Текст книги "Мой неотразимый граф"
Автор книги: Гэлен Фоули
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Все расселись на стулья с лирообразными спинками. Джордан оказался на два места дальше Мары, которая сидела с противоположной стороны, то есть достаточно близко, чтобы наблюдать за ней не отрываясь.
Вскоре вереница ливрейных лакеев начала вносить кушанья на сверкающих серебряных подносах. Суп из огромной супницы помог прогнать остатки вечернего озноба. Под крышками, сберегающими тепло, принесли следующее блюдо. Джордан отдал предпочтение филе барашка.
Прошло полчаса. Джордан с удовольствием слушал болтовню соседей, наслаждаясь непринужденным общением обычных людей, которым не приходилось держать на плечах судьбы мира.
Еще со времен ранней юности Джордан взял за правило поддерживать добрые отношениями с теми из своих друзей и знакомых, которые не имели никакого отношения к ордену. Это помогало ему сохранить рассудок. Так он пытался не позволить тайной войне ордена с прометеанцами застить для него весь белый свет. Джордан боялся со временем стать таким, как Вирджил.
Однако в последние годы он почему-то забыл о столь мудрой привычке. И сейчас легкая болтовня беззаботных аристократов пробудила горечь в самом темном уголке его сердца, горечь и даже презрение. Их добродушное расположение могло бы поднять его дух, приободрить Джордана, но вместо бодрости он ощутил возмущение тем, как легко доставалось им это их дружелюбие. Черт возьми, никто из них не выдержал бы даже одного дня такой жизни, как у него. Они жили лишь ради удовольствий, не подвергаясь ни опасностям, ни давлению.
Внезапно Джордан почувствовал, как далек от них, как одинок.
Только один гость за столом был столь же молчалив, как и Джордан. Дилайла пригласила героя войны на Пиренейском полуострове, рыжеволосого майора одних с Джорданом лет, который ходил с костылем, потому что потерял ногу при Ватерлоо. Знакомясь, Джордан с удовольствием пожал его руку в белой перчатке. Отличный парень. Ни капли жалости к себе. Благодаря таким ребятам чувствуешь гордость оттого, что ты англичанин.
Тем временем за столом шел разговор о балах и раутах, ожидаемых в предстоящем сезоне в домах людей, которых Джордан не знал. Когда подали следующее блюдо, он выбрал жареного голубя и креветки, тушенные в белом вине. И по-прежнему не произнес за столом ни единого слова.
Джордан все время пытался не смотреть на Мару слишком пристально, но, в очередной раз решившись взглянуть, увидел, что она его рассматривает. Он ответил ей бесстрастным взглядом. Мара отвела глаза, однако, глядя на ее изящный профиль, он видел, как высоко вздымается ее грудь.
– Итак, лорд Фальконридж, – обратилась к нему Дилайла с хозяйского места в голове стола. Джордан оторвал взгляд от Мары. – Я так рада, что вы смогли к нам сегодня присоединиться. Леди Пирсон говорила мне, что вы подвизались на дипломатической службе.
– Так и есть. – Джордан положил вилку, понимая, что последуют и другие вопросы.
– И где же вам довелось служить?
– При разных дворах Северной Европы, миссис Стонтон. В Пруссии, Швеции, Дании. Однако большая часть моей службы за границей прошла при нашем посольстве в России.
– Боже мой! Наверное, это опасно. Царь так долго колебался, с нами он или с Наполеоном.
Джордан кивнул и вежливо улыбнулся:
– Боюсь, что иногда так и было.
Новая тема привлекла внимание пиренейского ветерана.
– Сэр, а вы были в России в тысяча восемьсот двенадцатом году?
– Да, майор.
– И вам довелось видеть отступление Наполеона русской зимой? Говорят, будто он потерял сто тысяч человек только из-за мороза.
– Ужасно, – пробормотала одна из леди.
Джордан кивнул:
– Да, я издалека наблюдал за их отступающими колоннами. А еще я видел, как русские сами сожгли Москву еще до прихода французов, для того чтобы она не досталась Наполеону, – добавил он. – Даже Бони, я имею в виду Бонапарта, должен был понять, что нельзя победить народ, способный на такое.
– Я так рада, что война окончилась, – заявила Дилайла, – и мы можем снова жить как жили.
Майор бросил на нее острый насмешливый взгляд – «легко тебе говорить». Джордан сочувственно хмыкнул, а остальные продолжали говорить о том, как им хочется снова отправляться по праздникам на континент, только бы скорее восстановили разбитые пушками города. Джордан в безмолвном тосте поднял бокал и кивнул майору, тот ответил ему мрачной улыбкой и благодарно кивнул в ответ.
– Я просто умираю от желания увидеть Италию. Уже сто лет не проводилось даже обычных обзорных туров.
– Надеюсь, все эти войны не повредили римские развалины.
– И Альпы! – воскликнула одна из леди и вздохнула. – Я видела на картине озеро Комо и просто мечтаю туда перебраться.
– Я слышала, будто многие так и делают. На континенте сейчас все очень дешево.
Джордан слушал эту светскую болтовню, удивляясь тому, насколько узок мирок этих людей, и чувствовал себя так, словно его отделяла от них глухая стена.
Их разговоры о путешествиях в дальние страны лишь подчеркивали тот факт, что, кроме поездок в загородные дома, они почти никогда не ступали за четко обозначенные границы фешенебельного Мейфэра.
– А как насчет России, лорд Фальконридж? Следует нам включить в свой маршрут Санкт-Петербург? – хлопая ресницами, обратилась к нему другая леди.
– Непременно, – отвечал Джордан. – Очень элегантный город.
– Россия и элегантность? – насмешливо пробурчал крупный краснолицый мужчина. – Никогда не думал, что можно поставить эти слова рядом.
Джордан улыбнулся, вспомнив, как русские, в свою очередь, отзывались об англичанах, но решил, что не время делиться своими воспоминаниями.
– Санкт-Петербург очень цивилизованный город, милорд, – вежливо отозвался он. – Должно быть, вы говорите о Москве. Вот куда следует ехать, если вы ищете приключений.
– Вот как? Каких приключений? – вмешалась в разговор его дама.
В голове Джордана возникли лица троих прометеанцев из Кремля. Он их преследован и смог настичь раньше, чем они успели сделать ход в игре против молодого, неуравновешенного и подверженного чужим влияниям царя. Но ничего этого он рассказывать не стал.
– Я бы сказал, там больше настоящей России. Чувствуется восточный привкус.
– Звучит очень интригующе, – промурлыкала Дилайла.
– А на мой взгляд, это звучит холодно, ужасно холодно, – неожиданно вступила в разговор Мара. – Но видимо, в этом ледяном климате вы чувствовали себя как дома, лорд Фальконридж. Вы мерзли там?
Джордан повернулся к ней. Его удивила мягкая, но точная ирония ее слов. Мара поднесла к губам бокал вина и ждала ответа.
– Там, леди Пирсон, – осторожно начал он, – действительно много снега, но русские придумали достаточно оригинальных способов согревать друг друга. Не хотите ли послушать, каких именно?
– Да, да! – раздались громкие голоса. Многие мужчины уже изрядно выпили, и прозрачный намек Джордана их позабавил.
– Если позволите, я вам покажу. – И он сделал движение, как будто собирался подняться с места.
– Слушайте, слушайте! – Мужчины застучали по столу. Дамы захихикали.
Глаза Мары сузились.
– Благодарю вас, не стоит, – чопорным тоном остановила она Джордана, понимая, что проиграла словесную дуэль.
Джордан ответил ей сладкой улыбкой. В конце концов, за свою строптивость она заслужила этот укол.
– Не встретив вас здесь в начале вечера, я опасался, миледи, что холод удержит вас дома, – заметил он.
– Как видите, я просто немного задержалась. – Мара обвела взглядом стол. – И снова прошу меня извинить за эту задержку…
– Глупости, – с улыбкой прервала ее Дилайла. – Ты приехала вовремя. Кроме того, все и так ясно: болен ребенок.
– Мне жаль это слышать, – светским тоном проговорил Джордан. – Надеюсь, все не слишком серьезно?
– Всего лишь простуда. Но сын уже поправляется. Благодарю вас. Томас очень крепкий мальчик.
– И сколько ему? – Джордан знал ответ, но предпочел сменить тему и больше не рассказывать о своих путешествиях за границей. Врать он умел виртуозно, но не любил этого. Кроме того, наблюдая вчера, как она возится с малышом, он подозревал, что это – единственный предмет, который заставит ее разговориться. И оказался прав.
Парой наводящих вопросов он заставил Мару в течение целых пяти минут рассказывать, вернее, петь дифирамбы своему сыночку. Потом она все же заметила, что подробности ежедневных занятий Томаса утомили остальных гостей до зевоты. Даже самого Джордана не слишком заинтересовало, что именно малыш предпочитает на завтрак.
Лицо Мары вспыхнуло.
– О, простите. Я заболталась.
– Вовсе нет, – с мягкой улыбкой возразил Джордан. – Вероятно, это ваш любимый предмет.
– Дилайла утверждает, что я безумная мамаша.
– Вы так сильно любите сына, что меня удивляет, почему у вас только один ребенок, – заметил Джордан, но тут же понял свою ошибку. Ее внезапная бледность указала ему, что он задел очень больную тему.
Опустив глаза, Мара сказала:
– Если бы это зависело только от меня, я бы имела много детей, но, видите ли, муж умер раньше, чем небо благословило нас вторым ребенком.
– Простите меня, леди Пирсон, я не хотел вас обидеть. Еще раз прошу меня простить и сочувствую вашей потере.
Быстро придя в себя, Мара натянуто улыбнулась:
– Не стоит извиняться. Вы просто не знали.
Беда была в том, что он знал.
Дилайла прочистила горло.
– Коул, дорогой мой, твой скакун готов к весенним скачкам? – спросила она, стараясь сгладить возникшую за столом неловкость. – Кстати, как его имя?
– Готов. Его зовут Стрим. – Наперсник Дилайлы дружески улыбнулся гостям. – Леди и джентльмены, призываю вас всех весной в Аскоте ставить только на мою лошадь.
Разговор перешел на безопасную тему скачек и лошадей, а Джордан молча корил себя за промах. Разве не ясно, что здоровая женщина рожает по ребенку в год или по крайней мере раз в два года? Мара должна бы иметь четверых или даже пятерых детей. Вероятно, у лорда и леди Пирсон были сложности с потомством, а Джордан привлек к этому факту внимание всей честной компании.
Чтобы спрятать гнев на самого себя, он опустил голову, потом бросил на Мару виноватый, полный сочувствия взгляд. Теперь понятно, почему она так носится со своим единственным чадом.
В ответ Мара посмотрела холодно и непреклонно.
Джордан, сердясь на себя, не мог поверить, что именно он, такой опытный и осторожный, бездумно мог выпалить столь грубое замечание. Как это на него непохоже! Агенты с многолетним стажем дипломатической службы обычно не болтают все, что придет в голову.
Так почему же он это сказал? Неужели он превратился в холодного, бесчувственного негодяя, которому чужды все человеческие эмоции и который не способен понять, насколько важна такая тема для женщины?
Или как раз наоборот? Сказал, потому что хотел уязвить Мару, отомстить хотя бы отчасти за то, что она от него отступилась?
А если бы они тогда поженились, как и должно было случиться, сколько детей у них сейчас было бы? Призрачные сыновья и дочери, чей шанс родиться на свет пришел и ушел без следа… Но, если говорить правду, виновата в этом не Мара, а он сам. И виноват орден. Назад ничего не вернешь.
У Джордана вдруг пропал аппетит.
Вечер продолжался. Подали следующее блюдо. Джордан больше ни к чему не притронулся. Вино лилось рекой, и вскоре его некорректный вопрос, похоже, забыли. Забыли все, но только не Мара.
Вдруг до ушей Джордана донесся обрывок разговора с того конца стола, где сидела Дилайла.
– Леди Пирсон говорила мне, что скоро регент объявит о счастливом событии. – И Дилайла многозначительно улыбнулась гостям.
– О каком же?
– Не знаю. Эта упрямица не желает сказать мне.
– Значит, надо ее заставить признаться. Леди Пирсон, что нового у вашего друга из Карлтон-Хаус?
– Да-да, расскажите нам все-все!
Мара ответила невинным взглядом.
– Понятия не имею, о чем вы, дорогая.
– Дилайла сказала, что, по вашим сведениям, принц-регент скоро объявит о чем-то приятном.
– Дилайла всегда сочиняет – все это знают, – парировала она и деланно рассмеялась.
Вслед за ней рассмеялись и гости. Дилайла недовольно подняла бровь, а Джордан бросил на Мару удивленный взгляд.
– Ты же знаешь, что действительно говорила, – упрекнула подругу хозяйка дома.
Мара пожала плечами:
– Не могу припомнить такого разговора, дорогая.
– Ну расскажите же, расскажите! – требовали со всех сторон.
– Нет-нет, не могу! – засмеялась Мара. – Уверена, вы все узнаете, когда его королевское высочество вернется из Брайтона.
– Когда это будет? В «Таймс» писали, что он поправляется там после очередного приступа подагры, – сообщил один из гостей.
– Может быть, вам стоит поехать туда и поухаживать за больным, леди Пирсон.
– Глупости. Там его дочь. Она за ним присмотрит, – возразила Мара.
– Принцесса Шарлотта тоже в Брайтоне?
– Да, она там. В «Таймс» сообщалось, что и она, бедняжка, тоже себя неважно чувствует, – мелодично пропела увешанная драгоценностями дама. – Тяжелая простуда.
Это, по сведениям Джордана, была официальная версия. Но благодаря ежедневным обзорам информации в ордене он прекрасно знал, что и у регента, и у его непредсказуемой юной дочери были совсем иные причины удалиться в брайтонский дворец для лечения своих излюбленных хворей. На самом деле представители королевской фамилии отправились в Брайтон по делу – там они вели серьезные переговоры относительно брака принцессы Шарлотты и принца Леопольда Саксен-Кобургского.
Одно сватовство, когда дело почти дошло до помолвки, уже сорвалось, и сейчас регент не желал нового публичного фиаско. Однако, по полученным сведениям, на сей раз свадьба точно состоится.
Те, кто видел влюбленную пару вместе, говорили, что серьезный, рассудительный немецкий принц – это именно та партия, какая требуется взбалмошной необузданной принцессе. У регента нет сына, следовательно, наступит день, когда его единственная дочь унаследует корону. Мягкое, постоянное и умиротворяющее влияние Леопольда в будущем удержит королеву от необдуманных действий.
Если подумать, то у него с Марой дело могло обстоять похожим образом. Впрочем, не стоит об этом. Значительно более важный вопрос в том, откуда Маре известно, чем занимаются королевские особы в Брайтоне.
О помолвке еще не объявляли. Только члены кабинета да кое-кто из постоянных обитателей замка были в курсе предстоящих перемен в королевской семье.
Джордан сомневался, что Мара близка с принцессой Шарлоттой, особенно если учесть разницу в возрасте. Девушке всего двадцать, а ее весьма корпулентному отцу за пятьдесят.
Да, здесь какая-то тайна. Джордан решил, что, как только обед закончится, он попробует узнать больше. Наконец последний артишок был съеден, гости управились с фруктовыми тарталетками и пирожными, леди поднялись из-за стола и грациозной цепочкой удалились в гостиную. Джентльмены провожали их стоя.
Оставшись без дамского общества, мужчины перешли на значительно менее изысканный язык и отдали должное сигарам и портвейну.
Весь вечер пили довольно много, а потому Джордан очень быстро понял, что ему не придется прибегать к каким-либо специальным приемам. Он и так узнает все, что нужно.
Вливший в себя не менее трех бутылок субъект сам взялся за интересующую его тему.
– Думаете, леди Пирсон будет против, если я затащу ее в темный уголок и кое-что ей покажу? – с вожделением в голосе произнес он.
– Может, она будет и не против, а вот его королевское высочество наверняка возразит, – хохотнув, отозвался другой.
– Наш толстенький принц ни за что не пропустит красотку, – фыркнул третий.
– Черт возьми, а она весьма аппетитна. Лично я не стану оплакивать ее мужа.
Было ясно, что никто из этих джентльменов понятия не имеет об их общем прошлом.
– А что говорят в свете, ребята? – начал Джордан, небрежно стряхивая пепел со своей сигары. – Я слишком долго отсутствовал. Просветите меня. Так, значит, эта леди занята?
– Говорят, будто она личная Венера нашего регента, Фальконридж, – сообщил ему сильно подвыпивший джентльмен и подмигнул с удрученным видом.
Несмотря на всю свою подготовку, Джордан испытал шок.
– Вы шутите!
– Нет-нет. Это правда. Коул, разве миссис Стонтон не говорила тебе, что вчера леди Пирсон купила у Кристи картину для своего августейшего «друга»? Истратила на него больше тысячи фунтов.
– Тысячу фунтов! – воскликнул кто-то в дальнем углу столовой.
Все присутствующие были поражены, и только один Джордан пришел в ужас.
– А я думал, его высочество хранит верность леди Мельбурн, – заметил какой-то денди, с безразличным видом протирая монокль.
– Полагаю, его хватит на всех. Ну, если все взвесить…
Мужчины расхохотались. Все знали о том, что регент постоянно толстеет. Джордан с трудом скрывал свое изумление и гнев. Мара – любовница регента? Может ли подобная мерзость быть правдой?
Она спит с человеком, служить которому Джордан обязан по долгу чести? Он чувствовал себя так, как будто ему с размаху дали по голове прикладом.
Новость заставила его задуматься. Он сам видел, как она вчера купила картину. По крайней мере это установленный факт. За обедом он понял, что Маре известна истинная причина пребывания королевских особ в Брайтоне. Откуда она могла узнать об этом, если не была близка с регентом? И очень близка, если слухи верны.
Мужчины, один за другим, потянулись из столовой, чтобы присоединиться к леди в верхней гостиной. В зеркале трюмо Джордан встретил собственный угрюмый взгляд. Пожалуй, он несколько бледен. Рассеянно загасив сигару, он решил не спешить за джентльменами, а задержаться и собраться с мыслями.
Он просто не мог в это поверить… а с другой стороны, почему бы и нет? Особенно если вспомнить, какой кокеткой она была в юности. О Боже! Мара сама должна сказать ему, что это не так. Джордану надо ее быстрее увидеть! Он будет наблюдать за ней в гостиной так пристально, как будто она враг, о котором он должен выяснить все. Он раскроет правду!
Приняв решение, Джордан вышел в вестибюль и у лестницы заметил одноногого майора, который, опираясь на костыль, с мрачным видом смотрел на длинный пролет мраморной лестницы.
Джордан унял свое нетерпение и подошел к ветерану. Разумеется, он не позволил себе предложить непосредственную помощь британскому офицеру, но мог составить тому компанию в его долгом подъеме к вершине. Майор криво усмехнулся:
– Вам не стоит ждать меня, Фальконридж.
Джордан кивнул и сделал жест в сторону лестницы:
– Двинемся?
– Куда же деваться, – вздохнул майор, собрался с духом, выдвинул вперед костыль и сделал первый шаг вверх.
Джордан все время занимал его разговорами о политике, отвлекая от боли, которую тот явно чувствовал, несмотря на каменное выражение лица.
Когда Джордан в обществе стоика-ветерана добрался наконец до гостиной, то понял, что дорого заплатил за это опоздание.
Мару уже окружила толпа подвыпивших воздыхателей, каждый из которых ждал своей очереди сделать ей комплимент.
Джордан бросил на нее единственный взгляд, а больше ему было ничего и не нужно. Конечно, он не получил доказательств ее романа с регентом. Однако если вспомнить, какой кокеткой она была в семнадцать лет и какие толпы поклонников ее окружали, как окружают, кстати, и теперь, то можно сделать единственный вывод – вечер истрачен впустую.
Она никогда не изменится. Никогда не станет такой женщиной, которая ему нужна. Возможно, Мара просто не может быть другой, особенно если вспомнить, в каких условиях она воспитывалась. И он ведь всегда знал, что прежде всего она борется за выживание.
Как и он.
Такие, как они, несут в себе некую стальную сердцевину, порой жесткую и беспощадную, которая при необходимости пускает в действие эгоизм. Двенадцать лет назад он поступил эгоистично, оказался не в силах вынести накал первой любви и разлуку с ней, когда пришлось оставить ее ради службы своей стране. Так было легче, чем покинуть Мару, смутно надеясь вернуться к ней. Джордан потерял ее, но сохранил рассудок и остался в рядах своих братьев-воинов.
Джордан считал, что Мара ждала его сколько могла. В конце концов, ее положение стало невыносимо, и она, спасаясь от него, приняла предложение лорда Пирсона. Кроме того, Джордан полагал, что теперь, став вдовой и получив свободу, она больше никогда не поставит себя в зависимое положение и будет действовать только в собственных интересах. Исключение составит лишь ее сын. А где более выгодное место для светской львицы, чем на коленях у будущего короля? Джордан ощутил, что его душит гнев. Вот уж поистине союз, заключенный на небесах! Регент – известный ценитель и коллекционер прекрасного.
Джордан едва скрывал отвращение. Мара бросила на него единственный настороженный взгляд и не подумала высвободиться из толпы воздыхателей. Наказывает его, понял Джордан. Бессердечная кокетка все играет в свои игры!
Джорадан посмотрел на часы и мысленно отвел ей еще две минуты, чтобы оставить своих поклонников и подойти к нему. Сам он не сделает ни шагу ей навстречу. Черт возьми, у мужчины должна быть гордость!
Ожидая дальнейших событий, Джордан невольно вернулся мыслями к тому давнему приему в загородном поместье, когда он вот так же скрипел зубами, а она отчаянно флиртовала с молодыми джентльменами.
– О, мисс Брайс! – весело воскликнул юный Джордан, когда королева бала наконец подошла к нему, оставив позади кучку разочарованных поклонников. – Похоже, вы покорили здесь все сердца.
В ответ Мара фыркнула и, с насмешкой изображая скромность, опустила взгляд, потом сделала глоток шампанского, отчего ее глаза заблестели чуть ярче. Джордан с веселым удивлением наблюдал за своей очаровательной собеседницей.
– Признаюсь, я чувствую себя несколько заброшенным.
– Что вы имеете в виду, сэр? – невинным тоном спросила она, чуть улыбнувшись влажными от шампанского губами.
Джордан не скрывал изумления:
– Неужели мне придется ждать, пока вы очаруете половину присутствующих мужчин, прежде чем наступит моя очередь и вы снизойдете до флирта со мной?
– Разве я флиртую?
– О, не отрицайте! – Джордан ответил мягким смешком. – Я прекрасно понимаю, что у вас на уме.
– Сомневаюсь, – возразила она и тряхнула темными локонами.
– Еще до конца месяца вы намерены обзавестись мужем. – Джордан пожал плечами. – Я вас не виню.
Мара бросила на него встревоженный взгляд.
– О, не беспокойтесь. Я не стану болтать о ваших планах, – с улыбкой сказал он.
На лице девушки отразилось явное облегчение.
– Ну что же, вы разоблачили меня, – согласилась она и доверительным тоном добавила: – Честно говоря, Джордан, я больше не могу этого выносить. Мне необходимо обрести… новое положение.
Джордан про себя отметил, что она не решилась назвать это домом.
– Поверьте, я вам сочувствую, но будьте осторожны, – мягко продолжил он. – Брак – это навсегда. Сделав поспешный выбор, вы можете попасть из огня да в полымя.
Мара покачала головой:
– Ничего хуже быть не может.
– Уверяю вас, может. Подумайте, ведь вам нет нужды прибегать к столь отчаянным средствам. Надо просто научиться защищать себя от мадам Мегеры. – И он мотнул головой в сторону ее матери.
Мара грустно улыбнулась:
– Это бесполезно. Я давно поняла, что сопротивление только распаляет ее. Она никогда не отступает и не признает своей неправоты. Не стоит даже пробовать, гораздо легче смириться.
Джордан покачал головой:
– Она сведет вас с ума, если вы будете все ей позволять. Не сдавайтесь, Мара. Вы сильнее, чем думаете. Не стоит надеяться, будто эти дурачки спасут вас. – Джордан оглянулся на веселящуюся толпу. – Вы умнее их, сообразительнее. Они даже не догадываются, в какую игру вы играете. Лицо девушки стало серьезным.
– Это не игра, лорд Фальконридж. Это вопрос жизни и смерти. Не думаю, чтобы вам были понятны такие вещи. – Она горько усмехнулась в ответ на его недоуменный взгляд. Разумеется, Джордан не стал говорить, что его учили выживать в самых отчаянных и опасных ситуациях. – Тем не менее, – продолжила она бесстрастным тоном, – мне неприятно, что вы меня осуждаете.
– Дело не в осуждении, мисс Брайс. Просто мне не хочется, чтобы вы попали в беду. А я боюсь, что так и случится, если вы решите доверить свое спасение человеку более слабому. Я правда так думаю. Вы только посмотрите на них…
Ее легкомысленные поклонники сейчас вылавливали из чаши с пуншем кусочки фруктов и бросали их друг в друга под общий смех.
Мара еще раз вздохнула.
– Отчасти вы, разумеется, правы. Но если вы так мудры и сильны, милорд, отчего бы именно вам не спасти меня? Один раз вы уже доказали, что способны на это. – Вызов, прозвучавший в ее голосе, ее дерзкий взгляд разбудили пожар в крови Джордана. Он постарался справиться с возбуждением и, стараясь изобразить хладнокровие, ответил:
– Но ведь я только что познакомился с вами, мисс Брайс. А с самого своего приезда вы только и делаете, что флиртуете со всеми молодыми людьми вокруг.
– Может быть, я просто пыталась привлечь ваше внимание.
Глядя на ее дразнящую улыбку, Джордан чувствовал, как трудно оставаться джентльменом и устоять от соблазна.
– Не играйте со мной, мисс Брайс.
– Вы же хотели, чтобы я с вами флиртовала. Это ваши слова.
– Я полагаю, – он уверенно вынул бокал из ее пальцев, – что кое-кому шампанского уже достаточно.
– Какие разумные советы вы даете! Вы что, родились сразу взрослым?
– Да.
– А я – нет. Девушка должна делать то, что ей положено. – Мара вздернула подбородок, отвернулась и решительным взором окинула бальный зал, словно полководец поле битвы. – А вы бы лучше, милорд, тоже поучаствовали в гонке.
– Возможно, я так и сделаю.
При этих словах Мара оглянулась на него с непередаваемо женственным лукавством, а Джордан тряхнул головой, чтобы сбросить наваждение. О Боже, он приехал сюда искать в лесу землянику, а не жену, да еще такую отчаянную. Приказ может прийти в любой момент, так что не следует даже думать о подобных вещах. И, взяв себя в руки, Джордан продолжил вполне безмятежным тоном:
– Благодарю за приглашение. Я с интересом слежу за вашими маневрами. Знаете, у вас все получается очень ловко. Большинство этих баранов даже не понимают, что их так привлекает, – закончил он и, не в силах оторвать от нее глаз, уже в спину ей добавил: – Оставьте для меня танец, мисс Брайс.
– Для вас, милорд, я бы оставила все танцы.
Джордан рассмеялся.
– Интересно, скольким мужчинам вы сегодня говорили эти слова?
– Многим. Правду сказала лишь однажды.
Джордан покачал головой, испытывая смесь досады и ликования. В следующую минуту Мара уже оказалась в кружке поклонников. Как и сейчас, в гостиной Дилайлы.
Маре для первого шага оставалось тридцать секунд. Растянув губы в бессмысленной светской улыбке, Джордан сложил на груди руки и сделал вид, что с интересом прислушивается к своему полупьяному собеседнику, который нудно и многословно рассказывал о недавней охоте на лис.
Две минуты, предоставленные им Маре, истекли, а в гостиную он вернулся десять минут назад. Ничего не поделаешь, решил Джордан и отправился к Дилайле прощаться. Поблагодарил хозяйку дома, раскланялся с другими гостями, а на Мару бросил один-единственный холодный взгляд. Едва ли она поняла, что это было безмолвное прощание с прошлым. Спускаясь по лестнице в сопровождении дворецкого, Джордан и сам не мог объяснить себе, зачем сюда приехал. Он чувствовал себя дураком. Собственные противоречивые желания в очередной раз привели его в ловушку. Надежды на то, что Мара повзрослела, не оправдались. Она стала еще хуже – последняя пассия регента! О Господи, как мог он допустить, чтобы эта женщина царила в его мыслях все эти годы? Оставалось единственное – забыть ее навсегда и найти кого-нибудь другого. Видит Бог, он так и сделает. Действительно сделает! Да лучше он женится на первой попавшейся замарашке, чем еще раз позволит себе подумать об этой женщине!
С застывшим взглядом Джордан прошел через вестибюль. В конце концов, да что она такое? Болезнь, заразившись которой, человек обречен страдать всю жизнь? Ну нет. Сегодня он официально объявляет, что излечился от Мары Брайс.
И решительным шагом Джордан вышел наружу, чувствуя, как черная пустота зимней ночи охлаждает его гнев.
