Текст книги "Вуду для «чайников»"

Автор книги: Галина Куликова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Пока она ходила, он кусал нижнюю губу. Только бы книга никуда не делась! Он отлично помнил, где она стоит – в самой середине верхней полки. Татьяне придется влезть на стул, чтобы ее достать. Вероятно, она справилась с этим блестяще, потому что даже не запыхалась, когда ее голос снова вынырнул из трескучей пустоты:

– Я читаю, – предупредила она. – В сущности, это просто имя. Элла Виганд. И адрес. Адрес тебе тоже прочесть?

* * *

Кудесников не испытывал никаких угрызений совести по поводу того, что на весь вечер оставил владельца «Уютной квартирки» без присмотра. Не дело сыщика – сидеть в машине, зевая и почесываясь. Его дело – отыскивать факты, строить логические цепочки и связывать разорванные концы. Конечно, иногда без слежки не обойтись. Но не в этом случае. Пожалуй, если бы он не наткнулся на статью, то остался бы сторожить возле дома Червецова, размышляя о вечном. Но раз уж у него появилась зацепка, нельзя ее игнорировать. Надо идти по горячим следам.

Он решил поехать на фирму Скогарева и оглядеться на месте. Может быть, даже под вымышленным предлогом встретиться с ним самим. Неужто такой мастер импровизаций, как он, не найдет возможности выяснить хоть что-нибудь?

По дороге он заехал домой, побрился и включил компьютер. Ввел в поисковую систему название искомой фирмы. В ответ на его запрос выскочила дюжина материалов, которые он бегло просмотрел, боясь упустить время. После того как на одном деле Кудесников потерял всех свидетелей, он даже придумал себе девиз: «Не откладывай на завтра знакомство с тем, кого могут прикончить еще сегодня». Это был довольно жестокий девиз, и, кроме Мерседеса, он никому о нем не рассказывал.

Выйдя на лестничную площадку, сыщик нос к носу столкнулся с Нелли Ираклиевной, которая собиралась на прогулку в парк. Она уже знала о его отказе от роли секретарши турагентства и хотела выпытать все подробности, но Кудесников сказал, что это государственная тайна, и ей пришлось смириться. За свое посредничество она получила от него в подарок старинную книгу, о которой мечтала много лет и ради которой частенько заходила к соседу за спичками.

– А вас, Сеня, тут спрашивали! – игриво сообщила она, втаскивая его за собой в лифт и сюсюкая с котом.

– Сени в избе, Нелли Ираклиевна, – сердито ответил тот. – А я – Арсений. Кто меня спрашивал?

– Ой, какой вы! Девушка. Ее зовут Маша. Она о вас страшно беспокоилась, страшно!

Кудесников вздохнул. Беспокоящиеся женщины были его карой небесной. Чем большего они от него ожидали, тем сильнее стремились его опекать. Появление Школьниковой возле его квартиры выглядело чем-то из ряда вон выходящим. Вероятно, муж не поверил в кузена-трансвестита и устроил настоящий скандал. Как бы у них дело не дошло до развода! Арсений не желал, чтобы осколки чужого счастья с громким звоном посыпались ему на голову.

– Снова в путь? – спросил охранник, которому скучно было ходить вокруг своей будки. Чтобы скрасить будни, он приладился желать жильцам всех благ, когда они приходили, и счастливого пути, когда уходили. Многим это нравилось, и они вступали с ним в разговор. – Тогда счастливого пути! Надо же, какой у вас транспорт!

Он похлопал микроавтобус по дверце, словно старую лошадь, нуждающуюся в ободрении. Именно его присутствие защитило Кудесникова от нападения в тот самый момент. Да еще Нелли Ираклиевна, которая все никак не хотела с ним расставаться. Он еле-еле вырвался из ее цепких лапок, и, когда выруливал со стоянки, она все махала ему вслед.

Офис фирмы, во главе которой стоял Скогарев, находился, как выяснилось, в том же самом районе, где проживал сыщик. Радостный, что все так хорошо складывается, Арсений включил музыку погромче и, по традиции, принялся подпевать. Конечно, он мог проездить впустую, потому что рабочий день давно закончился. Однако предположил, что хозяин фирмы, которая терпит финансовые убытки по вине одного из служащих высшего звена, наверняка задерживается в офисе допоздна, пытаясь разрулить ситуацию и вывести свой корабль из зоны рифов.

По старой сыщицкой привычке он постоянно смотрел в зеркальце заднего вида, проверяя, не тащится ли кто-нибудь следом. Вдруг ему показалось, что он видит одну и ту же машину, которая выныривает то впереди, то сзади, но не отстает. Тогда он резко свернул в переулок, и, когда подозрительный автомобиль потерялся, облегченно вздохнул.

Ему и в голову не могло прийти, что его преследует не одна машина, а целых три.

Фирма Скогарева помещалась в старом особнячке, который был старательно отреставрирован, выкрашен в пастельный розовый цвет, оттененный белой лепниной, и сильно напоминал кусок свадебного торта с кремовыми розочками.

На стоянке еще оставались машины, и Кудесников понадеялся, что ему повезет.

Он вышел из микроавтобуса и вывел кота, которому уже давно следовало размять лапы. Больше всего Арсений боялся, что кот сдохнет от ожирения, и старался держать его в тонусе.

За высокими стеклянными дверями, которые гостеприимно разъехались перед гостем, обнаружилась длинная конторка. За ней сидела девушка с деланно приветливым лицом. Поблизости прохаживался обязательный охранник, заложив руки за спину. Завидев человека с большим лохматым котом, оба как по команде повернули головы.

– Могу я узнать, Николай Петрович еще не уехал? – спросил Кудесников с деловым видом.

– Уехал, – ответила девушка. – Вы опоздали всего минут на пятнадцать.

– Ах, черт! – расстроился сыщик. – Надо же, как не повезло!

– Приходите завтра с утра, – посоветовала она, с тревогой наблюдая за автомобилями, которые один за другим въезжали на стоянку. Автомобили были длинными и дорогими, с темными стеклами. Замурованных в них пассажиров не было видно.

Кудесников решил позвонить директору «Уютной квартирки», чтобы выяснить, дома ли он. Может быть, имеет смысл вернуться обратно? Однако телефон из присланной Тагировым справки он не переписал. Чтобы его узнать, надо было позвонить Корнееву. Если он в бегах, то не ответит, а если просто сидит и кукует в машине, от него не убудет.

Он похлопал себя по карманам, но мобильного не обнаружил. Вероятно, оставил его на приборной доске вместе с солнечными очками – дурацкая привычка, которая не раз выходила ему боком.

– А можно я от вас позвоню? – спросил он девушку, поддавшись глупому порыву.

Ему не нравилось, что она не обращает на него внимания. Даже кот не вызвал у нее особых эмоций. Захотелось немедленно обаять эту маленькую надменную штучку, чтобы выйти из офиса гоголем. Кроме того, если завтра придется пробиваться к Скогареву, лучше, чтобы здесь у него оставались сторонники.

– Позвоните, – разрешила девушка, с большой, правда, неохотой.

Кудесников набрал номер Корнеева, но тот не ответил. Придется возвращаться к дому Червецова и сидеть там – скучное занятие.

Охранник тем временем подошел совсем близко и сложил руки перед грудью. Флиртовать в такой компании было неловко, и Арсений ретировался. Выкатившись на улицу, он сразу заметил, что машин на стоянке стало больше, и хотел уже было рвануть назад. Но не успел. Из ближайшего длинного авто выскочили два мужика в темных очках, вырвали у него из рук кота и забросили на заднее сиденье машины. Кудесников отправился вслед за своим любимцем с той же скоростью. Он, конечно, сопротивлялся и даже пытался применить те два приема самообороны, которые получались у него лучше всего, но ему не дали такой возможности.

Служащая за конторкой и охранник видели все через стекло. Когда все три автомобиля выехали со стоянки, девушка потянулась к телефону, но охранник схватил ее за руку.

– Обожди, Надя, – попросил он. – Давай сначала подумаем, надо ли нам сюда милицию сейчас вызывать. Здесь и так черт-те что. Это же не наш сотрудник, верно?

– Верно, – согласилась та. – Но все-таки... Человека же украли! И прямо с котом.

– Может, он бандит какой-нибудь. Я, например, не хочу связываться с бандитами. А ты меня сейчас прямо в свидетели запишешь.

Надя ничего не сказала и руку от телефона убрала. Но когда охранник ушел в туалет, повторила звонок, который сделал Кудесников перед тем, как его схватили неизвестные. Хотя бы не в милицию, а его друзьям или родственникам надо же сообщить, подумала она. Однако на звонок опять никто не ответил, и тогда Надя записала номер на бумажку.

Возвратившись домой, она еще несколько раз пыталась дозвониться до абонента, но безрезультатно. Однако продолжала упорствовать и даже не хотела ложиться спать, покуда не выполнит свой если уж не гражданский, то просто человеческий долг. Наконец в час ночи ее попытки увенчались успехом.

– Алло, – на том конце провода возник мужской голос. – Я вас внимательно слушаю.

Надя, обомлевшая от приятного тембра и мягких интонаций, шепотом сказала:

– Это анонимный звонок. Вы знаете мужчину с котом?

– Да, – коротко ответили ей. – Он мой друг.

– Так вот, его сегодня вечером похитили неизвестные. Ваш друг выходил из офиса фирмы «Скогарев и партнеры». Его схватили, бросили в три машины и увезли.

– Расчленив прямо на месте? – мрачно поинтересовался Корнеев. – Как это его бросили сразу в три машины?

– Бросили в одну, но их было три, – быстро пояснила Надя.

– Кота тоже забрали?

– Тоже.

– А вы кто? – дозрел наконец Евгений.

– Я же сказала: это анонимный звонок. – И она осторожно положила трубку на аппарат.

Озадаченный Корнеев некоторое время слушал короткие гудки, потом заметил, ни к кому не обращаясь:

– После того, что со мной сегодня случилось, я не удивлен. Нет, ни капельки не удивлен.

* * *

Случилось же с ним сегодня нечто пренеприятное. Когда распределяли обязанности возле магазина «Уютная квартирка», ему поручили следить за главбухом Максимом Разгуляевым. Корнееву этот Разгуляев с первого взгляда ужасно не понравился. «Точно бандит», – решил Евгений и приготовился к серьезным испытаниям. Однако главбух его надежд поначалу не оправдал. Неспешно поужинал в трактире на Тверской, потом заехал в винный бутик и минут сорок проторчал внутри. Вышел с единственной бутылкой вина, держа ее нежно, как ребенка, завернул в куртку и положил на заднее сиденье.

Самое время было ехать домой, однако Разгуляев вместо этого отправился в кино. Корнееву пришлось подойти к кассе прямо вслед за ним, чтобы услышать, на какой ряд куплен билет, и попросить место поблизости. Фильм назывался «Могила твоей тети», и Корнеев сначала подумал, что это кинокомедия. Не тут-то было. Кино оказалось мрачным и омерзительно кровавым. Диалоги практически отсутствовали, потому что герои почти все время визжали от страха. Сюжет впечатлял. Две молодые девицы приехали на каникулы к тете и довольно быстро сообразили, что она ведьма. Тогда милые девочки задушили ее и закопали в саду. Но тетю было не так-то просто одолеть! Она обладала невероятной силой. И всякая вещь или тварь, попавшая на ее могилку, превращалась в монстра, который начинал охоту за племянницами.

Корнеев сразу понял, что видение полевой мыши, разросшейся до размеров бронтозавра и откусившей голову одной из сестер, будет еще долго его преследовать. Он попробовал не смотреть на экран, но быстро понял, что в противном случае захочет спать и запросто упустит объект.

Когда преследуемый и преследователь друг за другом вышли из кинотеатра, на улице стемнело, и город запылал огнями. Огней было так много, как будто кто-то швырял их сверху горстями, и они раскатывались по улицам, повисая на деревьях и устилая крыши. Было тепло – последние сладостные летние дни не рискнул испортить ни дождь, ни ветер. Уж теперь-то этот любитель ужастиков отправится баиньки! Вероятно, перед сном ему нужно было удовлетворить инстинкт убийцы.

Разгуляев с места в карьер взял хорошую скорость и помчался в сторону Ленинградского проспекта. Проскочил его, вырвался на Волоколамку и встал в средний ряд. Корнеев, опасавшийся потерять объект, облегченно вздохнул и принялся гадать, где живет этот тип. На «Щукинской»? Но «Щукинскую» они проскочили. Оказалось, Разгуляев едет в Тушино. Недалеко от станции метро он свернул в переулок и затормозил перед мрачным заведением, которое называлось ни больше ни меньше как «Мандрагора». Это был отдельно стоящий дом в один этаж с рифленой крышей и широкой дверью, в которую при желании можно было загнать трейлер. Вывеска пылала, словно адское пламя.

Корнеев поставил машину неподалеку от бара, открыл ноутбук и вошел в Сеть. «Мандрагора, – прочитал он, – атрибут волшебницы Цирцеи, которая превращала людей в свиней».

– Хорошая аллегория, – пробормотал он. – Зайдешь сюда человеком, а выйдешь пьяной свиньей.

Дальше было еще интереснее. «Мандрагора во времена Средневековья упоминается как растение ведьм, которое они используют при отправке на шабаш, а также, чтобы сводить людей с ума. Со временем мандрагора сделалась символом всяческого колдовства, особенно колдовского очарования женщины – прекрасной и манящей, но вместе с тем чудовищно опасной. Немецкое название мандрагоры „альраун“ происходит от арабского „иабрунен“ и означает как растение, так и маленькое фантастическое существо – карлика, эльфа или домового».

– Карлика? – удивленно переспросил Корнеев сам себя. – Не нравится мне это. Может быть, карлик у них главный гад?

Неожиданно он почувствовал себя абсолютно беззащитным и поежился. Давненько он не вспоминал, что его место в аналитическом отделе, что он не приспособлен для «полевых испытаний» и может ни за что ни про что лишиться головы. Правда, у него был пистолет... Но у бандитов тоже наверняка были пистолеты. С другой стороны, бандиты понятия о нем не имеют. Он даже не заходил в «Уютную квартирку», и его лицо никому из них не знакомо, в том числе и Разгуляеву. Так идти за ним в эту «Мандрагору» или нет?

Идти не хотелось. Но ведь его послали следить за главбухом как раз с целью установить его связи. Вдруг он в этом баре с кем-то встречается?

Корнеев вздохнул, разгладил кончиком пальца усы и выложил из карманов документы и мобильник, положив их в «бардачок». Тоже не лучший выход, надо заметить, но времени на игру в прятки у него не было. Потом засунул пистолет под рубашку, за пояс штанов. Стрелять он умел, но тренировался в тире, в спокойной обстановке, и опасался, что если его по-настоящему испугать, он примется палить в кого попало. Значит, оружие можно применить лишь в самом крайнем случае.

Вышел из машины и подсунул ключ под колесо с внутренней стороны. Перекрестился и подошел к двери. Вывеска горела так ярко, что окрасила всего его в алый цвет, он усмехнулся, протянул красную руку и повернул ручку. На него мгновенно обрушилась духота. Пропитанный потом и сигаретным дымом воздух можно было резать ножом. Музыка гремела так, что Корнеев мгновенно завибрировал. Бар был набит битком. Ничего подозрительного или опасного – полно женщин, причем довольно приличных. Именно по внешнему виду женщин Корнеев привык определять класс заведения.

– Есть свободные места? – спросил он спину официанта, проскользнувшего мимо него бесплотной тенью.

– Свободные места есть, – пророкотал некто позади него. – У нас полно свободных мест.

Голос был такой глубокий, такой низкий, что будь Евгений котом Кудесникова, у него на загривке непременно шерсть встала бы дыбом. Медленно повернувшись, он уткнулся взглядом в чью-то накрахмаленную грудь. Поднял глаза и сглотнул. Перед ним стоял огромный негр размером в полтора Медведя.

– Проходите, – предложил негр. Лицо его лоснилось от пота, а темные губы растрескались от жары. – Вам здесь понравится.

Слова, сопровождаемые улыбкой, прозвучали зловеще. Или просто ему так показалось? Однако Корнеев ничем не выдал своего волнения и вальяжной походкой направился к свободному столику. Как обычно, его появление не осталось не замеченным противоположным полом. Брюнет в испанском стиле, стройный и мускулистый, как тореро, с глазами греческого бога любви и с ниточкой усов, которые подчеркивали красоту губ, он шествовал со спокойным достоинством, словно звезда кино по красной ковровой дорожке. Не хватало лишь улюлюканья толпы и вспышек камер. Впрочем, если бы он попросил, все женщины в зале разразились бы приветственными криками. Женщины всегда были воском в его руках.

Разгуляев стоял возле барной стойки с каменной спиной. Мимо него постоянно кто-то протискивался, его толкали, но он никак не реагировал. Корнеев чувствовал его страшное напряжение, потому что сам испытывал такое же. В какой-то момент главбух обернулся, и они встретились глазами. Корнеев соорудил на лице легкую улыбочку и отвернулся.

Однако к свободному столику, на который он нацелился, ему подойти не дали. Два вышибалы с любезными улыбками взяли его в «коробочку» и, подталкивая кулаками, легко и быстро впихнули в дверь справа от стойки.

– Что происходит?! – возмутился Корнеев, когда у него отняли пистолет и заломили правую руку за спину. – Я зашел выпить! Я клиент! В вашем Тушине уже и выпить нельзя?!

Громилы молча затолкали его в ближайшую комнату. Лязгнул замок. Судя по звуку, он был гигантским, словно дверь запирали металлическим прутом. Абсолютная темнота обрушилась со всех сторон. Темнота и холод.

– В холодильник меня, что ли, посадили? – вслух подумал Корнеев, расстроившийся из-за того, что его так быстро разлучили с пистолетом.

Нашарив в кармане зажигалку, он высек огонек и поводил рукой вокруг себя. Сразу увидел выключатель возле двери и зажег свет. Вспыхнула тусклая лампа под потолком, осветив длинный стол с обработанной свиной тушей и лотками, наполненными кусками окорока и потрохов. Вероятно, здесь разделывали мясо, прежде чем передавать его на кухню повару. Корнеев заметил и окошко с прилавком, через которое осуществлялась подача. Оно было закрыто металлической пластиной. Он бросился туда и стал царапать пластину ногтями, но открыть проем не получалось. Тогда он достал из кармана ручку и обтыкал ею щелки со всех сторон. Щелки не расширялись. Корнеев почесал затылок, разбежался, в последний момент вскинул ногу и каблуком ударил в окошко. Окошко даже не дрогнуло, зато сам он отлетел назад и чуть не убился. Поднялся, потирая бок, и сказал с сожалением:

– Да, я не Джеймс Бонд. Я неподготовленный. – Подумал и добавил: – Я неподготовленный, но умный и довольно сильный.

Подошел к мясным лоткам и внимательно их осмотрел. Потом принюхался и, ведя носом вдоль стола, радостно воскликнул:

– Печень! Это именно то, что мне нужно. Иди сюда, дорогая печень, будем спасать меня от лютой смерти.

Примерно через четверть часа за ним пришли. Судя по голосам, несколько человек.

– С чего вы взяли, что этот тип следил за Максом? – спросил один голос.

– А он вошел в бар сразу после него.

«Ах я, дурак! – подумал Корнеев. – Вперед мне наука. Если у меня еще что-то будет впереди, естественно...» На самом деле он отчего-то не верил, что его могут убить. Но в том, что побьют, и побьют сильно, даже не сомневался. Сжал пальцы, которые привыкли порхать над клавиатурой компьютера, и решил, что кулаки получились довольно приличные. «Надо будет попросить Ивана научить меня драться, – решил он. – Не делать подсечки и обманные движения туловищем, а именно бить в рожу».

– Мы его подержим, босс, – предложил третий голос, – а ты с ним поговоришь по душам.

– Поговорю, поговорю, – пророкотал знакомый бас, и гигантский негр первым ступил в подсобку.

Один из его людей хлопнул по выключателю, и глазам их предстал окровавленный Корнеев, валяющийся на полу. Несколько пуговиц на рубашке были расстегнуты, и оттуда вылезали внутренности. Глаза он закатил, и под веками была видна белая полоска. Лицо походило на кровавое месиво.

– Кто?! – заревел негр таким ужасным голосом, что его люди брызнули вон из комнаты. – Кто распускал руки?!

Корнеев услышал, что кого-то вырвало в коридоре. Ну еще бы! Свиная печень воняет отвратительно.

– Тащите его отсюда! – раздался приказ. – Заверните во что-нибудь и вынесите во двор. И скажите Витьку, чтобы подогнал грузовик и увез его подальше. Бросьте на дороге, чтобы кто-нибудь подобрал. Не нужно, чтобы человек, побывавший вечером в моем баре, отбросил копыта. Когда я сказал, что с ним нужно разобраться, я не это имел в виду, болваны!

– А он что, жив? – спросил дрогнувший голос.

– Жив. Я вижу, что он дышит.

«Конечно, я дышу, скотина ты эдакая», – подумал Корнеев, которого уже схватили под мышки, предварительно набросив на него кусок брезента. Глупые бандосы вынесли его из холодильника вперед ногами и потащили по коридору. Но тут раздались торопливые шаги, и кто-то запыхавшийся доложил:

– Во дворе молодняк из местных. Надо сначала их спровадить, а потом уж выносить его.

– Тащить его обратно?

– Да нет, забросьте пока сюда.

Его действительно куда-то забросили и закрыли на замок в два оборота. Когда Корнеев высунулся из-под брезента, то увидел небольшую комнатку с канцелярским столом. Здесь никого не было, однако на столе стоял компьютер с горящим монитором, на экране которого висела какая-то табличка.

Ведомый неодолимой силой, Корнеев выполз из-под своего савана, поднялся на ноги и подошел поближе. Он решил, что услышит, когда за ним придут, и успеет нырнуть обратно. Не замечая того, что пачкает все вокруг себя кровью и свиными потрохами, он уселся на вертящийся стул и потянулся к мышке.

Кабинет принадлежал Марье Васильевне Линюшкиной, которая отлучалась на кухню. Заканчивалась ее смена, и ей хотелось взять домой что-нибудь вкусненькое. У поваров всегда оставались пирожные, или кусочки торта, или деликатесная колбаска, которой они охотно оделяли сотрудников. Марья Васильевна дернула свою дверь, но она не поддалась. Она покрутила ручку и постучала носком ноги по дереву и на всякий случай крикнула:

– Эй! Есть кто-нибудь?

Никто не отозвался, и тогда она, чертыхаясь и придерживая подбородком пакет, полезла в узенький кармашек кофточки за ключом, решив, что кто-то из материальщиков запер кабинет ключом со своей связки. Замок щелкнул, Марья Васильевна пхнула дверь коленкой и шагнула внутрь. И тут увидела такое, отчего ее бедное сердце сделало кульбит и шлепнулось прямо в пятки.

За ее столом сидел окровавленный человек. Кожи на лице практически не было, мясо отслаивалось и кусками свисало вниз. Из рубашки, расстегнутой на животе, лезли внутренности. Однако этот монстр не валялся на полу без признаков жизни, а сидел и печатал на компьютере. Клавиатура тоже оказалась залита кровью, и куски плоти лежали повсюду вокруг стула. Охватив всю эту кошмарную картину одним взглядом, Марья Васильевна разинула рот и завопила так, что перекрыла музыку в зале. Гланды вибрировали в ее разверстой глотке, как два флажка на ветру.

Поскольку монстр не реагировал, Марья Васильевна присела и, продолжая голосить, швырнула в него пакет с пирожными. Пакет отскочил и упал на пол, а монстр вздрогнул и повернул голову. Взгляд у него был изумленный. Потом он встал и сделал шаг вперед. Несмотря на то что у него были явно мирные намерения, Марья Васильевна не выдержала потрясения и упала в обморок. Тем временем на ее крик уже бежали люди, но, увидев окровавленного Корнеева, который перепрыгнул через их служащую и растопырился в коридоре, они тоже завизжали и поскакали обратно, как смятая противником конница.

И тут из двери, ведущей в бар, появился сам Разгуляев. Корнеев повернулся к нему и с надрывом спросил:

– Что я тебе сделал, мужик?

Главбух икнул и попятился, а Корнеев пошел за ним, вытянув руки вперед. Друг за другом они вывалились в зал и опрокинули столик. В тот же миг вокруг поднялась такая паника, как будто бар находился на борту «Титаника» и рулевой увидел айсберг.

– Убивают! – кричала какая-то женщина. – Милиция!

Корнеев пригнулся и быстренько добрался до выхода. Перед дверью стоял пьяный и никого не пускал.

– Кто это тебя так... распотрошил? – с трудом ворочая языком, спросил он.

Корнеев нырнул под его локоть, боднул дверь головой и очутился на улице. Вслед за ним из бара вывалилась целая куча посетителей. Они разбегались в разные стороны, прикрывая головы руками, будто боялись попасть под обстрел. Евгений тоже побежал, нырнул под машину, достал ключи и через минуту уже сидел за рулем. Поскольку за ним никто не гнался, а в салоне была страшная духота, протянул руку и приспустил стекло. В ту же самую минуту возле него возникла широкая, как блин, физиономия негра.

– Что, – спросил он шероховатым басом, – испугался? Ничего, спи спокойно, ты скоро все забудешь... – И он беззвучно захохотал. Евгений содрогнулся и нажал на газ.

– Ты все забудешь! – еще раз крикнул негр ему вслед, и его белоснежная улыбка исчезла, проглоченная темнотой.

* * *

– Убей ее! – приказал мужчина.

Мулатка медлила всего лишь секунду. Лайма увидела, как глаза ее наливаются решимостью, а тело группируется для прыжка. Несмотря на то что платье было не слишком откровенным, казалось, что мулатка голая – таким рельефным выглядело ее тело.

Смерть взглянула Лайме в лицо глазами цвета какао. Она поняла, что это не шутка: наступил тот самый миг, когда решается самый главный вопрос – ты или твой враг. Никаких приемов самообороны она не знала, однако вспомнила Кудесникова, который рассказывал, что в трудные моменты его кот ложится на спину и дерется сильными задними лапами. Ей потребовалась доля секунды на то, чтобы принять решение.

И когда мулатка прыгнула, Лайма повалилась на землю и задрала ноги, приняв ее тело на подошвы. Мулатка откатилась назад, а шофер такси, вместо того чтобы прийти на помощь, погнал машину задним ходом к выезду из переулка.

Белолицый стоял и смотрел, как Лайма поднимается на ноги. Он был уверен, что мулатка победит. «Интересно, как она собирается меня убить? – промелькнуло у Лаймы в голове. – Вырвет сердце голыми руками?» Судя по выражению лица, та была на это способна. Надежда, что кто-то выйдет из ресторана и вмешается, появилась и исчезла. Лайма поняла, что от смерти можно только убежать. Развернулась и что есть силы дунула вслед за такси.

Она никогда не отличалась хорошей физической подготовкой и даже в школе не получала грамот за участие в спортивных соревнованиях. Ее мог спасти только адреналин, и организм в избытке выбросил его в кровь. Вот когда пригодилась удобная обувь!

Лайма дернула так, что стены домов слились в одну сплошную ленту, превратившись в тоннель. Впереди виднелся колодец света – то ли лазейка на свободу, то ли люк в чистилище. Она слышала топот за своей спиной и слышала тяжкое дыхание убийцы.

Такси стояло возле тротуара с распахнутой передней дверцей. Но Лайма понимала, что просто не успеет сесть и захлопнуть ее за собой – преследовательница была слишком близко, она не даст ей ни секунды. И тогда Лайма бросилась через дорогу, прямо под колеса бегущих машин. Раздался визг тормозов, крики, ругань, снова визг, затем она услышала короткий удар, но не оглянулась, а продолжала спасаться. И лишь когда очутилась на другой стороне улицы, взглянула назад. Мулатка была в двух вытянутых руках от нее, и у Лаймы сжалось горло от страха. Она полетела по тротуару, а мысли ее бежали впереди, пытаясь нырнуть то в магазин, то в прачечную, но все, что ни попадалось на пути, казалось западней, ловушкой. Разве можно убить человека среди бела дня прямо в центре города, рассчитывая скрыться? Мулатка, вероятно, полагала, что можно, и неслась, как бронепоезд.

«Она не отстанет», – поняла Лайма, отчаянно надеясь, что впереди, на большом перекрестке, окажется милиционер и ее преследовательница не решится у него на глазах совершить преступление. Однако милиционера не было, и ни одной патрульной машины не попадалось навстречу.

Добежав до перекрестка, Лайма нырнула в подземный переход, и здесь преследовательница ее все-таки нагнала. Схватила за шиворот и рванула на себя. Лайма пролетела несколько метров и всем телом стукнулась о стеклянную стену магазинчика, торгующего бижутерией. Все сережки и подвески, выложенные на витрине, вздрогнули разом и задрожали, как будто с новогодней елки осыпались все стекляшки. Продавщица закричала, но потом увидела надвигающуюся мулатку и замерла с открытым ртом. Та набросилась на Лайму, прижала ее к стеклу и сомкнула шоколадные пальцы на ее шее.

– Помогите! – захрипела та. – Вызовите милицию!

Народ вокруг громко возмущался, кто-то и в самом деле принялся звонить в милицию, а несколько мужчин, увидев, что глаза жертвы вылезают из орбит, бросились на помощь и схватили страшную женщину за руки. Благодаря их усилиям Лайме удалось вырваться. Держась за горло и кашляя, она похромала дальше, понимая, что это может быть только передышка.

Так и получилось. Сзади она услышала короткие удары – хрясть! хрясть! И топот возобновился. Тем временем они снова очутились на улице, впереди была эстакада – длинная, как марафонская дистанция. Лайма видела, как мелькают ее собственные ноги, и понимала, что сейчас упадет. В боку кололо так сильно, словно она проглотила ножницы. Краем глаза заметила, как из-под моста выезжает грузовик, нагруженный большими белыми пакетами. Поскольку там, внизу, движение было плотным, машины ехали медленно. Лайма решила, что сейчас она или умрет, или отринет страх и прыгнет на эти пакеты. «Если в кузове цемент или стройматериалы, я погибла», – подумала она. У нее не было даже нескольких секунд на раздумье – грузовик уже появился почти целиком. Она оглянулась в последний раз, увидела несущуюся вихрем мулатку, подбежала к ограждению, встала на него и, визжа, как трепетная девушка, отправившаяся купаться в компании молодых людей, полетела вниз.

Огромные пакеты оказались блоками, сложенными из бумажных полотенец. Она приземлилась в самом конце грузовика. Еще пара секунд – и ее размазало бы об асфальт, а едущие позади машины докончили бы дело. Лайма перекатилась на спину, хватая ртом воздух, который казался колючим и драл гортань. Наверху, на фоне серого неба, прорисовывался черный силуэт с круглой шапкой волос. Грузовик дернулся, и силуэт начал медленно уменьшаться. И вот тут-то Лайма поняла, как ей на самом деле, оказывается, плохо. Дыхание никак не желало восстанавливаться, в боку по-прежнему сидели ножницы, а из воспаленных глаз текли слезы. Вдобавок ко всему нижняя губа лопнула и кровоточила, а шея болела так, словно на нее надевали раскаленный обруч. В груди стоял спазм, который она не могла ни выплакать, ни проглотить.

Она все еще лежала на спине, когда резво ехавший грузовик побежал медленнее, еще медленнее, а потом остановился вовсе. За ним приткнулся пикап, который Лайма не видела. Она вообще ничего не видела, кроме неба, повисшего на проводах. Пикап постоянно болтался поблизости, и его водитель подавал шоферу грузовика знаки, строил рожи и махал рукой. Услышав короткие сигналы, тот наконец сообразил, что с его машиной что-то не то, и причалил к тротуару.