Текст книги "Светлейший лорд Тьмы (СИ)"

Автор книги: Галина Ескевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

28

Юные сердца так пылки! Подвиги для них кажутся делом обычным. А поступки – частью бытия. И потому круглая земля, что можно ее обойти и столько всего узреть и узнать. Только вот на том свете как побывать?

Когда Арк, заколдованный черной ведьмой, ведомый праведным гневом на волшебницу несправедливую, вцепился острыми зубами в лилейную шейку, то не чувствовал ни боли, ни сожаления. Зверюга редкостная в нем взыгралась, серая шерсть душу заполонила. Смерть… горючая, текучая, жизнь меняющая, время останавливающая! Как ты велика и как власть твоя сильна! Увидел мальчишка перед собой не Любаву княжну, а великую Морену, что ласково улыбнулась храбрецу и за руку убийцу взяла.

– Знаешь ли ты, что крови волшебной отведал, мальчишка? – спросила она низким тягучим голосом. – Знаешь ли, что теперь изменишься навеки?

Хотел Арк отступить, потому что глаза синие, васильковые пугали его больше, чем все чудища из страны темной. Закачал отрицательно головой.

– Смешной какой! – Морена потрепала лорда по макушке, стала расти до небес. На ладошке лорда подняла – выше гор, выше облаков. – И глупый! Кто ж с сильными сражается? Без идеи, без защиты? Только вы – смертные… Вот смотри теперь вперед… Видишь ворота золотые, что всю землю светом освещают. Иди к ним, не оборачивайся. Там судьба твоя решится, а мне тебя к предкам отправлять совсем не годится.

Мальчишка со всех четырех лап помчался к яркому свету. Закрутился в потоках, испугался огоньков, что рядом прыгали, резвились и все пытались сложиться в отражение, но то рассыпались на половине, то превращались в сказочных животных.

Судьба решится… Ворота… Дыши… Беги… Не оборачивайся… Волосы вьются у Морены снегами, ресницы лесами тени отбрасывают, глубокие океаны в очах ее… Беги, пока судьба не решилась. Сердце твое не остановилось. Морена – великая. Морена – древняя. Морена – знает.

Распахнулись створки высокие, озарили. Ступил вперед Арк, ничего не видя, глаза прикрыл… Дышит тяжело. После смерти что случается? Как все это называется? Разорвали, видать, псы ледяные шкуру, отобрали жизнь. Распотрошили живот. Не видать Валари, не сидеть с ней за одним столом, не извиниться за глупости…

– Чего уши прижал трусливо? Сидишь, молчишь – некрасиво, – громовой голос раздался близко совсем. – Не бойся, я тебя не съем!

Арк глаз один приоткрыл, взглянул с опаской вверх. Опешил. Туман вокруг клубится. Раскосые красные глаза горят рубинами. Больше нету ничегошеньки.

– Ты кто? – промямлил.

– Я-то, – засмеялся голос. – Гора Горыныч. А ты – Аркашка из деревни, что за рекой Калиновкой. Мальчишка смелый, честный и забавный. Ну, не робей. Небось удивляешься, чего это после смерти тут делаешь?

– Удивляюсь, – кивнул лорд, ухо задней лапой почесал.

– Видать, неспроста. Весь ты теперь волшебный – от носа до хвоста. С одной стороны – проклятие черное, с другой – кровь живым током течет, умереть тебе спокойно не дает. А еще внизу ждут тебя родные. Плачут, страдают, места себе не находят. – глаза сощурились осуждающе.

– Как же мне обратно вернуться? – запричитал волк. – Голос человеческий потерял, вид человеческий утратил. Себя на месть глупую за человечков растратил. И то верно, не от большого умишка…

– Да-а-а-а, нехорошо. Ведь не для того я тебе войти в царство Гороховое помог, чтобы ты со своими волчьими повадками зубы распускал. По что не послушался феечку, в драку ввязался?

Арк плечами пожал.

– Да ладно, что с вас, детей, возьмешь?! Есть способ тебе жизнь возвратить… Путем обмена…

– Обмена? – не понял лорд. Вот и нету у него совсем ничегошеньки. Только колдовство по шерсти искрится.

– Да, обмена! Не удивляйся и не робей. Веди себя посмелей. – засмеялся синим огнем Гора Горыныч, волчару им окружая. – Как по девкам, так у всех женилка отрастает быстро. А как за содеянное отвечать, так сразу под кровать… Не успел домой добраться, так сразу в драку влез, в поножовщину беспричинную. А теперь делает вид, что не знает, что такое обмен.

Арк заморгал часто-часто…

– Морена сказала, что ты судьбу мою решаешь.

– Ну, уж прям и не так вовсе. Каждый сам судьбу вышивает: кто нитками разноцветными, кто черными стежками неровными. А я всего лишь – беспорядочное, хаотическое… Могу миры создавать, могу разрушать… И предлагаю тебе всего-навсего волшебство за одну услугу.

– За какую?

– Вот молодец! Верные вопросы задаешь. Понадобилась мне душа твоя драгоценная, которая волчьей стала, а раньше в человеческом теле проживала.

– Ты про обмен глаголил…

– А чем тебе мои слова не нравятся? Знаешь, что с душами убийц происходит? Видел ли гнев Морены? Ведь она тебя в армию свою заберет… Станешь ты по свету бродить, ужас на людей наводить… А я тебе вот какую штуку предлагаю – ожидание. Коли сейчас мы с тобой местами поменяемся, то совсем по-другому будет. Станешь ты в моем царстве пожидать и время коротать, пока срок не настанет… Тогда живой-невридимый домой вернешься. Валари обнимешь, Маргаритку – сестру дорогую.

Удивился волк пуще прежнего. Гора Горыныч – вон какой, а он – махонький, зверь простой…

– Так по рукам? – вкрадчиво спросил змий невидимый.

– П-п-п-по рукам, – заикаясь гавкнул мальчишка, который очень хотел до дому. Почему же у него такая судьба невезучая? С тех самых пор, как маг произнес предначертание, то нечисть вяжется, то крышу сносит основательно, то вообще перевоплощения одолевают. И теперь не ведал наш волчара, что Горыныч задумал. У Горы все заранее продумано, у Горы на все вопросы ответы имеются… Потому что древнее нету существа на свете, чем змей великий… И всякий раз зрит он в сердца, видит каждого до последней мысли.

А что мальчишке надо? Тыл крепкий в виде орчихи, семью дружную и друзей добрых. Никакая колдовская красота человеку не в радость. Не пленяется человек на темных красавиц, а глядит через шкуру на истинную сущность. Тут, в сердце алом, у Валари, нашел он настоящее, стоящее чувство. Ей доверил великое рождение повелителя. Почему? Гора Горыныч чувствовал, что не таким будет Тьма, как раньше, что окрасится она звездами яркими. Что мальчонка вырастет и не повернет ключик мира, чтобы закрыть его радости навсегда, а повернет ключик, чтобы заглянуть в неведомое и раздать неведомое безвозмездно. Нельзя такое допустить! Не может Гора ждать здесь. Не может пустить на самотек.

Согласился глупый волчара, произнес слова неразумные, поддался страху великому перед глазами рубиновыми… Вот и хорошо. Вихри безбрежные налетели, делали с Арком, что хотели… Морена все это времячко у ворот стояла, за происходящим тихонечко наблюдала.

Выбежал к ней вроде волк, но уже не тот.

– Пойдем, Морена Мореновна, – сказал волк голосом чужим. – Дело нам свершить требуется незамедлительно. Великий обряд…

– Ох и рискуешь ты, Гора Горыныч, – покачала головушкой богиня древняя. – Но сделаю все, что обещала тебе за защиту мою на мосту Калиновом. Идем…

А пока боги наши обрядами тайными занимаются, побежим мы по времени вперед, не на день и не на год. К лесу колдовскому, к бережку пологому, цветами белыми поросшему, где из земли источник пробился и в озеро обратился.

Синью прозрачной, оком земным, светом холодным горело озеро то в чаще лесной. Вели к тому озеру недавние тропки, спускались к темному берегу змейками извилистыми. Отражались в озере деревья леса волшебного, облака белоснежные и небеса высокие. А уж как приятственно окунуться после длинного рабочего дня в воду прохладную, живую! Особливо Черномору, который всегда в трудах и заботах о себе забывает.

Девочка дедушку за руку держала до тех пор, пока «подарок» воочию не увидала. Великим счастьем подарок Горыныча стал для маленькой девочки. Отозвались в ее душе красоты земные музыкой поэтической. Ляпота… Склоны цветами украшены, солнышко янтарное в листве играет… Сбросила с себя туфельки и платье, в воду бросилась, нырнула к самому дну, а там – рыбки разноцветные, яркие. Пестрят, шустрят, рядом вьются. И вроде хвостиками машут. И дно камешками круглыми покрыто. Вах!

– Де, водица парная, – Рысюня вынырнула на поверхность и замахала колдуну рукой. – И рыбок видимо-невидимо.

– Плавай, милая, деда на берегу посидит, ножки похолодит, – снял Черномор сапоги зеленые, сунул стопы остудиться, заулыбался блаженно. Эх, когда-то и он был молодым, тоже резвился… Потом в колдунью одну рыжую влюбился… Похожа Арысь на бабку – шаловливая, открытая, чистая… Лес – ее дом родной. Внутри хищница молодая, пушистая. Царица далей зеленых и свободы… Душа деревьев, травы и цветов. Но сейчас внучка всего лишь непоседливая игрунья, а подрастет, сама дом покинет… Пойдет тропкой неведомой, обернется хищницей – ушки с кисточками, пятна на бочках, лапки мягкие, хвостик маленький. Забудет деда, станет лес врачевать и духам земным служить. Потому Гора так Арысь пестует и привечает – давно матушка-богиня не рождалась, не лечила раны всего живого.

– Де, а ведь дядюшка змий не такой уж и плохой, – заявила девочка, из воды вылезая. – Все говорят, он зло приносит. Боятся его… Ты – тоже?

Черномор задумался. И правда, было чего бояться. У Горыныча все четыре стихии в подчинении. Горыныч временем управляет. И появился еще во времена древних. Страшнее, наверное, только Морена, смерть несущая. Женщина холодная, которая мир может в ничто превратить. А тут и стихия огня, леса и луга жгущая, да молниями палящая… И вода, обрушающаяся стеной. Озера, в болота превращающиеся… И воздух, ураганы и смерчи закручивающий… И земля, непокорная, вздымающаяся, с себя миры стряхивающая.

– Боюсь, малышка, – сознался колдун.

– А я – нет. – улыбнулась Рысюня. – Дядюшка змий мне книжки присылает нужные, Огонька подарил, а еще на день рождения всегда не забывает. Де, помнишь, какой звездопад придумал?

Черномор кивнул, на внучку любуясь. Есть предначертание в Арыси. Сильное, превыше предназначения. Такое судьбу ведет. Неслучайно озеро ключом из земли пробилось. Что-то тут не так. Но что, не разберешься и не просчитаешь.

Лишь Горе это ведомо.

–Де, можно я вокруг озера пройдусь… Пожалуйста, – ручки просительно сложила. Как отказать?

Вздохнул:

– Иди.

Рысюня по берегу босыми ногами затопала. Мягкая трава щиколотки щекочет, кузнечик в той траве ласково стрекочет, птички поют. И такой во всем лесе уют, что глаза радуются, а сердечко цветет. Идет себе, наслаждается, как вдруг… Лес словно складываться начал. Ой! Остановилась девочка, кулачками глазки протерла… Деревья одно в одно входят, а прямо перед Арысью – поляна незнакомая, глянула сквозь кусты, и лицом к лицу с незнакомым мальчишкой столкнулась: тоненький такой, глаза голубые, волосы светлые.

– Ты кто? – спросил мальчишка удивленно. Огляделся. – Кажется, я заблудился. У меня друг в беду попал…

– Я? – засмущалась Арысь… – Рысюня. Я здесь рядом у деда живу. А вот ты как здесь оказался?

– Бежал я… Мы с другом… с Бэном… А он вдруг в яму… Вот! – мальчик густо покраснел. – Отец убьет меня, я к ужину обещал вернуться.

29

А во царстве во Гороховом дела странные творятся. Дела странные да задачливые. Пропали два ребетёнка из виду. Навели по государству шуму. Сперва Горох всполошился, который Лексея терпеливо к ужину пожидал. А как минул назначенный час, отправил слуг его искать – по приметам расписал, во что одет был, как причесан и сколько у него в кармане денег дадено. Ввалились слуги к Валари во двор, начали расспрашивать, почему это молодой князь откушать не жалуют. Потому как куда мог молодой князь отправиться, ежели не к дружбану своему дурному? Орчиха только глаза вытаращила.

– Как это не жалует? Они ж вместе к Гороху еще с утра ушли.

И давай беспокоиться и ручищами огромными размахивать, слуг пугая неожиданным гневом.

– Куды дели? Почему недоглядели? И еще ко мне приперлись, отношения выяснять! – да как шарахнет кулаком по столу, вскочит, побежит дитятко неразумное искать нюхом орочьим. Глядь, а стена расшаталась. Возле нее – Лейзирет с Крохой колдуют, волнуются… Ленивый Крыс пиджачок сбросил, возмущается, а гном щеки надул – пытается след унюхать.

– Чего это вы тута делаете?! Ох, ежовые рукавицы! – заругалась Валари. – Повелитель наш рыжий куда-то подевался! Уж закат на дворе! Уж силы темные скоро к стене сбегутся, а вы тут…

– Да мы тут как раз по этому поводу, – нервно ответствовал крыс. – Нашел сынок камешек силы. Вот стена и перестала работать совсем.

– Да, перестала, – загудела стена громовыми голосами.

А орчиха назад отпрянула. Что за дела невероятные?

– Не приказом грозным, не по слову мы,

Волей вольною мы прикованы,

Волей вольною, вольным выбором

Да секретом тайным, лесом выданным… (стихи Скади) – продолжала стена разноголосьем – кто в лес, кто по дрова. – Теперь пива хотим…

– Кто это мы?

– Мы, йотуны. Мы тут вообще вас охраняем, оголодали страсть как! – И давай в великанов стеночка оборачиваться. Высоченные, кожа синяя. На головах шапки мохнатые, на ногах – сапожищи необхватные… – Хватит ужо. Лезут на нас, как на забор какой. А мы кастовики между прочим…

– Тааааак, – протянула Валари. – Ну, коли сынок камень отыскал, так значит вы знаете, куда он с Лексем отправился…

– А то куда – в лес, конечно. Туда, куда запрещено ходить. Это ж мальчишки.

Теперь переглянулись меж собой Кроха, Лейзирет и Валари.

– Капец, – выдал гном. – Только зажили хорошо. Только про горести позабыли… А он на неприятности напрашивается, по лесам приключений ищет.

– Это от того произошло, что должного внимания воспитанию не уделялось, – авторитетно предположил крыс. – Коли бы мама по деревне с топором не бегала да не страдала по волчарам всяким, не баловала бы мальчонку…

– Но-но, – рыкнула в ответ орчиха и под розовый нос Ленивого крыса кулочище сунула. – Не тебе решать, как мне Бэна воспитать. Я ему волю дала… Я ему и по заднице надаю…

В общем, рванули в лес. Аукают, между деревьев бегают. Никого.

А мальчишки в это самое время в незнакомом лесу в рыцарей играли. И меж собой бой устроили за справедливость. Схватили палки, и давай махаться до умопомрачения. Бегают друг за дружкой, кричат… Смеются… Вот ведь свобода какая! И никаких тебе монстров не существует вовсе. Это так, специально мамка придумала, чтобы Бэн никуда не ходил и не потерялся. Куда там потеряться? Просветы меж деревьями путь указывают, да и тропки есть… Глупости…

Вот играли-играли, счет времени потеряли. Лексей первым спохватился, что домой треба возвращаться. Играть прекратил, друга затеребил, что, мол, хватит, пошли… Огляделись – нету просветов. Деревья кругом одинаковые.

– Налево нам, – тянет княжий сын. – Оттуда вроде пришли.

– Нет, ошибаешься, – качает головой Бэн. – Совсем нам в другую сторону.

Тут уж по-настоящему чуть ли не до драки дошло, потому что испугались мальчишки. В лесу заблудиться только поначалу кажется невеликим страхом, а как заплутаешь, так глаза велики становятся – как у совы ночью.

И разумение напрочь перестает работать. А уж коли солнышко садится, так вообще мозги не кисель, а талая водица.

И до того наши друзья раскричались и дотянулись дружку в разные стороны, что ямы не заметили… А тут еще Лексей из чувствий испуганных Бэна толкнул. И полетел наш котенок на ветки, что под весом его обломились, дыру темную раскрываючи.

– Аа-а-а-а, – закричал котенок, руками да ногами махая.

– А-а-а-а, – ответил криками князь молодой, пытаясь друга словить. Но не вышло, не срослось – тело в яму понеслось…

Оглянуться котомедвежонок не успел, как во тьме оказался. А сверху на него сучки сыплются, колются, щекочут…

– Ты живой? – Это голос Лексея раздался встревоженный, а на верху его встревоженная физиономия нарисовалась. – Сейчас тебе попробую палку приволочь…

– Я, кажется, ногу сломал, – острая боль пронзала коленку и стекала вниз громовыми раскатами.

– Сейчас-сейчас, – князь наверху на несколько минут затих, а потом снова заголосил: – Нету палки. Вот только эту нашел. Может, сможешь зацепиться. Давай!

Бэн подтянулся, чтобы с усилием встать на одну ногу. Вытянул вверх руки. Не достать.

– Помощь нужна нам, Лексей. Ох, ежи кусучие! Мать будет волноваться… У-у-у, – завыл он от усилившейся при движении боли.

– И меня отец убьет. Я за помощью пойду. Я сейчас же ворочусь. Слышишь, Бэн?

– Слышу, – насупился котенок, садясь на листья. Куда пойдет? Заблудится… Точно ведь не в ту сторону указывал. Фигов картограф!

– Я вернусь! Бээээээн…

– Угу, – мальчишка начал заворачивать штанину, чтобы посмотреть на повреждения. Дернулся от резкой молнии в ноге. – Стой, Лексей! Стой! Заблудишься! Лексей!

Но молодой князь не отозвался. Эх, ведь место это не найдет… Ведь сам пропадет…

Да, а колено распухло. Сейчас бы Кроха быстро справился, Маргаритка чаю с травой налила для душевного равновесия, мамка головушку почесала бы ласково.

– Лексей, – почти шепотом позвал мальчишка. – Лексеюшка, не ходи… Вдруг болото. Мамка говорила…

– А что мамка говорила? – внезапно кто-то спросил совсем рядышком.

Бэн обернулся на маленькую крылатую феечку, которая, освещая полумрак разноцветными искорками, подлетела поближе к мальчику, который все больше напоминал рыжего котенка. Черные глазки сверкнули с любопытством, в ручках малюсеньких появилась самая настоящая волшебная палочка.

Мальчишка вздрогнул. Именно эту крылунью он видел рядом с волком в своих видениях.

– Ты та самая? – спросил он. – Так это от тебя камни защищают?

Феечка улыбнулась:

– И совсем не от меня… Ты не гляди, что я темная, зато в душе – самая что нинаесть светлая. – И она направила луч на коленку Бэна. – Ранка залечись, косточка восстановись!

– Как странно, – нахмурился Бэн и ощупал колено. – Совсем не больно. А ты что в яме делаешь?

– Живу… У нас, у фей, свои порядки. Мы ведь всю жизнь играем в прятки. Иногда на вид попадаемся, тогда желания исполняем.

– А папку моего ты тоже заколдовала? – спросил котенок с подозрением.

– Отчасти, – созналась феечка.– Но тебе сейчас мотивов моих не понять… Маленький еще. – и крылунья щелкнула Бэна по носу. – Много будешь знать, вопросы начнешь линие задавать. Придет тогда злой бабай и тебя распознает и все дела свои вести заставит…

– Ой ли, Бабай! Тут, говорят, в лесу армия черная прячется!

– Ну, тому, кто армией руководить может, ничего не страшно. Зато ему предательство друга может острым осколочком в сердце стать, – заявила феечка.

– Лексей не такой! – ощетинился котенок.

– Видать, многого ты не знаешь… А в жизни все совсем не так просто, поверь феечке. Я хоть с виду и молода, но много чего на свете повидала.

– Сказал же, что не такой. Да я и сам теперь из ямы выберусь, – Бэн начал корабкаться по корням наверх, когтями цепляясь. – А коли он в беду попадет, так и я его выручу! Вот!

– И желаний загадывать не станешь?

– Нет, – отрезал Бэн.

А феечка крылышками захлопала:

– Вот какой молодец! Сам все делаешь… И за дружбу горой! Ох, – осенила котенка благословением волшебным. – Лишь бы не разочаровался и добрым остался! Уж феечка об этом тайно позаботится.

Бэн тем временем из ямы клубком вывалился и по траве покатился. Глядит – ноги. Огроменные стоят. Вверх посмотрел. И правда, один из великанов следом пошел в лес. Теперь вот следит… как за маленьким!

– Куда Лексей побежал? – Бэн строго у йотуна спросил.

– Куда-куда? Туда! – громыхнул великан, указывая в лес. – До сих пор его вижу.

– А ты чего за мной ходишь? Дел нету других? – Бэн ножку отставил гордо. Ботинки ему местный сапожник пошил знатные. На подошве толстой, сами такие мысы круглые, шнурки разноцветные.

– Наподдать бы тебе за неуважение к старшим! Да ладно уж… Обойдусь словесным внушением… – и тут йотун такой звук издал, что деревья закачались, а котенку пришлось крепко зажать уши и зажмурить глаза. При этом волосы на его мордочке и на всем теле встали вертикально. – Понял? – спросил после оглушительного поучения великан.

– Куды не понять! Впечатляет… Только мне теперь друга бы возвернуть, а? Ты ж можешь помочь?

– А то! Вот ведь, и тон сразу сменил, – великан благодушно улыбнулся, а потом посмотрел на садящееся в горизонт солнце. – Надо бы нам поспешать… – заметил он. – Время не для прогулок.

Бэн и сам понимал, что уже достаточно поздно. Но разве он что-нибудь преступное совершил, когда решил по лесу прогуляться. Кто ж знал, что они с Лексем заблудятся? А тут внезапно ветер начал подниматься. Потемнели деревья, зашевелилась трава… Отовсюду взгляды обозначились пронзительные.

– Не успеть нам твоего Лексея взять. Домой потопали, – решил йотун, но котенок друга оставлять не собирался.

– Нет! Ни за что! За ним пошли!

– Ах ты маленький непослушный мальчишка!

– Ах ты большой и бестолковый великанище!

– Да я тебе…

– А я тебе…

– Ты…

Шум ветра стал настолько сильным, что теперь ничего нельзя было расслышать, только по воинственно настроенному Бэну читалось крайнее раздражение. Йотун смотрел на малыша сверху, понимая, что должен подчиниться. Потому что нельзя отказывать тому, кто оживил камень силы. Потому что йотун сам – камень силы. Великая мощь всех камней мира.

Поднял повелителя хвостатого, бодро зашагал среди елок в направлении, в котором ушел Лексей, внизу его выглядывая. Темнело. Внизу все шевелилось и гудело. Иногда показывались стаи диких тварей с огромными острыми зубами, иногда – мертвяки, которые выползали из болот. Иногда… Бэн завыл, боясь за друга, и горько заплакал.

– Это я виноват! – причитал он, заставляя второе стеклышко в груди шевелиться и ранить сердце. – Пожалуйста! Лексеюшка… Найдись… Найдись…

Но сына княжеского нигде не было. Он словно сквозь землю провалился. Зато великан теперь яростно отбивался от нападок разбушевавшейся нечисти, которая пыталась залезть ему на ноги и укусить. Ругался и пыхтел ожившей сопкой.

– Ну, куда запрятался Лексей? Куда делся? – йотун отогнул в сторону очередную елку, под которой сидели злобные боевые ежи тьмы, плюнул на них и полез под следующую. – Этак мы до утра прошастаем… Непорядок! Тут стратегия нужна…

Бэн ничего не ответил, а только заревел. Потому что очень за друга сердешного забеспокоился. Из-за шалости, из-за глупости погибнет мальчонка. Начал на голове волосья рвать и себя укорять. Правильно говорила феечка, важнее всего не предать! Важнее всего…