Текст книги "Талантливая ученица тёмного архимагистра (СИ)"
Автор книги: Галлея Сандер-Лин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
– Шипы розы были пропитаны очень нехорошим зельем, подкреплённым заклинанием, которому вы не сможете сопротивляться, если я не вмешаюсь, – начал он. – А я не вмешаюсь до определённого момента. На вас хотели наложить заклятие подчинения и заставить что-то сделать, и у нас не остаётся выбора, как исполнить их замыслы. Здесь, – он достал крошечный пузырёк с капелькой светло-бурой жидкости, – то зелье, которое я собрал с шипов розы, только в очень и очень уменьшенной концентрации. Вы ведь хотите осознавать, что происходит, а не быть бездумной марионеткой в чужих руках?
Уверенный кивок был ему ответом.
– Однако предупрежу, что сопротивляться силе заклинания вы не сможете. То есть вам нужно будет просто делать то, что от вас потребуют, даже если это окажется чем-то не совсем приятным, и не паниковать, внутренне не сопротивляться и вообще никак не показывать, что находитесь в сознании.
– И почему каждое ваше слово меня не успокаивает, а заставляет волноваться ещё сильнее? – спросила она слегка дрогнувшим голосом.
– Потому что это нормальная реакция на подобные слова, – на его губах мелькнула едва уловимая улыбка, смягчая красивые, но суровые черты лица. – И знайте, что я буду рядом. Всегда… эм, всю ночь. Вы не будете меня видеть, но не сомневайтесь, что я появлюсь в нужный момент. Верите?
Альвинора верила и будто во сне следила взглядом, как дроу достаёт из-за пояса кривой кинжал и, шепча какие-то заклинания, делает крошечный надрез (скорее, даже «точку») на её безымянном пальце. Потом открывает принесённый пузырёк и чарами заставляет капельку зелья смешаться с кровью и впитаться в ранку. И вот уже вместо ранки снова здоровая кожа, а по жилам начинает растекаться что-то чужеродное, опасное, неотвратное, тревожа душу и подчиняя своей воле.
– Не сопротивляйтесь, – прошептал дроу, казалось, касаясь её кожи. – Подчинитесь чужой воле. Чего вы сейчас хотите?
– Чего хочу? – прошелестела Аль в ответ.
Ей почему-то подумалось, что они находятся одни в комнате, сидят рядом-рядом, за окном сгущаются сумерки, а позади большая и удобная кровать, на которой куда лучше расположиться вдвоём, нежели одному… Что это за мысли? Чьи это мысли? Нет, точно не её.
– Да, о чём думаете прямо сейчас? – голос архимагистра обволакивал, и были в нём какие-то странные интонации, которых Альвинора не слышала прежде.
А ещё он так близко… Нет, недостаточно близко, можно придвинуться ещё ближе, гораздо ближе…
– Кажется, мне хочется вас поцеловать, – наконец призналась несчастная Аль, удивляясь самой себе. Хотя это были вовсе не её слова и не её желания.
Она бы и рада отвести глаза, но декан не давал, очевидно, удерживая её взгляд магией.
– Что-то ещё? – подбодрил он не приближаясь, но и не отстраняясь.
– Прижаться к вам сильно-сильно, – продолжала она, не в силах остановиться. – Обнять. И чтобы вы меня тоже обняли. Снова поцеловать, а потом чтобы вы…
– Достаточно, – он приложил палец к её губам, и она с трудом удержалась, чтобы его не лизнуть.
В этот момент душа Альвиноры отчаянно сопротивлялась возмутительным желаниям и слишком откровенным мыслям, которые стремились заполонить её изнутри, не оставить места свободной воле.
Взгляд дроу изменился, голос тоже. Он что-то говорил, но Аль не слышала слов. Перед глазами всё стало расплываться, звуки слились в непонятный гул, а невероятная усталость обрушилась так неожиданно, что Альвинора откинулась на кровать. Последнее, что она помнила, – это склонившийся над ней дроу и его шёпот в самое ухо:
– Не бойтесь этой ночи. Просто следуйте чужой воле и помните, что я рядом.
Глава 15
Аль проснулась как от удара и села на кровати. Спать в одежде – то ещё удовольствие, но мысли об этом были где-то на краю сознания и скоро покинули голову. Комната, в которой не наблюдалось никаких следов архимагистра, освещалась приглушённым светом магического огонька на стене, позволившим беспрепятственно подойти к двери и ни обо что не споткнуться.
Альвинору будто вела какая-то сила, подгоняла вперёд. И что самое удивительное – она знала, куда нужно идти. Не понимала, а именно знала, словно бывала здесь десятки раз и там, куда направлялась, тоже. Странная уверенность, чужая уверенность, только на этот раз не враждебная, а какая-то родная, слишком родная.
Тело двигалось само, вело в непонятном направлении. Внутренняя тьма беспокоилась, но почему-то не подавала голоса, будто ей что-то мешало. Или она просто не ощущала такой уж сильной угрозы? Вскоре Аль покинула общежитие, вошла в здание академии и спустилась на цокольный этаж, а затем и в подвалы. Она петляла по неизвестным коридорам, спускалась всё ниже и ниже, пока на пути не выросла преграда в виде массивной металлической двери.
И тут само собой в руке родилось какое-то заклинание, а губы зашептали незнакомые слова – и дверь натужно задрожала. Альвинора не понимала, что делает и как это у неё получается, но продолжала усердствовать, пока дверь не поддалась. Ощутимо задрожав, та распахнулась, открывая новый лабиринт коридоров. Аль продолжила путь, сворачивая то тут, то там, а созданный ею средней яркости пульсар плыл чуть впереди, освещая дорогу. В коридорах не было следов запустения, да и гроздья паутины не украшали стен, то есть этими помещениями либо активно пользовались, либо кто-то просто озаботился поддерживать здесь чистоту с помощью бытовых чар.
Альвиноре было страшно, очень страшно и тревожно тоже. Что там говорил архимагистр? Что будет рядом? Ну, и где он? Почему ничего не предпринимает? Как он и просил, она не сопротивлялась чужой воле и послушно следовала туда, куда влекла её неведомая сила. Но для чего всё это? И кому понадобилось? Аль чувствовала себя куклой в чьих-то умелых руках, и этот кто-то явно знал, что делает. Взмах руки, поворот головы, шаг вправо или влево… Всё это было чужим, неестественным, но точно выверенным и неотвратным.
Когда она остановилась у пустой стены в тупике, то сначала подумала, что неведомый кукловод ошибся и завёл её не туда. Но не тут-то было! Ладонь Аль взметнулась в сторону глухой кладки – и по стене прошла рябь, после чего на мгновение проявился силуэт двери, но затем снова исчез. Сердце забилось в радостном предвкушении, а душой стало овладевать удовлетворение. Она нашла! Что там, за этой дверью, Альвинора не знала, но очень остро чувствовала, что её кукловод доволен.
Она не понимала, как у неё это получается, но заклинания рвались наружу, словно были известны ей всю жизнь. Отточенная техника и многолетняя уверенность напирали на преграду, пытаясь открыть, развеять, взломать. Чужая техника и чужая уверенность. Но чья?
Стена шла рябью, но не поддавалась, силуэт двери проявлялся всё чаще, однако на этом всё и заканчивалось. Внутри стали зарождаться раздражение и злость. Не хватает мощи и силы, чтобы открыть. Но ей надо, очень надо, до безумия просто, до потери себя. Стремление взломать преграду становилось всё нестерпимее и уже походило на одержимость.
Аль гасила по стене огромными сгустками магии, дрожала от натуги и тяжело дышала, но всё никак не могла уловить ту ниточку, которая позволила бы распутать защитное заклинание, наложенное на дверь. Вроде бы и знала «ключ», но открыть не могла.
– Всё, остановитесь, – тёмный декан возник из ниоткуда и перехватил занесённую для очередной атаки руку. – Я узнал, что хотел.
– Н-не могу, – выдавила Аль и как безумная продолжила атаки другой рукой.
– Адептка Арис, хватит! – он прижал обе её руки к бокам, пресекая дальнейший бесконтрольный расход магии. – Теперь я разрешаю сопротивляться чужой воле.
– У меня не получается, это сильнее меня.
– Адептка Арис…
– Мне надо туда… – она, будто одержимая, рвалась из рук архимагистра.
– Нет, не надо, – настаивал преподаватель и продолжал её удерживать.
– Надо, очень надо! – Аль царапалась, кусалась, брыкалась и тянула руки к заветной дверке.
Тогда декан сковал её заклинанием, дал что-то выпить, а потом обнял, крепко-крепко, и стал нашёптывать на ухо какие-то заветные словечки, от которых тело расслаблялось, судорожно сжатые пальцы разжимались, а опустошающее чувство неудовлетворённости отступало. Ощущение подконтрольности чужой воле тоже постепенно спадало. Она успокаивалась, да и в тёплых объятиях дроу было так хорошо! И когда он попробовал отстраниться, не пустила, вцепилась в его мантию, словно та была последним спасением от неведомого зла.
Тёмный противиться не стал, подхватил Альвинору на руки и перенёс порталом на крепостную стену. Затем его глаза зажглись красным. Он напряжённо осматривал окрестности замка, вглядывался в почти непроглядную тьму, тускло подсвеченную звёздами на безлунном небе. Что он там хотел рассмотреть? И почему так и не поставил Аль на ноги?
Наконец дроу погасил алое сияние и, кажется, немного расслабился, а Альвинора, вымотанная ночной прогулкой, положила голову ему на плечо и просто наслаждалась этой ночью, хотя поднявшийся осенний ветер основательно проникал под мантию. Аль вздрогнула, и Аркент’тар, бросив на неё быстрый взгляд, открыл очередной портал, унося в тепло и уют спальни.
В этот раз спальня оказалась не гостевой, а имела конкретного хозяина, который и водрузил ношу на собственную кровать. После ночной «прогулки» Аль ощущала себя настолько разбитой, что уже ничему не удивлялась и не сопротивлялась. Если Тёмный принёс её к себе, а не в Светлое общежитие, значит, так надо, и ни к чему лишние вопросы или выяснение отношений.
– Этой ночью я должен быть с вами, чтобы избежать возможных… эм, сюрпризов, – постановил он. – Буду наблюдать за вашим состоянием и, если что, приму соответствующие меры.
В голове Альвиноры теснилось множество вопросов, но на них абсолютно не было сил. Она просто следила взглядом, как декан отошёл к столу и вытащил из ящика свиток, пробежал глазами по написанному и задумался. Потом её взгляд скользнул по столешнице и остановился на лорексе под прозрачным куполом, который она когда-то подарила архимагистру. Цветок всё ещё переливался разными цветами и сверкал, но был гораздо более тусклым, чем раньше.
– Вы… до сих пор его храните? – прошелестела Аль, настолько её голос сейчас был бесцветным и слабым.
Мужчина скосил глаза сначала на лорекс, а затем на неё:
– А вы сомневались? Это же ваш подарок. К тому же на нём отражается ваше внутреннее состояние: чем хуже себя чувствуете, тем печальнее внешний вид цветка.
Так вот почему лорекс сейчас такой блёклый и невыразительный.
– То есть… он может стать прежним?
– Конечно может! И обязательно станет. Вот только вас немного подлатаем… – декан снова погрузился в чтение, кажется, что-то прикидывая в уме, а потом отложил свиток и двинулся к кровати. – Лежим спокойно, не волнуемся и не мешаем мне работать.
Его тёплые руки светились магией и почти невесомо касались лба, висков, затылка, потом перешли к запястьям, вливая потоки силы, изгоняя внутреннюю пустоту и заставляя вновь чувствовать себя живой. Но вместе с тем стало накатывать дикое желание спать.
– Вы опять? Снова сонные чары? – буркнула Аль.
– Да, сейчас середина ночи, спите спокойно. Как уже говорил, я буду рядом и присмотрю, только вы не будете меня видеть. Думаю, так вам будет комфортнее: уверен, вы не привыкли спать в одной комнате с посторонним мужчиной, – декан стал растворяться в воздухе, кажется, применив заклинание невидимости.
– Нет, не исчезайте! – она ухватилась за край его мантии, и дроу снова проявился. – Хочу видеть… и чувствовать.
– Уверены?
– Да, это гораздо лучше, чем гадать, где вы находитесь и что делаете.
«И смотрите ли на меня…»
– Любите всё контролировать? – усмехнулся он и присел на край постели.
– Не люблю неизвестность… и неопределённость… – из последних сил пробормотала она, всё ещё удерживая его за мантию, и, взглянув слипающимися глазами на цветок, отметила, что тот снова стал ярким и красивым. А дальше голова стала тяжёлой, веки сомкнулись, и только мягкая ткань под пальцами ощущалась какой-то до боли родной. Она успокаивала, дарила чувство защищённости. Это его мантия, а если Тёмный рядом, можно ничего не бояться. Ведь правда?
Алакдаэр смотрел на лицо спящей девушки, сна не было ни в одном глазу. Он уже давно пересел в кресло, предварительно пододвинув его к кровати потоком магии и очень осторожно высвободив одежду из цепких девичьих пальчиков. Позволять женщине спать в его постели было, разумеется, безрассудством. Её свежий цветочный аромат впитается в наволочку и простыни, смешается с его запахом… Так было и в прошлый раз, но жизнь его ничему не учит. Снова придётся лежать в кровати и отвлекаться ото сна воспоминаниями о белокурых волосах на его подушке и хрупком теле, завёрнутом в одеяло.
Откинувшись на спинку кресла, дроу наблюдал за тем, как спит его гостья, за малейшими изменениями её лица, прислушивался к внутренним ощущениям. Ну что за ирония судьбы?! Он так долго и тщательно избегал женского племени, сторонился, как огня, подпуская к себе только тех представительниц слабого пола, которые заслужили доверие и не вызывали неприятия, и тут его привязали к юному созданию, которое по человеческим меркам годится ему… где-то в праправнучки!
И пусть Ал не человек, а она не совсем человек, да и ощущает он подобные возрастные нюансы по-другому, не так, как обычные люди, но адептка Арис в данный момент живёт по человеческим законам и наверняка для неё всё это неприемлемо. А то, что иногда поедает наставника взглядом, вызывая в его душе ответные опасные желания, которые приходится тщательно контролировать… Эта маленькая Светлая просто не ведает, что творит, поддаваясь влиянию их связи. В здравом уме она бы уж точно не стала делать чего-то подобного, обратив свой взор на кого-нибудь из адептов.
К примеру, на ван Каттера. У них хорошие отношения, он сильный, надёжный и… Но Верманд оборотень, и в данной политической обстановке, когда ещё не принят закон о смешении рас и равных правах для полукровок, их союз был бы… Да и нет между ними ничего, кроме дружбы. Другое дело – адепт Лоссдор. Тут и приворот имелся, и отворот, у которого всё ещё в силе побочные эффекты…
Дальше Ал развивать мысль не стал, потому что при воспоминании о Лэндгвэйне у него закололо ладони от желания проучить несносного щенка. Было ли это следствием слишком распущенных действий относительно самого дроу (декан до сих пор ощущал на себе наглые руки мальчишки), либо результатом стремления снежного облагодетельствовать такими вот «ласками» настоящую Альвинору? Кто знает?! Но ближайшую пару по защите от тёмных искусств этот смазливый недоносок запомнит надолго!
Алакдаэр спохватился и одёрнул себя, прекрасно понимая, что зашёл в своих мыслях совсем не туда, куда следует, и вновь принялся сканировать состояние подопечной. Сначала всё было спокойно, и Ал собрался и сам немного расслабиться, однако потом что-то пошло не так.
Глава 16
Адептка Арис вздрогнула, потом снова, а затем стала метаться по постели и шептать что-то бессвязное. Она часто-часто дышала, всхлипывала и мяла в руках простыни, и Алакдаэр ринулся к девушке, пытаясь понять, что с ней творится.
Альвинора стояла, преклонив одно колено, в странном тёмном месте. Знакомом месте. Она здесь уже бывала, и женщина, восседающая на подобии трона, теперь не казалась незнакомкой. Невероятной красоты тёмная эльфийка была в гневе и хмурила изящные брови. Она смотрела на коленопреклонённую Аль с поистине королевским величием и цедила слова сквозь зубы:
– Алакдаэр, с каких пор смерть бесполезных людишек стала для тебя чем-то особенным? Почему ты обошёл стороной поселение и пощадил их жалкие жизни? Во время выполнения миссии они могли вонзить тебе нож в спину и спутать мои планы.
– Ненужные жертвы могут привлечь слишком много внимания… – ответила Альвинора голосом Тёмного и окончательно поняла, что снова как бы находится в чужих воспоминаниях и в чужом теле (в данном случае в теле архимагистра Аркент’тара), видит его глазами, слышит его ушами и вещает его устами. А ещё чувствует. На этот раз к её собственным ощущениям примешивались посторонние, но в то же время родные и близкие. Недовольство, неприятие, раздражение, едва сдерживаемая ярость… Было столько всего.
– Не существует «ненужных жертв»! Ты должен убивать по первому требованию и без всяких раздумий. Разве тебя с пелёнок не этому учили?! Главный маг второго дома не имеет права на снисхождение! – женщина стукнула кулаком по подлокотнику, а её фиолетовые глаза полыхнули красным. – С таким подходом тебе не стать Верховным магом, а ты мне нужен именно в этой роли.
На Аль накатила волна дикого страха, какого-то первобытного ужаса. Эта повелительница (или как их там называют у дроу?) была сильна, опасна и беспощадна. Встретиться с ней лицом к лицу было последним, чего хотелось в жизни. Дальше всё погрузилось в темноту, чтобы через несколько мгновений высветить своды пещеры. Молодая тёмная эльфийка в свободном тёмном одеянии, которую Альвиноре не доводилось видеть прежде, покачивая бёдрами направлялась к архимагистру.
– Ты прогневал госпожу, – она положила руку ему на грудь, а потом медленно стала поглаживать, но дроу не шелохнулся, зато в его душе (Альвинора это очень хорошо почувствовала) желание сбросить наглую ладонь боролось с жаждой выхватить кинжал и вонзить в глотку её обладательнице. – Хм, всё так же холоден.
– Главной жрице не стоит беспокоиться, – бросил декан, не двигаясь с места, но ураган чувств, бушевавший в его душе, был способен смести с лица земли не только озабоченную эльфийку, но и саму эту пещеру. – Если такова её воля, я стану Верховным магом и…
Дальше Аль ничего не услышала, потому что она опять оказалась пред ясны очи повелительницы, которая что-то говорила и сверкала этими самыми очами, горевшими злым красным огнём. Потом Альвинору вновь накрыла темнота, подгоняемая ужасом, накатившим удушливой волной, а в жилах всё ещё бились чужие ненависть и ярость.
Тёплые руки, лежащие на плечах, и разноцветные глаза, взволнованно вглядывающиеся в её лицо, помогли осознать, что ночной кошмар закончился.
– Адептка Ар… – начал было склонившийся над ней мужчина.
Она резко подалась вперёд и вцепилась в дроу, словно хотела вжаться в него, слиться в одно целое. Чьё-то тяжёлое дыхание вперемешку со всхлипами наполняло комнату, и Альвинора лишь краем сознания поняла, что это она так дышит и вот-вот задушит архимагистра в слишком крепких объятиях. Но, наверное, даже самое сильное заклинание не смогло бы сейчас заставить её отпустить декана.
Губы дрожали, вместо слов получалось неясное мычание, и только ласковые руки, поглаживающие по голове, да неясный шёпот на ухо успокаивали неистово бьющееся сердце, позволяли поверить, что теперь всё хорошо и можно не бояться. Тепло от ладоней дроу усилилось, даря знакомые ощущения целебных заклинаний. Сонные чары, которые стали заволакивать сознание, были желанными и необходимыми. Спать, просто спать без сновидений и не видеть страшных женщин и странные места. А ещё сжимать сильную руку, которая вселяет веру, что всё будет хорошо.
Алакдаэр сидел на постели, укачивая в своих объятиях Светлую, словно младенца. Он остро ощущал, что в ней только что бурлила его кровь, его сила, его тьма. Разумеется, очень хотелось немедленно расспросить подопечную, что произошло и что она видела в ночном кошмаре, но дроу не стал. Нет, сейчас ей необходим покой, да и ему самому нужен отдых.
Да только адептка Арис, кажется, вовсе не намерена его отпускать. При попытке уложить её и отстраниться, чтобы вновь вернуться в кресло, она ухватилась за его ладонь мёртвой хваткой, и у Ала просто рука не повернулась применить силу или магию, чтобы освободиться. Если так ей будет спокойнее… Он вздохнул и лёг поверх одеяла на свободную половину кровати, благо на постели имелась вторая подушка, которую он и подсунул под голову таким образом, чтобы иметь возможность наблюдать за лицом спящей девушки.
Так они и лежали, взявшись за руки, словно младшеклассники. Она держала крепко, и архимагистр в очередной раз подивился подобной силе. С другой стороны, сегодня Альвинора не выпускала крылья, так что это ещё не предел её возможностей. М-да, подопечная ему попалась весьма необычная, хотя он и сам был личностью достаточно неординарной.
Время от времени сканируя её заклинаниями, он лежал и размышлял о том светлом дне, когда развеет сковывающую их связь. Интересно, что они оба почувствуют после этого? Останется ли что-то из того многообразия ощущений, которые они испытывают сейчас, хоть малая часть? Успеет ли возникнуть что-то настоящее? И хочет ли он сам, чтобы оно возникло?
Задаваясь этими вопросами, он скользил взглядом по нежным девичьим щекам, длинным ресницам, светло-розовым губам и понимал, что, кажется, хочет. Или всё же в нём сейчас говорила связь? Ух, как же он устал от этой неопределённости, когда невозможно понять, где настоящие чувства, а где навеянные. Но одно Алакдаэр знал неверняка уже сейчас: даже если от их взаимных страстных порывов не останется и следа, после всего пережитого эта девчушка по-прежнему будет для него особенной, а дальше… Дальше время покажет.
Аль просыпалась медленно, параллельно пытаясь понять, где находится. В первые мгновения она не могла вспомнить, где и как заснула и почему находится не в родном общежитии. Потом узнала очертания комнаты архимагистра, освещённой косыми лучами утреннего солнца, и резко откинула одеяло, однако так же резко набросила его снова, потому что была почти раздета. Разве может считаться одеждой чёрная мужская рубашка до середины бедра?!
Выходит, чьи-то заботливые руки её переодели, но чьи? Поскольку декан вряд ли бы стал кого-то посвящать в то, что в его комнате ночевала адептка, выводы напрашивались сами собой. И это плохо, очень-очень плохо. Да и внутренняя тьма хоть и вела себя смирно, но всё ещё была несколько взволнована.
– Ночью у вас был кошмар и вы взмокли, к тому же спать в одежде не слишком удобно, – раздался спокойный голос слева от кровати.
Бросив туда мимолётный взгляд, Альвинора увидела восседающего в кресле тёмного эльфа и поспешила отвернуться. Его поза была расслабленной, и он, похоже, не видел в происходящем ничего необычного. Словно полураздетые адептки, просыпающиеся в его постели, для дроу обычное явление. Или Аль себя просто накручивает?
– Я… – она стянула края воротника, будто это могло вернуть время вспять.
– Не волнуйтесь: я переодел вас с помощью бытовых чар, поэтому не имел счастья любоваться вашими прелестями, – с лёгкой усмешкой проронил Аркент’тар. – Надеюсь, вы не разочарованы этим фактом?
– Н-нет, меня это п-полностью устраивает, – пробормотала несчастная Аль, о щёки которой, наверное, в этот момент можно было обжечься.
«Ай, ну что за неловкая ситуация…»
В памяти постепенно возникали события минувшей ночи: путешествие по лабиринтам коридоров, таинственная дверь, пугающие видения из прошлого архимагистра и то, как она, всхлипывая и дрожа, цеплялась за него, искала успокоения в его надёжных руках. Но теперь, при свете дня, эта напряжённая ночь казалась какой-то нереальной и даже выдуманной.
Аль боялась поднять глаза на собеседника, а тот тем временем встал с кресла, подошёл и присел на край кровати.
– Не хотите рассказать, что видели в своём сне? – поинтересовался тёмный эльф.
Ох, лучше бы он оставался там, где был. Слишком близкое соседство с полностью одетым мужчиной в то время, как сама полуодета… Это для Альвиноры было слишком. Она натянула одеяло до самого носа и стала сбивчиво рассказывать обо всём, что видела и слышала в ночном кошмаре.
– У вас впервые был такой сон? Или подобное случалось и ранее?
– Случалось пару раз, но я видела только отдельные фрагменты, а сегодня целые диалоги и намного ярче.
– А почему мне не говорили? – кажется, он нахмурился. – Или считали это обычными кошмарами?
– Ну…
– Ладно, не отвечайте.
– Это ведь были ваши воспоминания? – на этот раз она решилась на него посмотреть и увидела в его глазах участие и обеспокоенность. – Простите, что заглянула в них вот так…
– В этом нет вашей вины, – качнул головой дроу. – Вчерашнее зелье всколыхнуло в вас мою кровь, которая несёт в себе слишком много информации.
Кстати о зелье и ночной прогулке…
– Можно узнать, что было там, за дверью? – Альвинора впилась взглядом в лицо Тёмного.
«Ответит? Нет?»
– Кое-что очень опасное, – как всегда уклончиво ответил он, но взгляд не отвёл.
Ну ещё бы! Не с тем задумала в гляделки играть и допрос устраивать. Но всё же… Может, удастся выудить хоть что-нибудь интересное.
– А как я узнала, куда нужно идти и что делать? – сделала ещё одну попытку Аль. – Откуда в моём сознании столько неведомых заклинаний, которые… нет, сейчас я не могу припомнить ни одно.
– Мы с вами всё ещё связаны кровью, вернее, в вас находится частичка меня. И если этой частичкой правильно распорядиться, то вы сможете получить доступ к тем знаниям, которыми владею я, – декан медленно водил рукой над её головой, кажется, в очередной раз сканируя заклинаниями. – Собственно, именно этим, нашей неразорванной связью, и воспользовались враги. Поэтому они не провернули весь этот фарс с отравленным цветком и заклинанием подчинения с какой-нибудь другой адепткой, нужны были только вы.
– Даже не знаю, радоваться этому или огорчаться, – пробормотала Альвинора, которая и правда была уже ни в чём не уверена.
– Как я уже говорил, сейчас вы для них прекрасное средство воздействия на меня. Чем дольше длится наша связь или чем ближе станут наши отношения, тем больнее мне будет вас потерять, – его рука замерла, словно он сам только осознал, что именно сказал, но потом продолжила своё, безусловно, очень важное дело. – И у наших недругов большой арсенал планов на ваш счёт. Не убить, так повлиять физически или психологически, чтобы навредить мне, выведать секреты и ударить по слабостям. А главная моя слабость сейчас, самое уязвимое место… – ладонь архимагистра легла на её лоб, – это вы, адептка Арис.
Аль забыла как дышать. И почему это признание выглядело как… как…
– А… другие девушки? – выдавила она. – Разве их не могут так же привязать к вам?
– Уже нет, я предпринял для этого меры, и наши недоброжелатели об этом прекрасно знают. Но вы… – его пальцы слегка сжались, но потом из них хлынул поток целебной энергии, окончательно успокаивая разволновавшуюся тьму. – Что же мне с вами делать?
– Холить, лелеять и никому не давать в обиду, – брякнула Аль и осеклась. Вот это сказанула. – Я, эм… имела в виду, что если со мной что-то случится, вам тоже будет плохо, а я не хочу причинять вам лишней боли, вы и так… – и снова замолчала.
Декан убрал руку и заглянул Альвиноре в глаза. Душевно так заглянул, у неё даже внутри всё перевернулось, а потом заговорил, вкладывая в каждое слово как можно больше убедительности:
– Ваши сегодняшние желания… (я о поцелуях и иже с ними), жажда стать ко мне ближе и прочее… Это чётко продуманная тактика врагов, чтобы нас разрушить. Вам нельзя поддаваться… нам нельзя поддаваться, не сейчас… Нужно держать дистанцию. Станем ближе – оба пострадаем. Я хочу, чтобы вы это понимали. Но поверьте, вашу заботу я очень ценю.
Аль сидела как зачарованная. Отчаянно захотелось погладить его по щеке, но нельзя, не сейчас. Однако наступит ли когда-нибудь это «сейчас» и должно ли наступить? И имеет ли она право думать в подобном ключе в отношении преподавателя, который старше её на… огогошеньки на сколько. Да, всё это не иначе как чья-то коварная воля, но почему же ей так хочется поддаться?! Отчего так велико желание провести пальцами по его лбу и разгладить напряжённую складочку между бровей?
– Я ошибся, не всё предусмотрел, – тем временем говорил тёмный эльф. – Простите, что вынуждены во всём этом участвовать и рисковать жизнью. Мне очень жаль, что из-за меня вас во всё это втянули.
Аль не верила своим ушам. И в то же время его слова были для неё лучшей музыкой.
– Не думала, что когда-нибудь смогу получить такие масштабные извинения из уст самого архимагистра.
– Считаете, что нам, архимагистрам, такое не по статусу? – он выгнул бровь и глянул слегка насмешливо. – Как ни печально это признавать, но преподаватели тоже имеют свои слабости и могут ошибаться, а потом мучаются и изводят себя, если в результате их ошибки кто-то пострадал. Да, у магистров повышенное чувство ответственности, но не надо нас обожествлять. Да и не все преподаватели являются истиной в последней инстанции.
– Честно говоря, я всегда была весьма странной ученицей и частенько смотрела на процесс обучения с точки зрения не ученика, а именно преподавателя, – призналась Аль. – Что учитель хотел до нас донести, сколько времени потратил на подготовку к уроку… Наверное, именно поэтому после окончания школы хотела стать учителем, но во мне проснулась сила… и я оказалась здесь.
– Думаю, всё случилось именно так, как должно было случиться, – повёл рукой декан. – Ваш приезд в академию был угоден Богам.
– Хорошо, если так, – вздохнула она.
– Что ж, мне нужно идти на патрулирование, – Тёмный поднялся с постели. – Сегодня выходной, поэтому можете ещё немного полежать, если хотите, а потом одевайтесь и отправляйтесь завтракать. Форму вашу я почистил, а портал до столовой с удовольствием обеспечу. И, надеюсь, мне не нужно напоминать, что все события сегодняшней ночи должны остаться строго между нами?
– Нет, не нужно, – покачала головой Аль.
– И не могу не сказать, что вам идёт чёрный цвет ничуть не меньше, чем голубой, – улыбка, мелькнувшая на губах дроу, была несколько провокационной, но развивать тему он не стал и удалился, давая Альвиноре возможность привести себя в порядок.
Да, за всеми этими разговорами она и забыла, что сидит сейчас в его постели, да ещё и в его рубашке, пахнущей свежестью и чем-то неуловимо мужским. Идти в общежитие почему-то не хотелось. Лелия ведь обязательно спросит, как прошла ночь, и что ей сказать?
