Текст книги "Город амазонок (СИ)"

Автор книги: Геннадий Воронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

  – Нурабин, Нурабин, расскажи нам что-нибудь, – стали просить девушки, рассаживаясь вокруг.

  – Ну хорошо, – согласилась Нурабин, не заставляя себя долго упрашивать. Молодые часто просили ее рассказать о былых подвигах, и она с радостью это делала.

  – Однажду, – начала она свой рассказ, – это было давно, а я была молодой и безрассудной девчонкой вроде вас, одна из наших многочисленных экспедиций направлялась на запад. Я тоже участвовала в ней. Много дней мы двигались вдоль этого хребта, – она указала на горы за спиной. – А он все не кончался. То уходил на юг, то поворачивал к северу и тянулся на запад как змея. Мы уже думали, что конца этим горам никогда не будет. И тут перед нами вырос горный хребет, перпендикулярно отходящий от основного к северу. Он был не слишком длинным, и мы видели в дали его окончание. Он не был и слишком высоким, чтоб стать препятствием для нашего пути. Мы взмыли вверх и вскоре очутились на перевале между двумя пиками. Небывалая картина открылась перед нами. Горы обрывались почти отвесно, а впереди была вода. Вода, вода, вода. Это было море.

  – Море? – воскликнула невысокая пушная девушка, преданно глядя в глаза Нурабин.

  – Да, море. Тогда я видела его впервые. И это было здорово.

  Начальница нашей экспедиции решила послать отряд самых сильных и выносливых – добраться до другого берега, если это возможно. Я тоже вызвалась лететь. Отдохнув два дня и набравшись сил, мы двинулись вперед. Вскоре берег исчез за нашими спинами, и мы одиноко летели над безбрежными морскими просторами. Вокруг була одна вода. И все.

  Мы летели день и ночь, подкрепляясь прямо на ходу тем, что захватили в свои сумки.

  Когда закончился четвертый день полета, мы решили возвращаться. У нас еще был шанс, но небольшой. Шесть отважных путешественниц повернули назад.

  Сумки наши были уже пусты, а силы на исходе. Чтоб поберечь их, мы взмывали повыше и, планируя, отдыхали.

  На следующее утро нас осталось четверо. Мы поняли это, лишь когда рассвело. Две наши подруги нашли себе упокоение в море. Собирая остатки сил, мы двигались назад – к берегу. Взмахи крыльев становились все слабее, а полет все ниже.

  Мы почти смирились со смертью, продолжая бороться лишь по инерции, когда вдали показались горные вершины. На встречу нам выслали отряд и нас буквально дотянули до берега. К этому времени нас осталось лишь трое.

  В тот день мы стали героями.

  Так-то, девочки.

  – Нурабин, Нурабин, расскажи еще что-нибудь.

  – Хватит, – строгим тоном учителя сказала Нурабин. – Хорошего – по немножко. И так уже засиделись. Собирайтесь, сейчас вылетаем.

  – Ой, я сейчас, – воскликнула невысокая худенькая девушка с русыми волосами, и побежала в сторону валунов. – Отолью.

  – Давай быстрей, а то не успеешь, – засмеялись ее подруги.

  Девушка зашла за валун и оказалась прямо перед Фестом. Юноша держал в руке кинжал и раздумывал, стоит ли убивать эту малышку. Решил, что не стоит. Во-первых, жалко. А во-вторых, с остальными он все равно не справиться. И убежать не сумеет.

  Девушка чуть не вскрикнула от удивления и испуга, но вовремя удержалась. Она быстро присела за валун, укрывшись от своих подруг.

  Фест опустил нож.

  Девушка приложила палец к губам, призывая его к тишине.

  – Тихо, – прошептала она. – Я тебя не выдам. Сиди здесь, мы сейчас улетаем. Счастливо, – она улыбнулась на последок и ушла.

  Фест с напряжением следил за происходящим. Правду ли она сказала? Или обманула, опасаясь за свою жизнь?

  Этот вопрос скоро разрешился. Поисковый отряд взвился в воздух и взял направление на Фландор.

  Одна из девушек оглянулась и помахала ему на прощанье.

  ***

  Так случайно подслушанный разговор изменил все планы Феста – он повернул назад.

  Фрум должен быть наказан.

  Обратный путь до города Фест проделал гораздо быстрее. Теперь он двигался днем, не опасаясь, что его ищут.

  К городу же он подошел ночью, укрывшись в скалах, дождался утра и стал наблюдать. На ночь у подъемника осталась стража. Он видел силуэты двух женщин, беседующих на краю обрыва. Но как ни странно, именно это и с играло ему на руку.

  Дождавшись темноты, он вышел из укрытия и приблизился к подъемнику.

  – Эй, там, на верху, – закричал он.

  Стражницы сразу встрепенулись.

  – Кто это там может быть в такое время? – спросила одна.

  – Может от рабочего отряда отстал, – предположила другая.

  И они стали опускать подъемник. Фест только этого и ждал. Он схватился за противовес, который начал подниматься, и оторвался от земли. Через несколько минут мимо прошел пустой подъемник, опускаясь за «отставшим работником».

  До верха оставалось несколько метров. Фест увидел довольно широкий уступ, уходящий в сторону города. Не раздумывая, он спрыгнул на него и двинулся вдоль скалы, прижимаясь к ней спиной.

  – Все, тянем на верх, – услышал он голос охранницы, и механизм заскрипел, поднимая площадку подъемника.

  Уступ тоже медленно поднимался.

  Внезапно он повернул почти на девяносто градусов, и обойдя угол, Фест оказался в тупике. Здесь уступ сужался и обрывался в пропасть. До верха было не более двух человеческих ростов.

  Фест нащупал удобные выступы на каменной стене и начал медленно взбираться вверх. Ноги постоянно соскальзывали, срывались пальцы, стертые до крови, но он все же добрался, оказался возле самого стрельбища, где его когда-то арестовали. Он перелез через изгородь и, быстро пробежав открытое пространство, вжался в стену города.

  «Если уже охраняется подъемник, то могут охраняться и городские ворота», – решил Фест.

  Поэтому он направился вдоль стены в противоположную от ворот сторону и вскоре дошел до башни. Ее следовало обогнуть – тогда он будет за пределами видимости охранниц у подъемника, даже оказавшись на самом верху стены. Он медленно и осторожно двинулся вдоль башни. Идти нужно было аккуратно, потому как башня стояла на самом краю обрыва и любой неверный шаг может стать последним.

  Наконец Фест дошел до угла башни и выбрался на довольно широкую полоску земли между обрывом и городской стеной. Он рухнул на пожухлую траву, обтирая рукой пот, градом катящийся по лицу. Часть дела сделана. Осталось еще малость – взобраться на стену. Но это уже легче. Стены города очень стары и в них много выбоин и всяких неровностей, сделанных ветром и водой за века, которые стены простояли на этой скале.

  Немного передохнув, Фест без особого труда взобрался на самый верх и перед ним вновь, как и много лет назад, открылся Фландор во всей своей красе.

  Фест двинулся по стене, обходя город с восточной стороны. Вскоре никем не замеченный, он уже был на территории шираза. До полночи оставался примерно час. Поэтому Фест решил искать Фрума в кузне, тот и раньше засиживался за работой допоздна. Фест не ошибся. Затаившись позади кузни, он слышал голоса Фрума и еще нескольких работников. Через несколько минут все ушли, оставив нового хозяина кузни одного.

  Войдя внутрь, Фест увидел Фрума, заливающего огонь в печи.

  – Привет, – сказал он и понял, что Фрум узнал его по голосу – он вздрогнул.

  Когда Фрум торопливо обернулся, в глазах его читался страх.

  – Ты? Что ты здесь делаешь? – спросил он дрожащим голосом.

  – Да вот, пришел поблагодарить тебя и Скима за спасение. А где, кстати, Ским?

  – Он... он уже ушел, – соврал Фрум.

  – Стало быть, ушел? Понятно. И наверно по собственной воле поперся в башню и запер себя в камере, – с ехидной улыбкой спросил Фест.

  Фрум понял, что Фест все знает, а стало быть, изворачиваться, врать и даже оправдываться бесполезно.

  Он уже немного оправился от первого испуга и стал медленно продвигаться к рабочему столу, на котором лежал почти оконченный им меч. Осталось установить лишь несколько камней на рукоятке.

  – Спасти его ты не сможешь, – нагло сказал он, оказавшись у стола. – Его камера без окон. Ха-ха-ха, – он залился злорадным смехом. – А теперь, возобновим наш поединок, – крикнул он, хватаясь за меч.

  Фест выхватил из ножен свой клинок и приготовился. Кое-как владеть мечом он умел благодаря заботам Айги.

  Фрум схватил в левую руку еще какой-то острый металлический крюк и бросился к Фесту. Раздался звон, полетели искры. Оказалось, Фрум тоже немного смыслит в фехтовании, поэтому поединок несколько затянулся. С громким свистом клинки рассекали воздух, с лязгом и звоном встречались друг с другом.

  Противники кружили по кузне вокруг столов, наковален и инструментов. Фест размахнулся и его меч зацепился за цепи висящей с потолка лампы. Фрум не замедлил воспользоваться этим и нанес сильнейший удар. Фест увернулся, а клинок противника обрушился на его меч, который со звоном упал на пол и отлетел в другой конец кузни.

  Фест остался безоружным.

  Почти.

  Он отскочил подальше и выхватил один из кинжалов, подаренных ему Скимом. Размахнувшись, он, что было сил, метнул его в приближающегося кузнеца. Тот натужно вскрикнул, остановился, выронил из рук меч и упал спиной на пол. В груди его торчал кинжал.

  Подойдя к поверженному противнику, Фест убедился, что тот мертв и, подобрав свой меч, покинул кузницу.

  Он отомстил и за себя и за Скима. Он сделал все, что мог.

  Обратный путь он проделал довольно легко и быстро. За стенами города он спустился на уступ в том месте, где час назад поднимался, добрался до подъемника и, спустившись в низ по канату противовеса, во второй раз скрылся в горах.

  Утром начальница ночной стражи шираза стояла на коленях перед королевой Амий бледная и испуганная.

  – Итак, – начала королева ледяным тоном, – что произошло в ширазе?

  – Убит кузнец Фрум, ваше величество, – прошептала стражница.

  – Говори громче. Я тебя не слышу.

  – Убит кузнец Фрум, – повторила та.

  – Когда, как, где, кем?! Рассказывай, в конце концов! – закричала королева. – Или из тебя клещами все вытаскивать нужно? Ну?

  – Нет, нет, ваше величество, – поспешно сказала перепуганная стражница. – Его нашли сегодня утром в кузне. Он заколот кинжалом, а рядом с ним валялся меч. Вокруг все разбросано, полный беспорядок. Очень похоже, что он с кем-то сражался. Рабочие кузни говорят, что ушли примерно за час до полуночи, а Фрум еще остался. Он должен был закрыть кузню и тоже прийти в барак...

  – Но он не пришел, – перебила ее Амий.

  – Не пришел...– пробормотала женщина, низко опустив голову.

  – Тогда почему об этом узнали лишь утром? Вечерняя проверка проводилась?

  Женщина побледнела еще больше и призналась:

  – Нет, ваше величество.

  – Ты видишь, Лайан, – королева обратилась к дочери, стоящей позади трона. – Они совсем забросили свои обязанности. Они будут за это строго наказаны.

  – Ваше величество, – воскликнула начальница, подняв глаза. – Это я во всем виновата. Девочки не причем. Я сказала, что проверку можно не проводить, понадеявшись, что все на месте, как обычно. Наказывайте, но только одну меня, – она подползла на коленях к самому трону, моля королеву о снисхождении к своим подчиненным.

  – Это мне решать, – отрезала королева.

  После небольшой паузы она сказала:

  – Хорошо, если ты найдешь убийцу, то будешь наказана одна, если не найдешь – горе всему караулу.

  – Я найду, я узнаю, из-под земли его достану, – поспешила заверить королеву стражница.

  – Уходи!

  После полудня она вновь предстала перед королевой. Стоя на коленях, она держала в руках кинжал, которым закололи Фрума.

  – Я допросила всех работников кузни, но никто ничего не знает. Лишь один паренек показался мне странным. Он вздрогнул, увидев кинжал. Я взялась за него как следует, прижала и он кое-что рассказал. Этот клинок сделал Ским, вернее два таких и еще меч. Он делал их тайно, а этот парнишка помогал ему. Однако для кого делалось это оружие, он не знает.

  Тогда я отправилась в башню и поговорила с самим Скимом. Он очень удивился и расстроился, увидев кинжал. Однако рассказывать ничего не желал, пока я не сказала ему, где взяла кинжал. Узнав, что Фрум заколот именно этим кинжалом, он пришел в восторг и в конце концов признался, что делал его для Феста.

  – Так, – сказала королева. – Хорошо, но если убил Фест, то он знает, что Фрум предатель. Спрашивается: откуда? Он мог узнать это только находясь в городе. Неужели его кто-то прячет? – с этими словами королева повернулась к Лайан, пристально посмотрев на нее.

  Девушка поняла, что означает этот взгляд, и сказала:

  – Не смотри на меня так. Я его не прячу. Если бы он был у меня, ты бы об этом знала.

  – Я узнала еще кое-что, ваше величество, – сказала начальница злополучного караула. Когда королева кивнула, давая разрешение говорить, продолжила: – Странный случай произошел вечером на подъемнике. Уже стемнело, когда кто-то окликнул стражниц снизу. Они решили, что это отставший от рабочего отряда, такое иногда случается, и опустили подъемник. Когда они вновь подняли его, он оказался пуст. Тогда одна из них спустилась к подножью и осмотрела все вокруг. Там никого не было, и они решили, что им это послышалось.

  – Что ты думаешь по этому поводу? – спросила королева.

  – Я думаю, что он воспользовался подъемником и поднялся вверх на противовесе. А потом каким-то непонятным способом проскользнул мимо охранниц незамеченным.

  – А мимо охраны у ворот он тоже проскользнул незамеченным? – раздраженно спросила королева.

  – Нет, у ворот не случилось ничего необычного. Да и зачем ему проходить через ворота? Стены города сильно изувечены временем, и по ним можно взобраться на самый верх. Нужно лишь немного ловкости и силы в руках. У него есть и то и другое.

  – Ладно, – сказала Амий, – предположим, что неизвестным чудесным образом он узнал о предательстве Фрума. Видение на него снизошло, что ли?.. Так, хорошо. Что дальше? Значит, воспользовавшись противовесом, он поднялся наверх, оказался в городе, пробрался в шираз и убил Фрума.

  – Убил в честном поединке, – поправила королеву стражница. – Судя по оставленному беспорядку, – добавила она уже тише, увидев взгляд, каким одарила ее королева.

  – Хорошо, – устало согласилась королева, – убил в честном поединке. И что?! Исчез?!

  – Исчез, ваше величество.

  – Если у подъемника за ночь был лишь один необъяснимый случай, то он не спускался вниз. А значит, он в городе. Искать! – воскликнула королева и стражница пулей вылетела из тронного зала.

  Лицо принцессы цвело от удовольствия.

  – И все-таки он молодец. Скажи, мам, – весело прощебетала Лайан и, не дожидаясь ответа матери, вышла из зала.

  В течении недели вооруженные отряды обыскивали весь город: дома, подвалы, мастерские, все закоулки и сараи, и даже королевский Дворец.

  Феста в городе не было.

  ***

  Дорога предстояла длинная и нелегкая.

  Заканчивалось лето.

  Больше двух недель он двигался вдоль горной цепи на восток. И лишь на семнадцатый день к вечеру на горизонте показалась черная полоса. Джунгли.

  До темна, перейдя в конце на бег, он оказался под пологом деревьев и двинулся на север – к родным снегам. Путь через некоторое время преградила неширокая степная полоса, за которой виднелись высокие холмы песчаных барханов. Пустыня.

   Пришлось вновь повернуть на восток и продвигаться вдоль границы джунглей и степи. Стена джунглей, которые вовсе не отличались от джунглей в стране ньяно (а может это и была страна ньяно, протянувшаяся далеко на юг), стала постепенно поворачивать на север, а затем и на запад.

  Значит, пустыню он обошел.

  Нельзя сказать, что это было легко и безопасно. Далеко не так. Джунгли кишели ньяно, саблезубыми и другими тварями, встреча с которыми могла обойтись очень дорого. Поэтому таких встреч он старался избегать. Тем не менее, несколько новых трофеев появились в его ожерелье, которое он носил даже в городе ари.

  Кроме диких животных он видел еще кое-что, вернее кое-кого. И эта встреча его не обрадовала.

  Пробираясь сквозь лианы, свисающие с деревьев, он услышал какой-то звук и стал тихо красться в том направлении. Звук становился все громче и походил на гром. Но это был не гром.

  Он добрался до опушки.

  Внизу расстилалась большая безлесая долина, теснящаяся между покрытыми лесом холмами. На одном из них он и оказался.

  Большое селение располагалось в долине. Построенные из тростника хижины стояли кругом, обнесенные частоколом – заточенными вверху бревнами. В частоколе был лишь один проход, закрываемый воротами. Посредине деревни – площадь, в центре которой стоял вкопанный в землю столб. К нему был привязан человек. Чернокожий.

  Несколько других били большими калатушками по круглым барабанам. Именно этот звук он и принял за гром.

  Большая толпа мужчин с копьями кружили возле столба с пленником под грохот барабанов. Иногда воины покидали пляшущих, подходили к большим чанам, стоящим чуть в стороне и что-то пили, черпая оттуда большой деревянной кружкой, и вновь пускались в пляс.

  Это продолжалось до поздней ночи даже при свете костров, а он все наблюдал, не решаясь обнаружить себя перед этими неизвестными людьми.

  Пляска закончилась жестоко. Он такого не ожидал.

  Кружащие у столба воины, доведя себя до исступления, стали метать в пленника копья и каменные ножи. Некоторые даже схватили луки и стали пускать стрелы в живую мишень.

  Пленник получил десятки ранений, но оставался жив – безумно пляшущие воины не отличались особой меткостью, а может в том и был смысл, чтоб подольше помучить жертву. Сколько продолжалось бы это издевательство, неизвестно. И вот совсем еще молодой воин сделал неосторожный бросок, и его копье угодило в шею пленника, перебив ему артерию. Кровь фонтаном вырвалась на обезумевших танцоров.

  Крик разочарования вырвался из десятков глоток. Они хотели, требовали еще крови.

  Молодой воин поплатился за свою неосторожность. Теперь его привязали на место убитого пленника, и пляска возобновилась. Воин кричал, молил о пощаде, но его уже никто не слышал.

  Праздник продолжался.

  После этого случая Фест стал остерегаться еще сильнее, опасаясь людей больше, чем зверей.

  Люди во сто крат более жестоки. Это он усвоил с одного урока.

  Началась весна, когда он вошел в родные, знакомые, но уже давно позабытые им леса. На земле еще лежал снег, но уже был не глубокий, кое где чернели проталины, а днем вообще припекало солнце, и снег чавкал под ногами.

  Он совсем отвык от холода, и теперь старые ощущения, возвращаясь, пугали его.

  – Наконец-то весна, – сказала женщина, закутанная в грязные шкуры.

  – Да, пережили еще одну зиму, – добавил высокий, стоящий рядом мужчина.

  – Шкирак, ты поблагодарил духов, за то, что племя дожило до весны? – спросил он у маленького сморщенного человечка.

  – О да, Сарен. Ты же знаешь. Я всегда говорю с духами и благодарю их за доброе отношение к нашему племени, как только сходит снег, – с этими словами он повел рукой в строну леса.

  Да, снег уже сошел и теперь черная земля, напитавшись влагой, скоро покроется зеленым ковром сочной молодой травы, зазеленеют деревья и будут шуметь кронами от теплого весеннего ветра и от капель летнего дождя.

  Кое-где в ложбинках еще оставался снег, но ему не долго щеголять своей потемневшей белизной. Весна берет свое.

  – Зима была трудной, но мы выжили, – как мальчишка радовался вождь.

  – Конечно. И это благодаря тому, что бесы забрали Феста. – Шкирак до сих пор, по прошествии стольких лет, ненавидел мальчишку, даже зная о его смерти и никогда не упускал случая показать, что во всех бедах племени виноват был только он.

  – Я бы так не утверждал, – сказал вождь, обращаясь к шаману. – Разве эта зима была легче, чем зимы при мальчишке? Вовсе нет.

  Сарен ждал ответа от шамана, но тот молчал. Последнее время Сарен слишком часто стал ввязываться в спор, и это Шкираку нравилось все меньше. Нужно подбирать нового вождя, более покладистого, послушного и пугливого, а с Сареном вполне может произойти несчастный случай на охоте.

  Подумав так в который раз, Шкирак улыбнулся.

  – Чего улыбаешься, старик? – спросил вождь.

  – И все-таки я рад, что бесы забрали его, – повторил шаман, не пряча довольной ухмылки.

  – Я бы так не утверждал, – в свою очередь, только не совсем уверенно, повторил Сарен и показал на одинокую фигуру человека, вышедшего из леса.

  Шаман ошалевшими глазами смотрел на приближающегося охотника. Феста оба узнали по походке. Он двигался точно, как и его отец.

  – Бесы... бесы, – прошептал шаман, медленно опустившись на колени. – Изыди.

  Фест поднимался по склону не торопясь, понимая, что его появление может вызвать у соплеменников не только удивление, но и страх. Он отчетливо видел огромную фигуру Сарена, а рядом – упавшего на колени Шкирака. У входа в пещеру стояла какая-то женщина, затем она исчезла за шкурой, завешивающей вход в пещеру и вновь появилась в окружении еще нескольких женщин и детей.

  Сарен, поборов страх, двинулся ему навстречу. Они оказались в двух шагах друг от друга примерно на середине склона.

  Впереди, над пещерой, высились покрытые снегом горы. Здесь горы гораздо выше, чем там – на юге, где он оставил часть своей жизни и ... и Лайан.

  – Здравствуй, Сарен, – заговорил первым Фест, удивляясь бледности вождя. – Или не узнаешь меня?

  – Узнал, – коротко ответил Сарен, осматривая Феста, его необычную одежду, сделанную из гладкой кожи и ткани, поверх которой были накинуты шкуры, на пояс, на котором болталась красивая длинная палка. Палка ли?

  – Думаю, ты удивлен, Сарен. Все вы удивлены, – вновь заговорил Фест. – Мои дружки наверно здесь такого наплели, что самому не по себе стало бы. Так ведь?

  Сарен согласно кивнул.

  – Интересно было бы узнать, что с их слов со мной случилось.

  – Тебя сожрал саблезубый, – ответил Сарен, все еще плохо верящий своим глазам. Поэтому он протянул руку и дотронулся до Феста.

  Тот не удержался от улыбки.

  – Я это, Сарен, я. Живой и невредимый. Не ел меня никакой саблезубый. А эти трусливые сказочники могли бы придумать что-то поинтереснее. Я расскажу, как все было.

  И он честно выложил, как все произошло на самом деле. Как его бросили одного в ночных джунглях, как затоптали костер, как разбросали вокруг мясо для приманки.

  Не рассказал лишь... о народе ари, приютившем его на много лет в своем удивительном городе. Он сказал, что все время бродил по джунглям, пустыням и степям, лишь ненадолго прибившись к одному кочевому племени. И вот наконец вернулся домой, в стены родной пещеры.

  После этого рассказа Сарен уступил Фесту дорогу и пошел рядом с ним к пещере. Шкирак по-прежнему стоял на коленях дико выпятив свои маленькие злобные глазки.

  – Где же мои друзья? – спросил Фест, когда они окозались в пещере возле огня.

  Ему и Сарену тут же дали по куску только что поджаренного мяса и он с удовольствием принялся за еду. В этот день он еще ничего не ел, волнуясь перед возвращением.

  – Все на охоте.

  – Расскажи, что ты видел во время своего путешествия, – сказал Сарен, отбросив обглоданную кость и принимаясь за другую.

  Женщины и дети уселись вокруг, приготовившись слушать удивительный рассказ о стране ньяно.

  – Идут, – закричал через некоторое время невысокий худой мальчишка, забежавший с улицы в пещеру.

  Идут.

  Он имел в виду охотников.

  Фест посмотрел на Сарена.

  – Я выйду первым, – сказал вождь. Фест кивнул, мол, как знаешь.

  Перед пещерой послышались голоса, из которых Фест понял, что кто-то убил волка. Кто это сделал, он не сомневался.

  Распахнув шкуру, Фест вышел из пещеры со словами:

  – Ты, Хенк, так и не изменился. До сих пор волкам проходу не даешь.

  Услышав этот давно позабытый, но тут же всплывший из глубин памяти голос, Хенк вздрогнул и стал медленно поворачиваться – он стоял спиной к пещере. Его дружок Дрэм стоял напротив и с открытым ртом, застыв неподвижно, смотрел на Феста.

  – Не может быть, – выдохнул Хенк.

  – Может, дружище. Хотя вы очень здорово постарались, чтоб этого не случилось.

  – Не может быть, – повторил Хенк едва слышно. Ноги его подкосились и смелый охотник, уничтожитель волков, лишился чувств.

  Женщины залились хохотом, поднимая «потерпевшего» и приводя его в сознание порцией холодной воды.

  ***

  Вечером вождь собрал Круг охотников, и они обсудили рассказ Феста. Его бывшие спутники даже не возражали. Хенк и Дрем сидели молча понурив головы и глядя в огонь (еще один их товарищ нашел успокоение на обратном пути из страны ньяно – он утонул в реке во время переправы и избежал позора, павшего на двух, оставшихся в живых).

  – Долой их из Круга.

  – Долой, – послышались возгласы охотников, когда Фест окончил свой рассказ

  – Они не достойны сидеть с нами в одном Кругу.

  – Трусы, предатели, – не унимались охотники.

  Лишь двое опозоренных, да еще шаман, сидели молча, ожидая решения Сарена, но тот молчал. Фесту стало даже немного жаль своих бывших спутников, но, вспомнив, как они поступили с ним, он быстро отделался от этого чувства.

  Наконец вождь встал и его голос громом прозвучал под сводами пещеры.

  – Я согласен с вами, друзья, – он обвел рукой круг сидящих у костра охотников племени. – Эти двое трусов не достойны находиться в нашем Кругу. Сюда принимают лишь достойных. Я сказал бы даже больше – им не место в нашем племени! – Женщины зашушукались за спинами охотников после этих слов. – Но изгнание будет слишком жестоким наказанием для них, -продолжал Сарен, – ведь у них есть семьи, а женщины и дети не виноваты в подлости и трусости мужчин. Поэтому я решил лишь исключить их из Круга. Все.

  Сарен уселся на свое место и, обращаясь лишь к Хенку и Дрему, тихо сказал:

  – Покиньте Круг.

  Так началась, вернее, возобновилась жизнь Феста в родном племени.

  Он улегся на шкуры, постеленные на голый каменный пол пещеры, и попытался уснуть, но сон не пришел. Перед глазами стоял Фландор с его каменными домами, с высокими башнями и крепостными стенами, возвышающимися над самым обрывом. Роскошь королевского дворца, мягкие кровати с тонким бельем, разнообразные вкусные блюда на причудливых тарелках...

  И Лайан...

  Как все же она прекрасна.

  Фест закрыл глаза, и образ любимой в который раз появился перед ним. Он вновь, как наяву, ощутил запах ее тела, дотронулся до ее мягких золотых волос, провел пальцами по ее бархатной коже, ее влажные теплые губы жадно прижались к его губам, а легкие вздрагивания крыльев в такт ее сладким стонам...

  – Фест, – шепот, прозвучавший совсем рядом, развеял виденья.

  Он открыл глаза. Рядом сидела Мар. Он уже видел ее сегодня, но не подал и виду. Как же она изменилась за это время! Нет, она вовсе не стала уродиной, родив уже четырех детей от Хэнка, который все же добился своего и стал ее мужем, после возвращения из страны ньяно. Вовсе нет. Просто ее грязные растрепанные волосы, не мытые много дней руки, покрытые слоем грязи, вонючая шкура – все это вызывало теперь если не отвращение, то уж брезгливое безразличие точно.

  – Фест, ты уже забыл меня? – прошептала она.

  – Нет, Мар. Почему ты так решила?

  – Ты не обращаешь на меня внимания.

  – Ты ведь теперь жена другого. Я просто не имею права обращать внимание на тебя, – ответил Фест, зная, что так говорить не следовало.

  – Я стала женой Хэнка, думая, что ты мертв. Если б я знала, что ты жив и вернешься, я бы ждала тебя.

  – Мар, к чему все эти слова? Прошлого не вернешь, и все останется так, как есть. А если ты просто хочешь поговорить, давай отложим это до завтра. Я устал и хочу спать.

  Сказав это, он лег на бок, повернувшись к девушке спиной. Из ее глаз по грязным щекам покатились слезы. Но он этого уже не видел. Не хотел видеть.

  Утром Фест на охоту не пошел, привыкая пока к жизни племени. Весь день он просидел с вождем и старым Дхармом, которого всегда любил и уважал, рассказывая им о своих путешествиях.

  Так потекла его жизнь. Однообразно и скучно. В жизни племени ничего не изменилось за долгие годы его отсутствия. Все осталось по-прежнему. За исключением одного – он сам стал другим.

  А Мар не давала ему прохода. Как только Длинный Хенк исчезал в лесу, она тут же оказывалась рядом. Поэтому Фест предпочитал уходить на охоту раньше других. Он по несколько дней бродил по лесу, наслаждаясь одиночеством и воспоминаниями недолгого счастья с Лайан.

  Но однажды случилось неприятное событие.

  Фест по обыкновению бродил в лесу и как-то не заметал торчащий из земли корень толстого дуба. Он и сам потом удивлялся своей невнимательности. Однако именно корень и спас ему жизнь. Фест зацепился за него и плашмя рухнул на землю. В этот момент что-то со свистом пролетело над головой и впилось в дерево.

  Оглянувшись, Фест увидел торчащую в стволе дуба, стрелу. Он мгновенно подхватился и укрылся за деревом.

  Далеко между деревьями мелькнул чей-то силуэт и исчез. Фест наблюдал еще некоторое время, затем обошел дерево и вынул стрелу. Сомнений быть не могло. Такие стрелы делает только Хэнк. А это значит, он пытается отомстить за свой позор. Теперь следует быть всегда на чеку.

  Вечером Фест вернулся в пещеру, но о случившемся никому не сказал. И еще он заметил, что Хэнк из-под тишка наблюдает за ним. Это подтвердило его догадку о владельце стрелы.

  Утром Фест на охоту не пошел, все еще обдумывая сложившуюся ситуацию. В конце концов, он пришел к выводу, что, оставшись дома, поступил не правильно. Этим он дал повод думать, что боится.

  Эта мысль расстроила его больше всего.

  Взяв копье, он побрел по узкой тропинке, петлявшей вдоль склона горы. Она поднималась все выше и выше. Он знал, что скоро выйдет к небольшому ущелью, где расположено небольшое горное озеро, из которого вытекает ручей и весело бежит по каменным уступам вниз.

  Поднявшись на пригорок, он увидал прекрасную картину. Среди зелени деревьев темно синим пятном мерцало озеро. Быстрым шагом он спустился в эту небольшую долину, обжатую горами, и бросился в воду.

  Холодная, она обожгла тело миллионом злых острых игл, но он скоро привык к такой температуре. Немного поплескавшись, он решил, что пора выбираться на берег и погреться под теплыми лучами солнца.

  Подплыв к берегу, он увидел Мар. Она сидела на небольшом валуне рядом с его одеждой.

  – Привет, – сказала она, задорно улыбаясь.

  – Привет. Что ты здесь делаешь?

  – Гуляла в горах и увидела тебя. Дай, думаю, поболтаем немного.

  Ее болтовня продолжалась довольно долго, и Фест окоченел в воде. Он почти не чувствовал ни рук ни ног. А иногда срывался с места и со всей быстротой, на какую был способен, плыл до противоположного берега, а затем обратно с единственной целью – хоть немного согреться и разогнать застывшую от холода кровь.

  Выйти из воды и показаться перед девушкой голым в его планы не входило.