Текст книги "Данте"

Автор книги: Гай Хейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Это мой посох! – воскликнул Луис. – Как? Я его оставил. Это невозможно!

– Ты еще узнаешь, что многое возможно, – ответил Малафаил. – Разве не приятно, что он вернулся?

Луис взвесил предмет в руке. Без сомнения, это был именно его потерянный посох. В голову пришла мысль: быть может, за ним следили все это время.

– Могу я оставить его себе?

– Если хочешь, – разрешил Малафаил. – Впрочем, возможно, ты скоро умрешь. Я отдал эту вещь тебе, подумав, что ты захочешь сражаться знакомым оружием.

Зубчатые створки двери разошлись.

– Оружием? – переспросил Луис.

– Тебя ждет последнее испытание.

Малафаил провел Луиса в комнату, просторнее остальных и освещенную лампами глубокого красного оттенка. За исключением нескольких невзрачных трубопроводов, рокритовые стены были голыми. Посередине стоял Флориан с посохом, готовый к бою. Его зубы были стиснуты, мышцы напряжены.

Сердце Луиса упало.

– Флориан?

На свирепом лице Флориана сменяли друг друга выражение тоски и решимости.

– Мне очень жаль. Они сказали, я должен сражаться с тобой ради себя.

– В чем дело?! – требовательно вопросил Луис.

– Твое последнее испытание, – ответил Малафаил жестким, измененным из-за шлема голосом. – Я бы произнес напутственную речь, но держу пари, за эти недели вы устали от речей. Твой друг имеет на это право. Ты должен убить его – или он тебя. На карту поставлено единственное место на Ваале. Чего же ты ждешь?! – понукая, яростно воскликнул Малафаил. – На твоем пути только одно препятствие! Убей противника и обрети свободу на небесах!

– Убить его?.. – пробормотал Луис.

– Ты должен стать воином, не так ли?

Оба противника колебались. Флориан, едва не плача, сдался первым.

– Мне жаль… – прошептал он и бросился на Луиса с боевым посохом, издав то ли боевой клич, то ли крик отчаяния.

Луис отскочил, чтобы избежать удара. Посох со свистом пронесся мимо его лица, рассекая горячий воздух. Луис повернулся и поймал оружие Флориана собственным. Посохи стукнулись с резким звуком. Юноши двигались синхронно, близко, словно танцоры, посохи выбивали бешеную дробь.

Голень Флориана хрустнула от удара Луиса. Раненый подавил крик и ударил так сильно, что обошел защиту противника и стукнул его по лбу. Удар получился относительно легким, но из глаз Луиса все равно посыпались искры. Он вовремя отступил и вскинул оружие, чтобы отразить другие удары Флориана. Флориан торопился и тратил энергию, стремясь одолеть Луиса. Это не срабатывало. Луис уже стал намного лучшим бойцом.

Защита Флориана слабела. Он открылся, и Луис воспользовался этим. Он изо всех сил ударил противника по запястью. Пронзительно взвизгнув, мальчик выпустил посох из покалеченной руки. Луис держался на расстоянии, держа свой посох за самый конец. Флориан неловко парировал одной рукой. Посох Луиса ударил его по локтю. Раздался треск сломанной кости.

Флориан побледнел от сильной боли, споткнулся. Посох выпал из его пальцев. Луис впечатал свое оружие противнику в лицо, сломал черные зубы, а затем развернул посох, чтобы другим концом ударить в грудь. Воздух резко вышел из легких Флориана вместе с кровавыми брызгами. Мальчик наклонился, безуспешно пытаясь открытым ртом втянуть воздух. Луис обошел друга. Флориан стоял на коленях, выплевывал кровавую слюну и баюкал сломанный локоть.

– А теперь прикончи его! – свирепо велел Малафаил.

Руки Луиса стиснули посох. Всего несколько ударов, потом конец. Он победит. У него будет все, к чему он стремился. Он станет ангелом, сможет многое сделать на службе Императору, сделается настоящим героем. Докажет, что отец был неправ.

Но какой герой убивает друга?

– Почему колеблешься?! – взревел Малафаил. – Твое положение в ордене висит на волоске! Бей!

Луис посмотрел на посох, подарок матери. Внезапно он почувствовал себя грязным, запятнанным, потому что готовился исполнить приказ капеллана.

Я не убью его, – тихо сказал он.

– Что ты сказал?!

– Сказал, что не убью его! – закричал Луис, охваченный внезапной яростью.

– Упустишь свой шанс стать слугой Императора, космодесантником, одним из величайших воинов Галактики ради него? – насмехался капеллан. – Ты глупец и недостоин наших даров. Убей его!

– Нет.

Луис бросил посох, который откатился в угол, и выпрямился.

– Ради него я все брошу. Он помогал мне, когда я нуждался в помощи, подружился со мной, когда у меня не было друзей, вел меня, хотя мог бросить. Я не стану платить за доброту предательством. Если это означает, что я недостоин, мне все равно. Убейте меня. Я не буду служить лордам, которые требуют крови моего брата.

Малафаил наклонился к нему. Луис отступил на шаг от ухмыляющегося черепа.

– А как же слава и сила? – со свистом прошептал Ангел сквозь вокс-решетку. – Неужели одна жизнь за это – высокая цена?

– Я пришел сюда не ради славы или власти. Я пришел служить, – спокойно ответил Луис.

После всего, что он пережил, за что страдал и на что надеялся, он чувствовал себя обманутым. Он злился в основном на себя, потому что оказался на волосок от того, чтобы ради собственной выгоды погубить товарища. Луис спрятал эмоции и приготовился достойно встретить смерть.

– Я не стану злом, – объявил он.

Поза капеллана переменилась. Он коснулся оружием пола и положил руки на него.

– Тогда ты прошел.

– Что?.. – переспросил Луис.

Флориан в изумлении поднял взгляд.

– Есть много тестов Окончательного Избрания, для каждого претендента свои. Этот мы выбрался для тебя. Он называется Испытанием Хоруса. Догадываешься почему? Знаешь, кто такой Хорус?

– Он был чудовищем и сражался с Императором за власть над небесами, – сказал Луис.

– Ты почти прав. Давным-давно шла великая война, в которой ангел сражался против ангела. Наш лорд Сангвиний был лишь одним из двадцати сыновей Императора. Все эти воины владели древними технологиями и отправились в Великий крестовый поход, впервые за тысячи лет воссоединив планеты, на которых обитало человечество. Однако любимейший из сынов Императора, магистр войны Хорус, ожесточился и отвернулся от отца своего, сведя на нет труд Императора до его завершения. Половина братьев присоединились к нему, став предателями. Наш господин не сделал этого, но стоял до конца против Хоруса, которого когда-то любил. Этот тест назван в память об этом событии, потому что проверяет на прочность узы братства. Мы хотели увидеть, насколько непоколебимыми окажутся твои принципы, когда более могущественное существо прикажет тебе совершать злодеяния, но ты твердо держишься своих убеждений.

Луис ужаснулся:

– Но… Испытание Кровью. Это то же самое. Ты приказал нам убивать, и мы убивали. Сейчас ты попросил меня лишить жизни и надеялся, что я этого не сделаю. Вы такие же лицемеры, как и мучители?

– Сейчас ты задал дерзкий вопрос, – сказал Малафаил после минутной паузы. – Ты необычный человек. Следовало бы прогнать тебя за такую наглость, Луис Данте… – Он опустил голову. – Но что-то меня останавливает, и я отвечу тебе. Иногда братьям из ордена Кровавых Ангелов приходится делать страшные вещи. Этот тест является мерилом твоей нравственности. Покажешь ли ты склонность к идеалам нашего повелителя или нет? Есть линии, парень, которые никогда не должны пересекаться. Уничтожать мятежных солдат, которые сражаются, потому что у них нет выбора, – это прискорбное злое деяние, оно должно печалить, когда ты его совершаешь. Иногда, чтобы остановить действия виновных, приходится убивать невинных. Однако упиваться резней ради резни запрещено, а пойти против брата ради личной славы или выгоды – поддаться проклятию. Искушение – первое испытание космодесантника. Получив великую силу, какой человек не дрогнет и останется предан Повелителю Человечества? Понимаешь?

Луис посмотрел на Флориана. Сильнейшие эмоции бушевали в его душе.

– Ты выглядишь умным мальчиком, – продолжил капеллан. – Ты наверняка заметил, что мы не разделили те отряды, которые вы создали сами. Мы предложили вам сражаться лишь с теми, с кем вы слегка подружились, но не против тех, к кому питали искреннюю привязанность. Вы должны простить нас за такой замысел ради проверки. – В голосе Малафаила появилось сожаление. – Будь Вселенная более справедливой, в такой жестокости не оказалось бы нужды. Поверь моим словам. Космос, который тебе откроется, несправедлив и жесток. В итоге небольшое зло на пользу человечеству.

– Но… тогда… это испытание, – пробормотал Луис.

– Предназначалось тебе, а не Флориану.

Флориан зарыдал и поник еще сильнее.

– Ты прошел, а твой товарищ нет, – сказал Малафаил. – Ты мог его убить и тогда провел бы все оставшиеся дни, размышляя о своем поступке, в роли хранителя Места Испытания. Пощадив его, ты бы присоединился к нам. Он же не может присоединиться к нам.

– Почему? – плакал Флориан. – Почему со мною так поступили?

Малафаил повернулся к избитому мальчику:

– Потому что нам так пришлось сделать. Ты один из триллионов людей. У всех свое предназначение. Ты свое выполнил. Идет бесконечная война. Тебе выпала честь сослужить важную службу.

Малафаил снова повернулся к Луису:

– Другие кандидаты проходят иные проверки, разные. Заявления о желании служить часто скрывают стремление к власти. Вот почему твой тест таков, каков есть.

– Он же умрет. Он болен, – понял Луис.

– Верно. Мне очень жаль. Именно его стремление найти место среди нас ради выживания сделало его негодным кандидатом. У твоего друга много достоинств, но проявленная им жажда жизни станет угрозой его братьям, если снова выйдет на первый план. Самопожертвование важно для нас. Так я рассудил, и мое суждение не подлежит обжалованию.

– Флориан, я…

Флориан опустил голову. Кровь, сопли и слезы, смешиваясь, капали на пол.

– Это правда. Все, что он сказал, правда! Я пришел сюда, чтобы выжить. Ты это знаешь.

– И все же, Флориан, ты хороший человек. Ты мой друг. Ты достоин!

– Я же сказал: нет! – отрезал Малафаил.

– Иди, Луис, оставь меня, – добавил Флориан. – Мне очень жаль. Я бы убил тебя. Я… я никогда не прошел бы этот тест.

– Он мой брат, – произнес Луис.

– Именно потому он все еще жив. – Малафаил протянул Луису руку. – Он проживет свою маленькую жизнь, исполняя священный долг, и его жертва окажется меньшей. Если бы ты, Луис, мог видеть его жизнь и свою от начала до конца, то позавидовал бы ему. Ты избран для великого и обременительного служения. Согласен? Готов ли ты стать Кровавым Ангелом? Если у тебя остались сомнения, сними с себя их бремя, и я положу конец страданиям.

Бронированный кулак заскрипел, сжимая крозиус, и поднял его.

Луис снова посмотрел на Флориана. Мальчик, двигаясь с явным трудом, принял сидячую позу, улыбнулся сломанными черными зубами и ободряюще кивнул.

– Иди. Делай, что можешь. Служи Императору.

Закованная в черную броню неподвижная ладонь Малафаила ждала. Космодесантник походил на статую. Луис схватил бронированную руку. Металл оказался теплым, будто живая плоть, и перчатка слегка вибрировала из-за работы механизма брони. Ладонь Луиса утонула в хватке космодесантника.

– Я согласен, – сказал Луис. – Я стану ангелом и буду служить Императору.

Глава 11: Красный Совет

998. М41

Стоянка на высокой орбите Асфодекса

Система Криптус

В палате Красного Совета на борту «Клинка возмездия» стояло двадцать пять стульев. Это количество соответствовало максимальному числу его членов. Были времена, когда их оказывалось и меньше, но никогда – больше. Состав Красного Совета включал капитанов всех десяти рот, а также капитанов, имевших должности, не связанные с командованием ротами, – хранителя небесных врат и смотрителя проходов. Остальные места были зарезервированы для магистра клинка, благородного герольда Сангвиния, верховного сангвинарного жреца, старшего библиария, верховного капеллана и реклюзиарха потерянных. Остальные распределялись между капитанами мощнейших кораблей – всегда Кровавыми Ангелами – и теми древними из ордена, которые сохраняли ясность мысли и могли делиться своим опытом. История знала случаи, когда весь Красный Совет собирался на одной боевой барже, еще реже даже на самом Ваале. Впрочем, эта палата являлась копией той, что находилась на борту «Кровавого воодушевителя» – другой боевой баржи Кровавых Ангелов, а та, в свою очередь, – копией палаты на Ваале. Символическое представительство было гораздо важнее фактического членства. На практике военный совет Кровавых Ангелов состоял из тех, кто находился в зоне доступа и представлял подразделения ордена в текущей кампании.

Большую часть комнаты под бронированными сводами занимал круглый стол. Все сидящие за ним имели одинаковую возможность брать слово. Хотя сиденье магистра было выше прочих, он не нависал над ними настолько, чтобы члены Совета чувствовали себя униженно. Как и всё принадлежащее ордену, палата была богато, даже роскошно, по меркам военного времени, украшена. По стенам висели стяги. Перед каждым сидящим на столе стояла чаша с рубинами, каждый камень имел идеальную форму слезы, и на каждом было на атомарном уровне начертано имя потерянного брата. Под куполом висел громадный флаг с символом ордена – крылатой каплей крови, черной на красном фоне. Ковры тонкой работы покрывали пол из черного камня с прожилками. Треугольные и квадратные плиты образовывали сложный узор.

Сейчас в палате Красного Совета было пусто и тихо, как в гробу, ее заливал густой кровавый свет, так что контуры предметов терялись. Комната походила на внутренность остановившегося сердца, красная, черная и безжизненная.

Во мраке раздался звон стали о сталь. В замке, предназначенном запирать не только обычные двери из пластали, но и врата реальности, заскрежетал ключ. Накладывающиеся психические ноль-поля не позволяли псайкерам и колдунам увидеть происходящее в палате.

Створы дверей отворились с гулом и скрежетом, палату осветили желтые люмены. В вестибюле ожидал Совет. Здесь находились командор Данте, капеллан Ордамаил, представлявший всех капелланов, верховный сангвинарный жрец Корбулон, капитаны Карлаен, Афаил и Фаэтон из Первой, Второй и Седьмой рот, брат Беллерофонт, нынешний хранитель небесных врат, капитан «Клинка возмездия» Асант, технодесантник Музиил, представлявший арсенал, и старший библиарий Мефистон. В качестве почетного гостя присутствовал магистр Габриэль Сет из Расчленителей, чье собственное братство упорно сражалось в кампании на Криптусе вместе с орденом-прародителем. Рядом с этими сверхчеловеческими героями сестра-настоятельница Амити Хоуп из ордена Священной Розы казалась крохотной, а ее потрепанная боевая броня – хрупкой, как фарфор, по сравнению с доспехами гигантских космодесантников. Рядом с ней шел генерал Дрост с Кадии. Несмотря на свое звание и опыт, в мундире он выглядел состарившимся ребенком.

Данте вошел в зал первым. В желто-красном свете его боевая броня играла красными и золотыми бликами. Все Адептус Астартес были при оружии и в боевых доспехах на военном совете.

Стайки герольдов-херувимов влетели в двери, распевая имена присутствующих. Выращенные в чанах серафимы несли кадила, наполняя воздух дымом. Сервочерепа проверили каждый уголок на наличие угроз. Сервиторы-регистраторы, способные лишь двигаться и распознавать речь, собрались вести запись.

– Раздвинуть ставни! – приказал Данте.

В палате Красного Совета загудели гигантские шестерни. Их титанический стон отдавался эхом. Армапластовые створки размером с городские ворота, покрытые затейливыми узорами, разошлись, открыв купол, выпиравший из гигантского командного шпиля корабля.

Одна из створок остановилась и заскрежетала из-за повреждения, полученного в бою. Тираниды во множестве нападали на боевую баржу, но были отбиты. Зубья шестерней все-таки прокрутились, смолов и срезав вонзенные шипы пустотных тварей, теперь уплывавшие от корпуса в гущу обломков, окружавшую флот.

Корпус «Клинка возмездия» располагался под углом к планете, и была хорошо видна ее поверхность. В палату проникал желтый свет пожаров на Асфодексе, соревнуясь с кровавым сиянием светильников.

Данте прошествовал к трону. Остальные стояли у своих мест, ожидая, пока командор сядет, затем все дружно разместились за столом. Присутствовавшие, кроме Данте и Ордамаила, сняли шлемы, открыв лица, похожие на лик Сангвиния, красивые, несмотря на сеть шрамов и возраст. В комнату бесшумно вошли кровные рабы с чашами ароматной воды, от которых шел пар. Рабы омыли губы и перчатки своих хозяев, а затем опустили прекрасные белые полотенца на их левые руки. Вошли слуги с кувшинами вина и серебряными, украшенными золотом и рубинами кубками. Кровавые Ангелы верили, что красота, происходящая от совершенства, должна быть во всем. Слуги вели себя безупречно, шествуя вокруг стола и прислуживая хозяевам, как будто танцуя. Опуская кубки на стол, они не издавали ни звука. Дросту и Амити Хоуп подали предназначенные для смертных питейные сосуды и отдельный кувшин с вином. Им не подходил напиток Кровавых Ангелов.

Данте дождался конца священных омовений. Старший слуга принес ему серебряную чашу, в которой лежали тридцать четыре рубина с именами недавно погибших. Данте взял их, а потом позволил упасть обратно в чашу.

– Да будут их помнить, – произнес он.

Старший слуга поклонился. Кровные рабы ушли.

– Мы говорим с истиной на устах, – продолжил Данте.

– Никакая кровь не запятнает наши слова, – ответили космодесантники.

– Гнев не затмит наш рассудок.

– Император будет судить наши слова, – добавила Амити Хоуп.

Тираниды расцарапали ее броню до серебристого керамита, от белой краски остались лишь следы, и голый металл обожгла кислота. Сестра была истощена, но все же ее глаза горели.

Сыны Сангвиния склонили головы, молча взывая к духу своего отца. Амити нашла руку Дроста и сжала ее, читая псалмы. Он присоединился, сначала неуверенно. Когда члены Совета подняли головы, они расслабились, их настроение переменилось, и они принялись за вино. Данте чуял его запах сквозь фильтры маски. Прекрасный напиток из оазисов ордена, сдобренный кровью. Рот наполнился слюной, но Данте не хотел снимать маску и показывать воинам свое лицо старика. Вдобавок в последнее время даже небольшое количество мертвой крови, смешанной с вином Кровавых Ангелов, разжигало ужасную жажду. В конце концов, опасаясь последствий, он полностью отказался от этого напитка, кроме как для ритуалов. Командор отодвинул вино.

Мефистон взял кубок и, встав из-за стола, отошел к бронированному иллюминатору, разглядывая сквозь купол умирающую планету.

– Тиранидам нанесен удар, но это нельзя назвать нашей победой, – произнес Данте. – Мы лишили флот-улей пополнявшей его армию биомассы, но стали свидетелями уничтожения полезной густонаселенной имперской системы. Я пришел сюда не для того, чтобы применять стратегию Криптмана, и все же мы покидаем разрушенную систему. Нам не оставили выбора, и наша империя пострадала. Это мое видение событий. Я не называю их победой в системе Криптус. Понятно?

Офицеры забормотали, выражая согласие.

– Капитан Фаэтон, вам первое слово. Расскажите, скольких гражданских удалось спасти.

Фаэтон был моложе других капитанов. Его лицо не изрезали шрамы, а волосы имели золотистый оттенок. Он походил на ангела, закованного в керамит.

– Около двух миллионов, милорд. Их было больше, но некоторые эвакуационные корабли погибли раньше, чем мы сумели добраться до них.

– Два миллиона из миллиардного населения, – подчеркнул Данте.

– Будут и еще смерти. Я уточнил, чем располагают эти корабли. Запасов мало. Скоро начнется голод. Людей следует доставить в другие системы, как только мы пройдем через Эгиду Диамондо, или кровь, которую мы пролили, спасая их, окажется потраченной впустую.

Заговорил генерал Дрост:

– Я не могу говорить от имени Кадии, но мы сделаем все возможное, чтобы принять хотя бы некоторых.

– Кадия далеко отсюда, – заметил Карлаен. – Ей угрожает Око.

– Понятно, что еды для всех на весь путь не хватит, но мы сделаем все возможное, – ответил Дрост. – Кадия безопаснее многих других миров.

– Возможно, – пожал плечами Карлаен.

– Большую часть людей придется разместить ближе, – произнес Данте. – Предпочтительно подальше от линии вторжения тиранидов.

– Кто возьмет их? – спросил Карлаен. – Понятие благотворительности мало знакомо имперским командующим. Если вторжение уже скоро, планеты отказываются от бремени лишних ртов. Если нет – не видят в решении срочности.

– Дрост, вы собираетесь забрать их с фронта… И вернуть на Кадию?

– Именно так, милорд.

– От нашего имени?

– Придется, – ответил Дрост. – Впрочем, ваше слово повлияет и на другие системы, не только на мою. Ваше личное сообщение поможет нам.

– Времени все меньше, – сказал Данте. – Я не могу разговаривать с каждым имперским командующим.

– Конечно нет, – согласился Дрост.

– Я предоставлю вам письмо с требованием. Многие из миров за пределами Красного Шрама попросят нас о помощи, как только тираниды пройдут. Я разъясню, что наша помощь зависит от их милосердия… Беллерофонт!

– Милорд, – откликнулся магистр флота, старый воин, в чьих золотистых волосах виднелись седые пряди.

– Свяжитесь с Логистициамом на Ваале. Посмотрите, скольких мы могли бы принять в пределах трех миров. Я поручаю вам и лорду Аданцио проработать детали. Возможно, есть выжившие, которые станут кандидатами. Мы должны ускорить процесс набора рекрутов.

– Как только мы освободимся от тени в варпе, будет сделано, милорд, – пообещал Беллерофонт.

– Мы обратим внимание на защиту нашего дома. Сатис пал, Витрия тоже, а теперь и система Криптус. Щит Ваала слабеет. Звезды Окулюса почти наверняка побеждены.

Данте указал на гололитическое изображение Красного Шрама над столом. Алую вуаль, давшую региону название, в полудюжине мест пронизывали щупальца Левиафана. Внутри них оказались десятки звездных систем. Названия систем, находившихся дальше к галактическому югу от Криптуса, были отображены серым.

– Криптус был последним бастионом на пути тиранидов к Ваалу, – продолжил командор. – Красная пустыня с одной стороны, межзвездные пустоты – с другой. Не так много мест, куда может пойти враг. До того как мы вошли в тень в варпе, рои Левиафана находились на этих позициях.

Данте привел в действие хронограф, и призрачные отростки флота-улья зловеще зашевелились. Каждая обитаемая система, которую они пересекали, дважды мигнув, угасала.

– Вот предполагаемая текущая позиция тиранидов, – констатировал Данте, остановив картинку. Затем он запустил ее дальше. – А здесь, по расчетам, тираниды окажутся в течение ближайшего месяца.

Тиранидские флоты, расползшиеся, словно щупальца огромного головоногого, сошлись наподобие острия кинжала в половину светового года шириной и направленного на родную систему Кровавых Ангелов. Ваал мигнул.

– Наша судьба висит на волоске.

– Если позволите, прошу вас, лорд командор… – начал генерал Дрост. – Когда мы выступим, можно сосредоточиться на направляющем разуме кораблей, на норн-кораблях и их королевах. Если сумеем разрушить командную сеть тиранидов, это даст вам больше времени для укрепления Ваала.

Фаэтон и Афаил озабоченно переглянулись.

– Говорите! – приказал братьям Данте. – Пока Дрост здесь, он имеет те же права, что и члены нашего ордена. Пусть в протоколе отметят, что на Красном Совете высказывались свободно.

– Мы обезвредили восемьдесят процентов норн, выводковых и кораблей-ульев, замеченных в системе, генерал, – отчитался Афаил. – Всё в соответствии со стратегией войны с тиранидами.

– Флот-улей быстро восстанавливается. Как? – спросил Дрост.

– Нам не хватает данных, чтобы назвать причину, генерал, но мы уверены, что тиранидский рой адаптировался и предыдущая стратегия теперь не годится. Похоже, тираниды нашли способ противостоять уничтожению их крупнейших судов, – сказал Фаэтон.

– Идеи? – спросил Данте.

Он играл с полной рубинов чашей. Их стеклянный стук помогал командору думать.

– У меня две, – ответил Фаэтон. – Первая, что разум улья создал способ влиять на большую область с меньшим количеством промежуточных кораблей, которые действуют как узлы в нейронной сети. Если это правда, то такое положение дел можно использовать в наших целях. Если мы нанесем несколько ударов вдоль широкого фронта зараженных систем, работа разума улья может быть сильно нарушена. Увеличивая размах влияния, разум улья стал более уязвимым.

– Изложи вторую теорию, – велел Данте.

– Они развили способ более широкого распространения своей нейронной сети по заданной области, что затрудняет ее разрушение, – продолжил Фаэтон. – Крупные корабли больше не являются единственными узлами широкой синаптической сети флотов.

Карлаен с рычанием стукнул кубком о стол.

– Ты имеешь в виду, что уничтожать большие корабли теперь не имеет смысла. Говори уж прямо, Фаэтон.

– С точки зрения действий флота, да, брат, это так, – подтвердил Фаэтон. – Уничтожение больших кораблей больше не поможет.

– Нам еще предстоит увидеть эти изменения в роях, которые двигаются по земле, – сказал Афаил. – Этого следует ожидать? Столкновения с роями, сохраняющими боеспособность даже без тварей-вожаков, будут тяжелыми.

– Сразу такого не будет. Мелкие объединения, в отличие от кораблей, слишком незначительны, чтобы иметь психический узел, – заметил Корбулон. – Вместо этого, как мы уже видели, корабли производят значительно больше тиранидских воинов. По последней информации из других частей Империума, они пока что – наименьшая из разновидностей тиранидов, связанных с разумом улья и способных распространять его влияние.

– Что еще можно добавить к этим данным? Чему нас научил Криптус? – спросил Данте.

Корбулон наклонился и стукнул по столу.

– Главная проблема в ином. Я не ксенолог, но, очевидно, космические корабли тиранидов достаточно велики, чтобы выполнять одновременно несколько функций, чего о наземных тварях не скажешь. Однако не исключено, что и это может измениться. Ход вторжения тиранидов показывает: число организмов, специально приспособленных к использованию слабостей рас нашей Галактики, растет. В последнее время свою слабость против нашего оружия они начали компенсировать появлением в своих рядах токсикринов и тварей-псайкеров. Одной слабостью мы воспользовались, но, будьте уверены, разум улья найдет, что противопоставить.

– В то же время мы наблюдаем снижение специализации среди кораблей, – заметил Фаэтон. – Подозреваю, это из-за нашего нападения на их командно-контрольные суда. В результате нам все труднее выявлять их узловые корабли.

– Они используют маскировку, – добавил Ормадаил с презрением, поскольку космодесантники никогда не скрывали свои знаки отличия.

– Да, и очень эффективно, – подтвердил Фаэтон.

– Раз так, и они скрывают главные узлы, наша приоритетная задача – разработать средство различения кораблей, – сказал Данте.

– Мы калибровали ауспики много раз, милорд, – отозвался Беллерофонт. – Более успешно сканировать корабли тиранидов так и не получилось. Мы можем распознавать снаряжение, которое они несут, если его можно так назвать, но точно определить его функции мы все еще не можем. Эта проблема не решена и другими вооруженными силами в остальных частях Империума.

– Мефистон! – позвал Данте. – Возможно, ты сообщишь мне новости получше? Ты один из немногих псайкеров, способных выдержать рев улья. Что видишь ты?

Мефистон отвернулся от зрелища горящего мира.

– Психические средства, лорд командор, можно использовать для предугадывания, на каком из кораблей находятся главные узлы. Конечно, если мы действительно имеем дело с простой маскировкой. Однако все это потребует времени и отвлечет моих библиариев от боевых обязанностей. Наши астропаты и другие мистики не выдерживают ментального крика Великого Пожирателя. Уверен, вы сообщите нам, время – это то единственное, чего у нас почти что нет.

– Не единственное, – не согласился Данте. – У нас не хватает крови и металла – всех средств войны, братья мои. – Он уронил в чашу последний рубин. – Я изучал отчеты других орденов и боевых соединений, сражающихся с Левиафаном. Прочие его осколки не демонстрируют такого ускоренного развития. Они продолжают углубляться в Империум. Ваал всего лишь одна система на их пути, но мне теперь понятно: разум улья активно стремится нас уничтожить.

– Возможно ли такое? – спросил Афаил.

– Данные имеются, – продолжал Данте. – Мы – основная военная сила Империума в этой части сегментума. Мы обязаны пресечь нападение на Ваал ради спокойствия всего Империума. Одержав победу, мы сумеем помочь другим силам в иных областях. Мы перегруппированы и готовы покинуть это обреченное место.

Беллерофонт кивнул:

– Это так. Флот ждет вашего приказа, милорд.

– Возвращаемся в родной мир. Сегодня же. – Данте поднял лицо в золотой маске и оглядел своих командиров. – Не сомневайтесь, грядет тяжелая война. Наш орден укомплектован чуть более чем на три четверти из-за наших недавних потерь здесь и на Армагеддоне. Мы пополним численность, введя в строй подготовленных новичков. Если имплантация черных панцирей произойдет быстро, мы сможем за месяц увеличить наши силы до четырех пятых от полного состава. И хотя мы обескровлены, но не будем сражаться в одиночку.

– Не будете, – подхватил Сет. – Расчленители ждут ваших приказаний, милорд.

– Примите нашу вечную благодарность, магистр ордена. Сет не единственный, кто обещает помощь. До того как мы очутились в тени разума улья, я получил ответы на сообщения, отправленные Ангелам Вдохновляющим, Сангвиновым Ангелам, Поедателям Плоти, Обескровливающим, Кровопийцам и Ангелам Обагренным. Все они отправят воинов на защиту Ваала. И пусть некоторые не могут выделить больших сил, Кровопийцы посылают четыре полные роты, а Ангелы Обагренные прибудут всем орденом. Другие наши родичи еще не ответили, но, милостью Сангвиния, мы скоро получим от них известия. Кровавые Храмовники, Карминовые Мечи, Мавзолейная Стража, Красные Братья… – перечислял он ордены. – Я подсчитал: минимум пять тысяч Адептус Астартес будут защищать Ваал. В лучшем случае наберется пятнадцать тысяч, если они проявят уважение к собственным клятвам и кровным узам как отпрыски Великого Ангела.

– Это не все ордены, – осторожно произнес Афаил.

– Я связался с Плакальщиками. Они ответили отказом. Даже пожелай они откликнуться на наш зов, они слишком истощены, чтобы помочь. То, что они единственные сказали «нет», все же говорит о связи между орденами Крови. Пока существует наше братство, мы способны одержать победу.

– Я вовсе не о Плакальщиках, – возразил Афаил.

Данте обратил маску ярости Сангвиния в сторону своего второго капитана.

– Я не буду связываться с Вермилионовыми Ангелами. Вы знаете, что я испытываю к ним.