Текст книги "Тамбу-ламбу. Три звонка"

Автор книги: Галина Карпенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Галина Владимировна Карпенко
Тамбу-ламбу. Три звонка

Об авторе этой книги

Юные читатели, вероятно, думают, что жизнь писателя необычная, удивительная и уж наверняка не похожа на жизнь обычных людей. Правы ли читатели?

Представим себе Москву 1918 года…

«Метёт вьюга по Москве, старается через каждую щель пробраться в холодные, нетопленные дома… Многие дома стоят совсем пустые… Трамваи не ходят, свет не горит. Сугробы выше заборов…»

А теперь представьте себе бездомных ребят. Голодных, холодных, оборванных. Забывших тепло материнской руки. Ощетинившихся, как волчата. Только что прошла одна война – первая мировая, которая оставила их без отцов и матерей, теперь идёт другая – гражданская. И для маленьких беспризорных каждый день – бой. Бой за корку хлеба, за глоток горячей воды, за ночлег. Среди этих ребят – девочка Галя. Вы встретитесь с ней в книге «Как мы росли», там её будут звать Варя. Что ждёт её – Галю-Варю? Погибнет она или выживет? Отвернутся от неё люди или поделятся с ней последним? Что будет с ней через десять лет… нет, через пятьдесят?

Я знаком с Галей-Варей. Знаком лет двадцать. Она выжила. Встретила добрых людей. Добрую Советскую власть, которая не дала погибнуть тысячам бездомных ребятишек и Гале-Варе.

Галя-Варя стала детской писательницей. Вы знаете её, знаете её книги. Её зовут Галина Владимировна Карпенко.

Жизнь писателя необычна и удивительна и уж наверняка не похожа на жизнь остальных людей… Может быть, с вашей точки зрения, дорогие сегодняшние читатели, жизнь Галины Владимировны необычна. Но в те годы, когда она была девочкой, её сверстники не считали её жизнь отличной от их собственной. Свой жизненный путь Галина Владимировна начинала так же, как многие люди, которых сегодня знают и уважают.

Я думаю, что у писателя тогда завидная жизнь, когда она мало чем отличается от жизни остальных людей. Потому что только жизнь, прожитая вместе с народом, а не в сторонке, помогает писателю писать книги, нужные людям.

Конечно, писателем Галина Владимировна Карпенко стала не сразу. Она прошла большой жизненный путь, прежде чем взялась за перо. С 1918 по 1925 год она воспитывалась в детском доме, потом работала прессовщицей на фабрике Сакко и Ванцетти, где делали карандаши. Из беспризорной девочки Галина Владимировна стала образованным человеком. Долгое время она была редактором детских книжек. Через её руки прошло немало книг писателей, которые вам хорошо знакомы. Она была первым читателем этих книг. И её советы помогали писателям.

И вот однажды Галина Владимировна принесла на работу – в издательство «Детская литература» – рукопись своей книги. Эта книга называлась «Как мы росли». Для того чтобы написать эту книгу, Галине Владимировне не надо было отправляться в далёкую творческую командировку, собирать материалы в архивах, встречаться с бывалыми людьми. Ей пришлось задуматься и вспомнить своё детство и снова представить себя десятилетней девочкой.

Теперь у Галины Владимировны Карпенко уже большой «писательский багаж»: книги «Как мы росли», «Тамбу-ламбу», «Три звонка», «Самый младший», «Тимошкина Марсельеза».

Её пьесы идут в детских театрах нашей страны.

Юные читатели и зрители – её настоящие друзья.

Юрий Яковлев

Тамбу-ламбу

Это большие часы на улице.

Тому, кто торопится, кажется, что стрелки часов слишком быстро отсчитывают минуты и часы спешат.

Тому, кто кого-то дожидается, кажется, что стрелки ползут слишком медленно и часы отстают.

На самом деле они идут совершенно точно, и сейчас ровно без десяти минут шесть.

Именно в это время…

Тамбу-ламбу

Никита Галочкин спешил к автомату. Ровно в шесть он должен был дать ответ Серёжке Карасёву.

Переговоры об обмене футляра полевого бинокля на сушёного черноморского краба длились уже целую неделю. Никите краб был необходим.

Дело в том, что он собирает коллекцию. У него уже есть дельфиний зуб – с него-то и начался сбор коллекции. Есть кусок почерневшего от воды дерева. Кто знает – может быть, это обломок потонувшего корабля? И есть маленький, но настоящий сердолик. Сердолик – это почти драгоценность. Из этого камня древние греки вырезали печатки и носили их как перстни. Даже у Александра Македонского была такая печатка. Конечно, кто знает… может быть, у Никиты когда-нибудь в жизни появится бинокль, и тогда понадобится футляр. Но когда это будет! А краб необходим сейчас.

Несмотря на то что Никита вышел из дому с твёрдым намерением дать Серёжке своё согласие, по дороге он начал опять всё передумывать.

Футляр от бинокля в полном порядке, и из него Серёжка хочет сделать полевую сумку; а у краба не хватает одной клешни. Правда, Серёжка говорит, что она не сломана, а краб, наверно, сам потерял её в какой-нибудь битве и что это совсем не недостаток, а, скорее, достоинство.

Мать Никиты терпеть не может этих обменов.

– Ну что вы торгуетесь! – говорит она. – Просто слушать не хочется. Сделайте друг другу подарок, и всё.

Много мама понимает! Почему подарок? Что они, именинники, что ли?

Терзаясь сомнениями, Никита подошёл к будке автомата. В будке кто-то разговаривал. Было без пяти минут шесть. Оставалось ещё время подумать.

Вечер был морозный. Но вдруг полетел лёгкий снег и стал наряжать прохожих блестящими снежинками.

Такая погода, как это известно многим, напоминает сказку, каникулы. В такую погоду мальчишки начинают мечтать.

«Беру краба», – решил Никита. Он представил себе свою коллекцию и окончательно успокоился. Привстав на цыпочки, Никита прижался носом к стеклянному боку будки. В будке стоял высокий человек в кожаном пальто, и было слышно, как он кричал в трубку:

– Да-да, это я! Да! Я уже ехал к вам… да-да… Но я выскочил… Что? Нет, выскочил из троллейбуса. Я забыл номер вашей квартиры. Я улетаю в десять вечера… Да, очень интересные расчёты, вот посмотрите. Сейчас, сейчас лечу!

И он действительно вылетел из автомата. Пальто на нём было расстёгнуто, а в руках он держал чемодан. Человек смешно напевал:

 
Тамбу-ламбу,
Табу-там!..
 

И Никита очень удивился, когда увидел, как совсем взрослый человек, широко расставив ноги, покатился по ледяной раскатке.

Неожиданная находка

Ровно в шесть Никита вошёл в будку. Его друг Серёжка жил в квартире, где телефон был почему-то на кухне, и к нему почти всегда подходила соседка, которая, наверно, никогда из кухни не уходила.

– Опять мальчишки звонят! – кричала она и вешала трубку.

Это было обидно. Разве мальчишки не могут разговаривать по телефону, как все люди?

Но на этот раз трубку снял сам Серёжка. Он, наверно, тоже ждал шести часов, дежурил на кухне. Но говорил Серёжка как будто из подземелья. Это, наверно, потому, что он загораживал трубку рукой, чтобы никто не слышал, о чём он разговаривает.

– Это ты? – спросил Серёжка.

– Конечно, я. Ты же слышишь, что это я.

– Ну? – продолжал спрашивать Серёжка таинственным голосом.

– Что «ну»? – ответил Никита. – Я согласен: бери футляр.

– Чудненько! – закричал Серёжка уже своим голосом. – Где встретимся?

И они договорились встретиться у гастронома.

Никита повесил трубку и вдруг увидел под ногами маленькую записную книжку. Он поднял её; из книжки торчали десять рублей.

Никита повертел в руках книжечку. «Эх! Это, наверно, длинный дядька, который сейчас разговаривал, уронил. Вот тебе и «Тамбу-ламбу»! Десять рублей потерял!»

Никита выбежал на улицу и сразу же увидал «Тамбу-ламбу».

Он стоял в очереди у троллейбусной остановки. Никита побежал прямо к нему, размахивая книжечкой.

Он не добежал всего нескольких шагов, как вдруг, мигая зелёным огоньком, рядом с очередью остановилось такси. «Тамбу-ламбу» нырнул в машину, и она помчалась.

Никита успел только разглядеть последнюю цифру её номера: «сорок четыре»; первая цифра была залеплена снегом.

В погоню

В это время подошёл троллейбус, и очередь стала двигаться.

– Хватит, граждане! Хватит! – закричала кондукторша. – Останьтесь, идёт следующая машина!

Очередь остановилась.

А Никита, не раздумывая, вскочил на подножку. Троллейбус тронулся. Пока Никита пробирался к кабине водителя, чтобы поскорее увидеть, что делается впереди, ему здорово досталось.

– Ехать одну остановку, а на ходу прыгают! – ворчала кондукторша.

Её поддержали пассажиры.

– Небось пионер? – сказала старушка, которая сидела на переднем месте. – Гулять надо, мальчик, гулять! Ноги-то у тебя молодые!

– Ну, это раньше мы пешком от заставы до заставы бегали. Теперь, гражданочка, не те дети! – ответил ей мужчина с большими усами. – Был бы ты мой сын, я бы тебе показал, как прыгать! – И он погрозил Никите пальцем.

И пошло! Все его пробирали, кто как мог.

А Никита молчал и пристально вглядывался в поток машин впереди троллейбуса. Вот если бы удалось нагнать такси! На стекло кабины садились большие снежинки и мешали глядеть. Но вот под красным, как ёлочный шарик, фонариком идущей впереди машины он увидел цифру «сорок четыре». Никита чуть не подпрыгнул.

– Скорее! Скорее! – шептал он и даже подталкивал троллейбус двумя руками.

– Нагоним! Нагоним! – повторял Никита, не спуская глаз с заветного номера.

И действительно, троллейбус шёл всё скорее, машина была у него почти перед носом. Но на свете есть светофоры.

Машина номёр «сорок четыре» проскочила под жёлтым светом, а троллейбус установился как вкопанный. Было слышно, только, как по стеклу царапает, «дворник», раздвигая снежную шторку.

Светофор горел красным светом… Вот тебе и догнал!

– Ну поезжай, поезжай! – шептал Никита.

А троллейбус всё стоял и стоял. Наконец загорелся зелёный свет, троллейбус тронулся. Но разве это погоня? Машины обгоняли троллейбус, поворачивали на перекрёстках куда хотели, а троллейбус шёл прямо и останавливался на всех остановках. Проехали одну остановку, другую, третью…

Машины, за которой отправился Никита в погоню, он больше не увидел. Троллейбус снова подходил к остановке. Вот перекрёсток… На перекрёстке, точно пряник, обсыпанный сахарной пудрой, стоит милиционер.

«Сейчас сойду, – решил Никита. – Отдам деньги с книжкой милиционеру – и порядок! Разве на этом троллейбусе догонишь кого-нибудь?»

И на остановке Никита сошёл. Он пошёл не вперёд, а назад, потеряв всякую надежду увидеть машину, на которой укатил «Тамбу-ламбу».

Вот и перекрёсток, вот и милиционер…

Переходя дорогу, Никита машинально заглянул в переулок и вдруг, не веря своим глазам, увидел такси. Снега на номере уже не было, и перед цифрой «сорок четыре» были ясно видны две семёрки. «Семьдесят семь, сорок четыре» – такой был номер у машины. Но, может быть, это совсем не та, которая нужна Никите? Машина номер «77–44» стояла недалеко от угла, перед большим домом.

Никите удивительно повезло

– Скажите, пожалуйста, – спросил Никита у водителя машины, – это вы привезли высокого такого человека, в очках, в кожаном пальто, с чемоданчиком?

– Я привёз, – ответил водитель.

– Вы его в этот дом привезли?

– Совершенно, верно: в этот дом привёз.

– А вы его дожидаетесь?

– И это правильно: его дожидаюсь.

Никита не верил сам себе. Как здорово получилось! А он – дуралей! – хотел всё отдать милиционеру. Вот «Тамбу-ламбу» сейчас выйдет и удивится! Может быть, он и не знает, что потерял книжку.

– А можно мне с вами в машине посидеть? – спросил Никита.

– Садись, дежурь, – сказал водитель. Он был уверен, что это пассажир, которого он привёз, послал к нему мальчишку. «Думает, наверно, как бы не уехал. Зря думает! Раз договорились – значит, точка: всё равно буду ждать».

Никита влез в машину и уселся на заднее сиденье.

– Такси, свободен? – раздался чей-то голос рядом с машиной.

– Занят, занят! – ответил водитель и погасил маленькую зелёную лампочку.

– Все вы заняты! – закричал прохожий. Он был увешан узелками, авоськами. – Мне до вокзала надо срочно, а ты повыгоднее, наверно, кого ждёшь?

– Говорю, занят! Вот час пройдёт – буду свободен. А сейчас, как договорился, обязан ждать… «Повыгоднее кого ждёшь»! – рассердился шофёр на прохожего. – Потому и жду, что человек на Север летит. Я северяков уважаю! У меня у самого племянник на Севере работает. А он – «повыгоднее»! У нас тоже план! Для меня час – большое дело. Я за час разве одну ездку сделаю? Какая же это для меня выгода?

Никита обрадовался ещё больше. Подумать только, куда летит «Тамбу-ламбу»! На самый далёкий Север!

– Послушайте, – обратился он к шофёру, – значит, вы будете целый час ждать?

– А как же! Как договорились – час, значит, час. И точка.

Водитель закурил, приоткрыв боковое окошечко. На улице всё ещё шёл снег.

– А ты, молодой человек, тоже будешь со мной целый час дежурить?

Водитель обернулся, чтобы поглядеть на мальчишку, но мальчишки в машине не было.

Час – это шестьдесят минут

«Целый час! Это шестьдесят минут. За час многое можно успеть?» – рассудил Никита и решил, что сбегает к гастроному, где его уже, наверно, ждёт Серёжка; сбегает и вернётся. Не так уж он далеко уехал от своего дома – всего четыре остановки; Здесь ходьбы-то двадцать минут. Только надо набрать нужную скорость. И, обгоняя прохожих, Никита помчался, не теряя драгоценных минут.

– Вот как удачно, что я тебя встретила! – И на его пути выросла, как из-под земли, тётя Соня.

Никита с разбегу уткнулся носом в её шубу.

– Здравствуйте! – сказал он. – Я так спешу, что прямо вас и не заметил!

– А я тебя заметила. Вижу, кто-то мчится сломя голову… Ты погоди, – сказала тётя Соня. – Сначала надо застегнуться. И она, сняв перчатки, стала застёгивать пуговицы на его пальто. – Ну, как вы там живёте? – спрашивала тётя. – Как мама?

У Никиты горела под ногами земля.

– Всё ничего… всё в порядке… вы приходите к нам, – бормотал Никита.

Вы не знаете, что такое встретиться с тётей Соней. А Никита это знал хорошо, и в голове у него замелькали различные планы бегства.

– Я к вам и сегодня собиралась, и вчера собиралась, – продолжала тётя Соня. – Ты передай маме…

– Я всё передам, только я…

– Что ты не стоишь на месте! Что ты танцуешь, когда я с тобой говорю! – закричала тётя Соня. – Я так рада, что тебя встретила… Мне тяжело лазить на пятый этаж. У вас починили лифт? Если починили, тогда я приеду.

– Конечно, починили. Приходите к нам завтра. Обязательно! – И Никита хотел уже проститься с тётей.

– Завтра? Завтра я не могу, – сказала тётя Соня. – Завтра ко мне приезжает Ольга Викторовна. Ты помнишь Ольгу Викторовну?

– Помню, помню! – переступая с ноги на ногу, ответил Никита жалким голосом, в котором уже слышались слёзы. Он чувствовал, что попал в плен, долгий и тяжёлый. Что теперь делать?

– Ты её помнишь? Неужели правда? Я ей скажу. Ты был совсем-совсем капелька, вот такусенький! – ворковала тётя. – Она просто умрёт от радости, что ты её помнишь. – Тётя Соня всплеснула руками и зажмурилась, изображая радость Ольги Викторовны, которую Никита никогда не видел.

– Тётя, кролики! – закричал вдруг Никита не своим голосом.

– Кролики? Где кролики? – спросила тётя, открыв глаза.

– Вон в том магазине кролики.

Тётя посмотрела на другую сторону улицы, куда показывал Никита.

– Ты заходил в магазин? Там много народу? – спросила тётя.

– Никого нет, никого! – ответил Никита.

Тётя чмокнула его в нос и засеменила на другую сторону.

А Никита помчался дальше быстрее ветра.

В спортивной куртке и лыжных башмаках Серёжка пританцовывал на снегу и поглядывал на часы.

Может быть, Никита всё перепутал и пошёл к другому гастроному? Но ведь они всегда встречаются именно здесь.

Серёжка подождал ещё пять минут и уже хотел зайти в магазин погреться, как прямо перед ним из снежного тумана появился Никита, запыхавшийся, в застёгнутом пальто, сам на себя не похожий.

– У меня ноль-ноль минут! – выпалил Никита. – Срочное дело!

– Какое ещё срочное? – удивился Серёжка. – Опять, наверно, что-нибудь передумал?

– Честное слово, срочное! Я только из-за тебя прибежал. Слушай, Сережка!

Но Серёжка не слушал. Постукивая ногой об ногу и подняв воротник, он даже отвернулся в другую сторону.

– Ну, как хочешь, – сказал Никита. – Я побежал!

– Здравствуйте! – Серёжка рассердился. – Я его целый час жду, а он – «побежал»! Ты лучше говори толком: меняешься или нет?

– При чём здесь «меняешься»! – обиделся Никита. – Конечно, меняюсь. Мы же договорились, что меняюсь. Но у меня ноль-ноль. Понимаешь? Я должен бежать. Ты себе не представляешь, Серёжка, какое важное дело! Бежим со мной!

Очевидно, с Никитой действительно что-то случилось. А разве можно в таком случае оставить товарища одного? Серёжка не стал расспрашивать, а просто побежал за Никитой.

И Никита по дороге всё рассказал приятелю. Всё, как было.

– Я, понимаешь, уже хотел всё сдать, в милицию и вдруг напал на след: смотрю – машина! Номер семьдесят семь, сорок четыре. Понимаешь, как здорово получилось! – кричал на бегу Никита.

– Очень здорово! – соглашался Серёжка.

– Если только она не уехала!..

– Кто – уехала?

– «Кто-кто»! Машина!

– А теперь, если уехала, – рассуждал Серёжка, – где его искать? Он небось на аэродром – и в самолёт. Прилетит в какое-нибудь очень далёкое место, полезет в карман, а денег нет, книжечки нет. Где, где книжка? А она здесь. Как ему тогда отдашь?

– Да не должны уехать. Он с шофёром на целый час договорился. Шофёр обещал, что будет ждать его целый час. – Никита так говорил Серёжке, а у самого внутри всё похолодело…

Вдруг и правда машина уже уехала? Наверно, надо было сказать шофёру про книжечку, тогда бы «Тамбу-ламбу» подождал. Может быть, не надо было убегать? Серёжка подождал бы, подождал, и ничего бы с ним не случилось.

Но что сделано, то сделано. До большого перекрёстка ещё было далеко. Мальчишки бежали бегом, а на часах, по которым Никита заметил время, прошёл уже целый час – все шестьдесят минут.

Время истекло

Машина в переулке ещё стояла, и около неё ходил шофёр взад и вперёд, взад и вперёд. По его походке было видно, что он вот-вот, потеряет терпение. Как только он увидел Никиту, так сразу закричал:

– Что же ты, молодой человек, удрал! Где же твой пассажир очкастый? Я уже больше часа жду. Беги скорей за ним! Может быть, он не поедет… А у меня план, мне план выполнять надо!

– А куда бежать? – спросил Никита.

– Как – куда? За ним сбегай.

– Я бы уж давно сбегал, если бы знал, куда бежать, – ответил Никита. – Он мне самому очень нужен.

– Шутишь?

– Честное слово, не шучу, – сказал Никита. – Он знаете как мне нужен! Я должен ему очень важную вещь отдать.

Но тут Серёжка страшно заморгал Никите, и Никита замолчал.

– Посылку, что ли? – спросил шофёр.

– Посылку, посылку! – ответил за Никиту Серёжка.

– Все норовят на Север посылочку отправить! – опять заворчал шофёр. – Туда ледоколы посылки возят, а они человека перегружают! Может, он и не возьмёт у вас ничего?

– Что вы! Он… – начал Никита.

Но Серёжка опять его перебил:

– Ещё как возьмёт, даже спасибо скажет!

– Скажет он спасибо! Он вот сказал – на часок, а сам теперь небось за отъезд по стопочке, за прибытие – по другой, а ты сиди жди! Нет, видно, его не дождёшься! – Шофёр бросил недокуренную папиросу и открыл дверцу машины.

– Мы дождёмся, – сказал Никита.

– Обязательно будете ждать? – спросил шофёр. – Ну тогда, парень, вот что, будь другом: если дождётесь, скажи, что я честно простоял час двадцать минут. Видишь? – Он даже постучал по часам. – А больше не могу – у меня план. Мне план выполнять надо.

Шофёр захлопнул дверцу, дал газ и уехал.

Книжечка

– Давай теперь посмотрим книжечку, – сказал Серёжка.

Никита вытащил из кармана книжечку, и они стали её рассматривать.

На первой странице был напечатан табель-календарь.

– Гляди, сегодняшнее число отмечено, – сказал Серёжка.

И правда, 24 декабря было отмечено в книжечке крестиком.

– Это, наверно, чтобы не забыть, что он сегодня улетает, – сказал Никита.

И Серёжка согласился:

– Правильно. Верти дальше.

Дальше в книжечке было всё непонятное и неинтересное – какие-то цифры, буквы; буквы прибавлялись к цифрам.

Одна страничка была почему-то вся перечёркнута красным и чёрным карандашом, линии пересекались, и на них стояли тоже какие-то непонятные значки.

– Чепуха, – сказал Никита. – Верти дальше.

Мальчишки не могли, конечно, знать, что это и были те расчёты, из-за которых «Тамбу-ламбу» поспешил на такси, чтобы кому-то скорее рассказать, что у него получилось. Это было важно и интересно. Но мальчишки ещё учились в четвёртом классе, и они равнодушно перевёртывали странички одну за другой… Наконец начались странички понятнее – на них были записаны номера телефонов.

Это было понятнее, но тоже неинтересно.

– Главное, десять рублей, – сказал Серёжка. – А книжечка – ничего особенного.

И вдруг Никита, перевернув страничку, закричал:

– Ура! Ура!

Серёжка, ещё ничего не понимая, тоже было затянул: «Ура!», но сразу замолчал.

– Чего «ура»? – спросил он Никиту, который прыгал, как козёл, и размахивал книжечкой.

– Адрес, адрес! – кричал Никита. – Понимаешь, адрес! Вот видишь, написано. Вот смотри: «Алексеевский переулок». А мы где?

Мальчишки добежали до угла. На синей дощечке белыми буквами было ясно написано: «Алексеевский переулок». Тут уж Серёжка догадался, в чём дело.

Они побежали обратно к дому, и у ворот под горевшей лампочкой на белом жестяном полукруге тоже было написано: «Алексеевский переулок, № 6». Оказывается, незачем было бегать на угол.

– Сейчас мы его найдём и отдадим книжечку, – сказал Никита.

– Порядок! – закричал Серёжка. – Ура!

Никита открыл книжечку и торжественно начал читать:

– «Алексеевский переулок, дом номер шесть, квартира номер…»

Там, где должен быть записан номер квартиры, было совсем пусто.

Никита, обескураженный, молча закрыл книжечку и сунул её в карман.

– Ничего не поделаешь, придётся ждать, – сказал он. – Знаешь, Серёжка, если тебе некогда, ты иди.

– Нет, – сказал Серёжка, – я останусь. Вместе будем ждать. Может, он сейчас выйдет, твой «Тамбу-ламбу».