Текст книги "Мой неотразимый граф"

Автор книги: Гэлен Фоули

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

– Тебе надо уйти. Оставь мой дом. И больше не возвращайся.

– Мара, – прошептал Джордан, и в его синих глазах показались настоящие слезы. Но его замороженное сердце оттаяло слишком поздно. – Я не хотел тебя обидеть.

– Ты воспользовался мной, – всхлипнув, произнесла Мара и вспомнила день, когда он явился в Гайд-парк и так восхитил Томаса. – Плохо уже и то, что ты воспользовался мной, чтобы проникнуть в окружение регента, – сурово заговорила она, – но даже это я могла бы простить. Но ты использовал Томаса, чтобы понравиться мне. Ты использовал моего сына! Делал вид, будто он тебе нравится.

– Он мне действительно нравится! – выкрикнул Джордан.

Мара не могла на него смотреть. Раскачивая в отчаянии головой, она воскликнула:

– А я тебе доверяла! И Томас тоже доверял!

Джордан побледнел так, как будто в него вонзили нож.

– Я никогда не обидел бы ни Томаса, ни тебя.

– Тогда скажи мне правду, правду!

– Я хотел быть с тобой, – с болью заговорил Джордан. – Ты права, я исполнял долг, но только так я мог позволить себе быть рядом с тобой. Ты не понимаешь, Мара. Наверное, со мной что-то не так. – Спазм стиснул ему горло. – Я не в состоянии перекинуть мост к людям. Я отрезан от всех. Поверь, ты моя единственная надежда. Если ты меня прогонишь, мне некуда будет больше идти.

– Но я тебя совсем не знаю!

– Ты знаешь меня, – с настойчивостью проговорил он низким, охрипшим голосом.

– Как я могу знать? Ты лгун и обманщик. Вся твоя внешняя безупречность, фасад джентльмена – все это наваждение. Я понятия не имею, кто скрывается за этим фасадом. И я не уверена, что хочу узнать.

Джордан отвел глаза. Мара помяла, что удар достиг цели, но это не уменьшило ее собственную боль.

Пытаясь проявить справедливость, она сказала:

– Я уверена, что такие люди, как ты, имеют свои понятия о чести. – Мара закрыла глаза, с усилием сглотнула и, собравшись с духом, продолжила: – Но я не хочу иметь к этому никакого отношения. И не хочу, чтобы это коснулось моего сына.

Джордан не сводил с нее измученных глаз.

– Мара, ты не можешь так думать…

– Уходи.

Несколько мгновений Джордан стоял и молча смотрел на нее, как будто ждал, что она изменит решение. Грудь Мары высоко вздымалась, но она молчала. Наконец Джордан опустил взгляд, взял перчатки и на негнущихся ногах пошел к двери. Мара пыталась унять дрожь, но напрасно.

У выхода Джордан на миг остановился, оглянулся, словно желая что-то добавить, но, как видно, передумал и с высоко поднятой головой, по-солдатски расправив плечи, вышел из комнаты. Миновал прихожую и аккуратно прикрыл за собой дверь, которая обреченно щелкнула. Все кончено.

Как только он скрылся за дверью, Мара сдалась. Рыдания сотрясали ее тело, слезы потоками текли по щекам. Все, все было иллюзией, одной огромной ложью!

Мужчина ее грез использовал ее для удовольствия и удобства. И это человек, которому она доверяла, которого боготворила! Мара оплакивала свое простодушие, хотя такой опытный шпион обманул бы любого. Зато она по крайней мере не пала жертвой недоучки, ее обвел вокруг пальца мастер. Тем не менее Мара продолжала корить себя.

Только самая наивная дурочка могла дважды отдать сердце мужчине, который взамен не мог предложить своего – его просто у него не было!

Глава 18

Джордан чувствовал – сейчас его может спасти только движение. Движение и сосредоточенность на ближайшей цели.

Днем он, одевшись во все черное, отправился со своими вооруженными людьми в поместье Холифилда, чтобы арестовать его. С Джорданом вызвался поехать сержант Паркер, Файндли и несколько других солдат, знавших, что в смерти Мерсера виноват Дрезденский Мясник, и горевших жаждой мести.

В поместье Джордан первый соскочил с коня и бросился к парадному входу. Видит Бог, его клятва верности ордену уже потребовала от него таких жертв, на которые Джордан ни за что бы не согласился, знай он, что все так сложится.

Если Альберт станет упорствовать, Джордан был готов силой заставить его говорить. Сегодня он не в том настроении, чтобы нежничать с предателем.

Джордан оглянулся на своих людей, сделал им знак занять места и заколотил кулаком в дверь.

Дверь распахнулась. На пороге возник дворецкий, такой же высокомерный, как и его господин.

– Чем могу служить, сэр?

– Я пришел за Холифилдом.

– Вы не сможете увидеть его светлость. Вам следовало заранее договориться о… Эй, послушайте! – вскричал дворецкий, когда Джордан оттолкнул его в сторону и прошел в дом.

– Зови хозяина, быстро! – приказал Джордан и обвел взглядом огромный холл с полом из черно-белого мрамора.

– Его светлости нет дома! Кто вы? Как вы смеете врываться таким варварским образом? – продолжал кричать дворецкий, глядя, как следом за Джорданом входят его люди. С другой стороны в холл вбегали лакеи Альберта.

– Стоять! – рявкнул на них Джордан и холодно посмотрел на дворецкого. – Я лорд Фальконридж. Прошлой ночью я играл с его светлостью в карты. Я видел, в каком состоянии герцог закончил вечер, и, скажем, решил удостовериться, что он благополучно добрался домой.

Дворецкий стрельнул глазами на мрачное лицо Джордана, обвел взглядом одетых в черное солдат и решил, что такое объяснение неубедительно.

– Разумеется, он прибыл домой в целости и сохранности. Я сам впустил его в дом.

– Отлично. И где он сейчас?

Дворецкий с заносчивым видом объявил:

– Его светлость еще не вставали. Вам следует уйти, милорд. Ваше вторжение превосходит все допустимые границы.

Джордан кивнул солдатам:

– Обыщите дом.

Паркер и его люди прошли в глубину холла. Лакеи Альберта, сгрудившись, с воинственным видом закричали, чтобы они не приближались. Шум все усиливался. Появились новые слуги, некоторые тащили самое разнообразное оружие – от старого мушкетона до лопаты.

– Стой! – скомандовал Джордан своим людям, когда возникла опасность кровопролития.

Солдаты остановились, лакеи тоже несколько успокоились.

– Слушайте все! – Джордан повернулся к перепуганному дворецкому. – Герцог обвиняется в государственной измене. Мы явились его арестовать.

– Что? – задохнулся дворецкий. – Это невозможно!

– К сожалению, возможно. У нас есть подозрения, что герцог, используя свою близость к регенту, передавал секретные данные врагам Англии.

Слуги Альберта дрогнули.

– Несмотря на то что против вашего господина выдвинуты столь тяжкие обвинения, я до некоторой степени сочувствую его положению. А потому, имея приказ его арестовать, я сделаю все возможное, чтобы обеспечить его безопасность. Дело в том, что его разыскивают значительно более жестокие люди, чем я, – сообщил им Джордан. – Если вам небезразлична судьба вашего господина, вы скажете мне, где он находится. В противном случае вас всех сочтут его сообщниками. При данных обстоятельствах укрывательство подозреваемого является преступлением.

Слуги испуганно переглядывались.

– Есть ли у вас какие-либо официальные документы, подтверждающие ваши полномочия? – не сдавался дворецкий.

Джордан ответил ему угрожающим взглядом. Тот сглотнул и быстро заговорил:

– Его милость должен быть в своих покоях. Лакей отвел его туда вчера вечером, когда он вернулся домой… э-э-э… в упомянутом вами состоянии. И сегодня герцог еще не выходил.

– Значит, вы не будете возражать, если мы поднимемся и разбудим его.

– Э-э-э… нет, сэр, как пожелаете. – И дворецкий велел прислуге пропустить солдат.

Джордан направился к лестнице, его люди шли следом. За ними трусил дворецкий, объясняя дорогу. На третьем этаже он указал на дверь и сообщил, что там находится спальня его светлости.

Джордан с оружием на изготовку распахнул дверь, вошел в огромную, богато убранную комнату и сразу увидел, что большая, с высоким балдахином кровать пуста. Альберта не было ни за ширмой, ни в глубокой арке окна. В общем, герцог отсутствовал. Только на полу у изящного туалетного столика растеклась лужа воды.

Окно было распахнуто. Джордан выглянул наружу, опасаясь увидеть на траве далеко внизу распластанный труп Альберта, но там оказалось пусто. Джордан с подозрением оглядел штыри, воткнутые в стену, чтобы по ним мог подниматься вверх живописный плюш.

– Сэр?

Джордан обернулся на голос Паркера.

– Его здесь нет.

– Может, он вышел и заснул в какой-нибудь другой комнате, – предположил Файндли.

– Обыскать дом? – спросил Паркер.

Джордан кивнул:

– Я пойду с вами.

Они начали систематично осматривать просторную резиденцию Холифилда. К ним присоединились слуги, гулко выкрикивая по коридорам: «Ваша светлость!»

Минут через сорок пять стало ясно, что Альберта в доме нет. Дворецкий тоже забеспокоился.

– Может быть, его светлости стало дурно после вчерашней выпивки и он решил пройтись, чтобы освежиться? Вечером было тепло. Вокруг дома есть несколько мест, где он мог… э-э-э… вздремнуть.

– Где, например? – резко бросил сержант Паркер.

– В саду много удобных скамеек. А в беседке у пруда есть кушетка. Иногда он читает там свои бумаги.

– Может быть, его вообще здесь нет, – предположил Файндли.

Джордан вопросительно посмотрел на дворецкого.

– Его светлость мог уйти рано утром. Но странно, что его не заметил никто из домашней прислуги. Однако такое все же возможно. В конце концов, мы всего-навсего слуги. Герцог не всегда сообщает нам, когда уходит и когда приходит.

– Все экипажи на месте? А лошади?

– Иди и проверь каретный сарай, – приказал дворецкий одному из своих подчиненных.

– Конюшни тоже проверьте, – добавил Джордан и сделал знак Файндли пойти вместе с лакеем. – Он мог уехать верхом.

– Милорд! – обратился к Джордану дворецкий. – Чтобы проверить всех лошадей, потребуется час или даже больше. Только в конюшнях их несколько дюжин, а в это время года много лошадей в ночном, на пастбище и…

– Проверяйте! – оборвал его Джордан.

Дворецкий послал людей в конюшни. Вместе с ними отправился один из солдат.

– Милорд, – снова заговорил дворецкий, – если его светлость действительно уехал утром, а мы не заметили, то вы отыщете его в клубе или у портного. Еще он может пить чай с одной из своих знакомых леди или отправился с визитом к регенту.

Джордан молча кивнул.

Вскоре из каретного сарая вернулись посланцы и сообщили, что все экипажи на месте, а лошадей подсчитают не раньше чем через час. Джордан отозвал своих людей в сторону.

– Надо разбиться на группы и искать его. Уилкинс, оставайтесь здесь и обыщите все вокруг дома. Все места, о которых говорил дворецкий, – скамейки, беседки и тому подобное. Если будут новости, сообщите в Данте-Хаус.

Паркер, Дженкинс, вы двое возвращайтесь в город. Поищите его в «Уайтсе», в модных магазинах на Бонд-стрит. Поспрашивайте, может быть, кто-нибудь его видел. Возможно, мы напрасно всполошились, а его милость занят обычными делами. Или, – мрачным тоном добавил Джордан, – герцог вспомнил все, в чем признался накануне. Тогда я не удивлюсь, если, проснувшись, он решил бежать из страны.

Паркер, съездите в лондонские доки и там расспросите одного из наших информаторов на таможне. Скажите, что вам надо посмотреть регистрационные журналы за сегодняшнее утро. Проверьте, не находится ли герцог на борту одного из судов, следующих в любой порт на континенте.

– Да, сэр.

– Сам я поеду в Карлтон-Хаус. Вдруг Холифилд еще раз попробует вломиться в кабинет регента.

– Дворцовая охрана имеет приказ не подпускать его к кабинету, ведь так, сэр?

Джордан кивнул в знак согласия.

– У них приказ следить за герцогом, когда он является с визитом, но, разумеется, они не знают, по какой причине. Однако если Холифилд попал в отчаянное положение… – Джордан пожал плечами.

Солдаты отправились выполнять задания.

– К вечеру мы вернемся, – сообщил Джордан дворецкому, – а может быть, завтра. Вдруг от герцога появятся известия.

– Вы сообщите нам, если найдете его, сэр?

– Да, если смогу. Кстати, настоятельно вам советую пока держать при себе сведения о тяжких обвинениях против герцога. Ради вашей собственной выгоды – жалованья и всего прочего. На вашем месте я бы защищал доброе имя Холифилда до последнего. Характер обвинений против вашего господина может в любой момент измениться, если поступит какая-либо новая информация. И сейчас следует предпринять все меры ради сохранения его репутации. Думаю, он оценил бы такие усилия.

– Да, сэр. От всей души благодарю вас, сэр.

С этим Джордан и покинул его. Графа не оставляли самые зловещие предчувствия, и с каждой минутой они становились все сильнее. Выйдя из дома, он натянул краги, вскочил в седло и оглядел окрестности. Здравый смысл требовал быстрее скакать в Карлтон-Хаус. Следовало прежде всего убедиться, что с регентом все в порядке.

Но интуиция подсказывала Джордану – что-то здесь не так.

* * *

Мара, наплакавшись, отправилась на долгую прогулку. Без Томаса в доме было так пусто. И без Джордана. Она опустила легкую вуаль на шляпке, чтобы спрятать опухшие глаза и чтобы знакомые ее не узнали. Мара была не в настроении вести пустые светские разговоры.

Благоухающий весенний ветер колыхал кружевную вуаль. Мара шла мимо клумб с распускающимися цветами, мимо маленьких лужаек ярко-зеленой травы вокруг особняков. Женщина направлялась в Гайд-парк, где просыпающаяся земля купалась в роскошном зеленом наряде. Весь мир в цвету, и лишь в ее сердце унылая осень.

Нигде не находя покоя, Мара всего на несколько минут задержалась в парке – посмотрела на то место, где несколько недель назад на нее напала неуправляемая толпа. Как кстати там оказался Джордан! Теперь она, во всяком случае, знает почему.

Мара направилась дальше, мимо витрин фешенебельных магазинов, где она могла купить все, что угодно, но, к несчастью, за деньги нельзя было купить единственное, что ее интересовало.

В голове все время звучали слова Джордана: «Если ты меня прогонишь, мне больше некуда будет идти». Пусть она лишилась иллюзий в отношении Джордана, пусть не могла отличить ложь от правды, но когда первая боль стихла, Мара уже не могла верить, что он ее не любит. Его решение прийти и признаться в таком ужасном обмане говорило о подлинной любви к ней. В нем проявилось уважение, доверие и надежда.

В конце концов, Джордан просто исполнял долг. Если в его задачу входила охрана регента, значит, его деятельность, хотя бы отчасти, служила добру. Но все-таки что за бездушное и холодное создание!

Возможно, при его образе жизни другим быть нельзя. Мара снова тяжко вздохнула и решила пройти еще пару кварталов, чтобы повидаться с Дилайлой.

Разумеется, она не скажет подруге, что Джордан шпион. Шпион, Боже мой! Просто Маре хотелось показать Дилайле, что она не сердится на нее за вчерашнее приключение.

Оказавшись у нарядного, как ювелирная шкатулка, особняка, Мара постучала в дверь. Дворецкий впустил ее в дом и провел в музыкальную комнату на втором этаже, которую хозяйка иногда использовала как гостиную.

– Мара! – воскликнула Дилайла, увидев, что в комнату, стягивая белые перчатки, входит подруга. Сама Дилайла лежала на диване в халате. – Как дела? – Мара подняла вуаль. – О, можешь ничего не говорить, – добавила она, увидев припухшие глаза и покрасневший нос. – Ты ужасно выглядишь.

– Это верно, – устало согласилась Мара.

Дилайла передернула плечами.

– Я бы навестила тебе раньше, но думала, что ты у родителей.

Мара, вздохнув, покачала головой:

– Сегодня я не смогла бы сдержаться. Послала одного Томаса с няней. – Мара опустилась в небольшое мягкое кресло.

– Я так за тебя переживала. Ужасная получилась история.

– Не нужно об этом. Ты не виновата. Я пришла как раз за тем, чтобы тебе это сказать. Я знаю, ты чувствуешь себя виноватой.

– Благослови тебя Бог! – Дилайла с сочувствием взглянула на подругу. – Я прикажу принести чаю.

– Нет, спасибо. Я ненадолго. Скоро вернется Томас.

Дилайла, перестав ее слушать, смотрела на дверь. Маара обернулась и увидела, как, на ходу застегивая жилетные пуговицы, вошел Коул. На лице Дилайлы расцвела восторженная улыбка.

– Дорогой!

Мара широко распахнула глаза. Похоже, Коул не заметил ее присутствия, а прошел к дивану, взял руку Дилайлы и поцеловал ее с мечтательным выражением на лице. Влюбленные не отрываясь нежно смотрели друг другу в глаза.

Надо же!

Мара, вспыхнув, опустила взгляд.

– Я вижу, вы помирились.

Коул с мягким смешком оглянулся на Мару.

– О да. Я очень обязан вашему другу Фальконриджу. – Коул спрятал руку Дилайлы между ладонями и улыбнулся Маре. – Что бы он ни наговорил ей вчера, это, сразу счастлив вам сообщить, привело мою милую леди в чувство.

– Это правда? – Мара изумленно уставилась на подругу.

– Ну хорошо, я признаюсь: так и было. – И Дилайла покраснела как девочка. – Когда ты убежала, твой Джордан ужасно со мной обошелся. Мы обменялись «любезностями». Но он заставил меня понять, что любовь хорошего человека драгоценна и рисковать ею нельзя.

– Вот как? – почти с негодованием воскликнула Мара. – Я тебе уже сколько месяцев это говорю, но ты не слушаешь. А Джордан сказал только раз и стал для тебя истиной в последней инстанции.

– Дело в том, как он это сказал, дорогая.

– Он ведь не стал щадить ее чувства, как это делаете вы, леди Пирсон. – Коул нежно улыбнулся Дилайле.

– В тот момент я его просто возненавидела, – согласилась та, – но как только ушла оттуда, сразу поняла, как он прав. Я просто трусила, делала вид, что мне все безразлично, а правда в том, что я боялась показать Коулу, как много он для меня значит.

– До вчерашней ночи, – не сводя влюбленных глаз с Дилайлы, закончил Коул.

– Благодарение Богу, что этот чудесный человек предоставил такой дурочке, как я, еще один шанс.

– Ты вовсе не дурочка, моя дорогая.

– Дурочка, дурочка. Ты просто очень добр ко мне.

Мару поразило это нежное воркование двух самых известных циников в свете. Но становилось ясно, что она здесь лишняя. Она прочистила горло:

– Вот и отлично. Я оставляю вас в мире и согласии. Очень рада за вас. – И Мара удалилась с наилучшими пожеланиями милующейся паре. Этот визит несколько поднял ей настроение, но с разбитым сердцем трудно долго оставаться в обществе влюбленных.

Теперь она поняла, что чувствовала Дилайла все те недели, что они с Коулом были в ссоре, когда Мара предавалась безмятежной любви с Джорданом.

А что касается Джордана, то, пусть он и шпион, его дипломатические способности подтверждаются миром, который он помог заключить между этими так долго враждовавшими сторонами – Коулом и Дилайлой. Мара улыбнулась. Наконец-то подруга обрела долгожданное счастье. Лишь бы она вновь его не погубила.

А главное в том, думала Мара, что, раз эти двое сумели помириться, возможно, у них с Джорданом тоже есть будущее.

Утром она выгнала его из своего дома и велела не возвращаться. Мара с сердечной болью вспомнила, как побелело его лицо после этих слов. Она страшно его обидела. Конечно, ее доверие к нему подверглось суровому испытанию, но сейчас она по крайней мере смотрит на него открытыми глазами и понимает, с каким человеком столкнула ее судьба.

Может быть, еще не все потеряно? Через день или два она, наверное, решится написать ему, попросить о «еще одном раунде переговоров» с надеждой прекратить эту неожиданную войну.

Мара открыла дверь, но Рис не вышел встретить ее. Мара не очень удивилась – будний день, дворецкий может быть занят в другой части дома. Отложив ридикюль, Мара развязала ленты шляпы, сняла ее, прошла в гостиную и застыла на месте.

– Добрый день.

В ее кресле, скрестив длинные ноги, сидел высокий худой незнакомец.

– Простите? – Мара прижала ладонь к заколотившемуся сердцу. – Что вы здесь делаете? Господи, как вы меня напугали! Мы знакомы? – Мара приняла его за ремесленника или торговца, одного из тех, с кем Рис договаривается о всяких домашних делах – ремонте, поставках.

Сама Мара не помнила, чтобы назначала кому-нибудь встречу.

– Леди Пирсон, насколько я понимаю? – Мужчина окинул ее внимательным взглядом. – Вы красивее, чем я ожидал.

Мара вдруг осознала, что даже самый богатый торговец в Лондоне не посмеет разговаривать в таком тоне с виконтессой. У нее похолодело внутри.

– Ваше имя, сэр?

Незнакомец поднялся на ноги.

– Некоторые зовут меня Дрезденский Мясник. Боюсь, мое настоящее имя давно забыто.

С первого взгляда он казался самым обычным человеком, хотя, конечно, высокий рост и мускулистая фигура выделяли его из толпы. Таких охотно нанимают в лакеи или грумы. У незнакомца были карие глаза, вьющиеся темные, смазанные жиром волосы, правильные черты лица, но кожа землистая, с еле заметными оспинами.

Однако его взгляд сразу сказал Маре, что у «мистера Мясника» не все в порядке с головой. О Боже, подумала она, неужели этот странный тип просто забрел к ним с улицы? Но ведь ему известно ее имя! Мара попятилась, не сводя с него настороженного взгляда, а незнакомец, наоборот, стал надвигаться на нее медленными, размеренными шагами.

– Мистер Мясник, где мои слуги? Что вы делаете в моем доме?

Он ответил странной полуулыбкой, не прекращая рассматривать Мару хищным, беспокойным взглядом. Вдруг она услышала откуда-то снизу стук. Казалось, кого-то заперли в подвале.

«Опасность!» – кричали все ее чувства.

Сглотнув, Мара собралась с духом и заявила:

– Вам лучше уйти.

– Успокойтесь, леди Пирсон. И, пожалуйста, не кричите. Надеюсь, дама вашего воспитания не снизойдет до истерики.

– Посмотрим. – Мара старалась держаться от него на безопасном расстоянии.

– Вот и отлично. – Мясник кивнул, не отводя от нее взгляда. – Вам ведь понадобится вся ваша сообразительность для той сделки, которую я вам собираюсь предложить. О слугах не беспокойтесь. С ними не случилось ничего страшного. Поверьте, не они ваша главная забота сейчас.

– О чем вы? – холодным тоном проговорила Мара, пытаясь изобразить спокойствие.

– Я пришел предложить вам соглашение, которое, я в этом уверен, вас заинтересует, миледи.

Мара медленно продвигалась к кочерге у камина.

– Сомневаюсь, мистер Мясник, что меня заинтересуют ваши предложения. Я не желаю общаться с тем, кто вломился в мой дом.

– Тем не менее, думаю, вы меня выслушаете. В конце концов, я ведь пришел не с пустыми руками. Вот пожалуйста. Это вам подарок. – Мясник показал на маленькую плоскую коробочку на столе. – Подойдите. Откройте ее.

Мара настороженно смотрела на фанерную коробочку. Обычная коробка. Такие есть в любом магазине.

– Что там?

– Если я вам скажу, сюрприз будет испорчен, моя дорогая. Подойдите же, посмотрите сами.

– Хорошо. – Не сводя с пришельца глаз, Мара осторожно переместилась к столу. Дрожащими руками придвинула к себе коробку, распутала плохо завязанный бант и откинула крышечку.

Опустив взгляд, Мара застыла от ужаса. В легких вдруг закончился воздух.

Мистер Мясник убрал руки за спину.

– Теперь вы видите, миледи, что я могу обратиться к вам с просьбой. Не думаю, что вы сочтете ее невыполнимой.

Мара негнущимися пальцами вынула из коробки маленькую разноцветную шапочку, которую она собственными руками связала Томасу. Утром миссис Басби надела ее на мальчика.

– Где Томас? – От невыносимого ужаса у нее закружилась голова. Мара медленно подняла взгляд на Мясника. – Что вы сделали с моим сыном?

– Успокойтесь.

– Что вам нужно? – закричала она.

– Небольшая услуга. Один маленький листочек бумаги. В обмен на жизнь вашего сына.