Текст книги "Бедная Лиза или Моя любовь - полынь, горечь на губах (СИ)"

Автор книги: Галина Турбина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

– Выпей и успокойся.

Лиза глотнула воды и судорожно всхлипнула, ей не хватало воздуха, невыносимо кружилась голова, тянуло поясницу. Последнее, что услышала Лиза, был крик брата, чтобы позвали лекаря, и она провалилась в темноту обморока.

Выплывая из вязкого тумана забытья, Лиза слышала голоса, доносящиеся до нее, как будто сквозь толстый слой ваты – мужчины о чем-то тихо и невнятно разговаривали. Лиза с трудом открыла глаза. Над ней склонился Владимир.

– Очнулась, наконец-то, – с облегчением в голосе сказал он, – ну и напугала ты меня, сестренка.

Лиза попыталась сесть, но брат не дал ей этого сделать, придержав за плечи.

– Нет, лежи, тебе пока нельзя вставать.

Лиза перевела взгляд на другого мужчину, находящегося в ее спальне.

– Лиза, это лекарь Николай Венедиктович Зотов, – невысокий, средних лет мужчина склонил голову в приветствии, – он теперь будет тебя часто навещать, если тебе нужна будет помощь, немедленно обращайся к нему. Николай Венедиктович живет недалеко, твои люди знают, как его найти.

– Ну, что ж, Владимир Евгеньевич, я сделал, что мог. Теперь только покой и обязательный прием микстур, оставленных мной. А мне пора. До свидания, Елизавета Константиновна, берегите себя и обращайтесь в любое время. Завтра я заеду, осмотрю вас.

Мужчина, взяв небольшой саквояж, вышел. Владимир присел на кровать к Лизе.

– Лиза, ты знаешь, что беременна?

– Что? – слабым голосом удивленно воскликнула девушка.

– Значит, не знала. Так вот, лекарь тебя осмотрел и сказал, что ты ждешь ребенка. Тебе надо беречь себя, если будешь так нервничать, то можешь его потерять, ребенка, я имею в виду.

– Ребенок..., у меня будет ребенок – потрясенно произнесла Лиза.

– О боги, Лиза, ты сама еще дитя. О чем только думал Горчаков, ведь можно же было этого избежать, принять меры.

– О чем ты говоришь, Володя? Какие меры? Разве можно как-то этого избежать?

– Я же говорю – ты еще сама ребенок. Но Горчаков должен был подумать о том, чтобы ты не понесла так быстро. У него-то есть опыт в таких делах.

Лиза смутилась и покраснела, ей было неудобно разговаривать на такие темы со старшим братом.

– Мне пора, Лиза, – мужчина тяжело вздохнул, – я бы хотел задержаться, но не могу – служба не позволяет. Я тебе напишу, хорошо? Может, даже и заеду в ближайшее время, а может ближе к лету.

– Конечно, пиши мне, Володя и заезжай, я буду всегда рада тебе. Ты увидишь в ближайшее время маму?

– Возможно, это не зависит от меня.

– Я прошу тебя, Володя, не говори маме, что у меня будет ребенок, вообще, никому не говори.

– Почему?

– О ребенке еще не знает Саша, я бы не хотела, чтобы кто-либо узнал раньше него.

– Хорошо, я никому не сообщу. Мне и, правда, пора, Лиза. Сегодня оставайся в постели, завтра приедет лекарь, на столике стоит лекарство, оставленное им. Твоя экономка знает, как его принимать, она зайдет скоро к тебе. До свидания, сестренка, береги себя.

Мужчина наклонился к девушке и поцеловал ее в щеку. Владимир ушел, а Лиза лежала и думала о том, что брат никогда не был ей близок, даже казалось, что он не замечает ее. А оказалось, что Владимир относится к ней тепло, по-братски.

На следующий день пришло письмо от Саши, где он сообщал, что приедет в конце марта. Лиза решила не писать в ответном письме о ребенке, она лучше сообщит об этом лично Саше, когда он приедет. Но в марте Горчаков не приехал, обещал теперь приехать в апреле, Лиза так и не сообщала в письмах о своей беременности, надеялась на скорую встречу. Но прошел и апрель, а Саша не приехал, письма стали приходить очень редко. Заканчивался май, Саша опять в письмах обещал приехать, теперь уже в начале июня. Все это время Лиза ждала и надеялась, что Саша вот-вот приедет, и опять не сообщала в письмах о своей беременности. Теперь уже и не знала, как будет объяснять ему, почему до сих пор не сообщила о ребенке.

Лето в этом году началось с ужасающей жары, только что проклюнувшиеся листья на деревьях, сворачивались в жгуты от иссушающего зноя, обмелела река, протекающая по территории имения, небольшой пруд в саду вообще высох. Вода в реке, нагретая палящим солнцем, не спасала от духоты и жары. И хоть лекарь запретил Лизе купаться в речке, она все же заходила иногда в воду. Все с нетерпением и надеждой ждали дождей.

Беременность почти не отразилась на внешнем виде Лизы. Она все также была худенькой и тоненькой, только немного стал выступать живот, но под одеждой его не было видно. Лиза даже еще не стала носить свободные платья, пока помещалась в свои наряды. Лекарь сокрушался – как же она будет рожать, если не наберет вес. Ребенок уже вовсю пинался у нее внутри, а Лиза удивлялась, как он там помещался – несмотря на достаточный срок, живот почти не вырос. Лекарь удивлялся тому же.

Письма от Саши приходили редко, но зато ей стал писать Володя и неожиданно пришло пару писем от Карницкого. Лиза не стала отвечать Дмитрию и больше он не писал.

Еще в начале марта Лиза познакомилась с соседкой, жившей по соседству, баронессой Ксенией Борх. У них оказалось много общего, Ксения тоже вышла замуж вопреки воле родителей, но вот только ее родители простили дочь и приняли зятя. Баронесса была всего на полгода старше Лизы и вышла замуж перед Новым Годом, ее муж также служил на границе, но только был не магом, а интендантом, он не участвовал в боях. Но это не мешало Ксении волноваться за него – барон тоже давно не навещал жену. От Ксении Лиза узнавала, что происходит на границе, ни Саша, ни Владимир в своих письмах ничего не рассказывали об этом. От нее Лиза узнала, что на границе стало очень неспокойно, стычки с демонами были все чаще и чаще, даже стали ходить слухи о новой войне с демонами, уж очень те стремились вглубь страны. Пока демонов сдерживали, но стали укреплять рубежи, выпустили последний курс магов досрочно и направили на границу, полк пограничной стражи увеличили за счет новобранцев, которые должны были служить в других частях, поставили новейшее вооружение. Письма от барона Борха приходили все тревожней и тревожней и только Лизе в письмах писали, что все хорошо и они чуть ли там не на отдыхе наслаждаются жизнью.

Лиза, не имевшая ранее подруг, с удовольствием общалась с веселой, неунывающей соседкой. Ксения еще в начале весны уговорила Лизу съездить в Ржев, посетить театр, пройтись по кондитерским и магазинам, накупить себе новых платьев и украшений. Сначала Лиза отказалась, боясь, что пока она будет в городе, приедет Саша, но потом поддалась на уговоры подруги. Они сняли большой номер в роскошной гостинице и весело и плодотворно провели несколько дней в городе, вернувшись с целой горой покупок. Лекарь, когда Лиза вернулась из Ржева, был очень недоволен и прочитал ей гневную нотацию. Она пообещала ему, что не будет больше так легкомысленно относиться к своему положению. Лизу и Ксению, конечно, сопровождали и слуги и горничные, и до Ржева было совсем недалеко, но Лиза не стала ничего писать об этой поездке Саше, решив, что ему эта их авантюра не понравится. Наличие подруги скрашивало жизнь Лизы, отвлекало ее от беспросветной тоски по мужу.

В конце июня наконец-то на смену жаре пришли дожди. Но опять же все было плохо, дожди непрерывно лили две недели. Раскисли дороги, засеянные поля стояли залитые огромными озерами воды, урожай ягод и так небольшой из-за жары, теперь гнил, любимого Лизой клубничного варенья сварили совсем немного.

Во второй половине июля дожди постепенно прекратились, установилась солнечная и теплая погода, поля постепенно высыхали, появилась надежда, что удастся спасти хоть часть урожая.

У Лизы заканчивался седьмой месяц беременности, она чувствовала себя прекрасно, немного поправилась и, наконец-то, вырос живот, на радость лекарю. Лизе пришлось облачиться в свободные, напоминающие балахоны, платья, которыми она запаслась по настоянию Ксении еще, когда весной были в Ржеве. Эти свободные платья скрывали кругленький животик и беременность была почти незаметна. Появившийся, в общем-то, небольшой живот не мешал Лизе наведываться к подруге в гости, гулять и жить привычной жизнью. Но, и наличие веселой подруги, легкая и необременительная беременность, и установившаяся хорошая погода не заглушали огромной, удушающей тревоги о Саше, от него уже месяц не было писем. Муж Ксении перестал писать об обстановке на границе, в очередном письме барон намекнул – он получил огромный нагоняй от командования за то, что откровенно писал жене об этом. Лиза переживала, что так и не сообщила Саше о своей беременности, теперь в каждом своем письме она пыталась написать о ребенке но, не подобрав слов объяснить, почему молчала до сих пор, опять трусливо откладывала новость о ребенке.

Глава 8

Лето почти заканчивалось, но, несмотря на конец августа, было тепло, даже, пожалуй, жарко. Лиза сидела в беседке на берегу пруда, который не восстановился даже после обильных дождей. Сейчас он, скорее всего, напоминал большую лужу, а не пруд. Но Лиза любила это место, ей нравилась уютная, небольшая беседка со сплошной крышей и ажурно выпиленными деревянными стенками с непонятным рисунком диковинных растений и животных. Сейчас, когда почти стемнело, заходящее за горизонт солнце отражало ажурный рисунок тенями на полу беседки и это завораживало, околдовывало, казалось сказочным.

Лиза положила руку на живот, последнее время ребенок был очень неспокоен, казалось, ни на минуту не прекращал ворочаться, ощутимо толкаться ей под ребра.

– Ну, ну, маленький, – гладила по животу Лиза, – что ты разбушевался? Все хорошо, успокойся, пожалей маму, у меня, наверное, все в синяках изнутри. Я думаю, что ты мальчик и такой же красивый, как папа. Пусть у тебя будут белокурые локоны и голубые глаза, не надо нам рыжих волос и непонятного цвета глаз. Нам бы еще как-то надо сообщить о тебе папе.

Лиза тяжело вздохнула, нельзя уже далее откладывать сообщение о беременности, она подумала, что сегодня же вечером напишет в письме о ребенке. Решив, что пора возвращаться в дом, Лиза встала и, выйдя из беседки, направилась по засыпанной гравием дорожке к дому. Ее сердце радостно забилось – она увидела, что навстречу ей идет мужчина в военной форме.

– Саша! – крикнула Лиза.

Но нет, это был не он, в подошедшем мужчине она узнала Карницкого.

– Вы... – недовольно сказала Лиза, – зачем вы приехали, как вы посмели появиться здесь?

– Здравствуйте, Лиза, – спокойно сказал Дмитрий, – я рад вас видеть.

– А я не рада вас видеть. Вы приехали, надеюсь не один, иначе сразу же уезжайте. Почему молчите? Где Саша? Он в доме? Пойдемте же скорее! – Лиза попыталась обойти Карницкого, но он стоял на пути и не сдвинулся с места, – Да пропустите же меня, Дмитрий!

– Лиза, я приехал один.

– Почему?!

В этом одном таком коротком слове Дмитрий услышал так много! Зачем здесь он, а не Горчаков, его она видеть не желает, он лишний, она ждала не его! Где Александр?

Лиза положила руки на живот и до Карницкого дошло, отчего она одета в такое свободное, широкое платье, удивившее его при первом взгляде на девушку.

– Лиза..., – Дмитрий гулко сглотнул ставшей вязкой слюну, – вы...ждете ребенка?

– Да, а что вас так удивляет?– ядовито ответила Лиза. Ее злило присутствие Карницкого и что, он узнал раньше, чем Саша о ребенке, – Я замужем и это вполне естественно.

– Но..., – запинаясь, удивленно сказал Карницкий, – Александр...никогда...не говорил, что вы...ждете ребенка.

– А Саша не знает, как-то так сложилось, что я пока еще не сообщила ему.

– Не знает..., – как эхо протянул Дмитрий, – он не знает.

– Дмитрий, – раздраженно произнесла Лиза, у нее не было ни сил, ни желания стоять здесь дальше, – может, пройдем в дом, и вы там объясните мне, почему не приехал Саша и после этого уезжайте немедленно.

– Да, да, конечно, – суетливо отодвинулся в сторону Карницкий, пропуская Лизу вперед, – лучше пройти в дом.

До дома они добрались молча. Лиза шла впереди и думала о том, почему не приехал Саша. Дмитрий хмурился и мрачно о чем-то размышлял.

Войдя в ярко освещенную гостиную, Лиза повернулась к вошедшему вслед за ней Карницкому и застыла от удивления. Правая сторона лица Дмитрия была испещрена белесыми тонкими шрамами. У пруда, в темноте Лиза не разглядела этих шрамов.

– Что с вами случилось, Дмитрий? – сочувственно спросила Лиза, – Кто это сделал? Вы были ранены?

– Не надо меня жалеть, Лиза, да, я был ранен, но лекари говорят, что со временем эти шрамы почти не будут видны.

– Что с Сашей? – испугалась Лиза, – Он тоже ранен и поэтому не смог приехать? Как тяжело он ранен? Почему вы молчите?

У Лизы потемнело в глазах, она пошатнулась, Карницкий бросился к ней и, подхватив под руку, подвел к дивану. Аккуратно и осторожно усадив Лизу на диван, Карницкий сел рядом.

– Может вызвать лекаря, Лиза? – спросил побледневший Дмитрий.

– Что с Сашей, Дмитрий?

Карницкий опустил голову, пряча глаза.

– Лиза, если бы я знал, что вы ждете ребенка...

– Дмитрий! – воскликнула Лиза, – Причем здесь это. Да не мучайте же меня, объясните, почему не приехал Саша!

Карницкий тяжело вздохнул и, так и не поднимая головы, произнес страшные слова:

– Он погиб, Лиза, три недели назад. Я был тяжело ранен и, как только смог встать, приехал к вам.

– Нет, нет, я не верю вам, – зажмурив глаза, Лиза мотала головой, – я бы почувствовала, я бы поняла, что его нет.

– Лиза, – Дмитрий накрыл ладонью лежащие на коленях сцепленные в замок руки девушки, – он погиб, это видели многие.

Девушка открыла глаза и посмотрела на Карницкого сухими, яростно горящими глазами.

– Мне очень жаль, Лиза, – тихо сказал Дмитрий, подняв голову и виновато глядя в глаза девушки, – я вам сочувствую.

– Нет, я не верю, – побелевшими губами шептала Лиза, оттолкнув руку Дмитрия – не верю.

– Мне тоже больно – Александр был моим другом.

– Нет! – страшно закричала Лиза, – Нет! Он жив, я не верю!

Внезапно зазвенели стекла в окнах, хрустальная люстра закачалась, угрожающе звеня подвесками, кувшин с водой, стоящий на столе, лопнул с громким треском, за ним стали лопаться стаканы, стоящие там же. В воздух поднялись книги и мелкие предметы, находящиеся в гостиной, все это закружилось вихрем по комнате. Карницкий изумленно смотрел на все это безобразие. Что случилось? Откуда это? Он явственно ощущал яростный, спонтанный, слепой выброс магической силы. Лиза! Это она!

Девушка, закрыв уши руками, стала раскачиваться из стороны в сторону.

– Больно, как же больно, – бормотала Лиза, – прекратите все это, мне больно.

Карницкий схватил Лизу за плечи и сильно встряхнул, руки девушки безвольно упали, она закрыла глаза.

– Лиза! Откройте глаза! Посмотрите на меня!

Тело девушки вдруг выгнулось в руках Дмитрия, голова запрокинулась, она страшно захрипела. В ту же секунду посыпались на пол летающие по гостиной вещи, чудом не задев сидящих на диване, перестали дребезжать оконные стекла и раскачиваться люстра.

– О боги! – потрясенно воскликнул Карницкий, – Дайте мне силы справиться!

Дмитрий подхватил Лизу и усадил к себе на колени непослушное тело. Обхватив одной рукой плечи девушки, другую положил на затылок и прижался своим лбом ко лбу девушки, с трудом удерживая выгибающееся тело и голову. Он что-то говорил напевно, протяжно, тихо. Тело Лизы постепенно обмякало и расслаблялось, дыхание восстанавливалось. На побледневшем лице Карницкого выступил крупными каплями пот. Оторвавшись ото лба девушки, мужчина внимательно вгляделся в бледное, спокойное лицо и тяжело вздохнул. Дмитрий осторожно, дрожащими руками положил бесчувственную Лизу и обессилено откинулся на спинку дивана. Он справился, сейчас девушка спит, лишь бы не начались роды, у него нет сил, остановить этот процесс он не сможет. Кто же такой сильный поставил блоки на магической силе Лизы так, что при спонтанном срыве блоков, останавливалось сердце и дыхание, парализовалось тело. Это не мог сделать сам князь Лодыженский, но вот с его разрешения точно. А если бы не было рядом его, Дмитрия, в момент срыва и выброса силы? Девушка бы умерла в считанные минуты. И Горчаков бы не смог ее спасти, вообще мало кто мог ее спасти. Дмитрий всегда считал князя Лодыженского прекрасным семьянином, а он обрек на смерть свою дочь. Конечно, очень мало было шансов, что блоки сорвутся, почти никаких и все же это произошло. Так как теперь назвать князя?

Распахнулись двери и ворвались горничная и дюжий мужик, они растерянно замерли, разглядывая разгромленную гостиную.

– Ну что застыли, – устало проговорил Карницкий, – немедленно вызывайте лекаря.

Горничная сорвалась с места и убежала. Мужик подозрительно смотрел на Дмитрия.

– Что уставился? Возьми барыню осторожно на руки и отнеси в ее спальню.

В гостиную стремительно вошла экономка.

– Ефим, выполняй, что тебе сказали, – распорядилась она.

Мужик подошел к дивану, бережно и опасливо поднял на руки Лизу и вышел из гостиной.

– Дмитрий Михайлович, – обратилась экономка к Карницкому, – ваша комната готова. А здесь сейчас все приберут.

Дмитрий встал, его ощутимо качнуло, он с трудом сохранил равновесие.

– Может позвать кого-нибудь, чтобы довели вас до комнаты? – спросила экономка.

– Сам дойду, – пробормотал Дмитрий, направляясь к дверям, – и, Луиза Карловна, распорядитесь подать ко мне в комнату сытный ужин, вино и побольше всего.

– Конечно, я распоряжусь. Дмитрий Михайлович, – окликнула женщина стоящего уже в проеме дверей Карницкого, – что с Александром Павловичем случилось?

Карницкий застыл в дверях, держась за косяк.

– Он погиб.

– Ох! Бедная Елизавета Константиновна!

– Луиза Карловна, – обернулся к женщине мужчина, – после того, как лекарь осмотрит Елизавету Константиновну, пусть зайдет ко мне.

– Конечно, конечно, Дмитрий Михайлович.

Карницкий, оторвавшись от косяка, вышел из гостиной.

И опять Лиза приходила в себя под тихий разговор мужчин. Только теперь вместо Владимира был Дмитрий. Лиза открыла глаза. Карницкий! Он привез ей страшную весть. Лиза застонала. Над ней тот час же склонился тот, кого она не хотела видеть.

– Лиза, – обеспокоенно спросил Дмитрий, – что у вас болит?

У Лизы была невыносимая слабость, все тело ныло, кружилась голова.

– Что случилось? – хрипло спросила девушка, с трудом подняв руку, она положила ее на живот и перевела взгляд на лекаря, – Как ребенок, с ним все в порядке?

– Не переживайте, Елизавета Константиновна, – слишком бодрым голосом ответил лекарь, – с ребенком все хорошо. Вам только не надо волноваться и переживать, думайте в первую очередь о ребенке. Ему еще рано появляться на свет, он еще слаб, но если вы не будете безумствовать, то все будет хорошо, и вы доходите до конца срока и родите здорового ребенка. Я сделал вам успокаивающих настоек и зелий, принимайте их, пожалуйста.

– Хорошо, – тихо ответила Лиза, – но мне не о чем волноваться – Саша жив.

Карницкий и лекарь переглянулись.

– Не надо так смотреть на меня, я не сошла с ума. Дмитрий, – обратилась Лиза к Карницкому, – скажите, вы видели Сашу мертвым? Кто-нибудь видел его мертвым?

– Нет, но...

– Так почему же, – перебила его Лиза, – вы утверждаете, что он погиб? Скажите, почему вы считаете Сашу погибшим, несмотря на то, что никто не видел его мертвым.

– Лиза, вы сейчас в таком состоянии, что следует отложить этот разговор. Я расскажу вам все, но позже.

Он прав, ей тяжело даже глаза держать открытыми, а разговаривать еще хуже.

– Хорошо, но утром вы все мне расскажете.

– Уже утро, Лиза. Отдыхайте, я приду вечером, нам надо очень серьезно поговорить, и не только о Саше. Мы с Николаем Венедиктовичем выйдем, а с вами останется горничная, если что-то случится, то она нас позовет.

Лиза закрыла глаза, ее невыносимо тянуло в сон, несмотря на то, что она, похоже, проспала всю ночь. Карницкий и лекарь тихо вышли из комнаты.

***

Проснулась Лиза ближе к вечеру отдохнувшей и бодрой. Ей захотелось встать с постели и выйти из комнаты, но зашедший проведать ее лекарь строго-настрого запретил это делать. Осмотрев Лизу, он сказал, что теперь может уехать и заняться другими пациентами. Наказав ей пить обязательно все настойки, микстуры и зелья, которые он ей оставляет. Лекарь уехал, сказав, что заедет завтра к вечеру и в зависимости от ее самочувствия, возможно, разрешит ей вставать.

Горничная помогла Лизе умыться, переодеться в свежие сорочку и пеньюар, расчесала и заплела волосы. Ей не хотелось встречать Карницкого в своей спальне, находясь в постели, но рисковать ребенком Лиза не могла. У нее и так тянуло низ живота и ныла поясница. Откладывать разговор Лиза не хотела, она должна знать, что случилось с Сашей, почему он считается погибшим.

Раздался стук в дверь и Лиза ответила, чтобы входили. Вошедший Карницкий был бледным, уставшим, казался даже поникшим.

– Добрый вечер, Лиза, – сказал он каким-то блеклым, невыразительным голосом, – вы неплохо выглядите.

– Спасибо, Дмитрий, – ответила Лиза, – а вот вы выглядите неважно. Проходите, садитесь.

– Ничего, все пройдет, мне нужно только отдохнуть немного и все наладится.

Карницкий сел в кресло, пододвинутое заранее к кровати.

– Лиза, может, стоит отослать горничную?

– Нет, мне бы не хотелось оставаться с вами наедине.

– Что так? Не боитесь же вы меня?

– Не боюсь, но моя репутация мне дорога

– О чем вы, Лиза? Вы глубоко беременны, больны, я друг вашего мужа, надеюсь, что и ваш тоже. Ваша репутация не пострадает.

Лиза замялась, ей не хотелось, чтобы кто-нибудь слышал их разговор, но и оставаться с Карницким в спальне чревато последствиями. Сплетников не остановит, что она больна и беременна. Но с другой стороны – кто и кому может рассказать о том, что она осталась наедине с Карницким? Да и не все ли ей равно, кто что подумает, главное, чтобы Саша ей верил.

– Таня, – обратилась Лиза к горничной, – оставь нас наедине.

Горничная, удивленно посмотрев на Лизу, вышла.

– Я вас слушаю, Дмитрий, – стараясь, чтобы голос был спокойным и ровным, сказала Лиза, – расскажите все, что произошло с Сашей, почему он считается погибшим.

– Хорошо, я расскажу, но только вы не волнуйтесь, подумайте о ребенке.

– Да не тяните уже, Дмитрий, я готова вас выслушать. Я напилась микстур, которые оставил лекарь, очень надеюсь, что помогут. Рассказывайте!

И Карницкий рассказал:

– Еще в начале года демоны неожиданно активизировались, участились случаи прорывов, всем запретили отпуска, даже краткосрочные. Мы не вылезали из нарядов и дежурств. Все случилось три недели назад, пришло донесение от дозорных (для этого у нас есть специальные артефакты), что на их участке границы собирается многочисленный отряд демонов и, похоже, что-то готовится. Застава была поднята по тревоге, мы выдвинулись к тому участку, откуда пришло донесение. Прибыв туда, обнаружили, что дозор истреблен, а демоны, преодолев КСП (контрольно-следовая полоса) и ограждение продвигаются вглубь, завязался бой, успели отправить сообщение в полк, чтобы немедленно посылали ГБР, мы нуждались в поддержке, отряд демонов был многочисленным, намного больше нас. Меня вначале ранили легко, я продолжал сражаться, Саша бился, как одержимый. Я видел, как на него навалились несколько демонов, они буквально погребли его под собой. Больше я ничего не видел, один из демонов полоснул меня когтями по лицу, кровь моментально залила глаза, демон воспользовался этим и начал.... Простите, Лиза, вам ни к чему знать подробности, что было со мной. Я потерял сознание. Остальное я знаю с чужих слов, в это время появился отряд ГБР и демоны стали спешно отступать. Основательно потрепанные демоны ушли, унеся с собой раненых и убитых. Тело Горчакова не нашли, на месте предполагаемой гибели осталась только изорванная в клочья одежда, вся в крови Александра. Пока он считается безвестно пропавшим, но это формальности. Он погиб, Лиза, его разорвали демоны. Простите за эти жестокие слова.

Карницкий не стал рассказывать, что по рассказам участников битвы, один из демонов, навалившихся на Горчакова, вдруг стал нападать на своих же. И у него были крылья. Но он, по-видимому, был очень молод, демоны быстро его нейтрализовали и, когда появилась группа поддержки, унесли с собой. Все это наводило на мысли, которые Дмитрий не хотел озвучивать.

– Он жив, я верю, что он жив. Никто не видел его тело, значит, он жив, – как молитву повторяла Лиза, – я верю, он вернется, он жив.

– Лиза, – тихо и вкрадчиво сказал Дмитрий, склоняясь к девушке, – а где же он пропадает, по-вашему, все это время?

– Я не знаю, – с отчаяньем в голосе воскликнула Лиза, – может он в плену у демонов, может, лежит где-то раненый, или потерял память и не может вернуться, может причина такова, что нам и не может привидеться, и мы и предположить не можем, настолько она нереальна. Но он жив, я верю! Я бы почувствовала, если бы он погиб!

– Только в плену он не может быть, среди отступающих демонов людей не было, этому было много свидетелей, – откидываясь назад в кресло, Карницкий тяжело вздохнул, – Если вам легче так переносить гибель Александра, верьте, что он жив. Разубеждать пока не буду, сейчас главное ваше здоровье. Думаю, со временем вы смиритесь, поймете, что его нет, и не будет уже никогда. Время, как говорится, лечит.

– Нет, я никогда не смирюсь.

Лиза с трудом сдерживала слезы.

– Хорошо, пусть пока будет так, – устало и обреченно сказал Карницкий, – Я хотел бы поговорить еще на одну неотложную тему. У нас очень серьезная проблема, ее надо решить.

– У нас? – удивилась Лиза

– Да, – твердо и уверенно ответил Дмитрий, – у нас. Но вы не совсем здоровы и я вижу, что не в состоянии продолжать разговор. Поэтому отложим его на утро. Отдыхайте, Лиза. Спокойной ночи.

Сказав эти слова, Карницкий встал и вышел.

Оставшись одна, Лиза дала волю слезам. Она рыдала и никак не могла успокоиться. Ей было обидно и невыносимо горько, что счастье продлилось так недолго. Да, Лиза не хотела верить, что Саша погиб, но где-то на краю сознания пробивались сомнения в своей правоте. Душа не желала верить, а доводы и факты говорили об обратном, это разрывало ей сердце и не давало успокоиться, как бы она себя ни уговаривала, что надо думать о ребенке, что ее слезы вредят ему. Не помогали зелья и настойки. Горничная, увидев в каком состоянии барыня, вызвала экономку, та собралась послать за лекарем и разбудить Карницкого, но Лиза запретила это делать. В таком состоянии, в каком находилась Лиза, видеть Карницкого она не желала, а лекарь и так провел здесь достаточно времени, у него были и другие больные. Хлопотавшие вокруг нее горничная и экономка немного отвлекли ее от горестных мыслей, понемногу Лиза начала успокаиваться и прекратила рыдать. Но уже за полночь невыносимо разболелись поясница и низ живота. Лиза сначала молча выносила боль, малодушно надеясь, что все пройдет. Но лучше не становилось и неожиданно после очередной волны боли, Лиза ощутила, что лежит в луже воды. Она смущенно сообщила об этом экономке, так и не ушедшей от Лизы и дремавшей в кресле. Та, откинув одеяло и увидев мокрую простыню, испуганно воскликнула:

– О боги! Так вы же рожаете!

Эти слова и поднявшаяся суета привели Лизу в ужас. Уже не слушая ее, был послан человек за лекарем, поднят из кровати Карницкий. Быстро поменяли постельное белье. Прибежал заспанный Дмитрий и еще больше напугал Лизу своей паникой, дрожащими губами и руками. Экономка прикрикнула на него, чтобы он взял себя в руки, потому что когда приедет лекарь неизвестно, а его помощь как мага, способного к целительству, может понадобиться. Карницкий налил себе успокоительных настоек лекаря и все-таки взял себя в руки. Лиза хотела выгнать Дмитрия, но ей отказала в этом Луиза Карловна, строго отчитав, что пока нет лекаря, Карницкий может помочь. Потом уже Лизе было все равно кто рядом с ней, накинувшаяся на нее боль заглушила стыд и смущение. Приехал быстро, как только смог, лекарь, к тому времени уже начались потуги, и к полудню родилась маленькая, слабенькая девочка, но, по уверениям лекаря, жизнеспособная.

Первым, кто взял на руки ребенка был Карницкий. Измученная Лиза смотрела на устало улыбающегося Дмитрия, державшего на руках слабо пищащего ребенка, уже завернутого в пеленки и одеяльце, и, боль, только что терзавшая ее, казалась далекой, сейчас она страдала от того, что не Саша первый взял на руки их первенца. Видимо что-то отразилось в лице и глазах Лизы, Карницкий перестал улыбаться и виновато произнес:

– Мне очень жаль, что рядом с вами нет Александра. Но теперь у вас есть его маленькая частичка. Я вас поздравляю с рождением дочери, Лиза, вы молодец.

Лиза с трудом разлепила искусанные, спекшиеся губы и охрипшим голосом сказала:

– Дайте мне ребенка.

Карницкий положил девочку рядом с Лизой. Приподнявшись и опершись на локоть, Лиза рассматривала ребенка. Девочка была крошечной, красной, сморщенной, опухшие глазки блестели синевой, она кривила маленький ротик и почти неслышно пищала.

– У нее голубые глаза, – произнесла Лиза, – надеюсь, она будет похожа на отца.

– Елизавета Константиновна, – обратился к Лизе лекарь, – девочка маленькая, недоношенная, слабенькая, ей нужен тщательный уход, постоянное тепло, частое кормление. Вам срочно нужно найти хорошую кормилицу. Я надеюсь на благоприятный исход, несмотря на то, что ребенок родился раньше срока.

– Нет, нет, – испуганно замотала головой Лиза, – она не умрет, боги не могут так поступить со мной!

– Успокойтесь, Лиза, – присел на край кровати Карницкий и погладил по плечу девушку, – с ребенком все будет хорошо. Я уже распорядился найти кормилицу.

– Нет, не надо кормилицу, – дернув плечом, Лиза сбросила руку Дмитрия, – я сама буду ее кормить.

– Лиза, вам будет тяжело кормить ребенка, тем более такого недоношенного и слабенького.

– Дмитрий, я благодарна вам за все, что вы сделали, но прошу выйти. Как бы там ни было, но сейчас я хотела бы попробовать покормить девочку не в вашем присутствии. Прошу вас уйдите же, наконец.

Дмитрий резко встал и вышел из комнаты.

– Зачем вы обидели Дмитрия Михайловича? – тихо и укоризненно спросила экономка, так же находившаяся в комнате, – Он помогал вам родить наравне с Николаем Венедиктовичем и, когда родилась ваша девочка, это он запустил ее сердечко и заставил задышать.

Да, все было так, как говорила Луиза Карловна, и не надо было бы грубить Карницкому, но Лиза не могла сейчас видеть его. Не он, а Саша должен быть сейчас с ней и Лизе тяжело было видеть Дмитрия рядом с собой и ребенком, а не Сашу. Ее сводила с ума мысль, что это Карницкий перерезал пуповину их с Сашей первенца. Почему он жив, а Саша, как уверяет Дмитрий погиб? Почему рядом с ней он, а не Саша? Почему?! Лиза была слишком измучена родами, страхом за ребенка, чтобы сдерживать свои эмоции и мысли. Не хотела она сейчас видеть Карницкого и все тут!