Текст книги "Город амазонок (СИ)"

Автор книги: Геннадий Воронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

  – Он убил моего отца.

  Шамана, которого тоже привлек шум толпы, передернуло от этих слов и повеяло холодом. Если он убил медведя шатуна, чтоб отомстить за смерть отца, то, что он может сделать с человеком из мести за смерть своей матери?

  Между тем слова о походе в страну ньяно оказались правдой и Фест с удовольствием решил присоединиться к троим охотникам.

  Мар пыталась отговорить Феста от этого шага, плакала и умоляла остаться. Может быть чуткое сердце девушки уже тогда подсказывало, что этот поход не принесет ей счастья, а может просто не хотела расставаться с любимым.

  Фест был неумолим.

  Через несколько дней, это был самый конец весны, четверо отважных охотников покинули родную пещеру и направились на юго-восток, чтобы обогнуть большую горную гряду, а затем на юг – в страну ужасных ньяно.

  ***

  Первые признаки нерешительности своих спутников Фест заметил при выходе на равнину, за которой по словам старых охотников, начиналась страна ньяно.

  Все они много раз слышали об этой равнине в рассказах своих соплеменников. Но тогда она казалась недостижимо далекой и нереальной.

  И вот она перед ними.

  Густые заросли кустарника, поросшего среди деревьев, резко оборвались, и перед путниками предстала открытая местность, к которой они были совсем не привычны. Здесь чувство опасности витало в воздухе. Лесные жители чувствовали себя на открытой местности неуютно и опасливо.

  Они остановились, вглядываясь в даль, а Длинный Хенк нервно переминался с ноги на ногу.

  Маленький крепко сложенный Дрем, лучший друг Хенка, смело шагнул вперед в высокую траву. Остальные последовали за ним. Хенк шел последним, постоянно озираясь, останавливаясь и прислушиваясь к непривычным звукам. К вечеру, когда солнце касалось вдали тонких листочков сочной весенней травы, впереди показалась темная полоса.

  – Лес, – с затаенным страхом произнес Хенк.

  – Вот и страна ньяно, – прокомментировал Дрем.

  Первые встречи с ньяно начались уже утром, когда небольшой отряд вступил под сень деревьев. Маленькие мохнатые ньяно, о которых Фесту рассказывал отец, носились по деревьям с громкими криками. Они напоминали свору резвящихся детишек. Их крики слышались ото всюду, но сами ньяно казались совершенно безобидными.

  В первые дни путешествия по стране ньяно охотники встречали и других ужасных на вид неизвестных им животных, а однажды видели даже саблезубого тигра, поедающего какую-то зверушку.

  Однажды, когда они расположились на ночлег посредине небольшой поляны, Хенк сказал:

  – Ну что, ребята? Думаю, достаточно мы побродили по стране ньяно. Пора возвращаться.

  – Как возвращаться!? – воскликнул Фест возмущенною – Мы здесь всего три дня и видели лишь то, что не раз уже слышали из рассказов других охотников. Или даже меньше. Мы не можем так уйти!

  – Мы видели достаточно и можем это рассказать – возразил Хенк.

  – Смешно. Мы могли бы отсидеться до осени в каких-нибудь десяти днях пути от нашей пещеры и, вернувшись, рассказать то же, что расскажем сейчас. Ничего нового мы не увидели.

  Фест был действительно прав. Он оглядел остальных, надеясь найти поддержку, но они молчали. Его поразило нежелание Хенка и других идти дальше.

  Неужели тигр, увиденный сегодня, навел на них такого страха?

  Фест еще долго убеждал их продолжить путешествие и в конце концов его друзья, хоть и неохотно, но согласились.

  Довольный своей победой, он улегся спать.

  Проснулся он от того, что солнце безжалостно палило в лицо. Это несколько удивило его. Ведь всегда они отправлялись в путь, лишь в небе забрезжит рассвет, а судя по тому как светит солнце – скоро полдень.

  Наверно Хенк или Дрем уснул на посту и не разбудил их. Каждую ночь двое из них дежурили по очереди. Этой ночью была очередь Хенка и Дрема.

  Подумав об этом, Фест открыл глаза, и приподнялся.

  Ох, как же он оказался не прав.

  Посредине поляны лежал только он один и его оружие. Все запасы и трое его товарищей исчезли, бросив его одного в стране ньяно.

  Тысяча мыслей взорвалось в голове парня. Что же делать? Мчаться вслед за ними, догнать, пристыдить? Как могли они поступить столь подло? На что они рассчитывали? Стоп-стоп...

  Фест внимательно осмотрелся и все понял.

  Костер, отпугивающий хищников, аккуратно затоптан, вокруг валяются куски сырого мяса, привлекающие запахом зверей. Что ж, теперь все ясно. Его бывшие друзья и спутники сделали все, чтоб до утра он не дожил. И теперь они весело шагают домой, уверенные, что об их трусости и подлости никто не узнает.

  Первым желанием Феста было догнать подлецов, но он тут же понял, что делать этого нельзя. После случившегося живым они его не оставят. Трое против одного это много. Даже если он и справится с ними поначалу, домой путь неблизкий и ночью, когда он уснет, они закончат начатое.

  «Что же делать?» – вновь и вновь повторял в голове Фест. Вскоре ответ был найден.

  Пусть они возвращаются, рассказывают о своих подвигах, а я поживу еще здесь, поброжу по этой удивительной стране. А затем тоже вернусь... если выживу.

  Да, хотелось бы посмотреть на физиономии Хенка и этих двух подхалимов, когда я вновь появлюсь в пещере.

  Эта мысль позабавила его, но не на долго. Не следовало забывать, что он не в родном хорошо знакомом лесу, а в стране ньяно.

  Итак решение было принято, и Фест, собрав нехитрые пожитки и разбросанное бывшими друзьями мясо, снова зашагал на юг.

  Еще много дней бродил он по джунглям, встречал много удивительных зверей, клыки некоторых из них уже красовались в его ожерелье, видел много чудесных растений, облепленных вкусными плодами и ягодами...

  Но его все сильнее тянуло домой, в привычную и такую, казалось, уютную пещеру. И желание вернуться ставало все более навязчивым и неудержимым.

  – Завтра возвращаюсь, – решил Фест, двигаясь по тропе, которая вывела его к широкой реке, медленно и плавно катящей свои воды.

  Была середина дня, и в джунглях стояла жара и было очень душно. Фест почти наклонился, чтоб напиться, как вдруг увидел два больших глаза, выступающих над водой. Парень отпрянул от неожиданности и пригляделся.

  Нечто жуткое находилось под самой поверхностью воды. Длинное, болотного цвета тело, покрытое отвратительными пупырышками и шипами, длинная морда, на которой и посажены ужасные выпуклые глаза. Это была первая встреча Феста с крокодилом, но могла оказаться и последней, если бы он нагнулся чуть ниже.

  От страха и отвращения к такому жуткому созданию, Фест развернулся и оцепенел от ужаса.

  ***

  Длинный Хенк и все такой же круглый, не смотря на тяготы дальнего похода, Дрем медленно брели по лесу, возвращаясь в родную пещеру. Прошло уже прилично времени с того момента, как они бросили Феста одного посреди враждебного леса, обрекая его на неминуемую гибель. Парень и сам знал, что никогда не пользовался любовью своих спутников, так что сам виноват, вынудив их пойти на такой подлый поступок. Да, именно так, именно вынудил. Страна ньяно оказалась еще более ужасной и опасной, чем рассказывали старые охотники. Они насмотрелись достаточно, и самое время повернуть назад. Кто знает, что может еще повстречаться на пути. А этот идиот тянет их все дальше и дальше от дома, и благополучное возвращение выглядит все более и более призрачным.

  Потому в голове Хенка и возникла мысль избавиться от Феста. Он поделился ею сперва с Уюсом, который едва ли не скулил от желания вернуться. Тот с радостью согласился прикончить своего соплеменника даже без каких-либо раздумий или сомнений. Впрочем и Хенк в его ответе не сомневался. А вот с Дремом оказалось сложнее. Его пришлось убеждать несколько дней. Уюс даже, улучив момент, предложил Хенку избавиться от обоих, но, как будто почувствовав нависшую над ним угрозу, Дрем в тот же день согласился, но лишь при условии, что они просто сбегут ночью, оставив Феста одного. Хенк спорить не стал, но ночью, когда он дежурил, к нему подсел Уюс и прошептал на ухо:

  – Его нельзя оставлять в живых. Если ему повезет и он в одиночку сможет выбраться из страны ньяно, он вернется и будет мстить, а то еще хуже, расскажет вождю, что мы его бросили.

  Подумав немного, Хенк так же тихо ответил:

  – Мы скажем, что он лжет, скажем, что во время боя с ньяно он сбежал и мы не смогли его отыскать и решили вернуться домой, надеясь встретить его на обратном пути.

  – Ты же знаешь, Сарен поверит ему, а не тебе.

  Хенк сплюнул.

  – Да и пусть не верит. Фест один, а нас трое, и мы будем говорить одно и то же. Сарен не поверит, а поверит Шкирак. А если тоже не поверит, то скажет, что поверил, и других в том убедит. Ты и сам знаешь, как он ненавидит Феста.

  – Ладно, как скажешь, – шепнул Уюс и улегся на свое прежнее место, поближе к костру.

  А вот Хенк, несмотря на то, что сказал только что Уюсу, задумался, все больше убеждаясь, что тот все ж таки прав и было бы разумнее от Феста избавится с гарантией. Дружок Уюс недолго сопел у костра, а снова вернулся к Хенку.

  – И все же... – начал было он, но Хенк прикрыл его рот своей ладонью.

  – Думаю, что ты прав.

  Уюс расплылся в улыбке.

  – У меня есть верный план, – он пригнулся Хенку и долго шептал ему что-то на ухо. Выслушав его тот лишь молча кивнул, а затем добавил:

  – Толстяку ни слова.

  Хенк вздрогнул от удара тонкой веткой дерева по лицу и отвлекся от неприятных воспоминаний. Он зло глянул в затылок идущего впереди Дрема. Это он сдвинул ветку в сторону и потом отпустил, и та хлестнула идущего следом по лицу. Уже не первый день, шагая вслед за толстяком, Длинный Хенк подумывал, не избавиться ли и от последнего свидетеля их подлости.

  Уюс сам подписал себе смертный приговор. Разбросать вокруг спящего товарища куски свежего мяса для приманки рыщущих в джунглях хищников было его идеей. Проведя достаточно много времени в стране ньяно, они убедились, что это верный способ избавиться от Феста. Дрему они естественно о своей задумке не рассказали – то бы не согласился, а то и рассказал бы все Фесту. Хенк заступил на дежурство первым. Как только все уснули, он разбудил Уюса. Тот принялся за исполнение свой задумки, достал все запасенное мясо и разложил на поляне вокруг спящего Феста так, что даже слепой хищник, по запаху идя от куска к куску не прошел бы мимо, а споткнулся бы о спящего. Костер он тоже притоптал и огонь едва тлел в нескольких углях. Лишь после этого разбудили спящего безмятежным сном младенца Дрема. Поклажа была собрана с вечера, поэтому вся тройка в полной тишине покинула погружающуюся в темноту поляну. Дрем так и не понял, что они обрекли своего соплеменника на верную смерть.

  Лишь вечером он заподозривал неладное, когда искали место для ночевки, а Уюс сказал, что еще нужно поохотиться.

  – Это еще зачем? – удивился толстяк. – Мы вчера удачно поохотились. Нам должно на несколько дней хватить.

  – Уюс забыл взять мясо, когда мы уходили – отвернувшись в сторону, пробормотал Хенк.

  Уюс кивнул, ехидно улыбаясь и добавил:

  – Все запасы Фесту остались. Такая незадача, ха-ха-ха.

  Несмотря на долгую дружбу с Хенком, Дрем хорошо знал, на что тот способен. А про Уюса и говорить нечего – более гнусного человека в племени не сыскать.

  Толстяк больше ни слова никому не сказал, но выводы для себя сделал и стал приглядываться к своим спутникам и прислушиваться пуще прежнего, потому как после случившегося не очень то им доверял. Бросили одного, могут бросить и второго. Дни шли за днями. Хенк не дурак, это Дрем знал наверняка, потому и не давал повода в чем-то себя подозревать. Уюс же совсем другое дело – глупый, чванливый, болтливый то и дело ляпал что-нибудь, лишь поддерживающее возникшие у Дрема подозрения.

  Однажды, когда пришла очередь Уюса идти на охоту, чтоб добыть мяса на ужин, Дрем подошел к Хенку и спросил:

  – А вдруг Фест вернется в племя и расскажет, что мы его бросили.

  – Не вернется, – грубо ответил Хенк, но тут же спохватился. – А если и вернется, мы все уже обсудили не раз. Мы остаемся верны своей истории о нападении ньяно и бегстве Феста. А там кто как хочет, кто верит нам, кто ему. И нечего больше обсуждать.

  Толстяк пожал плечами.

  – Ну не знаю, может ты и прав, а вот наш дружок как бы не сболтнул лишнего, ты ж знаешь, у него язык без костей.

  – Ты это о чем? – насторожился Длинный Хенк. – Нам нечего боятся, уж не думаешь ли ты, что он может проболтаться о том, что мы специально бросили Феста?

  – Знаешь, – задумчиво проговорил Дрем, он все еще не мог решить, сказать ли Хенку о своих догадках. – Уюс не раз говорил странные вещи об оставленном мясе и кое-что еще по мелочи, что у меня закрались подозрения, а не специально ли... хм он... оставил там мясо, чтоб привлечь хищников. Если это так, ты понимаешь, что мы обрекли Феста на верную смерть.

  – Хватит! Хватит городить чушь, – оборвал его Хенк.

  Толстяк заткнулся, начиная жалеть, что вообще затеял этот разговор.

  – Если б он сделал так, – добавил Хенк, – я бы знал об этом. А так... ты преувеличиваешь.

  Больше они об этом не говорили и Дрем уж перестал думать о том разговоре, пока не случилась беда. Они переправлялись через широкую реку вплавь. Как так произошло, что Дрем оказался впереди двоих более быстрых пловцов, он не понял, потому и не видел, что происходило за его спиной. А когда он оказался на берегу и обернулся, то увидел лишь Хенка, подплывающего к берегу со своей частью поклажи и оружием.

  – Где Уюс? – закричал толстяк так громко, что Хенк вздрогнул даже в воде.

  – Чего орешь? Сзади он.

  Выбравшись на берег он бросил все вещи на песок и оглянулся. Третьего их товарища видно не было.

  – Не понял, – не очень убедительно, как показалось Дрему, произнес тот. – Он сразу за мной в воду заходил. Может вернулся? – Хенк посмотрел на толстяка, потом снова обернулся к реке, приставил ладонь ко лбу, прикрывая глаза от солнца. – Странно, на том берегу его не видно.

  – Не видно, – монотонно повторил Дрем.

  – Эй, ты чего, не вешай нос. Давай я обратно сплаваю, посмотрю, что случилось. Течение здесь не сильное, я быстро.

  Он даже сделал вид, вот именно, вид, отметил для себя Дрем, что собирается снова войти в воду.

  – Я думаю, он утонул, – спокойно произнес толстяк.

  – Он прекрасно плавает, – возразил Хенк.

  – Вот именно, гораздо лучше меня, – кивнул Дрем и мысленно добавил, – как и ты Хенк плаваешь гораздо лучше меня, и это ты задержал Уюса на берегу, когда я уже начал плыть, и это ты зашел в воду последним, хотя и думаешь, что я этого не заметил.

  – Может слишком много поклажи взял, – неискренне предположил Хенк, хотя и очень старался выглядеть удивленным и расстроенным.

  Они провели остаток дня и ночь на берегу, как будто ожидая отставшего товарища, но один из них знал наверняка, что тот не появиться, а второй догадывался. Утром собрались молча и так же молча отправились в путь. С тех пор минуло много времени, а они перебрасывались лишь несколькими словами в день и то по необходимости.

  Каждый думал о своем.

  ***

  Прямо перед Фестом на той тропе, по которой он вышел к реке, стоял огромный саблезубый тигр.

  Впереди тигр, позади крокодил. Ситуация безвыходная и почти такая же в которой побывал легендарный Барон Мюнхаузен. Только жил барон гораздо позже Феста, а может... Кто может сказать с уверенностью? Звезд во Вселенной неисчислимо много. И кто сказал, что все они необитаемы?

  Но вернемся к юноше.

  Он стоял, застыв, как раскаленная лава, попав в воду, и чувствовал дыхание смерти с обеих сторон. Смерти, стоящей на расстоянии одного прыжка от него. Смерти, казалось, неминуемой.

  Видно духи все же оказались на стороне Хенка и его друзей, решили забрать его в свой мир, наполненный счастьем и покоем. Но как страшно покидать этот мир – тяжелый и несправедливый.

  На чудо рассчитывать не приходилось. Чудес и так выпало слишком много на его долю. И последнее совсем недавно – когда подло покинутый друзьями, он проснулся один в лесу, наполненном хищниками, но по какому-то счастливому совпадению все они были в ту ночь либо сыты, либо просто не почуяли его.

  Разве это не чудо?

  Между тем тигр никуда не исчез и стоял на прежнем месте, внимательно глядя на юношу. Он также как и Фест застыл в нерешительности. И нерешительность эту будило в нем копье, крепко сжатое рукой человека. Не раз тигр ощущал болезненные уколы похожих палок, но до сих пор ему везло.

  Не проявлял никакой активности и крокодил, ожидая, когда наконец испугавшись тигра, человек бросится в воду – прямо ему в пасть.

  Фест же прокручивал в голове варианты возможных действий, но все они привели бы к одному и тому же неизбежному концу.

  Вдруг мелькнула какая-то тень, и тигр отшатнулся назад. Прежде чем Фест понял, что происходит, кто-то схватил его за предплечья и рванул вверх. Еще больший ужас охватил его, когда он увидел удаляющуюся землю, и потерял сознание.

  Большая черная птица несла его над лесом, впившись в предплечья страшными лапами с большими острыми когтями. Она поднимала его все выше и выше. Солнце померкло и грозные темно-серые тучи закрыли небо. Впереди показались горы. А на одной из вершин, на самом пике было свито огромное гнездо, в котором сидели покрытые пухом птенцы.

  – Мама – кушать, мама – кушать, – визгливыми неприятными голосами орали они.

  Фест посмотрел вниз и увидел своих соплеменников. Они толпились у горы и показывали вверх пальцами. Из пещеры выбежал шаман с большим бубном и стал танцевать и петь погребальную песню.

  – Это я, Фест. Спасите меня, – закричал Фест, но ответа не последовало.

  Птица зависла над гнездом и аккуратно положила Феста на... траву.

  На траву?

  Эта мысль пронзила мозг как стрела. Юноша открыл глаза.

  Он действительно лежал в густой душистой траве, в небе все так же сияло солнце, а над ним склонились две прекрасные девушки.

  Фест вскочил, но тут же упал, вызвав веселый смех девушек – ноги его были крепко связаны. Он сел и осмотрелся. Никакого гнезда, никаких птенцов, ни горной вершины, ни тем более Шамана здесь не было. Он сидел посредине живописной поляны, а в нескольких шагах от него хихикали две девушки, которые, судя по всему, спасли его из лап тигра, зубов крокодила, после чего пленили, связав ноги. Но руки-то свободны, и в случае опасности, он сумеет этим воспользоваться, а пока он просто решил хорошенько рассмотреть незнакомок.

  Таких красавиц Фесту видеть, еще не доводилось. Даже Мар казалась по сравнению с ними, если не уродиной, то просто дурнушкой.

  Обе они были достаточно высокими, может быть даже чуточку выше самого Феста, хотя он считался одним из самых высоких в своем племени, уступая лишь Длинному Хенку, вождю Сарену и еще одному охотнику, старому Дхарму.

  Девушки оказались смуглокожими с черными густыми волосами, большими карими глазами на очень красивых и похожих друг на друга лицах (девушки были сестрами как узнал потом Фест) и с удивительно хорошенькими фигурками.

  Одеты они были в коротенькие белые туники из какого-то чудесного тонкого и легкого материала, которые развивались на легком ветерке. На поясе у каждой висело нечто, назначение чего Фест не знал, но судя по всему оно было не легким. Да и откуда ему знать назначение меча и кинжала, если он и железа-то никогда не видел.

  Но самым удивительным было не это. За спинами девушек он увидел большие, покрытые красивыми белыми перьями крылья.

  У Феста аж дух захватило, когда одна из них расправила крылья и потянулась всем телом.

  Девушки о чем-то перешептывались и хихикали, поглядывая на него.

  – Спасибо, – сказал Фест, выражая благодарность за спасение. Девушки приблизились и стали о чем-то говорить ему, но язык их был ему совсем непонятен. Фест лишь беспомощно развел руками.

  Повисли неприятная пауза, но парень тут же ее нарушил.

  – Я могу уйти? – спросил он, сопровождая вопрос красноречивыми жестами, не понять которые мог только слепой.

  Девушки одновременно отрицательно замотали головами.

  Это уже хуже. Стало быть я пленник, понял Фест, растирая плечи, ноющие после неудобного полета.

  Немного в стороне горел костер, на котором жарилась какая-то птица. Обедали втроем и это Феста обрадовало – голодом морить по крайней мере не будут.

  После обеда Хлана – из разговора девушек Фест понял, что так ее зовут (вторую звали Айги, если он не ошибся) – взяла длинную веревку, сплетенную к удивлению Феста не из сухожилий, а из волокон какого-то растения. Фест долго рассматривал ее, трогал руками и даже попробовал порвать, вызвав этим смех девушек. Веревка была очень прочна.

  Девушки взялись за концы веревки и взмахнув крыльями, поднялись в воздух. Веревка, прогнувшись дугой, повисла в полуметре от земли. Жестами Айги объяснила, что он должен делать.

  Неужели они думают, что он добровольно усядется на веревку, чтоб они снова подняли его в небо? Ну уж нет. Перед глазами снова появилась гигантская птица и отвратительные голодные птенцы. Конечно, это все лишь привиделось, но от этого не становиться легче. И абсолютно нет желания снова взмывать над землей.

  Кроме того он не понимал, зачем они вообще куда-то его хотят понести. Что они собираются с ним делать?

  Айги нетерпеливо тряхнула веревкой. Юноша отрицательно помотал головой, что девушкам явно не понравилось. Хлана аккуратно приземлилась в нескольких шагах от парня и угрожающе вынула из ножен блестящий на солнце клинок. Фест хоть и не знал его названия, но видел с какой легкостью эта штука разрезала пусть и жаренное, но все же жесткое мясо птицы. Опробовать его действие на себе совсем не хотелось. Он громко сглотнул, с опаской поглядывая на сверкающий в руке девушки предмет.

  Фест понимал, чем это ему грозит, поэтому примирительно заговорил:

  – Я все понял, хорошо, хорошо, я согласен. Давайте вашу веревку.

  Слова его понять, ясное дело, никто не мог, но интонация сделала свое дело, Хлана широко улыбнулась и взмыла в воздух. Веревочная петля снова закачалась перед юношей.

  Несколькими прыжками он достиг веревки, ноги его все так же были связаны, хотя руки оставались свободны, но попыток освободиться он пока не делал. Еще не время. Затем он уселся на веревку и крепко схватился за нее обеими руками.

  В ту же секунду он оторвался от земли, поднимаясь все выше и наконец оказался поверх крон самых высоких деревьев. У парня захватило дух и он с трудом заставлял себя дышать.

  Девушки взяли курс на юг. Фест с грустью оглянулся назад – с каждым взмахом прекрасных крыльев он все дальше удалялся от дома.

  Так началась следующая, еще более интересная часть путешествия.

  ***

  День сменялся ночью, ночь – новым днем, они все дальше и дальше неслись на юг.

  Фест поражался выносливости девушек, которые делали лишь два – три привала в день для отдыха. На ночлег останавливались, когда начинало смеркаться. Одна из них тут же исчезала в джунглях и вскоре возвращалась с дичью для ужина.

  Иногда девушки исчезали по очереди и днем.

  Однажды они остановились для отдыха у широкой реки. Рядом к самой реке приближались заросли густого кустарника.

  Они пообедали остатками завтрака, предусмотрительно взятому с собой утром. Затем Хлана взяла из кожаной сумки, обычно висящей у нее на боку, а сейчас подвешенной к ветке ближайшего дерева, какой-то предмет и скрылась за кустами. Оттуда послышались всплески воды, а когда все затихло, они увидели Хлану, выплывающую из-за нависших над водой кустов. Она весело плескалась и резвилась, болтая с подругой. Некоторые слова Фест уже понимал, но не подавал виду. Он наблюдал за девушкой, и у него захватывало дух, когда над водой нечаянно появлялись запретные части ее тела.

  Когда же она вышла из-за кустарника, Фест заметил, что туника девушки была совершенно чиста и заметно выигрывала по сравнению с туникой Айги.

  Айги в свою очередь тут же нырнула в кусты, и все повторилось. Когда она вышла, ее туника так же сверкала белизной.

  Вздохнув, Фест посмотрел на свою грязную, вонючую, кишащую насекомыми шкуру и решительно направился к кустам – ноги ему уже развязали, так как попыток сбежать он не делал.

  – Куда? – воскликнули девушки в один голос, и Фест вновь поймал себя на мысли, что понял их.

  Он показал рукой на реку и пробрался на другую сторону зарослей, которые оказались совсем узкими.

  – Они мыли свои одежды в воде, – решил Фест и стянул свою шкуру.

  Зайдя по колени в воду, он стал методично опускать ее в воду, а затем вытаскивать. Проделав эту процедуру раз десять, он критично осмотрел свою одежду и не найдя никаких изменений, кроме того, что теперь она была мокрой, бросил шкуру в траву и вновь зашагал к воде. Он и не подозревал, что две пары любопытных девичьих глаз рассматривают сквозь листву его крепкое красивое тело.

  Когда он выплыл из-за кустов, девушки уже сидели на берегу и мирно беседовали.

  Затем Айги подхватилась и, пробравшись через кустарник, взяла шкуру Феста и подошла к воде.

  Удивленный юноша быстро подплыл к берегу. Айги вновь намочила шкуру и теперь терла тем предметом, который уже брала раньше из сумки. На шкуре стала появляться белая пена и пузыри.

  – Что ты делаешь? – испуганно воскликнул Фест, боясь, как бы его шкуру не испортили.

  – Стираю, – ответила девушка, догадавшись, о чем спросил Фест и ее уверенный тон немного успокоил Феста.

  Стираю...

  Так просто, но так не понятно. Этого слова Фест не знал, но догадался – то, что делает Айги и называется «стираю»

  После этого случая он всегда принимал водные процедуры, если они останавливались у рек. И конечно же делал «стираю» для своей шкуры.

  Много дней уже прошло с тех пор, как девушки вырвали Феста из пасти саблезубого, а они по прежнему двигались вперед. Казалось, что конца не будет этому путешествию.

  Но все же оно близилось к концу.

  В полдень они приземлились на большой зеленой поляне, покрытой разноцветными цветами. Поляну они искали очень долго, почти с самого утра. Фест понял это по тому, что они кружили в над лесом, практически не двигаясь вперед.

  В дупле большого дерева оказался тайник. Девушки достали из него странные предметы. При ближайшем рассмотрении Фест понял, что сделаны они из желудков животных. Он очень удивился, когда через одно оставленное отверстие в него набрали воду.

  Предмет этот девушки называли «бурдюк» и слово очень позабавило Феста.

  Еще в тайнике было вяленное мясо, которое они тоже взяли с собой.

  Но зачем брать вяленное мясо, если вокруг полно дичи?

  Зачем тащить на себе бурдюки с водой, если можно напиться из реки.

  Этого Фест не понимал, а спросить не мог.

  Они оставались на поляне до следующего утра, чего прежде не происходило, отдыхали и набирались сил. За Фестом уже особо не наблюдали, так как попыток сбежать он не предпринимал. Он много размышлял, стоит ли ему вообще бежать. Пусть он и не знает, куда его принесут в конце концов эти крылатые красавицы, но опасности он не чувствовал. Если бы хотели, могли бы убить много-много раз. А природная любознательность как бы шептала, подбивая продолжить путешествие до конца. Тем более что он и так уже увидел у девушек множество удивительных, полезных и великолепных вещей. Даже страшно подумать, что еще можно будет увидеть у них дома...

  С первыми лучами солнца они вновь поднялись в воздух.

  К удивлению Феста лес очень скоро закончился, уступив место холмистой равнине, поросшей уже пожелтевшей от палящего солнца травой. На следующий день закончилась, и равнина и под ними потянулись бесконечные холмы песчаных барханов, так назвали это девушки. Такого прекрасного и пугающего зрелища Фест еще никогда не видел. Под ним простерлась пустыня.

  Несмотря на то, что днем солнце жарило нещадно, ночь оказалась довольно холодной. Айги в первую же ночь развернула шерстяное одеяло, которое они тоже взяли из тайника в дупле дерева. Оно было не очень большим, и чтоб укрыться, лечь пришлось всем вместе, прижавшись друг к другу. Правда, Феста, снова связали на ночь.

  Он улавливал сладковатый аромат, исходящий от волос девушек, чувствовал их упругие тела, прижимающиеся к нему с обоих сторон.

  Этой ночью он долго не мог уснуть.

  Пустыня казалась такой же бесконечной, как до этого джунгли.

  Еда закончилась еще вчера утром, и они уже сутки ничего не ели. Воды остался мизер и пили ее буквально каплями.

  Фест вообще несколько раз уже отказался от воды, оставляя ее девушкам, хотя изнывал от жары и жажды. Он понимал, что еда и пища, взятая с собой, рассчитана лишь на двоих, а девчонки тащят еще и его. Если они погибнут, то виноват в этом будет он.

  Подумав так, Фест принял решение. За время этого долгого совместного путешествия Фест очень привязался к своим спутницам и возможно даже полюбил их. Поэтому мысль, что он будет виновен в их смерти, не давала ему покоя.

  Дважды он, выпустив из рук канат, летел вниз и врезался ногами в проплывающий под ним бархан, давая девушкам возможность продолжить путь без него. Он понимал, что обречен, но зато у них появиться шанс.

  Видя, какую жертву Фест приносит ради них и глядя с благодарностью и восхищением, они каждый раз все же возвращались за ним.

  В горле стоял ком и Фест с трудом понимал, что нужно держаться за канат. Голова болела и кружилась, как карусель. С еще большим трудом он верил в то, что они до сих пор продолжают полет. Взмахи крыльев становились все реже, и они опускались все ниже. Он понимал, что девушки держатся в воздухе из последних сил, потому что знают, остановись они хоть на минуту для отдыха, подняться уже не смогут.

  Вдруг они оживились и как будто с новыми силами рванулись вперед.

  Откуда все же в этих прекрасных хрупких созданиях такая сила и выносливость? Он напряг зрение, пригляделся, хотя перед глазами все плыло и двоилось, он смог различить край этой казалось бесконечной пустыни.

  И вот под ними понеслась поросшая желтой травой равнина, такая же как на другой стороне пустыни. И первый ручеек...

  Там они и остановились на длительный привал.

  После перелета через пустыню они отдыхали и набирались сил целых три дня. Отдых и еда, это все, чем они занимались, если не считать необходимых походов на охоту, но девушки взяли это на себя, как впрочем и раньше.

  Набравшись сил, снова пустились в путь. Теперь девушки летели уверенно и спокойно и Фест все больше укреплялся в мысли, что их путешествие действительно приближается к концу.

  Направление немного сменили, двигаясь теперь на юго-запад, джунгли внизу вновь перешли в равнину, разрезанную множеством извилистых рек и ручьев. Далеко на юге показались горы. Гряда тянулась с востока на запад, насколько хватало глаз. Летели вдоль нее.