Текст книги "Сюрприз для маркиза (СИ)"
Автор книги: Галина Горенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
Глава 23. Родня это тяжко, даже когда она твоя, что уж говорить о чужой
Или герцогиня думала обо мне лучше чем я есть, считая что я ночую в своей постели, или специально подстроила так, чтобы я нашла записку когда у меня останется не так много времени, чтобы привести себя в порядок со сна и быть во всеоружии…
Утром Тристан сказал, что ему нужно немного поработать в кабинете, оставить распоряжения и встретится с юристом. Душеприказчик из его уст звучало бы обречённо, поэтому сделав хорошую мину, при плохой игре, он бодрым голосом сообщил о своей занятости. До того, как я нашла конверт, я думала посидеть в библиотеке, но получив эту перчатку* я не могла не поднять её. Я прекрасно понимала, что мне предстоит как минимум словесная дуэль, а как максимум неприкрытые оскорбления и унижение моего достоинства. Но не в моем характере было отступать. Герцогиня была из тех, кто лишь однажды выиграв в битве, считает себя победителем всегда. А поскольку я собиралась замуж за Тристана, и намеревалась жить с ним долго и счастливо, нужно было сразу поставить на место эту хитрую старую кошку. Щёлкнув Вилли по мокрому носу, я прекрасно оделась без помощи служанки, которая, я уверена, намерено шла очень медленно, после того как я трижды дернула за шнурок. Я внимательно присмотрелась к ней. Её глаза бегали, плечи были опущены, когда я уходила на встречу с Ее Сиятельством, она изображала кипучую деятельность и чистила от золы камин.
Я спустилась по дивной лестнице, и не встретив ни одного человека, вышла из просторного холла в холод улицы. Несмотря на солнце, которому удалось победить утренние мрачные, свинцовые тучи, температура явно упала и кончик моего носа незамедлительно покраснел. Изо рта шел белый пар, и я вообразила, что курю. Сигариллами иногда баловался брат, он привозил их с Востока и иногда, в особо благодушном настроении смолил их, смакуя сладкий дым. Для него это было своеобразным ритуалом после удачной сделки: сначала он долго и со вкусом выбирал, а затем доставал сигариллу из хьюмидора**, затем он брал гильотинку и отрезал ей самый кончик, с наслаждением вдыхая аромат табака, подкуривал обязательно от лучины, приговаривая, что нужен именно живой огонь. Я не очень понимала его увлечения, и просто великолепно, что в общем-то курил их он не часто, потому как вонь от них была просто ужасная.
Я рассмеялась своим мыслям и повернувшись, увидела прямую, как палка, спину герцогини, которая неопределенно махнув головой, приглашала меня присоеденился к ней на прогулке.
Вилли радостно скакал по морозным просторам. Задевая пожухлые травинки, он прыгал по небольшим лужицам, подернувшимся хрупким, тонким ледком и заливисто лаял. Ну хоть кому то этот поменад приносил удовольствие. Александрин не сказала мне ни слова, пока мы не подошли к высоким, фигурно постриженым кустам огромного лабиринта.
– Я хочу показать тебе свои любимые цветы, – проскрипела матушка маркиза. Она буквально выплевывала слова и я сочла благоразумным не уточнять – чему обязана такой чести, а просто поблагодарила и последовала за ней. Пока мы петляли по сложному пути, я то и дело ловила себя на мысли, что пакость от герцогини не заставит себя ждать. Когда мы проникли в центр хитросплетения стен, которе формировали высокие, часто посаженные и ровно, словно обрубленные, остриженные кустарники, мы уперлись в небольшую оранжерею. Эта стеклянная, куполообразная конструкция была защищена магически для поддержания необходимой температуры и влажности.
Больше книг на сайте – Knigoed.net
Герцогиня вдруг стала разливаться соловьём, рассказывая, что лилии вывел и назвал в её честь предыдущий садовник. Они были венцом его таланта и усердия, олицетворяя всё уважение, благодарность и приятие к матушке маркиза. О-ля-ля, похоже тут попахивало адьюльтером, с таким придыханием и затаенной горечью вспоминала о нем маркиза. Она сама ухаживала за этим цветком, не допуская сюда ни одной живой души, и не доверяя свое детище никому так же, как древний дракон, охранял свои сокровища, спрятанные глубоко в пещере. Его эксклюзивность помимо действительно необычной окраски и потрясающего аромата, была ещё в том, что этот цветок не цвёл как обычные лилии сразу всей веткой, по несколько штук. Только один бутон распускался дважды в таль, не смотря на все усилия и уход. Это был крепкий цветок высотой мне до пояса, с одним крупным распустившимся соцветием редкого черно-бордового цвета. Он источал дивный, нежный аромат, который в отличие от других сортов этого растения, не раздражал своей приторностью и навязчивостью. Я не удержалась и наклонилась на квази вздохнуть аромат и, в блаженстве закрыла глаза. Как только мои веки сомкнулись я сразу подумала, что это удачный способ стукнуть меня по голове и использовать мой трупик в качестве удобрения. Когда эти мысли промелькнули в голове, я резко распахнула глаза и услышала противный механический лязг. Так скрипели несмазанные петли в доме Де Вардов, когда открывалась тайная дверь. Оглянувшись вокруг я поняла, что" добрая" герцогиня не будет марать об меня свои аристократические лапки, я просто сгину сама: или замерзну блуждая в поисках выхода, или умру от голода охраняя дивный цветок, в надежде застать герцогиню. Думаю она даже им пожертвует, ради такого, по ее мнению, благородного дела.
Подавив панику, я вздохнула и постраралась мыслить рационально. Может быть поискать свои следы на припорошенном инее травки. Выйдя и покружив по пяточку, не теряя из виду оранжерею, я с сожалением признала тщетность моих надежд. Вилли жалобно скулил и ластился ко мне. Удивительно теплолюбивый призрак видимо желал оказаться попой в камине. Я бы тоже, ну пусть не хвостом, ведь мои конечности уже стали подмерзать, особенно после влажного воздуха оранжереи. Я посмотрела другии зрением на окружающие меня мертвые до весны кустарники, ни один из них не отличался от другого. Я ещё сильнее замёрзла и уже не чувствовала пальцы на ногах. Солнце давно скрылось и тучи на хмуром небе, должны были вот вот опрокинуть на землю множество морозных осадков. В этих местах чаще идёт ледяной ливень, нежели снег. И вдруг, со всей ясностью, я поняла, что Тристан не найдет меня. Моя голова на мгновенье закружилась, сердце гулко застучало в груди – уверена, записку от герцогини, которую я оставила на прикроватной тумбе, уничтожит служанка, а я так и буду блуждать здесь сумеречной сутью. Жан не переживет того, что вернувшись домой, не застанет меня, а Тристан, без меня…Так. Все. Даже мысли не буду допускать, что я стану призраком. Призраком… Ощутимо хлопнув себе по лбу, сокрушаясь своей растерянности и бестолковости я позвола пса: – Вилли, дружок, ты можешь найти дорогу домой? Домой, Вилли! Ты получишь целый поднос вкусных пирожных. – Приговаривая и ласково теребя жёсткую шерстку, я подгоняла хаунда. Сначала заметался, закрутился на месте, поводя носом, а потом, со свейственной ему непосредственностью ломанулся напролом. Сквозь кусты, просачиваясь своим нематериальным телом, сквозь вполне материальную толщу растений.
– Вилли, малыш, я не смогу так же как ты. Хотя думаю через пару дней получится, – я была фаталистом. – Но сейчас никак.
Пёс меня понял, радостно залаял, ощерился в этой своей очаровательной улыбке, и радостно повел меня по нашим следам. Задержавшись всего на квази, я со всех ног помчалась за резвым призраком преследуя две цели – не отстать и согреться. В доме, я с ужасом увидела, что стрелки часов показывают без двадцати семь. Сколько же я там пропетляла пытаяь найти выход!? Этого времени едва хватит, чтобы собраться. Как я и предполагала, конверт и записка отсутствовали. Интересно, что наплела графиня сыну, если он не искал меня все это время. Не вызывая горничную, я освежилась и переоделась в один из туалетов Вероник. Потрясающий цвет лилии вдохновил меня на то, чтобы одеть плисовое*** платье темно бордового цвета. Я одела на руку браслет с кулончиками, подарок Тристана, переплела волосы слегка их украсив и отправилась в столовую. Выражение невозмутимости, без толики удивления моему появлению, на лице дворецкого, убедило меня в том, что в сговоре потерять меня в лабиринте, участвовало всего двое. Герцогиня и служанка. Я думаю, не из любви ко мне, а просто после необдуманных вчерашних репрессий Тристана…
Я подошла к любимому и села на уготованное мне место, демонстративно не обращая никакого внимания на реакцию Александрин. Он привстал и радостно приветствовал меня, но видимо, и его день не был лёгким, под глазами залегли тени, в уголках уставших глаз проявились крошечные морщинки. Я не стала ябедничать на его матушку, а поздоровавшись приступила к трапезе. Только после горячего, взгляд любимого поднялся выше моего низкого декольте. Крошечное пятнышко его любимой веснушки на полукружии груди, прочно завладело его вниманием на этот длительный срок. Когда его глаза наконец-то встретились с моими, он изумлённо перевел их на мою продуманную прическу. Сипло крякнув, он подавился артишоками и прокашлявшись, громко сказал:
– Соули, милая, какое у тебя потрясающее украшение в волосах. Удивительно подходит твоему платью.
– О, спасибо, Тристан, – молвила я елейным голоском, – ваша матушка была столь любезна сегодня утром показав мне свое сокровище, ещё больше я удивилась ее щедрости. Так ведь, мама́? – сделав ударение на последнем слове я повернулась так, чтобы и она могла оценить мое искусство заплетать сложные косы. Герцогиня гневно отбросила вилку и уставилась на меня налитыми кровью глазами, презрительно поджав тонкие блеклые губы. В мои волосы, неумелой рукой, была вплетена самая красивая из всех лилий, виденных мной за всю жизнь.
Один-один старая кошка!
После ужина, мы опять отправились в библиотеку, и почти до самого утра читали – перечитывали – рыли, искали, сверялись. Нам осталось шесть книг… На двоих! Ну почему так всегда бывает, что когда ты что-то очень сильно ищешь, то именно нужное тебе оказывается последним! Или предпоследним! Уже в дверях хранилища книг, я решила захватить с собой ещё одну, из оставшихся. Завтра, или точнее уже сегодня, я постараясь не будить Тристана, тихонечко почитаю. Пусть мой любимый отдохнет.
Сон был тяжёлым и липким, любимый метался во сне, говорил на языке, который я вроде бы знала, но наречие было таким древним, что я едва разбирала отдельные слова, и они никак не желали складываться хоть в какие-то удобоваримые предложения и преобретать смысл. Его лоб покрывала испарина, а ухо кровило. Я аккуратно промокнула красную влагу платком и убрала его подальше, чтобы наткнувшись на него, он не расстроился. Ласково погладила нахмурившийся во сне лоб, провела губами по образовавшейся складке между бровями, поцеловала медные волосы, и решила больше не терять времени.
Его у нас так немного!
Книга, которую я прихватила, оказалась дневником основателя рода, Шираса Силье. И хотя его почерк был далек от совершенства, все же мне удалось разобрать практически все, что там было написано. Его слог был сухим, по-военному кратким и четким. Повествование началось с момента его мобилизации на последнюю войну, чуть более десяти сентов назад. Ширасу ещё не был дарован титул и он не являлся нессом, а был в ранге даже не бригадира, а полковника, который командовал Цесским полком артиллерии. Не конным, а сухопутным, стрелковым. Описание событий в дневнике пестрело огромным количеством помарок, неумело начерченных схем боевых построений, тактическими размышлениями. На последних страницах было много зачеркнуто, где-то, вообще, все сплошь замазано и даже вырванно несколько страниц. Вложены новые, тоже испещеренные исправлениями и кляксами. Я дважды наткнулась на название нужного нам района – Альбасетте́, хотя до этого этот маленький сельский городок, практически деревенька, ни разу не упоминался в других книгах или дневниках. Не решаясь потревожить сон Триса, который стал размеренным и спокойным, я взялась дочитать повествование сама, выделяя закладками важные места.
Итак, этот город упоминался несколько раз в связи с тем, что это был последний городок в котором останавливался полк Силье перед битвой в Туманном ущелье, в наши дни известного как Пропасть Азраила.***** По-большому счету, битвы как таковой не было. Из уроков истории я чётко помню, что из-за удачной ошибки подрывников в этом ущелье сошел сель,****** погребая под собой практически всю армию противника, которая не ожидала такой скорой встречи с нашими солдатами. Полковник Силье, ослушавшись прямого приказа, что в случае неудачи грозило как минимум гаупвахтой и трибуналом, а как максимум казнью, бросил основные силы своего войска к Туманному ущелью через перевал, пренебрегая безопасными, но от этого длинными, а значит и долгими обходными путями. Затаившийся неприятель не ожидал появления противника ещё как минимум трое суток и вальяжно расположился, заняв наиболее удобную для артиллерии позицию. Когда полк Силье стал окружать и сжимать в кольцо растерявшегося врага, один из подрывников Ориума, по собственной инициативе и дабы избежать возможных жертв с нашей стороны, взорвал снежный покров, превратившийся в лавину. Он погреб под собой почти все силы противника, более четырех! тысяч человек и врагу пришлось капитулировать. Благодаря этой успешной военной операции Силье был пожалован титул герцога, и звание Фельдмаршала. Перепрыгнув через четыре звания, полковник стал обладателем высшего воинского чина не достигнув тридцати лет.
Оставшееся время он почивал на лаврах, писал мемуары и наслаждался жизнью в новом статусе. Династия Силье началась на этом поистине великом человеке!
Когда любимый проснулся, я вкратце рассказала ему обо всем, что прочитала. Наскоро позавтракав, мы изучили оставшиеся пять книг и сошлись во мнении, что единственная ниточка ведёт нас в Альбасетте́, и Пропасть Азраила не зря вскользь упоминалось в дневнике. Место гибели стольких людей априори является перекрестком и сосредоточием силы, тем паче, что-то непреодолимо, меня как некроса, тянуло туда.
Решено было выдвигаться завтра с самого утра. А сегодня у нас был весь день на сборы и на возможность…
На возможность, уединившись, побыть вдвоем.
*Бросать перчатку – вызывать, посылать вызов, требовать сатисфакции, вызывать на дуэль.
**Хьюмидор (лат. humidus – «влажный») – ящик, шкатулка (реже шкаф или комната) для хранения сигар. Главной задачей хьюмидора является поддержание уровня влажности на уровне 68–72 %, при которой сигары могут храниться без потери качества
***Плис – тонкий, короткий бархат, вельвет. Стоит дороже простого бархата.
****Фельдма́ршал – высшее воинское звание в сухопутных войсках Ориума
*****Азраил – падший ангел смерти
******Сель – поток с очень большой концентрацией минеральных частиц, камней и обломков горных пород внезапно возникающий в бассейнах небольших горных рек и вызываемый, как правило, ливневыми осадками или бурным таянием снегов. Сель – нечто среднее между жидкой и твёрдой массой.
Глава 24. Какой смысл взрослеть, если не позволять себе иногда впадать в детство
После того, как мы выбрали лошадей для нашего вынужденного путешествия, и я скормила пару морковок задабривая кобылку, мы немного покатались по зимним рощицам. К обоюдному сожалению, добираться до места нам придется верхом – своим ходом. Воспользовавшись порталом, мы выиграем от силы пару леоров, зато лишимся преимущества в виде знакомых, объезженных нами лошадок.
После того, как мы уложили вещи, взяв только самое необходимое и нужное, мы решили не спускаться в столовую к ужину. Дурацкие чопорные церемонии по всем канонам, уж точно не то, на что нам хотелось бы потратить внезапно освободившееся время в этот погожий денёк. Мы устроили импровизированный пикник перед камином. Расстелив хрустящую скатерть, мы болтая, глупо хихикая и непрестанно целуясь вкушали творения кухмейстера Силье, отдавая дань действительно великолепным блюдам.
Тристан кормил меня с рук, держа, наколотый на тонкую шпажку, алый квадратик спелой питайи*. Целое блюдо нарезанных экзотических фруктов ожидало, исходя сладким соком, нашего внимания. Нанизав выбранный кусочек мякоти, сперва он обмакивал ее в белоснежный шоколад с мелкой фисташковой крошкой, а затем плотоядно улыбаясь водил по миоим раскрытым в предвкушении сочной сладости губам. Когда плотная сердцевина фрукта наконец попала в мой рот и брызнула свежим соком, я прикрыла веки и в блаженстве замычала, облизывая острым язычком остатки шоколада с губ. Когда я открыла глаза любимый смотрел на меня страстными синими озёрами. Затем, пряный маслянистый кусочек ракума** – остро сладкий фрукт контрастировал с горькой ноткой черного шоколада, а кислая звёздочка карамболы*** не смотря на сладкий сироп заставила меня поморщится.
Мне надоела пассивная роль и взяв другую шпажку, я направила ее в сторону Триса и смеясь сказала: – En guarde. Etes-vous pret?**** – обмакнула убитую мной нежную дольку персика и опустив ее в мед с перцем, подала, оставляя сладкие капли по пути, моему маркизу, он проглотил сладкий кусочек блаженно сощурившись.
– Ещё, – потребовал любимый. Не открывая глаз, чтобы чувствовать вкус острее, он подставлял свой рот для моих кулинарных экспериментов: сладкий манго с белым шоколадом и солью, кислая долька лаймона с корицей и сиропом – блаженство на его лице заставляло его мычать, а меня придумывать все новые сочетания. Я хитро улыбнулась, взяла почти прозрачный кусочек просоленной розовой форели с тмином и обмканула его в черный шоколад.
Сначала его лицо и в этот раз отразило экстаз и блаженство, но потом распробовав, он распахнул глаза и посмотрел в мои смеющиеся очи. Я хохотала так, что начала похрюкивать, его лицо было таким изумлённо обиженным, таким неоправданно разочарованным. Я было потянулась за новым фруктом, но Тристан не дал, отобрав мою шпажку, и обмакнув ягоду береники в острый кислый соус, протянул мне, я обхватила крупный шарик синей ягодки и сняв ее языком, раздавила мякоть, ощущая контраст вкусов. Сглотнув комок в горле, он наклонился и слизнула каплю сока с моей нижней губы, потом поерзал и поправив вдруг ставшие неудобными бриджи предложил:
– Может выпьем таю?
Налив напиток, мы принялись за крохотные слоенные пирожные, пропитанные медом, имбирём и лаймоном. Малюсенькие кусочки горчили цедрой – это был вкус моего детства, о чем я сразу же поведала маркизу.
– Родителей я почти не помню, не смотря на то, что их не стало когда мне было около восьми талей, они мало принимали участие в жизни наследника, что уж говорить обо мне. А вот Жан, зная мою непреодолимую тягу к сладкому, из любой поездки, будь то длинное и опасное путешествие на Восток или короткое и рутинное в ближайший, к поместью, город, привозил мне коробочку именно таких сладостей. Сочетание лаймона и имбиря прочно напоминает мне о детстве в Де Бург Хаусе, а еще восточные ковры, книги в массивных переплетах и запах розовых кустов после дождя. Помню малышкой я считала светлячков, духами почивших насекомых, я бережно собирала их в банку, чтобы упокоить в саду. Долго же брат смеялся, когда я поделилась с ним этой идеей.
– А мне, по скольку я с детства готовился стать военным, привычным к лишениям, приходилось добывать сладости самому. Родители считали, что дух аскетизма – верный союзник вечно голодному ростущему организму, – усмехнулся Тристан, потирая нос, – у одного из арендаторов, недалеко, за рекой, была своя маленькая пасека. Его жена взбивала мед с ягодами или специями и на Зимник и день рождения, я получал по баночке этого восхитительного сладкого муса. Как ты понимаешь мне всегда было мало. Как то под покровом ночи, я пробрался к ним, чтобы стащить хоть еще немного. Ох, и долго же заживали мои укусы. Больше всего болел нос.
Я рассмеялась, и заметила, что не смотря на это досадное происшествие, патоку он не разлюбил. Его и без того медовые пирожные были щедро политы густой, приторной жидкостью.
Я взяла его руками за виски, слегка сдавила, поймав его взгляд своим и продикламировала: – Там, где мед – там и жало.
Там, где смерть – там и смелость.
Как встречалось – не знала,
А уж так: встрелось – спелось.
Разлучаюсь с тобою:
Разлучаюсь с собою,
Разлучаюсь с судьбою.*****
А когда последнее слово упало грудой камней между нами, я наклонилась к его жёстким губам и поцеловала.
Нежно и трепетно, я пила медовый вкус его рта, ласкала язык и покусывала зубами его небритый подбородок. Затем наши роли поменялись и теперь уже Тристан приник ко мне в обжигающе поцелуе, нависнув, как могучий хищник (коим он и являлся), алчущий наслаждений. Плавно опустил меня на ковер, лаская своими губами, тонкую пульсирующую венку на шее, поцеловал ямочку между ключиц и медленно опустился к груди. Его нетерпеливые но, нежные руки приспустили корсет платья – мягкие полукружия, вырвавались на свободу и вызывающе уставились розовыми пиками в потолок кабинета. Тристан взял в рот одну жемчужинку, ласково сжимая ее губами и покусывая зубами, втягивая в себя или облизывая, обводя округлый контур. Второй сосок он ласкал свободной рукой, перекатывал между чуткими пальцами, высекая искры желания внизу живота. Я застонала, и прошептала его имя. И опустила руки к его бриджам. Пробежавшись по плоскому, твердому животу, найдя скрытую петлю, я взялась за нее обеими, нетерпеливо подрагивающими руками. Тристан ждал. Они оба подпрыгнули, когда мои пальцы специально задели возбуждённую плоть. Я пробежалась пальцами обрисовывая ширину, длину и сжимая нежные комочки. Маркиз издал звук похожий на смешок или стон, но мне было не до этого.
– Соль, – выдохнул любимый, – милая, ох…дай мне сделать это самому.
– Мне было бы намного проще, – я запротестовала, наконец-то добравшись до тайной петельки и расстегнув ее, – если бы твои бриджи не были такими тесными.
– Хах, обычно они такими и бывают. – Я рассмеялась когда поняла, что он имеет в виду. Его твердая горячая плоть подрагивала в моих ладонях. На самом кончике выступила прозрачная капля, я смахнула ее кончиком пальца и попробовала на вкус. Она была терпкая и соленая.
Тристан закатил глаза, его грудь двигалась как кузнечные меха, а пальцы мнущие мою грудь стали жёстче и ощущения острее. Я повернулась и оседлала его бедра. Расстегнув его рубашку, петлю за петлей, я обжигала жалящими влажными поцелуями его загорелую кожу, обхватив сосок зубами я надавила пока не услышала хрип удовольствия. Моя грудь касалась его, а под собой я чувствовала его мощное естество. Я поерзала, примеряясь и приподняв подол примостилась рядом с пульсирующей, жаждущей плотью. Я была уже влажная и готовая, но никак не могла найти нужный угол, все мои попытки оканчивались неудачей и вызывали хриплые стоны у любимого.
– Оооо, Соули, – шептал Тристан, помогая мне рукой, проводя своим обжигающими членом по моим истекающим складкам, – что же мне с тобой делать?
– Всё! – Ответила я. И он послушавшись, вошёл в меня до упора. Дикая скачка продолжалась не долго, он не останавливаясь двигал бедрами, мял мою грудь, целовал, то руки, то шею. Я откинулась назад, не в силах больше выносить незавершённость соития, я хотела…хотела…и он выполнил мое желание. Просунул руку между нашими сцепленными телами, нежно погладил чувствительный бугорок, ускорил и без того энергичные движения, и мое наслаждение достигло пика, а тело содрогнулось в спазмах высвобождения, с громким криком.
Через мгновение, последний раз яростно вонзившись в меня, Тристан излился горячей влагой внутрь. Это было невероятное блаженство, ощущать его в себе в этот завершающий момент. Через некоторое время, постоянно целуясь и собирая детали одежды, мы покинули библиотеку, отправившись в наши покои. Нам необходим был отдых – предстояла долгая дорога, но не удержавшись, мы ещё дважды сгорали в объятиях страсти за эту ночь.
На утро мы покинули гостеприимное родовое гнездо рода Силье.
*Питайя, или питахайя, – общее название плодов нескольких видов кактусовых. Другое название драгонфрукт.
**Ракум – змеиный фрукт. Продолговатые или круглые плоды небольшого размера красного цвета.
***Карамбола – звезда тропиков – в разрезе по форме представляем из себя звездочку.
****Ан гард (фр. En guarde, К бою) Сигнал о подготовке к соревнованию. Участники поединка должны занять позиции каждый за своей линией начала боя. Эт ву прэ? (фр. Etes-vous pret? Вы готовы?) Судья задаёт вопрос перед началом боя обоим участникам.
*****Марина Цветаева – Там, где мед – там и жало.
