Текст книги "Правдивые истории"

Автор книги: Галина Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Искусство – в массы
История четвертая

Темноволосый красавец эльф сладкозвучно играл на изящном музыкальном инструменте, одновременно напоминавшем и лютню и гитару. Его голос уводил в заоблачные дали, вызывая грезы наяву. Я сидела за стойкой, подперев ладонью щеку, и тихо млела.

Песни бардов всегда вызывали у меня томление души, а тут к тому же такой исполнитель.

Темноволосого эльфа звали Селливен, а его светленького друга, кажется Илваритель. С некоторых пор они радовали мою семью музыкальным фольклором дивного народа, собирая по вечерам аншлаг из любителей музыки перворожденных. Вот и сейчас за столами сидело десятка два молодых девиц разных рас и сословий (даже малолетняя великанша присутствовала). Мы же получали двойную выгоду: возможность заработать на поклонницах и на халяву послушать отличных певцов.

Селливен закончил песню, прокашлялся и потянулся к бокалу с соком. Инструмент сменил исполнителя, перекочевав к остроухому блондину, и снова полилась неземная мелодия.

Этнические вечера начались в нашем заведении после того, как однажды эльфы застали меня пялящуюся в плазму и вытирающую слезы.

По телевизору буржуйская певица грустно пела про свое нелегкое детство и глупых родителей. Неизвестно по какой причине, но стихи заморской дивы пробирались до самых глубин моей не знающей английского души, и над этим клипом я плакала всегда, а потому смотрела его только в периоды депрессии и в полном одиночестве.

В тот день причиной хандры явилась кончина обожаемой клумбы. По весне я купила дорогущие семена сортовой петуньи, взрастила их в рассадном ящике на подоконнике и с гордостью собственноручно высадила в грунт. Поливала и рыхлила, как ни одно растение прежде (сказалась, наверное, неудача с газоном). Как, оказалось, делала я это только для того, чтобы мой слишком умный кот загубил все на корню. Его черное величество быстро понял, что гораздо легче разгребать вскопанную и взрыхленную землю, чем шкрябать намертво утоптанную множеством ног, и посему устроил в клумбе туалет. Петуния почила раньше, чем я разобралась – в чем дело.

Муж моей печали не понял, сказал – ерунда и попросил не орать на самого лучшего в мире кота, Бутч ответил на эту мужскую солидарность довольным мявом, а я взяла диск Пинк и удалилась страдать подальше от мужской половины нашей семьи. Вот в тот момент эльфы и обнаружили меня проливающей слезы над мучениями далекой американской девочки.

Услышав музыку, они дружно скривились, но комментировать, слава богу, ничего не стали, просто на следующий вечер появились в обнимку с 'лютнегитарой', шелково блестевшей лакированной декой.

С тех пор я имела удовольствие наслаждаться мастерским исполнением и красивыми голосами, пока один из перворожденных не обронил небрежно, что, мол, он вообще не понимает, как можно слушать всякую чушь.

Намек был оскорбителен.

Я, конечно, не числила себя в заядлых меломанах, но и 'всякую чушь' тоже не слушала. В отместку пришлось включить на полную громкость МузТВ, где как раз прогоняли лучшую десятку российских клипов. Правда, уже через минуту я раскаялась в излишней строгости к эльфам и к самой себе. Заставлять слушать такое , можно только в следственной камере, в качестве особо изощренной пытки.

Когда телевизор отключился, я еще секунд пять по инерции давила на кнопку. Эльфы с немым укором взирали на меня, не говоря ни слова. Краска стыда за человечество и наш шоу-бизнес залила щеки розовым колером, и я поклялась исправиться.

Лучше бы мне этого не делать, потому что, как не секрет – благими намерениями дорога в одно известное место вымощена.

Подфартил с намерениями сибирский театр балета и оперы, так не вовремя явившийся с гастролями в город. Обрадовавшись возможности поразить иномирных гостей земным искусством, я купила три билета на любимый балет 'Жизель'. Хотела купить четыре, но супруг приобщаться к миру прекрасного благоразумно не пожелал, а заставить пойти на подобное мероприятие сына, можно только под дулом пистолета. Пистолета у меня не водилось.

Пообещав интересное зрелище, я потащила эльфов вкусить плодов Терпсихоры, забыв при этом учесть, что до этого смотрела балет Жизель исключительно по телевизору в исполнении первых балерин страны!

Поначалу все было замечательно. Во-первых, весь театр мне завидовал, небось, не у всех есть возможность прийти под руку с такой красотой, да еще в двойном экземпляре. Эльфы с интересом крутили головами, дамы пялились на них и меня, источая флюиды злобной зависти, музыканты тихо тренькали струнами и дудели, настраивая инструменты.

Когда полилась музыка – я совсем расслабилась: оркестр не фальшивил, эльфы не кривились. Напротив, они внимательно вслушивались в звуки бессмертного произведения, танцы, правда, перворожденных несколько озадачили, но когда я объяснила суть происходящего, эльфам стало интересно. Само понятие "танец – спектакль" у эльдаров отсутствовало, так что они сразу простили артистам и непонятные па с прыжками и странные мужские наряды – идея хореографа захватила неиспорченные умы.

Все шло просто отлично: Жизель правдоподобно страдала, легкомысленный принц вытанцовывал с новой невестой, я старалась не хлюпать носом от жалости к доверчивой крестьянке.

Это благополучие тянулось до тех пор, пока несчастная влюбленная не умерла, а гуляка принц проникся угрызениями совести и поперся среди ночи на кладбище, рыдать на могилке. И вот тут началось… Появились бесплотные сильфиды и стали беззвучно порхать на одной ноге.

Предполагается, что беззвучно. На самом же деле…

Бедная наша старенькая сцена, помнившая революцию и восстание казаков!

Крепкие мускулистые ножки балерин в унисон прыгающие по старому дереву дали поразительный результат. Равномерное бум-бум-бум-бум-бум почти сразу заглушило звуки оркестра и вызвало первые сдерживаемые смешки среди морально неустойчивой публики (и мой в том числе). И все бы ничего, попрыгай они только один раз. Нет же, по задумкам хореографа они должны были четырежды пропорхать их одного конца сцены в другой. Воспарить у балерин никак не получалось, зато протопать, как стаду молодых слонов на выгуле – вполне.

Бедный принц метался среди тяжело бухающих сильфид, как мышь в мышеловке, с трудом ускользая от их неотвратимого продвижения. Сцена скрипела и ныла, грозя обрушить тушки бестелесных духов вниз. Балерины вздрагивали и озирались после каждого прыжка, справедливо опасаясь за свое здоровье, а оркестр изо всех сил старался быть услышанным, прорваться сквозь этот топ-топ. По сцене поднимались волны вековой пыли, выколоченной из досок. Они смешивались с клубами тумана заданного режиссером по спецэффектам. Сидящие в первых рядах зрители начали безудержно чихать и отряхиваться. Нервы остальных театралов оказались не железными, после второго круга по залу пробежала волна смеха, переросшего к третьему – в хохот.

Когда пылевой туман стал подбираться к нашему ряду, я подхватила эльфов под белы рученьки и поволокла к выходу.

Это было фиаско.

Я в полной печали сидела в городском скверике среди чахлых вязов и молча поглощала мороженое. Мои подопечные расправлялись уже с третьей порцией эскимо и тоже молчали.

Когда, наконец, сладкое подъели, Селливен сказал: – Ты не огорчайся сильно. Ну не умеют люди петь и танцевать, так что из этого…Зато вы иногда изобретаете совершенно бесподобные вещи! – Он тщательно облизал палочку от эскимо, заглянул мне в глаза, сделал брови домиком и попросил, – Купишь нам еще по порции мороженого?

Я счастливо вздохнула и согласно кивнула головой.

Кажется, человечество было полностью реабилитировано в глазах перворожденных, пусть и без помощи балета.

Отсутствие наряда служит иногда лучшим нарядом
/Петроний/ цитаты о моде
История пятая

В этом году лето выдалось просто безбожно жаркое.

Облака и тучи обходили наш город стороной, не оставляя и малейшего шанса хотя бы на временное снижение температуры.

Люди прятались под жидкими тенями акаций и обглоданных прожорливыми жучками вязов, но спасения от обжигающего белого светила вне помещений с кондиционерами не существовало. Город наводнили белокожие северяне, которые после нескольких часов на городском пляже, становились похожими на вареных ужей в сезон линьки.

Самыми несчастными оказались те, кто по-прежнему должен был ходить на работу. Они унылыми вереницами тащились по утрам к остановкам, заполняли маршрутки, с безнадежной завистью взирая на счастливых отпускников, восседающих в обнимку с надувными кругами на соседних сиденьях.

На мое счастье, я уже не принадлежала к категории наемных работников, хотя и на пляж просто так удрать тоже не могла, ведь чтобы обслужить наших гостей официантку со стороны не наймешь, не тот случай. Вот я и торчала день за днем у стойки, наблюдая, как мой ребенок с утра удирает на речку и становится с каждым днем все ближе по цвету к эфиопам. Наконец я не выдержала и объявила домашним, что завтра они обойдутся без меня. С вечера покидала в сумку вещи, созвонилась с подругой и морально приготовилась отдыхать. Только это когда же у меня все получалось с первого раза нормально? Правильно, никогда.

Долгожданное утро свободы началось с того, что вякнул телефон, и подруга хрипящим голосом пропойцы со стажем сообщила, что заболела ангиной. И это в середине лета, когда даже в тени температура не ниже тридцати девяти!

Немного погрустив на такое невезенье, я все-таки решила не отступать и довести свой план до конца. Город у нас небольшой, так что все равно на кого-нибудь из знакомых наткнусь, в одиночестве не останусь. Подхватив сумку и нацепив на нос солнцезащитные очки, я вырулила на крыльцо.

Столы уже не пустовали: за ними сидели два неразлучных друга, представители дивного народа, пресветлые эльфы Селливен и Илваритель. Они были очень заняты, на днях мой ребенок обучил их морскому бою, и теперь остроухие товарищи азартно прикрывали ладонями листки бумаги, ведя певучую перекличку на своем языке. Впрочем, как бы они не погрузились в игру, а на мое появление среагировали. У эльфов удивленно поползли брови вверх, при виде пляжных бриджей, и приятели уставились на меня, ожидая пояснений.

– Я иду отдыхать, на пляж, – ответила я на их немой вопрос.

– Что такое пляж? – немедленно спросил Селливен.

Я попробовала уйти от подробного объяснения:

– Пляж – место, где много обнаженной натуры!

Эти эльфы так любопытны, что порой начинаешь чувствовать себя коллегой Даля, пытаясь объяснить им значение того или иного слова.

Представители дивного народа переглянулись и хором объявили:

– Мы с тобой!

– Куда со мной? – не поняла я.

– На пляж, где натура! – бодро отрапортовал Селливен.

– Обойдетесь! – фыркнула я в ответ, – Может вас еще в женскую баню сводить на экскурсию?

– А можно? – загорелись глаза у обоих молодцов. Что такое 'экскурсия' они спрашивать не стали, очевидно, хватило знакомства со словом 'баня'.

– Нельзя! – отрезала я, перед глазами встали картины глубокого детства, когда за отсутствием удобств дома, мне приходилось посещать сие дивное заведение, и я хихикнула, – Да к тому же там не натура, а бесплатный фильм ужасов!

– Почему? – тут же последовал следующий вопрос.

Ну, до чего все-таки наивны эти эльфы, со своей вечной молодостью!

– Вы наших старушек видели?

– О…. – переглянулись между собой друзья, но не отстали, – А на пляж?

И хотя обычно я раскисаю с первой секунды под их умоляющими взглядами, на этот раз удалось сохранить твердость кремня:

– А себя вы в зеркале видели? В ваших камзолах и рубашках только на карнавал ходить, а у нас пока еще не Рио-де Женейро. Не дойдете, заберут, к чертовой матери!

– Куда? – снова округлились глаза представителей мудрого народа.

– На Кудыкину гору! – ответила я, и, предупреждая вопрос, уточнила, – Это город такой, там всегда карнавал!

Эльфы, однако, не угомонились, напротив, они незаметно переместились поближе и продолжили атаку, перейдя к запрещенным приемам: взяли меня под руки с двух сторон и состроили огорченные лица:

– А если мы оденемся по-другому, возьмешь?

Чтобы отвязаться от назойливых красавцев, я кивнула головой.

Это только они думают, что самые умные, а то мы эльфийских слабостей не знаем.

– Сейчас, одежду принесу, – покладисто согласилась я и ушла в дом.

Немного порывшись в шкафу, выудила пару замызганных джинсовых бриджей своего дитятки, и футболок, времен его увлечения рэпом, (такие, знаете, черненькие, в вышитых золотой ниткой, оптимистично скалящихся черепах) и поволокла все это барахло вечноживущим остроухим паршивцам.

Как и ожидала, золотые черепа эльфов не вдохновили, про штаны, у которых мотня находится на уровне колена, я и вовсе молчу.

Приятели тоскливо уставились на гуманитарную помощь, потом Селливен ехидно улыбнулся и поинтересовался:

– А если мы сошьем что-то похожее на вашу одежду, возьмешь?

Так как совместный выход в свет откладывался на неопределенное время, я легкомысленно согласилась, и даже дала ряд указаний:

– Только никакой вышивки, кружев и пуговиц из драгметалла! И материал пусть будет лен! И про цвет, про цвет не забудьте!

Эльфы бодро кивнули головами, подхватили дареную одежду и удалились, не забыв наградить меня улыбкой и словами благодарности.

Я благополучно добралась до пляжа, с первых шагов встретила хороших знакомых и провела день довольно весело, вволю наплескавшись в теплой воде. Когда же вернулась домой, обещание, данное эльфам, выветрилось совершенно, тем более, что они не появлялись в нашем трактире не меньше недели. Поэтому, когда милые юноши, наконец, возникли пред моими очами – изумилась их внешнему виду до невозможности: безупречно отутюженные брюки, сшитые из тонкого сукна, были идеальны. Шелковые приталенные рубахи навыпуск – тоже как из журнала мод, хотя маленькая вышивка в виде рун, все-таки имелась. Образ не портили даже затейливые золотые заколки в длинных волосах.

– Это вы чего? – удивилась я, так и не вспомнив про свое обещание.

– Это мы на пляж, – объяснил Илваритель, а Селливен кивнул головой, поддерживая друга.

Так, ага, на пляж.

Из глубин памяти всплыл давний разговор, я вздохнула и попыталась увильнуть от исполнения:

– Я сегодня занята по горло, мне так жаль, так жаль, вы просто не представляете..

– Ничего, – успокоил Селливен, – Мы тебя уже отпросили.

И оглянулся на Самого Большого Начальника, ведавшего свободным временем домочадцев, за поддержкой. Мой супруг официально подтвердил свое разрешение на 'отгул', и мне ничего не оставалось, как сдаться.

Уже переодеваясь, решила, что зря так сопротивлялась, интересно же наблюдать со стороны за реакцией представителей чужого мира на наш. Я не ошиблась, весело стало уже в маршрутном такси.

Напротив моих подопечных уселись две симпатичные девицы с весьма зрелыми формами и такими короткими юбками, что не спасали даже сумочки, заботливо поставленные на колени.

Эльфы порозовели, переглянулись и стыдливо потупили глаза.

Девушки оценили застенчивых красавцев и начали вести прицельный обстрел манящими взглядами, томным облизыванием и прикусыванием пухлых губ. К тому же барышни постоянно перешептывались и хихикали, чем окончательно вогнали в краску приятелей.

Эльфы были так беззащитны перед напором этих кокеток, что я умилилась, а какая-то бабка прошипела:

– Бесстыдницы! Совсем ошалели! Скоро юбки до пупа задерете и сами на колени парням прыгнете!

'Парни' от речей нежданной защитницы совсем поникли, а мне стало так весело, что я чуть не пропустила нужную остановку. Когда наша странная компания, наконец, выбралась из маршрутки, на остроухих было невозможно смотреть без жалости: тонкие стрелы бровей свела напряженная судорога, кончики острых ушей нервно подрагивали, а лица раскраснелись – хоть воду кипяти.

– Ну, вы люди …, – обвинительно начал Илваритель и запнулся, потому что временно онемел: мимо продефилировала целая стайка юных прелестниц в малюсеньких шортиках и крошечных топиках.

А Селливен жалобно протянул:

– Неужели мне это не мерещится?!

Я только хмыкнула:

– Дальше будет круче! Поэтому нервным предлагаю вернуться домой.

– Круче это как? – осторожно поинтересовался Илваритель.

– Еще меньше одежды!

– Это невозможно!!! – отказались мне верить эльфы, а зря….

Скажу только, что первый час нашего отдыха они провели в тени большого дерева, не решаясь покинуть его спасительную тень. Но страшило перворожденных вовсе не наше ядовитое солнце, просто мимо ходили, бегали или стояли десятки загорелых, почти обнаженных див. Девушки бросали на моих красавцев взгляды из-под ресниц, ложились на песок под самым их носом, подставляя солнцу гладкие животы. Эльфы сидели тихо, прижавшись, друг к другу, как замершие зимние воробьи, не в силах произнести хоть слово, так велико оказалось их потрясение. Пределом испытаний стала неспешно прошедшая мимо барышня в стрингах и топлес. Мои мальчики со стоном повалились на песок и когда смогли с него встать, у них, наконец, выработался минимальный иммунитет к обнаженному женскому телу.

Приятели, в конце концов, разделись, явив на обозрение чудо эльфийского портняжного искусства – довольно свободные штанишки по колено нейтрального темно-зеленого цвета. И пока остроухие вальяжно шествовали к воде, попутно лишая остатков разума представительниц слабого пола своей неземной красотой, я наслаждалась произведенным фурором со стороны и готовилась к новой серии бесплатного развлечения. И оно не замедлило себя ждать.

В нашу сторону продвигался, выдергивая, как цапля, свои длинные тонкие ноги из вязкого песка, весьма импозантный тип в белых одеждах. Тончайшая, из дорогого хлопка, рубашка расстегнулась, выставив напоказ ухоженное мускулистое тело и полкило переплетенных золотых цепей разной толщины. Длинные черные волосы, перехваченные в хвост серебристым шнурком, сияли и вились, как в рекламе шампуня. На руке сверкали дорогие часы, а под мышкой обвис крошечный йоркширский терьер.

Я, было, задалась вопросом – что может делать на общественном бесплатном пляже такой мэн, как он повернулся боком и явил миру золотую серьгу. Серьга оказалась нужной формы и в нужном ухе. Этот тип был явно приезжим искателем приключений на свою задницу, причем в прямом смысле этого слова. И, конечно же, дяденька замер недалеко от нашего пристанища. Он остановился и глубокомысленно воззрился в сторону воды, с высоты столичной элиты оглядывая провинциальный мирок.

Я затаила дыхание.

Из воды, тем временем, выбрались и, не спеша, продвигались в нашу сторону эльфы, обеспечивая по дороге ночными грезами всех девиц старше тринадцати лет.

Взгляд брюнета мгновенно перестал блуждать, и сосредоточился на моих красавцах,…на том, что ниже пояса и выше колен. На его счастье, эльфы алчного взгляда не заметили, и развалились на горячем песке перед самым носом заезжего 'прынца'.

Мужчина счастливо вздохнул, потоптался на месте, в поисках свободного места и тени, а потом приземлился рядом со мной. Он спустил на землю свою собачонку. Животное боязливо прижалась к его ногам, и пару раз тявкнуло – на меня, между прочим. В отместку я показала этой мелюзге язык. При желании можно было и рявкнуть на псину, так сказать в воспитательных целях, или заняться извращенным садизмом: потребовать от хозяина, чтобы он одел на этот спичечный коробок с ножками намордник, но мне было, во-первых – лень, во-вторых – любопытно, что будет дальше.

– Мика, нельзя! – утомленный радостями жизни, голос нашего нового соседа прозвучал неубедительно и только раззадорил собачку.

Я уже открыла рот, чтобы прервать визгливое завывание отработанной неоднократным применением командой 'пшла отсюда', как Илваритель протянул свою руку, и что-то прошептал зловредной рыжей гавкалке.

Песик немедленно заткнулся, завилял хвостом и помчался знакомиться.

Хозяин тоже решил в этом поучаствовать, широко улыбнулся, обнажив десны, и кокетливо представился:

– Лев Валерьевич. Просто чудо, что Мика к вам подошел! Он такой застенчивый!

У меня на этот счет имелось другое мнение, но я его оставила при себе и терпеливо в течение получаса слушала монолог брюнета.

Лев Валерьевич разливался соловьем. За пятнадцать минут мы узнали все подробности рождения, взросления, и сложности пубертатного периода его шавки за три тысячи уе.

Следующие пятнадцать минут разговор шел об одинокой, и само собой, очень чувствительной, ранимой душе, которой, увы и ах, безумно не хватает любви и понимания. При этом мужчина так выразительно и кокетливо смотрел на эльфов, что они в замешательстве оглянулись на меня. Половину из вдохновенного спича перворожденные явно не поняли, хоть по-русски уже неплохо говорили, но все равно, от быстрой речи пока терялись. К тому же Лев Валерьевич определенно прибыл к нам откуда-то со стороны Воронежа и при разговоре страшно гхыкал, кое-что даже я понять могла только с опозданием в несколько секунд, а что уж говорить про ребят.

Пока эльфы в недоумении крутили головами, я широко улыбнулась брюнету, и сквозь зубы сказала:

– Дальше эту тему развивать не советую.

– Почему? – наивно удивился любитель экзотики.

– Убьют, – мой ответ заставил вовремя замереть руку назойливого п… в общем, нехорошего человека, над коленом одного из эльфов. Подозреваю, что это спасло Льву Валерьевичу сохранность его смазливой физиономии, а может быть, даже жизнь, потому как лица моих подопечных постепенно меняло понимание происходящего.

О-о-о…теперь даже я поверила, что они настоящие воины!

Черты стали резкими, хотя и не утратили своей красоты, но теперь схватить кого-нибудь из эльдаров за колено или другую часть тела мог только самоубийца. А еще, не знаю, в чем тут дело, но стало совершенно очевидно, что эти красавцы вовсе не люди.

Лев Валерьевич от такой перемены опешил и сник. Его взгляд суетливо заметался по сторонам, напрасно ища поддержки. А потом брюнет тихо сказал:

– Извините, я… простите бога ради…не поймите меня превратно…

Он приготовился спешно отчалить в другую сторону, но зацепился взглядом за обновки эльфов и словно окостенел, замер, как завороженный, потом медленно потянулся к штанам Селливена, схватил их, бормоча:

– Что это? Чье это? Как…

Казалось, Лев Валерьевич забыл и о приглянувшихся ему эльфах, и о маленьком недоразумении, чуть было не переросшим в межвидовой конфликт, мужчина любовно гладил ткань, близоруко подносил ее к самым глазам и все не мог оторваться.

Эльфы ту же сменили гнев на жалость, и Селливен участливо поинтересовался:

– Этот человек болен?

– Почти, – вздохнула я, – Кажется это провинциальный Кутюрье.

– Кто? – не понял эльф.

– Портной, – выбрала более понятное слово.

Брюнет прекратил бессвязное бормотание и обижено уставился на меня. Впрочем, он тут же просительно произнес:

– Умоляю! Продайте мне эти вещи!

И глядя на наши удивленные лица, пустился в длинные объяснения.

Он действительно модельер. В наш город завернул по ошибке, в поисках утерянной во время затянувшегося творческого кризиса Музы, посмотрел на карту и решил, что вдохновение может принести только отдых на берегу моря.

Ну откуда уроженец Воронежа мог знать, что море в наших краях прячется за многокилометровыми зарослями камышей, полных мелких кровососущих тварей, а туроператоры заманивают клиентов словами о близости к первозданной природе (расшифровывайте как отсутствие благ цивилизации)?

Для рыбаков и охотников наши места – просто рай земной, но Лев Валерьевич к этой славной категории не имел никакого отношения. Он просидел в тоске три дня в плавучей гостинице, и не найдя ни одного личика, достойного его взгляда (тут я представила щетинистые физиономии его попутчиков и хихикнула), после чего удрал обратно в цивилизацию.

Самолет улетал глубокой ночью, так что у портного оставалось время осчастливить своим посещением наш пляж. Несомненно, Льва Валерьевича привело на этот берег само провидение, ведь эти вещи сшитые руками людей. Нет, не людей!

На этих словах модельер запнулся и многозначительно ткнул пальцем в безвинно проплывающее над нами облачко. Я снова захихикала, а эльфы смущенно замялись и потупились.

Такую ткань страдалец от моды видел только однажды, в музее, это было парадное платье древней красавицы. Тогда ему так и не дали изучить дивный образец поближе, но сейчас судьба снова улыбнулась, поэтому он просит, нет, умоляет продать ему эти штаны и рубашку!

Брюнет картинно плюхнулся на колени, эльфы опасливо попятились и вопрошающе посмотрели на меня.

Лев Валерьевич признал во мне главную и цепко ухватил мое колено:

– Сжальтесь! Уговорите их!

Я с трудом освободила свою ногу и попробовала отобрать эльфийские шмотки.

Не тут-то было! Ненормальный портной всхлипнул и приготовился зарыдать.

Вокруг стали собираться любопытные, жадные до скандалов.

– Чего он хочет? – недоуменно спросил Илваритель.

– Твои штаны и рубашку! – прошипела я, старательно расцепляя пальцы модельера.

Клешни у Льва Валерьевича оказались не слабые, моих силенок не хватило.

– Может, отдашь, а? – поморщилась я, – Ведь он не отстанет, так и будет полсти на коленях за нами до самого дома.

– Сумасшедший? – понимающе кивнул головой эльф.

– Хуже, – вздохнула я, – Этот человек придумывает, во что должны одеваться остальные. Это один из творцов нашей моды.

– Правда? – непонятно чему восхитились друзья.

Мимо как раз проходила девица лет семнадцати, у которой при ходьбе из коротких шортиков ритмично выглядывали полосочки некой части тела, заставляя пускать слюну мужскую половину пляжа.

– И это тоже они придумали? – задумчиво поинтересовался Селивен.

– И это, и вот это тоже, – кивнула я на хорошенькую молодую женщину в короткой расклешенной юбочке, которую она безуспешно пыталась отнять у ветра.

– Тогда подари ему мои вещи, – решительно произнес эльф, заставив просителя счастливо закатить глаза.

Так что все закончилось мирно, правда брюнет пытался выпросить и исподнее, уверяя, что у него революционный крой, но я показала портному кулак и пригрозила отобрать остальное.

На прощание щедрый Илваритель вручил Льву Валерьевичу свою заколку, чем, по-моему, чуть не довел его до полного ор…доставил большое удовольствие.

Домой мы возвращались на такси, я не решилась тащить через весь город полуобнаженного парня.

Эльфы тихо чирикали о чем-то на заднем сиденье, наверное, делились впечатлениями, а я слушала болтовню шофера, который мужественно перенес все колдобины на нашей улице и даже ни разу не поморщился, за что получил пару лишних десяток. И только на прощанье поинтересовался:

– Иностранцы, да?

– Угу, – согласилась я, – Из дальнего зарубежья.

– Болеть будут, – глубокомысленно заметил таксист и уехал.

Я посмотрела на своих подопечных и обомлела. Всего лишь часа хватило красавцам, чтобы заработать ожоги второй степени. Пришлось срочно бежать в аптеку за лекарством. И потом я с угрызениями совести имела удовольствие в течение недели любоваться облезающими аристократичными носами эльфов. На пляж, понятное дело, мы больше не пошли, я не пустила, слишком много ажиотажа вызвали наши друзья в первый раз.

Эльфы повздыхали, но смирились.

Прошло довольно много времени, на дворе царила глубокая осень, и над городом висела серая мгла. Я бездумно жала на кнопочки пульта, крутя каналы телевизора и надеясь наткнуться на что-то путное, как на экране мелькнуло знакомое лицо с золотой серьгой и затейливой заколочкой в волосах в окружении худосочных длинноногих красавцев.

Жизнерадостный голос журналиста вещал:

– А теперь позвольте познакомить вас с новым идолом мировой моды, открытием сезона, диким Львом каменных джунглей!

Брюнет на экране лучезарно улыбнулся и поведал о муках рождения новой коллекции.

Врал Лев Валерьевич вдохновенно, про какую-то нечастную средневековую любовь, закончившуюся смертью (разве мог этот товарищ спокойно женить красивого юношу на девушке, не удавившись). Случившиеся рядом эльфы тут же поинтересовались, почему он говорит неправду. Я вздохнула. Как объяснить, что не может творческая личность спокойно и честно признаться в плагиате?

Впрочем, я оказалась слишком строга к нашему случайному знакомому. Когда на подиум вышли модели, мы увидели на знакомом крое обилие стразов, кружев и золотых шнуров.

Тощие юноши шествовали по подиуму с лицами идущих в бой, щеголяя наращенными по пояс волосами. Смотрелось это варварское великолепие дико, но мило.

Селивен тут же упрекнул:

– А ты нам запретила вышивку.

Я открыла, было, рот в свою защиту, как в дверь ввалился знакомый орк, и с порога глядя в телевизор, прохрипел:

– О, какие красотки! Только где же грудь?

После этой фразы эльфы покраснели и замолкли, а я надулась от чувства гордости за вклад в развитие мировой моды, пусть и за счет чужих штанов.