Текст книги "Немое досье"

Автор книги: Габор Йожеф

Соавторы: Дёрдь Фалуш
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

5

– След, Тиги! След!

Собака встала передними лапами на коврик под сиденьем водителя и обнюхала педали.

– Ищи! – скомандовал ей проводник, младший сержант в штатском.

Выпрыгнув из машины, овчарка походила вокруг, отыскала среди множества прочих следы Юнга и, увлекая за собой сержанта, рванулась к шоссе.

– Ищи, Тиги! Вперед! Ай, умница! – подбадривал ее проводник.

Собака бежала по кустам вдоль шоссе. Метров через двести она остановилась, подошла к кювету, принюхалась и побежала дальше уже по дороге. Но вскоре села на обочине и оглянулась на проводника.

– След оборвался! – сказал сержант. – Умница, Тиги! Молодчина! – погладил он овчарку.

– Может, и умница, – проговорил запыхавшийся следователь, – только не нашла ничего!

– Нашла! – улыбнулся Ружа. – Автобусную остановку. – Он взял из рук следователя фонарь и посветил на столб с синей табличкой автобусного расписания. – Тут он сел в автобус и уехал в город.

– Но мы проверяли у него документы не здесь. И не там, где сейчас машина, – сказал старший автоинспектор, обмахивая фуражкой раскрасневшееся после бега лицо. – Мы его на стоянке застигли, около бензоколонки. Он как раз выходил из лесу.

– Идемте туда! – решил Ружа. – А вы двое, – обратился он к рядовому милиции и эксперту, – доставьте пока машину в город. Ключ-то найдется?

– Что за вопрос! – укоризненно покачал головой парень-эксперт.

Все рассмеялись.

На стоянке собака без труда отыскала след. Пришлось снова бежать за нею, сперва по тропке, потом по кустарнику. Продравшись через него, собака неожиданно остановилась у дерева и залаяла, прыгая на ствол.

Посветив фонарями, они заметили дупло. Следователь пошарил в нем рукой.

– Ничего нет! – сказал он.

– Разумеется, ничего, – повернул подполковник назад. – По шпионскому правилу, – объяснил он идущему рядом инспектору, – тайник следует опорожнять немедленно, как только в него положили то, что хотят передать. – Он повернулся к следователю: – Нужно установить здесь постоянное наблюдение. Я пришлю людей, а пока останьтесь здесь вместе с инспектором. Только машину отгоните подальше.

Ружа связался по телефону с Кларикой.

– Я закончил. Выезжаю, – коротко сказал он.

Но у секретарши было что ему сообщить.

– Звонила в «Интерконтиненталь». Георг Джонсон у них не проживает. И вообще, за последние месяцы постояльцев с такой фамилией не было.

– Так я и думал! – Подполковник сделал паузу и добавил: – А теперь отправляйтесь домой и как следует выспитесь!

– А вы?

– Можете быть спокойны, – проворчал Ружа. – Я тоже посплю. Если усну, разумеется. Так набегался по кустам, что на ногах не стою от усталости.

Клари хотела было предложить шефу какое-нибудь хорошее снотворное, но вспомнила, как в ответ на подобные советы уже не раз нарывалась на оскорбительное: «Пусть их пьют старушенции вроде вас!», и потому ограничилась пожеланием:

– Спокойной ночи, товарищ подполковник.

Глава IX

1

Иштван Кути оглянулся по сторонам: на улице Лео Франкеля в этот ранний час еще не было ни души. Он прошмыгнул в вагончик дорожно-ремонтной службы.

– Бритва есть, братцы? – спросил он, ощупывая заросшие щеки.

Парень со стрижкой ежиком протянул ему электробритву на батарейках и лосьон для бритья.

– Можем налить горячего чая. И вода теплая есть, если хочешь – умойся.

– Ну и круги у тебя под глазами, – сочувственно посмотрел на Кути рыжеволосый. – Будто только что двойню родил!

Не реагируя на замечание, тот старательно водил бритвой по подбородку.

– Ну, как результаты? Узнали хоть что-нибудь? – полюбопытствовал стриженый.

– Какие там результаты, старик! – наконец кончил бриться Кути и скинул рубашку. – В пяти местах выставлено наблюдение: здесь, у квартиры Ковача, у адвоката и двух его сотрудников, – сказал он, склоняясь над тазиком для умывания. – Всю ночь носился от поста к посту, контролировал, инструктировал, вразумлял, развлекал. С ног валюсь от усталости. А результатов нет… Может, у вас и поесть найдется?

К тому времени, как он умылся и перекусил, улица оживилась. Капитан обошел машины наблюдателей, обмениваясь со следователями словом-другим, и влился в поток утренних пешеходов.

– Здравствуйте! Здравствуйте! – услышал он из окна высокого первого этажа радостные голоса двух старушек привратниц.

Кути любезно ответил на приветствия и хотел было двинуться дальше, но престарелые дамы явно жаждали сообщить ему нечто важное.

– Тут у нас по соседству, в девяносто восьмом, проживает еще одна штучка вроде той, у которой вчера был обыск, – перегнувшись через подоконник, зашептала Оршика. – Надо бы и ее проверить! Правда, она гораздо старше. И сын у нее совсем взрослый.

Кути смотрел на них, не зная, что и ответить.

– А вот и Эва! – кивнула Катица в сторону подворотни.

Оставив старушек, капитан устремился за девушкой, которая вышла из дому и, обгоняя спешащих на работу взрослых и шумные стайки школьников, огибая грузовики, стоящие на разгрузке у магазинов, быстро зашагала к трамвайной остановке. Кути с трудом поспевал за нею.

Неожиданно в конце улицы показалась машина и с бешеной скоростью помчалась навстречу людскому потоку. Взрослые и дети в страхе разбегались с проезжей части. Какой-то мужчина в последний момент буквально выхватил из-под колес замешкавшегося мальчугана. Грузчики бросили работу и, разинув от изумления рты, смотрели на сумасшедшего лихача.

Остановилась и Эва Ласло. Одной ногой она ступила уже на мостовую, собираясь перейти улицу, но, завидев автомобиль, испуганно попятилась.

Водитель резко взял в сторону и с разгону въехал на тротуар. В мгновение ока смекнув, за кем он охотится, Кути бросился к девушке и чудом успел оттолкнуть ее за дерево.

Машину занесло, она едва не перевернулась, но водитель все же овладел управлением и помчался дальше. Первым из наблюдателей опомнился шофер «вартбурга» и ринулся было в погоню, но опоздал: люди высыпали на проезжую часть, потрясая в воздухе кулаками и посылая вслед хулигану проклятия. «Вартбург», сигналя, пытался пробиться сквозь них, однако вскоре вынужден был повернуть назад.

– Ну и дела! – с трудом приходя в себя, сказал Кути дрожащей девушке.

– Мне страшно! – в отчаянии воскликнула она сквозь слезы. – Я сойду с ума! Что я им сделала, чтобы меня убивать?!

– Успокойтесь, – неловко утешал ее Кути, вытирая платком взмокший лоб. – Как видите, обошлось и на этот раз. Мы вас охраняем! – Он махнул водителю «вартбурга». – Сейчас вас отвезут на работу, и вот этот симпатичный молодой человек, – показал он на сидевшего рядом с водителем следователя, – останется с вами.

Проводив Эву Ласло, Кути с облегчением перевел дыхание, но не успел он еще раз вытереть пот со лба, как кто-то дернул его за рукав. Он оглянулся. За спиной у него стояла Катица, младшая из сестер-привратниц.

– XX 37–10! – сообщила она номер машины, пытавшейся совершить наезд. – Вот только не знаю, какой она была марки.

– «Жигули-комби»! – сказал капитан.

– А сидел в ней тот второй почтальон! – выпалила старушка.

– Не может быть! – поразился Кути.

– Да, да, мы узнали его! – И в один голос с Оршикой воскликнула: – Молодой почтальон! Хотя на сей раз он был без униформы.

Кути почувствовал прилив нежности к старушкам. Только теперь ему наконец пришло в голову, что, если когда-нибудь он все же напишет свой главный роман, они непременно будут в нем фигурировать.

Капитан подошел к машине и связался по радиотелефону с Ружей.

– Шеф, – доложил он, – в семь тридцать две, используя автомобиль «жигули-комби» с номерным знаком XX 37–10, они попытались убрать Эву Ласло.

– Началось! – тяжело вздохнул Ружа.

– Да как! – откликнулся Кути. – Они действуют, будто чикагские гангстеры!

Ружа молчал.

– Верно ты говоришь, – наконец проронил он. Кути чувствовал по тону шефа, что он размышляет. – Как раз это мне и не нравится. Чикагские методы. Чересчур примитивно. В час пик у нас обычно работают карманники, а не убийцы. Ну да ладно, там видно будет. Во всяком случае, я сейчас же проверю, кто владелец «жигулей» XX 37–10.

– Почтальон! Тот самый! – сообщил ему Кути.

2

Хотя Золтана Салаи в караульном помещении ждала свежая постель, ночь он провел не смыкая глаз, устроившись в конце коридора в деревянном кресле.

То и дело он вставал и, подойдя к камере Пала Ковача, заглядывал в глазок. Тот спал сном праведника.

– Бывалые спят спокойно, – прошептал дежурный офицер, остановившись после обхода постов у кресла Салаи. – Новички, что по первому разу попались, те психуют. Сидят на койке или мечутся, как в горячке, а то и плачут.

После подъема Салаи обождал, пока произведут уборку, раздадут завтрак, назначат людей на хозяйственные работы, и, только убедившись, что Ковач, который за все это время не обменялся ни с кем ни словом, вновь заперт в камере, отправился в контору начальника следственной тюрьмы. Он решил позвонить Руже: доложить, что ночь миновала без приключений.

Секретарша начальника, знавшая, кто такой Салаи, предложила ему выпить кофе.

– Сейчас будет готов, – сказала она. – А пока, если хотите, можете просмотреть сводку происшествий. Своему шефу я подаю ее вместе с кофе.

Салаи облокотился на стол.

– Бывают дни, – философично заметил он, – когда вместо кофе впору подавать к ней успокаивающие пилюли.

И углубился в сводку:

«Городское управление внутренних дел Беренькута заключило под стражу и начало следствие по делу Иштвана Домоша, 1931 г. р., и Имре Печковича, 1937 г. р., ранее судимых жителей Будапешта, которые, вскрыв стену, проникли в 23 ч. 15 мин. в помещение местного кооперативного магазина и похитили несколько радиоприемников, магнитофонов и прочие товары длительного пользования. Имеется подозрение, что подобные преступления совершались ими и в других населенных пунктах страны».

«Габор Шёрёш, 1947 г. р., водитель самосвала, на 12-м километре шоссе между Сигетхазой и Рончошом совершил наезд со смертельным исходом на Лайоша Хармата, 64 лет, жителя Рончоша, пенсионера, передвигавшегося на велосипеде с незажженной фарой. Ведется расследование».

«Пауль Мюллер, 1938 г. р., иностранный подданный, в 20 ч. 20 мин. учинил скандал в ресторане гостиницы „Надьсалло“. Допускал высказывания, оскорбляющие наш государственный и общественный строй. Совершил нападение на милицейский патруль, пытавшийся пресечь его действия. Произведено заключение под стражу».

«Исмаил Таваридж, 1950 г. р., иностранный подданный, в промежутке между 22 ч. 30 мин. и 23 ч. 00 мин. в состоянии алкогольного опьянения угнал на Балатоне лодку, принадлежащую отелю „Серебряный жемчуг“, и утонул во время шторма. Тело обнаружено милицейским патрулем у балатонфюредского мола. Ведется расследование».

– Вам сколько сахара? – отвлекла его от чтения сводки секретарша.

Салаи поднял два пальца и, повернувшись к телефону, стал набирать номер шефа.

3

– Ну и бумаг у вас! – пошутил Ружа, завидев в дверях кабинета Кларику со стопкой папок в руках.

– Да уж, задали вы мне работу! – ответила она, останавливаясь у стола.

Кларика выглядела свежей и бодрой, как будто вовсе не она накануне вернулась домой глубоко за полночь.

– Вот сведения о машине XX 37–10, – положила секретарша одну из папок на письменный стол подполковника. – Вчера вечером ее взял напрокат Георг Джонсон. На пункт проката прибыл пешком. Просил на три дня. Оплатил долларами.

– После чего скоропостижно скончался, оставив машину в наследство почтальону, – пробормотал Ружа, не зная, как недалек он был от истины.

– Почтальон пересек границу в Хедешхаломе три дня назад, – положила секретарша на стол начальника следующее досье.

– Браво! – воскликнул Ружа.

– Прибыл под именем Томаса Вольфа, – продолжала Кларика. – Нигде не прописан.

– И не будет прописываться, если чутье мне не изменяет! Но все-таки хорошо, что мы кое-что о нем разузнали. – Он рассматривал фотографию, приложенную к прошению о визе. – Эту тоже размножить и распространить! Не забудьте о Даниэле. Эта лучше, чем та, что мы им послали. Что еще?

– Сводка происшествий. Один иностранец напился и утонул в Балатоне. Другой, некий Пауль Мюллер, устроил скандал в гостинице, поносил все на свете, набросился на милиционеров.

– Он был пьян?

– Не сказано.

– Что это, провокация? Кого провоцировал? И зачем?

Клари пожала плечами.

– Получит год, не более! Или отделается высылкой из страны, – прикидывал будущий приговор подполковник. – Странно: приехать в социалистическую страну для того, чтобы поносить социализм? Он что, ненормальный? – Ружа на минуту задумался. – Или, может быть, даже очень нормальный! Как вы думаете?

– Если он вас интересует, я могу посмотреть, нет ли его у нас в картотеке.

– Да, будьте любезны. И узнайте, был ли он пьян.

Зазвонил телефон.

– Ружа слушает.

– Говорит Салаи!

– Что нового, Золтан?

– С Ковачем все в порядке.

– Следи за ним в оба. Похоже, они начали свою игру. Нынче утром Эва Ласло едва не стала жертвой автомобильной катастрофы. Наезд пытался совершить молодой почтальон. Мы узнали, что зовут его Томас Вольф, прибыл в страну три дня назад через Хедешхалом.

– Когда прибыл?

– Что значит – когда? Я сказал: три дня назад!

– Прошу прощения, шеф, – смущенно оправдывался Салаи.

Ружа тут же пожалел, что повысил голос. Затыкать подчиненным рот было не в его правилах. Он догадался, что старший лейтенант переспросил его не случайно.

– А в чем дело? Что ты хотел сказать, Золи? – ободряющим тоном спросил он.

– Да вроде бы ничего особенного, – неуверенно начал Салаи. – Я тут в конторе начальника заглянул в сводку происшествий. Там фигурирует некий Пауль Мюллер.

– Мы только что говорили о нем с Кларикой. Ну и что?

– Не знаю. Странный случай. Я звонил Даниэлу. Узнал, что Мюллер тоже три дня назад пересек границу и тоже у Хедешхалома.

– Вот так да! – поразился Ружа. – Молодец, что навел справки. Хотя, – добавил он осторожно, – этим поездом прибыло человек восемьсот.

– Но из них семьсот девяносто восемь не устраивали никаких скандалов. Лишь эти двое.

– Это верно.

– В главном управлении будапештской милиции мне сообщили, что Мюллер вчера был абсолютно трезв. Я спросил, что с ним делать будут? Как – что? – говорят. – Допросим и после обеда отправим в предварительное заключение.

Ружу бросило в жар.

– У камеры Ковача выставь охрану, а сам жми сюда! – В голосе подполковника, обычно бесстрастном, звучали теплые нотки: – Золи, братец, ты еще слушаешь? Поздравляю тебя! Я тобой горжусь!

4

– Итак, к вечеру в следственную тюрьму будет доставлен Пауль Мюллер, который, как ты полагаешь, затеял вчерашний скандал с единственной целью – подобраться поближе к Ковачу, – резюмировал Ружа.

– Я в этом уверен, – решительно кивнул Салаи.

– Ничего не скажешь, – рассуждал далее Ружа, – наши процедурные правила они знают досконально. Но, как бы то ни было, лисицу заметил ты, значит, тебе и ведать, куда она путь держит.

– В курятник, – лаконично ответил Салаи.

Подполковник рассмеялся:

– В таком случае лисице нужно помочь. Откроем перед бедняжкой дверку курятника. Позаботься, чтобы Мюллера назначили дежурным, и пусть поручат ему работу на этаже, где находится Ковач.

– Опасно!

– Риск – благородное дело. Но ты, разумеется, не должен спускать с них глаз. Получишь подкрепление. Вот фотография Мюллера. Хорошо, успели размножить, – весело сказал Ружа.

Салаи протянул руку за фотографией и тут заметил на столе подполковника пачку «пэл-мэла».

– Ты что, закурил? – удивился он.

– Нашел на горе Сабадшаг, в пустой машине, – ответил Ружа и рассказал о своем ночном приключении. – Исследовали в лаборатории, никаких следов.

Салаи уставился на сигареты, будто удав на кролика. Взял пачку в руки, покрутил, положил на стол, но глаз с нее не спускал.

– Что с тобой? – спросил Ружа. – Уж не хочешь ли закурить?

Салаи скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула.

– Знаешь, кто курит такие?

– Кому денег не жаль, – предположил Ружа.

– Видимо, доктору Немешу, нашему адвокату, их не жаль.

Ружа воззрился на сигареты.

– Во время свидания он угощал такой сигаретой Ковача, – продолжал Салаи. – И мне предлагал.

Подполковник долго молчал.

– Есть еще какие-нибудь сюрпризы или все на сегодня? – спросил он наконец.

– Не исключено, что будут, – вполне серьезно ответил Салаи. – Сегодня или, быть может, завтра. Если ты дашь мне эту пачку сигарет.

– Забирай! – махнул рукой Ружа.

Оставшись один, он попытался осмыслить факты. Беспризорный «остин», пачка «пэл-мэла» под сиденьем, пустой тайник в лесу, д-р Немеш, угощающий сигаретами бессловесного Ковача, покушение на жизнь Эвы Ласло и провокация Пауля Мюллера – все это, как догадывался подполковник, было каким-то образом связано, но логика этой связи оставалась ему неясной.

Глава X

1

В Буде, в одном из глухих переулков Пашарета, куда не доносился шум автобусов, под сенью деревьев скрывался неказистый с виду особнячок. По сведениям соседей, принадлежал он какому-то венгру, живущему за границей. И в самом деле, иногда в нем появлялся пожилой мужчина – владелец, как полагали некоторые. Однако в последнее время – соседи, будь они повнимательней, могли бы это заметить – вокруг особнячка мелькали люди помоложе, причем передвигались они, за исключением Георга Юнга, с большой осторожностью.

Вот и Томас Вольф через час после покушения проскользнул в дом тихо, как мышь. Взятые напрокат «жигули» он оставил в переулке неподалеку от площади Москвы и добрался сюда на автобусе.

– Машин на эту операцию не напасешься, – криво усмехнулся он, глядя на Юнга. – За неполных два дня бросаем уже вторую.

Юнг молчал, поглядывая на часы. Было половина десятого.

Они сидели в гостиной у телефонного столика, погрузившись в огромные кресла. Сквозь густую тюлевую занавеску видна была утренняя улица и полукруглая терраса с резными столбиками. В комнате стоял приятный полумрак. Правый от двери угол ее занимал большой концертный рояль. В горке и двустворчатом, готического стиля серванте со слюдяными стеклами в свинцовых переплетах сверкали хрустальные вазы, серебро, бутылки с напитками и множество граненых фужеров.

– Сколько на ваших? – нервно спросил Юнг.

– Тридцать две минуты десятого.

– Значит, уже не позвонит, – поднялся Юнг. – Или разве что вечером. – Он взял с рояля портфель. – Сидите тихо и не показывайтесь на улице. Вас и так слишком многие видели.

– Если бы вы прислали мне девочку, – сказал Вольф, – я пообещал бы вам даже в окно не выглядывать.

Юнг пропустил его слова мимо ушей.

– Без моего приказа вы не можете покидать этот дом. Мы не вправе рисковать. Понятно?

Вольф кивнул и, удобно вытянув ноги, сцепил руки на животе, всем своим видом показывая, что приготовился к затяжному безделью.

В этот момент зазвонил телефон. Вольф вскочил. Юнг медленно положил портфель на рояль. Лицо его застыло от напряжения. Выждав еще два звонка, он осторожно поднес трубку к уху.

– Бутон! – послышался искаженный магнитофоном голос.

– Мак! – отозвался Юнг.

– Наш человек проник внутрь! – сообщил голос. – Если возникнут осложнения, проводим операцию «ноль». Но без меня ничего не предпринимать! Понятно? Слушаю ваше донесение!

– Все ясно! – сдавленным голосом сказал Юнг. – Записка ушла. Сегодня ее передадут по назначению.

Он ждал ответа, но в трубке раздался щелчок, потом частые гудки. Инженер пожал плечами и положил ее на место.

– Кто это был? – поинтересовался Вольф.

– Я не знаком с ним. Единственный, кто его знает, – Ковач!

Юнг взял портфель и вышел из дому.

2

За столом в комнате для свиданий сидел Салаи, напротив него – двое сержантов.

– Не замечали мы ничего подозрительного, – говорил один из них, грузный, усатый мужчина, державшийся уверенно и степенно. – Ну а ежели адвокат просил выйти, я выходил, как положено, и, уж что они там промеж собой делали, не могу знать.

– Разумеется, – сказал Салаи. – Но все же давайте начнем сначала. Только слушайте меня внимательно, – обратился он к грузному сержанту. – Встаньте туда, где вы стояли, когда адвокат был уже в помещении.

Сержант подошел к двери, повернулся кругом и посмотрел на Салаи.

– Я всегда здесь стою, у дверной ручки! – сказал он.

– И в тот раз так стояли?

– В точности, как говорю!

Салаи обратился теперь к другому сержанту – коренастому парню с жилистой шеей.

– А вы сядьте на место Ковача и постарайтесь припомнить весь ход свидания, все до последнего движения. Каждая мелочь может иметь значение… Я буду за адвоката.

Наступила напряженная пауза. Салаи встал и, подражая адвокату, принялся расхаживать по комнате. Вот он резко остановился, сунул руку в карман, вынул пачку «пэл-мэла» и, распечатав, предложил сидящему на месте Ковача сержанту. Потом взял сигарету сам и собрался уже прикурить, как охранник, стоявший у двери, сказал вдруг:

– Не так это было! Сперва адвокат выкурил сигарету, затем достал вторую и, прежде чем прикурить, предложил Ковачу. То есть сначала он мне предложил, а потом попросил разрешения угостить Ковача, и, когда я кивнул, мол, не возражаю, он протянул пачку подзащитному. Он, кстати, всегда так делает.

– Каждого подзащитного угощает такими вот сигаретами?

– По-разному, – неуверенно ответил охранник.

– Я помню, раньше он курил и «симфонию», – вмешался в разговор коренастый. – Угощал меня как-то. Но я «кошут» предпочитаю. Они ароматнее.

– Когда это «раньше»? – допытывался у него Салаи.

– Ну, – сержант сделал неопределенный жест, – давно уж. Когда по делу Фичора здесь бывал. Добился-таки для этого типа пожизненного, хотя все готовы были чем угодно поклясться, что ему не спасти свою шкуру. Словом, около года назад.

Салаи на минуту задумался, потом снова обратился к охраннику у двери:

– Ковач наугад брал сигарету из пачки или же выбирал?

– Не выбирал.

– А что адвокат делал дальше?

– Что он мог делать? Прохаживался, как вот только что товарищ старший лейтенант, говорил, руками размахивал, все уламывал Ковача раскрыть рот.

Салаи снова прошелся по комнате, жестикулируя и время от времени останавливаясь.

– Так он ходил?

– Точно так, – сказал грузный сержант.

– То есть иногда закрывал собой Ковача? Верно?

Охранник замялся и покраснел.

– Ну вот, – осерчал Салаи. – Я ведь вам не экзамен по бдительности устраиваю, а прошу помочь следствию!

– Случались, конечно, моменты, – уже с готовностью заговорил сержант, – но поверьте, товарищ старший лейтенант, я с Ковача глаз не спускал, не мог ему адвокат ничего передать. Даже если бы знак подал, и то я заметил бы!

– Каким образом?

– По глазам Ковача, по выражению лица. Уж поверьте, мы на этом собаку съели. И к тому же они довольно долго были наедине, так что, если адвокату нужно было что-нибудь передать, он спокойно мог это сделать, пока я стоял за дверью.

Салаи растерянно посмотрел на сержантов.

– Ну ладно, – сказал он после некоторого молчания. – Ответьте еще на один вопрос: Ковач докурил сигарету до конца?

– До конца, – кивнул высокий охранник.

– А окурок куда девался?

– Как куда? После свидания дежурный вынес пепельницу. Как обычно.

Салаи, уже готовый поверить, что ошибся в своем предположении, при этих словах оживился:

– Почему не сказали об этом раньше?

– Откуда мне было знать, что вас это интересует! – спокойно ответил охранник.

– Кто дежурил?

– Тридцать девятый.

– Давайте его сюда, – распорядился Салаи. – Вы останьтесь, – махнул он стоявшему у двери сержанту.

За тридцать девятым пошел коренастый.

Арестованный под номером 39 оказался долговязым лысеющим мужчиной на голову выше Салаи, с огромными, как лопаты, ручищами.

– Вы занимаетесь здесь уборкой? – спросил у него старший лейтенант.

– Так точно, гражданин начальник! – вытянулся он.

– Когда выносили пепельницу?

Великан с подозрением покосился на Салаи, почуяв в его вопросе подвох.

– Отвечайте, не бойтесь, – ободрил его старший лейтенант. – Что бы вы ни сказали, вам ничего не будет.

– Осмелюсь доложить, – собрался с духом арестованный, – дня два или три назад.

– В таком случае вы, наверное, помните, что в ней было?

– Помню. Два окурка!

Салаи вытряхнул из пачки сигарету и подал ее долговязому.

– Такие? Взгляните как следует. Если ответите по совести, сможете оставить ее себе.

– Как вам сказать… Один вроде такой был. А другой не совсем.

– А какой же? – удивился Салаи.

– Без этого, как его. Ну, без фильтра.

– Что вы хотите сказать?

– А то, что он был оборван.

– Откуда вы знаете, что его оборвали?

– Вы изволили сказать, – вскинул голову тридцать девятый, – что мне ничего не будет.

– Конечно, не будет. Так что выкладывайте.

– Я его выкурил. Оттуда и знаю, что не было фильтра. Пальцы себе обжег.

Салаи на минуту словно окаменел. Арестованный и сержанты смотрели на него с изумлением.

– Уведите, – сказал он наконец охраннику и вручил тридцать девятому несколько сигарет. – Можете выкурить. Под мою ответственность!

Салаи сломя голову выбежал из комнаты для свиданий. В конторе начальника тюрьмы он схватил телефонную трубку, набрал номер и радостно завопил:

– Кларика! Дайте шефа! Не важно, кто у него!

Когда Ружа ответил, волнение старшего лейтенанта несколько улеглось.

– Я обещал на сегодня сюрприз, товарищ подполковник! – улыбаясь, сказал он и коротко доложил о своем открытии.

– Ты просто гений! – выслушав его, воскликнул Ружа. – Если еще не роздал все сигареты, разорви одну.

– Сию минуту.

Письменный стол в конторе начальника тут же заполнился желтыми нитями табака, обрывками папиросной бумаги и фильтра.

– Ничего не нашел, – разочарованно доложил Салаи через минуту.

– Но это ведь не адвокатские сигареты, – успокоил его подполковник. – Мюллера привезли?

– Нет пока.

– Как привезут, смотри за ним в оба!