Текст книги "Немое досье"

Автор книги: Габор Йожеф

Соавторы: Дёрдь Фалуш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава XII

1

На город опустился туманный вечер.

Дождь утих еще в полдень. Порывистый ветер высушил улицы, но плотная и унылая облачная завеса оказалась ему не по силам.

Владелец эспрессо, он же единственный официант, готовился к закрытию. Он уже подмел пол и протер влажной губкой стойку, когда дверь распахнулась и на пороге появились двое мужчин с симпатичной девушкой.

– Добрый вечер! – весело поздоровались они, оглядываясь среди множества пустых столиков. Наконец выбрали место в правом углу у окна.

– Душа горит! – пробасил мужчина пониже ростом.

– Что будете пить? Крепкое или чего пожиже? Например, пиво, – с готовностью отозвался хозяин.

– Еще жиже, папаша! Трауби-соду, колу или что-нибудь в этом роде.

– Могу предложить только сок. Малиновый или апельсиновый.

Мужчина повыше, старший лейтенант Салаи, вскочил из-за столика.

– Заказывайте! А я пока позвоню Рози. – Он порылся в кармане в поисках форинтовой монеты, набрал номер собственной квартиры, где в это время никого не было, и, слушая долгие гудки, наблюдал за улицей сквозь желто-серую от табачного дыма и пыли занавеску.

– Не берет, – сказал он через некоторое время, – пойду гляну, может, она уже вышла.

– Я бы выпила лимонаду, – обратилась к хозяину девушка. – Вы можете приготовить?

– Два лимонада? Сию минуту!

– Три, – уточнил мужчина. – Хотя я с удовольствием пропустил бы холодненького рассола.

– Есть сливовый компот. Довольно кислый. Венгерский консерв.

Салаи вышел на улицу и, едва не столкнувшись с Мюллером, пропустил его в эспрессо. Они даже не взглянули друг на друга.

Неподалеку старший лейтенант заметил припаркованную машину. Другая с противоположной стороны как раз выворачивала из переулка. В обеих сидели следователи.

Он вернулся в эспрессо.

Мюллер расположился за столиком у витрины с пирожными. Он вполголоса заказывал что-то хозяину.

– Я от Оскара. Он сказал, что у вас очень вкусные слойки. Особенно с маком.

Хозяин эспрессо покосился на столик Салаи и его приятелей, но они не обращали на вновь пришедшего никакого внимания, занятые своим разговором. Девушка громко смеялась.

– От Оскара? Я не видал его месяца два.

– То есть около шестидесяти дней, – не задумываясь, отвечал заученными фразами Мюллер.

– Точно так, – подтвердил хозяин. – А слойки действительно хороши. Сейчас принесу.

Он поспешил за стойку, одной рукой поставил на нее картонное блюдце, другой выдвинул ящик. В нем лежала газета с большой, 9×12, фотографией Мюллера, на которого был объявлен всевенгерский розыск. Хозяин сличил фотографию с посетителем, потом поместил на тарелочку слойки и пошел к столику.

– Если можно, заверните три слойки, я возьму их с собой. Мне далеко ехать.

– Как прикажете! – Владелец эспрессо положил на стойку бумагу, на нее – картонный подносик, быстрым движением вытащил из ящика другой такой же подносик, на котором лежал паспорт, и накрыл его первым. Затем он разместил на верхнем подносике слойки, завернул все в бумагу и понес Мюллеру.

– Три слойки! – громко объявил он и уже шепотом спросил: – Что передать?

– Мне нужно доложить лично.

– Это невозможно, – наотрез отказался хозяин.

– Мне еще там было дано такое указание.

– Я об этом не знаю, – упрямился владелец эспрессо.

– Немедленно соедините меня! Это приказ!

– Мы хотим расплатиться, – крикнул Салаи. – Ну ее, эту Рози, чего ее ждать. Лучше пойдем навстречу.

– Сию минуту! – Хозяин отошел от Мюллера.

Как только дверь за Салаи и его компанией закрылась, он запер ее и повесил табличку с надписью «Закрыто».

Затем снял трубку телефона-автомата, но, прежде чем бросить монету, приказал Мюллеру отвернуться.

Тот возмутился, однако все-таки повернулся спиной к автомату. Хозяин поставил палец на диск. Мюллер в этот момент нажал на своих часах какую-то кнопочку. Дождавшись гудков, владелец эспрессо протянул ему трубку. Автоответчик предложил звонившему свои услуги.

– Его перевели в больницу с сердечным приступом! Пакет забрал сегодня в шестнадцать пятьдесят. Тотчас же выезжаю обратно! – продиктовал Мюллер автоответчику.

2

Салаи и Ладани, который обеспечивал у эспрессо наружное охранение, нога в ногу вошли в кабинет подполковника. По их сияющим лицам не трудно было понять, что операция удалась. Между ними почтительно остановился Мюллер.

– Еще вчера вечером, – заметил, глядя на него, Ружа, – я ни за что не поверил бы, что вы так подружитесь со старшим лейтенантом.

– Да и я не поверил бы, – засмеялся Салаи. – Во всяком случае, надо признать, что действовал он находчиво.

– В самом деле? Ну, садитесь, рассказывайте!

Старший лейтенант положил перед ним сверток со слойками.

– Что это? – удивился Ружа.

– Слойки с маком!

– Настоящие? – спросил подполковник, разворачивая сверток. – Я их лет пять не пробовал, хотя вся семья знает, как я к ним неравнодушен. Это вы мне принесли?

– Вообще-то, они адресованы другому, – туманно пояснил Салаи, – но мы принесли их тебе.

– Зови сюда Кларику, – с воодушевлением сказал Ружа и полез в карман за ножом. – Разделим по-братски.

– На меня не рассчитывайте, у меня зуб болит, – отказался от угощения Ладани.

– Поосторожней с ножом, – пропуская в кабинет Кларику, предупредил подполковника Салаи. – Там еще кое-что припрятано, не разрежь заодно со слойками!

Ружа вытащил из-под слоек паспорт, полистал его, взглянул на Мюллера, на фотографию, проверил на свет водяные знаки, изучил печати и отложил паспорт на угол стола.

– Неплохая подделка, хотя бывают и лучше.

Мюллер достал из кармана миниатюрный магнитофон и снял часы с вмонтированным в них микрофоном.

– Ввезли, конечно, без пошлины, – не удержалась от замечания Кларика.

Ружа угостил ее слойкой и попросил, кивая на Мюллера:

– Распорядитесь, чтобы его доставили назад в следственную тюрьму. – Он порылся в бумажнике. – Почем нынче слойки?

– Форинта по четыре, – предположил Салаи.

Подполковник протянул Мюллеру двенадцать форинтов.

– Они мне достались бесплатно, – отказался тот.

– Не имеет значения, – настаивал Ружа. – Правда, деньги у вас в тюрьме отберут, но, как знать, может быть, вскоре же и вернут. О вашем откровенном признании и помощи, которую вы оказали следствию, я обязательно доложу. Можете не сомневаться, это будет принято во внимание.

Мюллер кивнул и, следуя за секретаршей, вышел из кабинета.

– А теперь ближе к делу! – сказал Ружа.

Ладани включил магнитофон, перемотал пленку и нажал на воспроизведение. Они услышали звук вращающегося телефонного диска, гудки, механический голос автоответчика и, наконец, лаконичное донесение Мюллера.

– А ну-ка, еще раз! – попросил Ружа.

Вторично прослушав шумы, издаваемые наборным диском, подполковник приказал выключить магнитофон.

– Сколько времени нужно, чтобы установить, какой номер он набирал?

– В наши дни это не проблема, – улыбнулся Ладани, – установим за пять минут.

– Тогда узнай заодно и фамилию абонента, а также адрес!

Ладани подхватил со стола магнитофон и поспешил выполнять задание.

Подполковник потянулся в кресле, потом встал и, подойдя к окну, принялся поливать цветы.

– Разыщи-ка мне судебного следователя, что ведет дело Ковача, – обратился он к Салаи после долгой паузы.

Салаи сел за телефон. В дверь просунулась голова Кларики.

– Только что доложили, – сказала секретарша, – владелец эспрессо вернулся домой. На квартире у него телефона нет. За домом установлено наблюдение.

Ружа кивнул. Салаи подал ему телефонную трубку.

– Говорит подполковник Ружа. Здравия желаю! Хотел бы вас попросить об одной любезности!

– Приказывайте, товарищ подполковник, – послышался голос судебного следователя.

– Приказывать не могу, речь именно о любезности, от которой, однако, зависит очень и очень многое. В связи с делом Ковача…

– Мы все сделаем. Это ведь в наших общих интересах.

– Завтра утром, ровно в половине девятого, нужно позвонить в контору доктора Немеша и сообщить, что…

– Я слушаю.

– …позавчера вечером Пала Ковача пытались отравить. Благодаря экстренной медицинской помощи жизнь его спасена. Покушение так потрясло его, что он решил дать показания, но настаивает на присутствии адвоката. Допрос назначен на половину одиннадцатого. Пусть доктор Немеш подъедет.

Следователь долго молчал.

– Но простите, – удивленно сказал наконец он, – ведь это не соответствует действительности.

– Знаю! Однако мне непременно нужно передать Немешу такое сообщение.

– Трудно… – попытался уклониться следователь.

– А как же общие интересы? – напомнил ему Ружа. – Разумеется, всю ответственность я беру на себя. В том числе и перед Генералом. Успех гарантирую. Если же выйдет осечка, валите все на меня.

– Хорошо, – после паузы решительно сказал следователь. – Я сообщу Немешу. Только ответственность делим поровну.

– Спасибо. До встречи! – Ружа переключил линию и справился по селектору у секретарши: – Кути докладывал?

– У него ничего нового. За адвокатской коллегией наблюдают. Эва Ласло никуда не отлучается. Только работа и дом.

– Не густо, не густо, – разочарованно протянул подполковник.

3

Томас Вольф не находил себе места. На него накатила отчаянная, невыносимая тоска. Весь день и всю ночь он проспал, но, едва рассвело, вскочил как встрепанный и с тех пор не знал, куда себя деть. Он включил радио, нашел музыку и, приглушив звук, сел завтракать.

К полудню содержимое холодильника было полностью уничтожено. От съеденных всухомятку мясных консервов, колбасы, сыра у Вольфа заболел живот. Он придвинул кресло к окну, положил на живот подушку и стал глазеть сквозь занавеску на улицу в надежде хоть чем-то развлечься.

Но в глухом переулке на Пашарете, в районе особняков, в этот ветреный, непогожий день не было даже прохожих.

Наконец Вольф решил: будь что будет, он выйдет из дому и прогуляется до перекрестка. Ведь в округе живет столько красивых женщин, наверняка кто-нибудь подвернется.

Он открыл шкафчик со слюдяными стеклышками, выбрал из богатой коллекции марочных напитков бутылку абрикосовой палинки и как следует приложился к ней. По жилам разлилось приятное тепло, боли в желудке как не бывало. «Раз уж я за границей, нужно знакомиться с достопримечательностями», – подумал он, сделал еще глоток и направился к выходу.

В этот момент зазвонил телефон. Вольф замер на месте. «Взять, не взять? – колебался он. – Может быть, Юнг хочет предупредить меня об опасности? Или это таинственный босс? Но что я ему отвечу? А вдруг милиция? Интересуется, нет ли кого в особняке?»

Телефон умолк. Охота к прогулке у Вольфа пропала. Он подумал, что риск все же слишком велик, и решил лучше что-нибудь почитать.

Порывшись на книжной полке, он снял с нее какой-то художественный альбом, снова устроился у окна и погрузился в созерцание репродукций с обнаженными женскими телами.

Но вот на садовой дорожке показался Юнг. Вольф захлопнул альбом.

– Поесть принесли? – первым делом спросил он У инженера. – Я умял все, что было в доме.

Юнг вывалил из портфеля на стол консервы и полуфабрикаты. Принюхался. Уловил в воздухе запах палинки.

– Полчаса назад кто-то звонил, – сказал Вольф, – я к телефону не подошел.

– И правильно сделали! Надо будет, еще позвонят! – С этими словами инженер положил перед Вольфом газету, раскрытую на странице, где было помещено объявление о розыске Мюллера с его фотографией.

Вольф ошарашенно уставился на газету, потом пробежал глазами объявление.

– Что он наделал, кретин?!

– Вы бы лучше поменьше пили и не устраивали истерик! По-видимому, он сделал то, что ему было приказано. К тому же Мюллер не знает ни имен, ни явок. Я не сказал ему даже номера телефона. Так что, если его поймают, он не сможет нам навредить, разве что сообщит приметы! – Инженер улыбнулся, вспомнив о захороненных парике и усах. – Но приметы им ничего не дадут.

– А что будет со мной? – забеспокоился Вольф. – Через границу теперь комару не перелететь.

– Ничто не вечно, – махнул рукой Юнг. – Поживете пока у меня. Если бы что-то стряслось, Бутон своевременно предупредил бы нас.

Их разговор прервал телефонный звонок. Оба как завороженные уставились на аппарат. Наконец инженер опомнился и снял трубку.

– Бутон! – раздался в трубке механический голос.

– Мак! – ответил Юнг.

У него перехватило дыхание, от волнения он едва ли смог бы выдавить из себя еще хоть слово.

Вольф подкрался к нему, прислушиваясь.

На магнитофоне переключили скорость, и последующий текст прозвучал растянуто, искаженно:

– Ночью наш человек уезжает. Когда он переправится, нам сообщат. До тех пор оставайтесь дома! – Раздался щелчок, на другом конце провода положили трубку.

– Это он был? – полюбопытствовал Вольф.

– Сами слышали! – Юнг, покашливая, задумчиво стоял у телефона.

– Стало быть, все в порядке, – облегченно вздохнул Вольф и, повеселев, добавил: – По крайней мере теперь не придется сидеть одному!

Он снова отхлебнул из бутылки.

– Если не можете обойтись без выпивки, – раздраженно сказал инженер, – пейте хотя бы из стакана!

Глава XIII

1

Салаи съездил в следственную тюрьму, где распорядился, чтобы Мюллера изолировали от остальных заключенных так же надежно, как и Ковача.

Возвращаясь, он встретил в коридоре Ладани, и они вместе вошли в кабинет Ружи.

– Вот вам магнитофон, а вот и номер телефона, – положил он на стол подполковника аппарат и записку. – Телефон установлен в центре, по улице Вешшелени, второй этаж, квартира два.

– Ты гений! – восторженно воскликнул Ружа.

– Мы также установили, что квартира сдается, – продолжал капитан, – но последние пять месяцев в ней никто не живет. Владелец квартиры появляется редко. Вход не с галереи, а с лестничной площадки.

– Отлично, – вставил Салаи.

– Это все ты узнал из магнитофона? – удивился Ружа.

– Люди добрые помогли, – скромно сказал Ладани. – Разузнали даже, что владелец живет на улице Напхедь, в Буде, в настоящее время он дома, но телефона там у него нет.

– Салаи, – распорядился Ружа, – пошли ребят за владельцем квартиры. Пусть привезут его на улицу Вешшелени. С ключами. Остановятся неподалеку от дома и подождут нас. Действуй!

Салаи вышел из кабинета.

– Клари, – попросил подполковник секретаршу, – свяжите меня с Кути! – Потом, повернувшись к Ладани, спросил: – В квартире сейчас никого?

– Никого. Мы проверили. Я оставил наблюдателей. Если кто появится, они тут же нам сообщат.

– Товарищ Кути у телефона! – сказала Кларика.

Ружа схватил трубку:

– Доложи обстановку на постах!

– Адвокат только что вышел из конторы. За ним следят. Помощники адвоката на месте.

– Что на втором?

– Эва вернулась с работы.

– Берегите ее как зеницу ока! – прокричал Ружа и снова позвал секретаршу: – Клари!

– Ну и денек сегодня! – заглянула она в кабинет. – Я вас слушаю.

– Свяжитесь с третьим постом, узнайте, что поделывает хозяин эспрессо.

– Недавно докладывали: сидит дома.

– Путь берут его. Только без шума! – Ему пришла в голову какая-то идея. – Салаи, – сказал он только что вернувшемуся капитану, – как ты думаешь, не представить ли этого кондитера Ковачу?

– Не думаю, чтобы они были знакомы. Агентура у них разветвленная и тщательно законспирированная…

– Была, братец! Была! – сказал Ружа и поглядел на часы. – Как только сообщат, что владельца квартиры привезли на Вешшелени, поедем туда. Ты с нами, Ладани, ты нам понадобишься.

Ладани шутливо прищелкнул каблуками.

– А пока, – оглянулся Ружа на Кларику, – не выпить ли нам по чашечке кофе?

2

Антал Сикра, владелец квартиры на улице Вешшелени, за последние годы успел провернуть столько разного рода махинаций, что никак не мог сообразить, по какому поводу к нему явились следователи.

Он имел патент на окраску тканей. Закупал огромные партии теннисных маек и штамповал на груди или на спине, а иногда и с обеих сторон виды города, тексты, картинки. Где и как он делал закупки, никто не знал, как не знало налоговое управление и реальных его доходов, не знало, на какие деньги куплены, кроме квартиры на улице Вешшелени, еще и будайская вилла, дача на Балатоне, «вольво» и «мерседес», драгоценности, шубы и стильная мебель.

Он относился к той категории людей, которые искренне убеждены, что если бы они жили в Америке, то составили бы серьезную конкуренцию Рокфеллерам, Ротшильдам и компании «Дженерал моторс». Но все же в Америку или еще куда за кордон почему-то не едут, а сидят себе дома и злопыхательствуют. «Да знаете ли вы, как живут там рабочие?» – приговаривают они. «А сколько там зарабатывает начинающий педагог, слыхали?» – спрашивают они у приятелей своих детей. «Вы и представить не можете, чего мы могли бы добиться, будь у нас настоящая демократия!» – оплакивают они гениальные свои способности, сидя на выложенном кафельной плиткой бордюре личного бассейна. Но в один прекрасный день появляется налоговый инспектор, народный контроль или милиция, и наш гениальный знакомый, заикаясь, бормочет: «Да ведь я еще в 1947-м голосовал за коммунистов!»

У подполковника с Сикрой разговор был короткий. Он посадил его рядом в машину и сразу взял быка за рога.

– Пять месяцев назад вы сдали квартиру! Все верно?

– Знаете, это было так… – залепетал Сикра.

– Меня интересует не то, что было, а то, что есть! Вы заявили об этом куда полагается?

– О, тогда я еще не знал, как это делается.

– Но знали, что если будете сдавать втихую, то можно обойтись без уплаты налога!

– Что вы, что вы, я не собирался ничего скрывать.

– Но и открывать тоже не собирались. По закону, вы должны быть наказаны. Ну об этом потом. А сейчас я хотел бы осмотреть квартиру. Не возражаете?

– Разумеется, нет, – с готовностью отозвался Сикра, – напротив, я даже рад.

– Чему? – удивился Ружа.

– Вы увидите, в каких скромных условиях мы живем.

Следователь, доставивший Сикру из роскошной виллы на улице Напхедь, чуть было не расхохотался.

– Пожалуй, это будет интересно, – согласился Ружа. – Давайте ключи.

– Извольте. Это от нижнего замка, а это от верхнего.

– Других ключей нет?

– Вторая пара у квартиранта.

На лице подполковника напряглись желваки.

– Кто такой? – спросил он с деланным равнодушием.

– Георг Джонсон, – поспешно, все тем же предупредительным тоном ответил владелец квартиры.

– Откуда вы его знаете? – набросился на него Ружа.

– Я его видел всего раз, когда мы уславливались о цене. Первого числа каждого месяца он присылает деньги.

– В долларах?

– В долларах, – пробормотал перепуганный Сикра.

Ружа повернулся к следователю:

– Отвезите его, и пусть он даст исчерпывающие показания. Понятно?! В помощь себе возьмите нескольких ревизоров.

3

Двое следователей вошли первыми, за ними в квартиру ступил подполковник, потом Салаи и Ладани. Света не зажигали. Прикрыв за собой дверь, прошли в глубь квартиры, освещая путь фонариками. Следователи держали в руках револьверы.

Воздух был спертый, пахло пылью, где-то капала из крана вода.

В прихожей они заметили громоздкий белый двустворчатый шкаф. Пока следователи осматривали ванную и туалет, Салаи заглянул в него. В шкафу навалом лежали узлы и пакеты.

– У них родственники в Америке, – сказал старший лейтенант, изучив содержимое одного из пакетов. – Они сюда сваливают тряпье, которое получают с Запада.

Небогатая обстановка гостиной, по-видимому, была куплена еще в пятидесятых годах. Стулья и кресла на алюминиевых ножках, когда-то окрашенные в зеленый цвет, покрывал толстый слой пыли. На стене в массивной лакированной раме висела аляповатая картина – натюрморт с цветами, насколько можно было установить сквозь грязное стекло. Вторая комната, размером поменьше, была совершенно пуста. С потемневшего потолка вместо люстры сиротливо свисали концы проводки.

– Здесь явно никто не живет, – сказал Ружа. – Квартирант, будь то Георг Джонсон или кто другой, заглядывает сюда разве что на короткое время.

На дряхлом комоде стояла пишущая машинка. Ружа вырвал листок из блокнота и подал его Салаи:

– Отпечатай несколько раз слова «Мак» и «Бутон» и срочно отправь экспертам, пусть сличат со шрифтом на записках, которые мы нашли в сигаретах.

Ладани осветил фонарем низкий столик. На нем стоял телефон с подключенным к нему автоответчиком. Рядом лежал маленький магнитофон.

– Посвети-ка получше, – попросил Ружа. Он склонился над столиком. – Этот прибор отвечал владельцу эспрессо. Проверь, сохранился ли текст.

– Тут нет ни пылинки, – вставил Салаи. – Видимо, нет и отпечатков. Тщательно вытирают.

– Или в перчатках работают, как я в данный момент, – сказал Ладани.

Он включил магнитофон, но из него доносился лишь шорох перекручивающейся пленки.

– Спустись и набери из машины номер, – велел Ружа Салаи. – Только не вздумай что-нибудь говорить.

Он прошелся по комнате.

Вскоре зазвонил телефон. После второго звонка включился автоответчик:

– Абонента нет дома. Все, что вы захотите ему передать, будет записано на магнитофон.

Послышался щелчок: это Салаи положил трубку, и автоответчик отключился.

– Можно идти, – сказал Ружа. – Здесь нам пока делать нечего.

Ладани поставил пленку магнитофона в исходное положение, и они двинулись к выходу.

Заперев дверь, подполковник протянул ему ключи:

– Завтра утром я хотел бы из своего кабинета слышать каждое слово, произносимое в этой квартире!

– К полуночи сделаем, – пообещал Ладани. – Сможешь услышать даже шорохи привидений!

Спустившись, Ружа направился не на улицу, а во двор.

Желтые плитки, которыми был вымощен двор, дышали холодной сыростью. Из окна привратницкой лился голубоватый свет телевизора. Напротив, в квартире с опущенными плотными шторами, кто-то тихонько играл на рояле. «Гайдн», – прислушавшись, определил Ружа.

Он обошел двор, заглядывая в подвальные окна, осматривая углы и ведущие к квартирам первого этажа ступеньки, и вернулся к машине.

– Ну и проголодался же я, – пожаловался он старшему лейтенанту.

– Сейчас бы тарелочку фасолевого супа! – со стоном вырвалось из груди Салаи.

– Я не против, – согласился Ружа. – Одна группа пусть останется здесь. Салаи, объясни им, что нужно делать. Остальные свободны. Ладани! Ты поедешь с нами.

Он сел в машину. Проехав по улице Вешшелени, черная «волга» свернула на бульвар Танач.

Через минуту капитан Кути с величайшей радостью принял по радиотелефону приглашение шефа на очередной фасолевый суп.