Текст книги "Врушечка"
Автор книги: Галина Куликова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
– Вероятно, она нас выследила. Наблюдала за нами через окно. Я уже тогда поняла, что она так просто не успокоится.
Настя рассказала всю историю до конца, включая вчерашнее нападение в торговом центре. И закончила словами: – А теперь я хочу знать, почему вас всех эта история так заинтриговала.
– Заинтриговала – это не то слово, – ответила Калашникова, у которой раскраснелись щеки. – Мы просто в шоке. Правда, девочки?
Девочки все, как одна, кивнули.
– Дело в том, что Ева уже выкидывала такие же фортеля, – подала голос Аня Маслова.
Она помрачнела и насупилась – губы поджаты, глаза сужены, как у кошки.
– Ага, – сказала Настя. – А меня, значит, вы специально не предупредили. Решили посмотреть, что из этого выйдет. Я же новенькая, чего меня жалеть? Лер, я же видела, как ты за мной наблюдала в театре. Наверняка ты догадалась, что руку мне расцарапала жена босса. Но ни словечка не сказала! Если б ты хотя бы намекнула мне, что эта ведьма способна на большее, я была бы осторожнее. А то ведь могла и без глаз остаться!
После исчезновения Шелестова и ссоры с Матвеевым Настя настроилась на воинственный лад. Никакой дипломатии, никаких компромиссов – она готова была резать правду-матку в глаза.
– Ну, во-первых, мы тебе не слишком-то доверяли, – призналась Лера. – Бибирчиков сказал, что тебя по блату на работу взяли.
– Мы думали, может, ты какая-нибудь дальняя родственница босса, – подтвердила Аня. – Или даже родственница Евы.
– Разве похоже, что мы родственники? – удивилась Настя. – Вы же видели, как Валентин Валерьевич меня строит. Ну, да ладно. И все же я очень хочу знать, почему вы все слетелись, как мухи к гильотине? Теперь моя очередь получать информацию. Уж просветите меня кто-нибудь. Думаю, самое время раскрыть карты.
– Боже, как не хочется вдаваться в подробности, – первой откликнулась на ее слова Калашникова, побарабанив пальцами по столу.
– Неужели Ева и вас тоже подозревала в посягательствах на своего благоверного? – спросила Настя не без иронии. – Не думаю, что из вас получилась бы гармоничная пара.
– Хамишь? – беззлобно поинтересовалась бухгалтерша. – Ладно, прощаю. Конечно, меня смешно подозревать. Но я имела неосторожность познакомить Валентина со своей дочерью. Мне казалось, он может посодействовать девочке в начале ее карьеры…
Калашникова замолчала и потянулась к пепельнице.
– Ты уже неделю не куришь, – напомнила Лера, глядя, как та лихорадочно вытряхивает из пачки сигарету.
– Ах, да ладно! – бросила Татьяна и щелкнула зажигалкой. – Следите только, чтобы Бибирчиков не прибежал с огнетушителем наперевес. Он же лично оборудовал место для курения, теперь ходит и бдит.
– Короче говоря, – подхватила Лера, – чтобы не вдаваться в подробности… Ева нам всем угрожала, по очереди. Сначала ее никто не воспринял всерьез. Я даже, помнится, посмеялась над ее змеиным шипением. И тогда она показала зубы.
В комнате повисло напряженное молчание.
– И что она вам сделала? – спросила Настя с опаской.
– Мне она квартиру подожгла, – сообщила Татьяна, после длинной затяжки выпустив дым в сторону окна. – А у меня там парализованная бабушка, между прочим. Я чуть не умерла от ужаса. Эта сволочь, конечно, организовала себе алиби. Думаю, теперь у нее все отработано.
– Она хитрая, как лисица, – подтвердила Марина, принимая эстафету от бухгалтерши. – Как только поняла, что мне наш босс нравится… А кому он не нравится?! Она сразу возникла возле меня – вся такая сладенькая, приторная даже… Сказала, что, если я буду разевать рот на ее мужа, мне не поздоровится. Или кому-нибудь из моих близких. Я ей не поверила. И послала подальше! И тогда она… Она сделала ответный ход! Заманила в машину моего маленького племянника, который играл во дворе, увезла на Красную Пресню и бросила на улице неподалеку от зоопарка. Слава богу, ребенка сдали в милицию. Пока мы его отыскали, чуть не поседели. Можешь вообразить, что могло случиться с малышом в большом городе?
– А что же представители правопорядка? – спросила ошарашенная Настя. До сих пор она и вообразить не могла, насколько все серьезно. – Это же похищение человека. За это в тюрьму сажают! Милиция…
– А что милиция? Ребенок «добрую тетю» опознать не смог – эта стерва была в кепке и солнечных очках. Ни свидетелей, ни подозреваемых. Официально Ева Ковальская в момент совершения преступления находилась в телестудии на записи какой-то передачи. Конечно, нужно было проверять, могла ли она отлучиться – а я уверена, что именно так и есть! Но она красавица, состоятельная, благополучная… Кто будет в этом копаться? Мое заявление посчитали безосновательным наездом, Ева возмущалась…
– А Колесников? – не выдержала Настя.
– Мы попытались ему сказать, но он не поверил. Даже слушать не захотел. Он ведь женат на нежной фее! Как ее можно подозревать в каких-то подлостях?! А уж тем более – в преступлениях… Вот ведь и милиция не подозревает!
– У нас с Колесниковым был роман, – неожиданно сказала Лера.
Столь интимное признание Настя ожидала услышать меньше всего. Обычно люди предпочитают держать свои чувства при себе. Вероятно, Лера в самом деле решила быть откровенной до конца. Или Ева ее так достала, что уже не было сил сдерживаться.
– Ну, это не имеет прямого отношения к делу, – заметила Аня сердито. – Можешь не рассказывать, если тебе неприятно.
– Конечно, мне неприятно. Но скрывать правду тоже надоело.
– Ты его до сих пор любишь, – безапелляционным тоном заявила Калашникова.
– Ну и что? – в голосе Леры послышались слезы. – Черт, ничего не могу с этим поделать… Не представляете, как мне обидно. Он оказался таким… Таким размазней!
– Ну, нет, босс – не размазня, – помотала головой Настя. – Он просто очень упрямый. Вы с ним что, поссорились?
– Это я с ним поссорилась, – сказала Лера жалобно. – Сама. Мне не нужен мужчина, который не способен понять, с какой сволочью он живет. – Она помолчала, кусая губы. – Все началось именно с нашего с ним романа. Ева, как только пронюхала об этом, совершенно ополоумела.
– И что она тебе сделала?
– Она убила мою собаку.
– Убила?! – ахнула Настя. – Как… Как ты узнала?
– Возле своей двери я нашла пакет. – Настя зажала рот рукой, а Лера дрогнувшим голосом закончила: – В нем был отрубленный хвост моего Пирата. Ева позвонила мне по телефону и намекнула, что, если я не разорву отношений с Валентином, что-нибудь случится с моими близкими.
– Зачем она это делает? – с ужасом спросила Настя. – Она сумасшедшая?!
– Конечно, сумасшедшая! – с уверенностью заявила Марина. – Разве станет нормальная женщина заниматься такими делами?
– Она нормальная, – возразила Калашникова. – Нормальнее некуда.
– Хотите сказать, она так сильно влюблена в своего мужа? – не поверила Настя.
Лера горько рассмеялась:
– Держи карман шире.
– Но тогда что?!
– Знаешь, кто такой Андрей Колесник?
– Известный кутюрье, – неуверенно ответила Настя. – О нем постоянно пишет пресса, у него куча международных наград…
– Это родной брат нашего Валентина Валерьевича, – перебила ее Аня. – Сам Колесник вряд ли когда женится… Нет у него склонности к женитьбе. Но породниться можно было и по-другому. И Ева нашла этот путь! Пока она замужем за Валентином Валерьевичем, у нее есть все шансы оставаться любимой моделью Колесника. А это теплое местечко.
– Но разве ей нужны связи? – изумилась Настя. – Она ведь по-настоящему красивая, без дураков.
– Знаешь, сколько таких красивых кануло в небытие? – горячо возразила Марина. – Вот на меня хотя бы посмотри! Я несколько лет назад тоже хотела моделью стать. На диетах сидела… У меня и рекомендации были, и опыт… Думаешь, кто-нибудь на меня внимание обратил?
– Но это совершенно невероятно! – воскликнула Настя. – Чтобы одна-единственная сволочь запугала целый коллектив взрослых умных женщин. Надо же что-то делать!
– Что? – спросила Аня Маслова.
– А я вообще не хочу ничего делать, – обреченно сказала Лера. – Знаете, я в Валентине дико разочаровалась. И после этого у меня как-то руки опустились.
– А я просто боюсь, – призналась Марина.
И все посмотрели на Калашникову. Та молча принялась за очередную сигарету, не выдав ни одного комментария.
– Татьяна, но вы-то? Почему вы ничего не предприняли? – обратилась к ней Настя. – У вас жизненный опыт, сильный характер…
– При чем здесь характер? – вздернула брови та. – На любой характер найдется своя Ева Ковальская.
– Кстати, ты зря думаешь, что мы выступали против Евы единым фронтом, – обратилась к Насте Лера. – Поначалу я была уверена, что она на меня одну ополчилась. И только недавно по чистой случайности выяснилось, что тут все пострадали.
– Ну, и что теперь? – спросила Настя сердито. – Теперь вы по чистой случайности узнали, что Ева напала на следующую жертву. Хотите поддержать меня морально и посоветовать не высовываться?
Татьяна Калашникова посмотрела на нее, прищурившись, и сказала:
– Настя, не высовывайся.
– С Евой Ковальской связываться не стоит, – подтвердила Аня. – Говорят, у нее какой-то высокопоставленный любовник. Так что просто держись подальше от Валентина Валерьевича.
– Как я буду держаться от него подальше, когда он сидит у меня под боком? – возмутилась Настя. – Или я у него под боком. Я его помощница, между прочим.
– Будь с ним холодна, – сказала Марина. – Ева всегда чувствует, когда опасность есть, а когда ее уже нет. Может, эта зараза вообще вмонтировала боссу в запонки микрофон и все подслушивает.
– Тоже мне – план действий! Я думаю, Валентину Валерьевичу нужно все рассказать, – решительно заявила Настя. – Мы соберемся вместе и выложим все, как на духу. А если он не поверит, мы устроим его жене ловушку. Чтобы он мог все увидеть своими глазами.
– И после этого нас всех скопом уволят, – сразу же откликнулась Калашникова. – Можешь даже не сомневаться. Ни один начальник не станет терпеть подчиненных, которые устроили охоту на его жену и разоблачили ее. Лер, ты чего молчишь?
– Понимаешь, Валентин мне не поверил. Не поверил! Он занял сторону Евы. После этого мне как-то сразу расхотелось устраивать ей ловушки.
– Если любишь по-настоящему, то борешься за свою любовь, – пылко сказала Настя.
Лера посмотрела на нее с жалостью:
– Тоже мне, романтическая героиня. Джен Эйр практически! Эх… Если мужчина не хочет знать правду, он просто сворачивает уши трубочкой. Ты ведь и сама пробовала Валентину все рассказать. Ну и чего? Получилось?
Настя вынуждена была признать, что нет. Более того, Шелестов, лучший друг Колесникова, тоже ей не поверил. Вероятно, Ева – великолепная актриса, и ей ничего не стоит обвести мужчину вокруг пальца.
– То-то и оно, – продолжала между тем Лера. – Красивым женщинам нужно быть хитрыми – в их жизни гораздо больше соблазнов и ситуаций, из которых приходится выпутываться с умом. Вот Ева в этом деле и преуспела.
– Так вы что же, считаете, что я должна сделать вид, будто ничего не случилось?!
– Так будет лучше всего, – сочувственным тоном произнесла Калашникова. – Работай тихо, не высовывайся, с Валентином Валерьевичем в рестораны не ходи. И вообще после работы убегай от него, как от чумы.
– Отличное предложение, – рассердилась Настя и встала. – Придется мне ему последовать. Только я не понимаю в таком случае, зачем вы устроили эту сходку? Просто чтобы поохать и поахать? Надо же: появилась еще одна жертва Евы Ковальской!
– Погоди, не кипятись, – остановила ее повелительным жестом Лера. – Мы договорились, что, как только подыщем себе работу, все вместе положим Валентину на стол заявления об уходе. И когда он спросит, что случилось, все ему выскажем. И уйдем.
– Мне такой план не подходит, – решительно покачала головой Настя. – Моя новая работа мне очень нравится. Я не собираюсь класть на стол никакое заявление.
– Задумала устроить бунт на корабле? – спросила Аня с подозрением. – Станешь одинокой революционеркой?
– Я еще не решила, как поступить. Но позволять издеваться над собой уж точно не намерена, – ответила Настя и двинулась к выходу. – Так что всем – пока! Можете и дальше считать себя жертвами.
Она вышла и с независимым видом проследовала по коридору. На полпути ее перехватил Бибирчиков.
– Боже, какой образ! – воскликнул он. – Настя, вы сногсшибательны. Не каждая девушка решится так кардинально сменить имидж. Но вам идет.
Тем не менее глаза у него были испуганными. Старший консультант совсем не умел прикидываться.
– Да, вот такая я рисковая личность, – подтвердила Настя. – Вшей у меня нет, стригучего лишая тоже. Просто вчера было легкомысленное настроение, я решила оторваться.
– Ну, вы молодая, вам отрываться по штату положено, – хихикнул тот, отступив в сторону. – У вас там, кстати, в приемной мобильный телефон все время звонит. Так что торопитесь.
Настя бросилась по коридору почти бегом. Ворвалась в приемную и метнулась к своему столу. Колесников посмотрел на нее через стекло пристально, но она не обратила на него внимания. Ей хотелось знать, кто звонил. Вдруг Шелестов?
Однако звонок был от подруги по прежней работе, и Настя мгновенно скисла. Подержала мобильный в руке, потом вздохнула и быстро набрала сообщение: «Игорь, привет. Как там движется твой великий проект?» Она хотела добавить: «Ты куда-то пропал», но в последний момент раздумала и захлопнула крышку.
– Настя! – позвал Колесников из-за перегородки. – Бибирчиков на месте?
– Только что ходил по коридору, – ответила она, бросив на босса короткий взгляд. – Позвать?
– Позовите. А потом зайдите ко мне.
Настя позвонила Бибирчикову, после чего встала и вошла в кабинет босса.
– Помогите мне завязать галстук, – раздраженно сказал тот. – У меня ни черта не получается.
– Я тоже, знаете ли, не специалист, – ответила Настя, но все же не рискнула отказываться.
Подняла воротник рубашки босса и принялась делать петлю, как ее учил Отто. За этим занятием ее и застал старший консультант, который нервно хихикнул, ввалившись в кабинет.
– Минутку, Степа, – попросил Колесников, все это время пристально смотревший Насте в макушку.
Покончив с галстуком, она возвратилась на свое место в приемной и углубилась в бумаги. Время от времени поднимала голову и поглядывала на мужчин через стекло. Они о чем-то увлеченно спорили, то хлопая ладонями по столу, то тыча пальцами в какие-то схемы. Через некоторое время мобильник дренькнул, извещая о том, что пришло сообщение. От Шелестова! Оно оказалось таким же коротким и скучным, как ее собственное: «Привет, проект движется. Твоя Катя мне здорово помогает». Ни слова о том, когда они увидятся. Ни слова нежности, не говоря уж о любви.
«Твоя Катя! – возмутилась про себя Настя. – То есть он хочет сказать, что нянчится с девчонкой только потому, что она понравилась МНЕ. Какое нечеловеческое лукавство! Все мужские хитрости шиты белыми нитками».
Бибирчиков между тем завершил свой визит к начальнику и, выходя из приемной, неуверенно подмигнул Насте. Она холодно ухмыльнулась, и тот торопливо захлопнул дверь. Тотчас раздался голос Колесникова:
– Госпожа Лаврентьева, зайдите ко мне.
Эта «госпожа» не обещала ничего хорошего. Госпожами босс называл сотрудниц только в том случае, если был чем-то страшно недоволен и собирался сделать нагоняй. Она вошла и встала посреди кабинета, опустив руки вниз и сцепив их перед собой замочком.
– Ну? – спросил Колесников начальственным тоном и откинулся на спинку стула.
– Что? – не поняла Настя, глядя на него в упор.
– Рассказывайте, в чем дело.
– А в чем дело?
– Не прикидывайтесь, – вспылил Колесников. – Вы изменились!
– А, ну да. Я сделала новую прическу.
– Прическа тут ни при чем. Вы изменили свое отношение ко мне. – Тон его стал обвиняющим. – Я чувствую нюансы.
– Если вы такой чувствительный, – не без ехидства ответила Настя, – то неужели не замечаете рядом с собой ничего странного? Прямо у себя под носом?
Она имела в виду, разумеется, его жену. Но он ничего не понял. Вернее, он думал только об одном: как бы вытрясти из нее информацию.
– Вы! Вы – ужасно странная. Вы обещали сказать, в чем дело, как только ваше маленькое расследование сдвинется с места.
– Маленькое расследование! – горько повторила Настя. – Вы это так называете? И с чего вы взяли, что оно сдвинулось с места?
– Я в этом просто уверен. Я улавливаю то самое ужасное отвратительное неодобрение, о котором мы с вами говорили. Вы поклялись рассказать мне правду, как только ее узнаете! Вы дали мне слово. Так что давайте, колитесь.
– Очень странную вы заняли позицию, – сварливо ответила Настя. – С одной стороны, страстно хотите знать правду, а с другой – боитесь ее услышать.
– Ничего я не боюсь, – Колесников злобно сверкнул глазами. – Но если вы снова собираетесь рассказывать мне басни про то, как моя жена вас поцарапала…
– Ага! – с восторгом воскликнула Настя. – Я же говорила!
– Что вы говорили?! Чушь какую-то вы говорили. Я вас просил разведать, почему ко мне с предубеждением относятся все женщины в офисе. Что же, их всех моя жена поцарапала?! По очереди?!
Он тоже перешел на повышенный тон. И даже вскочил с места. Их с Настей разделял большой красивый стол, но ей казалось, что босс, как дракон, дышит ей прямо в лицо – так он распалился.
– Ваша жена не просто царапается, она еще и детей похищает, и квартиры поджигает, и даже убивает собак! А потом отрубает им хвосты и подкладывает под дверь хозяевам. А меня она вчера облила краской из баллончика. Подкралась и прыснула! Я чуть без глаз не осталась, между прочим. И все потому, что вы меня в ресторан позвали.
– Я же звонил ей по телефону и даже разговаривал с ее ассистентом…
– Не была она ни на какой Ботанической улице, когда вы меня ужином угощали! Она нас выследила и показала через окно, что мне скоро не поздоровится. И вот – пожалуйста, полюбуйтесь на меня. – Настя со всей силы хлопнула себя ладонью по макушке. – Вуаля!
Колесников несколько раз растерянно моргнул, потом тяжело опустился обратно в кресло, сдувшись, словно проколотый воздушный шар.
– Да ну вас, – неожиданно усталым голосом сказал он и махнул рукой. – Не понимаю, почему Ева производит такое сногсшибательное впечатление на женщин. Мне кажется, ее красота вызывает в вас самые отвратительные эмоции. У вас у всех крышу сносит – от зависти, злобы и уж не знаю, от чего там еще…
– Если семеро говорят, что пьян, пойди и проспись, – бросила Настя звенящим голосом. – Поверить не могу, что вы отметаете все доводы рассудка…
– Ладно, Настя, идите. – Колесников поднял на нее тяжелый взгляд. – Идите, идите. А то у меня голова разболелась. Не думал я, что наши женщины так на вас повлияют. Что у них там – кружок по интересам? Они дали страшную клятву настраивать всех новеньких против моей жены? И кажется мне, я знаю, кто зачинщица…
Он, несомненно, имел в виду Леру Солодкину. Леру, которая отвергла его без объяснения причин. Вернее, она пыталась объяснить причину, но Колесников, разумеется, решил, что это истерика влюбленной женщины.
– Вы сами не понимаете, что говорите, – пожала плечами Настя. – Вы же умный руководитель, а прячете голову в песок, как страус.
– Я сказал – идите, – прикрикнул босс.
Настя, чеканя шаг, возвратилась в приемную, бухнулась на свое место и стала с остервенением названивать Матвееву. Когда он в очередной раз не ответил, она принялась забрасывать его смс-сообщениями самого угрожающего содержания, но он не отвечал все равно. Неужели это настоящий разрыв? Еще ни разу не бывало, чтобы Витька обижался больше двух часов. Это было его личное «время выдержки». Но на сей раз он пережил со своей обидой ночь и почти целый день. Неслыханно! И очень, очень тревожно.
Глава 8
На самом деле Матвеева мучили угрызения совести. Они были такими зверскими, что у него время от времени темнело в глазах. «Какой же я подлый, мелкий и жалкий тип! – в который раз укорял он себя и даже стонал, падая головой на стол. – Я был не просто слепым, я был тупым и самодовольным ослом! Я ничего не замечал. А Настюха – девушка гордая… Она всегда была такая, с самого детства. Но ведь я – ее лучший друг! Да что там – я ее единственный друг. Как я мог все прозевать?!»
– У тебя что, зуб болит? – спросил в конце концов президент фирмы, в очередной раз заметив, как Матвеев хватается за голову.
– Зуб, – соврал тот совершенно естественным образом. – Мне надо к стоматологу.
– Тогда вот что, – решил президент. – Там спортсмены приехали со своим тренером, они вечером отчаливают в Смоленск. Но до отъезда хотят посмотреть спортивный зал и офисы. Забельский, который должен был их сопровождать, застрял в пробке на Ленинградке. Кажется, навсегда. Знаю, тебе вроде как теперь это по штату не положено, но я тебя лично прошу… Поезжай, покажи им помещение, и можешь отправляться к врачу. Давай, Вить, а то они уже четверть часа топчут наши клумбы, как стадо бизонов. Видал, какие монстры?
Матвеев выглянул в окно и увидел четверых здоровущих бугаев, нетерпеливо переминавшихся с ноги на ногу возле крыльца.
– Ого! – воскликнул он. – Ну, ладно. Раз ты просишь… Я поеду на своей машине, а они уж пусть на джипе за мной. Что-то мне не хочется с ними в салоне тесниться. Если эти ребята сожмут меня чреслами, я тресну, как гнилой орех.
Когда Матвеев вышел на улицу и приблизился к группе спортсменов, ему показалось, что небо заслонили гигантские деревья.
– Добрый день, Павлик! – весело сказал он, с преувеличенной храбростью протягивая руку тренеру. – Здорово, парни!
Парни нестройным хором ответили на приветствие и полезли в свой здоровенный черный внедорожник.
– Держитесь за мной, – велел Матвеев, нацепив на нос темные очки и почувствовав себя на секундочку главарем мафии, которого сопровождают телохранители. – Поедем огородами, чтобы в пробках не стоять.
Он действительно знал хитрый маршрут до помещения, которое их фирма подготовила для спортивной федерации. Ехал он, можно сказать, на автомате и думал не о дороге, а о Насте. Со вчерашнего дня разные мысли посещали его – одна глупее другой. Он не представлял, как ей помочь. Давать ей деньги, как содержанке? Она ни за что не станет брать у него конвертики с наличными, даже думать нечего. Незаметно приносить ей по воскресеньям сумки с продуктами тоже вряд ли удастся. Раньше надо было об этом думать…
А ведь она намекала ему! Может быть, и не специально. Но более чуткий друг наверняка смог бы догадаться о том, что это крик о помощи. Витька вспомнил, как однажды преподнес Насте букетик цветов – просто так, потому что была весна и стояла хорошая погода, и мальчишки на светофорах совали букеты прямо в окна ожидающих зеленого сигнала автомобилей. Он ворвался к Насте счастливый, рот до ушей, и радостно подарил цветы. А она улыбнулась и сказала: «Ой, надо же, первые цветы. Дорогие, наверное! Лучше бы ты яблок купил». Он тогда подумал, что Настя пошутила.
И еще как-то раз он напрашивался на ужин, а она сказала: «Ужин готовится только из продуктов гостей. Что принесешь, то и будет на столе». Ему бы, дураку, задуматься тогда, а он… Он всегда был каким-то легковесным, несолидным, и сколько ни бился, пытаясь изменить характер, ничего так и не достиг.
Съехав с Ленинградского проспекта на боковую улицу, Витька едва не задавил собаку, которая буквально бросилась под колеса. Он дал по тормозам, смачно выругался и… В ту же секунду понял, что может сделать для Насти. Это было так просто, что у него даже дыхание перехватило.
Чудом уцелевший пес перебежал через дорогу и нырнул в кусты. Сзади посигналили. Витька тронулся с места, но поехал не прямо, как собирался прежде, а взял левее. В пяти минутах отсюда располагалась клиника, где лечился Димка, Настин брат. Нужно просто завернуть туда и договориться с заведующим отделением, что плату за больного будет вносить он сам. Конечно, двадцать пять штук – немалые деньги, но, если поднапрячься, он сможет себе это позволить! Уж теперь-то особенно, когда он стал вице-президентом крупной компании…
Руля одной рукой, Витька достал из «бардачка» блокнот, где были записаны фамилия врача и его телефоны. Остановившись на светофоре, он набрал номер, зажал телефон в левой руке и дождался, когда ему ответят.
– Антон Владимирович? – спросил он деловым тоном, как только услышал сухой голос. – Это Виктор Матвеев. Вы меня помните? Я по поводу Дмитрия Лаврентьева звоню…
Конечно, не стоило бы этого делать… То есть отклоняться от маршрута и ехать по своим делам. Тем более не предупредив клиентов. Однако Витьку так захватила его гениальная идея, что он не смог утерпеть. «Ну, подумаешь, сделаем маленький крюк. Тут ехать ровно пять минут. А то потом когда еще я в эту клинику попаду… Объясню тренеру все на месте. Он мужик нормальный, не будет права качать».
Когда Витька подкатил к клинике, Панкрашин уже ждал внизу. Он стоял на верхней ступеньке крыльца и со странной тревогой смотрел на подъехавший автомобиль. Еще большую тревогу вызвал у него черный джип, словно большой блестящий жук вползший в больничный двор и оставшийся стоять с включенным мотором. Открыв дверцу и выбравшись наружу, Матвеев махнул доктору рукой, словно просил его подождать, и трусцой побежал к джипу. Дверцы открылись одновременно с четырех сторон, и из машины вывалились четыре амбала, каждый из которых годился на роль Терминатора. Последним появился шофер, состоявший из одних мышц. Даже бритая голова его была подозрительно бугристой.
Матвеев подошел именно к этому, самому страшному, и о чем-то быстро с ним заговорил. Тот кивнул и через голову Витьки пристально посмотрел на доктора. Тот растерянно оглянулся. Вокруг него была все та же привычная обстановка, на липах чирикали птички, легкомысленно перелетая с ветки на ветку, старшая сестра где-то в недрах приемного покоя перекрикивалась с сестрой-хозяйкой. За спиной, в коридоре бродил важный охранник ростом с пятиклассника, вооруженный дубинкой. Панкрашин неожиданно понял, как легко будет отнять у него это страшное оружие…
У доктора явственно засосало под ложечкой. Матвеев между тем был полон энтузиазма и подошел к нему напористым шагом. Протянул руку.
– Здравствуйте, Антон Владимирович, – сказал он деловым тоном. – Я ненадолго. А то меня ждут. – И он кивком головы указал на компанию мастодонтов, напряженно замерших возле огромной черной машины. – У меня к вам предложение.
– Да-да? – спросил Панкрашин, отлично понимая, что должен был бы немедленно прекратить всякие переговоры и удалиться в свой кабинет.
Однако кто в таком случае сможет поручиться, что вон те жуткие личности не станут поджидать его вечером по дороге с работы? Когда рядом не будет коллег, больных и посетителей клиники?
– Вы ведь знаете, что за Дмитрия Лаврентьева отвечает его сестра Настасья?
– Знаю, – ответил доктор, чувствуя, как внезапно и радикально пересохли все его слизистые оболочки. – А что такое?
– Думаю, это неправильно, – с чувством продолжал Матвеев. – Я решил, что мы исключим Настасью из этого уравнения. Отныне деньги за содержание Дмитрия буду платить я сам. Понимаете?
Доктор Панкрашин понимал. Он кивнул. Тем временем Матвеев вдохновенно продолжал:
– Мы должны быть более чуткими к своим родным и близким людям.
Доктор решил, что под этим «мы» тот подразумевает самого себя и свою «команду».
– Вы будете платить за содержание Лаврентьева в клинике? – уточнил он, чувствуя, как пот струится по его спине.
– Двадцать пять тысяч ежемесячно, – подтвердил Матвеев. – Как это все технически делается?
– У нас есть платное отделение. Ежемесячно заключается договор на медицинское обслуживание… Счет оплачивается через кассу, – растерянно пояснил Панкрашин.
– Все понял, – удовлетворенно кивнул Матвеев. – В кассу буду ходить я сам. И если что-то понадобится еще… Мало ли? Тоже обращайтесь ко мне, договорились? Вот моя визитная карточка. Настасьи эти вопросы вообще не должны касаться, ясно?
– Куда уж яснее, – дернул щекой Панкрашин. Удивительным образом у него за одну минуту запотели очки. Это было странное физическое явление, которое он не смог бы объяснить.
Матвеев был немного удивлен, что доктор оказался таким немногословным, но, поскольку страшно торопился, решил, что ему даже повезло. А то как завели бы его в кабинет, как замучили бы формальностями…
– Я приеду первого числа и все оплачу, – пообещал Матвеев. – Настя пока ничего не знает про мой визит. Но я ей все сам объясню. Думаю, она обрадуется. Так что – до встречи, Антон Владимирович! Было приятно повидаться. Рад, что вы оказались таким… покладистым.
Матвеев сел в свой неприметный серебристый автомобиль и выехал со двора. Черный джип, словно привязанный, выбрался на дорогу вслед за ним. Панкрашин проводил их взглядом, достал из кармана халата сигарету, поднес ко рту и только сейчас понял, что пальцы у него заметно дрожат. «Чертова кукла! – подумал он с досадой. – Казалась такой… беззащитной. Гордой, упрямой, но доведенной до отчаяния. Легкой добычей Я едва не вляпался. Что, если бы меня не стали интеллигентно предупреждать, а поймали бы где-нибудь ночью на темной стоянке?» Ему стало еще более неуютно. Закурив, он прикрыл глаза, возблагодарив господа, что отделался легким испугом, и дав себе слово больше не иметь с девицей Лаврентьевой никаких дел. Пусть даже она будет хоть трижды прехорошенькой.
Матвеев между тем ехал, насвистывая веселенькую мелодию. Он был счастлив. Ему хотелось не только насвистывать, но и петь во все горло. Он молодец, он умница, он все придумал замечательно. Теперь надо выбрать правильный момент, чтобы все рассказать Насте. Возможно, если позвонить прямо сейчас, она обрадуется, что он больше на нее не злится. Но помощь все равно откажется принимать наотрез. В этом отношении противнее ее не было на свете ни одной девчонки.
Тут Витька вспомнил о том, что через несколько дней грядет юбилей фирмы, в которой теперь работает Настя. И что ему нужно играть на этом празднике роль Отто фон Швентке. Напоминания об этом знаменательном событии обнаруживались повсюду – в блокнотах, записных книжках, в мобильнике, даже в диктофоне. Витька решил, что лучшего момента помириться с Настей просто невозможно придумать. Она, конечно, будет волноваться, думать – придет он или не придет. И когда увидит его, у нее сразу станет легко на душе. Тут-то он ее, тепленькую, и подловит. Расскажет, что он договорился с доктором Панкрашиным об оплате и не потерпит ее вмешательства. Побушует Настя, да и оттает. Матвеев знал, что с женщинами нужно действовать так же осторожно, как с хомяками – если сильно надавить, бывает слишком много писка.
Она звонила ему беспрестанно. Но из-за того, что у него уже был припрятан козырь в рукаве, Матвеев больше не психовал, а, наоборот, только посмеивался и потирал руки. На Настины звонки он упорно не отвечал, решив проучить ее, чтобы неповадно было скрывать от друзей свои проблемы. Ну, и потянуть время, чтобы сюрприз получился настоящим.
