Текст книги "Кровавый триптих"

Автор книги: Генри Кейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

– На Марте?

– Ну! Она как раз к тому времени уже сошла с дистанции. А год назад она развелась с ним в Рино. После этого он её облил холодной принстонской водой, если ты понимаешь, о чем я. Она ненавидит его.

– Когда ваше заведение открывается?

– В восемь. Мы работаем с восьми до четырех утра. Вот когда тут крутятся настоящие бабки. Мистер Уэйн большой мастер своего дела.

Я положил на прилавок ещё одну двадцатку.

– Парень, а ты не перегибаешь ли палку? – осторожно спросил Джерри.

– Нет. Разменяй мне купюру. Дай-ка побольше четвертаков. Мне надо позвонить в Рино. По делу.

– В Рино? По делу? Не поздновато ли?

– Учитывая разницу во времени, там ещё не стемнело. И не забудь, Джерри, что весь этот разговор должен остаться между нами.

– Можешь рассчитывать на старину Джерри.

Я забрал пригоршню мелочи и отправился в телефон-автомат звонить в Рино Уолдо Брайенту. Опустив в щелку монетоприемника несколько монет, я наконец услышал в трубке голос Уолдо.

– Как идут дела, адвокат? – спросил я. – Это Пит Чемберс.

– Привет, Пит!

– Мне нужна твоя услуга, Уолдо.

– Я твой старый должник, Пит.

– Мне нужны сведения по одному разводу.

– Когда?

– Чем скорее, тем лучше.

– Но сегодня воскресенье.

– Сам знаю.

– Не ворчи!

– Ты сможешь, Уолдо. Воскресенье – не воскресенье, ты же там большая фигура. Это очень срочно.

– Фамилии знаешь?

– Жена – Марта Льюис, в замужестве Марта Льюис Кларк. Муж – Стюарт Кларк.

– Стюарт Кларк? Ваш окружной прокурор? Тот самый?

– Тот самый.

– Тогда смогу. Я знаю судью, который занимался этим делом. Мне даже не придется ходить по канцеляриям. Я смогу раздобыть копии бумаг прямо в его офисе. А что тебя именно интересует?

– Факты. Телеграфируй мне домой. Если меня не будет, пусть подсунут телеграмму под дверь. Ладно?

– Будь спокоен, приятель!

– Премного тебе благодарен, Уолдо.

– Перестань!

Я вышел из будки, подмигнул Джерри, прошел под аркой в клуб и, взяв стул, подсел за столик к Марте и Хаббелу. Марта мельком окинула меня взглядом, узнала, улыбнулась, обнажив сверкающие зубы, и сказала:

– Боже мой! Любовь всей моей жизни вдруг восстала из пепла! Где ты пропадал, красуля?

– В разных местах.

– Только не здесь. Я уже работаю тут девять месяцев, а тебя ни разу не видела.

– Я не большой поколонник скрипичных ансамблей.

– А, тут мало девочек – вот что ты хочешь сказать. Из "Фламинго" тебя силком нельзя было вытащить. Ты уходил только когда появлялись уборщики со швабрами. – Она обратилас к Уэйну. – Ты не знаком с Питом Чемберсом?

– Не имел удовольствия. – Он говорил, едва шевеля губами, но четко проговаривая слова с почти правильным британским акцентом.

– Хаббел Уэйн. Питер Чемберс, – представила нас Марта. – Мистер Уэйн владелец этой мышеловки.

Уэйн улыбнулся, встал, и мы пожали другу другу руки. Он был не слишком большого роста, худощав, неописуемо элегантен и обладал изысканными манерами. У него было узкое гладкое лицо, нервные карие глаза, каштановые волосы с завитками над ушами и аккуратненькие усики над маленьким ротиком. Рука оказалась тонкой и холодной.

– Мне надо отойти, – сказал он.

– Я бы хотел поговорить с вами, мистер Уэйн.

– Ради Бога. Это может подождать несколько минут?

– Конечно.

– Мне надо заглянуть на кухню. Мелочи, но необходимые. Я скоро вернусь.

Итак, я остался наедине с Мартой Льюис, что было приятнее, чем быть наедине с Джерри-барменом или следовать за Уэйном на кухню. Марта Льюис была прекраснее, чем обычно. Когда я познакомился с ней во "Фламинго", она была совсем девчонкой – не больше девятнадцати. Теперь я бы дал ей двадцать семь: она была в полном соку, в полном расцвете своей молодости и красоты, такая же, как раньше, хотя и чуточку более сдержанная, впрочем присущая ей необузданность по-прежнему угадывалась во взгляде, в каждом изгибе её тела. Она всегда отличалась большими формами – соблазнительными и более чем откровенно очерченными. Я вспомнил, как выглядели её обнаженные бедра, когда она танцевала в "Фламинго". Теперь её бедра были прикрыты черной облегающей тканью атласного платья, но руки и плечи и добрая половина груди были выставлены на всеобщее обозрение, и это было зрелище куда более захватывающее, чем то, что можно увидеть с первого ряда партера музыкального театра. Марта Льюис была высокая, с гладкой упругой кожей и фигурой, похожей на песочные часы: выпуклый верх, тонкая талия и широкие бедра – широкие, упругие и гладкие, и не жирные. У неё были блестящие черные волосы, коротко подстриженные под мальчика, с колечками на лбу, огромные угольно-черные глаза, высокие скулы, тонкий нос с трепетными ноздрями, сверкающие жемчужно-белые зубы и полные красные губы.

– Я всегда питала к тебе слабость, – проговорила Марта.

– Фиг-то!

– Нет правда!

– Взаимно.

– Да? Ты никогда этого не показывал.

– Как я мог? Ты же постоянно была занята с очередным ухажером.

– Теперь я свободна. – Она сложила красные блетящие губы в поцелуй. Пальцами правой руки она слегка почесала левую руку и, нахмурившись, капризно заметила:

– Что-то тут прохладно.

– Да нет, мне не кажется.

– Мне не по себе как-то, у меня какое-то нехорошее предчувствие. Мне страшно. – Она тронула меня за рукав. – Пойдем потанцуем?

Танцевать с Мартой Льюис было одно удовольствие. Мы слились воедино. Ее тело стало частью меня – теплое, близкое, податливое, причем Марта, чтобы не испортить линию тонкого черного платья, предусмотрительно не надела под него никакого нижнего белья, что действовало на её партнера по танцу опьяняюще. Она приблизила свои горячие губы к моему уху и прошептала:

– Когда мне страшно, я хочу оказаться в чьих-нибудь объятьях, я хочу чтобы меня любили. Это безумие, но это правда. Тебе не кажется это безумием? Обними меня, обними покрепче!

Я стал мечтать о том, как хорошо было бы забыть о Фрэнке Слотере, о трупе в его шикарной квартире, о двух тысячах долларов гонорара – как вдруг увидел входящего Хаббела Уэйна.

– А вот и босс! – сказал я.

– Пошел он...

– Где ты была сегодня днем, Марта?

– А что?

– Так, ничего, просто интересно.

– Спала.

– До которого часа?

– Часов до семи. Потом втиснулась в эти французские доспехи, наложила макияж и приехала сюда. Что за странные ты задаешь вопросы?

– Обычные вопросы.

– Ты останешься, Пит? Я бы этого хотела.

– Я не могу. Мне надо кое о чем порасспросить Уэйна – и я тут же уйду.

– Вернешься?

– Что-то не хочется сидеть тут и слушать ваши скрипочки.

– Я смогу уйти, если хочешь. Возвращайся, Пит!

Я поцеловал её в мочку и сказал:

– Вернусь.

Наш танец окончился. Уэйн уже занял место за столиком и Марта повела меня к нему.

– Хочу предупредить тебя, Хаббел. Мистер Чемберс – частный сыщик.

– Слышал, – ответил Уэйн. – Я узнал фамилию.

Марта сжала мне руку и, прошептав: "Так не забудь!" – послала нам воздушный поцелуй и удалилась. Я сел рядом с Уэйном.

– Боюсь, у меня для вас печальная новость, мистер Уэйн, но я спешу и не могу разводить долгие разговоры.

– Тогда давайте коротко.

И я ему рассказал все с самого начала – с той минуты, как Гурелли ввалился ко мне домой. И выложив ему все со всеми подробностями, я сказал:

– Теперь ваша очередь.

– А вам что за дело?

– Я представляю интересы Фрэнка Слотера. Он мой клиент.

Когда я рассказал Уэйну про Кларка, он страшно побледнел. Но теперь к нему вернулся прежний цвет лица и апломб. Он розовел как новорожденный. Улыбнувшись, Уэйн сказал:

– А меня в клиенты не хотите взять?

– Боюсь, нет. Вы с ним конфликтующие стороны. Это не этично. Но вот что я вам скажу. мистр Уэйн. Я обычно работаю таким образом. Если вы будете играть со мной честно, и если вы не замешаны, я приложу все усилия, чтобы доказать вашу непричастность... Если же нет....

Его карие глаза быстро бегали по моему лицу.

– Хорошо, мистер Чемберс. Задавайте вопросы. Я буду отвечать.

– Отлично. Вы должны Фрэнку Слотеру двадцать пять тысяч долларов?

– Да.

– Вы не можете немного рассказать об этом долге?

– Тут нечего скрывать. Я вложил деньги в рисковое предприятие – один клуб в центре. В Гринвич-Виллидж. Немного отличается от этого. Клуб гомосеков – вот что там. Для меня это нечто вроде страховки, деловой страховки. Если одно тихое предприятие на окраине окажется под угрозой банкротства, с молотка пойдет этот клуб в Виллидж. Это вам понятно?

– Абсолютно.

– Мне нужно было сто тысяч. У меня имелось семьдесят пять. Я взял взаймы у Слотера двадцать пять, разумеется, под хороший процент. Короче говоря, проект с клубом лопнул. И я остался должен Слотеру.

– Вы сегодня ему звонили?

– Звонил.

– Просили о встрече?

– Да.

– А был уговор про незапертую дверь?

– Все верно. Мы назначили встречу на пять. Он сказал, что может отсутстовавать и что оставит для меня дверь незапертой. Но дверь оказалась заперта. И я ушел.

– А что вы делали потом?

– Пошел в кино.

– В кино?!

– Ну да. Дел у меня не было. Я просто хотел убить время до возвращения Слотера. Из кинотеатра я ему несколько раз звонил. Никто не брал трубку. В конце концов было уже поздно, и мне пришлось ехать сюда. Что я и сделал.

Я сцепил пальцы и мучительно думал.

– Можете все это доказать? – спросил я наконец.

Его маленький рот слегка разъехался в улыбке.

– Да какие же доказательства можно представить для прогулки и похода в кино? Даже если я вам стану пересказывать содержание фильма, это мало что докажет. Я пошел в кинотетатр повторного фильма и, возможно, раньше уже видел эту картину.

– Именно об этом я и подумал.

– Ну и что мы будем делать дальше, мистер Чемберс?

– Фигурально выражаясь, не знаю. А конкретно – поедем к мистеру Слотеру. Или вы предпочитаете отправиться туда в сопровождении полиции?

– Не стоит.

Он взял свою шляпу, я свою и мы отправились.

В квартире у Фрэнка Слотера было уже полным-полно полицейских. Всем заправлял детектив-лейтенант Луис Паркер – Луис Паркер-"Отдел убийств", честный малый и старинный мой приятель. Труп уже унесли. В квартире находился швейцар дома, но Пэтси Гурелли нигде не было видно. Паркер подошел к нам и натянуто улыбнулся моему спутнику.

– Вы Хаббел Уэйн?

– Да, сэр.

Паркер метнул взгляд в мою сторону.

– Полагаю, это ты его доставил?

– Так точно, лейтенант.

– Ладно, мистер Уэйн. Я готов выслушать ваши показания.

Пока Уэйн рассказывал, я приблизился к Слотеру.

– Куда Пэтси подевался?

– Я разрешил ему сделать ноги до приезда полиции. Нечего его впутывать в мои дела.

– Ты им все выложил?

– Все, как ты и советовал.

Хаббел замолчал.

– Тебя ввести в курс дела, Пит? – спросил Паркер.

– Сделай одолжение.

– Стюарт Кларк занимал апартаменты в "Уолдорфе". Сегодня днем ему позвонили. Сразу же после этого он позвонил гостиничной телефонистке, сообщил, что уходит, и попросил, если ему кто-то будет звонить, переключать звонки на этот номер... на номер Фрэнка Слотера. А это означает, что он после того звонка направился именно сюда.

– А в котором часы ему позвонили?

– Телефонистка не знает. Она только и помнит, что звонили ближе к вечеру, между четырьмя и шестью. – Он повернулся к Слотеру. – Это не вы звонили, мистер Слотер?

– Не я.

– Вы, мистер Уэйн?

– Нет, сэр.

Паркер поманил пальцем швейцара, и тот подошел. Палец Паркера переместился в направлении Уэйна.

– Вы видели этого джентльмена?

– Д-да... кажется, да, – неуверенно ответил швейцар.

– Когда?

– Я... точно не помню. Я видел, как он входил в дом. Это было часов в пять.

– Отлично. Вы уже показали, что видели и мистера Кларка. Кто из них пришел первый?

Швейцар прикрыл глаза. Потом открыл их. Потом потер ладонями бока, нахмурился, поджал губы, прищурил один глаз. И наконец выпалил:

– Не могу сказать. Я не запомнил. Я же просто открываю дверь и закрываю дверь – и все дела. Я видел этого джентльмена и того тоже видел того, что мертвый. Вот и все дела. Видеть-то видел, а кто первый вошел – не знаю.

Паркер была сама любезность.

– Ну хорошо. Успокойтесь. Все это вполне понятно. Разве можно ожидать, что простой швейцар способен предоставить мне такую информацию – разве что если он сторона заинтересованная. Ладно. – Палец вновь уперся в Уэйна. – Вы видели, как он выходил из дома? В какое время?

– Я не видел, как он выходил.

– Как-как?

– Не видел, как он выходил.

– А что, в доме есть другой выход?

– Да, сэр. Черный ход. Но он всегда заперт.

– Но вы, тем не менее, не видели, как он выходил?

– Слушайте, лейтенат, я же всего лишь открываю да закрываю парадную дверь. Иногда не открываю. Иногда приходится открывать дверцу такси, иногда я спускаюсь в подвал покурить. Я же не записываю, кто входит, кто выходит. Это не мое дело. Я вам сказал: как этот джентльмен выходил, я не видел. Но это же не значит, что он вообще не выходил. Просто я этого не видел.

Голос Паркер был все ещё по-прежнему доброжелательный, но в нем уже проскользнула нотка нетерпения.

– Ну конечно, понятное дело. Ваши показания занесены в протокол. Вы свободны. Идите караульте свою дверь. Пока, дружище!

Швейцар ушел, а Паркер приложил ладонь ко рту и широко зевнул.

– Ну-с, мистер Уэйн, такова общая картина и многие детали в неё вписываются. Слотер сказал, что вы должны ему двадцать пять тысяч. Это правда?

– Да.

– Расписка есть?

– Нет, сэр. Я дал ему слово. И если бы я не заплатил, ну... мистер Слотер так или иначе получил бы долг.

– Ладно. Кроме того у нас есть информация, что у вас с Кларком был конфликт. По поводу девушки Кэти Принс. Вы не будете этого отрицать?

– Нет.

– Итак, одним выстрелом можно было убить двух зайцев.Вы пришли сюда, Слотера не оказалось дома. Вы нашли его записку, где он писал, что до половины седьмого он будет отсутствовать. У вас было достаточно времени, чтобы быстренько провернуть дельце. Вы позвонили Кларку и попросили его прийти сюда. Отпечатки пальцев на телефонной трубке смазаны, и мы не можем этого доказать. Кларк был известный сорви-голова, ничего не боялся. Он пришел сюда. Вы его застрелили. А потом сбежали. Так вы сразу избавились от соперника: вы подставили Слотера таким образом, что спасли свои двадцать пять тысяч. Непробиваемого алиби у вас нет. Прогулка по городу, киносеанс это все ерунда чистой воды. Вы выбросили револьвер и преспокойно отправились по свим делам. Так было дело или не так?

– Одна неувязка, – вставил я. – Одна большая неувязка.

– Валяй!

– Дверь квартиры была закрыта. Другого входа нет. Как он попал внутрь?

– Оч-чень своевременный вопрос, мистер Частный Сыщик, – медленно произнес Паркер. Его палец снова взмыл в воздух. Подойдите, мистер Уэйн.

Уэйн подошел к Паркеру.

– Вы не будете возражать, если я поинтересуюсь содержимым ваших карманов?

– Если это необходимо, пожалуйста.

– Это очень необходимо.

Паркер опустошил карманы Уэйна и разложил все на столе. Бумажник, связка ключей, авторучка, записная книжка, расческа, носовой платок, сигареты, спички и несколько монет. Паркер пролистал записную книжку, раскрыл бумажник, потом взял связку ключей. Он пошел к двери, открыл её и один за другим стал вставлять ключи в замочную скважину. Два ключа не влезли, третий влез, но не поворачивался, четвертый же мало того что подошел, так он ещё и повернулся в замке. Паркер несколько раз повернул ключ вправо и влево, и с каждым повротом толстенький язык замка вылезал и втягивался точно язык огромной змеи. Наконец Паркер бросил это занятие, закрыл дверь, и повернувшись к нам, приложил палец к губам.

– Вот как было дело, – тихо сказал он.

Хаббел Уэйн был бледен как полотно. Он пошатнулся и едва на упал на меня.

– Хотите что-ниубудь сказать, мистер Уэйн? – спросил Паркер.

– Я... ничего не понимаю. Я просто... ничего не понимаю.

– Ладно, – бросил Паркер. – Тут одно из двух. Либо у Слотера внезапно помутился рассудок, и он грохнул своего заклятого врага прямо в собственной квартире, либо Хаббел Уэйн сочинил гениальный план и попытался его осуществить. Либо так, либо эдак. – Он приблизился к трясущемуся Уэйну и добродушно положил свою мясистую руку на его локоть. – Когда вы в последний раз стреляли из огнестрельного оружия, мистер Уэйн? Сегодня?

– Нет.

– Но недавно?

– Нет же... если угодно знать, я в жизни не стрелял...

– Нет? – Паркер отпустил его локоть, и Уэйн припал ко мне. Я ощущтил, как он дрожит. – Ну а что вы, мистер Слотер?

– Стрелял, но довольно давно. Месяца два назад. В тире у себя в загородном доме.

– Ладно, – сказал Паркер. – По крайней мере тут мы можем получить доказательства. Не соблаговолите ли примерить парафиновую перчаточку, мистер Уэйн?

– Парафиновую перчатку? Что это?

– Это экспертиза, показывает, стреляли ли вы недавно или нет. Хотите или нет, но вам придется примерить её на себя. – Он взглянул на Слотера. Вы согласны, мистер Слотер?

– Всегда к вашим услугам, лейтенант.

– Отлично, джентльмены. Тогда полный вперед.

Мы помчались в нижний Манхэттен, оглашая сиренами улицы города и распугивая транспорт, точно нервная дама за рулем, которой докучает советами сидящий на заднем сиденье муж.

Парафиновая экспертиза заключается в следующем: это научный эксперимент. Когда производится выстрел из огнестрельного оружия, невидимые невооруженным глазом частицы нитратов оседают на ладони стрелка. Парафиноый тест был изобретен для обнаружения таких частиц. Для этого надо растопить очищенный белый парафин и лить его на ладонь испытуемого, пока на коже не образуется пленка толщиной примерно в одну восьмую дюйма. От горячего парафина поры кожи расширяются и выделяют частицы нитратов. Когда остывший парафин отвердеет, корку осторожно снимают с поверхности ладони. Присутствие нитратов определяют с помощью химического реагента, называемого, извините за подробность, дифениламином. Этот реагент наносится на внутреннюю поверхность парафиновой корки, и положительная реакция на наличие нитратов проявляется в виде синих пятен. В том и состоит суть теста, называемого парафиновая перчатка, мои юные друзья. Конец урока.

Задрав ноги на колченогий письменный стол, я изучал потрепанный том по истории химического анализа, применяемого в криминалистике, пока лаборант Макс Берли капал расплавленным парафином на ладони Фрэнка Слотера. Скоро он возвестил:

– Результат отрицательный! – и приступил к Уэйну. Двадцать минут спустя он произнес:

– Положительный!

– Ты уверен? – переспросил Паркер.

– Вопроса нет, лейтенант. Эта реакция положительная на все двести.

На сей раз Хаббел Уэйн обошелся без преамбул. Он просто рухнул без чувств к ногам лейтенанта Паркера. Минут через пять его привели в чувство и Паркер сказал:

– Извините, мистер Уэйн, я должен вас задержать. – Паркер вызвал двух здоровенных полицейских и наказал им: – Отведите его вниз, оформите и... полегче, ребята.

– Я свободен? – спросил Слотер.

– Да. – ответил Паркер. – Ты тоже, Пит. И если я вам понадоблюсь, найдете меня здесь, Я пробуду тут всю ночь.

Когда мы вышли, Слотер спросил:

– Побросить тебя куда-нибудь?

– Не надо.

Он поймал такси и укатил, а когда возле меня притормозило второе такси и водитель вопросительно посмотрел на меня, я махнул ему и, забравшись на заднее сиденье, сказал:

– Восточная Шестьдесят третья, дом десять.

Было ещё не слишком поздно. Ясная ночь с холодной белой луной и россыпью звезд. Я сидел на заднем сиденье и обмозговывал события этого дня. Мне было немножко даль Хаббела Уэйна. Вдруг водитель прервал мои мысли:

– Приехали, мистер!

Я расплатился с ним и вышел к чистенькой каменной шестиэтажке. Оказавшись в небольшом вестибюле, я подошел к панели с дверными звонками и стал искать фамилию "Принс", как вдруг внутренняя дверь распахнулась и из холла вышла молодая пара. Я поймал дверь и спросил у них, где живет Кэти Принс.

Парень ответил:

– Вы прямо у цели. Первая квартира. Прямо. Студия.

Я поблагодарил его, он подмигнул мне и, обхватив свою девушку, увел её прочь. Я позвонил в дверь квартиры номер один. За дверью раздалась переливчатая мелодия, дверь отворилась и на пороге оказалась пожилая дама в шляпке с пером.

– А я как раз собралась уходить, – сообщила она.

– А? – не понял я.

– Вам кого?

– Кэти Принс.

– А вы кто?

– Вы сказали, что уходите?

– Да, я её работница. Мне вообще-то уже пора. Но она занята, и я скажу, что к ней посетитель.

– Не беспокойтесь...

– Как-как?

Я взмахнул перед её носом бумажником и быстренько его убрал.

– Идите-идите. Я из полиции. К мисс Принс.

– Вы из полиции? Я тут на почасовой работе. Неприятности мне не нужны, мистер. – Ее мутные глаза смотрели на меня умоляюще. – Не люблю быть замешанной в...

– Идите домой, мадам. Вы ни во что не замешаны. До свиданья.

– Я могу идти?

– Можете. Если, конечно, сами не желаете остаться.

– Нет. Терпеть не могу иметь дело с полицией. У меня с вами никогда не было конфликтов...

– Ладно. Вы меня не видели и я вас не видел. Идите домой.

Она постояла несколько секунд и сказала:

– До свиданья, мистер. Спасибо вам.

– Прощайте.

Она ушла, я проник в квартиру и тихо закрыл за собой дверь. Я миновал крошечную прихожую и вошел в просторную аляповато обставленную гостиную, где не оказалось никакой Кэти Принс. В дальней стене я заметил деревянную дверь. Подойдя к ней, я толкнул её и то, что предстало моему взору, заставило меня вытаращить глаза так, точно у меня вдруг открылась скоротечная базедова болезнь.

Я попал в студию художника. Комната купалсь в резком белом свете, струящемся от люминисцентных ламп с потолка. На небольшом подиуме посреди комнаты стоял никто иной как бывший боксер и борец-профессионал Корнелиус Флик. На мистере Флике не было надето ничего, за ислкючением микроскопических трикотажных трусиков в обтяжку. Грудь его вздымалась как палуба океанского лайнера, а бицепсы вздулись как якорные цепи означенного судна. Но не от этого зрелища мои глаза едва не вылезли из орбит. Я и раньше неоднократно имел удовольствие лицезреть мистера Флика в таких же узеньких трусиках в обтяжку.

А вот Кэти Принс я не лицезерел никогда.

То есть, я хочу сказать, Кэти Принс в микроскопических трусиках.

На мисс Кэти Принс тоже не было ничего кроме супер-узеньких трусиков, которые сейчас у нас принято называть "бикини". Мисс Кэти Принс оказалась зеленоглазой длинноногой блондинкой с загорелой кожей и короткой мальчишеской стрижкой. Мисс Кэти Принс обладала потрясающей фигурой, была умопомрачительно сложена, причем жировые ткани равномерно распределялись в соответствующих местах, и имела при этом царственную стать. В левой руке она держала мольберт, в правой – кисть и живописала мускулистое тело мистера Флика маслом на бескрайнем куске холста. Она косо посмотрела на меня и спросила:

– Кто вас впустил?

– Случайно забрел, – отозвался я.

– Не боись, малышка. Это просто частная ищейка, – буркнул Флик.

– Здорово, Корни!

– Здорово, ищейка! – Корни добродушно осклабился.

– Не улыбайся! – строго прикрикнула мисс Принс. – Не меняй позы!

Корни сглотнул ухмылку. Мисс Принс нанесла очередной мазок. Я стоял и глупо таращился на нее.

– Что вам нужно? – спросила хозяйка студии.

– Мне?

– Вам!

– Меня зовут Питер Чемберс.

– Я потрясена! – Она не переставала манипулировать кистью. – Меня интересует не ваше имя, а ваша профессия.

– Частный дознаватель.

– Очень смешно.

– Перестаньте, мисс Принс. Я к вам по очень серьезному делу.

– Черт! – Она швырнула мольберт в сторону, за ней полетела кисть. – Ну как можно работать в таких условиях! Хоть уходи в монастырь...

– Это вы-то в монастырь? – усмехнулся я.

Уперев руки в боки, мисс Принс спросила:

– Так что вам надо? – Потом, перехватив мой взгляд, устремленный на её оголенное тело, она явно смутилась. – Простите! – Она пошла в угол, сдернула со спинки стула халатик и накинула на себя.

– Что-то я ничего не пойму, – сказал я.

Корни все ещё стоял на подиуме.

– Корни, можешь отдохнуть! – бросила она.

Корни усмехнулся и сошел с подиума.

– Сигаретки не найдется, ищейка?

Я дал ему сигарету, дал огня и сказал:

– И все-таки я ничего не понимаю.

– Это не вашего ума дело, – отрезала мисс Принс. – Но я объясню. Корни – потрясающая модель. Но я хочу добиться определенного выражения, определенного напряжения тела и лица и я обнаружила, что этого можно добиться только если я работаю в этой, если угодно, рабочей одежде. Если у вас есть комментарии – меня они не интересуют.

– Бабы, – прокоммментировал Корни, – они же свихнутые.

– Мисс Принс, – начал я без предисловий. – вы не могли бы мне сказать, где вы были сегодня между четырьмя и восемью часами.

– Послушайте...

– Лучше ответить, – вмешался Корни. – Этот парень вечно копается в отбросах. С ним хлопот не оберешься.

– Так вы можете ответить?

– В музее. По воскресеньям он открыт допоздна.

– В каком музее?

– Фонд Блендера. Музей современного искусства.

– С вами был кто-нибудь?

– Нет. Я ходила одна. А к чему эти вопросы?

– Позвольте ещё один?

– Да?

– Это правда, что вы являетесь бенефициарием по страхованию жизни Стюарта Кларка

В её глазах заиграли зеленые искры.

– Это, знаете ли, немного выходит за...

– Так это правда, мисс Принс?

– Да, но что с того?

– И вы по этой страховке получите кругленькую сумму?

– Что? Что вы такое говорите?

– Я говорю, что в случае смерти Стюарта Кларка вы должны получить солидную сумму. То есть если вы не приложите ручку к его смерти...

– Слушайте, что вы мелете, черт побери?

– Мисс Принс, позвольте я его урою, – предложил Корни.

– Лучше вариант – это жестокий вариант – заметил я, – так что позвольте вам все сказать напрямую. Мне очень жаль, мисс Принс, но Стюарт Кларк сегодня был убит.

Ее лицо побагровело. Она шумно сглотнула слюну и беспомощно воззрилась на Корни.

– Этот парень не любит шутить, – скорбно произнес Корни.

– Кто? – хрипло произнесла она. – Кто это сделал?

– Полиция задержала одного из ваших старинных друзей.

– Кого же?

– Хаббела Уэйна.

Ее рука метнулась к губам.

– Не может быть...

– Ну ладно, я вам оказал услугу. Сообщил вам информацию быстро и без затей. Если вас интересуют подробности, позвоните детективу-лейтенанту Луису Паркеру в полицейское управление. Они и так рано или поздно наведаются к вам. Теперь вы предупреждены.

– Услугу? – переспросила она.

– Хотите я урою этого умника? – снова предложил Корни.

– Ну вот и все, – продолжал я. – Спасибо за интервью. – Двинувшись к двери, я услышал за спиной слова Корни:

– Спокойно, мисс Принс, эти частные сыскари все такие. Они же незатейливы как дверная ручка.

Дверная ручка! Я поспешил обратно в дом к Слотеру.

Но я не стал подниматься в его квартиру, а наоборот спустился в подвал и постучался в дверь, на которой красовалась черная табличка с белой надписью:

СМОТРИТЕЛЬ

Дверь мне открыл рыжый здоровяк с веснушчатым лицом, на котором тут же возникло удивленное выражение. Он был бос, в выцветших штанах и такой же рубашке навыпуск.

– Позвольте с вами поговорить? – спроил я вместо приветствия.

– О чем?

Я продемонстрировал свой удостоверение.

– Я детектив и расследую одно дело, – слово "частный" я предусмотрительно опустил. Обычно это помогает. Помогло и на сей раз. Позвольте войти?

– Конечно. – любезно произнес он – Одну минуточку! – с этими словами он отвернулся и крикнул в глубину коридора. – Зайди в спальню, Ленора. Тут пришел мужчина, хочет со мной поговорить. – Послышались шаркающие шаги, и хозяин снова обратился ко мне. – Мы тут с женой по пивку прошлись. Не ждали гостей. Входите, мистер...

– Чемберс.

– А я Уэллс. Проходите, пожалуйста.

Он повел меня в кухню.

– Пивка хотите?

– Нет, спасибо.

– Чем могу вам помочь, мистер Чемберс?

– Завтра об этом можно будет прочесть в газетах. В вашем доме произошло убийство.

– Убийство? Где?

– На верхнем этаже. В квартире мистера Слотера.

– Да-да, – задумчиво пробормотал Уэллс. – То-то Фриц... это наш швейцар... вел сегодня себя так странно. Говорил намеками, нос задирал. Все говорил, что ему нельзя разбалтывать... Так вот оно в чем дело. Убийство? В квартире у Слотера? Ну, дела...

Я угостил его сигаретой и дал прикурить.

– Вы сегодня у него меняли дверную ручку? – спросил я, задувая спичку.

– Ну да.

– В котором это было часу?

– Да вечером. – Он принес пепельницу и я бросил туда горелую спичку. Примерно в пол-восьмого-в восемь.

– А что там с ней произошло?

– Да её не было. Оторвалась, что ли. Я привинтил новую, временную.

– А старая где?

– Что старая?

– Старая ручка. Та, что там была раньше. Вы же привинтили ручку снаружи?

– Ну да.

– А внутри ручка бронзовая.

– Точно. Да они обе должны быть бронзовые – и та, что внутри, и та, что снаружи. А я снаружи сегодня поставил временную, стеклянную. Воскресенье, сами понимаете. Скобяные-то лавки закрыты.

– Так, ну и где же старая, бронзовая?

Он почесал затылок.

– Знаете, а я у него даже и не спросил. Мистер Слотер показал мне дверь, сказал, что ручку надо заменить – ну, так оно и было – на двери вижу: только одна ручка – внутри. Я и поставил снаружи временную, из стекла.

Я затушил сигарету в пепельнице.

– Телефон у вас есть?

– Ну да. – Он показал мне аппарат.

Я позвонил в полицейское управление и попросил лейтенанта Паркера.

– Приверт, лейтенант, это Пит Чемберс.

– Слушай, приятель, зачем ты на меня спустил эту девицу? Она тут реку слез наплакала.

– Какую девицу?

– Кэти Принс.

– Что-то быстро она объявилась, а?

– Слишком быстро. Ладно. Что у тебя?

– Вы у Слотера провели обыск?

– Конечно. А ты что думаешь, мы спим на ходу?

– Нашли что-нибудь необычное?

– Необычное? Например?

– Например, дверную ручку.

– Чего?

– Дверную ручку.

В трубке повисла тишина.

– Шутить изволишь?

– Нет.

– Никакой дверной ручки мы не нашли.

– Вы там хорошенько порылись?

– Дюйм за дюймом.

– Ладно, лейтенант. Спасибо.

– А что такое, Пит?

– Сам не знаю пока. Когда узнаю, извещу тебя. Как у тебя с Уэйном?

– Тут уже два его адвоката сидят. Из высокооплачиваемых. Держим круговую оборону.

– Смотри, слабину не дай, лейтенант.

– Спасибо за совет. А я-то подумывал махнуть в круиз на Багамы. Но теперь, видно, придется сдавать билеты... – и он бросил трубку.

Я же изобразил для мистера Уэллса небольшой спектакль. Еще немного подержав трубку у уха, я сказал:

– Ну, всего хорошего, лейтенант! – и аккуратно положил её на рычаг. Потом прошелся по кухне, приводя в порядок свои мысли. Я прислонился к стене и тут острая боль пронзила мой ушибленный локоть. – А что у вас с мусоропроводом? – поморщившись, спросил я у Уэллса.

– Простите, что?

– Мусоропровод, – повторил я. – Сегодня в квартире у Слотера я ударился локтем о ручку мусоропровода. Как это у вас тут все устроено?

– Ну, в каждой квартире есть дверца в трубу мусоросброса, по трубе мусор сбрасывается вниз в печь.

– А где печь?

– В подвале.

– А это разве не подвал?

– Печь в полуподвале.

– Понятно. А когда вы сжигаете мусор?

– Каждый вечер. В восемь.

– Уже сожгли сегодняшнюю порцию?

– Сегодня не будем сжигать.