Текст книги "Тени Атлантиды»"
Автор книги: Гарри Сейрос
Жанр:
Героическая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
*
Не зажигая огней, в кромешной тьме один за другим корабли подходили к берегу.
Держась за борт, Кулл стоял на носу «Великого Хотата». Странное чувство овладело королем. Не тревога и не страх, а что-то другое. Будто холодное и призрачное крыло коснулось его души. И в тот миг Куллу показалось, что он видел уже все это прежде: широкую реку темной безлунной ночью, застывшие у берега корабли, ветер, глухо хлопающий парусами.
«Это похоже на Царство Мертвых, – сказал себе Кулл, кутаясь в плащ. – Там так же тихо и жутко.»
– Прибыли, мой король, – сказал сотник.
– Пусть сходят на берег и строятся, – приказал Кулл.
– Слушаюсь, мой король!
Валузийские пехотинцы начали строиться у корабля. Чуть слышно звучали отрывистые команды, лязгало оружие…
– Мой король…
Кулл обернулся.
– Сова, – тихо сказал телохранитель.
– Где?
– Только что села на мачту.
– Вижу, – кивнул атлант.
Черная птица сидела на самом краю перекладины и, наклонив голову, следила за воинами.
– Подстрелить ее?
Кулл отрицательно покачал головой…
Воины на берегу построились, и он окружении телохранителей направился к ним. Теперь у него был зритель, ради которого было задумано все это грандиозное представление.
Атлант прошелся вдоль строя. Разговоры и шуточки смолкли, стало тихо.
– Валузийцы! – хрипло сказал король. – Воины!… Идти придется всю ночь и большую часть дня. Без привалов. Но пусть каждый из вас помнит, что впереди его ждет золото. Ханнур – точно сундук в доме купца. Он набит золотом по самую крышку! А сейчас мы сожжем кхешийские корабли.
*
– Ты можешь в это поверить, Измал? – спросил тысячника Халег. – Чтобы Кулл уклонился от битвы? Да скорее небо упадет на землю!
Измал промолчал.
Они стояли за городом у моста, сцепленного из судов, по которому медленно шла колонна вооруженных воинов.
– Но лагерь-то пуст, – пробормотал Халег. – Сколько еще осталось?
– Немного, – ответил Измал.
– Я – на тот берег, – сказал тулиец. – Если жрецы правы – скверное дело. Битва ночью – это бойня. А если Кулл нас провел, и того хуже…
Он сел в лодку…
Весь путь через реку Халег молча смотрел за борт – на качавшиеся на волнах блестки звезд.
Когда пристали, к лодке тотчас подскочил сотник.
– Лазутчики вернулись? – спросил тулиец.
– Да, – ответил тот.
Халег выбрался из лодки и быстро зашагал по косогору – туда, где строились кхешийские части. Сотник поспешил следом.
– Ну, что там? Говори! – приказал Халег.
– Видели валузийскую пехоту. Не меньше тысячи. Точнее определить помешала темнота.
– Это передовой отряд, – кивнул Халег. – Нет, Кулл вовсе не безумен. Он осторожен… Я бы поступил так же… Как далеко они от переправы?
– В четверти лиги.
Халег присвистнул.
На косогоре в окружении телохранителей и жрецов Сатха стоял черный паланкин Тха-Таурага. Рядом рабы поставили несколько кресел. В одном из них сидел Сенахт.
Подойдя, тулиец поклонился.
– С того берега перешла только половина воинов, – сказал владыка. – Я отдал приказ строить фалангу.
Халег едва заметно кивнул.
– Скажи нам, Халег, как лучше поступить с отрядом Кулла? – спросил Тха-Таураг.
– Перебить всех до одного. Как можно быстрей и тише. Затоптать конницей.
– Здраво, – согласился Тха-Таураг.
– Я немедля пошлю наемников… – начал тулиец.
В тот же миг красный отсвет упал на косогор и на реку. Над Туитом взметнулось пламя. Халег обернулся к городу: у городских ворот выросло красное, точно раскаленное, облако, по форме напоминавшее быка.
По лицу владыки пробежала тень недоумения.
– Что происходит? – поинтересовался он у Халега.
– Похоже на сигнал… – тихо ответил тот. – Да, так и есть!
– О чем ты говоришь? – встрепенулся Тха-Таураг.
– Это знак Куллу, – пояснил Халег, обернувшись к Сенахту, – Этот красный бык означает, что нас провели, как мальчишек. Мы лишились Туита!
Он мрачно усмехнулся и побежал к кораблям.
– Господин, что происходит? – всполошились военачальники, окружавшие правителя.
Сенахт встал. Было видно, как дергается его щека.
– Что происходит? – переспросил он. – Ничего… Нас обманули. Остановить переправу! Верните воинов на берег. Мы возвращаемся.
– А как же валузийский передовой отряд? – спросил командующий кхешийской конницей.
– Это не отряд, – покачал головой Сенахт. – Это вся валузийская армия.
Глаза Тха-Таурага сверкнули.
– Проклятие… – пробормотал маг.
– Здесь, – продолжал владыка, – на этом берегу, кроме Кулла и тысячи воинов, которых видели лазутчики, нет ни души. Его войско там. И, думаю, оно уже вошло в город…
*
Луна еще не взошла, и было темно – хоть глаз выколи.
Два стражника стояли на смотровой площадке башни, возвышавшейся над воротами. Всю щеку одного из них пересекал шрам – след от удара ножом в какой-то пьяной драке.
Кхешиец уже забыл, когда и где это было. Он и свое имя уже не помнил, ибо все называли его Шрамом.
Второй был самым заурядным воякой, в юности поступившим в отряд туитских стражников и с трудом дослужившимся до десятника.
Кхешийская армия снялась из-под Туита и ушла на другой берег по мосту, составленному из судов. Внизу спешно разбирали шатры, на подводы грузили войсковое имущество, и стражники равнодушно наблюдали за тем, как в свете костров, ругаясь, суетились обозники, свертывавшие лагерь.
Наконец последняя телега отбыла к переправе, и стало тихо.
Вечером Шрам слегка перебрал пальмового вина, и теперь глаза у него слипались, точно веки были смазаны медом.
– Эй! – толкнул его локтем напарник.
Шрам вздрогнул и судорожно сжал в руках копье. Он заснул стоя.
– Ты, братец, не спи, – нахмурился десятник. – В другой раз я тебя не так разбужу. Понял?
– Понял.
Шрам зевнул и потянулся, разминая затекшие плечи.
– Мерещится мне что-то неладное… – буркнул его напарник.
– Что?
– Да не разобрать, темень-то какая за лагерем…
– Нет там никого, – тихо сказал Шрам.
– А я что говорю? Мерещится.
Шрам протер ладонями глаза. И тут ему показалось, что под стенами Туита в свете догорающих углей копошится множество крупных насекомых. Тьма шевелилась и ползла к городу, словно была живой.
– Труби! – прохрипел он.
– Чего трубить-то?
– Там…
– Что там? И тебе померещилось?
– Да вроде нет там никого, а вроде и есть…
– Понимаешь, если я сейчас дам сигнал, перебужу всех, а после окажется, что протрубил зря, худо будет, – сказал десятник.
– Это точно, – кивнул Шрам и предложил: – А давай факел со стены бросим.
– Это можно.
Шрам взял смоляной факел, запалил от лампы и, размахнувшись, швырнул подальше в ночь. Прочертив огненную дугу, факел упал и осветил вокруг себя землю.
– Нет там никого, – вздохнул десятник.
Послышалось короткое жужжание, и, оглянувшись, он увидел, что Шрам привалился к стене, а из его груди торчит оперенная стрела.
Десятник снова взглянул вниз и обомлел: тысячи валузийских воинов шли через покинутый лагерь бесконечным живым потоком, точно саранча.
Кхешиец поднес к губам сигнальный рожок, но вражеская стрела разорвала ему горло…
*
Валузийцы пришли под стены Туита среди ночи. Их не ждали. Грондарские лучники перебили караульных на башне, по приставным лестницам пехотинцы перебрались через стену и вырезали всю стражу у ворот. Город спал, не ведая о своей судьбе.
Когда ворота Туита распахнулись, Рамдан подал Куллу знак и, прочитав заклинание, ударил о каменную плиту, лежавшую у ворот, своим посохом. Ночь расколол сухой оглушительный треск, из камня вырос огненный бык и встал вровень со стенами. Вокруг мага было светло, как днем…
Конники Энкеши и Эрадаи галопом въехали в город и понеслись по темным и кривым улочкам Туита, точно демоны смерти… Горожане заперлись по домам, моля Сатха о защите.
Воины, не встречая сопротивления, растеклись по городу.
Гарнизон Туита, застигнутый врасплох, быстро разоружили. Кхешийцы сдались, даже не пытаясь драться. Дворец наместника также пал без боя. Разоруженную стражу увели в подвал и заперли до утра…
В покоях дворца расположились валузийские военачальники.
И только в храме Сатха, что стоял на городской площади против дворца наместника, полегла сотня валузийских пехотинцев. В храме в ту ночь находились послушники и жрецы, с ними остался маг Черного Логова – Амензес…
*
В полутьме храмового зала на циновке лежал Амензес. Глаза его были прикрыты, и грудь вздымалась мерно, как у спящего. Его сознание витало сейчас далеко от Туита – на той стороне реки. Амензес смотрел на миг глазами совы и видел Кулла и валузийских воинов, бредущих по пустому и темному берегу…
Из транса его вывел послушник.
– Как ты посмел? – выдохнул Амензес, придя в себя.
Он поднялся с циновки, собираясь наказать дерзкого, но голова его закружилась, а ноги стали ватными. Чтобы не упасть, маг схватил послушника за плечо.
– Прошу прощения, господин, – заговорил, оправдываясь, послушник. – Валуэийцы в городе…
– Что? Ты бредишь? – прошипел «Амензес. Он ничего не мог понять и оттого злился еще больше. – Я только сейчас видел Кулла на том берегу…
Послушник затравленно оглянулся. Маг прислушался.
Тревожно мигали огни светильников. За стенами слышались невнятный гомон, лошадиное ржание и крики. Внезапно глухой и тяжелый удар сотряс все здание.
– Что это? – спросил Амензес.
– Они вошли в Туит.
С пятого удара таран вышиб храмовые ворота.
С факелами в руках внутрь ворвались валузийские пехотинцы.
– Колдовское отродье! – тяжело дыша, бросил одни и рубанул стоявшего у ворот жреца секирой.
– Где-то здесь точно есть золотишко, – крикнул другой и начал тыкать копьем в ниши.
Третий разбил палицей статую Сатха.
Амензес от такого святотатства едва не задохнулся, а глаза его вспыхнули недобрым огнем.
– Прочь, варвары! – зашипел он. – Грязные валузийские свиньи! Я напою Великого Змея вашей кровью!
Курчавый рослый валузиец обернулся на голос. Из всего сказанного он не понял ничего, но по тону определил, его оскорбляли.
– А ну-ка повтори, что ты сказал, кхешийский урод? Сейчас я пощекочу тебя немного…
Послушники отступили за спину мага.
– Ты узнаешь ярость Сатха, – пообещал валузийскому пехотинцу Амензес.
Он сорвал с пояса покрытый письменами кожаный кошель и, когда воины подошли ближе, прочел короткое заклинание, закрыл глаза и высыпал из кошеля бесцветный порошок на пламя стоявшего рядом светильника.
Вспышка была мгновенной и такой яркой, что казалось – под сводами храма зажглись сотни солнц. Потом повалил белый дым, от которого глаза переставали видеть.
Никто из валузийцев, набившихся в храм, не успел заслониться от света и укрыться от дыма – все ослепли.
– Вот она, ярость Сатха! – восторжествовал Амензес.
В храме началась свалка, беспомощные воины отчаянно бранились, стараясь найти выход.
Маг взял в каждую руку по жертвенному кинжалу и начал резать воинов, точно скот. Его движения были быстрыми и точными, как удар кобры. Вопли врагов звучали для него нежнейшей музыкой, и он радостно приносил своему богу одну жертву за другой.
Валузийцы попытались достать мага мечами, но удары слепых воинов то попадали в пустоту, а то и уносили жизни товарищей. Тогда кто-то из воинов не выдержал и начал громко звать на помощь.
Амензес сеял смерть, словно разъяренный демон, и скоро мозаичный пол храма стал липким от крови…
Бойню остановил Рамдан, поспешивший на крики. Увидев перед храмом воинов, которые испугались колдовского дыма, он протиснулся сквозь толпу, произнес защитное заклинание и смело шагнул в храм.
Амензес кружился по залу, переходя от одного несчастного к другому. Его плащ покраснел от крови, жертвенные кинжалы побурели, словно покрылись ржавчиной.
Глаза Рамдана и жреца Черного Логова встретились.
– Ты тоже умрешь! – пообещал Амензес и метнул оружие.
Рамдан не шелохнулся и не -пригнул головы. Кинжал просвистел у его виска и упал на пол.
Увидев, что валузиец читает заклинание, возвращавшее зрение, маг бросился на него, но опоздал. Рамдан уже произнес последнее слово и щелкнул пальцами. В тот же миг воины прозрели.
Амензес дико закричал: на него со всех бросились воины.
Рамдан вышел из храма, чтобы не видеть, как пехотинцы кромсают жреца на куски.
*
Незадолго до рассвета «Великий Хотат» бросил якорь под стенами Туита, и Кулл вошел в захваченный город.
Улицы были озарены светом бесчисленных факелов, на площадях и перекрестках горели костры. Воины приветствовали валузийского короля криками и поднятыми над головой клинками.
Кулл не стал останавливаться во дворце наместника, а поспешил к южной стене, где на смотровой площадке башни его ждал Брул, наблюдая за вражеской армией.
Кхешийцы уже переправились обратно на этот берег, и теперь Халег отводил армию из-под стен захваченного города. Корабли снимались с якоря и уходили вверх по реке. Задуманный Куллом грандиозный обман удался.
– Сенахт понимает, что проиграл, – сказал Брул. – Но он сохранил ясный рассудок и не будет штурмовать Туит этой ночью.
Кулл кивнул:
– Я отдал приказ, чтобы воины сегодня не пили вина. Едва рассветет, начнется битва. Я взял город, а теперь разобью армию.
Глава девятнадцатая
Над Туитом утренний ветерок разогнал дым пожарищ, и ничто теперь не напоминало о ночном штурме. Тихо всходило солнце. Начинался еще один ясный день. Городские ворота медленно распахнулись, выпуская воинов, которые Они шли по полю будущей битвы к месту построения.
Войска Кулла строились в три эшелона.
В первом – перед валузийским фронтом – замерли десять тысяч вальгарских всадников во главе с Эрадаи. На правом фланге выстроилилсь конники Камелии и Валузии с Энкеши и Кандием во главе, их объединенный отряд насчитывал тринадцать тысяч клинков.
Во втором эшелоне на левом фланге – семитысячный отряд наемников во главе с Тезиарием. Ему придется действовать в заболоченном месте у реки, непроходимом для конницы.
В центре встала валузийская пехота. Двадцать тысяч воинов возглавил Келкор.
Правый фланг заняли пять тысяч таваронцев во главе Затулом. Их противник – кхешийцы, засевшие на холме.
Перед фронтом рассредоточились три тысячи грондарских лучников. Манорг встал в центре перед валузийской фалангой. Лучникам выдали по два дополнительных колчана.
В третьем эшелоне в резерве построились десять тысяч камелийцев во главе с Тальмешем.
Когда из Туита вышел последний воинов, воины Сатха уже приготовились к битве. Жрецы провели перед армией жертвоприношение и объявили: боги благосклонно приняли подношение и обещали даровать победу.
Кхешийцы заняли подготовленную с ночи сильную позицию. Их правый фланг прикрывала река с топкими болотистыми берегами, на левом располагался высокий холм.
Всю ночь рабы и наемники устанавливали перед кхешийским фронтом рогатки и рыли волчьи ямы. Сенахт, посоветовавшись с Халегом и другими военачальниками, расставил войска в два эшелона.
В первом на правом фланге построился отряд легковооруженных чернокожих наемников, который возглавил Ча – вождь племени. Год назад он со своими соплеменниками осаждал Кхешию, чудом избежал плена, а сегодня стоял под кхешийскими знаменами во главе хорошо обученного семитысячного отряда.
В центре встала тридцатитысячная фаланга кхешийской армии, которая должна было принять всю силу удара валузийцев. Халег находился в первом ряду, как простой воин.
Холм занял пятитысячный отряд гвардейцев под командованием Измала.
Вся конница сосредоточилась перед холмом на левом фланге. У Сенахта было всего десять тысяч всадников.
Подавляющие преимущество валузийцев в коннице решили хоть как-то возместить, создав препятствия для лошадей. Именно для этого и понадобились ямы-ловушки и рогатки. Впереди рассыпались четыре тысячи легковооруженных пращников и лучников.
За правый фланг Халег не беспокоился: там было слишком топко для лошадей.
Во втором эшелоне построились четыре тысячи гвардейцев. Сенахт разделил их на два отряда поровну и поставил на стыках флангов и центра.
После ночного перехода армии по кораблям суда расцепили и отвели вверх по течению.
Правитель Кхешии, сидя на вороном коне, с вершины холма осмотрел позицию и остался доволен.
Конечно, поле возле Туита было лучше подготовлено и, не допусти жрецы досадной ошибки, сейчас на фланге у кхешийской армии была бы сильная крепость.
Сенахт понимал, что от полного разгрома его армию спасла только наступившая ночь. Скопление войск на переправе представляло собой прекрасную мишень, и, ударь тогда валузийцы, они бы могли уничтожить половину кхешийского войска, а другую запереть на противоположном берегу без обоза и припасов.
Хорошо, что в руки Кулла попала только часть обоза, которая по непонятной причине задержалась в городе.
Когда варвар взял Туит, Халег отправил обоз ставить новый лагерь за холмом, а сам принялся организовывать оборону. Ему удалось собрать стройную фалангу, которая могла отразить удар валузийцев.
Неизвестно, что удержало валузийцев от атаки: темнота или эта фаланга. Халег, конечно, слишком суров и своенравен, но, надо признаться, дело свое знает.
Из раздумий Сенахта вывели звуки труб, возвестившие начало битвы. Уже были принесены все жертвы, уже сказаны все речи, теперь пора заговорить стали. Первые отряды вальгарской конницы с гиканьем понеслись вперед.
По приказу Эрадаи вперед ускакала первая сотня, чтобы произвести разведку. Остальная конница рысью отправилась следом. Одновременно с ними выступили воины Кандия и Энкеши, которые помчались на кхешийскую конницу, ожидавшую на левом фланге.
Сотня валузийцев далеко оторвалась от основных сил, наткнулась на рогатки и немного замедлила бег. Несколько лошадей упали, переломав ноги. Воины развернулись и поскакали по фронту, определяя, где установлены рогатки.
Волчьи ямы они увидели издалека, так как кхешийцы копали их впопыхах и не успели как следует спрятать, а вот несколько участков, где рогатки были поставлены очень редко, обнаружили не сразу и, посшибав их, устремились вперед. За ними последовали главные силы.
Их встретила кхешийская фаланга, ощетинившаяся сотнями копий. Первыми вступили в бой лучники и пращники, они стали обстреливать приближавшуюся конницу, а когда валузийцы оказались в опасной близости, отступили.
Всадники сшиблись с первым рядом кхешийцев, и тот подался назад.
Лошади не могли ни таранить сомкнутый строй людей, ни перепрыгнуть его. Они останавливались помимо своей воли, вставали на дыбы и пытались свернуть в сторону. Опытный наездник разгонял животное так, что оно не могло вовремя остановиться, а те лошади, что скакали сзади, еще и подталкивали его. При этом всадник старался достать длинным копьем или мечом вражеских воинов, а из задних рядов атакующих через головы товарищей бросали дротики.
Если после этого противник не обращался в бегство, то бой принимал затяжной характер, а пехота становилась главной.
Валузийская конница растеклась по фронту. Одна из лошадей встала на дыбы, ей в брюхо воткнулось копье, и она с громким ржанием повалилась на бок. Наездник, за мгновение до этого проткнувший врага копьем, не смог подняться, и его добили мечем.
Эрадаи видел это отчетливо, когда его скакуна вынесло на строй кхешийцев. Он выхватил меч, первым ударом перерубая древко копья, нацеленное ему в сердце, а затем, замахнувшись, разнес чей-то щит и шлем, разрубая череп. Он успел нанести несколько ударов, прежде чем в его плечо воткнулась стрела и он выронил меч. Его тут же закрыли щитами телохранители.
Здоровой рукой Эрадаи повернул лошадь, его место сразу занял другой воин. Телохранители расчистили дорогу и вывели командира из толчеи.
– Трубача ко мне! – приказал Эрадаи. – Труби «отход».
Над полем раздался сигнал. Наездники, развернув лошадей, галопом поскакали назад. За ними бросились кхешийцы, но их остановил Халег:
– Назад! В строй! Назад!
Этот крик охладил самые буйные головы: ту-лийца боялись в армии, зная его необузданный нрав.
Первый штурм кхешийцы отбили. Эрадаи передал командование и приказал идти на помощь Кандию.
Кхешийцы оказались умнее и не поддались на уловку зальгарцев. Конница снова пошла бы в атаку, если бы противник, ломая ряды, бросился вдогонку. Тогда для кхешийцев все было бы кончено.
Как только зальгарская конница развернулась и поскакала на левый фланг, Кулл приказал выступать пехоте.
Барабаны задавали темп. Валузийцы и наемники, как один человек, двинулись вперед. Солнце играло в тысячах доспехов, начищенных до блеска. Перед фалангой на прекрасном скакуне выступал Келкор. Когда воины подошли к кхешийцам на полет стрелы, он освободил место грондарцам Манорга.
Из-за спин кхешийцев тут же выскочили легковооруженные лучники и пращники. Началась перестрелка.
Валуэийцы стреляли лучше, но кхешийцев было намного больше, и воины Сатха понесли мало потерь. Однако воины Кулла не отступали, и, лишь когда до противника оставалось примерно сорок шагов, Манорг отдал приказ отходить.
Команда понеслась по цепочке, грондарцы отошли назад. Кхешийцы, подхватив раненых, спрягались за щитами.
Барабанщики по приказу Келкора начали выбивать дробь, последние сто локтей валуэийцы пробежали. Из-за спин первых рядов в противника полетели дротики.
Армии сошлись. Сотни щитов приняли на себя удары сотен щитов, затрещали ломающиеся копья, послышались вопли раненных и воинствующие кличи.
– Кулл! Кулл! – извергали тысячи глоток.
– Сатх! Сатх! – отвечали кхешийцы.
Под напором валузийцев противник подался назад, но лишь немного, не разрывая строя. Халег довольно улыбнулся: не зря он потратил два года, обучая войско.
В щит тулийцу ударило копье, и мощный удар отбросил его на щит стоявшего сзади воина, не причинив, однако, никому вреда. Халег расхохотался и ринулся в бой. После первого же выпада копье тулийца переломилось, и теперь он бился коротким кхешийским мечом, сея смерть и упиваясь предсмертными хрипами врагов. Кхешийцы, взирая на него, как на неуязвимого бога войны, все теснее смыкали ряды, не давая противнику продвинуться ни на шаг.
Валузийская фаланга подалась немного назад, увлекая за собой неприятеля. Халег не устоял на ногах, упал, но успел подняться. От вражеского меча его спас мертвый воин, который, рухнув на тулийца, закрыл его.
Не прошло и пяти ударов сердца, как армии сшиблись во второй раз. Валузийцы рубили с плеча: в сутолоке боя их мечами невозможно было колоть. Кхешийцы, всегда предпочитавшие короткие клинки, находились в более выгодном положении.
Сражались только первые ряды, а те, кто был в задних, оттаскивали раненых и занимали их места. Так что битва, скорее, напоминала отдельные поединки, у которых не могло быть конца: павшего тут же сменял другой воин.
Халег отбросил тяжелый щит и достал из-за спины обоюдоострую секиру. Через миг первый валузиец упал с раскроенным черепом. Вторым ударом тулиец разнес щит следующего противника и сразу почувствовал, как, прорубив панцирь, неприятельский клинок вспорол плоть. Халег мгновенно вышел из боя, осмотрел рану и, перевязав ее, снова бросился на врагов.
В это время Келкор пробрался в первые ряды, встал плечом к плечу с простыми воинами и сразу же уложил несколько кхешийцев, а затем, сделав решительный выпад, перерубил древко копья, нацеленного в сердце воина, стоявшего рядом.
– Благодарю тебя, господин, – сказал воин.
– Не стоит. Как тебя зовут? – поинтересовался Келкор, отбивая щитом колющий удар, а своим мечом перерубая воину Сатха ключицу.
– Харам. Хороший удар, господин.
– И ты дерешься не хуже.
Битва была в самом разгаре, когда над кхеший-цами начал подниматься столб черного дыма. Как заметил Келкор, он приобретал форму змеи.
*
На правом фланге наемники сильно потеснили воинов Ча.
Чернокожие войны выдержали первый натиск воинов Тезиария. Завязалась схватка, в которой выучке и вооружению валузийских наемников воины Сатха могли противопоставить лишь мужество и азарт. Однако наемникам пришлось отступить. Это был единственный фланг, где кхешийцы атаковали противника.
После очередной отбитой атаки, когда чернокожие откатились назад, на образовавшуюся небольшую площадку выпрыгнул Ча, вооруженный легким щитом и булавой, и, потрясая оружием, вызвал противника на поединок.
Наемники застучали мечами о щиты, вперед вышел Тезиарий.
Едва валузиец шагнул к неприятелю, Ча сам побежал к нему и ударил булавой. Тезиарий успел прикрыться щитом и ответил на удар. Поединок начался.
Почти сразу Ча развалил щит Тезиария. Валузиец замахнулся, но его меч пропорол пустоту: чернокожий отскочил в сторону. Противники закружились на месте. Воины, следившие за схваткой, зароптали, требуя продолжить бой.
Тезиарий мгновенно понял: перед ним – грозный соперник и, если он не покончит с ним в ближайшее время, поединок будет проигран.
Наконец Ча с громким криком бросился вперед. Тезиарию удалось перехватить руку с занесенной булавой и ударить мечом, как стилетом, в бок чернокожего. Клинок мягко вошел в плоть и проткнул сердце.
В глазах Ча застыло удивление, и он, не издав ни звука, осел на землю. Все на мгновение притихли.
Тезиарий поднял меч:
– Вперед!
Валуэийцы бросились на оторопевшего противника и заставили его попятиться.
К Тезиарию прискакал посыльный:
– Приказ от короля Кулла.
– Давай.
– »Прекрати топтаться на месте. Атакуй», – прочел Тезиарий.
– Передай королю, что его приказ исполнен.
Валузийские наемники усилили натиск, и чернокожие воины побежали, оголяя фланг кхеший-ской фаланги. Семитысячный отряд был готов ударить в тыл кхешийцам.
В это мгновение над воинами Сатха начал подниматься черный дым, постепенно принимавший форму змеи.
*
На правом фланге шел упорный бой.
Конная лавина Кандия и Энкеши ударила по кхешийской коннице. Командовал кхешийцами тысячник Натхус, опытный, умный и умелый воин. Чтобы остановить валузийскую лавину, он выставил впереди заградительные отряды, и всадники Кандия, смяв несколько сотен врагов, ударили по главным силам заметно слабее, чем намеревались.
Конница сошлась в открытом бою. Крики командиров тонули во всеобщем шуме. Лошадиное ржание сливалось со звоном металла. Ломались копья, застревая в телах.
Мечи жадно пили кровь, как пьяница вино, и не могли насытиться. Из-за пыли, поднятой лошадьми, ничего нельзя было разглядеть.
Неизвестно, чем кончился бы бой, не ударь во фланг кхешийской конницы зальгарцы.
Натхус, видя, что его воинов могут полностью уничтожить, приказал трубить «отход», но спокойного отступления не получилось: кхешийцы обратились в бегство.
Как только поле перед холмом освободилось, вперед выступила фаланга таваронцев и под барабанную дробь пошла на приступ. Тысячник Измал ожидал противника на вершине холма и, когда до противника осталось локтей двадцать, вышел навстречу.
Валуэийцы, прикрываясь щитами, начали наседать на противника, стремясь выбить его с холма.
Бой шел с переменным успехом, когда над кхешийцами начал подниматься столб черного дыма.
*
Когда эальгарцы пошли в атаку, Сенахт поскакал к шатру жрецов, поставленному в тылу кхешийской армии. Навстречу правителю вышел Сатхамус:
– Мы ждали тебя, владыка.
– Битва началась. Я хочу знать, что вы собираетесь делать.
– Поговорим в шатре.
Сатхамус откинул полог, пропуская правителя вперед.
Когда глаза привыкли к полумраку, Сенахт осмотрелся вокруг. В середине шатра возвышался алтарь с чешуйкой Сатха, вокруг которого был нарисован круг с пентаграммой и магическими знаками. За ним стоял стол с различными бутылями и незнакомыми предметами, в дальнем углу – другой, за которым сидели люди. К ним и повел Сатхамус владыку, старательно обходя начертанный круг.
Сенахт сразу догадался, кто перед ним – весь цвет Черного Логова во главе с Тха-Таурагом. Не хватало только Амензеса.
– Господина удивляет отсутствие Амензеса? – спросил Тха-Таураг.
– Да, почтенный маг.
– Он ушел в царство мертвых, о чем все мы искренне сожалеем. Но давайте перейдем к делу.
– Я хотел бы узнать, чем вы можете помочь армии, – начал Сенахт.
– Сознавая, какая беда нависла над Кхешией, мы решили вызвать главного бога нашей земли.
– Вы можете вызвать Сатха прямо сейчас? Днем?
– Да, мой господин. Посмотри на стол возле круга. Там собраны святыни всех богов Кхешии. Они нам нужны, чтобы вызвать Великого Змея. У нас не хватает только талисмана забытого бога, к культу которого, как нам известно, ты принадлежишь.
– Вам нужен папирус с кровью Усира, который передал мне Та-Нут?
– Да. Нам известно, что он у тебя, а также то, о чем ты говорил с Та-Нутом позапрошлой ночью. И мы одобряем твое решение. Мы должны защищать Кхешию.
– У меня есть три просьбы.
– Да, мой господин. Я понял, что ты будешь торговаться. Ну что же, верность стоит дорого, – едва заметно улыбнулся Тха-Таураг. – Говори.
– Половина налогов должна поступать в мою казну.
– Если это не касается доходов с земель храмов, пожалуйста.
– Не касается. Далее. Надо возродить культ забытого бога.
– Это сложнее. Но мы можем разрешить построить храм здесь, в Туите, на этом поле. Но только после победы.
– Есть еще кое-что, для меня очень важное.
– Я слушаю.
– Дело касается Та-Нута и других последователей нашего культа, схваченных вчера.
– Предатель Та-Нут мертв. Остальные сидели в казематах дворца наместника Туита. Сейчас там хозяйничают варвары. Мы можем лишь обещать прощение всем, кто останется жив. Еще что-нибудь?
– Надо составить договор и скрепить его клятвой, – сказал владыка.
– Сейчас писец составит бумагу, и мы ее подпишем.
Вскоре к ним подошел писец и с поклоном передал правителю договор.
Сенахт быстро пробежал текст, затем взял личную печать и сделал оттиск на документе. Его примеру последовали все остальные. Потом Тха-Тау-раг произнес клятву, и все повторили ее.
Тогда Сенахт вынул из кожаной сумы шкатулку и протянул ее магу.
– Нет, мой господин, ты должен открыть ее сам.
Сенахт достал папирус. На нем алым пламенем пульсировала кровь Усира.
– Положи его на стол.
Сделав это, Сенахт простился с магами, вышел из шатра, вскочил в седло и в сопровождении телохранителей поскакал к холму, с вершины которого ему открылась вся картина битвы.
На правом фланге чернокожие наемники успешно сдерживали натиск воинов Тезиария. В центре сошлись фаланги, и Халег успешно отбивал атаки валузийцев. Впереди клубилось облако пыли – сражалась конница. На помощь валузийцам спешили зальгарцы.
Владыка решил, что Натхусу надо помочь, и подозвал к себе Измала:
– Надо спуститься с холма и ударить по валузийцам. Иначе всю мою конницу уничтожат.
– Мой господин, боюсь, это невозможно. Натхусу этим не поможешь, а нас просто затопчут. К тому же мы потеряем сильную позицию. Да и виданное ли это дело, чтобы пехота вмешивалась, когда дерется конница?
– Это приказ. Выступай немедленно, или я буду считать тебя трусом.
– Я не трус. Но ты, владыка, делаешь ошибку.
Измал только собрался отдать приказ выступать, как протрубили отход. Для кхешийских всадников все было кончено. Мимо холма помчалась отступающая конница. Ее преследовали по пятам валузийцы.
