Текст книги "Не про заек"
Автор книги: Галина Хериссон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
– Так вас зовут Элиза, мадам Фонтэн? Да неужели! Мы ж с вами тёзки, воскликнула я, обнаруживая в компьютере всю её цветочно-потребительскую подноготную.
– Боже мой, Лиза! Это уж не такое распространённое в наши дни имечко... Вот когда-то дааа, лет шестьдесят назад, охотно называли!
И мы с ней расцеловались трижды и обнялись. Она рассказала вкратце о своём папе, некогда студенте
197
Галина Хериссон
Санкт-Петербургского политехнического института Петра Великого...
Она совсем не была чопорной, нет, скорее, очень душевной и остроумной женщиной. Ныне вдовой и бабушкой многочисленных внуков, про которых я уже всё знала по фотографиям и рассказам, проводя длинные беседы за чаем или обедом в её гостеприимном доме. Она жила там же, в Монплезире. Мы подружились очень кстати. Когда я съехала из дома в Эланкуре, ещё ища долгожданную квартирку и дорабатывая последние дни в магазинчике в тот нелёгкий рождественский период.
Она приютила меня на время, отдала одну из спаленок её внуков, и даже заезжала за мной после работы на машине, ибо так всем было удобнее. Ей не хотелось ждать, пока я припрусь своим ходом сквозь темноту пусть и приличного буржуазного квартала. Машину водила она лихо (тут все старушки лихо водят), на стол собирала скоро, не запаривались формальностями и имела хороший вкус. Всюду в доме были книги, картины и разное милое старьё от её покойного мужа, отца или собственноручно выбранное ею или принятое в подарок. Я и подарила ей одну из своих акварелей. И Элиза нашла картине самое подходящее место.
“Лизонька” – звал её папа... И вот, старухе восемьдесят, и родилась она во Франции, и маман её француженка, и на русском она знает всего пару слов. А есть в ней что-то такое, чего описать я точно не смогу... “Загадочная русская душа”, прости Господи?
Ещё она ездит по своим подружкам-сверстницам и принимает иногда у себя. Хотя не все её подруги так же энергичны, умны, милы и не лезут за словом в карман... Но одной из них я любовалась как-то недавно, то
198
НЕ ПРО ЗАЕК
есть обеими ими я любовалась, сидя у Элизы в саду, с иголкой и ниткой в руках, попивая порто из старинного хрустального бокала, заедая дыней. Ну, повеселили меня старухи своими байками!
...Не любила Мари-Луиз своего зятя (мужа своей сестры)! Ей —восемьдесят семь, ему аж девяносто семь, но оба ещё живчики!
– Он, – говорит, – может и из кастрюли есть, ему пофиг! А я по тарелочкам всё раскладываю, я – добренькая! Ведь сорок лет назад я ему сказала – не люблю газированную воду, пузырьки я признаю только в шампанском! А он, понимаешь, пьет “Сальвету” и мне каждый раз предлагает. Тьфу! Люблю, правда, джин-тоник...
Тут идёт тирада по поводу достоинств разных джинов...
– Вот “Гордон” не плох! Раньше французских джинов не было, пили английский или американский. Мой дорогой зять был в морской элите. Так у них на их приемах были такие коктейли – закачаешься!
Элиза сказала:
– Не любит она его!
– А чего это я его не люблю. Ну, не то что бы... Просто... Да мне пофиг! Столько лет его знаю. Вот ему девяносто семь, а он так и будет есть из кастрюли! Вот когда я работала в Нью-Йорке...
Тут мои старухи начинают вспоминать американский период их жизни, а я ими любуюсь и прошу разрешения их сфотографировать...»
* * *
«Да, как вы давно догадались, я люблю выпить.
199
Галина Хериссон
Особенно крепкие напитки. Винами вам морочить голову не буду, не претендую! Вы – француженка, лучше меня знаете... Так вот, крепкие напитки. Я люблю их благородно неразбавленными. Хороший виски или ром разбавлять чем-то или льду напихивать – только зря портить, я считаю! Ну, можно в кальвадос соку яблочного, это да... Но l’Eaude Vie52, особенно La Vieille Prune53 – только чистоганом, да после хорошего обеда! Мммммм. Видите, и я становлюсь гурманом. Как говорит одна моя питерская знакомая: “Совсем ты, Лизка, опаризела!” Опаризела, да...»
Парижанка
«В прошлое воскресенье было солнечно, и я решила шикануть и пообедать в ресторане. Давно заприметила Au Petit Parisien, пока тут только кофеёк пила... Да и все закрыто вокруг – пол-Парижа на каникулах! Я наелась на астрономическую сумму в четырнадцать евро как поросёнок. Plat, déssert, café54. Рыба с овощами – превосходная. Паннакота домашняя. Кофе тут всегда был хорош и дёшев. Напротив – парк. Я обычно на травке тут обедала и дремала в перерыв... Рядом за столиком уселись три итальянца и обсуждали сицилианскую пиццу. Я почти всё понимала! Итальянцы такие типичные, некрасивые, но вирильные. Это – не парни из гей-кварталов! В мою тарелку смотреть красивее, чем за соседний столик, а их красивее – слушать. Тут либо, либо...
А вот вчера были оба удовольствия разом. Вы бы видели, чего вытворяли мои бразильские друзья под
52 «Вода Жизни» – фруктовая водка
53 «Старая Слива» – вид фруктовой водки
54 Основное блюдо, десерт, кофе
200
НЕ ПРО ЗАЕК
самбу! А я их осыпала лепестками красных роз. К всеобщему восторгу. А потом в метро чёрный парень с гитарой и пел, и выл, и жил, и любил. Аж жилы вздувались на шее. И ему неплохо кидали в шляпу. Я тоже бросила монеток и не удержалась – сфоткала. И слушала бы дальше, но пора было пересаживаться на другую линию на Пигаль. Там вошла семья в вагон, не без усилий затащив инвалидную коляску. В ней сидела очень красивая девушка в большой розовой шляпе. Вообще вся семья была красивой – они стоили друг друга. Две женщины, девчонка лет восьми и парень, по ощущениям – брат той девушки в коляске. Она устала и почти уснула. Но когда они все вышли, парень задорно и очень быстро покатил её по перрону, так, что ветер метро дунул ей в лицо. Поля шляпы и большие голубые глаза открылись, а двери вагона закрылись, и я поехала дальше.
Да, у меня наконец появился смартфон! Вот, ещё одну фотку держите!
Смотрите, этих двух “коней в упряжке” я только держала под уздцы. Милые карманные пёсики, а? (Я никогда не любила эту мелочь, но эти —ужасно милые! А как, кстати, ваш лабрадор?) Бьянка и Айс-Ти. Как раз по летнему времени. Иду, жара, глазею. Витрина итальянского мороженщика. Прохожу, не соблазняясь. Вдруг слышу за спиной тарарам. Оказывается, эти двое были привязаны к металлическому столику террасы. Симпатичная в ямочках на щеках блондинка – их хозяйка, пыталась их оставить на минутку, чтоб купить себе холодненьких фруктовых разноцветных шариков в вафельном хрустящем конусе. Ведь в бутик с собаками никак. А эти мелочи, в лошадиную силу на двоих, кааак рванут за ней – столик аж три метра за ними проехал!
201
Галина Хериссон
—Давайте, – говорю, – подержу их, мадемуазель!
–Ну что вы, что вы, не стóит.
–Так ведь воскресенье, делать нечего, никто никуда не спешит.
– О, мерси!
Представила мне своих собачонок. Так и так величать: та любит ласку, а эта —дурная...
Ну, я присела, по загривкам их чешу, мантры читаю. Даже дурную apprivoisé55. Вдруг высовывается прелестная золотистая головка мадемуазель из двери бутика:
– Вы хотите шоколаду?
– О, с удовольствием!
– Чёрного или молочного?
– Чёрного, пожалуйста!
Через минуту хозяйка вернулась и, приняв у меня упряжь, поблагодарила меня шоколадкой.
–О, вам даже и “дурная” поддалась (это та, что Айс-Ти)?
Разулыбались и раскланялись друг дружке...
Мерси мадемуазель!»
Философское и театральное
«Я не рассказывала вам, как Ингвар лет пять назад обещал пригласить меня в театр? Это он пообещал мне как подарок ко дню рождения. В театр, как вы, наверное, уже догадались, мы так вместе и не попали. Он не смог “организоваться”. Ну а мне то, что – я сама, одна...
55 Приручила
202
НЕ ПРО ЗАЕК
В первый раз я попала в театр Шатле ещё тогда, версальской няней. То есть не попала, а просто встреча была назначена у входа в театр, с неким Паскалем. Он был “рассказчиком” разного рода сказок. Паскаль их коллекционировал и издавал. Я, конечно, понимаю, что это не по вашей части bandes dessinées. Но вы бы видели эти издания! Прелестные маленькие книжицы! Их ещё в бутиках музеев продают. Прекрасно иллюстрированные, с подбором сказок и мудростей разных народов.
Так вот с Паскалем познакомились благодаря тибетским “сказкам”. На одном культурном фестивале гималайских народов. Вы же знаете, меня давно интересовала восточная философия. Мне Магали подарила когда-то книжку про “Тибетскую Мудрость”. Как раз из того издания... А делал этот сборник Паскаль. Нет, он не был переводчиком. Он просто слушал и записывал сказки, а потом их профессионально “рассказывал”, то есть читал... А на гималайском том фестивале стоял за стендом с разными философскими книжками, и его “Тибетская Мудрость” была там, на столе, среди прочих. Я подскочила, узнав малиновый переплёт, и давай нахваливать. А Паскаль так скромно говорит: мерси, мол, за высокую оценку, я как раз принимал участие в издании этой книжицы. Однажды договорились встретиться у театра Шатле. Не знаю, почему именно там. Он сам назначил. Пригласил пообедать в ресторанчике за углом. Я благосклонно согласилась с голодухи. Хотя внутренне напрягалась. Дикая же тогда совсем была. Стеснялась быть “версальской няней”...
И началась всё та же бодяга про буддизм, философию и вечного Гурджиева. Многие приятели под пятьдесят вечно мне гонят за Гурджиева (мы ещё не
203
Галина Хериссон
говорили с вами о нём?). Он же был в моде у всей этой “эзотерической богемы” лет сто назад, всё в том же Фонтенбло. А нынешние французские “интеллигенты”– гуманитарии любят его цитировать и восхищаться, и зазывать в его «школу», ну, вроде современной духовной секты...
Уж не знаю точно, куда меня больше зазывал Паскаль: медитировать в среде ему подобных, сказки слушать (лапшу на уши собирать), или просто тупо клеил. Во-первых, медитировать мне уже было с кем, в компании друзей всё той же Магали, а во-вторых, я почувствовала, что всё-таки клеил. А мне было тогда совершенно не с руки встревать во всё это... Бррр. В общем, я опять “включила дуру”, как тогда, у турков в ресторане, и как-то растворилась. Потом мы ещё обменялись парой мейлов, и затихло...
Вот так я побывала на театральных задворках в первый раз. Зато во второй попала по-королевски!»
* * *
«Один русский друг, Андрей Смирнов, вы, наверное, уже не помните (он бывает у меня раз в году) написал: “Непременно сходи в театр Шатле! У вас же там опера в постановке Олега Кулика! Это просто бомба...” Ну я и пошла. Причём шла уже перенасыщенная, из кино: были дешёвые билеты на фестиваль повторного фильма. А тут иду мимо театра, всё в огнях. И как током ударило: “Так сегодня же спектакль!” Зашла, а там народу уже куча, очередь, спектакль начинается через пятнадцать минут. Но я же ещё никогда не была в опере! Решилась, купила какой-то дешёвый билет на балкончик справа от сцены и ой как не пожалела!
Опера итальянская, классическая, я, честно признаться, ничего в этом не понимаю, но я же слышу 204
НЕ ПРО ЗАЕК
музыку! И я любуюсь малиновыми плюшевыми креслами, и изгибами балкончиков, и хрустальными люстрами, и наслаждаюсь запахом и всем этим театральным убранством! И шоу, и костюмы, и артисты, и лазерные хитроумные проекции были просто потрясающими! Я, конечно, не театральный критик и толком ничего рассказать не могу, но вы же представляете мою “душевную жажду” по всем этим ярким, мощным, красочным событиям. Вы представляете, что это значило для меня, “версальской няни” или уборщицы, или кого там ещё? Подружки Гийомушки, оголтелого официанта? Или в период какого ещё дружка-благодетеля всё это происходило...
А третий раз был более чем странен. Разумеется, меня всегда интересовали культурные связи. И при каждой возможности я их создавала и “цеплялась”. (Наверное, поэтому я до сих пор цепляюсь за нашу связь, ma chère Galina! Ту нить, тот клубок, который вы мне когда-то протянули...)
В Шатле меня пригласила одна итальянка. Представляете, туда, чуть не за кулисы! Чуть ли не в гримёрки, в святая святых, в кулуары театра! Ну кто откажется? Мы условились о встрече у служебного входа в театр. В последний момент итальянка отчего-то ретировалась, написала извинительное сообщение, что принять меня не сможет, но будет её коллега, “очень приятный молодой человек”, вот его номер... Я явилась в назначенный час ко входу и, заинтригованная, позвонила. На встречу ко мне вышел очень необычный персонаж, я бы сказала – клоун. Высокий, широкоплечий, весьма молодой человек, но был он какой-то напружиненный. И не сказать чтобы приятный. Тут же, чуть ли не в лифте (пыль, зеркало, ремонт) учинил мне допрос. (Вы знаете, как я не люблю
205
Галина Хериссон
все эти вопросы: а из какой страны, а где живёте...) То, что я русская, ему и так уже было известно от итальянки. Проект, который они затевали, был связан с Россией. Потому меня и пригласили. Речь шла об исторической реконструкции некого физического НИИ со всеми реалиями и персонажами из СССР тридцатых годов...
Я следовала по театральным коридорам за этим клоуном. Широкая спина в каком-то балахоне Петрушки, расшитом яркими крупными цветами. Светло-русые волосы надо лбом заплетены в нелепую косичку. Нос пуговкой. Глаза какие-то въедливые. Детина пригласил меня в крошечный кабинет – непонятно, то ли гримёрка, то ли инсталляция... Чистый натюрморт. Застывший и зловещий, хоть и освещённый ярким солнцем через высокое окно с видом на Сену. Стены в этой маленькой комнате были выкрашены в кровавый тёмно-красный цвет. Поэтому всё бархатно и затхло. Несмотря на яркие блики висюлек на хрустальной люстре, солнечных зайчиков от зеркала на трёхстворчатом шкафу и пересверкивания графина и кувшина для умывания в эмалированном тазу. Вся обстановка – прямо из тридцатых. И кресла, и стол, обитый зелёной кожей, и планшеты, и футляры на столе, и, красной пощёчиной – советский паспорт и корочка какого-то удостоверения. Внутрь которого я, конечно, загадывать не стала, но на чуть подкосившихся ногах опустилась на стул. А мой клоун уселся в кресло за столом. Взял в руки альбом вроде портфолио с фотографиями и стал мне демонстрировать, декламируя при каждой перелистнутой странице заученный текст. Жёстко и не особо давая мне вставить слово. А затем спрашивая, всё ли мне понятно, и согласна ли я “сотрудничать”.
206
НЕ ПРО ЗАЕК
Ой, вы же, наверное, уже слышали об этом скандальном проекте DAU? Сейчас о нём много в Париже шумят... В России и Берлине его вообще запретили...
... Люди в костюмах и прическах тридцатых с красивых чёрно-белых фотографий из “портфолио” проекта окончательно перенесли меня в ту эпоху. У меня аж руки вспотели. Было полное ощущение, что этот злой арлекин – следователь НКВД, а я – допрашиваемая, и мне нужно опознать тех людей с фотографий! На столе лишь не хватало какого-нибудь “маузера” и металлических щипцов. Брррр. Театральная пыль с красных занавесок танцевала в луче света. Но для меня тогда всё это будто не было театром! Я не запомнила точно наш диалог, помню только, что поделилась с мучителем своим впечатлением от этой комнаты. Наверное, он подумал, что я чокнутая. Но я всё это объяснила “впечатлительностью художника” и “русскими корнями”. Мне было очень неуютно, я как бы задыхалась, погрузясь в какую-то отдельную жизнь той эпохи, в ужасный эпизод кабинета следователя. А неуместный его костюм Петрушки лишь усиливал контраст. Сарказм, абсурд, подкуп, допрос, донос, пытка, стукачество и сотрудничество – вот неожиданное, непонятное впечатление от всей этой импровизированной “пьесы”!
Предлагалось смотреть фильмы, прямо там, в театре, отснятые талантливым режиссёром во время «реконструкции» того советского НИИ, связанного с именем нобелевского лауреата Льва Ландау и обсуждать эти фильмы с “подопытными кроликами”, то есть заинтересованными зрителями. Меня предупредили, что сцены там очень тяжёлые, реалистичные... И вроде бы мы даже назначили дату просмотра, но что-то у них
207
Галина Хериссон
там перепуталось, и на просмотр я так и не попала...
Потом подумала, с меня хватит и тех пятнадцати минут в “машине времени”, перенесших меня в ту эпоху и душивших полным ощущением странной “реальности происходящего”. Будто это было со мной в прошлой жизни. Будто сидела вот так, в кабинете с кровавыми стенами и боялась наручников и металлического взгляда того чёртова арлекина с повадками чекиста. Вышла я из театра, будто из плена, и побрела по набережной Сены, вдыхая солнце и воздух, потерянная, с тяжёлой головой... Что это было: паранойя или “Сила Театра”?»
Гримёрка
«Я сама обожаю все эти переодевания! Я не рассказывала, как я была гримёром? Ой, давным-давно, ещё в своём провинциальном городе... Было жутко интересно. На телевидение я гримировала дикторов, журналистов, политиков... А я – только после школы! Работала за копейки, но и научилась кое-чему. В театре, к сожалению, никогда не работала, не смогла проникнуть в этот полузакрытый мир. Зато было очень увлекательно гримировать на рекламных съёмках или на подиумах: на показах мод или презентациях крутых парикмахеров. Гораздо интереснее, чем сидеть в каком-нибудь салоне красоты и щипать брови. Ведь настоящие макияжи, вечерние или свадебные, требовались не так часто. Боди-арт тем более...
Ах, вы помните, я писала, что в Петербурге давала “Основы макияжа” в школе парикмахерского искусства? Для меня всё это, по сути, то же самое, что и преподавание изобразительного искусства. Я даже когда-то в университете написала программу, рукопись которой у меня благополучно спёрли, а
208
НЕ ПРО ЗАЕК
копии у меня не было (компа и флэшки, представьте, тоже). Ну и плевать – сказала я себе тогда. Оценка той курсовой работы была получена, я уже подумывала про переселение в Питер, а если кому-то удалось воплотить мои нескромные идеи в нашем городке – тем лучше... При переезде в новый город, тем более в другую страну, при моих обстоятельствах, о том, чтобы зарабатывать на жизнь гримом, не было и речи. Одно время я “красила” там и тут, на показах и перформансах друзей, полусквотеров. Обращалась в салоны красоты и известные парфюмерные магазины. Но с документами было никак, выглядела я не лучше... Да и сами знаете, ведь француженки особо не красятся! Разумеется, по сравнению с нами, femmes de l’est – «восточными женщинами».
А про боди-арт – да, это дело я люблю! Для меня это как бы эфемерные тату. Средство самовыражения: от украшения до шокирования публики. К настоящим татуировкам я никогда особо не стремилась: ни на своём теле, ни на чьём-то нарисовать вот так раз и навсегда. Ведь тело одно! Это ж до смерти! Ну да, можно дополнить или поверху дорисовать... А зачем, если можно их менять когда заблагорассудится или просто смывать! Да, я обожаю все эти рисунки, но никогда не смогла бы выбрать себе единственный, ну или там с десяток, покрывающий тело на всю жизнь. А в смысле профессии, как и любое творческое ремесло, услуги такие “продать” не так-то просто. Тем более что как и художников, татуировщиков тут тьма тьмущая...
Представляете, как я отрываюсь на Хэллоуин! Уж тут я и гримируюсь, и рисуюсь, а про импровизированные костюмы – это вообще отдельная тема. Даже обычной шариковой ручкой (если цветной – вообще праздник) можно изрисоваться до безобразия. И шрамы, и розы,
209
Галина Хериссон
и шипы. И голые русалки с якорями, ну и... Какие ещё штампы? Налетай!»
Третий поход в Гран-Пале
«Конечно, за все эти годы обзавелась я культурными знакомствами. Один знакомый искусствовед дал мне проходку, как бы от прессы, на один крупный салон современного искусства. Да не где-нибудь, а в Гран-Пале. Экспозантов куча, народу хоть отбавляй. И звёзды французского, чуть было не сказала “шоу-бизнеса” (хотя, по сути, так и есть!), современного искусства, и художники, и теоретики, и тусовщики, и... Первая леди, а какая именно, собственно, и не важно. Короче, всё и вся в пух и прах. Насыщено!
Не теряя времени, скольжу по стендам, культурно отфыркиваясь. Стараясь не засорять свою голову... Кстати, о головах: уже, кажется, прошла эта мода больших бошек на весь огромный формат холста. Согласна – эффектно, иногда даже красиво сделано, но так, чтоб всё уж поголовно? А где же индивидуальность?
По мне так гораздо интересней разглядывать господ зрителей на выставках (вы знаете эту мою маленькую слабость), вот где индивидуальности! И в антураже Гран-Пале они весьма живописны. Тут же фоткаю, стараясь как бы не затронуть их “прайвиси”, впрочем, для меня они в этих рамках – такие же экспонаты, раз пришли. Так же я воспринимаю и себя. И у всех прикид персонажей – ну грех не сфотографировать!
А, кстати про “прайвиси”. Вот на большие головы мода, я посмотрю, проходит, зато мода на гениталии в искусстве – вечна! Все эти сиськи-письки просто в каждой третьей работе так или иначе. Я своим знакомым всегда спокойно объясняю, что все художники – “порнографы”
210
НЕ ПРО ЗАЕК
(и себя к ним причисляю). Что где же, как ни в искусстве ещё так весело и густо можно нарушать табу? И уж нам-то, “невольным эксгибиционистам и вуаеристам” с Худграфа это более чем привычно. Обнажёнки, модели, мифология, анатомия, телесность. Мы среди этих картин и категорий выросли. И для нас в них зашифрована масса разных посланий, идей и текстов.
Ладно, не буду умничать. Но что меня забавляет, так это когда все эти буржуазные зрители корчат умные рожи (из тех, кто пообразованней) или, слегка розовея, скользят мимо (из пуритан) при виде откровенно обнажённого экспоната, либо ясного намёка на гениталии.
Они же теперь все понимают, о, да, да, это же искусство, раз эта пиписька выставлена в Гран-Пале! Вот художники и резвятся кто во что горазд. Я считаю, что это очень мощный инструмент, но, может быть, спекулировать-то не стоит?
Как в случае всё с тем же пустым, ну или, там, резаным холстом. Ведь всё это уже было много раз. И чаще всего такие “авангардные” эксперименты меня заводят, когда я читаю даже не имя автора, а дату! Тут же кто раньше – тот и молодец! Да, когда-то что-то было действительно круто, но повторённый приёмчик не работает уже сейчас...
Зато я обожаю “реплики”: слепки, куски, намёки на так называемое старое искусство”. А на этом салоне, к счастью, таких работ было немало. Очень остроумно, скажет зритель, знакомый с историей искусств, знакомый и с античностью, и с сумасшедшим двадцатом веком.
Но зритель бывает разный. Иногда прямо диву даёшься. Ну нахрена этой старушке в хиджабе и инвалидном кресле все эти пиписьки, ну нахрена ей
211
Галина Хериссон
Дюбюффэ, Эрик Булатов, Марина Абрамович и иже с ними?
Забавно. А иногда этакие “Доны Корлеоне” сквозь картин прохаживаются, прицениваются, видно, что потомственные коллекционеры...
Как всегда, меня приятно поразили азиатские художники: японцы, корейцы и китайцы. Ни у кого, пожалуй, нет такой одновременной основательности и лёгкости, глубины и изящества, лаконичности и “целой истории”, даже если это одна небольшая работа. И как они умеют в очень сдержанной цветовой гамме всё это донести до зрителя.
Так зачем же фигачить всеми цветами радуги без гармонии и разбора краской из балкончика? Это типа новый импрессионизм такой? И чем работа больше по размеру, тем, конечно, круче? Уж не всем по карману...
А сколько стоит выставиться в Гран-Пале широко известно, это совсем не секрет. Плати и выставляйся на ближайшем салоне “независимых” сколько душе угодно. Ну, то есть на сколько у тебя бабла хватит. “Койко-место” для одной работы, повисеть пару-тройку дней, стоит порядка четырёхсот евро. Сильвупле, дорогие художники. И уж какой там кастинг? Жюри, уж не знаю, откуда оно берётся, всё схавает. А про умение рисовать я уже вам писала...»
* * *
«Почему третий поход? Конечно, их было больше за все эти парижские годы. Тот поход на Климта и Шиле в далёком две тыщи пятом был первым. Последний, на салон современного искусства, был очень мощным, и я назвала его для себя “третьим”. А “вторым”, этаким смазанным междометием, я назвала про себя все
212
НЕ ПРО ЗАЕК
вперемешку походы туда. Слишком долго рассказывать. Сначала, я помню, пыталась писать вот такие “статейки” в свой родной Европейский Университет в Санкт-Петербурге, куда мечтала когда-то, ещё до отъезда, поступить в аспирантуру... И писала я те статейки, сидя у Гран-Пале на лавочке, бороздя кедами по пыльному белому песку, бороздя ручкой по обрывкам бумаги, слушая журчание в животе. И радовали меня и солнце сквозь грандиозный стеклянный купол, и единственный мандарин (ароматная шкурка не выкинута, а зажата в кулаке), и очень известная актриса (звезда и любимица Франсуа Озона), шедшая мимо Гран-Пале из соседнего театра.
Снова про искусство
«Выбираюсь вот так, бывает, окультуриваюсь. Сначала в Лувр – там все античные друзья, как к себе домой. И бумажка специальная есть, чтоб бесплатно ходить... Куда тут нырнуть в культурную и прочую сансару, вы догадываетесь, есть. Хоть отбавляй. И выбор мой пал на очень мощную парочку: Жан Мишель и Эгон (помните, я видела Шиле много лет назад в Гран-Пале?, всё в одном флаконе в Fondation Louis Vuitton56
Во-первых, там само здание – супер! Во-вторых, скидка мне на билет... Ну а в-третьих ... Ну, неописуемо просто – надо идти смотреть! Вживую! (Будете в Париже – непременно сходите!)
Сначала я совсем не хотела фотографировать, но снова не удержалась! У Шиле были такие редкие рисунки из частных коллекций, которые потом где ещё увидишь? Ну и пошлò. Хожу, смотрю и внутренне визжу
56 Фонд Луи Вюитона
213
Галина Хериссон
от восторга. В один автопортрет вообще влюбилась. Выхожу из залов в полном ауте.
И выныриваю в пространство Баския. А это – вообще другая планета! Как с Венеры на Марс. Уж не знаю, как устроителем выставки удалось всё это совместить. Поначалу даже как отторжение. Культурный и пространственно-временной шок. После более чем интимного Шиле огромные полотна Баскии почти физически отталкивают на несколько метров. Классно, что залы светлые и большие. Несколько этажей: и всё Жан-Мишель. Я сначала довольно быстро плыла по залам, лавируя между зрителями. Зрители меня снова зацепили. Очень живописная публика! Стала фотографировать зрителей. Повторюсь – люблю я это дело. Ибо картины – в каталогах, а зрители —вот они, эфемерны. И уже как-то через публику, сквозь неё, стала потихоньку воспринимать и есть глазами Баскию. Мощь!
P.S. Искусствоведческих турусов на колёсах разводить не буду. Всё дело вкуса и воспитания. Мой взгляд...
P.P.S. Кстати, после Жан-Мишеля, чтобы заземлится, ненадолго зашла ещё к Эгону... Чего и вам желаю.»
Про Вернисаж и Сашу
Про Сашу Лиза просто прислала мне забавный стишок с фото. Они сидят за столиком. На переднем плане Саша – очень фактурный, «цыганистый» такой – недаром он актёр известный. Кстати, у Гондри снимается, у Пуарье... Так вот: самой Лизы в кадре нет, она своё лицо редко показывает, зато позади Саши, тоже за столиком, метрах в трёх сидит этакая красотка настоящая, длинноногая и длинноволосая! Собственно,
214
НЕ ПРО ЗАЕК
кадр, как объяснила Лиза, был сделан ради неё. Она говорила Саше: «О! У тебя там за спиной сидит такая красотень! Пока не оборачивайся, сейчас сфоткаю – покажу...» Но Саша, конечно, обернулся и заценил. И они, хохоча, обсуждали эту красотку и даже вместе стишок сочинили...
***
Любили они посидеть вот так в кафешке где-нибудь на Монмартре. Или встретиться на вернисаже в Русской галерее. Просто на чьей-нибудь выставке (русская культурная тусовка, старая и новая иммиграция, шампань...). Так и встретились в первый раз на её, Лизиной, выставке. С тех пор она уже давно не выставлялась...
Там и договариваться о встрече не нужно было. Всё русское общество, по словам Лизы, здесь собирается. Я пока не была. Не удосужилась. Всё как-то некогда с издательством... Хотя она и расписывала мне всех этих персонажей. Фотографы, художники, все эти «культурные монстры» двадцатого века: диссиденты и оригиналы.
Они вышли из галереи у Сены, на набережной, прямо напротив Лувра. Два маленьких человечка. Лиза и Саша. Они не держались за руки. Они не были вместе. Но они были влюблены. Влюблены в Париж. Они шли по мосту и пели La vie en rose57.
Они остановились на середине моста и глотали воздух. Они были в восхищении. На них светили сотни фонарей. С катеров и корабликов, плывших по Сене. Им махали туристы. Им светила луна циферблата с музея ДˈОрсэ.
57 «Жизнь в розовом свете» Эдит Пиаф
215
Галина Хериссон
Они оба думали и поделились друг с другом мыслью: как такое возможно – ведь лет двадцать назад в это они бы и сами не поверили! И, смеясь, они перешли сад Тюильри и пошли по бульвару Опера мимо Комеди Франсэз. Впереди них шла компания весёлых девочек-подростков и танцевала без музыки. Дерзко, гармонично и ритмично.
–А где же музыка? – спросил их Саша.
–А вот! – ответили девушки, тыкая в одни на четырёх красавиц наушники...
Потом Саша уехал на автобусе, а Лиза поехала в Фонтенбло на последнем поезде...
Эпилог
Я – Лиза Богославская. На французские манер – Lisa. Завершая свой рассказ, заявляю, что всё описанное здесь – правда. Сходства персонажей с реальными лицами – не случайны, а злонамеренны. Без прикрас. А некоторые могут и подумать, что незаслуженно мало о них написала... Ну так пишите сами!
Я несколько раз пыталась закончить свой дневник. И несколько раз ветер порывами уносил меня дальше, сталкивал с новыми людьми. Наконец их стало так много, что они уже не вмещаются в это повествование. Уже не вам ко мне, а мне к вам пора плыть навстречу.
декабрь 2018, Париж
216
«Регулятор» Дмитрий Кулиш
В голову современного человека встроили регулятор управления поведением и он, как вы догадываетесь, сломался. Вы, наверное, пытаетесь понять, сломался россиянин или регулятор? Но это не важно. В любом случае надо разбираться, как работает система, заново учиться управлению, а также разгребать те дрова, которые ты наломал в семье и на работе, пока разбирался. Герои романа «Регулятор» овладевают искусством пилотирования головы, проходя через успехи, неудачи, боль и любовь. Некоторые справляются, а некоторые – нет.
Роман разжимается, как пружина. В центре сюжета – фантастическое
допущение – герой находит регулятор активности мозга. И нельзя сказать, что это допущение такое уж фантастическое, скорее прогностическое. Этот регулятор ставит героя на грань, и в этом пограничном состоянии многое проясняется... Герой романа «Регулятор» – необразцовый герой, живой человек. Ему хочется верить. И по его пути хочется пройти.
Владимир Губайловский,
прозаик, поэт, лауреат российско-итальянской премии «Белла»,
лауреат премии «Заветная мечта», финалист премии «Большая книга»
«Регулятор» – первый роман про нормального мужика и его борьбу с кризисом
