Текст книги "Учитель Гнус. Верноподданный. Новеллы"

Автор книги: Генрих Манн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 46 (всего у книги 54 страниц)

Маленький человечек быстрехонько присел за глубокое кресло. Его начальник – генерал с характерной для военного угловатой грацией прошагал через холл. Ну и позер, если даже не на людях держится так! Маленький человечек с чересчур большой головой особенно ненавидел эту небольшую, красиво посаженную голову военного… Слава богу, исчез. Вперед! Да и дама уже вернулась.

«Состояние, исчисляемое миллиардами золотых марок! Только грядущие поколения, возможно, узнают всю правду о возникновении и расширении этого могущества, уже превзошедшего все мыслимое, включая Моргана, Вандербильта и конкурентов послабее, и теперь уже явно принимающего мифические размеры. Миф о Кобесе! Новая религия, которую в муках и страшных конвульсиях рождает наш континент, обретена!»

Громовый радиоголос смолк. Маленький человечек прихлопнул дверцу, а дама, завороженная услышанным, все еще стояла, не двигаясь.

– Великолепный мужчина! – проговорила она, тяжело дыша.

– Вы имеете в виду не меня, – произнес маленький человечек. – Вы имеете в виду герра Кобеса.

– И такой мужчина – среди такого глупого народа! – воскликнула дама.

«Дура, – подумала чересчур большая голова. – И к логическому мышлению не способна!» А вслух он громко сказал:

– Целиком к вашим услугам, весь, как есть, без остатка! – и склонился к ее ногам – голым, в шелковых туфлях, но вдруг потерял равновесие.

– Встаньте! – приказала дама. – И проведите меня к мистеру Кобесу.

Оплошность настроила его на злобный лад.

– С чего вы взяли, что кто-нибудь вообще сможет провести вас к мистеру Кобесу? – спросил он, с досадой разглядывая ее.

– Проведите меня к мистеру Кобесу! – потребовала она. – Или позовите кого-нибудь другого!

Пришлось побороть свою злость. Только никого не вмешивать!

– Кто-нибудь другой, – сказал он поспешно, – точно так же никогда не видел мистера Кобеса, как и я. Мистер Кобес – невидимка, – прошептал он. Напустить побольше таинственности! Завлечь! – Мистер Кобес пребывает столь высоко, что нам, смертным, путь туда заказан. Вы видите, мадам: лестница кончается, лифт выше не идет.

– Значит, есть другой лифт! – заявила она, не давая сбить себя с толку. Он поневоле отказался от попытки надуть ее.

– Прошу пройти в мой кабинет, мадам. Любой заставший вас здесь немедленно велит отвести вас к вашей машине. К мистеру Кобесу не проведет никто. Во-первых, любого за это сразу уволят. А во-вторых, никто и не сможет.

– У мистера Кобеса сейчас мой муж, – сказала дама. – Мне тоже необходимо быть там.

– Значит, ваш муж делает с мистером Кобесом бизнес. Потерпите до его возвращения! Возможно, он запомнит путь, которым шел. Но вряд ли.

– А если вы мне покажете – сколько? – И дама пристально взглянула ему в глаза. Одутловатое лицо его налилось кровью и стало багровым, он потупил взор. Ты желал бы презирать этот мир, отвергнувший тебя, столь же сильно, сколь жаждешь его… Но все-таки ее предложение было слишком грубым. И он поглядел на даму, но как-то неопределенно.

– Вы заблуждаетесь, мадам. Я сам охотно заплатил бы за то, чтобы увидеть мистера Кобеса. Только потому я и служу здесь.

– Ах, бедняжка! – воскликнула дама, увидев, что он плачет.

– Моя фамилия – Занд, – сказал он. – Не Кант. Всего только Занд. Я был приват-доцент. Доктор философии, естественных и прочих ныне упраздненных наук. Чтобы дать вам некоторое представление, скажу: самое полезное, за что я принимался в своей жизни, было изучение сонной болезни.

– Боролись с сонной болезнью, а сами такой занудный? Да проведите же меня к мистеру Кобесу!

Дама уселась в кресло. Сняла перчатку с руки. Голым пальцем стала водить маленькому человечку под подбородком. «Малыш!» – говорила она, а стареющее лицо его судорожно дергалось. Он ясно видел, что перед ним, – пусть так тепло шуршит шелк и так ослепительно сияют бриллианты, усеявшие руку, – всего-навсего перезрелая дама с крашеными волосами, с размалеванным, покрытым эмалью лицом манекена, да к тому же, можно предполагать, еще и истеричка. Но дыхание высшего света, его наглость, презрение к людям и примитивная подлость одурманили маленького человечка, как ядовитый газ. У него помутилось в глазах, а кровь быстрее потекла по жилам.

– Ваше желание – для меня приказ, – простонал он.

– То-то. Я ведь знала, что ты хитрец. Ясное дело, давно уже разнюхал, как пройти к мистеру Кобесу. Отведи меня к нему, и я поговорю с ним насчет твоей сонной болезни. Пусть даст на нее деньги.

– Мистер Кобес никогда и никому не дает денег, мадам, можете не трудиться! Увидеть его воочию уже само по себе будет мне наградой. Хотя, верно, и придется мне зажмуриться. Меня ослепляет все, кроме мысли. Но, видит бог, мистер Кобес – отнюдь не мысль… Прошу вас в мою картотеку, мадам! – И он открыл ей дверь в соседнюю комнату, где не было ничего, кроме картонных коробок. – Когда-то эта картотека принадлежала мне, – сказал маленький человечек. – Мне! Дело всей моей жизни! Не было в Германии такой видной личности, на которую здесь не имелось бы карточки. Личность, идея, достижения, применимость – все налицо. Собирал, изучал. Писал, обдумывал. А Кобес купил. Когда я уже подыхал с голоду. Купил единственное, что я любил на свете, – мою картотеку. Не за деньги. За должность. Вот как покупает Кобес.

Держа под мышкой большую пачку папок, маленький человечек поклонился.

– Вернусь за вами, когда будет безопасно, – запер дверь снаружи и вынул ключ.

IV

Разложив папки на своей конторке, он порылся в них, что-то нашел, потом сунул обратно. Подкрался к двери в кабинет своего начальника, генерала, тихонько прислушался, поглядел в замочную скважину. Легонько затрясся от радости, сознавая свое превосходство. Опять прислушался, поглядел в скважину, затрясся. В комнату постучали. Вошедший увидел, как человечек метнулся от двери картотеки.

Это был начальник социального отдела – тот прелестный стройный юноша с акульей пастью. Ему понадобилось пройти в картотеку.

– Войти туда вам не удастся, – сказал маленький человечек. Объяснил, что потерян ключ, но сделал это с таким выражением лица, что никто бы не поверил. Не поверил и начальник. Тут маленький человечек повел себя столь нагло, столь неожиданно нагло, что тот даже растерялся. Таким наглым могло сделать только тайное чувство собственной власти. Начальника вдруг осенило. Но озарение тут же угасло: уж слишком невероятно! Неужто этот малый с большой башкой узрел нечто такое, чего не доводилось видеть еще никому? Или осчастливлен божеством, обретшим плоть и кровь? На ум начальнику пришли бог и баядера. Тут возможно любое чудо. А кто же еще мог сидеть там, запершись и не подавая признаков жизни? Да и физиономия этого типа говорит скорее о тайне, чем о помешательстве.

– Кто там? – спросил начальник, хотя и без того прочел ответ на его лице.

– А вам хотелось бы узнать? – прошипел маленький человечек.

Ненависть его откровенно торжествовала. Этого прелестного стройного юношу с акульей пастью он ненавидел сильнее, чем остальных начальников отделов и даже генерала с небольшой головой. Коварство и сила – натура всех этих врагов мысли, но юноша к тому же еще красив и строен! Зато теперь он отступал, его явно бросало то в жар, то в холод. Почуял, изнемогая, наводящую жуть близость божественного.

– Кто ожидал такого… такого… – пролепетал он и исчез за дверью.

Победитель гордо огляделся вокруг. Назад, к бумагам. В кабинете рядом снялся с позиции и удалился восвояси генерал. Время расходиться по домам. Уже уходят последние. Маленький человечек осторожно, с фанатическим терпением, приоткрыл дверь в коридор, высунул ухо в узкую щель. Закрыт ли главный выход внизу? «Хорошо, что я знаю секретный… Когда меня заперли здесь в первый раз, я еще не знал его, пришлось провести в здании всю ночь».

Где-то вдали стукнули закрывающиеся ворота. За дело!

– Если только все не обманывает меня, моя картотека дает мне неожиданное оружие. – И, размахивая каталожной карточкой, он воскликнул: – При помощи этой четырехугольной картонки я смогу всех их унизить, превзойти, встать над ними. Они еще будут ползать передо мной на брюхе, я – вице-папа! Или лучше просто стереть их в порошок? Быть может, мировой дух хочет от меня, чтобы я, ни больше ни меньше, парализовал, нет, сровнял с землей это мерзкое заведение, этот бич человечества, его антипод? Мне известен один ядовитый газ… – Алчные замыслы, но цель их – не деньги. Оказавшись перед необходимостью выбирать, маленький человечек волей-неволей отдал предпочтение наслаждению сущим. Но изничтожить это сущее казалось ему куда заманчивей.

Дама в картотеке прервала его размышления, все более настойчиво давая понять, что она желает выйти. Он прикрикнул через дверь: вести себя тихо, или же грозят опасные последствия даже для жизни. Маленький человечек не без удовольствия пугал крупную даму. Предаваясь сладостному чувству, что теперь она в его руках, он еще спокойнее обдумывал свой неслыханный план.

Существовал ли когда на свете план, столь прозорливый, дерзновенный, столь овеянный романтикой и тем не менее математически точно выверенный? Маленький человечек поражался самому себе. Кем был он здесь до сих пор? Референтом по варьете – и только-то. На необъятном поле пропаганды ему даже не доверили обработку в духе кобесовских интересов сообщений радио и прессы, оставили лишь крошечный мирок варьете. Он надзирал за любимцами публики – на пользу ли хозяевам их куплеты. Кто пел полезное, тому создавал успех. А кто не желал петь по заказу, неизбежно оказывался в загоне – одной артистической славой меньше.

И это было всё. Разве сравнишь это с потрясающим величием осенившей его идеи! Титанический замысел! Схватка, один на один, лицом к лицу, с повелителем миллионов, с Кобесом во плоти! Заставить его пойти на риск, необозримые последствия которого… Маленький человечек плутовал с самим собой. В сущности, его, пожалуй, куда больше прельщало стать со временем начальником отдела, чем сразу же превратиться в богоравного. Но он уже дерзнул. Откладывать нельзя. «Еще ныне предстанешь ты пред судией твоим!»

Его прошиб холодный пот. Он нагнулся, поглядел под стулом, под столом. Когда мысли твои так дерзновенны, а сам ты непроницаем, без соглядатаев и шпиков дело не обходится. Никого! Маленький человечек был разочарован. Лучше бы его схватили, прежде чем он протянет свою злодейскую руку. О, эта человеческая слабость!

Тут может помочь только та полоумная, что сидит в картотеке. Она вроде бы не из тех, кто даст ослепить себя блеском, предстань она даже пред ликом самого Кобеса. Напротив, такая укротит и тигра, – маленький человечек испытал это на себе. Пусть пойдет с ним и примет на себя первый удар! Итак, он собрался с духом, сжег за собой все мосты и двинулся вперед.

– Мадам, прошу. Пора!

V

– Следуйте за мной беспрекословно, – приказал он. – Один звук, одно ложное движение, и я не дам за нашу шкуру и вшивого биллиона. – И при этом он острым взглядом вперился в ту темную даль, куда уходил коридор. Тремя прыжками достиг угла и пригнулся у радиатора отопления. Даже дама и та, несмотря на устилавший пол толстый ковер, начала красться на цыпочках – такое впечатление произвело на нее поведение маленького человечка. Он жестами дал ей понять, что в боковом проходе, которого он опасался, болтают между собой двое охранников.

Семь минут по часам. Дама сказала:

– Сейчас я их ошеломлю.

В ответ маленький человечек бросился на нее, железной хваткой сжал запястье и заткнул рот платком. Платок случайно оказался ее собственным, и она не очень противилась. Он повлек ее дальше; охранники ушли.

У них спирало дыхание всякий раз, когда какое-нибудь препятствие грозило возникнуть на их пути. Да и сам маленький человечек не знал его как следует.

– Там мы могли бы угодить в ловушку. Западни каждый день меняют.

Целых четверть часа потребовалось ему, чтобы, обходя определенные места в полу, провести даму мимо обыкновенного гардероба. Наконец коридор стал сильно сужаться. Короткие просветы говорили о том, что сбоку идет второй, а за ним и третий коридор.

– Мы уже близки к цели, – предупредил маленький человечек. Отрезок коридора перед ними был освещен бьющим в глаза светом.

Тут они увидели перед собой круглый зал, к которому лучами сходились все коридоры. В центре за столом сидел упитанный вахмистр в штатском и чистил разобранный револьвер. Другой, собранный, лежал у него под рукой.

– Не выходите на свет! Ложитесь лицом вниз! А я пойду по боковому проходу. Как только вернусь, вскакивайте! А не вернусь, лучше уж притворитесь мертвой. – И маленький человечек решился свернуть в ближайший проход к другому лучевому коридору, а потом исчез за углом третьего. И сразу же раздался его голос – или нет, вовсе не его, а пронзительный, как у хищной птицы.

– Реттих! – бранчливо прокричал этот высокий голос. – С ума вы спятили? Зачем пускаете людей? Немедленно ко мне! Запереть дверь!

От этих слов бравый вахмистр встрепенулся и пришел в столь сильное смятение, что опрокинул стол, и побрел ощупью, словно сквозь непроглядную ночь, – он явно потерял ориентировку. Этот голос! Там! Сейчас! Такого еще нет случалось, и вахмистр покорился своей участи. Ставшие ватными ноги кое-как дотащили его к месту рокового происшествия, и вахмистр послушно закрыл дверь в тот коридор. А маленький человечек уже был рядом с крупной дамой.

– Вставайте, быстро! – И он, словно на крыльях, перелетел через покинутый вахмистром круглый зал.

В стену было встроено что-то вроде бронированной двери или сейфа. Повернул ключ в одну сторону, в другую. Так, все верно, ручка подалась. Вздох облегчения. Толкнув вперед даму, плотно прикрыл за собой дверь. Они вошли, ибо это был не сейф, а приемная.

Они очутились в среднего размера приемной добропорядочного буржуа. В данный момент она была пуста. Даже складывалось впечатление, что ждут здесь обычно недолго, несмотря на граммофон, роскошные издания, радиоприемник, биржевой бюллетень.

– Действуйте же! – сказала дама, так как маленький человечек все еще озирался по сторонам. Он включил полный свет, пустил граммофон и стал искать по стенам кнопку. Тщетно. Тогда он разозлился:

– Чего вы от меня хотите? Я же тысячу раз говорил вам: идти к мистеру Кобесу – значит рисковать жизнью. Сами виноваты, если через секунду вахмистр будет здесь и пристрелит вас на месте. Впрочем, и меня тоже, к сожалению.

Он ползал по полу, не находя того, что искал. Паника в приемной росла.

– Вы меня спасете! – вскрикнула дама, упав в кресло и в тот же миг вскочив. – Ведь у меня – деньги! Много денег! – И тут же: – Сколько стоит вахмистр?

Но у маленького человечка было дело поважнее, чем отвечать ей, – он заметил открытое окно. Перед ним вплотную – стена, значит, оно оставлено открытым неспроста. И не успел он закрыть окно, как приемная, оказавшаяся лифтом, сразу стала подниматься. Они поехали вверх.

– Слышите, как стучит вахмистр? – спросил маленький человечек. – Дошло наконец. Пытается открыть бронированную дверь, но она не поддается.

Подъем продолжался, и задержать его было невозможно. Оба хохотали во все горло, а граммофон наяривал «шимми».

– К делу! – сказал маленький человечек и остановил граммофон. – Мадам, мы войдем к мистеру Кобесу вместе. Вы будете так любезны представить меня ему как вашего соотечественника. Я намерен предложить ему одну сделку.

– О! – подозрительно воскликнула дама.

В ответ он, весьма строго:

– Вы, видно, уже позабыли, что ваша жизнь только что была в моих руках? Впрочем, я могу еще переиграть.

На это она ответила, что к подобному тону не привыкла. Маленький человечек закусил губу.

Почувствовав себя оскорбленной, дама вдруг вспомнила о своем супруге.

– Ну, он мне за это дорого заплатит! Поставить в такое положение! И это – вместо того, чтобы сразу же взять меня с собой к мистеру Кобесу! Только о своем бизнесе и думает. Знаете, что я вам скажу? Стоит мне захотеть, и никакого бизнеса им не сделать! Ни мужу, ни мистеру Кобесу. Женщина всегда добьется своего.

Маленький человечек посчитал все это пустой болтовней.

– Кстати, еще кое-что, – сказал он. – Вахмистр наверняка уже позвонил наверх. Не знаю, что нас там ждет.

Приемная остановилась. Дверь и окно совместились с этажом. И тут же в окно, как помешанный, впрыгнул, размахивая пистолетом, какой-то мужчина. Они успели выскочить и захлопнуть дверь лифта, но за порогом натолкнулись на другую, запертую. Узкое пространство, непроницаемая темнота. Тут они и остались, а лифт пошел вниз.

– Минутку, – сказал маленький человечек. – Сейчас секретарь поехал вниз. Удастся нам открыть эту запертую дверь, и он застрянет.

Им удалось. В застрявшей приемной раздался выстрел, он прозвучал довольно громко. И сразу же дверь шахты распахнулась настежь, и появилось испуганное лицо с черной бородой. Дама мощно ринулась в открытую дверь и хлопнула ею. Счастье еще для маленького человечка, что он успел просунуть ногу. Приемная под ним не двигалась с места, а выстрелы в ней гремели до тех пор, пока не кончились патроны. Маленький человечек видел свое спасение лишь в том, чтобы не дать закрыться двери. Преданный и отвергнутый, стоял он на своем забытом посту, на этом пороге, устремив в пропасть помутившийся взор. Колени его дрожали, по лицу струился пот, но выход был один: держаться.

VI

– Добрый день, – произнесла, войдя, дама. – Мистер Кобес, вы – великолепный мужчина, вот что я хотела вам сказать! – И совсем другим тоном: – Но, да будет и это вам известно, я вами крайне недовольна. Разве так поступают с дамой?

Мужчина в неглаженом черном костюме стоял, как громом пораженный. А другой, позади письменного стола, хохотал, скаля зубы, как негр. Дама цыкнула на него: «Тихо!» – и тот сразу захлопнул рот. У него было сероватое негритянское лицо, широкое, без лба, а поседевшие волосы кучерявились крутыми завитками.

– Ты не сделал того, что я хотела, – властно изрекла дама. – Джентльмены так себя не ведут. Что бы там мистер Кобес ни думал, а являться сюда без меня тебе не следовало. Без меня тебе бизнеса не сделать. Точка. Ты меня понял.

Супруг с опаской приподнял тяжелые веки, стараясь как-нибудь упрятать за стол свои широкие плечи. Неглаженый мужчина в черном заговорил:

– Мы здесь, сударыня, к подобным вещам не привычны. У нас дамы в дела не вмешиваются. Женщине место дома. Я не позволю…

Но вопль восторга прервал его. Простирая к нему руки, дама воскликнула:

– О мистер Кобес! Что за смешной у вас голос! По радио он совсем не звучит такой свистулькой!

Но Кобес решил не поддаваться. Если только она не начнет стрелять.

– По радио за меня говорит другой, – деловито ответил он. – Но я не позволю…

– Ну и пройдоха же вы, мистер Кобес!

– Я не позволю меня изнасиловать, сударыня!

– Именно это она и хочет сделать, – пояснил супруг. – Вот увидите, вам не отбиться! – В голосе его прозвучало самопожертвование и вместе с тем предостережение.

Кобес проворчал:

– Продолжим наши переговоры, иначе я могу использовать свое время продуктивнее. А вам, сударыня, лучше всего подождать в приемной.

– О нет, мистер Кобес! Там, верно, все еще сидит ваш секретарь. А другой мужчина был отнюдь не джентльменом. – И она без приглашения уселась за стол.

Кобес не удостоил ее взглядом.

– Что ж, приступим, – предложил он своему компаньону. – Итак, берем весь мир…

– И объединяем в единый сверхтрест, – продолжил его мысль компаньон. – Всё как есть… – И он сделал своей сероватой рукой округляющий жест.

– Я и вы действуем заодно, скупаем все подчистую, и – раз-два – нет больше никакого мирового хозяйства, а есть одна частная компания, а наша фирма – orbis pictus.

– Yes, – ответил компаньон с твердой решимостью. Они сидели друг против друга, как два заряженных чудовищной энергией источника могучей силы.

– Мне не хватает только одного, – сказал Кобес и, схватив маленький игрушечный локомотив, пустил его по своему письменному столу. Тот докатился до края, опрокинулся вверх колесами и затарахтел. Кобес перевернул его и направил обратно. Он следил за локомотивом своими глубоко и слишком близко друг к другу посаженными глазами, на желтом лбу вздулись пузыри. Лицо его приняло полубезумное выражение какой-то печальной алчности. Супруги-иностранцы громко обменивались репликами на своем языке, муж гоготал, как негр. Но Кобес не слышал ничего. Печальная алчность властно завладела им.

Голосок его просвистел:

– Вот единственное, что я не сумел прибрать к рукам! Но я должен заполучить это во что бы то ни стало! Возьмите себе наши железные дороги в залог уплаты германских долгов. Создайте частное акционерное общество, скупите акции, назначьте генерального директора, а я буду иметь в деле свою руку, и с меня достаточно. Я и вы – заодно! – И, наполовину привстав в своем кресле, он уставился в компаньона гипнотическим взглядом.

Белому негру стало не до смеха. А дама сказала сверхвосторженным тоном.

– Мистер Кобес, вы неподражаемы! Чтобы отхватить у своей страны железные дороги, вы вступаете в сговор с ее иностранными кредиторами. Вместо того чтобы самому заплатить кредиторам, вы заключаете с ними наивыгоднейшую в вашей жизни сделку, а страна ваша оплачивает ее. Вы – самый величайший пройдоха на белом свете. Но меня вам не провести!

– Это так, – подтвердил супруг. – Погодите еще!

– Или вы сделаете то, что я хочу, или вашей сделке не бывать!

Но Кобес игнорировал ее.

– Мистер Кобес, – спросила дама, – скажите, и как только вы додумались до этой роскошной аферы с инфляцией, выжавшей из вашей страны последние соки? Расскажите, прошу вас! Ведь это же грандиознейшая афера со времен сотворения мира!

Кобес с трудом соображал. Когда же наконец уразумел, поднялся, желтым пальцем указал на свою крахмальную манишку, на широкий траурный галстук:

– О какой афере вы говорите? Вы, верно, меня с кем-то спутали. Иначе я попросил бы вашего супруга отправить вас домой. Я – честный коммерсант и человек исключительно твердых национальных принципов. Зарабатывая деньги, я приношу тем самым пользу и своей стране. К тому же мне, вероятно, придется еще и уплатить налог. Когда терпит нужду все общество, должен приносить жертвы каждый.

– О! – с восторгом произнесла дама. – Вы это и по радио говорите! Умеете околпачивать!

– Я – против рекламы, – с убежденностью заявил Кобес.

– О! – Дама так и осталась с открытым ртом.

– И никого не околпачиваю. Я – человек простой, у меня простые мысли.

– Я грезила о вас, мистер Кобес! – воскликнула дама. – Но мне и не снилось, что вы так великолепны! Как? Вы это делаете не нарочно? И даже не знаете, кто вы такой? И тоже пожертвовали всего десять центов на туберкулезных детей, которых сами породили? Я хотела бы расцеловать вас!

– Берегитесь! – предостерегающе сказал супруг.

Кобес отпрянул. Оглядел себя донизу, все ли у него в порядке.

Дама сказала:

– Мы у себя дома тоже люди богатые, но этим свой народ еще не разорили. Что нам за радость от такого богатства! Что значит богатство, если оно не грех! А вот вы ухитрились стать даже богаче нас и при этом еще сделать свой народ самым нищим в мире. Вы – человек, познавший прелесть жизни!

Теперь пришел в экстаз и супруг.

– А если вы вдобавок приберете к рукам и железные дороги, можете смело ставить на «зеро» ^{212} всю Германию! Банкомет платит выигрыш долларами. Счастливчик!

С Кобеса – как с гуся вода. Стоит печальный и недовольный.

– Верите ли вы в дьявола? – спросила дама. – Хоть раз увидеть, и вернулась бы моя утраченная младенческая вера.

Тут Кобес окончательно решил: чокнутая.

– И вот теперь я его вижу! – уверенно объявила дама. От сладкой жути у нее застучали зубы.

– Берегитесь! – крикнул супруг, а Кобес поспешил укрыться за столом.

Но дама совладала со своими нервами. Совершенно трезво она сказала:

– Мистер Кобес, я вас люблю.

Тут кобесовская печаль перешла в явный ужас.

– В присутствии вашего мужа? – заикаясь, произнес он. – Любовное признание?

– Мы – такие, – не без гордости произнес супруг. – Желание наших дам – для нас закон. Иначе ты просто не джентльмен. Моя жена хочет спать с вами, мистер Кобес. Вот и все.

У столь желанного мужчины отвисла челюсть. Руки опустились до пола.

– Как же я могу пойти на это? – пролепетал он. – Ведь я же отец семейства.

– Но прежде всего – вы величайший прохвост, мистер Кобес, – заявила дама. – Поэтому вы мне и нравитесь.

– Я? – крикнул Кобес, и ужас его приобрел оттенок возмущения. – Это я-то, с присущим мне уважением к семейному очагу и морали? Никогда!

– Тогда не бывать и нашей сделке, – сказал супруг. – Я не вправе заключить ее с вами, если вы не переспите с моей женой.

– Это немыслимо, мне грозит крах, – простонал Кобес и, заломив руки, рухнул в кресло.

– Придется все-таки решиться. – Супруг завел часы.

Дама спросила:

– Вам в самом деле это так тяжко, мистер Кобес? – Она наклонялась вперед, откидывалась назад, прохаживалась танцующей, как в «шимми», походкой, словно царица Савская ^{213} .

– Ну, как, скоро? – ворковала она. Супруг хихикал, прикрывая рот ладонью.

– Иначе мне не заключить сделки! – вырвалось из раздираемой мукой груди Кобеса, и он в приступе безумной алчности с силой пустил локомотивчик по столу. – Немыслимо! – повторил он, смертельно бледный, и встал.

И в этот самый миг с неба прозвучал громовый голос: «Кобес не обжирается, Кобес не напивается, Кобес не пляшет, Кобес не блудит…»

Супруг выглянул из окна. Смена: внизу потянулись навстречу друг другу два нескончаемых потока рабочих. Радиоголос с продырявленной красными бликами небесной выси возглашал им то, что им следовало слышать: «Кобес не блудит…»

Супруг оглянулся. Неглажено-печальная фигура Кобеса молча склонилась перед дамой.

– Что ж, приступим, – вздохнул он.

А она сказала:

– Вам надо научиться еще и танцевать, мистер Кобес.

И повернула его лицом к гремевшему с улицы радиоголосу: «Кобес двадцать часов в сутки трудится».

VI

Дверь рывком распахнули, и еще бы немного – маленький человечек свалился в пропасть. Но, не заметив его и увидев, что приемной на месте нет, дверь снова прикрыли. Вызванная наверх приемная подошла, но лишь только они открыли ее, как прямо на грудь даме, хотевшей войти, повалился кобесовский секретарь. Бездыханный, он скользнул вдоль ее тела и шлепнулся на пол. Сочтя свою карьеру конченной, он пустил в себя последнюю пулю. Труп кровоточил несильно, и убрать его было легко. Пока супруги входили в лифт, а Кобес на прощание махал им рукой, маленький человечек незаметно проник в кабинет.

Нервы его были закалены испытаниями минувшего часа. Пребывая в полуобморочном состоянии и обливаясь потом от сознания той опасности, которой подвергалась его жизнь, он все же почувствовал себя сильнее властителей мира сего. Собственными ушами слышал он, сколь жалки они, между тем как его самого не может ввести в искушение ничто человеческое! И что против него этот Кобес! Вот как уверенно чувствовал себя маленький человечек, стоя на краю страшной пропасти. Но, едва оказавшись в безопасности кабинета, он сразу утратил веру в себя. Удастся ли избежать катастрофы, столкнувшись лицом к лицу с таким богачом в его же собственном кабинете?

Возвращается Кобес. Словно он побывал под колесами, жалкие останки прежнего. Схватка алчности с предрассудком подорвала эту могучую силу! Повыламывала ему кости, превратила в отрепья его скромную одежду. Лицо вытянулось и подергивалось судорогами, как вода рябью. Заметив в кабинете человека, он крикнул: «Помогите!»

Услышав это, маленький человечек от ужаса задергал лицом, словно на пари с Кобесом. Так и стояли они друг против друга, один беспомощнее другого. Чересчур большая голова философа сообразила это первой, – знание придает силу.

– Кобес, – сказал маленький человечек, – вы – на краю жуткой бездны. Вас неотвратимо увлечет в нее раж такой страсти, какую на сей раз вам не утолить ничем, кроме как ценой своей буржуазной благопристойности. Вы человек трагической судьбы, Кобес! Одаренный корыстолюбием – единственной из всех страстей, которая рассчитывает, а не расточает, – вы вдруг встали перед необходимостью принести ей в жертву все, чем были до сих пор, – супруга, отца, высоконравственную личность. И вы хотите помощи, не так ли?

– Кто вы? – спросил наконец Кобес. И так как маленький человечек в ответ лишь показал на свой могучий лоб, добавил: – Этим и живете? – Попытка без ущерба для себя использовать материальную слабость предостерегающего.

Маленький человечек раскусил маневр. С сознанием своего превосходства он улыбнулся.

– Моя фамилия – Занд. Не Кант. Всего только Занд. Я сух и бесплоден, как песок ^{214} , но зато подвижен… И не оставляю следов.

– Ну, и что мне до этого? – спросил Кобес, возвращаясь к своей прежней попытке.

Маленький человечек обрел почву под ногами. Не сел на стул, указанный Кобесом. Нет, он обрел, почву и заговорил со всеми приемами ораторского искусства.

– Даю вам неслыханный шанс выиграть. Вы окажетесь в состоянии немедленно заполучить в свои руки и, более того, сразу пустить в ход новую религию, которую в муках и страшных конвульсиях рождает наш континент и которую вы тут же возвестите своей клиентуре при помощи радиотелеграфа.

– Что еще за новая религия? – Кобес играл роль безучастного.

– Миф о Кобесе, – объяснил тот.

На это Кобес:

– Я – против рекламы.

– Нет, вы только против уплаты, – нетерпеливо возразил маленький человечек. – Но отнюдь не против рекламы. Ведь ваш кредит живет рекламой, а сами вы – кредитом. Хотите быть разумным? Или я ухожу и без сострадания бросаю вас на произвол долговых требований вашей неумолимой иностранки. А вы – неплатежеспособны.

– Помогите! – залепетал Кобес, вновь во власти угрызений своей нечистой совести. – Как приспособить эту религию к даме?

– Дайте мне равноценный эквивалент за то, что я раздую миф о Кобесе, и я тут же покончу с дамой. На сей раз – бескровно. А вы заграбастаете германские железные дороги, больше никогда в жизни не услышав ни о даме, ни об ее ужасных требованиях.

– А это не надувательство? – просвистел Кобес на самой верхней ноте. – Представьте обоснования!

Он не желал больше слушать ни слова без готовых выкладок. Но маленький человечек не мог отказаться от своего счастья естествоиспытателя, он планировал еще куда более болезненные приемы врачевания души великого Кобеса. Бросая по сторонам опасливые взгляды, он спросил:

– Мы действительно одни? Ваши технические средства могут оказаться богаче, чем мне известно.

Чтобы успокоить его, Кобесу пришлось самолично обследовать вместе с ним каждый миллиметр кабинета. Убедившись в том, что никакого, даже самого незначительного приспособления для подслушивания вроде бы нет, маленький человечек холодно произнес: