Текст книги "Светлейший лорд Тьмы (СИ)"

Автор книги: Галина Ескевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

36

И ведь верно, интриганских наклонностей у темных сил не счесть – они и бизнес легко налаживают, и на иглу удовольствий иноземных подсаживают. В их крови ген такой есть – «потребление» называется. Люди на него испокон веку легко покупаются, все истинные ценности отбрасывают, ложь за правду принимают. Бегают за счастьем мимолетным, а про настоящие чувства забывают. А вот эти настоящие-то чувства в людях тогда тоску и депрессию вызывают. Но и тут темные придумали машину расчудесную – психотерапию. Ежовые рукавицы! Люди, отбросьте от себя общество черное! Посмотрите на мир без очков розово-черных. Вы ж не эмо какие! Соображать должны. А то вон черная ведьма наша тоже на себе трёхнулась. Решила дочурку загубить, пока новоиспеченный Горыныч в делах небесных разбирался. И все так задумала, что кому-нибудь рассказать страшно.

И осуществила бы убийство, если бы не в сказке жила.

Вота, значится, черной-черной ночью, когда луна не светит, когда звездочки не горят, когда этак пятница, тринадцатое, пробралась Забава по коридорам к двери дочери, прихватив с собой ведерце воды, чтобы Огонек поганый затушить навеки. Встала под дверью, прислушалась к дыханию дочери. Тихо, еле дышит… Раскалился амулет докрасна, кожу жечь начал. Но ничего, потерпит.

Ногтем длинным, красным в замке механизму активировала. Раз – и отомкнулась дверь-то! Зашла тихонечко. Глядит и видит – лежит ее Арысь на кровати, калачиком свернувшись, и сны цветные смотрит, а рядышком зверек-огонек чуть поблескивает. Видать, тоже за день утомился.

Шагнула к кровати, на секундочку остановилась, еще шажочек сделала. Не будет девчонки проклятой, опять все любить ее, Забаву, станут, красотой ее восхищаться, подарки делать, на отдых возить и вообще, вдруг Гора Горыныч внимание свое переключит да во дворец к себе заберет! Колючая зависть укусила сердечко маленькое и злобное. Всклокоченные волосы зашевелились ядовитыми пауками, тело медузой жгучей обернулось. Не отнимешь благосостояние и шоппинг, не воспользуешься моим богатством и силой, конкурентка малолетняя!

Достала из кармана туесок, решительно остановилась перед кроватью и начала диллемой мучаться – сперва воду плеснуть на Огонька или душить начать? Пока размышляла, совсем запуталась: коли залить поганого товарища, Рысюня проснется, а ежели душить начать, проснется помощничек и на помощь бросится да еще подмогу призовет. Вот ведь незадача, вот ведь препятствие.

А тут раз – и глаза у дочки открылись. Смотрят серым небом в самую душу. Неживые, пугающие… А лицо белое, словно ластиком его подтерли… Поближе-то склонилась Забава. Вниз на веревочке покатился раскаленный амулет, силу дающий, закачался качельками на шейке… Нет, дыхания и не могло быть. Кукла в кровати лежит. Только осознать это ведьма черная успела, как подскочил Огонек, засиял ярко, сжег вокруг амулета веревочку-то. И, кривляясь и приплясывая, поглотил его в пламени.

– Ах ты, мерзавец! – Забава со злости руки протянула навстречу всполохам оранжево-синим, обожглась, взвыла. – Отдай! Отдай! Не твоя силушка!

– Бе, какие мы злые! – поскакал по шкафам и полочкам Огонек. – Попалась! Попалась! Нету у тебя больше власти… Сама себя наказала, только и этого еще мало будет…

Ведьма черная слов тратить не стала, ведерко все по стенам расплескала в надежде в поганца попасть. Только бесполезно. А тут еще Черномор с Вальдемаром из разных углов выплыли и белые ручки скрутили у Забавы за спиной. Колдун старый в колпаке ночном на дело пошел и в длинном черном балахоне, а альв – в черном же облегающем наряде из тонкой кожи.

– Давно подозревали, что ты совсем сбрендила, – заявил папенька. – Ничего, завтра выясним, зачем это ты Рысюню извести решила… Не посмотрю, что дочка родная. Потеря для меня будет не большая. Сколько лет твои причуды терплю!

– Точно! – поддакнул Вальдемар Вальдемарович. – Нервную систему нам испортила, так теперь за крошку драгоценную взялась.

– Ах так! – совершенно не чувствуя своей вины, заявила Забава. Головой мотая и извиваясь всем телом, она пыталась освободиться. – Вы еще за меня перед Мореной ответите, я вообще имею право на половину терема и государства. Я требую! Нет, я немедленно требую раздела имущества и разъезда!

– Имущества ей захотелось! – в голос зловеще засмеялись Черномор и Вальдемар. – А насчет Морены, так мы быстро судик соорудим, чтоб разобраться, что с тобой делать!

– Нету такого закона, чтобы свободную личность в собственному дому вязать, – Забава ноги подогнула и теперь висела между двумя разъяренными родственниками. Борода и усы у Черномора наэлектризовались и торчали во все стороны, а у альва вообще волосы поднялись перпендикулярно к голове, а лицо приобрело фиолетовый оттенок.

– Ага! Поговори у нас еще…

И они втолкнули черную ведьму в какую-то комнату, где за столом сидел известный на всю округу врач-психолог Куропаткин. Куропаткин из себя был птицей важной, науку психологии учил с рождения, а потому сразу обнаружил у Забавы все признаки психического расстройства от владения магическими искусствами и приобретенными или подаренными волшебными примочечками. Ага, а представьте, коли таковые людям в руки попадут? Они ж вообще голову потеряют незамедлительно.

– Ну-с, больная, – жирная куропатка вскочила на стол и склонила голову набок, как это делают все сильно обеспокоенные душевным равновесием пациента врачи. И внезапно принялась за сеанс гипноза. – Убийство пытались совершить родного дитяти? Теперь вот должен я вынести решение, подсудны ли вы по нашему, так сказать, темному законодательству.

Забава глаза круглые сделала и поняла, что должна прямо вот сейчас про все свои горести рассказать прекраснейшей птице. Как ребенок ей платья портит, как соль в чай сыплет, как Вальдемара Вальдемаровича от супружеских обязанностей отваживает. А вы как думаете? Кому мы наши болячки доверяем? Правильно, духовным лицам и родственникам… Особливо когда власти лишаемся.

– В общем так, – через два часа вымотанный беседой и сексуальностью пациентки доктор Куропаткин, отличник магической психиатрии, выскочил в коридор и зыркнул на нервически расхаживающих взад-вперед Вальдемара Вальдемаровича и Черномора Черноморыча. – С вас пять корзин яблок молодильных, десять сундуков золота неразменного и большая бочка бражки без дна.

– Чего? – выкатили глаза колдун и альв. – Это просто… просто грабеж!

– Да, грабеж! – заявил Куропаткин. – А вы поживите, как мы, простые птицы, и поймете тогда, сколько для нас что в вашем темном государстве стоит. Тем более что яблоки в этом сезоне не уродились еще, золото – вообще для вас любимая и единственная в одном лице, а уж выпить мы все любим.

– Ладно уже, сделаем, – вздохнул Черномор, надеясь сундуков пять все ж выбить и в казну возвернуть. – Диагноз поставили?

– Не сомневайтесь! – птица забила крыльями. – Только сперва уж оплата, а потом остальные рекомендации. А то с вами, шизиками, свяжешься, птичий рай позабудешь, станешь инновациями всякими заниматься и царем себя мнить.

– На что это вы намекаете? – рявкнул, краснея, Черномор и шапочку ночную с головы сорвал. – Я колдун в сто первом поколении! Я царь!

Вальдемар прыснул в ладошку.

– А еще случаи бывают, что некоторые эльфами рядятся и по буграм бегают толпами, ролевыми играми занимаясь и считая, что это настоящая реальность. Сражаются друг с другом за всякие там награды по красоте… – посмотрела на альва птица с пристрастием.

Теперь уж Черномор заржал, а Вальдемар Вальдемарович от гнева задрожал:

– Да гнать надо этого горе-врачевателя! Он же в нас ничегошеньки не понимает…

– Точно-точно, – закивала птица, – ничегошеньки! А еще бывают, встретятся-то все сумасшедшие, и целые государства создают!

– Спокойно, – колдун остановил зятя от безобразничества, иначе бы куропатка давно бы лишилась перьев. – Нам еще диагноз треба, – и он позвал колдунишек, чтобы те потрудились и доставили все, что доктор затребовал. Все это время альв то пытался птицу пнуть, то за шею подушить, но доктор Куропаткин на все действия альва реагировал стоически и даже успел Вальдемару прописать специальные капельки от излишней гламурности.

Когда же награду принесли, птица важно раскланялась, двери распахнулись, и в коридор ввалилась толпа куропаток, которые в один момент растащили и яблоки, и золото, и бочку уволокли.

– А вы как думали? – спросил Куропаткин. – У птиц семьи большие. Им кушать тоже хочется… Но к делу, господа хорошие! – он сделал реверанс, захлопал крылышками. – У вашей Забавы комплекс нереализованного замужества и полное отсутствие истинной любви в жизни. Нужно ей этак с семью-десятью мужчинками в брак вступить, семью дружную организовать. Ну, там, танцы ночные до упаду, сексу побольше и шоколаду. И позабудет про всякие пакости… Особливо теперь, без амулета, что ей действия все диктовал. Ведь знаете, как это происходит, баловали девочку, игрушки дарили, ни в чем не отказывали, а она вот себя самой лучшей вообразила… – птица ненадолго задумалась, походила вразвалочку, – и обзавидовалась вся!

– Ты нам просто скажи, нормальная она или притворяется великой черной ведьмой? – сжал губы альв горделиво. – Про все ее заморочки с гаремами мужскими я и так знаком. Нам судить ее требуется. А ты тут за наши же денежки пургу гонишь!

– Простите, за мои! – поправил Черномор неласково. – И нечего на дочку пенять, коли у самого рожа крива.

– На себя в зеркало посмотри, сморчок старый! Ты мне еще и Рысюню попортишь, вырастишь извращенку какую!

Тут уж драка началась. Колдун огненными шарами кидается, Вальдемар молниями отвечает, носятся по терему, прям места себе не находят, чтобы удобнее было помутузить друг другу морды… Доктор Куропаткин сверху скандирует:

– Так его! Слева его! Справа его! Наподдай!

Рядом Огонек – с лестницы – за ходом боевых действий наблюдает. Видать, кровушку не исправишь, и пары да семейства по какому-то волшебному соответствию подбираются.

Но на этом дело не закончилось. Вот, значится, до утра наши воители сражались. Уж и куропатка удалилась, и Огонек в комнату к Рысюне отвалил от греха подальше, и колдунишки свой рабочий день начали: с папочками по терему забегали. А колдун с Вальдемаром Вальдемаровичем все обвинения из стороны в сторону кидают.

Глядь на часы настенные, полдень настал. Петух уж давно петь перестал. Да не просто перестал, зерна поклевал, с курами погулял, а они вот сколько времени потратили. И стоит у Черномора на пороге не кто-нибудь, а сама Морена Мореновна, которая всегда на суды появляется и смертельную справедливость восстанавливает.

– Где ослушница? – тягучим голосом богиня спросила. – У меня сегодня еще пять судов на повестке дня. Не задерживайте процесс.

– Да тут! Тут! – колдун от альва, как от надоедливого жадного до драк крокодила, отмахнулся, покатился навстречу гостье дорогой в своей «ночнушке». Начал колпак в руках мять. – Пожалуйте, прошу… Зал уже приготовлен… Заседание только ожидает… – и давай пятится. – Я сейчас, я только оденусь, – промямлил.

Морена Черномора смерила взглядом холодным, очи синие перевела на альва. Тот прям похолодел от страха. Посинел от кончиков пальцев до корней волос.

– Вы тоже в садомазохистком наряде на суд направитесь? – строго спросила.

– Не-не-нет! – заикаясь, ответствовал Вальдемар и нырнул в одну из ближайших дверей. О эльфовы уши! До чего же красива и до чего ужасна!

Морена с полным равнодушием в лице и движениях направилась туда, куда ее теперь уже сопровождал уполномоченный чиновничек. А за нею стройными рядами… Опять? Давешние куропатки в судейских париках, в мантиях. Во главе же – сам доктор. Да уж, где тут простым магам разглядеть в этих птицах человечков из дворца самого Горы Горыныча.

Вот уселись все по местам, вот ввели обвиняемую всклокоченную, после бессонной ночи. Она сразу на колени перед Мореной-то упала, стала глаголить, что это родственники ее за сумасшедшую выдают, что менять терем на два дома не хотят, что вынуждают ее в комнатушке ютиться.

Морена спокойно закивала:

– Разберемся, – только и сказала. И судебное разбирательство с великим удовольствием открыла.

Черномор еще не раз пожалел, что вообще решил дочку судить да Вальдемара послушался. Кто ж знал, что такие вещи вскроются!

Вот, например, в качестве свидетелей вызывали почти всех, кто на свадебке давней гулял. Тут и про газовые трубы речь пошла, и про скатерть-самобранку махинация вскрылась, и про зеркало Забава разболтала, которое ей фея подсунула…

Взаимные обвинения между представителями разных государств явно переходили все мыслимые границы. А куропатки сидели и все очень подробненько записывали.

В конце концов, Морена безобразия жестом приказным прекратила, вернулась к личности Забавы. Признала, что руководил ведьмой амулет подаренный и затребовала незамедлительного его уничтожения. А красную и злющую Забаву Черноморовну приговорила к трем годам сладкой жизни на шоколадной фабрике у Деда Мороза. Пусть, мол, добра набирается… Потому как ежели зло злом наказывать, оно совсем с ума сходит. И еще решила так богиня древняя – выдать Забаву за всех ее мужичков, с которыми она в юности развлекалась, дабы другим неповадно было вести развязанный образ жизни. Вот так как-то!

37

Как ярко солнышко сверкало, как душа пела и песенка играла… Как Бэн с места сорвался и за парочкой по улочке узенькой побежал. И все-то ему незнакомые темные неЛюди почтительно кланялись, и все-то с ним здоровались и хорошего настроения желали и к себе в гости приглашали. Котенок вежливо кивал, но дальше и дальше бежал, знакомые фигурки среди прохожих выглядывая и нигде не находя. «Ах, значит уже друг и не нужен! С девчонкой связался! – думал Бэн встревоженно. – Конец, видать, дружбе! Теперь подавай Лексею невест… Тили-тили-тесто, жених да невеста!» – нахмурился, пуще прежнего занервничал. «Куда подевались? Платье ромашковое, косички в разные стороны. Глазки ясные! И не котя вовсе, а настоящий мальчишка! Меня повелителем прозывают… Вот!». Кулаком невидимому кому-то погрозил. Припустил быстрее. Да кубарем вниз по улице покатился с разбегу. Тут как затормозить? Не удастся особо. Врезался в столб какой-то, сбил с него гнома, что горение налаживал вечернее.

Набежали темные личности, шишку на лбу у Бэна разглядывают, жалеют, советами мучают, мази предлагают. А котенок на весь этот балаган глядит и понимает, что теперь уж точно не догонит. «РЫСЮНЯ! РЫСЮНЯ, не уходи! Я ж с тобой не познакомился еще!».

Но куда уж! На руки подхватили, в больничку местную понесли. А на пороге девчушка веселая встречает. Челочка у нее выбеленная, щеки толстые, как у хомячка. Семечки трескает, очистки в пакетик бумажный складывает.

– У нас, – говорит, – лечение бесплатное. Но чтобы к врачу попасть, записываться надо за месяц, талончик брать и очередь с раннего утра занимать!

– А ну, – это один пуще взволнованный эльф гламурной наружности Бэна на кресло в приемной посадил, а за ним ввалилась целая толпа волшебного народу. – Ты скажи там…

– Куды? Без бахил… Без спецодежды! – замахала руками молоденькая красивая эльфийка в белом халатике, что в регистратуре сидела. – Вон все из помещения!

– Как вон? Вы повелителя нашенского гоните?

– Вот этот что ли? – улыбчивая толстушка наклонилась над Бэном, который сразу же показал ей язык. – Чего дразнишься? – возмутилась она.

– А ты чего? – подал голос мальчишка и спрыгнул на пол. – Куда вы меня притащили? – возмутился он на толпу, которая теперь мялась в дверях.

– Так-ть, вдруг заражение, – просунул в дверь нос незнакомый кикимор.

– Или там, столбняк. Встанешь и с места не сойдешь больше, – гыкнул огромный орк.

– Или вообще флюс от не леченых зубов, – заявила ведьма в черной шляпе.

– Глупости говорите, и вообще, попрошу всех покинуть помещение, – это эльфийка ринулась к двери и вытолкала праздно шатающихся по больницам на улицу, а потом обернулась и свысока посмотрела на нежданного гостя, который тоже хотел ускользнуть на улицу. – Ну, сестрица, покажем нашего гостя главврачу, Натусику-вампирюсику?

– Покажем, – закивала толстушка. – Ты нас не бойся. Я – Мушка. Я знаешь, какие пироги умею готовить! Пальчики оближешь…

– А я Светик-конфетик, могу тебе в делах важных совет дать и от печали избавить.

– А главврач? – приподнял брови Бэн, девчонок разглядывая. Конечно, Мушка всего на годок-другой его старше, Светику побольше, наверное, или ростом удалась. А вот какова же их сестрица с таким странным именем? Главврач?

Просто обалдеть, за дверью большой, с ручкой золотой, за столом с аккуратными стопочками бумаг сидела настоящая вампирка лет пятнадцати. Она оторвалась от работы и недовольно посмотрела на троицу, явившуюся без приглашения:

– Совсем обалдели травмированных ко мне волочить. Шишки лечить зеленкой, и нечего тут…

– Натусик! Да это же… Да посмотри же… Он сам пришел… – запрыгала, как веселый мячик, Мушка, и челочка ее начала тоже забавный танец на лбу. – Ну, обрати же на нас внимание!

– Вижу! Мальчишка…

– Да нет же, – скривила губки Светик-конфетик. – Это он! Это он…

– Черноморский почтальон? – хмыкнула Натусик и, не давая вставить ни слова сестрицам, начала лекцию о важности врачебной профессии. Говорила о том, сколько надо бы денег с какого пациента стребовать, чтобы он сам тебе в кармашек положил да еще радовался удаче, что медицина такая вот бесплатная. Что наживаться на чужом горе совсем и не зазорно вовсе. Что медицина не требует доброты и что пациенты не неЛюди, а всего лишь карточки, в которых записаны заболевания.

Бэн слушал, открыв рот, а когда Натусик перешла ко второму пункту вопроса, вообще обалдел, не понимая, каким образом все вышесказанное к нему относится. Оказывается, нужно и должно вообще пациентов лечить от не существующих заболеваний, травки им там всякие подсовывать. А коли диагноз не подтвердится, то вообще никогда не поздно если не залечить, то отрезать ненужное. И вампирка продемонстрировала троице распотрошенную лягушку. А потом заявила, что материала для исследований ей мало, что местные пруды совсем опустели. А процесс исследований не требует отлагательств.

Все это время Мушка со Светиком пытались сказать, что повелитель тьмы сам к ним зашел в гости. Гномиха пальчиком в Бэна сверху тыкала и строила глупые морды. Эльфийка глазами на мальчишку косила, мол, обрати же наконец внимание – видишь, рыбка сама заплыла.

Но Натусика интересовали лишь исследовательские пунктики, по которым требуется как можно больше из народу крови выпить. А лечение – дело второе.

– Лягухи мне нужны в огромном количестве! – заявила она наконец и почему-то теперь обратилась к Бэну, глаза которого стали прямо фосфорически-зелеными. – Понял?

Мальчишка кивнул. А как же не кивнуть, когда она такая строгая и умная. Вот ведь, девочки-подростки! Коли они на тебя внимание обращают, то это очень приятственно.

– Пойдешь на пруд, принесешь мне мешок. За каждую лягуху плачу по медяку. – продолжала тараторить вампирка, косу черную в виде пучечка на макушке накручивая, а затем зеленку из шкафчика доставая. – Так, а теперь смажем боевую рану. Как тебя зовут?

– Бэн, – представился котенок, смущаясь пристальных взглядов остальных двух сестер, которые почему-то замолчали о повелителе и теперь друг с другом перемигивались. Мол, нечего Натусик не поняла, да и не надо, нам больше достанется.

– Чего ж это ты за дорогой не следишь? Летишь, куда попало! Голова – важнейший пункт управления. Штаб всея логики. – Натусик потрепала рыжую макушку. – Забавный ты мальчонка! Хочешь ко мне на работу устроиться?

– Хочу… Только я делать ничего не умею.

– А играть? – поинтересовалась самая младшая Мушка. – Я вот смотри, какой себе наряд прикупила, – заявила она непонятно к чему и метнулась в дверь, а через секунду влетела обратно в костюмчике в крупный красный горох и с бантом во всю грудь. – Мелкий кончился. Пришлось такой брать.

Натусик прям окосела от такого показа мод. Стоит Мушка кругленькая и горохов на ней не счесть, а рядом верстой тонкой – Светик в оранжевом балахоне, поверх которого халат, как крылья моли. От чего-то злая, цвету фиолетового. Пальчиком у виска крутит.

– А еще, – это неугомонная Мушка к Бэну подбежала и на ухо зашептала: – У меня есть такие всякие сласти и… наливочка. Для согреву!

– Ты чему ребенка учишь? – возмутилась Натусик. – Ты эти свои гномичьи замашки бросай. Чай не в горном государстве находишься. Это у вас там одни попойки и гулянки, а у нас – рабочие будни.

В общем, сдала вампирка мальчонку на поруки Светику, повелела проверить, нету ли сотрясения мозга у гостя, и вновь за стол уселась.

А гномиха и эльфийка повели героя нашего назло всем больничным правилам чаем угощать. Доставали плюшки, глазурью покрытые, нарезали лимона кислого, наливали напитка ароматного. Мушка сало нарезала ломтиками тонкими, на хлеб клала, угощала… Сначала Бэн с опаской все сласти и вкусности пробовал, а потом разошелся… Вкусно же! И девчонки вроде ничего, не хуже чем у Лексея Гороховича! Ха, вот бы видел он, какие горохи у толстушки на костюмчике! Под стол бы свалился.

А Мушка котенка все потчевала, Светусика подальше отталкивала толстой попой. Не мешайся тут, когда гномы в атаку пошли.

– Ах, ты миленький! Ах, ты лохмастенький! – нежно говорила. – Так тепереча можно кажный день встречаться. Лягушки что? Ерунда? А тебе денежка накапает… А пойдем с нами гулять? А? Пойдешь?

– Да уж, какая ты жадная, Мушка! – надула губки Светусик. – Я тоже с Бэном гулять хочу!

Котенок посмотрел сперва на гномиху, потом на эльфийку, а перед глазами его почему-то возникла девочка конопатая в ромашковом платье. Не догнал ее… Жалко. Зато откушал знатно! И вон каких дурочек отыскал. Все ж, какие-никакие, а подружки. И еще работу нашел! Вот ведь мамка обрадуется.

А Валари и вправду радовалась. Бросил походы лесные, для медицины старается! Что это такое, не важно, но доход приносит постоянный. С утра берет сеточку, за лягушками чапает. Наберет их мешок, а потом домой всяких вкусностей протаранит или там книжек накупит. Карманные деньги ж всегда пригодятся. И вещи новые ему на рынке темном дарят, и, что совсем не удивительно, кажная собака знает и кланяется, потому как ни у кого нету великана в стражах.

Вот вырастет дитё, будет высокие ранги занимать. Будет им орчиха гордиться. Все ж не просто ребенок, а настоящий повелитель растет. Все бы было и дальше хорошо и ладно, если бы однажды не появился на пороге дома огроменный букет роз красных. Сначала все решили, что это поклонницы Бэну послали презент в знак жаркой любви. У Ленивого Крыса даже инфаркт чуть не случился – какой однако шустрый оказался! Ан нет, конвертик Кроха обнаружил внутри позолоченный, а в нем гербовая бумага, на котором незнакомым почерком был написан следующий текст:

«Дорогая, обожаемая моя Валари (при прочтении первых строк и гном, и крыс стали с подозрением смотреть на стоящую перед ними Валари с закатанными рукавами, которая только что натаскала к дому воды для помывки), тоскую по тебе страшно! Ты самая лучшая на свете. Очень жду нашей встречи и горю от любви! (Тут уж Лейзирет вообще обалдело осмотрел вытянутую морду орчихи). Всегда твой (Кроха вообще перестал читать вслух и упал с лавки, а крыс подхватил листок и тоже заикал).

– Ну кто там? Кто? – не поняла Валари. – Чего томите? Кому, блин, так шутить понадобилось?

– Гы, да уж! – Лейзирет выил целый стакан воды, надулся пузырем. – Кто-кто? Он самый, Гора Горыныч!

– Чего? – не поняла Валари и сама стала по слогам листок перечитывать, а потом заржала. – Наверное, шутка! Блин! Да это вы, небось… А, хулиганы! Да ладно, – махнула и опять как давай ржать.

Но Кроха и Лейзи вовсе не шутили. Серьезно так ждали окончания истерики. Даже для пущей убедительности шашки достали, играют и молчат.

Тут уж и орчиха замолчала, опять начала послание в лапах огромных своих крутить:

– Серьезно не вы? – переспросила она с сомнением.

– Не мы!

– И не я, – это дом ошарашенный выставил букет за порог, дабы, не дай боевые ежи, яд какой не распространился по помещению.

– Э-э-э-э, – протянула Валари и почесала щетину на голове, потом подергала себя за ухо, что все это не во сне, и предположила: – Может, он другой Валари послал… Может, адресом ошибся?

– Ну-ну! Случайность – частный случай закономерности. – выдал Лейзирет вполне официально. – Поглядим-посмотрим, что дальше будет.

А дальше – хуже. Стали букеты к порогу Валари регулярно поступать. Домашние все выследить пытались, кто их приносит, но безрезультатно. Даже на лестнице тоненькую ниточку привязали и к колокольчику в доме подвели. Ничего.

Неожиданным макаром розы объявлялись на положенном месте с новой записочкой с любовным содержанием, заставляя нервничать не только крыса, который на дух дракона не переваривал, но и довольно флегматичную Валари.

Этак, змий и в гости заявится! Этак к Бэну подберется! Ну, бесстыдник! Погоди у меня!