоких похвал системы канализации, а кроме того, на содержание чиновничьего аппарата. Особо нужно подчеркнуть то, что Теодорих выделял из своих собственных средств Деньги на строительство ортодоксальных церковных зданий. В годы его правления для Папы Симмаха были построены различные часовни в церкви св. Петра, рядом с этой церковью – церковь апостола Андрея, базилика св. Панкратия и базилика двух святых Пап: Сильвестра и Мартина Турского. Из стен последней базилики извлекли кирпич с именем Теодориха. Эта базилика – построенная на средства некоего Палатина, который, вероятно, был одним из высокопоставленных готских чиновников Теодориха и поэтому, как и король, особо чтил святого Мартина, поскольку был родом из Паннонии, – сохранила свой облик до наших дней. Жак благодаря стараниям Теодориха, стремившегося удовлетворить все духовные и мирские потребности Рима, этот город за очень короткий срок помолодел и украсился новыми зданиями. И, пожалуй, Эннодий не слишком сильно преувеличивает заслуги Теодориха, описывая в своем панегирике его деятельность такими словами:

«Я вижу, как в лежащий во прахе город вливается новая красота, как повсюду во благо государства встают новые дворцы, а старые обретают былое величие. Я вижу полностью возведенные здания там, где совсем недавно я видел лишь их проекты. Весь Рим, мать городов, стряхнул с себя все увядшее и прямо на глазах помолодел».

А вот что говорит о Теодорихе упомянутый выше Аноним Валесиан: «Король любил строить новые здания и придавать прежний блеск стареющим городам, что, безусловно, следует считать одним из самых больших его достоинств». Нам известно о строительных работах в Террачине, Сполето, Парме, Павии и Монце. В Павии, совершенно по-особому укрепленном городе, по приказу Теодориха были построены дворец, купальни, амфитеатр и возведены новые городские стены.

Наиболее пристальное внимание Теодорих уделял двум городам – Равенне и Вероне. Оба этих города король сделал своими резиденциями, руководствуясь в первую очередь соображениями военной безопасности.

 
Рис. 41.  Вид на Верону
 

Как уже упоминалось выше, на вершине холма Сан-Пьетро, господствующего и над всем городом Вероной, и над ее окрестностями, был построен огромный, хорошо укрепленный дворец. (К сожалению, в настоящее время от него остались лишь жалкие остатки, скорее всего – обводных стен и восьмиугольных башен по углам.) В качестве дворцовой церкви Теодорих использовал одну из двух церквей: либо расположенную поблизости от дворца церковь св. Петра, либо, что вероятнее, весьма интересующую нынешних историков строительного искусства церковь Сан Стефано, наиболее Древние элементы которой клирос и крипта [35]35
  Подземная часовня. (Примеч. пер.)


[Закрыть], возможно, восходят именно к тем временам. И отнюдь не случайно Теодорих отдавал предпочтение Вероне, ибо этот город, в котором уже были прекрасные термы, великолепный римский театр и большая Арена [36]36
  Средневековые жители Вероны считали, что эта Арена была построена по приказу Теодориха, и поэтому называли ее «Ареной Теодориха».


[Закрыть] и в котором сам Теодорих приказал соорудить новые термы и акведуки, был хорошо укрепленной крепостью. Именно сюда Теодорих приезжал всякий раз, когда этого требовали интересы безопасности его государства; правда, приезжал он в Верону и тогда, когда ему становилось или слишком жарко, или слишком скучно в расположенной на равнине и окруженной болотами Равенне.

Находясь в Равенне, Теодорих мечтал о том времени, когда этот город будут окружать не бесплодные болота, а пышные сады. Эннодий говорит об этом так:

 
«Теперь, после того как поле битвы стало красным от крови,
Ты разведешь здесь сады и украсишь их пурпурными цветами.
Роскошные кустарники подарят тебе прекрасные плоды,
Деревья подарят тебе чудесные фрукты —
Такие же благородные, как и ты.
Зеленая трава узнает своего господина и молча поприветствует его;
Всему, к чему ни прикоснется король, он отдает тепло своего сердца.
Благодарная земля громко скажет мне о том,
Для кого растут на ней деревья.
Здесь, исполненный благодати,
Явится моим глазам великий вождь».
 

 
Рис. 42.  Арена города Вероны
 

 
Рис. 43.  Дворец Теодориха в Вероне (городская печать Вероны XII века)
 

А в Вероне, стоя на вершине холма, где для него был выстроен дворец, Теодорих с удовольствием вдыхал свежий горный воздух и любовался открывающейся его взору великолепной картиной: прямо у его ног лежал огромный город и блестела излучина реки Атесис, на юге перед ним расстилалась широкая лента реки Пад [37]37
  Ныне – р. По. ( Примеч. пер.)


[Закрыть], за которой виднелись Апеннины, а на севере и западе красовались заснеженные вершины Альп. Здесь, где его никогда не тревожили воспоминания о годах, проведенных в императорской резиденции, он чувствовал себя единственным властелином этого прекрасного города. Это была его Верона! «Verona tua» [38]38
  «Твоя Верона» (лат.).


[Закрыть], – так называл ее Эннодий. В героическом эпосе город Верона фигурирует под именем Берн.

И тем не менее, столицей и главным деловым центром нового государства была отвоеванная у Одоакра Равенна, которая стараниями Теодориха превратилась в неприступную крепость и в которой, как в прежней императорской столице, находились все правительственные учреждения. Правительство Теодориха состояло, как известно, и из готов и из римлян, и эта двойственность не могла не наложить свой отпечаток на нравы его двора и жизнь его столицы. В Равенне всегда были сильны традиции прежнего блестящего образа жизни, свойственного римлянам, но на этом фоне было не менее заметным великолепие германского двора Теодориха, выросшего и получившего образование в Константинополе. Этот двор – со своим королем, непохожим ни на какого другого монарха, с его женой, в характере которой прекрасно уживались и царственная гордость и мягкая доброта, с роскошными празднествами и пирами, с певцами и арфистами, исполнявшими хвалебные и героические песни, с высшими готскими военачальниками, обладавшими опытом, мудростью и почти неограниченной властью, с мощными отрядами королевской гвардии и воинскими турнирами юных готов, – да, этот двор был поистине германским. Но были и римские аристократы, которые также занимали весьма ответственные посты, были яркие представители греческой и римской культуры, греческие и римские гувернантки, учителя, литераторы, художники и врачи – и все они являлись неотъемлемой частью римского уклада жизни в Равенне. Таким образом, королевский двор был ярким отображением всех идеальных устремлений своего монарха, который, постоянно заботясь о сохранении у германцев боевого духа и инициативы, тем не менее с готовностью принял многие римские обычаи и постарался дать и воспитание, и образование римской матроны как своей дочери Амаласунте, так и своей племяннице Амалаберге.

О своей столице, в которой еще при жизни императрицы Галлы Плацидии (ум. в 450 году), обладавшей тонким художественным вкусом, были построены многие великолепные здания, прежде всего – церкви и дворцы, Теодорих заботился истинно по-королевски. Он привел в порядок городской водопровод, который проложили еще при Адриане, и теперь жители были надолго обеспечены столь нужной им чистой водой. Он построил новые и отремонтировал старые термы, возвел здание Большого Гостиного двора (так называемую базилику Геркулеса [39]39
  Гипотеза о том, что восемь мраморных колонн здания на теперешней площади Виктора Эммануила (на капителях двух из них есть монограмма Теодориха) имеют отношение именно к этой базилике, – нуждается в серьезной проверке.


[Закрыть]) и многие другие крупные сооружения, отличавшиеся новизной архитектурной мысли и ставшие истинным украшением Равенны.

 
Рис. 44. Капитель базилики Геркулеса (?) в Равенне с монограммой Теодориха
 

Среди них в первую очередь следует назвать построенный в восточной части города (позади церквей Сан Аполлинаре Нуово и Сан Джованни Евангелиста) дворец, передний фасад которого был обращен к западу, а задний – к находившемуся на востоке морю. Теодорих «изо всех сил старался приблизить завершение строительства дворца, однако ему не было суждено дожить до его освящения; правда, портики, расположенные по периметру дворца, он успел закончить». Так говорится в одной из древних равеннских хроник. Королевский дворец Теодориха строился, вероятно, по образцу императорского дворца Халка в Константинополе. Литературные источники свидетельствуют о том, что во дворце были обращенная к морю трапезная, широкие галереи; стены были облицованы мрамором и украшены великолепной мозаикой. То здание, которое сегодня гиды представляют приезжающим в Равенну туристам как дворец Теодориха, действительно принадлежало ему, но в более поздние годы подверглось реконструкции [40]40
  См. А. Хаупт «Древнейшее искусство, в особенности архитектурное искусство германцев от времен Великого переселения народов до Карла Великого» (Лейпциг, 1909 г.), С. 146 и след., а также А. Вентури «Storia dell'arte italiana II» (1902 г.), С. 159 и след. В последнее время в том месте, где некогда стоял дворец Теодориха, были проведены широкомасштабные археологические раскопки. К сожалению, руководитель этих работ оставил мою просьбу о предоставлении мне информации об их результатах без внимания и мне пришлось довольствоваться сведениями, содержащимися в статье доктора Е. Лессинга из Флоренции, которую он поместил в воскресном приложении к «Schwabischen Merkur» от 19 февраля 1910 года и на которую любезно обратил мое внимание доктор Отто из Фрейбурга. Раскопки велись на территории сада, площадь которой составляла около 2000 кв. м. Были найдены фрагменты мозаичного пола, приведенные в данной книге на рис. 48. С запада эта территория была ограничена дворцом Теодориха (см. рис. 45) и церковью Сан Аполлинаре Нуово (дворцовой церковью Теодориха), с севера – церковью Сан Джованни Евангелиста (церковью, воздвигнутой по обету Галлы Плацидии), с востока – железнодорожным полотном и с юга – Via Alberoni, которая, по всей вероятности, проходила рядом с дворцом. Примерно 1200 кв. м этой территории уже были раскопаны. То, что осталось от дворца, представляло собой его основные части, которые почти не пострадали от времени. «Образуя открытый со стороны запада прямоугольник, одна из сторон которого еще находилась под землей, тянулся длинный ряд жилых помещений и парадных комнат… Почти все покои дворца были украшены мраморной мозаикой; многое из того, что в них находилось, имело большую художественную ценность: красивый охотничий рог; рельеф на дворцовой стене, представляющий собой выполненную в натуральную величину человеческую фигуру; отличающиеся необыкновенным разнообразием орнаменты, которые использовались для украшения как стенных бордюров, так и пола практически во всех помещениях дворца. Риччи (в скобках замечу, что не он был руководителем раскопок!) твердо уверен в том, что можно найти и тронный зал, и ступени, которые вели к королевскому трону». Наибольший сюрприз ожидал археологов, когда они обнаружили трапезную, а в ней – триклиний, обеденный стол с кушетками для возлежания. «С западной, восточной и северной сторон к одному из триклиниев площадью 6 кв. м примыкали ниши глубиной 6 м, с южной стороны был расположен еще один такой же триклиний… Латинский дистих призывал каждого входящего в трапезную вкусить то, что предлагает данное время года, но тем не менее красочная мозаичная надпись на полу трапезной советует отдавать предпочтение „frutti della stagione", а не рыбе, птице, дичи или домашнему скоту (кстати, это единственная надпись, которую там удалось найти). Сохранившиеся фрагменты лаврового венка с вплетенными в него яркими цветами, возможно, указывают то место, где в средней части северной стороны триклиния возлежал, вкушая трапезу, сам король». Этими скупыми сведениями нам придется довольствоваться до тех пор, пока начавшиеся раскопки не будут завершены полностью и пока их результаты не будут опубликованы.


[Закрыть]. Истинный облик этого дворца времен Теодориха мы не в силах восстановить.

 
Рис. 45. Реконструированный дворец Теодориха в Равенне
 

Мы имеем лишь весьма приблизительное представление о том, как в то время выглядело главное здание, в котором находились покои и церемониальные залы короля и которое было окружено двориками и стенами [41]41
  См. К. Г. Стефани «Древнейшие немецкие жилые строения» (1902 г.), С. 205–221.


[Закрыть].

На его переднем фасаде находилась центральная часть изображения города Равенны, полная картина которой представлена в самом низу южной стены созданной по воле Теодориха церкви Сан Аполлинаре Нуово. И хотя у нас нет полной уверенности в том, что эти изображения идентичны, мы все же вправе допустить такую возможность. Построенное совершенно в античном духе главное здание выглядело, по нашей гипотезе, как импозантное двухэтажное строение, крыша которого была сделана из красной черепицы.

 
Рис. 46. Передний фасад главного здания дворца Теодориха в Равенне
 

 
Рис. 47. Фронтон главного здания дворца Теодориха в Равенне
 

В центре переднего фасада этого здания четырьмя мощными белыми колоннами был образован фронтон, под которым находился высокий главный портал. Свод над этими четырьмя колоннами образовывали три полукруглые арки, два средних антрвольта [42]42
  Антрвольт – клинообразный элемент свода. (Примеч. пер.)


[Закрыть]которых были украшены прелестными изображениями богини Виктории; каждая из них держала в обеих руках зеленые гирлянды. Остальные элементы переднего фасада располагались по обе стороны от главного портала. Как с той, так и с другой стороны были установлены четыре колонны, размеры которых были несколько меньше по сравнению с колоннами главного портала. На эти колонны опирались три полукруглые арки, и уже каждый антрвольт украшали фигурки богини Виктории с гирляндами в руках. Над этими арками, опираясь на белые мраморные лежни, возвышался второй этаж. Слева он был разделен на пять, а справа – на шесть арочных пролетов, в антрвольтах которых также красовались те же богини с теми же гирляндами в руках. Представив себе именно таким передний фасад главного здания и призвав на помощь всю свою фантазию, мы можем попытаться представить себе, как выглядел весь дворец Теодориха. Это был действительно великолепный дворец; ни у одного германского короля – и до Теодориха, и после него – такого дворца не было.

 
Рис. 48.  Фрагмент мозаичного пола дворца Теодориха
 

 
Рис. 49. Главный неф дворцовой церкви Теодориха
 

B Равенне был и еще один комплекс строительных сооружений, связанных с именем Теодориха: новые или отреставрированные арианские церкви. Самая известная, отличавшаяся пышным убранством арианская церковь была построена по приказу Теодориха рядом с его дворцом – по сути дела, это была дворцовая церковь. Речь идет о базилике св. Мартина, в которой было три продольных нефа, а поперечный неф – такой встречается в нынешних церквях – отсутствовал. Потолок базилики был сделан из очень дорогих материалов, и поэтому современники дали ему пышное название: «caelum aureum [43]43
  «Золотое небо» (лат.).


[Закрыть]». Теперь эту базилику знают как церковь Сан Аполлинаре Нуово: примерно в 850 году в нее были доставлены из города Классе реликвии святого Аполлинария, – и охраняют ее как памятник архитектуры; стены этой церкви украшает великолепная мозаика времен Теодориха Великого. В этом отношении она является уникальной: такой изумительной мозаики, которой облицованы стены главного нефа этой старинной базилики, нет больше ни в одном храме. На человека, впервые вошедшего в эту церковь, ее главный неф, освещаемый солнечными лучами, которые попадают в него из двух боковых нефов, производит неизгладимое впечатление. Мозаика обеих стен главного нефа разделена на три расположенных друг над другом участка. Верхние из них находятся под самым потолком, на них изображены 26 сцен из жизни Иисуса Христа и его мученическая смерть. Мастер, создавший эти мозаичные картины (возможно, их было двое), великолепно – совершенно в античном стиле – скомпоновал их. Использованы довольно простые орнаменты, но их цветовое решение – выше всяких похвал. Средние участки обеих стен главного нефа выполнены из такой же великолепной мозаики тех лет, которая изготавливалась на золотой основе. На каждом из этих участков – одиннадцать окон, между которыми находятся огромные изображения шестнадцати персон: это люди в одежде апостолов, которые держат в руках закрытые книги или свернутые в трубку рукописи и о функциональной роли которых мы не можем сказать ничего определенного.

Нижние участки обеих стен сделаны из мозаики времен Теодориха только лишь в начале и конце – середина этих участков, на которых изображены весьма колоритные процессии, сделана из мозаики более позднего периода: времен архиепископа Агнелла (556–569 гг.), который, после распада Остготского королевства, освятил эту арианскую церковь, после чего в ней стали проводиться ортодоксальные богослужения. Перечислим то, что было создано в этом храме по приказу Теодориха. На южной стене главного нефа (стене апостолов) в непосредственной близости от входа находится изображение города Равенны (ср. с рис. 46). Отчетливо видна внутренняя сторона расположенной на заднем плане городской стены. Внешняя сторона этой стены, которая должна была находиться на переднем плане, – отсутствует. Справа на этом месте расположен портал, в проеме которого находилось изображение человека (впоследствии уничтоженное по приказу Агнелла). Сохранилась небольшая мозаичная картина на тимпане [44]44
  Тимпан – треугольное поле фронтона. (Примеч. пер.)


[Закрыть]: Спаситель, несущий свой крест, и рядом с ним два топчущих змею человека.