Текст книги "Тени Атлантиды»"
Автор книги: Гарри Сейрос
Жанр:
Героическая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
– Халег, скажи этим кхешийцам, пусть накинут. Такое дело сделали!
Но тут Шерхад вскрикнул и полетел за борт. Лодка перевернулась. Не прошло и трех ударов сердца, как в борт лодки Халега воткнулась стрела, и тулиец понял: лодки вышли из-под прикрытия пожара, и громкие слова туранца привлекли внимание валузийских стрелков.
Халег подобрал со дна лодки щит и, прикрывшись им, смотрел, как двое спасшихся наемников плывут к нему. Гнев волной подступили к горлу.
Первый воин догнал лодку и схватился за борт. Не говоря ни слова, тулиец ударил его кинжалом в глаз. Лицо наемника залила черная кровь, рот судорожно распахнулся в беззвучном крике… Халег выдернул кинжал из глазницы и пнул труп ногой. Покойник, покачиваясь, поплыл прочь, а тулиец, выплеснув свой гнев, успокоился.
Другому наемнику в шею попала стрела.
Больше по лодке не стреляли.
Чернокожий паренек с кольцом в носу бросил весло. Его губы дрожали.
– Ты лучше греби, – велел ему десятник.
Но юноша его не слушал.
– Зачем ты его убил? – спросил он Халега. – В лодке хватило бы места всем…
Халег резко подался вперед и с размаху ударил паренька кулаком по лицу. Тот вывалился за борт.
– Хочешь за ним? – повернулся тулиец ко второму гребцу.
Тот промолчал и лишь помотал головой.
– Тогда не пялься на меня. Десятник, возьми второе весло.
Свежий ветер гнал огонь от корабля к кораблю. Зарево пожара было видно издалека.
*
– К оружию! По коням! – крикнул Кулл. – Келкор, Тальмеш, быстро проверьте пристань! За мной!
Король во главе конницы быстро приближался к месту, где разыгралась битва. Валузийских воинов было явно больше, и они уже остановили кхешийцев, которым теперь грозило полное окружение. Воины Сатха повернули назад и начали быстро уходить.
Кулл подъехал к Кандию. Командир конницы снаряжал в погоню большой отряд, насчитывавший три тысячи копий. Для вновь прибывших объявили отбой. Когда отряд тронулся, Кандий повернулся к Куллу:
– Какая-то бестолковая атака. Кхешийцев заметили еще на болоте. Они сходу смяли наш конный разъезд, а когда вышли к лагерю, там их уже ждали.
Но вместо того чтобы повернуть назад, они попытались пробиться. Потеряли, наверное, сотню. Схватка была короткой. Я не стал преследовать противника. В темноте за ними носиться – можно своих порубить. Но погоню все-таки снарядил. Пусть прочешет все вокруг.
Кандий развернул коня, и оба всадника рысью направились к лагерю.
Воины, узнав короля, расступились. В красноватом свете луны Кулл увидел множество изрубленных тел. Они лежали среди деревьев, точно кучи тряпья. Тускло блестела кровь. Лошадь с распоротым брюхом судорожно била копытом.
Ни слова не говоря, оба поехали дальше. Алые Стражи неслышно сопровождали их.
– Не понимаю, на что они рассчитывали? – пробормотал Кулл.
– Если только это не обманный удар, – заметил Кандий. – Вряд ли просто послали людей на смерть, чтобы проверить, как мы защищены.
– Правильно! – воскликнул Кулл. – Пока мы бросили всю конницу против них, они жгут наши корабли!
Они пришпорили лошадей.
– Мой король, – вспомнил вдруг Кандий, – а знаешь, кого я видел на поле брани?
– Ну?
– Этой нелепой вылазкой командовал наш старый знакомый. Нос у него сплющен, точно лопатка, и через все лицо тянутся два шрама…
– Измал? – поморщился Кулл. – Выходит, не сдох тогда, а жаль…
Тем временем они миновали заставу, на ходу крикнув пароль.
Кулл направил коня к Таису, и, когда выехал на берег, пожар уже начал немного отступать. Воины, столкнув горящие суда к середине реки, сумели остановить огонь.
– Наверное, треть кораблей сгорела, – нахмурился Кулл.
К ним подошел Келкор:
– Мой король, кхешийцы использовали шесть старых лоханок. Тут один кормчий уверяет, что они были невидимы.
– Чушь собачья! Магию наши чародеи сразу бы почуяли. Перепились, наверное, бродяги – вот и проворонили. Позови Рамдана и этого кормчего.
В это время воины и матросы вытолкали последний горящий корабль и потушили остальные суда. К ним подплывали на лодках и затапливали их, прорубая борта. Корабли, груженые добычей, быстро шли на дно, вода заливала пожар. Завтра их попытаются поднять и починить.
К военачальникам одновременно подошли Рамдан и кормчий. Кулл посмотрел на моряка: лицо его было сильно обожжено, руки покрывали крупные волдыри, одежда превратилась в обгоревшие лохмотья. Теперь в нем никто не признал бы весельчака Шордана.
– Кто ты? – спросил атлант.
– Мой король, я капитан галеры «Верная Звезда» – Шордан.
– Что ты видел, капитан Шордан, когда начался пожар?
– Я стоял на палубе моей старушки, справлял, извини, малую нужду. В это время, ты не поверишь, прямо в воздухе зажегся факел. И как попрет на меня! Только этот факел горел не просто так – его держал прозрачный человек, который стоял на прозрачном корабле. Мой король, я правду говорю! Сквозь него были видны звезды.
– Я тебе верю, продолжай.
– А тут продолжать нечего. Раздался удар, я треснулся рылом о борт. Очнулся на берегу. Потом мне рассказали, что мой крик переполошил матросов, они меня с горящей палубы и вынесли. Но, мой король, я помню: чем дольше я всматривался в этот корабль, тем отчетливей он становился. Вот вроде и все.
– Хорошо, капитан, иди. Я верю, ты не обманул нас. О будущем не беспокойся. Все, кто потерял этой ночью корабли, получат деньги на покупку или постройку новых.
– Слава королю Куллу! – крикнул Шордан.
Капитан ушел, и Кулл обратился к Рамдану:
– А ты что скажешь, жрец? Со слов моряка выходит, что твои олухи проморгали магию.
Все взгляды устремились на Рамдана.
– Мой король, ты, как всегда, прав. Но, насколько я понимаю, здесь не было магии. Кхешийцы использовали иной трюк. Жрецы Сатха дали воинам лунную пыль. В этом, конечно, есть доля волшебства, но распознать его издалека невозможно. Мы виноваты, но не суди нас слишком строго: каждый может ошибиться.
– Да, Рамдан, вы виноваты. Поэтому примерно накажи мага, который сегодня дежурил. А тебя тоже я накажу: заплачу меньше на триста монет.
– Как будет угодно королю, – покорно склонился Рамдан, понимая, что легко отделался.
– Мы тоже хороши! Клюнули на ложную приманку. Я забыл, что ночная атака не бывает сильной. Да, есть известия от конного отряда? Кто им командует?
– Энкеши, мой король, – ответил Кандий.
– Надеюсь, он не увлечется погоней?
– Мой король, мне сообщили, что прибыл гонец от Энкеши, – доложил Брул. – Он сообщает, что кхешийцы направились к Туиту. Они нашли следы отряда, который сделал ночную вылазку. Погоню прекратили: противник ушел далеко.
– Много ушло? – поинтересовался Кулл.
– Чуть больше сотни, – ответил Брул.
– Хорошо, передай Энкеши – пусть возвращается в лагерь. Всем отбой. Брул, удвой посты, чтоб муха не пролетела. Головой ответишь, – приказал король.
Он повернул коня и поехал шагом вокруг лагеря, за ним потянулись Черные Драконы. Из темноты доносились приглушенный говор, топот копыт и лошадиное ржание. Лагерь быстро затихал. О ночном происшествии напоминали только запах гари да торчавшие из воды обугленные мачты затопленных галер.
До рассвета оставалось совсем немного.
*
– Этот человек – предатель. Он привел валузийцев в Тшепи по подземному ходу. Его настоящее имя – Усирзес. Я уже рассказывал о нем, господин верховный жрец.
Сатхамус внимательно слушал Нутхеса, наблюдая за игрой язычка пламени на кончике фитиля. Во взгляде верховного жреца сквозило легкое недоверие.
– Ты не ошибся? – спросил Сатхамус.
– Нет. Унижения, которые я претерпел от него, забыть нельзя.
Сатхамус вздохнул:
– Та-Нут – сводный брат владыки. Двадцать лет назад он отрекся от бога без имени и все эти годы честно служил львиноголовой богине Нут. Твое обвинение очень серьезно. Ты настаиваешь на своих словах?
– Да.
Верховный жрец посмотрел в глаза Нутхеса. Сомнений не оставалось: тот говорил правду.
– Страшно подумать, чего может наделать этот человек. Значит, ты видел, как он поднимался в покои Сенахта?
– Да.
– Надо полагать, он принес какое-то важное известие, – пробормотал Сатхамус. – Интересно, кто помог ему попасть во дворец?
Верховный жрец поднялся, оправил помявшийся плащ и хлопнул в ладони. На зов мгновенно явился раб. Сатхамус указал ему на светильник:
– Пойдем. Мы должны успеть раньше.
Сатхамус и Нутхес вышли из покоев. Раб закрыл двери и застыл в ожидании. Сатхамус взял у него лампу и приказал ждать здесь.
– Пойдем, Нутхес. Как ты думаешь, зачем он сюда пришел?
– Наверное, он прибыл от варвара с какими-то предложениями для владыки, – сказал Нутхес.
Сатхамус кивнул.
– Если ты не ошибся. Если в темноте не спутал его с кем-то другим… Словом, если все так, ты даже представить не можешь, насколько это серьезно, – разволновался верховный жрец.
Они подошли к уже знакомой лестнице, однако миновали ее и направились в южное крыло дворца.
Подойдя к четвертой от площадки нише, Сатхамус толкнул неприметную дверь и отступил в сторону, пропуская Нутхеса вперед. За дверью начинался узкий, как крысиная нора, коридор, стены которого были сложены из грубых каменных блоков и не имели никаких украшений. Пройдя до конца, они попали в небольшую комнату.
Здесь у стены стояла источенная термитами подставка, а за ней сидел маленький человечек с безобразно большой головой, наготу которого прикрывала лишь набедренная повязка, и что-то торопливо записывал на лист пергамента.
Рядом стояла плошка с маслом, в котором плавал горящий фитиль.
Черные лоскутки копоти медленно поднимались к потолку. В комнате звучали приглушенные голоса.
Услышав, что кто-то пришел, карлик беспокойно поднял голову, но, узнав вошедших, вернулся к работе.
– Аль, к правителю приходил гость по имени Та-Нут? – спросил его Сатхамус.
– Нет, господин.
Нутхес не сразу понял, чьи приглушенные голоса звучат здесь.
Потом, прислушавшись, он сообразил, что звук идет с потолка, а подойдя ближе и задрав голову, увидел и все понял: в стене не хватает одного каменного блока.
Верховный жрец бегло просмотрел покрытые письменами листы папируса, затем подошел к стене и, сев на корточки под отверстием, приготовился слушать.
Ждать пришлось, недолго. Они услышали, как наверху голос отчетливо произнес: «Мой господин, к тебе пришел Та-Нут».
Немного послушав, Сатхамус сказал:
– Клянусь, Великим Змеем, похоже, Нутхес, ты не ошибся…
*
Все складывалось для Усирзеса удачно. Гвардеец что-то сказал писцу, тот кивнул, быстро скрылся за дверью и через несколько ударов сердца вернулся:
– Господин Та-Нут, владыка ждет тебя.
Усирзес, провожаемый завистливыми взглядами посетителей, прошел в комнату. Едва за жрецом закрылась дверь, Сенахт встал из-за стола, подошел к Усирзесу и обнял его:
– Брат, мне так не хватало твоих мудрых советов.
– Сенахт, я пришел к тебе, как только смог освободиться, – ответил гость и добавил шепотом: – Здесь можно говорить откровенно?
– Да. Мои люди простучали стены и ничего не обнаружили.
– Я пришел к тебе из стана врага. Если небесам будет угодно, мы сможем обрести союзника и друга. Но прежде чем продолжить, я хочу показать тебе реликвию, найденную в подвалах храма Сатха: папирус, возвещающий возрождение Истинного бога.
– Возрождение Истинного бога… – Сенахт с благоговением осторожно, кончиками пальцев коснулся папируса. – Это из храма Великого Змея в Тшепи?
– Да, брат, – кивнул Усирзес.
– Храм Сатха стоит на крови Усира. Вот истина, о которой забыл мой народ, – задумчиво произнес повелитель Кхешии.
– Сенахт…
– Да, Усирзес, говори.
– В храме я видел, как Кулл разбил молотом каменную плиту, за которой был скрыт ларец, и понял: бог Усир вернется, когда валузийский король разрушит капища братоубийцы. Вспомни пророчество, брат. И тогда небо явило мне знамение.
Жрец замолчал. Молчал и владыка. Затем он положил свиток в сундучок и закрыл крышку.
– Прежде чем прийти ко мне, ты говорил с варваром? – спросил Сенахт.
– Да. Сейчас моими устами с тобой будет говорить он.
– Он хочет мне что-то предложить?
– Кулл пришел в Кхешию, чтобы разрушить культ братоубийцы. В этом он поклялся своим богам, и, по-видимому, ему это удастся. Валузиец пройдет всю страну, сея смерть и разрушения, не считаясь с потерями. Я провел с Куллом пять дней и за это время достаточно много прочел в его душе. Да, валузийский король невежествен, но не глуп. Он бывает груб и гневлив, но незлопамятен. И что бы ни случилось, Кулл держит слово и к нему благоволят боги удачи. В наших силах, Сенахт, остановить его. А также добиться воскрешения истинного бога. Кулл сам предложил условия, о которых я хочу поговорить с тобой.
– Что за условия?
– Варвар предлагает завтра разоружиться и не выводить войска в поле. Он просит не мешать ему, когда он примется за Черное Логово.
– Что ж, это выполнимо, но, как я понял, это не все? Ему нужно золото? – спросил Сенахт.
– Да, господин. Еще он требует хотя бы на словах признать его повелителем и принести ему клятву верности.
– Сперва он возьмет золото… – тихо сказал Сенахт. – А что он предложил лично мне?
– Безграничную власть над Кхешией.
Владыка закрыл глаза и надолго задумался.
Заманчиво было согласиться с предложениями Кулла, чтобы сокрушить Черное Логово и получить неограниченную власть над страной. «Но варвар не задержится здесь, – размышлял Сенахт, – Получив свое, он уйдет в Валузию, оставив меня одного, без поддержки, ведь для всех я буду предателем.
Капища Сатха будут разрушены, но мне не удастся вытравить его из душ людей, воспитанных на поклонении Змею. На Истинного бога надежды мало: слишком слабы его последователи. В армии окажется много недовольных, а там, где недовольство, – до мятежа рукой подать. Обитатели нижнего течения Таиса, разоренные варваром, тоже могут взбунтоваться. Вероятнее всего, начнется смута.
Нет, надо драться. Если мы победим, я увенчаю себя славой и смогу диктовать условия жрецам Сатха, а поражение серьезно ослабит Черное Логово, и, чтобы спастись, они пойдут на любые уступки. Кроме того, никто не посмеет назвать меня предателем. Для всех я стану героем.»
Владыка посмотрел на Усирзеса в упор. Жрец вздрогнул и отшатнулся: лицо повелителя было бесстрастным, но в его глазах сверкало ледяное бешенство.
– Я хочу рассказать тебе о своем сне, – сказал Сенахт. – Я никому об этом не говорил и не скажу впредь… Мне приснилась кровь. Море крови. Я видел, как падали башни Ханнура… В том сне я захлебнулся кровью.
Тень накрыла меня, такая густая, что я лишился зрения. Эта тень грозила погубить меня. И я понял, что это тень Атлантиды… Страшная, грозная, могущественная. О такой говорилось в легендах…
Я проснулся от того, что мне стало нечем дышать. Пробудившись, я понял, что предал свой народ и, если немедля не одумаюсь, утоплю Кхешию в крови.
Кулл не тот, о ком говорится в пророчестве, и время пророчества еще не пришло. Не спорь со мной, брат. Я слышал об валузийском короле многое. Говорят, он хитер, точно демон, и, боюсь, ты напрасно поверил ему. Теперь возвращайся и передай мой ответ. Будет битва.
– Да, брат Сенахт, – печально вздохнул Усирзес. – Если ты передумаешь, король Кулл ждет от тебя вестей до полудня.
– Нет, Усирзес.,
Поднявшись со скамьи у ног владыки, жрец отступил на шаг и поклонился:
– Мой господин, я думаю, святыня должна храниться у тебя, ибо моя судьба мне неведома.
Он передал повелителю шкатулку, снова поклонился и вышел.
Сенахт приоткрыл крышку и удивленно вскрикнул: на папирусе пульсировало алое пятно. В канун испытаний на нем проступила кровь Истинного бога, и у правителя Кхешии не осталось и тени сомнения в том, что он был прав, когда решил принять бой.
Против богов Севера и Юга – за свой народ!
*
Итак, ничего не вышло.
Завтра кровь тысяч воинов, спавших сейчас в походных шатрах, обагрит кхешийскую землю. Звезды не соврали, и Всевидящая Нут не ошиблась.
Усирзес быстро спустился по мраморной лестнице, беспрепятственно миновал стражу и, распахнув дверь, остановился. Ночной воздух показался ему необычайно свежим. Было так тихо, как бывает только перед рассветом.
Жрец зябко поежился и шагнул на ступени, но снова замер, заметив, что над стенами Туита дрожит красноватое зарево. На утреннюю зарю, это совершенно не походило, да и солнце вставало совсем с другой стороны.
– Это Халег поджег валузийский флот, – сказал кто-то сзади.
Усирзес оглянулся: между колоннами стоял человек в жреческом плаще. Капюшон был наброшен на голову, и лицо незнакомца оставалось в тени.
Усирзес поклонился ему и быстро сошел с сад.
– Подожди, Та-Нут, – услышал он за спиной.
Из-за стволов плодовых деревьев, преграждая ему путь, вышли пять воинов в черных накидках.
– Что тебе нужно? – спросил Усирзес, поворачиваясь к жрецу.
– Взгляни на меня, – ответил тот, откидывая капюшон.
И тогда Усирзес узнал собеседника – это был Нутхес, который исчез вместе с десятником из храма Сатха. Он не успел даже испугаться. Резкая боль оглушила его, он вскрикнул и упал на песок.
Усирзес очнулся в помещении со сводчатым потолком без окон и со стенами из грубого камня. Трещали вставленные в скобы факелы. Воздух был спертым и удушливым.
Он лежал на столе. Его запястья и щиколотки сковывали цепи.
Два иссиня-черных раба в набедренных повязках разводили в жаровне огонь. На низком каменном столике лежали крючья, тиски, иглы и совершенно не знакомые предметы. Отсветы рыжего пламени плясали на орудиях пыток…
У другой стены в полумраке застыли в креслах жрецы.
Усирзес попробовал подняться, но цепи держали крепко. Стоявший у жаровни раб покосился на него.
– Я сводный брат владыки. Вы не посмеете… – прохрипел Усирзес.
– Нет, – ответил ему голос, который показался Усирзесу знакомым. – Ты предатель. А разве может предатель быть братом владыки?
Усирзес промолчал.
Тогда один жрец, тот, что сидел с краю, подался вперед, и пламя факела выхватило из полумрака его лицо.
– Помнишь меня, Та-Нут? – спросил Нутхес. – Вижу, помнишь. Я пришел из Тшепи, чтобы увидеть тебя.
– Мы хотим знать все о твоих друзьях, – заговорил Сатхамус. – Расскажи нам, кто тебе помог встретиться с Сенахтом.
Усирзес, не произнеся ни слова, отвернулся.
В жаровне трещал огонь.
– Ты проживешь до полудня, – пообещал ему верховный жрец, – и это будет самый долгий день в твой жизни. Ты даже не представляешь, сколько боли может вместить в себя один день. – Сатхамус повернулся к рабам: – Начинайте.
Глава восемнадцатая
Кулл в то утро был чернее тучи. Он сидел в тени шатра у откинутого полога с кубком в руках и бросал мрачные взгляды то на город вдали, то на черные остовы кораблей, торчавшие из реки на мелководье. И ждал Усирзеса. Солнце невыносимо медленно карабкалось по небосклону. Так медленно, что, казалось, оно никогда не достигнет зенита.
В душе Кулла бушевала ярость. Валузийский король не мог простить себе, что кхешийцы провели его, как мальчишку. Он пил вино кубок за кубком, но не пьянел, а злость и досада не отступали. Остовы кораблей, все ясней и отчетливей становившиеся в свете дня, лишь еще больше гневили варвара.
«Сорок три», – опять пересчитал он.
Вскоре после полудня от кхешийского лагеря отъехали пять всадников. Они неслись по дороге что было сил, и пыль серым шлейфом тянулась за их лошадьми. Не доезжая до валузийских постов на полет стрелы, всадники развернулись, и один из них бросил какой-то тюк.
– Передайте это вашему королю, валузийские свиньи! – громко крикнул он, коверкая слова чужой речи.
Всадники Энкеши подобрали тюк, вернулись в лагерь и передали его Келкору. Это оказался старый мех, едва ли на что-то пригодный. Командир Алых Стражей открыл его и с горечью посмотрел на Кулла.
Король подошел и тоже заглянул внутрь: на него смотрела отрубленная голова. Лицо мертвеца было обезображено пытками, его покрывал слой спекшейся крови и грязи, гримаса боли исказила черты, но все сразу признали Усирзеса.
– Жаль, – вздохнул Рамдан, – И жреца жаль, и то, что ничего у него не вышло.
– А мы потеряли целый день, – буркнул Кулл. – Проклятье!
Он прищурился и посмотрел на небо: полуденное солнце висело над самой его головой. Черным крестом дрожал в поднебесье гриф.
Бросив кубок, Кулл бесцельно побрел по лагерю между шатрами. Телохранители старались не попадаться ему на глаза.
Ночью, вернувшись после глупой стычки, он увидел горящие корабли, число которых безжалостно множило черное зеркало реки… А теперь вот еще и Усирзес…
Кулл вдруг подумал, что безнадежно увяз в этой войне, как в болоте, и скривился, будто у него заболели сразу все зубы.
Посредине лагеря атлант остановился и начал рисовать на земле кончиком клинка. Двумя линиями он обозначил Таис, а неровным кружком сбоку – Туит.
«Крепость-то так себе. Одно название. Стены низкие. Ворота с одного удара можно вышибить. Мне бы хватило трех сотен ударов сердца, чтобы подняться на стены и вырезать гарнизон. Так…» – сказал себе он и начертил рядом с кружком пологую дугу – лагерь кхешийской армии.
«Сойдись мы в поле, я бы их разбил. Наемников много. Эти воюют за деньги и знают: мертвым ничего не нужно. Под натиском побегут… Но тут этот город. Крепостная стена хоть и плохонькая, а фланг закрывает и мне не дает развернуться. А Сенахт – не дурак. Встанет у стены, поставит наверх лучников, и не взять мне его… Город и армия. Проклятие!»
Кулл стер рисунок ногой.
Воздух дрожал от зноя. Туит походил на призрачный город. В добела раскаленном небе кружил гриф. Варвар проследил за ним взглядом, и губы короля изогнула усмешка. Он обернулся. У шатра сидел седобородый грондарец и медленно что-то жевал.
– Видишь птицу, воин? – спросил Кулл.
– Вижу, мой король.
– Можешь подстрелить?
Старый лучник прищурился:
– Высоко летает… Достану.
Он поднялся и, пригнувшись, нырнул в шатер. Вернулся с луком. Отошел шагов на десять, прикрыл рукой глаза от солнца. Лук он не поднимал, а просто стоял и смотрел.
Так прошло пять десятков ударов сердца.
И вдруг старик быстрым движением поднял лук и почти не целясь, как, по крайней мере, показалось Куллу, пустил стрелу.
Птица в поднебесье громко закричала и опрокинулась на одно крыло. Она уже не парила, а падала…
– Эх… – пробормотал лучник. – Мой король, я ему только крыло подранил. Высоко все же…
– Ну и демон с ним… – пробормотал Кулл.
Он стоял у шатра и из-под руки следил за грифом. В серых глазах короля плясали веселые искры: он наконец-то сообразил, как переиграть правителя Кхешии и Черное Логово.
*
Темнело.
Халег стоял у бойницы на смотровой площадке башни и в раздражении теребил кинжал. В меркнущей дали на той стороне поля зажигались костры.
Весь день валузийцы поднимали груз с затонувших кораблей и не выходили за изгородь. Вокруг лагеря шныряли конные разъезды. То и дело возникали мелкие стычки между всадниками обеих армий, но противник лишь отгонял кхешийцев, никого даже не пытаясь преследовать.
Все это настораживало тулийца, ибо он понимал: Кулл что-то замышляет.
– Измал, ты не знаешь, что там происходит?
– Нет, Халег, – ответил тысячник.
Тулиец замысловато выругался и метнул через плечо кинжал.
Поймав дрожащий свет лампы, клинок тускло вспыхнул, перелетел площадку и воткнулся в деревянный поручень у другой стены.
Кто-то поднимался по лестнице. Шаги звучали все громче и замерли у последней ступеньки.
Халег обернулся.
– Ну, тебе чего? – спросил он гонца.
Воин поклонился:
– Господин Сенахт, повелитель Кхешийской земли, просит тебя прийти во дворец наместника…
– Ладно, буду. Измал, я пойду послушаю. Может, что путное услышу.
– Хорошо.
Халег сдернул с кресла плащ, подобрал кинжал и стал спускаться по лестнице.
– Измал! – крикнул он, одолев пролет. – Пошли со мной!
Они пронеслись галопом по кривым улочкам города, распугивая запоздалых прохожих, спешились у дворцового портала. Бросив поводья стражнику, Халег взбежал по ступеням. Слуга провел их в зал на втором этаже.
– Мы не ждали тебя так скоро, Халег, – удивился Тха-Таураг.
Раб разливал из серебряного сосуда горячее питье. Владыка сидел в кресле. Его руки, точно руки статуи, неподвижно лежали на подлокотниках. Лицо казалось застывшим и неживым.
– Владыка Сенахт, – поклонился Халег. – Мне передали твой приказ, и я здесь.
– Да, Халег, – кивнул тот. – Мы очень обеспокоены…
Тулиец ждал продолжения, но повелитель молчал.
– Признаться, я тоже не понимаю, что происходит, – заговорил тогда Халег. – Не знаю, что и думать. Кулл никогда не выжидает. Когда он приходит к городу или видит перед собой противника…
Тха-Таураг сделал ему знак, и тулиец не стал продолжать.
– Ты еще не знаешь всего, – сказал маг. – Мы следим за варваром…
– Это я знаю… – пробормотал Халег.
– Жрецы Сатха постоянно следят за ним глазами животных и птиц, – невозмутимо продолжил Тха-Таураг. – Нам известен каждый шаг валузийского короля. И. даже то, что он ел на завтрак…
– А Кулл знает об этом? – поинтересовался тулиец.
– Да, – кивнул Тха-Таураг, – В Тшепи, в храме Сатха он открыл эту тайну.
Маг замолчал и стал пить пряный горячий напиток маленькими глотками. Халег, сцепив руки за спиной, прошелся по залу. Его раздражала манера кхешийцев вести разговор, а эти паузы просто сводили с ума.
– И что же? – не выдержал он.
Маг осторожно поставил пузатую чашу на резной столик:
– Сегодня Кулл сделал все возможное, чтобы избавиться от слежки. Его лучники подбили четырех грифов и распугали остальных… Похоже, он приказал воинам перебить всю живность, что крутится у лагеря. Несколько шакалов, которые были нашими глазами, заколоты и изрублены на куски… На закате мы попытались еще раз и обнаружили, что валузийская армия собирается оставить лагерь.
– Это невозможно, – возразил тулиец. – Там горят костры. Я сам видел с башни…
– Ты видел только костры, – спокойно заметил Тха-Таураг. – Мы тоже их видели. И еще походные шатры. Сотни шатров. И ни одного валу-зийского воина. Там нет не души. Лагерь брошен.
– А корабли? – спросил Халег. – Их флот?
– Корабли отошли к другому берегу.
Такого поворота Халег не ожидал. Он переводил растерянный взгляд с Тха-Таурага на Сенахта, но оба молчали.
– Кулл переправил армию на другой берег Та-иса? – спросил тулиец, отказываясь в это верить.
– Когда мы узнали, что корабли ушли, я послал за реку ночную птицу, – сказал маг, – Глазами совы я видел валузийские корабли. Они стояли без единого огня. Воины высаживались на берег. И еще я видел Кулла.
В зале стало тихо.
– Не понимаю, – заговорил Халег наконец. – Что он делает? В этом нет никакого смысла…
– Тогда я объясню тебе, что делает Кулл, – зло усмехнулся Тха-Таураг. – Он собирается сжечь наши корабли, которые перегораживают Таис, и идти на столицу минуя нас.
– В Ханнур? – переспросил тулиец. – Но Кулл знает: нам ничего не стоит нагнать его по реке и ударить с тыла. К нему не сможет пробиться подкрепление, да и провиант будет не подвести. Чтобы идти к Ханнуру, ему нужно сначала разбить нашу армию… Он же отлично это понимает. Или валузийский король сошел с ума?
– Я не могу допустить, чтобы Кулл занял Ханнур, – сказал Тха-Таураг. – В городе остался один гарнизон – всего тысяча. Для армии Кулла это ничто. Ты понимаешь меня?
– Понимаю, – кивнул Халег. – Но все же тут что-то не так. Кулл не безумен…
– Мы немедленно начинаем переправлять армию на другой берег, чтобы поставить заслон, – сказал Сенахт. – Это приказ. Варвар не должен выйти к столице.
– Слушаюсь, господин. – Халег поклонился.
*
– Почему король должен делать это сам? – спросила Иссария. – По твоим словам, они задумали перехитрить владыку Кхешии…
– Я объясню, моя госпожа, – ответил Рамдан.
Они стояли на берегу Таиса и смотрели на корабли. Солнце только что село, и небо на закате пылало, словно раскаленные угли. Валузийские суда, скользившие без единого огня по речной глади, походили на тени. Ни одного воина ни на палубах, ни в трюмах.
Белозубый слуга в набедренной повязке, совсем мальчишка, принес на подносе фрукты.
– Черное Логово следит за нами, – снова заговорил Рамдан. – Их глаза – это мелкое зверье, шакалы, лисы или птицы. Жрецы могут пользоваться их телами…
– Я слышала об этом, – кивнула Иссария. – И что с того?
– Возле нашего лагеря все время крутятся заговоренные животные. И там, в Туите, жрецы видят каждый наш шаг… Шакалы более искусные лазутчики, чем люди. Но и зрение у них иное.
– Как это? – удивилась женщина.
– Жрец, который пользуется их глазами, видит мир по-шакальи. А для шакала десять человек – уже толпа, сто – целая армия. Животные не умеют считать.
– Пусть так, – согласилась Иссария. – Но я се равно не понимаю, зачем королю плыть на тот берег.
– Кулл – это и есть армия, – пояснил Рамдан.
Иссария нахмурилась и хотела спросить мага о чем-то еще, но тут телохранитель откинул полог и из королевского шатра вышел Кулл, следом показался Брул, потом – Эрадаи, Энкеши, Кандий и другие члены военного совета.
– Пойдешь на приступ не раньше, чем кхешийцы свернут последний шатер, – говорил Кулл Келкору.
– Да, мой король.
– Ты останешься здесь, – велел Кулл Копье-бою. – Мне нужен человек, который будет руководить движением войск. Тебе я доверю.
– Мой король, я хотел бы сопровождать тебя… – начал было отважный пикт.
– В этом нет нужды, – отрезал атлант, – Положим, Черное Логово и Сенахт поверят нам и переправят армию. Они выставят заслон и станут ждать. Вы тем временем ударите по Туиту, а я успею вернуться. Успокойся, мне ничто не угрожает.
Иссария поднялась. Кулл обнял ее, поцеловал в лоб и шепнул на ухо:
– Не бойся за меня. Еще до рассвета я подарю тебе город.
Иссария порывисто обняла атланта и, как всегда, почувствовала, что все тревоги, при одном взгляде на этого сильного, мужественного человека, отступили.
Кулл обернулся к Рамдану:
– Я должен знать, когда армия подойдет к стенам. Подай мне знак, чтобы я с того берега его увидел.
– Да, мой король.
– До встречи в Туите, – сказал Кулл, обводя взглядом стоявших на берегу людей. – Да поможет нам Валка и Хотат!
У Кулла и в мыслях не было вести армию на Ханнур. В полдень, глядя на кружившего в поднебесье грифа, он вдруг понял, как обмануть врага и вернуть удачу. Кхешийцы обязательно попадутся. Они считают его варваром, а значит, поверят: он обойдет их и двинется на Ханнур.
Сперва Кулл приказал лучникам стрелять по любым животным и птицам в черте лагеря. А когда Черное Логово лишилось соглядатаев, армия по приказу короля выступила к берегу, а там под прикрытием зарослей отошла в джунгли…
Солнце село. В опустевшем лагере горели костры. Корабли валузийского флота с пустыми трюмами потянулись к другому берегу. С собой Кулл взял лишь две тысячи пехотинцев, которых враги должны были принять за всю валузийскую армию.
Король не сомневался: Черное Логово обязательно проверит, где он. Именно поэтому он и шел с отрядом: увидев Кулла во главе войска, кхешийцы успокоятся.
