Текст книги "Тени Атлантиды»"

Автор книги: Гарри Сейрос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Да, проходи и садись напротив, – сказал Сатхамус. – Надо срочно написать несколько бумаг.

Жрец посмотрел на застывшего в ожидании писца и, подавив вздох, начал диктовать. Сегодня отдохнуть ему так и не удастся.

Глава третья

Кулл как раз заканчивал завтрак, когда вошедший телохранитель с поклоном сообщил, что пикт Брул, по прозванию Копьебой, хотел бы поговорить с правителем о деле, не терпящем отлагательств. Такая церемонность немало озаботила атланта. Насколько он знал своего друга, это означало, что тот хочет сообщить нечто важное.

Кулл сделал знак слуге, чтобы тот поставил еще один прибор, и придвинул поближе низкий резной табурет:

– Пусть войдет.

В шатер вошел Копьебой и вежливо поклонился правителю.

– Хорошие вести принес нам Усирзес. – Зная своего короля много лет, гость сразу перешел к делу. – Ты можешь допросить его сам, он не опасен. Рамдан подтвердил все им сказанное.

– Хорошо, приведи его. Камелиец еще никогда не ошибался. Если он говорит, что гостю можно доверять, как бы это ни было удивительно, я склонен последовать его совету.

Брул повернулся к телохранителям у входа:

– Пусть приведут кхешийца.

Через мгновение Усирзес уже стоял в шатре. Кулл налил вина, приказал слуге поставить тарелку для кхешийца и сказал:

– Садись за стол, Брул, и ты садись, Усирзес. Мне передали – ты принес хорошие вести. Сначала подкрепись, потом все расскажешь.

Брул и кхешиец немедленно принялись за еду: похоже, оба были голодны.

Усирзес огляделся вокруг. В просторном шатре кроме столика стояли только сундук, походный топчан, уже разобранный, и подставка для королевских доспехов и разнообразного оружия, среди которого выделялся простой двуручный топор с древними рунами на лезвии.

Усирзес догадался, что видит легендарный топор Кулла.

Король молча наблюдал за кхешийцем. Он чувствовал: первое впечатление его не обмануло и перед ним скорее друг, чем враг. Тем более что такой знаток человеческих душ, как Рамдан, отнесся к нему благосклонно.

Одежда Усирзеса была порвана в нескольких местах, и Кулл обратил внимание на странный знак на груди у кхешийца. Усирзес тем временем отставил тарелку и застыл в ожидании, всем своим видом показывая, что готов рассказывать. Брул с явным сожалением оторвался от еды и приготовился слушать.

Кулл отхлебнул из кубка вина:

– Прежде чем начать рассказ, объясни, что за странный знак у тебя на груди. Я бывал в Кхешии не раз, но ничего подобного не видел.

– Разреши, о великий Кулл, начать издалека. Конечно, то, что я поведаю тебе, это лишь легенда, и на самом деле многое было иначе. Однако рассказ мой многое объяснит тебе о моем народе и нашей вере.

Итак, всевидящая Нут родила четырех детей. Двух мальчиков – Усира и Сатха – и двух девочек, ставших впоследствии их женами.

Усир унаследовал от родителей самые лучшие черты. Он показал людям, как возделывать почву, обучил грамоте, дал им справедливое правление. Пока властвовал Усир, каждая кхешийская семья пладела участком земли, который давал ей все необходимое. Люди были счастливы и славили великого бога.

Сатх – полная противоположность своему брагу. С самого своего рождения он отличался злобным нравом и постоянно завидовал Усиру, да так, что решил убить его.

В темную ночь он подкрался к спящему брату и зарезал его. Тело сжег, а пепел развеял над древней Кхешией. Посыпанная прахом Усира земля стала необычайно плодородной.

На этой земле змееликие приспешники Сатха воздвигли нечестивые капища, заставляя народ молиться Ложному богу. Сердца людей постепенно окаменели. Страх, зависть, лень и другие пороки поразили их. Прошли годы, и люди забыли Усира.

Мы, его дети, сохранили память о счастливых временах, из поколения в поколение передавая эти знания. Приспешники Сатха жестоко расправляются с нами, но мы верим: наше время придет. Я ношу на груди знак принадлежности к культу Усира с самого детства. Я – верховный жрец Истинного бога.

Ему я был посвящен при рождении, и когда змееголовые нечестивцы пришли в Кхешию, силой заставляя людей отречься от Усира, огнем и мечом искореняя нашу веру, я был среди тех немногих, кому удалось уцелеть.

Мы были близки к отчаянию. Сторонников нашего бога почти не осталось, приспешники Сатха повсюду заняли их место. И даже когда змеелюди покинули Кхешию, страна осталась во власти наложенных ими чар, из-за которых никто не мог восстать против Черного Змея, не подвергая тем самым опасности не только свою жизнь, но и жизни родных и близких.

Что нам оставалось делать? Мы притворились покорными, согнулись под ярмом, стали служить проклятому Сатху, в душе молясь об избавлении

Как вдруг одиннадцать зим тому назад богиня-мать подала нам первый знак.

Она дала нам пророчество, будто воскреснуть Усиру помогут варвары, пришедшие с севера. Ее священные слова помогли хоть немного ослабить цепи злых заклятий, сковывавшие доселе наши души. Мы смогли надеяться.

Люди с севера, о которых говорилось в пророчестве» Как знать, может быть, это вы. Поэтому мы решили помочь тебе в борьбе с Сатхом. Прими пашу помощь.

Усирзес посмотрел на Кулла, который внимательно слушал его.

– »Сын Усира» – это твое тайное имя? – спросил атлант.

– Да, великий Кулл, в миру меня зовут Танут.

– Чем ты и твои люди можете помочь нам? – не скрывая раздражения, спросил король. – Молить своего бога, чтобы пророчество сбылось и мы победили?

Кулл уже собирался дать знак телохранителю вывести кхешийца, но неожиданно в разговор вмешался Брул:

– Мой король, дослушай его до конца.

Кулл недовольно посмотрел на своего поверенного, но, немного подумав, уступил:

– Ладно. Говори, кхешиец, только покороче. И переходи сразу к делу.

– Благодарю, великий Кулл, я больше не стану испытывать твое терпение. Ты правильно понял мое тайное имя, но мое второе имя не говорит тебе ничего?

– »Посвященный Нут» – это, скорее, имя жреца, чем простого кхешийца. – раздраженно сказал Кулл.

– Именно так. Я жрец львиноголовой Нут. Ее храм находится недалеко от города Тшепи. Он очень древний и с городом связан подземным ходом, о котором все давно забыли. Год назад, перебирая старые бумаги, я нашел план хода. Он начинается за алтарем богини и заканчивается в городе – в храме Сатха.

Кулл не поверил своим ушам: этот человек отдает ему крепость, ничего не требуя взамен. Тут было о чем подумать.

– Этот ход – не выдумка?

– Нет. Я прошел его весь. В конце находится плита, расположенная в храме Сатха, прямо под статуей.

– Чего ты хочешь? Такие сведения дорого стоят.

– О великий Кулл, лично мне ничего не надо. Я хочу освободить страну от власти Ложного бога. Помоги нам в этом, другой награды мне не нужно.

– Хорошо. Твой бог воскреснет.

– Спасибо, мой король. Хочу добавить еще одно: мой сводный брат Сенахт, последователь культа Усира, правитель Кхешии. Хоть власти у него в руках немного, он поддержит тебя. К сожалению, я ничего не знаю о кхешийской армии, которая скоро выступит против вас. Нам вот уже три луны не удается связаться с владыкой, а больше в армии у нас никого нет. Знаю только, что войско собирается в Ханнуре.

– Не печалься, Усирзес, ты и так сделал очень много. Маноргус, достань красную шкатулку и подай ее гостю, – обратился Кулл к слуге.

Кхешиец встал и с поклоном принял из рук слуги небольшую шкатулку.

– Открой ее. – Усирзес повиновался. Внутри лежали золотые валузийские монеты, на каждой из которых был отчеканен профиль Кулла. – Здесь пятьсот монет. Прими это скромное подношение I поему богу. А теперь, Брул, – сказал король своему поверенному, – отдай распоряжения охраннику, пусть проводит и устроит нашего гостя. Нам с тобой еще нужно кое-что обсудить.

Телохранитель, выслушав приказ, молча вышел из шатра. За ним последовал кхешиец.

– Как ты думаешь, Брул, это не ловушка? – спросил Кулл, едва они остались одни.

– Трудно сказать, мой король. Этот парень внушает мне доверие, несмотря на то что жрецы Сатха могут сочинить любую историю и сделать любую татуировку.

– Согласен. И Рамдан подтвердил его слова, а значит, этот забытый культ существует. Знак у него па груди, как он сказал, с самого детства. Проверь эту татуировку: если она сделана давно – он говорит правду.

– А если нет?

– Тогда ты знаешь, что делать. Пока про кхешийца никому не говори, а если сами спросят – скажешь, что поймал воришку. У.нас есть еще немного времени до совета, давай выпьем за нашу победу.

Мужчины наполнили бокалы, выпили и с удовольствием принялись за еду.

За этим занятием их и застал пришедший первым на утренний совет командир отряда вальгарской конницы Эрадаи. На приглашение Кулла присоединиться к ним он ответил, что уже завтракал. Король поднялся и вышел из-за стола, за ним последовал Брул.

Слуга быстро убрал остатки завтрака и сложил грязную посуду в углу – ее вымоют после. Затем он насухо вытер столешницу, расстелил на столе карту, выполненную на пергаменте, и быстро удалился.

В шатре кроме Кулла, Брула, Келкора и Эрадаи собрались все командиры: валузийской пехоты – Тайгор, валузийской конницы, Кандий, таваронской пехоты, Затул, грондарских лучников, Манорг, отряда наемников, Тезиарий, обслуги осадных машин, Север, камелийской конницы, Энкеши и камелийской пехоты, Тальмеш. Девятым присутствовавшим на совете был единственный невоенный человек – посол Камелии, Рамдук, который прекрасно владел несколькими языками, что было весьма кстати: камелийцы плохо говорили по-валузийски, а переводчиков для них не приглашали, ибо лишние уши на совете были ни к чему.

– Давайте начинать, – сказал Кулл. Все разговоры сразу прекратились. – Мне сообщили, что вернулись лазутчики, посланные два дня назад. Сначала выслушаем их.

В шатер вошел сотник, командир отряда лазутчиков.

– Говори, что удалось узнать, – приказал ему Кулл.

– Мой король, сначала мы подкрались к Тшепи, затем прошли половину дневного перехода вверх по Таису, оставили там дозор и вернулись. Следов пребывания кхешийской армии нигде не обнаружили. По дороге нам встречались конные разъезды, но это была обычная охрана дорог. Дозор должен вернуться через день, если раньше не появится армия. На обратном пути мы поймали кхешийца, и он сообщил нам, что седмицу назад большой отряд ушел к Ханнуру, где объявлен сбор всей армии. Еще он сказал, что в округе остался только гарнизон Тшепи.

– Иди, ты свободен, – отпустил его Кулл. – Хорошие вести. Дорога на Тшепи полностью открыта. Поэтому, Кандий, выступай немедленно и скорым маршем иди к городу. Переправишься через Таис – приступай к осаде. С тобой выступит отряд Тезиария. Его задача – взять сходу приграничный форт Нехебт, расположенный у нас на пути. Манорг, передай Тезиарию для поддержки тысячу своих лучников. Этого должно хватить: форт, по сведениям Камелии, невелик; самое большее, пятьсот копий. Осадные машины, думаю, не понадобятся. Вопросы есть?

– У меня вопрос, мой король, – сказал Кандий. – А если подойдет кхешийская армия?

– Если это случится, что маловероятно, то в бой не ввязывайся, отойди и дождись главных сил. Кще вопросы? Нет? Тогда выполняйте. Манорг, твои грондарцы пойдут, как всегда, с главными силами, перед валузийцами.

Кандий, Тезиарий и Манорг вышли из шатра.

– Друзья, – обратился Кулл к оставшимся, – до Тшепи – всего один переход. Предлагаю пройти его с остановкой у форта Нехебт, где объявим короткий привал. Далее, добравшись до реки, разобьем лагерем на ночь. Утром форсируем Таис и готовимся к штурму города. Что скажете?

– Может быть, лучше сходу форсировать Таис? Тем более что там уже будет Келкор, который прикроет нашу переправу, – предложил Тальмеш.

– Ночные переправы опасны, может погибнуть много людей. Лучше не рисковать понапрасну. Теперь о порядке следования отрядов. В авангарде уже выступили Кандий и Тезиарий. В основной колонне первыми пойдут зальгарцы, за ними – грондарцы Манорга и валузийцы Тайгора. Следом – камелийцы Тальмеша и таваронцы Затула. В арьергарде будет конница Энкеши.

Кулл окинул военачальников внимательным взглядом, а когда Рамдук закончил переводить, снова заговорил:

– Расстановка окончательна. И помните: жрецы Сатха очень коварны, так что предупредите воинов, пусть будут настороже. И еще приказываю: не обижать местных жителей. С мародерами разговор будет короткий. У воинов достаточно золота, чтобы купить все необходимое. Все ясно?

– Да, король, – ответили присутствующие.

– Тогда идите и начинайте готовиться к смотру и жертвоприношению Валке и Энлилу.

Услышав имя своего божества, камелийцы подняли вверх руки, восхваляя его.

Когда военачальники разошлись, в шатер вошел слуга, чтобы помочь Куллу надеть доспехи.

Тем временем первые отряды – Кандия и Те-зиария – выступили из лагеря. Оставшиеся войска заканчивали построение у подножия холма.

Глава четвертая

К северным воротам Ханнура, широко распахнутым, шли толпы народа: все спешили на ближайшее поле. Сегодня сам правитель Кхешии в окружении избранной знати и верховных жрецов будет присутствовать на смотре войск. Всем хотелось вблизи увидеть церемонию от начала до конца. Специальные отряды войск обеспечивали порядок. Воины стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга, сдерживая наиболее ретивых зевак.

Выбранное для смотра поле находилось неподалеку от лагеря кхешийских войск. Армия выстроилась вдоль дороги, по которой должен был следовать владыка. На другой стороне расположились зрители.

Там же ночью установили священную статую Великого Змея и жертвенный алтарь. Из главного капища Сатха привезли клетки с храмовыми питонами. За статуей устроили загон для жертвенных животных. Таким образом, все было готово для предстоящих торжеств. Можно было начинать церемонию.

Правитель Сенахт выехал из города верхом, возглавляя процессию, и это было нарушением всех традиций: владыку полагалось везти в закрытом паланкине, в сопровождении усиленной охраны.

Возмущенные жрецы пожаловались Сатхамусу, но тот лишь отмахнулся от них. Верховный жрец счел, что, когда у границ стоит враг, правитель должен предстать перед своим народом как лихой воин на горячем скакуне, а не как изнеженный лежебока.

К тому же Сатхамус, которому редко приходилось покидать Ханнур, хоть это и не вязалось с его деятельной натурой, любил лошадей, и любые поездки верхом за пределы города находили в его душе живой отклик.

Кавалькада под восторженные крики горожан покинула Ханнур. Сенахт подозвал к себе Халега и о чем-то горячо с ним спорил. Сатхамусу это было не интересно, он наслаждался поездкой, полностью отдавшись непередаваемым ощущениям единства с сильным и послушным животным.

Сидя в седле, он мог прекрасно видеть все, что происходило вокруг, – не то что из паланкина. Дорогу с двух сторон обступали глинобитные стены усадеб и постоялых дворов, из-за оград выглядывали крыши домов, утопавшие в зелени, тщательно политая брусчатка дороги блестела под солнцем. Давно уже Сатхамус не получал такого удовольствия: дышалось легко, а все трудности мнились вполне преодолимыми.

Процессия проезжала мимо храма всевидящей Нут. Позолоченный купол ослепительно сиял, над входом, образуя огромную арку, символизирующую беспредельное небо, нависала статуя богини.

Пригород сменили поля, разделенные на прямоугольники линиями оросительных каналов. Вдали виднелись рощицы финиковых пальм, радовавшие глаз яркой зеленью. Справа тихо нес свои воды священный Таис.

Наконец процессия приблизилась к месту построения армии. Воины, встречая военачальников, мерно ударяли мечами о щиты, и над дорогой стоял ровный гул. Правитель с Халегом проехали вдоль строя, придирчиво разглядывая воинов, и, миновав последний ряд, быстро поскакали к алтарю Сатха, возле которого для владыки установили трон. Тент над ним, по настоянию Сенахта, не натянули.

Правитель подал знак – удары о щиты прекратились, гул утих. Вперед выступил глашатай и хорошо поставленным громким голосом начал читать:

– Я, Сенахт, владыка Кхешии, потомок великого Сатха, защитник законов и справедливости, первый наместник Великого Змея на земле, попирающий стопами всех его врагов и вознаграждающий его друзей, приветствую своих подданных.

Глашатай замолчал: в ликующем реве многотысячной толпы его все равно никто не услышал бы. Выждав некоторое время, он продолжил:

– Сегодня мы собрались, чтобы приветствовать богов, хранителей Кхешии, и молить их о даровании нам победы. Этой ночью всевидящая Нут – мать всех богов – ответила на наши нижайшие просьбы открыть будущее. Радуйтесь, люди! Великий Сатх не бросит своих детей в беде, и мы разобьем всех его врагов. После кровопролитной битвы победа будет нашей – так сказала всевидящая Нут.

Глашатай выдержал небольшую паузу и завершил речь:

– Возблагодарим всевидящую Нут за благую весть, великого Сатха – защитника своих детей и грозного бога войны Монту – копьеносного покровителя владык Кхешии.

Этот короткий призыв вызвал еще одну бурю восхищенных криков. Когда они смолкли, наступило время жертвоприношений.

Жрецы в ритуальных одеждах с золотыми украшениями подвели к алтарю быка с позолоченными рогами. Животное было убрано лентами со священными текстами. Зазвучал хор младших жрецов – они исполняли гимн, восхваляющий великого Сатха. Служитель поднял кувалду. Один удар – и бык замертво свалился на землю.

Сатхамусу как верховному жрецу предстояло открыть церемонию.

Торжественно приняв от служителя острый жертвенный нож, Сатхамус медленно приблизился к быку, резким движением вспорол животному грудь, и, погрузив руку в теплую еще плоть, выдернул сердце. Едва заметно шевеля пальцами, так, что казалось, сердце еще бьется, жрец высоко поднял его над головой и повернулся к притихшей толпе.

В гробовой тишине Сатхамус, с ног до головы забрызганный кровью, горящим взором обвел зрителей. Это был миг его торжества, полной власти над мелкими людишками, и ради него жрец готов был умереть.

Под возобновившиеся звуки гимна он плавно опустил руку, провел ею над алтарем, обагряя его кровью, и осторожно положил сердце в клетку со священным питоном. Змея, которую нарочно задолго до жертвоприношения держали впроголодь, мгновенно заглотила кусок мяса.

Глашатай тут же объявил народу, что жертва принята благосклонно, а служители отволокли тушу в сторону, освобождая место для следующей жертвы. Сатхамус передал жертвенный нож другому жрецу и, переодевшись, присоединился к свите владыки.

Жертвоприношения продолжались до тех пор, пока храмовые питоны не насытились. За этим зорко следили жрецы, ведь не съеденное подношение – плохой знак.

После церемонии по знаку Сенахта начался смотр войск.

Первыми показывали свое искусство лучники и пращники. В конце поля были установлены мишени – натянутые бычьи шкуры. По команде шеренга из сорока человек вышла на рубеж, и каждый выпустил несколько стрел или камней по мишеням. Зрители восторженно вопили, и даже сам правитель не поскупился на похвалу.

Едва они вернулись на место, раздались команды военачальников, воины развернулись кругом и начали движение. Казалось, будто колонна ожила и громадной змеей стала отползать в сторону. Между войском и толпой образовалось большое пространство. Прозвучал сигнал атаки, и тотчас со стороны лагеря сюда устремились несколько тысяч всадников. Мимо кричащих зрителей галопом неслись воины, слившиеся с лошадьми в единое целое. От разноцветных значков рябило в глазах. Они наступали, и, казалось, не было силы, способной остановить их. Это был ураган, сметающий все на своем пути.

Снова зазвенели трубы, играя отход. Конница перешла на рысь, затем на шаг, потом слаженно развернулась. Как бы ожидая этого, трубач опять подал сигнал к атаке. Под восторженные вопли конница пронеслась обратно. Доскакав до конца колонны, всадники переходили на рысь и направлялись в лагерь. Воины, освобождавшие им пространство, возвратились на прежнее место.

Затем выступали отдельные наездники и бойцы, бившиеся в поединках, а в заключение смотра армия промаршировала перед владыкой и его военачальниками. Как только прошла последняя шеренга, к Сенахту подвели коня. Он вскочил в седло и обратился к военным:

– Я доволен. Какая часть моих войск участвовала в маневрах?

– Ровно треть, владыка. Двадцать тысяч, – за всех ответил Халег.

– Надеюсь, оставшиеся две трети так же хороши.

– Да, владыка.

– Очень хорошо. Всех военачальников благодарю за достойную выучку и вооружение армии, да пребудет с вами великий Сатх. Больше я вас не задерживаю. Надеюсь, завтра ничто не помешает нашему выступлению.

Сатхамус подошел к Халегу и попросил последовать за ним в Ханнур.

Отдав последние распоряжения, правитель тронулся в обратный путь. Отъехав на некоторое расстояние, он подозвал к себе верховного жреца:

– Сегодня ты передал мне приглашение…

– Да, владыка. Тебя вместе с Халегом приглашают вечером в храм. Маги Черного Логова хотят обсудить предстоящую кампанию. Если мы сразу поедем туда, то успеем к началу. Если хочешь, можешь поужинать в храме. Я с большим удовольствием приму тебя в своей скромной обители.

– Хорошо. А как ты, Халег?

– Я согласен с тобой, владыка.

– Тогда мы готовы следовать за тобой, верховный жрец.

– Я с радостью провожу вас в главный храм Сатха.

Кавалькада обгоняла возвращавшихся в город людей. Сенахту торопливо уступали дорогу, радостно приветствуя его, и Сатхамус в который раз отметил про себя, что молодого правителя любит народ.

С возрастом он может доставить уйму хлопот. Необходимо посоветоваться с Тха-Таурагом.

Когда всадники достигли стен Ханнура, солнце уже коснулось горизонта. Лучи заходящего светила золотили поверхность великой реки и купола городских храмов. Всевидящая Нут готовилась проглотить свое детище, чтобы утром родить его снова. Скоро на небе зажгутся огоньки звезд – это тоже многочисленные дети богини.

В воротах владыка немного задержался, отдавая распоряжение закрыть их позже обычного, чтобы опоздавшие успели войти в город и не остались ночевать под открытым небом.

В городе Сенахт отпустил свиту и направился в сопровождении Халега в главный храм Сатха. Там их уже ждали. Правитель, не останавливаясь, прошел внутрь мимо склонившихся в почтительном поклоне жрецов, тулиец и Сатхамус поспешили за ним.

Высоких гостей встретил старший жрец. Приблизившись к Сатхамусу, он что-то сказал ему, и верховный жрец, выслушав его, обратился к правителю:

– Мой господин, не желаешь ли сначала отдохнуть и поужинать?

– После такого дня это очень кстати.

– Все уже готово, владыка. Старший жрец проводит вас. А теперь разреши покинуть тебя. Меня призывают неотложные дела.

– Следуй своему долгу, тем более что как сотрапезник ты менее искусен, нежели как маг, – пошутил Сенахт и повернулся к ожидавшему жрецу: – Веди нас.

Правитель и Халег отправились в гостевые покои храма. Сатхамус проводил их взглядом и быстро вышел в боковую дверь.

Следуя за жрецом, Халег с интересом осматривался вокруг. В главный храм Сатха не пускали иноземцев. Не нуждайся Кхешия в воинском искусстве тулийца, ему бы даже заглянуть сюда не позволили.

Они шли по широкому прямому коридору. Стены украшали яркие фрески, повествующие о древней истории страны. Давно забытые герои сражались с бесчисленными врагами – людьми и чудовищами – во славу древних богов. Земледельцы возделывали тучные поля, простолюдины ловили рыбу, пасли скот и приносили щедрые дары на алтари небожителей. О возрасте фресок Халег мог судить по изображенному оружию: воины, штурмовавшие крепость, держали в руках бронзовые топорики, о которых в кхешийской армии давно уже тбыли. Разве что дикари из Малых княжеств еще пользовались ими.

Не замедляя шага, Сенахт обратился к Халегу:

– Нам оказана великая честь. Нас ведут в парадные покои через главной вход. Вообще-то есть более короткий, но менее роскошный путь. Это зрелище предназначено для тебя, я уже много раз проходил и тем, и другим.

Коридор упирался в тяжелую дверь, створки которой при их приближении начали тихо расходиться, открывая проход в главное помещение храма.

Переступив порог, посетитель попадал в огромный круглый зал, свод которого поддерживали массивные колонны. Каждая имела нишу, где стояла статуя. Гигантские – в три человеческих роста – изваяния символизировали богов кхешийского пантеона. Напротив входа, у противоположной стены, возвышалась статуя, вдвое превосходящая размерами все остальные. Это был Сатх в виде человека с головой кобры.

Пол зала выложен мозаикой с изображением паломников, творящих молитвы и приносящих богатые дары своему богу.

Едва переступив порог, Халег почувствовал стойкий запах животных. Ни дым светильников, ни постоянное проветривание не могли развеять его.

Халега потрясли размеры и величие храма, но при этом он не был подавлен, и не потерял способности наблюдать.

Проходя мимо Сатха, тулиец заметил, что справа, за спиной Великого Змея, стояла статуя без головы. Перед ней не горел светильник, и в хвалебных текстах на постаменте было тщательно соскоблено имя этого бога. Халега это сильно заинтересовало, но он решил оставить расспросы на потом.

Их провели в гостевые покои, где уже был накрыт стол и бассейн наполнен теплой водой.

Тем временем жрец Сатхамус встретился с Тха-Таурагом и другими членами Логова. Выслушав отчет о событиях дня, они начали обсуждать текущие дела.

Довольно скоро к ним присоединились Сенахт’ и Халег. Военный совет можно было начинать. От Халега не укрылось, что правитель рассматривает помещение так, будто видит его впервые. «Оказывается, здесь есть места, куда Сенахта не пускали», – подумал он.

Посередине комнаты стоял большой стол, поверхность которого представляла собой объемную подробную карту Кхешии. Все элементы были выполнены с особой тщательностью. От внимательного взгляда тулийца не ускользнуло, что в некоторых местах на карте имелись сколы. «Это исчезнувшие города, лежащие в руинах», – догадался он.

За столом сидели семь человек. Из присутствующих Халег знал только Сатхамуса, но сообразил, что главное место занимает Тха-Таураг, которого тулиец видел впервые.

– Приветствую тебя, владыка Сенахт, и тебя, Халег, от имени всех присутствующих, – начал Сатхамус и после небольшой паузы продолжил: – Вы все знаете, почему мы собрались. Позвольте изложить новые обстоятельства дела. Как вам известно, прошлой ночью всевидящая Нут говорила с нами. Богиня дала предсказание, которое можно толковать двояко, но в одном можно не сомневаться: скоро произойдет битва. И начнется она где-то здесь.

Тонкий лучик света вылетел из указательного пальца мага и указал на карте место между Тшепи и Ханнуром.

– Взгляните на карту. На левом берегу Таиса находится город Туит. В этом месте можно перекрыть реку судами. Кулл проведет корабли мимо юрода и упрется в преграду. Его флот окажется в ловушке. – Сатхамус окинул взглядом членов совета и пояснил: – Варвар – прекрасный стратег, поэтому он высадится на берег, возьмет город и, прикрываясь его стенами, сожжет преграду. Река здесь широка, и стрелы, пущенные с другого берега, не причинят ему вреда. Мы же встретим его вот тут и не дадим пройти дальше.

– Прости, Сатхамус, но чтобы подняться на судах вверх по Таису, необходимо миновать Тшепи, а ведь его очень трудно взять приступом. Может, варвар пойдет по суше? Или вы неправильно определили время битвы? – перебил мага Халег.

Тха-Таураг неодобрительно посмотрел на тулийца. В другое время он наказал бы нечестивца, осмелившегося перебить верховного жреца. Но сейчас маг решил выслушать ответ Сатхамуса.

– Еще луну назад в Таис пришел весь флот Кулла, и было построено много речных судов. Еще три дня назад возле Тшепи появились первые корабли, осадившие город, – сказал верховный жрец. – Тшепи – сильная крепость, взять ее трудно, но не невозможно. Кулл – опытный воин. Он не оставит за спиной вражеский город. Кроме того, только что пришло послание от жрецов храма Сатха в Тшепи: сегодня днем под стенами появилась конница варвара, а на правом берегу передовые части пехоты разбивают лагерь. Как ни прискорбно, но город завтра падет. Мы предупредили жрецов. Они знают об участи города и постараются не допустить этого. – Сатхамус сделал паузу, затем продолжил: – Мы выступаем завтра утром, через четыре дня достигнем Туита. Скорее всего, Кулла там еще не будет, он появится лишь на следующий день. Вот тогда и произойдет битва. Боги видят дальше нас и не ошибаются. Следующая полная луна будет через четыре седмицы, а Кулл слишком нетерпелив, чтобы ждать так долго. Я ответил тебе, Халег?

– Да, великий Сатхамус.

– Теперь вы понимаете, насколько все серьезно. Если раньше мы предполагали, что варвар пойдет до Эпанга и затем ударит по Ханнуру, то сейчас все изменилось: за время плавания по реке армия Кулла отдохнет, а не будет измучена долгими переходами, поэтому у Туита нас встретит сильный противник.

– Надеюсь, ваше искусство поможет нам, – сказал Сенахт, до того молча слушавший. – В борьбе с таким противником ваша помощь необходима.

– Да, мы сделаем все от нас зависящее. В другое время любой из нас смог бы разогнать армию варвара и обеспечить победу. Сейчас же Кулл подготовился очень серьезно. У него на службе состоит несколько чародеев – если и не равных нам, то и ненамного слабее. К тому же он захватил с собой Щит Хотата. Владыка, Щит Хотата – очень сильный талисман. Жрецы все искуснее обращаются с ним, и это может разрушить наши планы. Нам следовало бы противопоставить ему не менее сильный талисман, но у нас такого нет, – сказал Сатхамус, выражая общее мнение магов.

– Кто сказал, что у нас его нет?

Все с удивлением посмотрели на Тха-Таурага. Наступила мертвая тишина.

– Много веков назад, во время нашествия хай-борийских племен, Черное Логово впервые обратилось за помощью к великому Сатху. Те, кто читал древние рукописи, знают: жрецам пришлось заплатить за это высокую цену. Но это не вся история, у нее есть продолжение: после окончания ритуала на алтаре появилась чешуйка огромного змея – как подтверждение того, что Сатх снизошел до смертных. С помощью этой чешуйки мы остановили тогда варваров. – Глаза Тха-Таурага засверкали. – Затем среди магов началась резня за обладание ею. Ведь на всем свете не было более сильного оружия. В конце концов решил спрятать дар бога, а уцелевшие маги поклялись не использовать его. Однако сейчас пришло время извлечь этот талисман на свет. Он хранится в подземелье под алтарем Сатха, в этом храме.

Глава пятая

Король обходил строй воинов, построившихся в четыре шеренги, пристально глядя на каждого бойца, стараясь выявить любые мелочи, которые могли бы нарушить их план. Ему предстояло проникнуть по подземному ходу в Тшепи, и атлант благодарил богов, что кхешийцы построили храм Сатху именно в цитадели, считавшейся неприступной. Усирзес говорил правду – это подтвердили и Брул с Рамданом, и только что вернувшиеся лазутчики, которые обнаружили подземный ход в покинутом храме богини Нут и прошли по нему до плиты, прикрывавшей выход. Командир лазутчиков, хорошо знавший кхешийскую речь, подтвердил: за плитой ведутся приготовления к обряду, посвященному Сатху.