Текст книги "Легкий кораблик — капустный листок"

Автор книги: Галина Галахова

Роли переменились

Через две недели с болезнями было покончено. Пришли в школу Федоров и Венька, Стародубцев и Красномак. Одной Тряпичкиной не было.

Борька вошел в класс. Первое, что ему бросилось в глаза, – его пустая парта. Он обежал класс глазами – и увидел Петрушку рядом с Федоровым. Его как шарахнуло. Петя помахал ему рукой:

– Боря, давай к нам!

– Сено к лошади, – сказал Борька и бросился на парту.

Но одному ему было скучно. Тогда он закричал:

– Эй, почему не здоровается никто!

Все мальчишки сгрудились возле Борьки. А он забрался на парту и принялся им рассказывать про болезни. Даже про болезни у него интересно получалось. Борька веселился вовсю.

В класс вошла Любовь Ивановна.

– Это я пришел, Любовь Ивановна! – закричал Борька и спрыгнул.

– Очень хорошо, Боря. Рада тебя видеть. Рассаживайтесь.

Борька посмотрел на Петрушку. Стародубцев не ушел от Федорова. Тогда Борька крикнул в их сторону:

– Я тебе говорю – иди на место!

Петя покорно собрал вещи и пошел к нему. По классу пронесся смешок. Цаплин съехидничал:

– Овечка пошла на свое местечко!

Петя покраснел, повернулся и пошел обратно – к Федорову. У Борьки язык отнялся – так весь урок и просидел молча. Какое-то нехорошее чувство душило его. Хотелось плакать, но он кусал губы и не плакал. «А Петька-то каким оказался… С Федоровым замирился… Ну, все! Плевать. Обойдусь без него… С Алешкой буду, с Мишкой…»

Прозвенел звонок, школа наполнилась шумом. Борька первым вылетел из класса и понесся по коридору. Навстречу ему шла бледная Тряпичкина. Увидев ее, он резко остановился и загородил ей дорогу.

– Почему опоздала?

– У врача была. Пусти.

– Не пущу! – Борька растопырил руки.

Она молча отвела его руки в сторону и спокойно прошла мимо него.

Борька застыл в удивлении.

– Теперь сразу видать, что Тряпичкина больше не псих! – сказал он ей вслед. Анжела остановилась, посмотрела на него долгим взглядом и тихо ответила:

– Я теперь другая. И на дразнение плюю.

– А Петька твой с Федоровым уселся, – сказал он. Тряпичкина покраснела.

– С Федоровым? Помирились, значит? А ты как же?

– Плевать! Да у меня друзей полная школа… А мне еще и лучше… – Он говорил, а у самого дрожал голос и срывался на петушиный крик.

Анжела ему не поверила.

– Боря, – сказала она, – да ты не расстраивайся…

– Это я-то расстраиваюсь?! – заорал Борька и замахнулся, чтобы дать как следует Тряпичкиной, – пусть не суется куда не надо. Но удара не получилось – Петя схватил его за руку и сказал:

– Борька, здравствуй! А мы с Сашей побежали тебя искать. – Саша стоял рядом с Петей и смотрел Борьке прямо в глаза. Борька рассвирепел.

– А чего меня искать? Вон ходи со своим дружком, – Борька зло кивнул в Сашину сторону.

– Ну зачем ты, Боря! Ты еще не знаешь, что произошло без тебя. Верно, Анжела?

Сообщение о том, что без него происходили важные события, совсем доконало Борьку.

– А я знать не желаю! Произошло – ну и катитесь от меня. Эх, ты! Как маленький – нельзя одного оставить: сразу к Федорову переметнулся. – Борька схватил Петю за грудь. – Выбирай – за кого? За меня или за него?!

Петя не успел ответить, потому что Федоров узнал в Борьке себя и засмеялся.

– Да при чем тут «за него или за меня». Давайте вместе, правда, Петя?

Петя кивнул, у Борьки похолодело внутри, он вспомнил что-то знакомое и закричал:

– Раз так, я – сам с собой, небом и землей! – Чтобы не увидели его слез, он бросился вниз по лестнице в раздевалку.

«До свиданья – до свиданья!»

В четвертом «в» наступило неожиданное затишье: никто не мог определить, с кем он и против кого. Особенно трудно было разобраться Веньке и Цаплину. И вдруг пришло известие, что Федоров уезжает в другой город – к Белому морю.

…Саша последний раз сидел у своего письменного стола. Над головой не висело ни одного самолета. Давно враги перестали бомбить родной город Ленинград, знакомую улицу и знакомый дом, где жил длинный язык…

– Саша, собирайся! – вывела его из задумчивости мама.

– Может, мне остаться? – сказал вдруг Саша.

– Как остаться? – не поняла мама.

– С отцом!

Мама задумалась.

– Все-таки я в Ленинграде родился. В школе у меня сейчас хорошо. А вдруг там – у Белого моря – друзей не найду? И папа здесь живет. Он ведь хороший у нас – папа!

– Не у нас, Саша, а у тебя!

– Но почему, почему? Помиритесь вы с ним! Мириться не стыдно ни капли! Главное, чтоб от души!

– Нет, Саша, у нас так не получится.

– Почему?

Мама отвернулась.

Саша обнял ее:

– Конечно, мне с тобой ехать надо! Ты у меня одна. Ну если бы я хоть что-нибудь понимал четыре года назад, я бы не дал вам разлучиться. Иван Данилович хороший, но он все-таки не наш, не родной.

– Это кто тут не наш, не родной? – спросил Иван Данилович, входя в комнату. – Машина ждет!

– Вы, – оробело сказал Саша.

– Я постараюсь! – сказал Иван Данилович. – Очень постараюсь стать вашим.

Невысокий, он стоял посреди пустой комнаты, и никто – ни Саша, ни мама – не знали, какой перед ними человек стоял. А перед ними стоял человек, который на землю глядел, как мы – на звезды, потому что он был летчик-космонавт.

– Саша, идем! – позвала мама.

Саша искоса посмотрел на Ивана Даниловича и обрадовался за маму – не надо маме таскать тяжелые чемоданы.

Лена уже сидела в машине. К ней подсела мама. Иван Данилович уселся рядом с шофером. Саша все смотрел по сторонам и не садился.

– Подождите, я быстро! – крикнул он и побежал.

Навстречу ему бежали Петя, Анжела и Венька с Цаплиным. Все столпились у машины. На дороге показался Борька. Он медленно шел к машине. Все молча уставились на него.

– Уезжаешь, да? – сказал смущенный Борька. – А нам-то что делать?..

– Не знаю, – грустно сказал Саша. – Спасибо, что пришел, я боялся… – Саша крепко сжал Борькину руку.

– Саша, ты пиши! – сказал Петя. – Я тебе отвечать буду. Ведь мы – на всю жизнь, верно?

– Я отвечать не буду – некогда! – поторопился сказать Борька. – Ты приезжай, как сможешь. Насчет ждать – буду! Эх!

Венька и Цаплин молчали, как немые.

– Саша, опаздываем! – позвала мама. – До свиданья, ребята!

Но Саша медлил – не хотелось ему садиться в машину. В машине одни Пономаревы сидели, а он был среди них Федоров и ждал Федорова, который обещал прийти и почему-то не пришел. Саша крепко пожал всем руки и сел в машину.

Иван Данилович проверил, как закрыта дверца, и скомандовал:

– В дорогу!

Машина помчалась по знакомой улице, потом – по знакомому проспекту, потом – по знакомому городу. Ребята остались у дома.

Все тревоги Сашу вмиг оставили, когда машина подкатила к аэропорту. Потом он, счастливый, сидел в кресле – самолетном! – и удивлялся, почему никто не кричит от радости, что сейчас полетят. Никто и не закричал. Тогда Саша не выдержал:

– Летим! Летим! Над нашим городом.

В ослепительном небе он увидел Ленинград. Там жили все свои. Все-превсе. Самолет летел час, и на земле прошел час. Пролетели семьсот километров по небу, а Борька прошел один километр по земле.

…Борька отстал от ребят – бабушка ему вывела сестер. Ребята побежали на школьный стадион, а сестренки на школьный стадион не хотели. Они по улице хотели – шубки у них были новые, две цигейки, два баранчика-цыганчика. Надо, чтобы все видели!

Сестренки катились перед Борькой двумя черными клубочками, а он на них и не глядел, а глядел на небо, по которому летел Саша.

Издалека показался Ванька. Ванька военный был. Погоны на нем были морские, а на ушанке – капуста. Ванька увидел Красномака и остановился.

– Куда ваши подрапали? – важно спросил Ванька и заложил руки в рукавичках за ремень.

– На стадион!

– А ты чего?

– Я – привязанный!

– Отвяжись!

– Сам отвяжись – видишь, маленькие!

Гордый Ванька голову набок склонил и посмотрел на маленьких. Маня с Таней на него уставились – никогда они таких важных и красивых не видели. Даже Борька не то, даже папа!

– А ты чего? – спросила важного Таня.

– По контроше опять пятерка! – похвастался Ванька. – Я им говорил, что у них пятерок для меня не хватит!

– А кто это – Поконтроше? – спросила Таня. – Генерал?

Ванька засмеялся:

– А ты чего такая глупая? Контроша – это контрольная!

– Ты глупый! – вступился Борька. Сам он мог их обзывать, а другие – чтоб ни за что! – Они умнее тебя. Они умные от витаминов!

– От витаминов, от витаминов! – обрадовались девчонки. – А – знаем, В – знаем, Ц – знаем, А – снова знаем. АВЦА!

– Ерунда! – закричал военный Ванька и побежал по дороге. Он увидел Андрюху. – Эй, Андрюха, друг! – Откуда ни возьмись, налетели Кеня и Василек.

Борька посмотрел им вслед, и ему вдруг стало так грустно, словно он был псих какой, а не Борька Красномак! Он задрал голову и закричал:

– Лети, лети, Сашка, да не залетайся – не забывайся!

Наконец-то – конец!

Ребята побежали на стадион, а Петя сказал Анжеле:

– Пожалуйста, не убегай, поговорить надо!

– О чем говорить? – спросила Тряпичкина и отвернулась, чтобы он не увидел ее лица.

– Ты чего такая грустная? Ведь все хорошо. Мы все – друзья. Борька, Саша и я.

– Поздравляю, – обронила Тряпичкина. – Со мною, выходит, раздружился?

– Неправда, Анжела! Хочешь, я тебе цветы подарю? У меня деньги есть. Бежим!

Ей вдруг сделалось жарко на морозе, и она побежала за Петей, обогнав его. Он погнался за ней, и дальше они бежали вместе.

Обратно шли с цветами. Анжела держала в руках маленький букет. Цветы были невзрачные.

– Лучше бы бумажных купил, – сказала она, вспоминая упругие розы и махровые маки, какими торговала старушка рядом с цветочным магазином. – Вот то цветы были, а эти… Их никуда не воткнешь!

– Петя, здравствуй! – услышал он над собой незнакомый голос. Петя посмотрел вверх и узнал Сашиного отца.

– Девочкам цветы уже даришь? Молодец!

– Да я…

– Ладно, ладно!

– А Саша только что уехал! – сказал Петя.

– Опоздал я, брат, – понимаешь, на суде был. Помнишь того дядю Яшу?

– Его судили?

– Судили банду Кривого Чура. Дядя Яша свидетелем проходил, он-то и помог нам всех выловить. А он тоже хорош, какую штуку выкинул: ему сто пятнадцать лет оказалось. Взяли его на особый учет как долгожителя.

– Я тоже хочу быть следователем, как вы! – мечтательно сказал Петя.

– Оставайся лучше сказочником. Следователей я много знаю, а сказочника – тебя одного. Чем кончилась твоя сказка?

– Правдой. Я нашел, что искал.

– Удивительно! – сказал следователь. – Не стать ли и мне сказочником?

Он махнул рукой на прощанье и пошел. И Пете показалось, что по городу идет Саша Федоров…

– Это что, отец Федорова? – спросила любопытная Тряпичкина, которая молча удивлялась этому непонятному разговору.

– Да.

– А чего он их бросил?

– Не знаю.

– Не знаешь? Все вы не знаете!

Анжела вдруг размахнулась – и дорогой букет полетел в сугроб.

– Ну, знаешь, ли! – возмутился Петя. Он повернулся и пошел прочь. Анжела побежала в другую сторону.

– Не буду с ним дружить, – шептала она. – Лучше с Ниной буду и с братом.

Петя поплелся домой. Почему Анжела цветы бросила в снег? Вообще у нее невозможный характер! А еще Саша уехал. Хорошо бы с ним уехать. Папа-то уезжает каждый год с друзьями. Хорошо бы уехать с Сашей и Борькой. А Тряпичкина ждала бы их…

– Ну что, проводил? – спросила мама, когда он вернулся домой.

– Да, – откликнулся нехотя Петя.

– Я думаю, мне на Камчатку надо поехать! – услышал он папин голос. – Ребята зовут.

– Не знаю, не знаю! – ответила мама.

– Я знаю! – сказал Петя. – Я много знаю! Больше вашего!

Папа схватил его:

– Это что за безобразие! Какое ты имеешь право знать больше нашего?

– Я изменился – а вы остались те же!

– Каково? – воскликнул папа. – Вот так ребенок! Почему это мы все те же?

– А договориться не можете. Каждый год все одно. А выход прост: давайте втроем отправимся куда-нибудь!

Родители стали обсуждать эту мысль. Петя уставился в окно.

Двор был заснеженный и тихий. Там могло поместиться много людей, и все так же тихо было бы, наверное. Что-то знакомое нахлынуло на Петю…

– Папа, а на что наш двор похож?

Папа заглянул в седое окно. Двор в сугробах напоминал ему двор в сугробах.

– Иди-ка ты спать, Петя! Нам с мамой надо поговорить!

– На Белое Море он похож! Как ты не догадался, папа?

Петя пошел в свою комнату, быстро разделся и лег. Ему захотелось плакать, но он не успел – на него навалился сон, и, засыпая, он услышал…

Сначала ему показалось, что это поет папа, но папа не знал такой песни. А может, знал и не говорил?..

 
Легкий кораблик – капустный листок…
Камень века превращают в песок,
время песок растворяет в воде, —
наши следы исчезают в нигде!
 
 
Легкий кораблик – капустный листок…
Все изменяется, дай только срок.
Лишь остаются – в дорогу спеши! —
вечные поиски Друга Души!
 
 
Легкий кораблик – капустный листок…
Дождь прекратился, и город просох.
Книга закончена, дело зовет.
…Детская дудочка где-то поет!
 

Во сне к Пете подлетали самолеты. И он кормил их булкой.