Текст книги "Город амазонок (СИ)"

Автор книги: Геннадий Воронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

  Наконец ему повезло. Рука оказалась на поверхности. Затем вторая, затем голова, а потом он втянул наверх все тело. Внизу раздались радостные голоса.

  Фест привязал веревку к своему мечу и положил его поперек отверстия колодца. Второй конец веревки сбросил вниз. Сам он повалился на спину, не имея сил даже рассмотреть небольшую невысокую пещеру, в которую через большое отверстие попадал яркий солнечный свет.

  Веревка Феста оказалась достаточно длинной. Вскоре появился Сарен, взобравшийся по ней без особого труда. Он помог юноше подняться, и они вместе вышли из пещеры.

  Открывшийся перед ними вид был поистине прекрасным. Его нельзя описать, не умалив всех прелестей пейзажа. Они стояли где-то на середине склона высокой горы, занимающей место в цепи изгибающейся подковой. Далеко на горизонте концы этой «горной подковы» упирались в море. Для Феста море не являлось такой неожиданностью, как для Сарена, он ведь однажды подслушал рассказ путешественницы Нурабин, но как и вождь с открытым ртом смотрел на бескрайнюю водную гладь.

  Только и это еще не все. Внутри подковы, ограниченная горами и морем, зеленела обширная долина, перерезанная несколькими небольшими речушками, берущими начало в горах. Немного слева и поближе к морю синела поверхность озера. Берега его поросли камышом.

  Они смотрели с неподдельным восторгом, а соплеменники, выбравшиеся из колодца, собирались вокруг и с восхищением взирали на свое новое место жительства.

  Но Сарен лишь несколькими словами испортил всю прелесть созерцания.

  – Надеюсь, здесь еще нет людей, – медленно произнес он.

  Все, кто слышал вождя, поняли его мысль. Если в долине есть люди, то добровольно делиться своей землей с пришельцами они вряд ли захотят. Однако никаких признаков жизни человека в долине пока не наблюдалось.

  Вскоре появилось еще одно доказательство в пользу того, что человека в долине нет. Вокруг по горам носилось множество горных баранов. Они приближались к появившимся людям и с интересом настороженно рассматривали необычных существ. Значит, человека они не боялись. Поэтому можно было предположить, что никогда его и не видели.

  Несколько животных тут же поплатились за свою доверчивость, и попали людям на обед. Остальные разбежались и скрылись среди скал.

  Все это хорошо и очень радует. Но спускаться в долину Сарен не спешил. Мало ли что? Ночь провели в пещере, а утром вождь отправил три отряда по пятнадцать человек на обследование долины. Разведчики быстро оказались у подножия гор, спустившись по пологому склону – крутые скалы начинались чуть выше пещеры – и скрылись в лесу.

  У каждой группы был намечен свой маршрут с таким учетом, чтоб группы обошли всю долину. Первый отряд вернулся под вечер через три дня. Утром – второй, а к полудню – третий. Никаких следов человека они не обнаружили.

  Это сообщение обрадовало всех, и вождь сразу же объявил о своем решении спускаться вниз. Уставшие от пещерной жизни люди восприняли это с криками восторга.

  Сарен повел племя к морю. Он решил поставить лагерь у самой кромки леса на берегу, где одна из речушек впадала в море. Место оказалось удобным – рядом источник с пресной водой, а в лесах полно дичи.

  Привыкшие жить в пещере люди чувствовали себя не уютно без крыши над головой. Но один из охотников придумал выход. Нарубив длинных веток, наделал жердей и установил их в виде конуса, а затем обтянул их шкурами. Получилось отличное жилище для его семьи. Многие охотники тут же принялись за строительство таких палаток.

  Фест видел, как недоверчиво Шкирак смотрит на эти необычные постройки, и радовался, что ему хватило ума не предложить делать такие или подобные постройки, хотя подумал о них немного раньше того охотника. Он мог лишь предположить, какой переполох устроил бы шаман, если б это было его предложение. Палатки наверняка сожгли бы, а люди остались бы без крыши над головой.

  Фест и так неоднократно подвергался критике шамана, обвинявшего его в несчастьях, навалившегося на племя, из-за которых они оказались в подземной пещере. Больше всего Феста угнетало то, что многие в племени верили этому хитрому злому старику.

  Фест не стал строить дом из шкур, как все, тем более, что шкур у него и не было. Все, что он добывал ранее, он отдавал женщинам, потерявшим своих мужчин на охоте, а сам довольствовался малым.

  Однако из-за этого он оказался без дома. Но он не расстроился. Он вспомнил свое нелегкое путешествие из Фландора, когда повстречал на пути деревню чернокожих людей. Их хижины были сделаны из тростника.

  Поэтому Фест отправился на озеро, нарезал растущий там камыш. Затем вбил в землю столбы, а между ними закрепил горизонтальные жерди, сделав тем самым каркас будущего дома.

  Соплеменники с интересом рассматривали его непонятные приготовления. На все их вопросы Фест отвечал односложно:

  – Это будет дом.

  Когда камыш достаточно высох, он связал его в пучки и прикрепил к жердям. Очень скоро появились стены и крыша.

  Хижина была готова.

  Шкирак не выражал пока своего недовольства открыто, а лишь злобно поглядывал на хижину.

  Как мог, Фест пытался улучшить свой быт. Он смастерил стол и табурет, и даже кушетку, вызвав немалое удивление соплеменников и все более недовольное ворчание шамана.

  Пользуясь этими предметами, так напоминающими ему Фландор, с каждым днем он чувствовал все большее отчуждение от своего народа. Все чаще возвращались воспоминания о том далеком, и, казалось, родном городе. Но мучительнее всего были мысли о Лайан.

  Лишь сейчас он стал понимать, что был не прав, жесток к ней. Ведь сложившиеся за двадцать лет жизни принципы не изменить за два-три месяца, как он того требовал от нее. Это просто невозможно. Потом своим поведением он оскорбил ее, нарушил законы ари, за что и попал в тюрьму.

  Как же он был не прав!

  Любовью не бросаются.

  ***

  Обилие дичи давало хорошие предпосылки на зимовку в этой долине. Правда, до зимы еще далеко. Подходил к середине последний летний месяц.

  Фест помнил, что примерно в эти же дни с помощью своего единственного друга Скима он совершил побег из Фландора. Кажется, это было ужасно давно. А прошло лишь два года.

  Целых два года.

  Он долго не находил себе места. И в конце концов решил отправиться в маленькую экспедицию вдоль берега до того места, где скалы подступают к воде.

  Собравшись, он двинулся вдоль берега. Вскоре лагерь исчез из вида. Хотя долина и казалась не очень большой, до намеченной точки было не меньше двух дней пути.

  На вторую ночь своего путешествия Фест по обыкновению решил ночевать на дереве. До цели оставалось не так уж далеко, но до темноты он все равно добраться не успеет.

  Он нашел удобное дерево и уселся в разветвлении. Фест уже засыпал, когда странный звук привлек его внимание. Он прислушался. Это явно не звук леса. Нет. Где-то недалеко бродил человек. Не зверь. Зверя он бы узнал. Это точно был человек.

  Холодный пот прошиб Феста и он тихо вытащил меч. Не то, чтоб он сильно боялся, но само присутствие человека, крадущегося в ночи, наводило на дурные мысли. Неужели в долине все же есть люди, которые так умело скрыли следы своего пребывания? Но зачем это им? А может быть враги последовали за ними по пещере и тоже нашли выход? Это тоже маловероятно.

  Замерев, Фест прислушался, но больше, как ни старался, ничего не услышал. Всю ночь он не спал, а с первыми лучами солнца выбрался из своего убежища и осмотрел все вокруг.

  Никаких следов. Это хорошо.

  Он решил, что стал жертвой своего воображения и, наскоро позавтракав, отправился дальше.

  Песчаный пляж резко обрывался, уступая место валунам разной величины, в беспорядке разбросанным вдоль отвесной высокой скалы, вплотную подходящей к воде. Стена скал уходила в даль, и где-то там, в этой дали, острый мыс выступал в море.

  Фест взобрался на ближайший камень и, перепрыгивая с одного на другой, пошел вдоль скал. Далеко он решил не заходить, так как ничего интересного там не оказалось, а мыс, далеко врезающийся в море, исключал возможность пробраться на его другую сторону и посмотреть, что же там, за пределами долины. Фест вернулся.

  Морские волны весело плескались среди камней, обдавая его снопами прохладных брызг. Он решил искупаться, спрятал оружие среди камней, выбрался на песок и вошел в воду. Несмотря на сильную жару, вода была не очень теплой, но это даже лучше.

  Вдоволь накупавшись, Фест поплыл к берегу. В этот момент из леса вышел человек и пошел навстречу. Что-то очень знакомое было в его фигуре. Фест подплыл ближе и тогда смог узнать его. Это Длинный Хэнк. Только, что он здесь делает?

  Страшная догадка мелькнула в голове юноши. Следующее же движение Хэнка подтвердило ее.

  Дождавшись, когда Фест приблизится, он схватил лук и стрелу, натянул тетиву. Фест развернулся и быстро поплыл обратно – подальше от берега. Что-то плюхнулось совсем рядом.

  «Стрела», – понял Фест и стал грести еще сильнее.

  Наконец он остановился, чтоб отдышаться, оглянулся назад. Хэнк выпустил очередную стрелу. Фест нырнул. В следующую же секунду стрела вонзилась в воду там, где мгновение назад находился Фест. Острая боль пронзила левую руку чуть повыше локтя, и красное пятно появилось в воде, разбегаясь в стороны. Фест вынырнул, взглянул на руку. Стрела пошла вскользь, не задев кость, но боль отдавала во всем теле. Фест проплыл еще немного и оказался вне досягаемости стрел Хэнка.

  Хэнк что-то орал на берегу, размахивал руками, но до Феста долетали лишь отдельные слова.

  -... из-за тебя... опозорил... Мар...

  Догадаться о смысле можно было и из этих слов, и ничего хорошего они не обещали.

  – Вот значит, кто бродил ночью вокруг, – пробормотал Фест.

  Однако нужно было думать о спасении.

  Плыть к деревне не имеет смысла. Это слишком далеко. Он столько не протянет, де еще и с раненной рукой. Не годиться.

  Тогда к валунам... То же не то. Хэнк бросится за ним по камням и добьет, как только он приблизится. Мыс обогнуть тоже не сможет.

  Оставалось одно. Ждать темноты, а это часов шесть, прикинул Фест, взглянув на солнце.

  Солнце же, как назло, катилось к закату медленнее, чем обычно. Хэнк сидел на песке у самой воды, наблюдал.

  Фест держался на воде уже из последних сил и, помимо воли, мысленно прощался с самыми близкими людьми – с Лайан и со Скимом.

  Солнце тронуло нижним краем поверхность воды.

  «Не зашипела, не закипела вокруг вода, – подумал Фест, – оно ведь горячее».

  Очередная волна накрыла его с головой, и он медленно, не хотя вновь показался на поверхности. Он в последний раз взглянул на солнце и отвернулся. В этот момент он и заметил свое спасение.

  Это было большое дерево, медленно плывущее в его сторону. Ветки торчали в разные стороны, а с другой стороны – столь же могучие корни.

  Собрав остатки сил, Фест доплыл до дерева, и схватился за него. Течение медленно несло его в сторону скал в наступающих сумерках. Он медленно приближался к берегу.

  Он видел, как задергался на берегу Хенк, упустивший его из вида, как забегал он возле воды, тревожно вглядываясь в море. Затем он видимо понял, что произошло, и побежал вдоль берега за плывущим деревом.

  Фест ужасно устал, и потеря крови из раны на руке тоже не прошла незаметно. На него опустилась неодолимая усталость. Двигаться не хотелось, ничего не хотелось.

  Хотелось лишь спокойствия.

  Он поудобнее устроился на раскидистых ветвях дерева, прибитого волнами к берегу среди валунов и стал ждать. Ждать Хенка, которого заметил мгновением раньше. Тот прыгал с валуна на валун в его направлении.

  Не в силах больше сражаться с одолевающей тело усталостью, он блаженно закрыл глаза.

  Проснулся он от чувства, которого не должно было быть. Это был холод. Фест ужасно замерз, а раз замерз, то он... То он жив. Фест открыл глаза. Он по-прежнему лежал на влажных ветвях спасшего его дерева. Вокруг плескались волны, и было совсем светло. Солнце сюда еще не заглянуло, и тень от скал стояла густая и плотная.

  Было утро.

  Фест освободился от плена ветвей и взобрался на ближайший камень. Раненная рука по-прежнему болела, но рана затянулась, видимо от соленой морской воды. Хенка видно не было, и это несколько удивило парня. Трудно поверить, что Хенк отказался от мести, стоя в одном шаге от него. Может Хэнк принял его за мертвого, подумал Фест, но тут же решил, что Хэнк не настолько глуп, чтоб доверять только глазам.

  Размышляя об этом, Фест стал пробираться к песчаному берегу, и вдруг увидел его – Хенка. Он лежал между валунами в воде лицом вниз, плавно покачиваясь на волнах. Фест бросился к нему, вытащил из воды. Тот был мертв, а кровоподтек на виске говорил, что смерть была легкой и скорой. Видимо, спеша поквитаться со своим врагом, он потерял всякую осторожность и, прыгая с камня на камень, поскользнулся или оступился, а, падая, ударился головой. Глупая и ненужная смерть. Правда, один из них в любом случае должен был покинуть этот мир. В это раз не повезло Хенку.

  Фест собрал свое оружие и поспешил к деревне. Если идти всю ночь, то к утру можно быть на месте, решил Фест.

  Так и случилось. Солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом, когда Фест появился в деревне. Он сразу же подошел к вождю и все ему рассказал.

  Сарен нахмурился и отправил нескольких охотников за телом соплеменника.

  Затем он собрал племя на Совет, и Фесту пришлось повторить свой рассказ. Когда он сказал о смерти Хенка и своих предположениях на этот счет, глаза шамана радостно заблестели. Вот он, предлог, чтоб, наконец избавиться от мальчишки.

  Когда Фест закончил, Сарен встал и сказал:

  – Теперь вы знаете все. Расходитесь. Вечером соберем Круг охотников и решим, что с тобой делать, – последние слова он адресовал уже Фесту.

  А когда все разошлись, он подошел и тихо сказал:

  – Боюсь, что тебе не выкрутиться. Я тебе верю, а другие сомневаются. И Шкирак сделает все, чтоб укрепить в них убеждение в твоей виновности.

  С этими словами он исчез в своей палатке, оставив Феста наедине со своими мыслями. К нему тут же подошла Мар.

  – Ты правильно сделал, что убил его, – сказала она. Фест с удивлением и, не понимая, смотрел на нее. – теперь мы сможем быть вместе.

  Как она могла такое говорить? Погиб ее муж, отец ее детей, а она даже не расстроилась. Наоборот, радуется этому. Неужели она думает, что я убил его, и что убил из-за нее? И если она так думает, то и другие, без сомнения, согласятся с шаманом, утверждающим, что Фест именно убил соперника из мести.

  Он с каким-то чувством отвращения и страха посмотрел на женщину и пробормотал:

  – Я его не убивал, – и ушел в свою хижину.

  Вечером все охотники расселись вокруг большого ярко пылающего костра, в котором весело трещали дрова. Позади них столпились женщины и дети, которым тоже было интересно послушать, что будут говорить и что решат мужчины. Сегодня их никто не прогонял, как это случалось обычно, а снисходительно позволили присутствовать. Дело ведь было не обычное.

  Слово взял Сарен.

  – Соплеменники! – сказал он. – Все вы уже знаете о нелепой смерти, постигшей нашего товарища Длинного Хенка. Мы узнали об этом из рассказа Феста. А теперь я хочу услышать, что вы об этом думаете.

  Среди охотников раздались громкие возмущенные крики. По ним Фест понял, что даром времени Шкирак не терял. Шаман поднялся на ноги прежде, чем кто-либо из охотников заговорил и выскочил на середину круга.

  – Друзья мои! – воскликнул он, воздев руки к небу. – Это ужасное событие обрушилось на нас столь неожиданно, что в него трудно поверить. Молодой жизнерадостный воин еще вчера был с нами, и вот его уже нет. Кто виноват в этом? Кто?! – он протянул руку, указывая на Феста. – Он! Это он убил его. – Толпа вокруг заволновалась еще больше, а Шкирак между тем продолжал: – Он вернулся из долгих странствий и жестоко оболгал Хенка. Обвинил его в предательстве. Этого смелого воина и охотника. Тогда вы не послушали меня, не послушали голоса разума и вот вам наказание. Война с другим племенем! – Это сопоставление случайностей оказалось очень удачным и правдоподобным. Шум стал еще громче, но Шкирак повысил голос и уже почти кричал. – Теперь он сделал еще более ужасную вещь – подло убил Хенка. Заманил его подальше и убил. И мы все прекрасно знаем причину. Все мы видели, как он добивался Мар, эту бедную женщину, потерявшую из-за него мужа. Он не задумываясь оставил без отца и кормильца ребятишек, а женщину без защитника. Таким ужасным образом он решил добиться своих подлых целей.

  Наконец Шкирак замолчал и с видом победителя уселся на свое место. Охотники шумели, переваривая слова шамана, но тут поднялся старик Дхарм, и они почтительно замолчали.

  – Я уже стар и вижу и чувствую много того, что не понимаете вы, молодые, – начал он свою речь. – В отношении Феста я могу сказать вам одно. Многие из вас знают и видят отношение к нему нашего шамана. Знаете вы также, как ненавидел он мать этого юноши лишь потому, что она была не из нашего народа. И, думаю, многие знают, что именно он и помог ей умереть. – После этих слов наступила полная тишина. Лишь Фест вскочил, глядя в потупленные и испуганные глаза шамана. А Дхарм продолжал: – Мы знаем, что ненависть эту Шкирак перенес на ребенка, теперь уже взрослого опытного охотника... Так вот, в отношении Феста: я уверен, он чист перед вами. Он не убивал Хенка.

  Толпа загудела, а шаман поднялся и стал вновь подначивать людей.

  Фест медленно повернулся к Сарену и тихо спросил:

  – О моей матери, это правда?

  Вождь отвел глаза и неохотно кивнул.

  – Шкирак!!! – раздался громкий крик или даже вопль, наполненный болью, вырвавшийся из груди Феста. – Шкирак, ты умрешь за то, что сделал с моей матерью.

  Перепуганный до смерти шаман стал кричать еще громче, пугая людей бесами, которые обрекут их на муки, если они не избавятся от этого человека.

  Его слова звучали как страшные пророчества, а перекошенное ненавистью и страхом лицо наводило неподдельный ужас в бликах мерцающего пламени.

  – А как же я? – закричала Мар, ворвавшись в круг. – Я осталась без охотника. Он лишил меня кормильца. Я требую, чтоб теперь он стал моим мужем.

  Она кричала громко, как только могла, пытаясь спасти для себя Феста, но ее уже никто не слышал.

  – Убить, убить его, – кричали со всех сторон. – Смерть!

  – Это он привел к нам воинов чужого племени, чтоб они захватили нашу землю – верещал до смерти испуганный шаман.

  – Смерть предателю!

  – Смерть подлому убийце!

  Фест понял, что еще минута и эта обезумевшая толпа бросится на него и разорвет в клочья. Он вновь вскочил с места и закричал:

  – Шкирак, ты умрешь!

  Затем он бросился в лес и исчез в его темноте. В след ему полетели копья и стрелы, но все они пролетели мимо, либо вообще не долетели до него. За ним в чащу леса бросилась группа охотников, но Фест обхитрил их.

  Еще днем, подозревая о таком неприятном повороте событий, он спрятал среди деревьев лук и стрелы. Меч и нож он одел перед тем, как идти на Круг. Поэтому теперь он был во всеоружии.

  Только побежал он не в глубину леса, как предполагал ранее, а вдоль берега, в то время как погоня углублялась в лес.

  Звуки погони вскоре затихли в дали, а Фест стал подбираться обратно к деревне. Вскоре он оказался на расстоянии выстрела из лука.

  В деревне царил переполох. Орали и плакали испуганные дети, носились женщины и охотники. Повалившись на прибрежный песок, рыдала Мар, и несколько женщин успокаивали ее. Пламенем полыхала хижина Феста. Лишь один Сарен стоял спокойно, скрестив на груди руки. Возле него что-то кричал и размахивал руками маленький Шкирак. Он был прекрасной мишенью.

  Стрела со свистом вонзилась прямо в грудь шамана и он медленно оседая повалился на землю, держась руками за стрелу. Он с ужасом вращал глазами, то и дело останавливая их на белом оперенье.

  Сарен без сожаления смотрел на старика.

  – Он ведь сказал, что ты умрешь, Шкирак. И он сдержал свое слово.

  Вождь отвернулся и ушел, оставив тяжело раненного шамана, который к утру испустил дух.

  Погоня успехом не увенчалась и вскоре охотники вновь собрались в деревне. Воспользовавшись этим, Фест беспрепятственно добрался до гор, спустился в пещеру и через несколько дней оказался на другом ее конце. Племя, из-за которого они ушли в пещеру и нашли новое место для своего народа, убралось и Фест без проблем выбрался наружу.

  Перед ним лежал долгий путь.

  На юг.

  ***

  Крики послышались где-то справа. Затем оттуда же донесся какой-то шум. И, опять же, крики.

  Почти бесшумно он отправился в ту сторону. Вскоре все затихло. В этот момент он и вышел к тропе. Пока раздумывал, идти по ней или углубиться в джунгли, вновь что-то услышал. Это была человеческая речь, только непонятная. И где-то совсем рядом.

  Он влетел в заросли и накрылся двумя большими пальмовыми листьями, недавно упавшими с дерева. Теперь его не заметят. А вот он прекрасно видел через кусты часть тропы.

  Вскоре появились люди. Это были черные дикари, каких Фест уже однажды видел. Он их не считал, но и так было видно, что их не меньше десятка. Посредине они вели девушку ари. Руки у нее были связаны, а сама она с трудом передвигала ногами. На теле виднелись многочисленные раны и порезы, одежда была в крови, а от левого крыла остался несуразный обрубок.

  Дождавшись, когда дикари скроются, Фест выбрался на топу и побежал в противоположную сторону.

  Место сражения он нашел сразу. Среди деревьев лежало четыре тела дикарей и женщина ари. Фест бросился к ней, но она была мертва. Несколько стрел и копье вонзились в ее тело и забрали из него жизнь.

  Теперь предстояло разыскать вторую, оставшуюся в живых девушку и попытаться ее спасти. Разыскать ее труда не составило. Тропа вывела его на опушку к самой деревне дикарей. Фест взобрался на дерево и стал наблюдать.

  Дикари сновали между хижинами, занимаясь своими делами и, казалось, не обращали никакого внимания на израненную девушку, лежащую на голой земле. Она лежала возле угла хижины и если удастся подобраться поближе, то ее вполне моно попытаться выкрасть. Но следует, по меньшей мере, дождаться темноты.

  Когда сумерки начали сгущаться, Фест понял, что дикари о своей пленнице не забыли. На площадь притащили несколько чанов, в которой плескалась какая-то жидкость, большие барабаны, стали укладывать дрова для костров и утаптывать землю вокруг столба.

  «Время действовать» – решил Фест, пока девушку не привязали к столбу.

  Он тихо добрался до частокола, окружавшего деревню. Сделан, к сожалению, он был качественно. Перебраться через него в принципе было бы не сложно, а вот назад, с раненной девушкой на руках, через него не перелетишь.

  Фест крался вдоль частокола, пока не нашел то, что искал. Это была небольшая ложбина, в которой стояла вода и квакали лягушки. Это источник сырости, а значит...

  Несколько заостренных столбов оказались полусгнившими и он без особого труда свалил один в сторону. Перед ним открылся узкий проход, впрочем достаточный, чтоб пропустить Феста на другую сторону. Он перебегал от хижины к хижине, держась в их тени, пока не оказался рядом с девушкой. Она лежала за углом в нескольких шагах от него.

  «Нужно предупредить ее, чтоб не наделала шума» – решил Фест и тихонько позвал ее.

  – Эй...

  Девушка подняла голову.

  – Я друг, – прошептал Фест и, взявшись за ноги девушки, потянул ее к себе. Она со страхом смотрела на незнакомца, но молчала.

  Он быстро разрезал ремни, стягивающие ей руки и ноги, подхватил на руки и исчез в темноте.

  Он бежал по лесу до изнеможения, лишь бы подальше убраться от ужасной деревни. У него до сих пор не прошел страх от сознания, что предстояло вытерпеть девушке, какие муки, если б он не спас ее.

  Наконец он остановился передохнуть. Всего на несколько минут. Грудь его вздымалась как меха в кузне Скима, ныли ноги и руки. Но до спасения еще далеко.

  Он не услышал не одного вопроса, которые задавала испуганная девушка, сидя под деревом.

  Он вновь подхватил ее и помчался дальше.

  Остановился он на рассвете. Вернее упал, обессилив окончательно. Зато следы за ночь запутал, как следует. Много раз менял направление, несколько раз шагал по руслу реки и, в конце концов, оказался возле самого края леса. Там, где начиналась равнина, а за ней пустыня.

  Сюда чернокожие обычно не забираются. Это он усвоил за время своего очередного путешествия по стране ньяно.

  Он устроил девушку в дупле гигантского дерева и, сказав:

  – Сиди тихо и жди, – ушел.

  Ушел не на долго, потому что дичи вокруг было полно. Он развел небольшой костерок и наскоро поджарил первую попавшуюся ему зверушку.

  – Ешь, – сказал он, устраиваясь рядом с девушкой.

  Она с благодарностью взглянула на него, принимая из его рук кусок мяса. Она вновь хотела о чем-то спросить, но он провалился в глубокий сон.

  Когда он проснулся, уже была ночь. Девушка на удивление тихо и спокойно посапывала рядом.

  Фест выбрался из дупла. Следовало собрать травы, чтоб лечить ее. Охотник должен разбираться в травах хотя бы чуть-чуть. Так когда-то учил его отец и Фест слушал его объяснения. Теперь он знал, что одни травы нужно собирать ночью, другие лишь на рассвете, а еще какие-то – когда захочешь.

  Нужного здесь было мало, но кое-что он все же нашел. Должно помочь. И помогло.

  Она не спала, когда он вновь забрался в дупло.

  – Я переживала, – сказала она.

  – Незачем. Мы далеко ушли. Здесь они не появятся.

  Она немного успокоилась, поверила.

  – Кто ты? Как тебя зовт?

  – Фест.

  – Фест? – задумчиво повторила она. – Где-то я уже слышала это имя.

  «Этого еще не хватало, – подумал Фест. – Сейчас начнется. Нет, пока признаваться не буду».

  Поэтому он сказал:

  – Распространенное имя.

  – Но не у нас, – возразила девушка, глядя на него в упор.

  – Где у вас? – спросил Фест, внутренне улыбаясь, что не попался так просто.

  – У нас во Фландоре. Это наш город.

  – Да-да, – согласился Фест, – и я что-то слышал.

  – Откуда ты знаешь наш язык? – не унималась девушка.

  И действительно, откуда?

  – От одного парня, – соврал Фест. – Мы долго бродили с ним вместе по джунглям, а затем он ушел в свое племя.

  Ответ исчерпывающий, хотя и странный. Даже Фест это прекрасно понимал, но ничего другого в голову не пришло.

  И девчонка ничего себе, молодец. Вся израненная, а хорохориться, хотя видно, что еле ворочается. Ну, ничего, вылечим.

  – Тебя как звать? – быстро спросил Фест, заметив, что она вновь готова что-то сказать.

  – Барги, – почему-то смутившись, ответила она.

  Никогда не слышал, решил Фест. Хотя как он мог слышать? Он скрылся почти три года тому назад, а она тогда была еще совсем девчонкой. Да и сейчас она лет на двадцать с трудом тянет, да и то лишь потому, что измучена. Сколько ей на самом деле, спрашивать Фест не стал. Не удобно как-то.

  С этого дня он принялся активно лечить Барги. Травы, настойки и усиленное питание быстро поставили девушку на ноги. Не прошло и месяца, как девушка достаточно окрепла и они двинулись в путь.

  Путешествовать пешком было для нее тяжело и утомительно. Не привыкла крылатая бестия долго бродить пешком по джунглям. Но Фест ее и не подгонял. Куда спешить?

  А спешить, как оказалось, было куда.

  ***

  До Фландора они добрались под вечер. Правда, было еще достаточно светло. Возле подъемника толпились рабочие с шахты. Еще одна группа приближалась с севера. На тачках они везли дрова из леса. Все было как всегда.

  Да не все.

  Удивляло большое количество охраны. И Фест и Барги обратили на это внимание, но ответа не нашли.

  Оказались у подъемника они как раз между двумя отрядами, поэтому очереди ждать не пришлось, и они быстро поднялись на верх.

  Фест увидел удивленный взгляд одной из охранниц. Она смотрела на Феста с открытым ртом и, казалось, что-то хотела сказать. Он узнал ее, видел несколько раз во Дворце.

  – Привет, – сказал он и махнул женщине рукой.

  Охранница проводила взглядом поднявшуюся пару, пока они не скрылись за воротами города.

  Фландор совсем не изменился за эти три года. Те же узенькие улочки, те же причудливые дома, та же Дворцовая площадь и тот же Дворец за ней. Казалось, он только вчера был здесь.

  Королеву Фест увидел первым. Она стояла на площади перед Дворцом в окружении нескольких женщин. Обрывки их громкой речи долетали даже сюда – на другую сторону площади.

  Их заметили тоже почти сразу и с интересом наблюдали за приближением необычной пары.

  – Я вернулся, – сказал Фест, прежде чем они с Барги упали на колено перед королевой Амий и склонили голову в знак почтения, как это принято у ари.

  Королева позволила встать.

  Фест скользнул взглядом по ее глазам. Что отражалось в них? То ли радость и удивление, то ли злость и ненависть. А может и то и другое. Фест не понял, и молча ждал. Отступать было поздно. Его не схватили, не скрутили, не отобрали оружие, а позволили спокойно стоять, хотя он был уверен, что и королева, и остальные, стоящие здесь, его уже узнали.

  Королева перевела взгляд на Барги и дала ей знак говорить.

  – Моя королева, я и Нурабин были в походе на востоке, – начала она.

  Нурабин, Нурабин... Конечно, теперь Фест вспомнил, почему лицо женщины, убитой дикарями, показалось ему знакомым. Он видел ее в горах, когда прятался от погони. Фест не знал ее хорошо, но почему-то непонятная боль сжала сердце.

  – Мы попали в засаду этих черных дьяволов, – продолжала Барги. – Нурабин погибла, а я попала в плен. Но он, – девушка указала рукой на своего спутника, – спас меня, вырвал из их лап, выходил, вылечил. И вот мы здесь.

  Королева не перебивая выслушала рассказ своей подданной и затем сказала:

  – Ты устала. Иди. Она будет рада, что ты жива.

  Кто «она» Фест, конечно, не понял, да и не пытался. Лишь много плзже он узнал, что Барги с недавних пор служит принцессе и пользуется ее благосклонностью. Короче, оказалось Барги и Лайан подруги. Его больше заботила мысль, почему он до сих пор не арестован. Много раз он рисовал картины своего возвращения, и каждый раз не обходилось без тюрьмы.

  – Пошли, – сказала Амий Фесту и направилась во Дворец. Он послушно поплелся следом.

  Амий усадила его на мягкий диван подле себя. Он видел, что его возвращения не ожидали. Да это и не удивительно.

  – Ну, рассказывай, где же ты был? – негромко сказала королева.

  – Дома.

  – Не самый длинный рассказ о трех годах жизни, который я когда либо слышала.

  – Зато полный и правдивый.

  Королева засмеялась. И в этот момент Фест понял, что по непонятной для него причине, ему здесь все-таки рады. Он удивился, откуда же взялось это понимание, но оно пришло само. Просто из ниоткуда.