Текст книги "Второй шанс (СИ)"

Автор книги: Галина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Ой, да кто на это смотреть-то будет? На Охане мы будем единственными разумными существами! И там, кстати, по закону вся власть будет принадлежать мне.

– Ага, до нашего возвращения, – покивал Варвич.

– Я не пойму, чего ты добиваешься, – повысил голос Гримо. – У нас благодаря Вришке чуть было не сорвался контракт. Мы с трудом нашли единственного врача, который согласился лететь с нами на дикую планету. Практически в нецивилизованную глушь. Даже не к дикарям, а намного дальше. Нам надо на эту докторку Крыж молиться, а мы…а ты…

– А я всего лишь пытался прикрыть наши задницы!

– И не придумал ничего лучшего, как начать за нею ухлестывать? – капитан потряс перед лицом своего старшего помощника блистером с таблетками. – Примек, я тебя не первый год знаю. Прекращай ты свои замашки. Что за нелепая фантазия бегать за каждой юбкой?

– Не за каждой…

– Однажды ты добегаешься, помяни мое слово. Я тебя, конечно, отмажу, если ты попадешься на горячем, но держи себя в руках.

– Я и держу. Кэп, я просто хотел наладить контакт. Если эта Ольга со Старой Земли, у нее рано или поздно будут неприятности. И тогда она должна знать, что на нас ей можно положиться!

– Вернее, на тебя?

– А почему бы и нет?

– Судя по всему, она не поверила в твои благородные намерения, – Гримо снова повертел в руке таблетки. – Хочешь совет? Обрати внимание на наших пассажирок.

– Что?

– Три из четырех лаборанток достаточно молоды и… даже симпатичны. У тебя громадный выбор… если уж совсем без женского общества не можешь!

Варвич тяжело вздохнул.

– Ты меня не понял. Но… спасибо, что на смех не поднял.

– Да что ты! Мы же одна команда…

– Вот только доктор Ольга…

– Мы найдем другой способ дать ей понять, что на нас можно положиться, – Гримо потрепал приятеля по плечу. – Вместе обязательно что-нибудь придумаем. Обещаю!

На другое утро дверь в кают-компанию была украшена пластиковым листком, на котором от руки были накарябаны несколько названий. «Облако в мундире», «Терра интермедия», «Любовь по-астурийски», «Самый грустный месяц в мире». Входящие члены команды и пассажиры с любопытством посматривали на список.

– Что это такое? – поинтересовался профессор Трест.

– Список фильмов, – пожал плечами Гримо. – Поскольку днем все так или иначе заняты… или должны быть заняты, и лишь вечерами по традиции народу некуда себя деть, было вынесено предложение устраивать вечерние киносеансы. По два фильма в день. Один выбирает команда «Баядерки», а другой – вы, ваша группа.

– Мне все равно, – пожал плечами мужчина. – Только если кто-то из сотрудников пожелает потратить время на такие глупости…

– А что за фильмы? – подскочил Соберон. Окинул взглядом список. – Так… Первые два – полный отстой. «Любовь по-астурийски» – действительно про любовь, только девчонкам и нравится… «Самый грустный месяц…» не видел. Кэп, а боевики есть? А то могу скинуть парочку. У меня есть все части «Ночного тарана», «Рассвет над пожарищем», а также первый сезон «Прогулки».

Варвич тут же оказался рядом. Идея с фильмами принадлежала частично ему, и старпом спешил закрепить успех.

– Вот как? – поинтересовался он. – И вы готовы поделиться своей фильмотекой?

– Конечно. Если хорошо попросите.

– Мы просим.

– Тогда ладно, – Соберон ввел код в наручный комм, собираясь прямо сейчас перекинуть файлы в память корабельного компьютера.

Варвич тем временем торопливо дописал еще несколько наименований в список, вызвав оживление среди экипажа и пассажиров.

– Все сплошь лицензионка, – хвастался Соберон. – С пиратами дела не имею! За качество отвечаю…

Варвич внимательно озирался по сторонам и наконец нашел, кого искал.

– Ольга! Доктор Крыж!

Женщина, которая как раз в эту минуту направлялась к кофейному автомату, остановилась:

– Вы меня?

– Да-да, вас, – улыбнулся старпом. – Идите сюда… Вот, – указал он на список, – что вы хотели бы посмотреть этим вечером?

– В вашей компании? Ничего.

Рядом усмехнулся Соберон.

– Нет. Кэп планирует устроить киносеанс для всех. Это сплотит экипаж и пассажиров… поможет установлению неформального общения… Мы, по сути дела, друг другу чужие люди, а нам придется несколько недель провести в тесном общении. На Охане не будет других людей, кроме нас. И если сейчас не наладить контакты, то эти месяцы будут… не самыми легкими.

– И вы меня приглашаете пообщаться с командой?

– Ну… да. И скоротать вечер за просмотром фильма. Какой вы выбираете?

Женщина, не глядя, ткнула пальцем в одну из строчек.

– «Терра интермедия»? Вы серьезно? – оба мужчины внимательно посмотрели на название. – Вам это нравится?

– А про что там?

– Ну… про открытие новой планеты… Много науки, немного экшена, чуть-чуть мистики и совсем нет секса. Как если бы автор фантастических боевиков решил снять документальное кино для детей младшего школьного возраста.

– Если вам это не нравится, это ваши проблемы, – пожала плечами Ольга.

– Но это ваш выбор!

– Да. Тогда в чем проблема? Я, кажется, вам его не навязываю! – ощетинилась женщина. В глазах ее блеснул странный огонек. Казалось, она вот-вот кинется в драку – или просто убежит, и просто еще не решила, что предпочесть. Варвич физически ощутил ее странную агрессивную неуверенность и отважно бросился в бой.

– Да никто никому ничего не навязывает. Просто мы выбираем два фильма для сегодняшнего просмотра. Один – из видеотеки наших «голо…»… хм… пассажиров, а другой из коллекции нашего собственного фильмофонда. Лидер выявляется простым большинством голосов.

– И это обязательно? – немного успокоилась женщина. – Ну, участвовать в голосовании?

– М-м…да. Это объединяет людей, позволяет им раскрыться перед другими и… оценить других. Кроме того, совместные мероприятия поднимают командный дух, сплачивают и…

– И просто позволяют приятно провести время, – подмигнул Соберон. – А то скучно же! Еще шесть дней болтаться в замкнутом пространстве, вдали от цивилизации и инфранета!

– Умному человеку нигде не бывает скучно. Он всегда найдет себе дело.

– Вот как? И что же делаете вы, когда нет работы?

– Читаю, – сухо ответила Ольга и выдвинула вперед правое плечо. – Я могу пройти?

Варвич и Соберон расступились так синхронно, словно весь день репетировали. Ольга прошла между ними и мужчины, провожая ее глазами, невольно встретились взглядами. И оба неожиданно прочли в глазах друг друга заинтересованность.

В результате опроса неожиданно победили «Рассвет над пожарищем», которого не видел никто из экипажа «Баядерки» и «Любовь по-астурийски», за которую отдали голоса все ученые, кроме самого Соберона. Оказывается, у профессора Якорна с этим фильмом были связаны ностальгические воспоминания молодости, и все остальные дружно подстроились под его мнение.

Ольга опоздала. Она явилась в кают-компанию, когда уже киборг Рыжик под одобрительный кивок капитана: «Семеро одного не ждут!» – включил запись. Голоподставка искина вспыхнула ярким светом, в то время как в самой кают-компании стало темнеть. И как раз в этот момент и вошла женщина, на ходу выключая планшет.

– Извините, – промолвила она. – Я… зачиталась.

Остановилась на пороге, озираясь. Для того чтобы устроить киносеанс, подвинули мебель, соединив в одно два небольших дивана и окружив их по бокам креслами и высокими барными стульями, и все равно все места были заняты. Даже стюард сидел на полу, обхватив колени руками. Ольга придвинулась было бочком, чтобы не мешать, и следивший за нею Варвич призывно махнул рукой:

– Прошу сюда. Я вам место занял.

Уже сделавшая шаг вперед, женщина запнулась, словно налетела на стену. Рядом со старшим помощником действительно оставался свободный уголок дивана. Для одного человека слишком мало, пришлось бы кому-то совсем подвинуться на край. Или же, наоборот, сидеть, тесно прижавшись и чуть ли не обнявшись, дабы сохранить равновесие. Варвич минут десять гнездился, выбирая участок диванчика, и был уверен в своих действиях. Сейчас капитан просто прикажет доктору Крыж занять хоть какое-то место и не маячить в дверях. Она будет вынуждена подчиниться, и тогда…

И тогда со своего места в первом ряду демонстративно сполз на пол Соберон Крисп.

– Прошу, сэйя докторка, – он похлопал ладонью по освободившемуся месту. – Здесь вам будет удобнее.

– Спасибо, – кивнула Ольга, отлипая от стены. Когда она приняла приглашение, Соберон, не отползший далеко, пристроился так, чтобы оказаться как можно ближе от ее ног. При этом он бросил победный взгляд на Варвича, и старший помощник заскрежетал зубами – они с Ольгой оказались на разных концах диванчика, разделенные всеми лаборантками, капитаном и обоими профессорами.

«Мажор хренов! – с непонятным раздражением подумал Варвич. – Дядюшкин племянник… Золотая молодежь, мать его так и разэдак! Тупица привилегированная! Зачем ты это делаешь? Зачем она тебе?»

Непонятная ревность душила старшего помощника, мешая не только наслаждаться просмотром – «Рассвет над пожарищем» оказался довольно-таки качественным боевиком, даже лаборантки прониклись, чуть ли не пуская слюни на голый торс главного героя, – но и распугивая соседей. Ремонтник Брежняк даже вздрогнул, когда он внезапно заскрежетал зубами, стискивая кулаки.

– Ты чего, старпом? – шепнул он. – Не, я понимаю, сам бы врезал этой сволочи, – кивнул в сторону экрана, где как раз крупным планом показывали главного злодея, – но держи себя в руках.

– Я в порядке, – тихо огрызнулся он. – Просто… сидеть неудобно.

– Давай поменяемся?

Варвич кивнул, еще не отдавая себе отчета в том, что делает. И лишь когда переполз с диванчика на кресло, понял, что ничего не выгадал. Теперь ему было лучше видно Ольгин коротко стриженный затылок, но соперник вовсе пропал из вида, что бесило невероятно. Сама ситуация представлялась абсурдной. В конце концов, он взрослый тридцатипятилетний мужчина, прошедший огни и воды, старший помощник, правая рука капитана. А она кто – женщина-врач с другого конца Галактики. Да, она красива. Да, у нее есть характер. Да, она…

Она ему нравится.

Нравится? Вот уж дудки. Просто у нее такая фигурка… и голос… и то, как она поставила его на место… И вообще…

Вообще, она член экипажа «Баядерка», а этот дядюшкин племянник тут временно. Он какое имеет право влезать не в свое дело? Его отправили на Охану, чтобы науку двигал, вот пусть наукой и занимается. Кроме того, ему всего двадцати три года, а Варвичу уже за тридцать. Этот Соберон сопляк, он даже моложе Ольги!

Вот сопляка и надо поставить на место.

Терзаемый этими мыслями, Примек сам не заметил, как закончились оба фильма.

«Любовь по-астурийски» показалась ему скучной. Сюжет был банален и прост. Некая красотка, туристка, отстала от группы в космопорту, села не на тот транспортник, который прямым ходом летел до планеты Астурия. Там девицу высадили, как безбилетницу, и она весь фильм пыталась найти того, кто ее бесплатно, за красивые глаза отвезет обратно в цивилизацию. Всей любви там был только сумасшедший секс в пилотском кресле какого-то частника, который единственный клюнул на ее длинные ноги и высокую грудь. Ибо коренные астурийцы на людей не походили от слова «вообще». Ибо это были разумные псевдочерви с педипальпами в головном конце туловища. Сам пилот тоже был не совсем человеком – одинокий мутант с какой-то радиоактивной планеты – но нужный орган у него имелся и даже в нужном месте. Так что фильм закончился под охи, стоны и вздохи героини и зрителей.

– Ну, наконец-то! – Ольга встала так резко, что ударилась обо что-то коленкой. – Ой, простите…

Соберон, который половину фильма прижимался к ее ногам, быстро вскочил.

– Нет-нет, это вы извините меня, сэйя докторка. Я… задумался. Вам было удобно сидеть?

– Да. Спасибо. А вам?

– А мне… – молодой человек расплылся в широкой улыбке, – было не просто удобно, а ужасно приятно. В такой компании…

– Вы гомосексуалист? – женщина демонстративно покосилась на стюарда Чаки, который все это время тоже сидел на полу. Рядом с Собероном.

– Нет! – воскликнул он с таким пылом, что Чаки заинтересованно оглянулся. – И могу это доказать!

– Что, прямо сейчас?

– Нет. Не здесь. Мы можем перейти в другое место… в более подходящую обстановку… Здесь слишком шумно и многолюдно. Нам могут помешать…

Вокруг действительно шаркали ногами, толкались, расходясь и обсуждая сравнительные достоинства двух фильмов. Разобрать отдельные фразы было сложно, и Варвич, заметив, что мальчик-мажор стоит слишком близко к Ольге и что-то начинает шептать ей на ухо, стал решительно пробираться сквозь толпу.

– Я вам верю, – женщина отстранилась. – И в доказательствах не нуждаюсь.

– Уверены?

Ответить она не успела – на них, отпихнув какого-то аспиранта, налетел Варвич:

– Убери руки!

Толчок вышел неожиданно сильным – взмахнув руками, Соберон отлетел на пару шагов и врезался в тумбочку, на которой стоял кофейный автомат. Тумбочка была приварена к полу и составляла часть оборудования, а вот кофейный автомат – нет. Задетый локтем парня, он упал на пол. Внутри что-то хрустнуло. Вскрикнула какая-то из лаборанток.

– Ты! Ты… – удар поясницей о край был весьма болезненным, но уязвленная гордость болела сильнее.

Выпрямившись, Соберон пошел на Варвича:

– Ты… да ты…

– Не трогай ее, – предупредил старший помощник.

Больше он ничего не успел добавить – в следующий миг Соберон ударил.

Для рафинированного «дядюшкина племянника», которому было откровенно скучно на борту, удар вышел мастерским. Не ожидавший прямого в челюсть, Варвич пропустил первый удар, клацнув зубами. Рот наполнился кровью, и это привело старпома в бешенство. Чтобы его на его корабле колотил какой-то сухопутный мажор?

И он ответил. Ответил с высоты жизненного опыта и пары горячих точек, которые успел пройти в ранней юности.

Соберон получил такой хук снизу, который заставил его согнуться пополам, хватая воздух ртом и держась за живот. Впрочем, он не остался в долгу и с разгону попытался атаковать противника, как тараном, боднув головой. Однако его перехватили чуть ли не на полпути и отправили в недолгий полет куда-то под стол.

На разные голоса закричали женщины. Оба профессора хором требовали прекратить это безобразие, и команда «Баядерки» ринулась разнимать драчунов.

На Варвиче повисли сразу двое – механик Брежняк и пилот Гурвиль. Не успевший подняться с пола стюард страховал его ноги. Киборг Рыжик, в чью память не входили навыки рукопашного боя, зато была закачана полная программа «Не причинение зла насилием» просто заслонил от него Соберона, которого тем временем выволакивали из-под стола остальные. Лаборант брыкался, матерился и грозил подать в суд сразу на всех присутствующих.

– Чтобы я… чтобы меня… урод! Сволочь! Да ты у меня по полной сядешь, – задыхаясь, выкрикивал он.

– Растащить, – коротко распорядился Гримо.

К нему шагнули оба профессора.

– Это возмутительно! – воскликнул Трент.

– Это позор! – добавил Якорн. – Куда вы смотрели? Если это по-вашему норма, то что тогда беззаконие?

– Вы капитан или нет? – подхватил Трент. – Что у вас за люди? Это бандиты какие-то…

– Обоих под замок. Студента – в каюту, старпома – на «губу». До выяснения! – не глядя на профессоров, распорядился Гримо.

– Я не дам запирать моего студента! – уперся профессор Трент. – Он ни в чем не виноват!

– Разберемся, – коротко ответил капитан, с трудом удерживая себя в руках. Он летал вот уже шестнадцать лет – сперва на других судах, сначала пилотом, потом старшим помощником, а под конец и вовсе капитаном, когда предыдущего хватил удар. На одном он провел четыре с половиной года, на другом одиннадцать местных месяцев. И это не считая обычной летной практики и мелкой подработки на один рейс. Последние восемь лет были отданы «Баядерке». Но ни разу в его экипаже не случалось подобного. Да, были споры и ссоры. Да, случались драки. Но ни разу этого не происходило в начале рейса, когда люди еще не озверели от замкнутости пространства и не начали бросаться на своих. Хотя, какое там «своих»! Пассажиры издавна считались «чужими». С ними не связывались, потому что пассажиры и грузы – это деньги, свобода, жизнь, наконец. И подставиться так… нелепо! Что произошло?

– Я…сожалею, – громко сказал он, обращаясь сразу ко всем. – Этот случай будет расследован. Меры к наказанию приняты соответствующие. Обещаю, что ничего подобного больше не повториться.

– Еще бы! – ввернул профессор Трент. – Наш университет больше никогда не заключит с вами контракта! Ни при каких условиях! И этот полет…

– Желаете вернуться и разорвать контракт? До Оханы осталось всего шесть дней полета.

– Шесть дней на борту с маньяком! Он нас всех тут поубивает! – взвился профессор.

– Зато триллер будет покруче, чем «Рассвет над пожарищем», – хмыкнул пилот. – Даже название придумывать не надо. «Шесть дней наедине с убийцей». Камеру поставишь? – обратился он к связисту.

– Легко, – отсалютовал Бруно. – Хоть в каждой каюте могу по «жучку» приделать. Было бы, кому потом смонтировать все это в нормальный фильмец…

– Вот тот, кто маньяка прибьет, и смонтирует. И заграбастает себе весь гонорар с проката, – усмехнулся вернувшийся Брежняк. – Пошли, – хлопнул он связиста по плечу, – поищем места, куда их удобнее ставить. А вы, ребята, пока роли распределите, что ли…

Они покинули кают-компанию, направившись в рубку, чтобы там без помех предаться расчетам. Извинившись перед всеми, ушли стюард Чаки и энергетик Туча – проверить работу всех систем. На поле боя у экрана остались только ученые

– Вы что, с ума сошли? Вы серьезно решили кино снимать? – чуть не завизжал профессор Трент.

– А что? – Гримо взглянул ему прямо в глаза. – Хорошая идея. Как раз будет, чем заняться.

– Хорошая? Стоять и смотреть, как этот маньяк нас всех по очереди режет?

– Ну, я еще не знаю, будет ли он резать, душить или просто сворачивать шеи. Варвич три с половиной года в космодесанте служил. Уволен за неподчинение приказу, – на самом деле он был дезертиром, но отказаться лезть в самое пекло, куда их взвод открыто послали на убой, прикрывая генеральские задницы, это ведь тоже не подчинение. – Так что он может вспомнить старые армейские навыки…

– И начнет убивать!

– А что вам мешает убивать в ответ? Или вы будете стоять и ждать своей очереди?

– Но это… глупо!

– Вот именно, профессор. Вы делаете гору из мыши. Да, произошел вопиющий случай. Но он будет расследован. Обещаю, что выявлю виновного и накажу согласно корабельному уставу. Кем бы он ни был! Понятно? Всем спасибо за прекрасный вечер. Все свободны и можете покинуть кают-компанию. Отбой!

И первым, чеканя шаг, направился к выходу, в дверях столкнувшись с Ольгой. Женщина-врач покинула кают-компанию, отправившись оказывать драчунам первую помощь, и вернулась как раз для того, чтобы услышать последние слова капитана. Оба вздрогнули, едва не налетев друг на друга.

– Прошу прощения, – машинально ответил Гримо.

– Нет, капитан, это я… прошу прощения, – женщина прикусила губу. – Я… когда мне подать рапорт?

– Вы о чем?

– О списании на берег. Или как это у вас называется? На грунт?

– Так, – Гримо взял ее за локоть, выволакивая в коридор, – что еще случилось?

Воображение тут же нарисовало свежий труп – кто-то из драчунов получил-таки повреждения, несовместимые с жизнью. Тот парень, Соберон, когда его выволакивали из-под стола, еле шевелился. Неужели он уже… а Варвич, значит, действительно…

– Это все из-за меня, – Ольга подавила вздох. – Ваш старший помощник, он… пытался за мной ухаживать. И ему показалось, что сэй Крисп пользуется… моей благосклонностью. Но это не так. Ревность… я знаю, что такое ревность и насколько она бывает слепа. Я виновата. И, чтобы подобного больше не повторялось, я прошу… настаиваю, чтобы мне… было позволено сойти на грунт в первом же порту. Или на любой станции. Мне все равно. Только…

Последние слова она произнесла совсем тихо, и Гримо не был уверен, что расслышал все до конца.

– Докторка Крыж… – Гримо заметил, как нервно дернулась щека собеседницы, и поспешил поправиться: – сэйя доктор… Ольга… Я, конечно, уважаю ваш выбор, но… боюсь, что это невозможно. Для этого нам надо как минимум вернуться назад. Мы в диком космосе, сэйя доктор. Тут нет ни станций, ни портов, ни вообще обитаемых миров, откуда вас может забрать корабль. Нам придется делать солидный крюк в два-три дня – пока туда, да пока оттуда… У нас… вернее, у них, – он мотнул головой в сторону кают-компании, за которой оставались «головоломы», – график. Нарушить его можно только разорвав контракт, или если случится форс-мажор. Настоящий форс-мажор, а не подобный… рабочий момент. Но спасибо, что предупредили. Теперь я буду знать, о чем разговаривать с этими типами! Кстати, как их самочувствие?

– В пределах нормы. Несколько ссадин и ушибов мягких тканей. А также уязвленная мужская гордость, которая не лечится.

Гримо только хмыкнул.