Текст книги "Сказковорот (СИ)"

Автор книги: Геннадий Михеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

А меж тем мужик на зоне больно страдает, трогательные малявы на волю шлет. Наверное, начальники на красной зоне совсем уж задолбали путем перевоспитания.

Снова Потасуевы устроили мозговой штурм. Вдруг вспомнилось: Даниил имеет светлую деталь биографии: он исполнил священный долг в рядах вооруженных сил великой нашей Державы. И даже бывал в каких-то там точках. Порешили найти и обезвре... то есть, сподвигнуть на доброе дело непосредственного командира младшего сержанта Чудина, капитана Кошкина.

Кошкин уже вышел в отставку. Узнали, что проживает вояка в городке неподалече. Видимо, крышу у офицера войною совсем уж снесло, ибо трудится он в организации по отлову и уничтожению одичавших домашних животных, а в личной жизни у вояки полный... этот... трындец. Нашли, стали обхаживать, отпаивать и все такое. Аннушка к тому же не преминула использовать всю свою витальную силу, а в нагрузку и флюидальные волны. Кошкин, почувствовав тепло женщины, проникся и написал под диктовку что надо куда надо, сходил, произнес где правильные слова: мол, страна лишается Защитника Отечества, славного воина и рубаху-парня. Хотя на самом деле капитан Кошкин смутно помнил сержанта Чудина – их столько было на боевом пути офицера.

И снова наступлю на больную мозолину: когда куда-либо приходит быдло, наступает быдлец, порой даже полный. И куда бы быдло не пришло, кончается одинаково. Кошкин, бывший русский военный офицер, знающий, что такое мужская честь и гражданская совесть, жестоко запил – и это еще не самое худшее, что может случиться. Это у солдатиков посттравматические синдромы, а у солдат Родины – разрывы Матрицы. Разномастные Репы из всех городов и весей в действующие войска приходили и уходили (либо вывозили запакованными в цинк), а Кошкин накапливал, накапливал и накапливал вселенскую тоску. А тут еще какие-то Чудин, Аннушка, старики...

После того как все инстанции отворотили от ворот, отставной капитан Кошкин учинил форменный развратный дебош. Ладно бы еще, домогался до Анны (та вообще-то неровно дышит на военных, пусть и отставных), так нет: раздел тело свое донага, все ризы положил и принялся гневно обвинять пенсионеров в том, чего они толком и не делали. Ну, и дед по своему характеру тоже наговорил всякого. Еще полшага – и посадил бы Кошкина, но здесь Бог отвел. Свезли офицера в больницу и под капельницу положили.

И осталась крайняя надежда: начальник поселка по фамилии Мышкель. Здесь положено говорить не "глава" и не "председатель", а именно что "начальник". Здесь наметился четкий тренд: давненько Мышкель глизища положил на Аннушку, еще со времен школьных лет видной дивчины. Девица же начальника поселка, как говорится, презирала всеми персями души.

Ну, что ж... это в детских сказках вовремя приходит чудо и случается всякое радостное волшебство. А байки для взрослых насквозь материалистичны и проникнуты запахом Истины. Да и что такое – покувыркаться в койке. Зато Мышкель тряхнул стариной и побередил свои связи. Никто в этой истории с принципами не поступился, ибо таковых и не наросло, зато вытащили таки Репу с зоны – по УДО. Первую неделю сержант запаса Даниил Чудин бухал по-черному. А потом... давайте не будем совсем уж строить из нашего бедолаги суперзлодея. Нет, не пришил Репа деда. Просто однажды почетный железнодорожник Николай Васильевич Потасуев, одемшись по параду, выбрался из квартиры, перекрестился – и пропал. Никто так и не узнал, куда.

А у Аннушки родился малыш, пухленький и аппетитный. Репа имел право сомневаться в своем отцовстве, ибо расчет сроков получался каким-то стремным. Но не опустился молодой человек до скандала, стал полновластным хозяином в квартире и любящим папой. Лидия Петровна теперь как мышка, Аня же лишилась фирменного огонька в своих очах.

СОЛДАТ

Жил был солдат Миша. Хороший был вояка, справный, противника уничижал нещадно, территорию зачищал, слабых и убогих защищал. Был Миша родом из глухой деревни, лесом воспитанный, молоком да водою ключевой впитанный, сказками бабушкиными убаюканный. Послужной список что надо: довелось Мише повоевать в Чечне, Кавказ усмирять; потом нанялся на Донбасс, людей русских от волынян да галичан отбивать. Ну, а в последнее время занесло нашего Мишу в далекую арабскую страну Сирию, где солдат помогал ослобонять неведомо государство от исламистов безумных.

Извоевался Миша, исстрелялся, и отпускают вояку домой. Но тут весточка пришла: родная глухая деревня нарушилась, а вся родня повымерла. Да и зачем возвращаться, коли за годы воинской доблестной службы всему штатскому солдатик разучился, а способен он лишь к ратному делу... Можно наняться во французский иносраный легион (или не знаю, как эту цивильную банду еще звать), или стать солдатом удачи – воевать за деньги и без принципа. Но столько уж страданий Миша насмотрелся, что душа поизносилась. Хочется чего-то такого... да и сам он не поймет, чего.

И тут Миша совершил очевидную глупость: оставил воинскую часть с оружием, по-русски говоря, дезертировал. Пошел Миша странами арабскими куда очи потухшие глядят. Долго брел он, выбрел на оазис красы неземной. Кругом пустыня барханная, а тут все благоухает и птицы райские поют. Сначала подумал: и впрямь рая сподобился, после пригляделся – часовые вышке по периметру стоят.

Подошел солдат, оружие сложил, представился. За время войны Сирийской язык пустынь он чуток выучил. Часовой солдат доложил своему сержанту, сержант – майору, майор – генералу, тот – местному шейху. И удосужился шейх устроить солдату аудиенцию.

При встрече, на коврах персидских с наложницами милыми, забитыми, но ласковыми, выяснилось: учился шейх в юности в России – на агронома – и очень много положительных впечатлений о далекой северной стране сохранил. И даже по-русски что-то помнит. Правда, тогда страна была империей, звавшейся СССР, влиятельной и уважаемой. А теперь – неизвестно что. Благодаря приобретенным на Севере знаниям шейх смог обустроить свой оазис, практически превратить его именно что в рай. Теперь шейхово племя живет в благоденствии, разве только покой обчества по периметру приходится оберегать, ибо на лакомый кусочек зарятся другие племена. Времена теперь неспокойные, да говорят, новая империя силу набрала: сеет рознь промеж народами Востока, бередит межрелигиозную ненависть, хочет пригрести к своим ручищам нефтяные разработки и умы. Поскольку у шейха своя вышка нефтедобытная есть, очень он беспокоится грядущими перспективами.

Кстати, шейх поинтересовался: как сейчас в Союзе с агротехническими знаниями? А что Миша скажет: он по другому профилю. Свое крестьянское прошлое он похерил напрочь, зато выучился хорошо сражаться и невзгоды терпеть.

Шейх сжалился над русским солдатом Мишей и нанял его сторожить оливковый сад. Там все по уму: к каждому деревцу подведены трубки, по которым вода питательная из артезианских скважин поступает. Но вот беда: повадилась туда темная сила и деревья ломает. Никто так и понять не может, откуда она, треклятая, возникает и куда исчезает.

Как принято, дали Мише три месяца испытательного сроку. Месяц он дежурит, два – все проходит в штатном режиме. А по истечении третьего месяца приходит солдат сад осматривать и видит: половина оливковых деревьев поломана. Ну, думает Миша, в Чечне меня пуля миновала, на Донбассе пронесло, в Сирии арабская богоматерь миловала, а здесь теперь плахи не миновать.

Пригорюнился солдат – пожить еще все же охота. А то все в войнах да конфликтах, хочется и для себя чего-то доброго, ладного. Прислонился Миша к стволу оливы, осел наземь, стал думу печальную в мозгу головном перекатывать. Тут слышат шум... глаза открыл – то дрон налетел небывалой величины. Стал беспилотный аппарат деревья крошить. Изловчился солдат – и, минуя пропеллеры, за стропила уцепился. В этот момент дрон ввысь взвился... Смотрит Миша: оазис прекрасный все меньше и меньше в размерах становится. Опомнился парень, что калаша своего внизу оставил, но уж не спрыгнешь: вЫсоко. Да к тому ж может, шейх и любит русский дух, но по менталитету он все же восточный деспот, возьмет – и головушку буйну снесет на хрен. Дрон же на высоте где-то с километр подъем прекратил – и пошел на бреющем параллельно скудной земле в сторону рассвета. Внизу все пустыня, лишь изредка верблюжьи караваны ползут да разбитая боевая техника из песков поблескивает. Много лет в этом краю заморском война идет, все разорено да заброшено. Похоже, Шайтан здесь порезвился, как говорится, от души. Вот странно... раньше народы арабские вроде в мире сосуществовали, пусть и худом, но с притерками. А пришли ценности демократические из-за окияна – настал кирдычно-каючный хаос.

С час, наверное, дрон пробреял – чихать стал. Видно, топливо в механизме кончилось. Чует солдат: аппарат наземь спускается. Вот ведь умная машина, железо, а о сохранности печется! Почти без удара дрон в расщелину свалился, ну, разве только чуток пассажир бока намял. И заглохла машина, лежит бездыханная. Изучил дрона солдат: надписи на стропилах имеются, но на языке Мише незнакомом. Это точно не здешняя вязь, ее вояка чуток изучил. Местность вокруг – коричневые скалы. Ни воды, ни провизии, ни оружия, один только авось в подмогу. На всякий пожарный Миша камнем сшиб один из винтов, военный человек все сущее способен использовать в качестве оборонительного средства. Вооружившись, опасливо двинулся по каньону.

Глушь кругом, аж в ушах свист: то называется мертвенной тишиной, на Руси такой не бывает. Устал идти, ведь по камнищам то вверх, то вниз карабкаться приходится. Тем паче тьма наступает, которая в здешних краях делает это торопливо. Лег – любуется на проявляющиеся в небесах звезды. Среди галактик по небу то и дело НЛО шныряют разноцветные. Да, подумал Миша, даже там теперь неспокойно... и с этой мыслею уснул.

Снится солдату его оставленная часть, которую бешеные исламисты окружили и бомбят из всех видов вооружения. И все это наш странник наблюдает с высоты птичьего полета, на дроне сидючи, и почему-то как дурак лыбится. Опомнился: как же так я оставил своих собратьев, корит себя парень, ведь теперь каждый штык наперечет... Сдезертирствовал, остался теперь без Родины, ума и чести! И тут командир снизу кричит: "Жульенов, мать твою так! – (такая у Миши фимилья) – Ты почему пост оставил, раскудрит тя в лопатку?!"

Проснулся Миша в холодном поту. Прокричал в пустоту:

– Скотина ты, Жульенов!

И лишь только небо молчало в ответ. Еще до рассвета солдат отправился в дальнейший путь по каньону. Едва Солнце коснулось верхушек скал, вышел путник к городу пещерному. А у ворот часовой стоит. Взял Миша наизготовку дронов винт, ближе подходит, а тот недвижим яко столб соляной. Пригляделся: Господи-боже, да это ж камень! Стал Миша обследовать пещеры, и кругом ему встречаются окаменевшие солдаты, вельможи, да и простой люд. Зашел в самую большую из пещер – а там...

Стол там стоит, яствами да винами уставленный. Эх, сказал себе Миша, была – не была, пусть даже казнят, хоть от пуза нажрусь! Наелся-напился солдат, хотел было отвалиться – тут шум. И входит красавица в шелках, а позади нее свита. Говорит женщина на чистокровном русском языке:

– Я местная шахиня. А ты, по физиономии смотрю, вроде как мой земляк.

У Миши и впрямь морда русского Вани.

– Неужто вы из Руси, любезная? – Учтивничает Миша.

– Было дело... А как же ты попал сюда, служивый? – Вопрошает шахиня.

Миша и рассказал: про рай рукотворный советский, про шейха, про сад оливковый и дрон. А про дезертирство свое умолчал.

– А-а-а... – Заявила красавица. – Знаю, знаю. То злодеи из Пиндостана лютуют. Хотят у нас на Востоке подобие ада создать – вот и вредят.

И свою историю поведала красавица. Вышла замуж за ассирийца, с которым познакомилась на курорте турецком. Он царство сулил, а оказалось, муж – шах этого пещерного города. Дыра дырой, да к тому же в такой глуши. Давным-давно, еще при македонском царе Александре, город процветал, здесь был центр астрологии, алхимии, метафизики, а так же других заумных наук. Мужа убили в очередной междоусобной войне, пришлось стать шахиней Василисе (так красавицу звать). Пришла одна беда – раздвигай но... то есть, отворяй ворота. Напасти на город пещерный стали сыпаться одна за другой яко из рога изобилия. Вот верно, судит Миша.

Так вот, продолжает шахиня. К пещерному городу однажды нечистая сила подступила. Сначала держали оборону, но лукавые наслали на жителей вирус неведомый, от которого каменеют. Почти все окаменели, разве только Василиса с небольшой свитой каким-то чудом иммунитет обрели. Теперь вот ждут новой напасти. Хотели и Мишу пулей снайперской взять, ибо вначале посчитали: он тоже шайтанов засланец. Но сердце красавицы подсказало: надо погодить.

– А вот тебе, – торжественно заявляет Василиса, – священная книга ассирийского народа. Иди в храм пещерный и читай ее. Просто читай три ночи кряду. Искушения, страсти тебя одолевать будут – читай до третьих петухов. Три ночи продержишься – город священный ассирийский спасешь, и тогда замуж за тебя выйду.

– Ну, что ж, – отвечает Миша, – читать – невеликая наука.

Но врет солдат. На самом деле не большой он любитель читать. Непривыкший Миша к наукам, а от одного только книжного запаха мужика воротит. Раскрыл фолиант – там тарабарщина. Но что делать: взялся за гуж – не говори, что не муж.

В первую ночь стали одолевать Мишу погибшие в боях страшных товарищи: "Сдайся силе непреклонной, брось читать..." Потом командиры упрекать принялись за дезертирство. Следом мать родная укоряет за предательство Родины. Но терпит, терпит вояка, знай себе дундит. Так до третьих петухов и устоял.

Утром на свет Божий из темной пещеры выбрался – тут и стол накрыт. Утробу набил, напился вина хмельного и провалился в небытие. Очнулся: Василиса со свитою стоят, готовы вновь в храм пещерный препроводить. И все молча, без никаких слов.

Вторую ночь налетели дроны несметные: кружатся, страху нагнетают. Возник шейх, корит: "Что ж ты, солдат русский, допустил нарушения сада оливкового, да потом и убег? Проклятия мерзкого ты достоин, неверный!" Понимает Миша: наваждение это все. И не бросает читать, крепится. Так до третьих петухов и дотерпел. Снова, выбравшись, напился-наелся и вырубился напрочь. Проснувшись, увидел Василису со свитой, которые готовы его опять в храм пещерный затолкать. Смалодушничал Миша: хотел сбежать хотя б куда... чует, что третья ночь последней будет в его жизни непутевой. Но крепко его евнухи за локти держат, не дают увернуться и слинять. И все молчком, молчком. Только затылком солдат чуял тяжелый взгляд красавицы, когда во мрак заходил.

Перед началом чтения Миша вспомнил старые предрассудки: очертил себя кругом, трижды перекрестился и плюнул через левое плечо. И началось. Ведьмы, вурдалаки, черти с ладаном да ангелы падшие из углов выныривают и как бы атакуют, издавая при этом неприличные звуки. Но Миша читает, не сдается, лишь краешком глаз сечет все это безобразие. За ними появились злобные духи всех евразийских злодеев: Тимура, Малюты Скуратова, Лаврентии Берия, Усамы Бен Ладена, Брейвика... Набрасываются, зубами вострыми скрипят, но терпит, терпит Миша танец смерти. А после принялись налетать бабы голые, и каждая прелестями соблазняет. Да еще и ласкают парня нашего за все места... вот это искушение! Отмахнулся солдат от страшной красоты и пуще прежнего долдонит. Тут слышит: "Самого, самого зовите!" Да, думает солдат, сейчас сам сатана придет – и будет мне капец...

И появляется тот, на которого Миша даже краешком глаза глянуть боится. Это же самое страшное, когда неизвестно что. Это Нечто будто обволакивает, хочет в себя затянуть. Чует Миша: там, куда засос творится, вечная комната с тараканами. Еще пуще читает солдат тарабарщину, не сдается. И тут – петухи третьи! Как раз последняя страница священной книги закончилась. Луч света проник в храм пещерный – и все страхи земные развеялись, только легкая розовая дымка осталась.

Выходит Миша наружу: а там толпы ликующего народу. Впереди всех Василиса стоит по параду одетая. Заявляет шахиня:

– Мишка, Мишка, где твоя улыбка? Спас ты народ наш, все окаменевшие к жизни вернулись! Теперь я твоя во веки веков, а ты – шах великий, вот. Добра наживать нам не надо, у нас и так все уже есть, а вот счастья человеческого не мешало бы...

И стали Миша с Василисой править во славу Божию – неважно, Аллахом Его звать, Святой Троицей, Атманом или Яхве. И пошли у них детки. Жаль только, выросли все обалдуями, гламурными светскими львицами, да тормозными мажорами. Но это уже совсем другая история.

ДАРЬЮШКА

Жил в одном поселке лесопромышленник Херов (ударение на втором слоге), некрупный, но крепкий и деловитый. Случилось у него горе: умерла супруга любезная. Осталась дочь, Дарьюшка, одна в жизни радость. Херов все на делянках пропадает да на нижних складах и пилорамах руковОдит, а, чтоб Дарьюшка под приглядом была, взял себе из соседнего поселка новую жену, Катерину.

Она моложе прежней, и у той тоже дочь, Изольда. Ну, думает Херов, теперь в доме лад будет. Так все вдовцы полагают, хотя сказки этому не учат. Катерина же свои порядки завела, при которых Изольда – прынцесса, Дарьюшка же Херова – прислужница. Херов все дни на работе, ведать не знает, что под крышей дома на самом деле творится, Дарьюшка боится стукнуть отцу, ибо мачеха в страхе держит, загнобить грозит. А приедет тятенька ночевать – все как бы мирно, спокойно, одна лепота.

Старая как мир история о своей рубашке, которая всегда ближе к телу. У Катерины тоже как бы правда: в жизни она натерпелась от всяких мерзавцев, вот и выбрала слабое звено, чтоб зло выместить. Дарья и полы драит, и белье стирает да гладит, и посуду намывает. Все модные прикиды покупаются Изольде, Дарьюшка лишь донашивает. То же касается и высокотехнологичной электроники.

И вот однажды Херовой дочке перепал старый айфон, ибо Изольде купили гаджет самой последней модели. Пошла Дарьюшка к колодцу, вещь от Изольдиных слюней оттереть. Трет – и любуется, впервые у ней такая штуковина. А тут – бзык! – айфон и выскользнул. Ручки-то натруженные, да и волнуется от радости нечаянной. И надо же такому случиться, что полетела штучка заморская аккурат в шахту, и в воду – бульк! Колодец глубокий, колец шестнадцать, не увидать...

Пригорюнилась Дарьюшка, пошла и доложила все мачехе начистоту. Та и наорала по своему обычаю:

– Ах ты, уродина несуразная, сволочь недобитая, ступай – и как хочешь доставай!

На самом деле гаджет не жалко было, он бы в помойку улетел. Но хотелось поизмываться над падчерицей, Катерина и сама не понимает, с чего это в ней такой бес. Наверное, Фрейда не читала или школьную программу по литературе мимо ушей пропустила.

Пошла Дарьюшка колодцу – и молча туда скаканула. Жизнь обрыдла, не видит девица светлого будущего для личности своей несчастной. Летит она, летит, вся ее жизнь короткая некультяпистая уж раз семь в головушке прокрутилась, а контакта с водой все нет и нет. Только темень, да созвездия с галактиками в глазах мелькают...

...И тут падение замедлилось, и опустилась девушка на зеленую травку. Вокруг луга да холмы, свет неземной – и птички поют. Ну, рассудила Дарьюшка, попала я в рай – слава те Господи, отмучилась. Но то не рай был, а страна Виртуалия, мир особенный и чудной, доступный далеко не всякому. Пошла Дарьюшка наугад, видит: куст, обросший крапивою. Тот взмолился:

– Дитя человеческое, вызволи ты меня из полона, я тебе потом пригожусь! Совсем меня сорняк извел-измучил, загнусь ненароком...

Что же... взялась Дарьюшка и всю крапиву повырвала с корешками. Ручки до волдырей обожгла, но с задачей справилась. Куст и говорит:

– Иди с Богом, красавица, а посля я тебе сгожусь.

– Куда здесь идти-то...

– А куды глаза глядят, кривая небось и выведет.

Пошла Дарьюшка как куст велел. Смотрит: козлик на холму пасется. Скрюченный какой-то, больной наверное. Взмолился козлик:

– Сделай доброе дело, дитя человеческое, подои ты меня. Совсем уж изболелся без дойки-то.

Отвечает Дарьюшка:

– Как же я подою-то, ты ж не коза.

– Был бы козой, все проще б получилось. А тут вот какое дело...

Сжалилась Дарьюшка, подоила козла. Тот довольный, облегченный, распрямленный и произносит:

– Добра ты девица, а сослужу тебе, когда понадобится, службу. Ступай себе с Богом.

– Так куда идти-то...

– Сердца своего слушайся, ступай куда оно велит. Авось куда надо и придешь.

Вы не заметили, что мы, русские, часто авосю доверяемся? Ну, как то же солдат Миша... Шагает себе Дарьюшка дальше, видит: орел на земле лежит. Еле шевелится, хрипит, но покамест живой. Взмолилась птица:

– Накорми ты меня, дитя человеческое, пищей кровавою. А то ведь издохну, ан не хотелось бы...

– Да где ж я тебе кровавую пищу найду, чудо пернатое...

– А ты-то на что, красавица...

И дала Дарьюшка поклевать орлу своих мягких тканей. Насытилась птица, воспаряла, заявляет:

– Спасла ты мою жизнь, любезная. За доброту твою, самоотверженность кроткую, когда время придет, сослужу тебе службу верную. Ступай себе дальше с Богом.

– Я ж не знаю, куда...

– Недалече тебе осталось. За тремя холмами, за тремя логами найдешь что нужно.

И впрямь, пройдя три лога и три холма, увидала Дарьюшка терем расписной. Подошла, в дверь постучала, представилась. Не отвечает никто. Толкнула дверь-то – она и открылась. Зашла в горницу, видит: старик со старухою на печи лежат не живы не мертвы и бессильно стонут. А на полках – богатства несметные. Отмыла, отпоила Дарьюшка стариков, на ноги поставила. Те и говорят:

– Поживи ты с нами годок, девица, поухаживай за нами, мы уж в долгу не останемся.

Не годок пожила Дарьюшка в тереме расписном, а год с неделей. Старик со старухой румяненькими стали, живенькими такими. Уж не хотелось им с такой внучкой расставаться, но в стране Виртуалии в отличие от нашего мира что сказано – то сделано. Отпустили они красавицу на Землю, в дорогу богатствами снабдили. И да: за год с неделею Дарюшка из угловатого подростка превратилась в супермодель наподобие куклы Барби, разве только живую, с душой и чувствами.

Рассказали старики обратную дорогу, только предупредили: по стране Виртуалии бродит банда из трех монстров, одичавших вконец покемонов. Но не слишком стоит Дарьюшке злодеев опасаться, ибо доброму человеку сам Бог не указ.

И впрямь: покемоны, почуяв дух русский, повыбрались из своих нор – и за девицей в погоню ударились. Та побежала, но ноша тяжка, монстры настигают... вдруг с небес орел стрелой свалился, одного покемона повалил – и давай ему глазищи выклевывать. Лежит покемон убитый, и говорит орлу Дарьюшка:

– Спасибо тебе, птица небесная, но что с двумя другими...

– Моя миссия, – отвечает орел, – одного монстра изничтожить, ты ж продолжай путь свой праведный.

Бежит Дарьюшка дальше, вновь настигают ее покемоны, но тут из-за холма козел выскакивает, рогами одного протыкает – и давай его крутить, кишки выворачивать. И этот злодей повержен. Говорит козлу Дарьюшка:

– Спасибо тебе, зверь травоядный, но ведь третий еще есть...

– Моя работа, – козел отвечает, – второго гада забодать. Та ж продолжай свой путь праведный.

Бежит Дарьюшка дальше, уж сил нету, а тут куст знакомый:

– Спрячься, девица, во мне, гадина не найдет тебя...

Залезла Дарья в куст, дух переводит. Монстр покрутился, покрутился, сплюнул – и ушел, произнеся:

– Уж я отмщу за братьев своих...

...Когда Херов увидел расцветшую дочь свою, чуть удар не хватил мужика от счастья. Устроил он пир горой на весь поселок. Меж тем Катерина шипит:

– Ненастоящая она, дело тут нечисто... Вот от кого у ней такие богатства несметные? Может она вообще... русалка.

– Циц! – Оборвал ее муж. – Дело не в том, настоящая или какая. Бог взял – Бог отдал. А ты не веришь, в том твоя и беда.

Дарьюшку заочно уж и похоронили, рядом с могилой ее матери крест именной поставили. А тут – нечаянная радость. Весь поселок глядит на Дарьюшку – не налюбуется, вот ведь красота какая сила.

У Дарьюшки уж и женихи завидные подобрались, да и вообще свет от нее исходит. Изольда меж тем все в гаджеты свои тырится, отчего все дурнее становится. Что характерно, когда Дарьюшка в колодец сиганула, она страшнее Изольды была, ведь вся утружОнная, теперь же – наоборот. И это не чудо, а объективная реальность, данная нам в ощущениях.

Херов опять весь в заботах лесопромышленного бизнеса, а Дарьюшка наша под Катеринину пяту вновь подпадает. Мачеха все выпытала у падчерицы свей, да та по простоте душевной особо ничего и не скрывала. Снабдила Катерина Изольду свою инструкциями да экипировала не хуже ниньзи. К колодцу подвела – и подталкивает:

– Иди, радость моя – и счастье свое добудь!

Бывает же такое, что мать родная ради счастья кровинушки своей готова ее в омут бросить.

– Не хочу я, ма! – Отнекивается Изольда. – Мне и туточки неплохо. А богатства несметные мы лучше у Дашки отымем.

Призадумалась Катерина. Да ненадолго. Дарья дура, мало взяла, а надо нахапать больше. И, применив приемчик самбо, дочь родную в колодец-то запрокинула...

...и в этот момент Дарьюшка проснулась. Оказывается, столь уработалась девчушка, умаялась, наволновалась, что возле колодца ее и вырубило. Глядит: айфон под ножками в грязи валяется. Слышен мачехин крик:

– Дашка! Ты где запропастилась, тварь несуразная, сюда иди!

И что надумала падчерица: подняла она гаджет – и в самом деле в колодец бросила. Тут же глазки сомкнула, в полудрему окунулась, и виртуальная реальность представляется девушке как будто кино...

...Благим матом кричит Изольда, мать родную проклинает. Летит, а вокруг темень. И только внизу свет брезжит, но непонятно совсем; не то привередница падает, не то взлетает. Бухнулась об твердь копчиком вдарилась, завизжала. Огляделась: кругом пустыня, а под ногами пауки со скорпионами ползают. Помянула мать и сестру сводную всем на чем свет стоит, отряхнулась, пошла. Если это та самая Виртуалия, что-то она больше на ад похожа. Кстати: ад – это то же самое, что и сад, только без первой буквы.

Через короткое время окликает ее что-то жалостливым голосом. Оглянулась: куст иссохший. Просит растение:

– Дитя человеческое, одолел песок меня напрочь, отгреби ты его от меня, не дай сгинуть...

– Молчи, отросток жалкий. Говори лучше, где терем расписной, а не скажешь – вообще заломаю.

Пришлось кусту дорогу указать, жить-то охота. Получив информацию, Изольда достала из амуниции хорошо заточенную саперную лопатку и куст посекла. Не смогла досечь до конца, колючки мешались, но урон нанесла непоправимый. Идет девица дальше, за следующим барханом видит скрюченного козла. Взблеял рогатый:

– Сделай доброе дело, дитя человеческое, подои...

– Ты чё, охренел, каз-зел! Не дала договорить экспедиционерша. – А ну, говори, где терем расписной, не то зарежу!

И достает из амуниции вострый нож. Пришлось козлу раскалываться. Выудив сведения, Изольда козла попыталась добить. Поранила, но животное увернулась, ушло.

Еще за двумя барханами видит путешественница полумертвую птицу. Орел взмолился:

– Дитя человеческое, утоли мой голод пищей кровавой, не дай исдохнуть.

– Да и накормила бы. – Неожиданно ласково ответила Изольда. – Да козел ушел, скотина. Ты вот скажи, где терем расписной, тогда и добуду тебе хавки.

Пришлось пернатому всю правду докладывать. После чего Изольда ногой морду орлову в песок втюхнула – и к цели своей пошла. Это она тактику сменила, стала более коварной. Орел живучим оказался, голову приподнял и проговорил:

– Такая далеко пойдет...

Меж тем солнце совсем припекает. Но девке оно нипочем, ибо при ней и запас воды, и даже зонтик. Катерина хорошо позаботилась о дочке родной.

Еще за тремя барханами видит Изольда оазис, а посреди его тот самый расписной терем. Дверь в него отважная дивчина ногой распахнула, и сразу видит несметные богатства на полках. Стала ими сумки клетчатые набивать. Тут голос с печи:

– Дитя человеческое, помираем мы. – Конечно, это старик со старухою. – Спомоги ты нам, каликам увечным...

– Сдохните! – Коротко отрезала Изольда.

Набрала добра сколь унесть может. Вышла из терема, спохватилась: а как же я из Виртуалии теперь домой помогу? Кажется, матушка того не сказала. Хотела в терем вернуться – стариков попытать. Но не успела: напал на Изольду покемон недобитый, давай над девкой измываться, за двух своих братьев мстить. Терзает злодей уродский, а наблюдают сие с вершины бархана куст, козел да орел. Но в этот момент кто-то трясет Дарьюшку за плечо, разбудить хочет. Девушка сопротивляется, хочется ей, чтоб сказочное кино до конца прокрутилось и точка в истории поставлена была. Но далеко не все сказки заканчиваются чистой победой Света над Тьмою...

ЯЙЦО

Всякая сказка – почти святая ложь, потому что она урок добрым молодцам. Ежели ты злой и больной на голову негодяй, сказка тебе не помощница, хотя шанс все же дает. Вы наверняка знаете таких деятелей, которые и тексты-то читают лишь до первой обнаруженной ошибки или даже блохи, чтоб воскликнуть: «Опять двойка, садись, пэйсатель и торчи в этом своем...» В подобных, прости Господи, людях сидит демон правильности, который и создан-то лишь для препятствия прогрессу и полету фантазии. Ежели он победит окончательно, человечество так и зависнет на планете, названной нами Землею, и мы сгинем вместе с ней и дельфинами. Я это сейчас сказанул про демона, а не о прогрессе.

Впрочем... о чем это я? Коли дать волю фантазерами и попирателям устоев, прогресс – в особенности вертикальный – тоже занесет нас туда, куда всегда и уносит. И это уже не сказочный сюжет. Посему ретрограды, образованные дураки и реакционеры – неотъемлемая часть социума, неустанно нам напоминающая о сверчках и шестках.

Но моя сказка не о сверчках, а о яйце. Согласно некоторым мифологиям а тако же байкам, прибауткам и тостам, коие паразитируют на эпосе, яйцо – первооснова мира. Кто-то хихикнул, поэтому повторю: не яйца или яички, а именно – яйцо.

Яйца увязывают с курицей и любят оспаривать первенство первых со вторыми. Кто склонен к подобного рода софизмам, знайте: в вас заронен вирус злого больноголового негодяйства. А ведь яйца имеются у черепах, змей, пауков, динозавров и прочих земных гадов. И даже у сверчков. Пардон, то есть вышеозначенные существа (и создания Божии!) яйца откладывают. Мы же, грешные, ограничиваемся разве что яйцеклетками, откладываем же книги, кинофильмы, радиопередачи и другие носители знаний. Некоторые приносят плоды, но в основном все все поедается в согласии с пищевой пирамидой: такова природа сущего.

Итак, жили-были старик со старухою. Имелась у них курочка рябая такая. Шу-у-устрая. Известное дело: без петуха курица несет пустышки, яйца без зародыша, что, впрочем, опровергает одна священная книга, созданная в послепотопные времена на Ближнем Востоке. Но на то и наука, чтобы открывать завидущие глазища на тайны происхождения мифов.