Текст книги "Легкий кораблик — капустный листок"

Автор книги: Галина Галахова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Странный владелец огорода

Пока происходили эти события, дядя Яша собирал урожай. Урожай в этом году выдался на славу. Груши, яблоки, огурцы, помидоры и капуста заполнили весь дом от чердака до подвала – ступить было некуда. Пришлось дяде Яше переселиться на крылечко. Каждую ночь он подкладывал под себя рыжую кофту от физкультурного костюма, накрывался звездным небом и пытался заснуть. Но плохо спалось ему на свежем воздухе, из головы не выходила встреча с Кривым Чуром и его компанией. Вроде бы и разговор был какой-то дурацкий – с таким даже в милицию не пойдешь, смеяться будут над старым человеком, – а не забылось страшное лицо кривого. «Нет, не буду я вам помощником, лихие люди, – шептал в темноте дядя Яша запоздалые слова отказа, дрожа от страха, – я вам скажу свое „нет“!» Но его храбрые слова слышали только летучие мыши, шуршавшие в теплом стоячем воздухе. Они носились над его домом и не могли попасть на свои родные места – чердак, заваленный грушами…

Два месяца прошло со дня страшной встречи. Но никто еще не навестил дядю Яшу. С каждым днем ожидание становилось все мучительнее. Он теперь не выезжал в город и совсем забросил торговлю, потому что стал бояться города. Ведь именно там они его схватили и стали пугать в самой людской гуще, и никто ему там не помог, наверное, потому, что и он, дядя Яша, никому в городе никогда не помогал. Здесь – на даче – другое дело: он столько внимания уделял своим фруктам-овощам, столько отдал им трудов, что они должны теперь защитить его. Бессловесные, они придавали ему силы, когда он видел их желтые, красные, зеленые мордочки. Пусть приходят бандиты. Здесь он скажет им заветное слово: «нет»!

Подул сильный ветер, задрожали фруктовые деревья, и новая семья яблок и груш ударилась о землю. Тяжело было дяде Яше слушать эту короткую и грустную фруктовую мелодию. Кряхтя, он поднялся со ступенек и пошел в сад. Сад встретил его шумным приветствием: потянулись навстречу ветки деревьев, листья стали гладить его спину и плечи. Просветленный, стоял он в своем саду и в тот миг забыл все свои горести и увидел только множество опавших яблок.

– Ай-ай! – сокрушенно покачал головой дядя Яша, обращаясь к опавшим яблокам. – Плохо себя ведете. Этак скоро все в помойку попадете! Как же мне быть с вами?!

Мысль о рынке теперь была ему страшна и невыносима. Именно там его высмотрел Малыш и все о нем узнал. Если бы покупатели сами пришли к нему на дом! Но никто не шел. И с ужасом и тоской смотрел дядя Яша на то, как на его глазах гибнут прекрасные фрукты.

Чтобы не дать добру окончательно погибнуть, он вывесил на заборе огромное объявление. Долго он мучился, прежде чем его составил, написал и повесил. Никогда никому он ничего не давал задаром, даже угощать не любил. А теперь…

«Урожай, урожай! Кого хочешь выбирай! Всем – бесплатно! Всех угощаю!»

Объявление он вывесил. Все это объявление прочитали. Но никто к нему не пришел. Так его не любили и не верили ему, что не захотели даже его бесплатного угощения.

Местное племя мальчишек, которое вело с дядей Яшей Утюговым непрекращающуюся войну за овощи-фрукты, зачитало объявление до дыр. Они окружили его сад со всех сторон и смотрели в щелки забора. Там, как всегда, многие деревья были окутаны сетками с колокольчиками. А за каждым таким деревом мальчишкам мерещился дробовик. Дядя Яша метко стрелял солью. И подумали мальчишки, что дяди-Яшино объявление с прицелом. И написали они ему свой ответ. Ответ прикололи к калитке.

 
Хитрый, хитрый – не поймаешь!
Умный, умный – не достанешь!
Нас, мальчишек, не проведешь!
Свои яблоки лопай сам. Может, лопнешь!
 

Рыцари садовых огородов

Прочитал дядя Яша такой ответ и заплакал. Вот, оказывается, до чего он дожил – даже бесплатно никто не хочет есть его удивительные овощи-фрукты. Ну почему, почему так?

Перебирал он яблоки и груши, а в голове невольно перебиралась вся его жизнь. Большая, очень длинная жизнь, связанная с огородом и садом. Они принесли ему большой доход. Подсчитывая тот доход, он любовался всегда каждой копейкой, радовался каждому рублю. Но сегодня, когда над ним нависла беда, не помогают ему его деньги, и яблоки и груши не помогут. Вот сидит он в их окружении и только тяжело вздыхает. И тут пришла ему на ум сказка странного мальчика Пети. А сказка-то простая оказалась. Про него та сказка. Про то, как грустно одинокому. Поговорить и то не с кем. А ведь как хорошо поговорить с кем-нибудь! И не просто с кем-нибудь. А с твоим другом, который не пожалеет для тебя доброго слова, поможет тебе справиться с Кривым Чуром и попробует твои удивительные яблоки. Понял дядя Яша свой главный просчет в очень длинной жизни и заплакал еще громче и безутешнее.

Личный пожарный гость

– Вот повезло-то! – повторил Борька, оглядываясь по сторонам. – Мы сейчас устроим с тобой!

– Что устроим? – испугался Петя.

– А чего ты дрейфишь! Не дрейфь! – воодушевил его Борька и встал руки в боки. – Не часто, поди, бывает, чтобы друг к тебе приходил. Верно я говорю?

– Верно, – согласился Петя.

– А раз друг пришел – что первым делом ты должен для него сделать?

Петя не знал. Борька рассмеялся от удовольствия, что загнал его в ловушку.

– Ясное дело! И без фонаря видать, что я твой первый друг. Выставляй, родной, угощение!

– А что тебе надо? – опять испугался Петя, вытянувшись перед Борькой.

– А что есть! – сказал Борька. – Я не балованный какой. Чего дашь, того и съем!

Борька подошел к водопроводному крану, открыл и подождал, пока схлынет теплая вода. Потом припал к воде, и брызги от него полетели во все стороны.

– Эх, хороша невская водица! – сказал он, утираясь рукой.

Потом чинно уселся за стол, ожидая – когда ему подадут угощение.

Петя носился по квартире. Он и не знал, что так приятно принимать дорогого гостя! На стол было выставлено все, что могло найтись в холодильнике, буфете и домашних тайниках.

– Будет, а то уже ставить некуда! – сказал гость. – Давай жевать!

И стали они жевать. И никогда Петя так много не ел и с таким удовольствием.

– Послушай, а запить у вас не найдется? Может, лимонад?!

– У нас – не найдется? Да у нас «Турецкий султан» найдется – это тебе получше лимонада будет! Мама недавно его снова сделала!

– Посмотрим, посмотрим!

– Одни витамины! – сказал гордый Петя, притащив трехлитровую банку с красной жидкостью.

– Проверим, проверим! – сказал недоверчивый гость и налил себе и Пете.

– Ну как? – спросил Петя.

– Кажись, ничего! – сказал тот, облизываясь. – Но еще не распробовал!

Он налил себе второй стакан и выпил. Потом встал и сказал:

– Спасибо, хозяин!

Петя засмеялся, а Борька обиделся:

– Сразу видать – некультурный! Что делать-то будем? – спросил он, чувствуя потребность что-то делать и прибывающую силу. – Слушай, давай в ракету играть. Перелет Земля – Луна. У тебя можно?

– У меня все можно! – с гордостью сказал Петя.

– Да врешь, что у тебя все можно! Ух, ну и жарища! Как в ракете при пожаре!

– Откуда ты знаешь?

– Я передачу по радио слыхал! Я буду командиром, а ты – пилотом! Надо стол перевернуть – интересней будет. Но, если нельзя, то не надо!

– Как это нельзя, как это нельзя?! – загорячился Петя, опрокидывая набок круглый стол. С Борькой он начинал горячиться, потому что Борька умел его горячить.

– Это другое дело! – обрадовался Борька и принялся крутить стол. Ух, и грохотал же стол по чьему-то потолку!

– Стол будет носителем. Перевернем тумбочку – она будет лунным отсеком! Луна будет кроватью, то есть кровать будет Луной! Кровать надо газетами застелить – мы на Луну высадку сделаем и ходить будем. Если не хочешь, то…

– Кто это не хочет?

– Ну если нельзя, то…

– Я же тебе сказал, что у нас все можно! Вот увидишь, папа придет и скажет: «Играйте, играйте!»

Через несколько минут в комнате стоял хаос мирового пространства. Квадратная деревянная луна летела навстречу космическому кораблю «Друг-I».

– Пожар! – закричал Борька.

– Где? – удивился Петя.

– На Луне! – сообщил командир, который жаждал всевозможных катастроф.

– Не вижу никакого пожара!

– Давай спички – сделаем пожар!

– На Луне нечему гореть, там одни камни!

– Для друга, значит, не хочешь?!

– Ну и попадет, ну и подумаешь! – подумал вслух Петя.

– Ага! – поддержал Борька. И вдруг так засуетился, как будто к нему подключили сотню-другую источников энергии. Петя бросился за спичками.

– Принес? – высунулся из кабины командир. – Зажигай! Если, конечно, не хочешь… Да не дрейфь ты! У меня батя – общественный пожарник!

Петя поджег газету. Завороженно они смотрели на огонь.

Тут застонала входная дверь и вошел в квартиру…

Петя в панике бросился к двери и закричал:

– Папа, это не я, честное-пречестное, это все Борька!

Задыхаясь от дыма, папа сорвал с вешалки пальто и накинул его на кровать. Огонь заметался в ловушке и погас. Папа опустился на диван, а из-под стола вылез командир.

– Пожар потушили лунные жители! – сказал испуганный командир.

– Да ты что – безголовый?! – заорал на Борьку папа.

– А вы насчет моей головы не знаете! – обиделся Борька. – Я как лучше хотел – вашего сына учил на космонавта, а вы… Теперь пусть Петька сам учится, раз так!

Папа хмыкнул. А Борька обрадовался.

– Я так и знал про вас! – сказал Борька. – Вы почти что как я, только умнее немного!

– Иди-ка, ты, братец, отсюда, и больше чтоб духу твоего не было.

Петя не выдержал:

– Папа! Он мой гость! Он мой личный гость, а ты…

– Да, я гость! – утвердил себя в этом звании Борька. – Со мной так нельзя обращаться!

– Личный пожарный гость! – возмутился папа. – Безобразие! – Он прислушался. В квартиру входила мама. Лицо у папы стало испуганным, и он втолкнул Борьку в ванную.

– Сиди тихо, как мышь, – прошептал он и погасил в ванной свет. – Петруша тебя выпустит.

– Почему дымно, что случилось? – в удивлении воскликнула мама, легкая и веселая, как голубой шарик. – Где Петя?

Бледный Петя подошел к ним, но папа загородил его плечом, подмигнул ему и потащил маму на кухню.

– Ты куда меня толкаешь? – возмутилась мама.

На кухне царил разгром. Папа охнул, а мама уронила коробку с чайником. Папа бросился поднимать коробку.

– Вот это да! – сказал папа, извлекая помятый чайник. – Правда, бок у него вдавился, а так – форменный красавец. Прямо – самовар!

Мама молчала.

– Да брось ты по пустякам волноваться! – сказал папа и врубил водопровод.

В этот момент дверь ванной тихо отворилась, и в коридор выполз Борька.

– Петрушка! Выпусти меня! – зашептал личный пожарный гость. – Я больше не буду!

Петя, все это время безвольно стоявший в коридоре, как выключенный, включился и открыл Борьке дверь. Он выпускал его на волю с огромной тайной радостью, что навсегда избавился от него. Он так устал от Борьки, как будто весь день носил его на спине.

Борька, счастливо вздохнув, нырнул на лестничную площадку и оттуда закричал:

– Трус ты! А я-то уши развесил! Барахло несчастное! Тоже мне – художники, книжки! Они тебя учили товарища выдавать?! Только покажись во дворе – я тебе банок наставлю!

И личный пожарный гость скатился по перилам вниз.

Полина Васильевна увидела Борьку, бегущего по двору в носках.

– Вот он! – закричала она, высовываясь из окна. – Держи его! Держи!

Борька от ее крика наддал скорость.

Утро вечера мудренее

Наутро отходчивый Борька закричал на весь двор:

– Петрушка-а-а-а-а-а!

Петя высунулся и радостно уставился на Борьку.

– Гулять иди!

– А можно? – не поверил Петя.

– Давай! Погорячился я!

Петя нырнул назад. Неприступная мама стояла на кухне.

– Мама, – робко сказал Петя. – Можно мне погулять?

– Ничего не знаю. Меня у вас нету. Делайте с отцом что хотите.

– Мам! Не надо так, – сказал Петя и прижался щекой к маминой руке. – Давай по-хорошему.

– Уж я с вами по-хорошему – дальше некуда! А вы… Я у вас, как домработница.

– Мама, ты возвращайся на работу! Я болеть больше не буду – вот увидишь. И помогать тебе буду. Мыть пол, например, и натирать. Я сильный. Ведь, когда мы с Борькой дрались, никто не победил, поровну!

При упоминании о Борьке мама сморщилась.

– Ладно, погуляй. Только с этим хулиганом чтобы я тебя не видела!

Петина радость померкла. Он вышел во двор. Борька сидел на скамейке.

– Ну, как домашние успехи? – закричал он Пете.

– Весь вечер ругались. Никогда у нас такого не было! – закричал ему Петя в ответ.

– Ишь ты! – присвистнул удовлетворенно Борька. – А дружинников не вызывал?

– Да что ты!

– А ничего! Я один раз вызвал, когда мои ругались! Не могли разобраться, как меня воспитывать, и все меня уродом обзывали. Ну, пока они решали, я – в штаб ДНД. Кричу: «Поубивают они сейчас друг друга, спасите!» Ну, дружинники к нам, стало быть. Во смеху-то!

– Неужели смеялись? – не поверил Петя.

– При чем тут смеялись! Чего уж тут смешного, когда пришлось стоя спать!

– Кому?

– Кому-кому, закомукал! Мне – кому же еще!

– Заливаешь! – уверенно сказал Петя.

– Это я-то? Докажи!

Доказательств не было. Они помолчали.

– Чтой-то делать ничего не хочется, – потягиваясь, сказал Борька. – Объелся я у тебя на всю жизнь. Уж накормил ты меня на славу. Никто так со мной не поступал. А ты, Петрушка, не жадный! Хорошо!

Петя покраснел, вспомнив, как испугался вчера.

– Извини меня, Борь!

– Ты это о чем? – притворился Борька.

– Ну, как я…

– Ерунда! Думаешь, я лучше?

На этот счет у Пети не было никаких сомнений.

– Я, может быть, хуже! – сказал сам себе Борька и лег на скамейку, согретую солнцем. Он вытянул ноги и на мгновение застыл так, ни о чем не думая, ничего не чувствуя, кроме солнечного тепла. – Я, брат ты мой, тебе не Сашка! – продолжал он, возвращаясь оттуда, где он ничего не думал. – Сашка – это да! Он скоро приедет – и сам увидишь!

Петя был наверху блаженства: оказывается, Борька на него не обиделся.

– Хочешь, в шахматы будем играть? – предложил он.

– Не умею! – сказал Борька.

– Научу! Я с папой без форы играю!

– Не получится! – сказал Борька, задирая кверху ноги. – Я мешком как треснутый!

Но Петя не оступал.

– Я терпеливый! Я одну собаку выучил до десяти считать, чем ты хуже?

– И вправду – чем я хуже? – удивленно спросил Борька, опуская ноги на землю. – А какой она породы была?

– Королевский пудель.

– Ну, ей везет! А я – дворняжка!

Борька встал на четвереньки, залаял и побежал по двору.

Петя помчался за шахматами. Принес шахматы и сандалии.

– Вот они, голубчики! – обрадовался Борька, разглядывая свои старые, развалившиеся сандалии. – А я-то вас уже похоронил, бабушке сказал, что меня ограбили.

– Мы, что ли?! – ужаснулся Петя.

– Не-ет! Я такое придумал, что бабушка весь вечер крестилась и про них забыла. Теперь их домой – нельзя! Ну-ка, летите, милые!

И Борькины сандалии полетели в помойку…

Возвращение Сына Города

Саша вернулся в Ленинград. Летние каникулы он провел у бабушки под Псковом. Он любил возвращаться в город в конце лета. Это было самым любимым его занятием – возвращаться откуда-нибудь домой.

Другим самым любимым его занятием было уезжать из дома в июне месяце, и, уезжая, он не хотел возвращаться. Но лето такое длинное. За лето он успевал забыть и школу, и школьных друзей, и асфальтовый город. Летом он начинал любить бабушкину деревню, деревенских ребят, косцов, речку, лес, – словом, все, что называлось бабушкиной деревней.

Но стоило солнцу перекатиться из июля в август, стоило тем же самым утрам начинаться обильными росами, как Сашу охватывало беспокойство, и он ловил себя на мысли, что с ним обязательно должно что-то случиться.

Просыпаясь по утрам, он не сразу вскакивал, как в середине лета, а некоторое время лежал с закрытыми глазами, представляя себе, что же с ним должно случиться. И каждое августовское утро ему виделось, как он вернется в свой город, на свою улицу, повстречается со своими друзьями, и что будет потом. От этого начинало стучать в висках, сердце колотилось, и, не в силах с собой справиться, он просыпался окончательно, прыгал с кровати и босиком мчался по деревне. Вслед ему мычали коровы, кричали воинственно краснолапые гуси. Испуганно взвивались белоснежные куры, бежали за ним собаки, а он несся стрелой к речке и прыгал вниз головой с обрыва.

Вода принимала его в холодные свои глубины, холодила его тело и голову, и он долго плыл по реке, и веером стояли над ним брызги, расцвеченные низким утренним солнцем.

Потом, шатаясь, он выбирался на берег и медленно шел по деревне в окружении деревенских собак. И снова мычали коровы, кричали воинственно гуси, и куры вспархивали у самого его лица. А на пороге дома ждала его бабушка, маленькая старушка, в большом новом сарафане и белом, в горошек, платке…

И вот он вернулся и как будто не узнавал родного города, а город его. Саша шел с мамой по улице и подпрыгивал, а на голове его подпрыгивала летняя белая кепочка.

За лето Саша изменился, вытянулся, и мама не узнавала сына. От счастья и гордости у нее кружилась голова и немного голова кружилась от дальней дороги и тяжелого чемодана.

– Не прыгай! – сказала мама. – Чемодан тоже прыгает, а я – с ним!

Саша посмотрел на маму и удивился, что его мама одна несет такой тяжелый чемодан. Он ухватился за ручку. И мама улыбнулась, узнавая в сыне помощника.

Потом они ехали на троллейбусе, и Саше хотелось кричать от того, что он видел за окном. А видел он Невский проспект и реку Фонтанку, Дворец пионеров и знаменитых коней. Он так радовался, что пассажиры сразу догадывались, что в город вернулся Сын Города и никто другой.

Как только они подошли к дому, Саша не выдержал:

– Мама! Я на минутку к Борьке…

Мама поглядела вслед убегавшему сыну и подумала: какой он легкокрылый и стремительный – он может когда-нибудь улететь…

Саша одним духом взлетел на седьмой этаж.

Открыл ему сам Борька.

– А-а-а-а! – протянул Борька. – Это ты-ы-ы!

Тон у Борьки был разочарованный, но Саша не обратил на это внимания.

– Борька – это ты! Здравствуй – это я!

На его крик в прихожую высыпали все Красномаки. Бабушка втащила его в квартиру и, крепко обняв, поцеловала.

– Сашенька, как ты вырос!

Таня с Маней повисли на нем и тоже закричали:

– Сашенька, как ты вырос!

Они полезли к нему целоваться и перепачкали его сгущенкой. Саша достал две шоколадки и протянул им.

– Никогда нас не забываешь, – сказала бабушка и, всплакнув, пошла на кухню.

– Никогда нас не забываешь! – как попугаи, повторили малышки. – Вон Борька нас ни разу не угостил.

– Они все лопают – и мое и свое. А ну, брысь! – Борька протянул узкую ладонь. Саша крепко пожал ее.

Борьку словно разморозило. Наконец-то он понял, что друг вернулся.

Девчонки нападали на Сашу, делая ему рожки. Саша весело смеялся – девчонки были удивительно похожи на верного друга Борьку.

– Ну, чего раскудахтались? – напустился на них Борька. – Совсем от рук отбились. Вот сейчас стану про волка рассказывать…

– Не надо, Боречка! Мы лучше пойдем сгущенку есть!

И ушли есть свою сгущенку.

– Знаешь новость? – спросил Борька. – У нас пятеро новеньких, и Анна Кирилловна перешла в первый класс!

– Жалко ее! – признался Саша. – Я ее ни на кого не променяю. А помнишь, как в первом классе Жбанов на урок колбасищу притащил и весь урок чавкал…

– Да-а-а! – как бы между прочим сказал Борька. – Я с одним тут познакомился, новеньким, Петрушкой Стародубцевым. Он из английской школы к нам перевелся.

– А чего ему там не понравилось? – резко спросил Саша. В бабушкиной деревне у него осталось много приятелей, но Борька был один!

– Обещал сегодня зайти. Мы в шахматы с ним играем. Я уже мат двумя ладьями могу! Ну и умный! Я от него про художников узнал, абракци… Ну, они еще цвет придумали!

– Цвет придумать нельзя! Он есть сам по себе! – взволнованно сказал Саша. Его обдало жаром, и он почувствовал себя опять стоящим на крыше двенадцатиэтажного дома, когда они смотрели первомайский салют. Тогда Борька хорохорился, как всегда, и перегнулся через ограду. Голова пошла у него кругом, он пискнул и совсем перевесился туда… Саша, еле живой от страха, рванул Борьку за хлястик белой куртки, а сам, закрыв глаза, упал. Борька шлепнулся рядом, и долго они так лежали. А потом приподнялся Борька, по сторонам огляделся:

– Ну и друг же ты, Сашка! Я бы, наверное, так не смог! Но в следующий раз постараюсь!

А Саша ему:

– Дурак! Следующего раза не будет! Нет, нет, нет!

А Борька:

– Ну чего ты? Замекал козлом!

И они разругались…

– Много ты понимаешь! – осерчал Борька. – Он по-английски разговаривает.

– С тобой, что ли?

– С телефоном, балда! Его отцу звонил какой-то англичанин! Его отец на Белое море ездит!

На душе у Саши сделался черный туман. Саша не любил разговоры про отцов.

– Значит, в шахматы, говоришь, выучил, а на задних лапах стоять не выучил? – спросил он, поднимаясь. Он вдруг сделался очень тяжелым.

– Ну что заводишься? – возмутился Борька и тоже вытянулся. Так вот они и стояли. Друг против Друга.

– Ты его видел? Не видел, а языком болтаешь!

– А чего мне его видеть – для меня он невидимый! Я его и видеть не хочу! Умник, ну и катись к умнику!

– Во, озверел человек! – удивился Борька.

– А он змея воздушного пускать умеет? А нырять с обрыва? А на плоту плыл в Тихую заводь, где живет старый сом: усы – как рога у козла? А я на плоту плавал и бревна разъехались! А я на лошадях ездил все лето, а сколько раз – верхом!

– А сколько раз верхом, – еле слышно повторил Борька, лопаясь от зависти.

– Косить выучился! На тракторе немножко ходил!

Борька не сводил с друга глаз.

– Англичанин! – передразнил он вдруг себя. – Да я с ним только неделю и знаком! Мы с ним все во дворе, на скамейке. Сказку мне какую-то все рассказывал про капустный листок. Надоел прямо. – Борька захихикал. – Скука с ним смертная!

– Ладно врать-то!

Борька почувствовал себя прощенным.

– Бабушка! Мы гулять пойдем! – закричал он.

– Гуляйте на здоровье! – разрешили Таня с Маней, до колен вымазанные сгущенкой.

Пока мальчишки спускались по лестнице, Борька все время наговаривал на Петю. По-Борькиному выходило, что Петя – трус необыкновенный, задавала и жадина.

– Не ври! – одернул его Саша, не терпевший наговоров. Однако именно таким представлялся ему этот хиляк-англичанин. На первом этаже они наткнулись на мальчишку с шахматами под мышкой.

– А я услышал ваши голоса и решил подождать! А ты – Саша Федоров, да? – спросил Петя, восторженно разглядывая Федорова. – Мне кажется, я тебя где-то видел!

– А я тебя не видел! – мрачно сказал Федоров. – Ты невидимый и не наш, потому что не из нашего класса.

– Я буду учиться в вашем классе! – заступился за себя Петя. Шахматы деревянно застучали в его трясущихся руках.

– Все равно не наш и никогда им не будешь, верно, Красномак?

– Не знаю, – промямлил Борька.

Нет, такой ответ никого не устраивал: ни старого друга, ни нового.

– Ты за кого? – отчаянно спросил Саша, и его голос стал подниматься до самого неба. – За меня или за него?..