Текст книги "Воины столетия. Дар (СИ)"

Автор книги: Галина Черкасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Зевс сердито кивнул сам себе и, резко развернувшись, засеменил в лес.

Проводив старика взглядом, я недовольно посмотрела на Ареса.

– Доигрался? Теперь он нам точно помогать не станет. Зачем ты так себя ведешь?

– Мне надоели его издевки, – сухо ответил напарник. – Разве мы виноваты, что воины предыдущего поколения ушли слишком рано?

– Ему по возрасту положено так вести беседу с молодёжью.

– Ладно, учту.

Я закатила глаза. Иной раз мне хотелось, чтобы Сашка продолжал со мною спорить. Тогда был бы шанс его переубедить или хотя бы заставить принять во внимание моё мнение. Но он просто отмахивался от меня, как от надоедливой мухи.

– У нас теперь большие проблемы, – я принялась загибать пальцы. – Кто-то хочет тебя убить – раз; мы не знаем, что нас ждет в мире духов – два; нами заинтересовался некий Сильнейший – три. И почему ты ничего не рассказываешь мне про свои видения?

Арес склонился над Гермесом, тронул его за плечо.

– Он, кажется, спит.

– Пусть спит, – теперь настала моя очередь сердиться. – Ты меня слышал?

– Слышал, – напарник лёг на спину, закинул руки за голову и уставился в небо. – Я понятия не имею, кому я нужен. Это первое. В мире духов начнём с малого. Осмотримся и быстро уйдём, если поймём, что будет туго. Тогда придётся искать четвёртого воина. Это второе. Сильнейший – пока не проблема. Он нам не мешает. Это третье.

– А не думаешь, что он натравил на нас всех этих духов?

– Даже если так. Сам он в бой не вступал. И духов здесь уже нет, как видишь, – Арес зевнул.

– А про сны что? – я нависла над напарником.

– Сны…, – он нахмурился. – Я не всегда могу их понять. Нужен какой-то толчок, ассоциация, чтобы все встало на свои места. Зевс начал говорить про Сильнейших, и у меня в голове как будто щелкнуло, и бессвязная чушь обрела смысл.

Я поджала губы и, кивнув, опустилась на траву рядом с напарником.

– Ты не думаешь, что в нашем мире кому-то не нравится, что у тебя есть способности к телекинезу?

– А кто о них знает, кроме тебя и Ключника?

– Мы ведь понятия не имеем, кто он на самом деле, – я принялась дергать тетиву лука, как струну. – Позвони ему.

– Зачем? Спросить, не он ли хочет меня убить?

– Нет. Назначь встречу. А там… Ты же умеешь влиять на сознание…

Арес приподнялся и недоуменно посмотрел на меня.

– Серьезно? Попробовать покопаться в голове у нашего информатора? И ты ещё просила не быть жестоким!

– Разве у нас есть выход?

Напарник ничего не ответил, только покачал головой и снова улегся на траву. Что-то ещё не давало мне покоя, какая-то мелочь, про которую я слишком быстро забыла.

– Выход… вых… О, точно! А что насчет выхода без Камня? – спохватилась я. – Тоже отличительная особенность такого уникума, как ты?

– Спросила бы у Зевса, – ответил напарник и, заметив, как я меняюсь в лице, примирительно добавил. – Не злись. Я не был уверен, что получится. Я с некоторых пор вообще ни в чем не уверен.

– Это-то и пугает, – вздохнув, ответила я.

Глава 14

На улице выл ветер. От его порывов дрожали стекла, и потрескивали рамы. Мне совершенно не хотелось идти домой. На кухне, между тетрадями и учебниками, притулились чашки с горячим чаем, а в самом углу маленького стола укрылись под книжкой с тестами овсяные печенья. Сашка листал учебник по биологии и потихоньку сползал со стула. Я доделывала задания репетитора. К нам заглянула кошка, мяукнула и, не дождавшись реакции, ушла в прихожую греметь своим горшком.

– Опять нагадила, – заметила я, не отрываясь от тетради.

Сашка вздохнул, бросил учебник на стол и, поднявшись, потянулся.

– Сколько время?

Я глянула на телефон.

– Четыре доходит.

– Тебе домой не пора?

– Гонишь меня?

– У тебя и так проблемы.

Грохот в прихожей нарастал, и Сашка, пробурчав что-то нелицеприятное в адрес кошки, вышел.

Я потянулась к чашке и, подув на чай, уставилась в окно.

После ранения Ярослава мы вернулись в наш мир через два часа после выстрелов. За это время Сашкина мать подняла на уши всех, кого могла, в том числе моих родителей. Нас искала полиция во главе с отцом Ярослава. Во дворе была такая толкотня, что, появившись в нашей укромной подворотне, мы поначалу даже не привлекли внимание.

А что началось потом…

Отец Ярослава орал так, что привезенные кинологами собаки заскулили и полезли прятаться в машину. В итоге Ящика лишили карманных денег и обязали являться домой не позже шести. Мне отец поначалу ничего не говорил, но я видела, что он очень расстроен. Я объясняла, что мы просто испугались и убежали. Ярослав-то был цел. Ну, температура, ну, устал. Мотались-то весь день.

Родителей очень сильно поразил тот факт, что мы втроём, вроде бы совсем не друзья после известных событий, теперь наперебой выгораживали и защищали друг друга.

– Не понимаю, что с вами происходит, но мне это не нравится, – заявил дядя Андрей. – Меня пугают ваши нездоровые отношения.

Дома отец тоже молчал, и это было очень плохо.

– Мне придётся рассказать все матери, – сказал он, когда я пришла пожелать ему спокойной ночи. – Я перестал понимать тебя, Аня. Мне очень жаль.

Как итог, мне вообще запретили выходить из дома на две недели, разве только по учёбе. В Перехлестье мы стали прыгать сразу после школы. Три раза мы налетали на Спрута. Единожды мне удалось его разбудить. Один раз сильно влетело Гермесу, благо он теперь восстанавливался гораздо быстрее. Другой раз нам пришлось бегать за двумя заблудшими, которые вместо того, чтобы атаковать, пустились наутек. В общем, Перехлестье не подкидывало ничего сверхнового. Ничего нового мы не смогли узнать и о стрелявшем. Телефон нашего главного подозреваемого был отключен. Ящик каким-то образом выяснил, что сим-карта принадлежала некой Анастасии Смирновой, сорокового года рождения, которая умерла месяц назад. Вряд ли старушка имела что-то общее с щеголеватым американцем. В сущности, мы понятия не имели, кто он, и у нас не было возможностей это выяснить. Впутывать в дело взрослых мы пока не хотели. Слишком длинный клубок потянула бы ниточка, как выразился Ярослав. Поэтому Сашке было предписано вести себя крайне осторожно и осмотрительно. В остальном мы топтались на месте. И сидели по домам.

Сегодня я должна была переписывать не очень удачно сданную контрольную по химии, но учительница плохо себя чувствовала и отпустила меня домой. Я, пользуясь случаем, после выхода в Перехлестье ушла с Сашкой, хоть он был не в духе и ворчал, что ему надо немного поучится. Его-то мать не наказывала. Я вообще слабо представляла, что Сашке можно было что-то запретить. Он и на мои предупреждения, касаемо его безопасности в реальном мире, отвечал своим наплевательским "ясно", что уж говорить о конкретных запретах…

После получаса поцелуев на диване, мы перешли на кухню делать уроки. И теперь я совершенно не хотела идти домой.

Запиликал мой телефон.

– Кто? – спросил Сашка из прихожей.

– Отец, – я вздохнула и нажала "Принять". – Да, пап, привет. Уже иду домой. Да нет, не надо, я почти дошла. Хорошо.

Сашка заглянул на кухню. Я отложила телефон и развела руками.

– Все, мне домой пора.

– И долго тебя на привязи держать будут? – Сашка в коридоре зашуршал куртками.

– Не знаю, – я сгребла все тетради в рюкзак. – Я хотела на День Святого Валентина в "Олимп" пойти с тобой, но видно не судьба.

Сашка, надевая куртку, выглянул из-за угла.

– Со мной? Я не любитель подобных заведений.

– Да я уже поняла, что ты зануда, – я вышла в прихожую. – Ты куда собрался?

– Тебя провожать, – Сашка взял мой рюкзак и помог одеться. – Вдруг сдует.

Погода стояла отвратительная – с неба падал снег вперемешку с ледяным дождём, ветер кидал это месиво в лицо. Мы шли, накинув капюшоны и опустив головы. Мир вокруг походил на размытый, серый, акварельный рисунок.

У калитки я столкнулась с Асей.

– Все дома, – предупредила она. – Держись.

– Сама виновата, – грустно ответила я и, помахав домработнице, повернулась к Сашке.

Поцелуй затянулся. Я отстранилась лишь тогда, когда услышала шаги и предупреждающее покашливание.

– Привет, пап. Извини, я уже домой.

Тоскливо глянув на одноклассника, я поцеловала его в щеку.

– До завтра.

– Постой, Александр, – отец распахнул калитку. – У нас поздний обед. Присоединяйся.

– Спасибо, но я пойду.

– Пожалуйста, проходи. Я буду очень рад твоей компании.

– Я, правда, не…, – начал было Сашка, но я, успев уйти вперед, скорчила грустную мину за спиной отца, и одноклассник сдался. – Хорошо, спасибо.

Пока мы раздевались в прихожей, мать к нам не вышла. Она сидела в столовой за накрытым столом, и первый её взгляд попал в отца. Папа, глянув на жену, замер на пороге, но быстро опомнился и повёл рукой, приглашая Сашку пройти.

– Присаживайся, куда хочешь. Аня, принеси приборы.

– Какие неожиданные гости, – войдя на кухню, услышала я мамин голос. – Александр, верно? Все время забываю ваше имя.

– Спасибо за приглашение.

Я вернулась в столовую, гремя тарелками. Сашка откинулся на спинку стула и выглядел мрачнее тучи. Раскладывая перед ним приборы, я пихнула его ногой в колено.

– Мы бы хотели узнать тебя лучше, – мать взяла вилку и нож – приготовилась нарезать мясо. – Расскажи о себе.

Я принялась накладывать Сашке еду.

– Я учусь вместе с Аней, – холодно отозвался он.

– Мы знаем, наслышаны. Кто твои родители?

– Мать работает администратором в круглосуточном супермаркете, подрабатывает фрилансером, переводит тексты, – Сашка отодвинул от меня свою тарелку, когда с той горы мяса, которую я перед ним воздвигла, начали скатываться куски.

– А отец?

– У меня нет отца.

– Матери, наверное, тяжело растить тебя одной.

– Она не говорит со мной на такие темы.

Мама кивнула.

– Угощайся, а то все остынет. А ты сам, я слышала, тоже уже работаешь?

– Подрабатываю, грузчиком.

– О, не тяжело ли? В таком возрасте?

– В таком возрасте парням как раз пора приучаться к физическому труду, – заметил папа.

– Конечно, особенно, когда не хватает мужского воспитания, – парировала мать.

Я хотела наступить Сашке на ногу, но он увернулся и, взяв в руки вилку, ответил.

– Женщины умеют воспитывать мужчин ничуть не хуже.

– Да, ты прав, – мама задумчиво посмотрела на собеседника, словно пыталась понять, вложил ли он во фразу двойной смысл или же решил польстить её женскому самолюбию. – Но все же отец…

– У Саши дедушка был деканом факультета иностранных языков, – выпалила я.

– Постой, – мама перевела взгляд на меня. – В нашем, государственном? А фамилия?

– Кирсанов.

– Борис Львович?! – мама, бросив приборы, хлопнула в ладоши. – Я занималась у него, когда писала кандидатскую. Какой специалист! Как с ним было приятно работать! И как рано умер! Сейчас таких грамотных, благородных, трудолюбивых людей и не встретишь. Специалисты старой школы, корифеи!

Мы с отцом переглянулись. Вот с чего надо было начинать. Сашка, ничего не ответив, принялся за обед.

– Кушайте, что же вы сидите, – мама взяла в руки лежавший рядом с тарелкой телефон и принялась стучать по экрану. – Немедленно напишу своему заму, мы учились вместе. Он, конечно, помнит Бориса Львовича! Саша, я так рада, что ты заглянул к нам.

Я уставилась в тарелку и покраснела.

После ужина мы пили чай, потом мама пригласила Сашку посмотреть с нами кино, но тот отказался, сославшись на неготовое домашнее задание и поздний час. Стоя у двери, я, опустив глаза, шепотом произнесла.

– Извини.

– Да я привык, – ответил он и, поцеловав меня в щеку, ушёл.

Я не хотела возвращаться к родителям, но воспитание обязывало. В гостиной они в обнимку сидели на огромном диване и смотрели "Осень в Нью-Йорке". Маму, похоже, потянуло на романтику.

– Спасибо за вечер, – я остановилась около телевизора. – Я тоже пойду, поучусь.

– Посиди с нами, Анна, – мама похлопала по подушке рядом с собой. – Ты сегодня меня в очередной раз порадовала. Пожалуй, нам стоит пересмотреть твоё наказание.

– Правда? Хорошо.

– Сразу, конечно, я тебе свободы не дам. Но до шести – можешь заниматься своими делами.

– Спасибо, мама, – я коротко глянула на отца, но тот не сводил глаз с экрана.

Полвечера я пыталась учиться, но соображалось туго, полвечера мы болтали с Настей, преимущественно о вечеринке. Спать я легла около полуночи, и стоило мне только коснуться подушки головой, как я почувствовала, что кто-то из напарников требует Переброса. Я мигом села, натянула толстовку и схватила дольку Камня.

Передо мной появился Сашка – одетый по-домашнему, лохматый и сонный.

– Там что-то происходит, – сходу выпалил он.

– Я ничего не чувствую, – я потерла виски. – Уверен?

– Абсолютно.

– Как нам призвать Ярослава?

– Пойдём к нему.

– Мы даже не знаем, можно ли.

– Так позвони ему, скажи, пусть воспользуется Перебросом. Мы же объясняли схему.

Сказано – сделано. Ящик в футболе и семейках, почесываясь и зевая, появился перед нами через десять минут после моего звонка.

– Что за фигня, товарищи? И так башка болит как с пох…, – он вытаращил глаза. – Там что-то творится?

– Да, – ответил Сашка и протянул нам свою часть Камня. – Идем, посмотрим.

В Перехлестье всюду, куда не глянь, лежал снег. Только вдалеке чернели какие-то постройки. Хотя здесь холода мы не испытывали, я поежилась. Снежный покров оказался неглубоким, и идти было легко. Мы держали оружие наготове, но духи на снежной равнине нам не встретились. По мере приближения к постройкам я смогла разглядеть несколько домов – два целых и один обугленный, чёрный, с обвалившейся крышей. Дома эти стояли на холме, а сам посёлок располагался ниже. Мы остановились рядом с пожарищем, посмотрели вниз. На крышах домов лежал снег, сиротливо чернели печные трубы. Все это очень напоминало деревню, где жила Сашкина бабушка. Мы с Аресом переглянулись, и он скомандовал.

– Вперед!

Мы заглядывали в каждый дом, но так никого и не нашли. Выходя из последнего, Гермес замер и вскинул руку.

– Смотрите.

На пепелище над нами стояли трое – худой мужчина, одетый в чёрный, строгий костюм, и две женщины, все – бледные и безглазые заблудшие. Бабушка Сашки и наша домработница Ася.

– Мужчина кто? – спросил Арес.

– Мой двоюродный брат, – процедил Гермес. – Что это значит?

Я хотела ответить, но не успела – так и застыла с разинутым ртом. Позади наших родственников появились заблудшие, замерли на мгновение и лавиной повалили вниз.

Без слов мы разошлись в стороны – парни выступили вперёд, я отбежала назад и, в три прыжка забравшись на крышу дома, открыла огонь. Заблудших было много – примерно столько же, как в тот раз, когда меня покусали. Но сейчас меня больше волновала судьба трех наших близких.

Залив все пространство над напарниками светом, я перепрыгнула на соседнюю крышу и снова выстрелила. Так и прыгала до самого склона. Там пришлось отстреливаться поражением, но уже через десяток рассеянных духов я оказалась перед тремя заблудшими. Они не реагировали на меня, словно уже получили дозу света. Со стороны выглядело это зловеще – три безглазых человека, похожие на мертвецов, будто бы смотрели пустыми глазницами на толпу беснующихся под их ногами себе подобных.

Я вскинула лук, и тут-то брат Ящика ожил. Он буквально смел меня с холма. Мы кубарем покатились вниз. Я со всего маху влетела в стену ближайшего дома. Заблудший вскочил на ноги быстрее меня, ощерился и бросился в атаку. Я перекатилась через голову и ногами сбила противника. Тот еще только валился в снег, а я уже вытягивала из колчана стрелу поражения, которую мгновением позже всадила в ногу заблудшего. Он завизжал, дух ринулся было прочь, пытаясь спастись, но тело его пленника таяло, и он исчезал вместе с ним. Я кивнула и про себя улыбнулась – с каждым боем мы все быстрее справлялись с подобными проблемами. Но и за столь короткое сражение кое-что успело измениться. Двое оставшихся наверху заблудших пришли в движение. Бабушка Сашки и Ася убегали. Они пронеслись вдоль холма и внезапно скрылись из виду за его вершиной.

Я кинулась за ними и наугад выпустила две стрелы света. Вспышки озарили склон. Я влетела на пепелище, перескочила обугленные доски и, на мгновение остановившись, побежала дальше, потому что наши одержимые духами близкие неслись по снежной равнине во все лопатки.

Я снова выстрелила светом. На этот раз стрела заставила замереть обеих. Ангелина Николаевна оказалась ближе. Я приладила стрелу поражения, но не успела поднять лук, как беглянки снова сорвались с места. Я отпустила тетиву, и раненый дух, заревев, как лев, оглушительно и злобно, вцепился в стрелу белой кляксой. А я понеслась дальше. Стрелы света не действовали, Ася убежала слишком далеко, и мне нужно было постараться, чтобы её догнать. Но я не успела. Она взлетела. Вдруг ни с того и с сего поднялась над землёй, раскинув руки, и в ту же секунду, обернувшись огромной птицей цвета грозовой тучи, стремительно понеслась ввысь.

Я потрясенно смотрела ей вслед. Пугающее, острое, холодное ощущение свершившейся беды сжало сердце. Мне надо было идти обратно и помочь парням, но я застыла на месте, не сводя глаз с чёрной точки в вышине. Я думала, что смогу. Мы всегда могли. Мы всегда успевали, и сегодня, увидев Асю среди заблудших, я почти не переживала за неё. Больше злилась на ту тварь, что все это подстроила. А теперь… Я проиграла. Я впервые позволила духу пожрать сознание. И кого! Близкого, ставшего родным, тёплого человека, который знал меня гораздо лучше моей собственной матери. Я развернулась, сжимая лук и стрелу в кулаках, и побежала обратно. Нам нужно было найти Спрута.

Вернувшись на пепелище, я увидела, что Арес уже карабкается по склону, а Гермес летит мне навстречу.

– Где Спрут?! – заорала я. – Где эта чертова тварь?!

– Что случилось? – Арес подскочил ко мне. – Где они?

– Вы видели Спрута, я спрашиваю?!

Гермес опустился рядом и, встревожено оглядев меня, ответил.

– Его тут нет. А что с…

– Я освободила твоего брата! – я продолжала орать. – И твою бабушку! А Асю…, – голос сорвался, спазм сжал горло, и я, размахнувшись, швырнула вниз с холма лук и стрелу, рывком сняла колчан и отправила туда же.

– К чертям…, – хрипела я. – Ваше Перехлестье. Пусть хоть все передохнут… Но не мои… Не они…

– Аня, – Арес положил руки мне на плечи. – Возможно, это лишь духи, принявшие вид заблудших.

– Нет. Всё, как всегда.

– Но ты не знаешь, что творится в реальности.

Я сглотнула, приложила похолодевшие ладони к щекам, и кивнула.

– Да. Ты прав. Может, все хорошо. Все должно быть хорошо.

Он потянул меня к себе, но я, передернув плечами, скинула его руки и полезла вниз за своим так опрометчиво выброшенным оружием.

Вернувшись из Перехлестья, я упала на кровать, и долго лежала так, раскинув руки и уставившись в потолок. Потом свернулась калачиком и попыталась уснуть, но никак не могла отделаться от давящего чувства тревоги.

Я прислушивалась к каждому шороху в доме. Ещё небо не начало светлеть, как проснулась мать. Это я поняла по шуму воды в трубах. Отец вставал позже, чаще всего мы завтракали с ним вместе, а мама уезжала рано. Ася приходила часов в шесть, и успевала накормить мать. Я завозилась, села на кровати и потянулась к телефону. На экране отобразилось время – без десяти шесть.

Через двадцать минут, не находя себе места, я вышла из комнаты и спустилась вниз. Мама сидела на кухне, за стойкой, ещё в домашнем платье, и листала журнал.

– Ася не пришла? – спросила я.

– Доброе утро, – мама не подняла головы. – Как видишь.

– Может, ей позвонить? Вдруг что-то случилось?

Мать обернулась.

– Если что-то случилось, она сама позвонит.

Я покосилась на мамин телефон, выглядывавший из-под журнала. Наверху хлопнула дверь – проснулся отец.

– Может, завтрак тогда приготовить? – не отставала я.

– Хорошо бы, – мама вздохнула и взяла телефон. – Сейчас позвоню.

Я забралась на высокий барный стул и весь разговор мамы с Асиным мужем глядела в окно. Когда отец зашёл на кухню, мама, застыв, смотрела перед собой, сжимая в руках телефон, а я, так и не отведя взгляда от окна, беззвучно плакала.

– Вы что? – отец замер в дверях. – Что стряслось?

– Ася умерла, – ровно, без эмоций, ответила мать, даже не повернув головы.

– Как умерла?!

– Во сне. Не проснулась. Врачи уже…

Она кашлянула и, будто очнувшись, что-то поискала глазами. Отец набрал в стакан воды и протянул ей. Мама сделала глоток, покачала головой.

– Такая молодая. В чем же причина? Вчера она прекрасно выглядела.

Вот и все. Шок от печального известия прошёл. Мама задумчиво продолжала.

– Очень странно. Надо им помочь с похоронами. И вызову…, – она посмотрела на экран телефона. – Марину из агентства.

Отец, скрестив руки на груди, стоял прислонившись к барной стойке.

– Аня.

Мама вздрогнула и посмотрела на меня. Я вытерла слёзы, сползла со стула.

– Аня, иди ко мне, – позвал отец, но я покачала головой и прошла мимо.

– Я в комнату.

У двери меня хватило только на то, чтобы написать Сашке два слова: "Она умерла". И, приняв этот факт, я зарыдала в голос.

Мне дали побыть наедине со своим горем почти час, потом в комнату, предварительно постучав, вошёл отец. Я сидела на полу и вертела в руках деревянную монетку-амулет.

Отец опустился рядом.

– Как ты?

– Не очень.

– Я могу чем-нибудь тебе помочь?

– Можно мне не ходить в школу?

– Конечно, – отец обнял меня и, прижав к себе, поцеловал в затылок. – Держись.

Я кивнула и положила голову отцу на плечо.

– Пап, как ты переживаешь смерть пациента?

Отец помолчал, раздумывая.

– Я стараюсь провести анализ своих действий, без всяких "если бы". Только то, что сделал.

Я кивнула – оценка с чисто профессиональной точки зрения. Ну да, за столько-то лет практики, как же иначе.

– А если… Если понимаешь, что ошибся? Не выложился на все сто, и человек умер?

– Послушай, милая. Ты ни в чем не виновата. Никто не виноват.

Я уткнулась отцу в грудь и сжала зубы. Виновные есть, и нам пора идти за ними.

Внизу запиликал домофон.

– Мама ушла? – спросила я, поднимаясь и вытирая слёзы.

– Да, мне тоже нужно ехать. Кто там?

Я выглянула в окно.

– Сашка.

Отец внимательно посмотрел на меня.

– Я не могу вас оставить тут.

– Я пойду в школу.

– Но ты же не хотела…

– Лучше пойти, – я оглядела комнату. – Не смогу здесь сидеть одна.

– Как ты хочешь. Я заброшу вас в школу.

Мы всю дорогу молчали. Так как позавтракать я не успела, отец купил нам по гамбургеру и стакану газировки. На первый урок мы все равно опоздали, поэтому зашли в столовую и, заняв крайний стол, развернули свои пакеты.

– Мы должны убить Спрута, – я откусила кусок и отложила гамбургер в сторону. В горле как будто стоял ком – даже глотать было больно.

– Мы убьем его, – Сашка мрачно посмотрел на меня. – Я знаю, где искать эту тварь.

– Знаешь? – переспросила я. – Снова эти твои непонятные сны?

– Да. Я видел, где скрываются сильные духи, центурионы и соглядатаи.

– Но как мы среди них найдём Спрута?

Сашка отвел взгляд и промолчал.

– Знааааешь, – с горечью передразнила я. – Будем искать иголку в стоге сена.

– Все лучше, чем ничего.

– То есть для нас лучше вломиться в логово центурионов, правильно я тебя понимаю?

– А что ты предлагаешь?

Я швырнула гамбургер в пакет и, поднявшись, двинулась прочь из столовой. В коридоре Сашка нагнал меня, и мы в гордом молчании пошли к кабинету, где должен был быть следующий урок.

На перемене к нам первой подскочила Настя.

– Вы где были? Все в порядке?

– Не очень, – я поймала на себе вопросительный взгляд Ящика и отрицательно покачала головой. Напарник нахмурился. Настя спросила что-то ещё, и я ответила невпопад. Сашка взял меня за локоть и потянул в сторону.

– Вы куда? – Настя совсем растерялась. – Да что случилось-то?

Ей никто не ответил. Мы вышли в вестибюль и остановились у окна. К нам подошёл Ярослав.

– Все плохо?

– Да. Она умерла, – я отвернулась, посмотрела в окно. Во внутреннем дворе над грязными, оплывшими сугробами носились и орали не поделившие что-то вороны.

– Я звонил брату, у него голова болит. Это последствия?

Сашка кивнул.

– Бабушка тоже лежит с мигренью.

– И что делать теперь?

– Убить Спрута, – ответила я.

– Когда?

– До того, как кто-нибудь из наших близких заснет, – я посмотрела на парней. – Сейчас.

Ящик хмыкнул.

– Не знаю… Мы не слишком торопимся?

– По-моему, мы слишком медлим! Я не хочу больше никого терять из-за… Здравствуйте, Ирина Алексеевна…

– Вы что здесь стоите? – классная все никак не могла понять, с чего вдруг мы последнее время везде стали ходить втроем. – Почему не на уроке?

– Так перемена же, – ответил Ярослав.

– Вид у вас, как будто задумали что-то, – она прищурилась. – Смотрите у меня.

Стоило ей скрыться за поворотом, как мы склонили головы друг к другу.

– Мы рискуем. Помните об этом и будьте осторожны, – Сашка посмотрел на Ящика. – Особенно это касается тебя, Гермес. Не лезь на рожон.

– Не перегибай палку. Надо будет – полезу. Ну, что нам терять? Побродим там немного, восстановимся и двинем назад.

Мы поступили подло, не сказав Гермесу раньше, что в мире духов мы смертны. И сейчас промолчали, решив, что при таком раскладе он откажется.

– Я знаю, где искать, – продолжил Сашка.

Ящик снова оборвал его.

– Из этих твоих видений? А ты уверен в их… достоверности?

– Вот и проверим, – нетерпеливо ответил Сашка. – Поэтому давайте…

– А что, если их тебе намеренно посылают? Типа, это ловушка?

Сашка шумно выдохнул.

– Чья ловушка? Спрута?

– Ну да.

– Вряд ли хоть один дух может копаться в наших мозгах в нашем же мире, – заметила я. – Тем более посылать видения. Нечего придумывать.

Ярослав пожал плечами и ничего не ответил.

– Так что? – я выжидательно посмотрела на него.

– Сейчас так сейчас. Что кота за яйца тянуть.

Сашка, кивнув, прошёл мимо, и мы двинулись за ним. Прозвенел звонок, но мы и не думали возвращаться. Добравшись до ларьков и прогнав оттуда обжимающуюся парочку девятиклассников, мы достали наши доли Камня.

Щелчок – и вокруг воцарилась тишина. Мы оказались посреди стадиона – огромного, по всей видимости, олимпийского. От яркости красок болели глаза – ярко-зеленая трава, терракотовое покрытие дорожек, жёлтые и синие сидения трибун и удивительное ультрамариновое небо над головой.

Мы на мгновение замешкались.

– Идем дальше, – скомандовал Арес.

Гермес крутанул посох, впечатал его в землю, разбросав дерн по идеальному газону и, встав на одно колено, закрыл глаза. За его крыльями завертелся пылевой ураганчик. Краски в центре вихря стали блекнуть, а потом и вовсе уступили место серо-желтой массе. Она крутилась по спирали, выбрасывая в стороны длинные рукава, а потом резко расширилась до размеров футбольных ворот.

Арес вскинул меч и первым шагнул во мглу. Я, последовав его примеру, сняла лук с плеча и положила на тетиву две разномастные стрелы. Решающий шаг в "не прекрасное далеко" я сделала машинально задержав дыхание и закрыв глаза. Первое, что я ощутила, оказавшись по другую сторону портала, это жар. Сухой, колючий от песка ветер бил в лицо и обжигал кожу. Я поморщилась и открыла глаза. Перед нами раскинулась пустыня. По грязно-оранжевой почве тянулись чёрные сетки трещин. Вдалеке, на фоне блестящего и разноцветного, как разлитое по асфальту машинное масло, неба, возвышались острые, тонкие, на вид идеально ровные пики. Острия некоторых, особенно высоких, пропарывали широкую чёрную полосу, пересекающую небо от горизонта до горизонта, и исчезали в ней из виду.

– Пустовато, – заметил появившийся позади нас Гермес. Портал, стоило крылатому оказаться на этой стороне, мигом свернулся до точки и исчез.

– Как самочувствие? – спросил Арес.

– Как после матча. Нормально, короче. Веди, Сусанин.

Арес, опустив меч, отвернулся от нас и быстрым шагом направился к острым пикам.

Долгое время мы шли в тишине. Пики будто бы вовсе не приближались. Иногда, вдалеке, появлялся дух. Тогда мы сбавляли шаг и поднимали оружие. Но на нас никто не нападал. У меня создавалось впечатление, что духи наоборот пытались скрыться – так быстро они исчезали из виду.

– Они нас, кажется, боятся, – неуверенно заметил Гермес. – Странно это.

– Смотрите! – я вскинула руку, указывая на чёрную полосу над пиками. Оттуда вынырнул знакомый нам гигантский скат и, покружив немного, распластался на пике, как белка-летяга на дереве. Только вспомнив, насколько огромным был тот дух, мы, наконец, смогли осознать величину пиков.

– Эти скалы очень далеко, – я огляделась. Кроме пиков в округе не было ничего примечательного.

– Ещё этой твари нам не хватало, – проворчал Арес.

– Нам точно к пикам? – спросила я.

– Точно, – напарник обернулся. – Там… А где Гермес?

Мы ошеломленно озирались по сторонам. Нашего крылатого напарника и след простыл.

– Я даже ничего не слышала… Как это возможно?

– Тихо, – Арес запрокинул голову и указал в небо. – Смотри!

Высоко, вдоль чёрной полосы, двигалось над нами светлое пятнышко.

– Это он?

– Думаю, да, – Арес закинул меч в ножны. – Бежим за ним!

Пятнышко двигалось чётко по чёрной полосе, в сторону пиков, чуть опережая нас.

Мы неслись со всех ног, не замедляя ход, не спотыкаясь, кажется, почти не дыша. Да и был ли вообще здесь воздух?

Пустыня впереди не радовала или (смотря с какой стороны посмотреть) не огорчала разнообразием. Не появлялись новые духи, скат неподвижно висел на пике, и здешний мир казался таким пустым и огромным, что во мне зарождались неприятное, жалкое чувство собственного ничтожества.

Точка, молниеносно увеличив разрыв, стала снижаться и расти, превращаясь в красную птицу размером с корову. Не долетев до земли метров пять, она разжала когти и швырнула вниз свою ношу. Гермес собрал крылья и, перекатившись на бок, хотел встать, но приземлившаяся рядом с ним птица ткнула его клювом в плечо и повалила на землю.

Арес, на ходу выхватив меч, с воплем понеся на духа, но не добежав до него пары шагов, исчез из виду. Земля, как при мощнейшем землетрясении, но без единого толчка, огромным пластом ушла вниз. Я отскочила от края образовавшегося провала, вскинула руки, пытаясь удержать равновесие, но почва под ногами комьями полетела вниз и утянула меня за собой. Барахтаясь в потоке, я скатилась на дно провала, едва не свернув себе шею. Отряхиваясь и фыркая, я поднялась и, тотчас вскинув лук и выхватив стрелу, обвела взглядом неровный край котлована.

– Метров двадцать, не меньше, – Арес уже был рядом.

– Вот и ловушка, – процедила я.

– И Гермес у них.

Мы оглянулись. Птица водрузила когтистую лапу на спину нашему напарнику аккурат между крыльев и прижала его к земле.

– Добро пожаловать в мой дом, воины! – прогремел над нами голос Спрута. – Я вас заждался, право слово.

– Так встречай, если заждался! – заорал в ответ Арес, поднимая меч.

– Позже, воин. Пока представлю вам моих друзей.

Прямо над нашими головами начала осыпаться почва, а в следующий миг огромный сизый шар со щупальцами, торчащими во все стороны, вылетел из-за края и, зависнув на пару секунд в воздухе, шлепнулся перед нами.