Текст книги "Образ человека как основа искусства врачевания - Том I. Анатомия и физиология"

Автор книги: Фридрих Хуземанн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Из этих (только вкратце описанных здесь) экспериментов следует, что семя является не только, как это может показаться, покоящейся органической субстанцией, но что связанное с ним тело образующих сил во время этого кажущегося состояния покоя способно воспринимать воздействия внешнего мира и запоминать их, что затем глубоко сказывается на его дальнейшем развитии.

Представленные выше описания различных видов эфиров помогают нам понять эти факты, ибо когда семя растения перед высадкой в почву подвергают воздействию холода, то есть когда оно приближается к неорганическому состоянию, высшие виды эфиров из него удаляются, и остается только обладающий неорганическими силами жизненный эфир, который тем интенсивнее связывается с семенем. Вследствие охлаждения жизнь в семени достигает наибольшей «разности потенциалов »: приближающаяся к минеральному состоянию твердая органическая субстанция и жизненный эфир.

Если действие охлаждения понимать как повышение «напряжения» в динамике тела образующих сил, то становится понятным такое сильное воздействие весеннего тепла на обработанные холодом семена. Так же можно объяснить ускорение вегетационных процессов весной в северных областях нашего полушария: долгая зима вначале сдерживает образующие силы, тем сильнее они развертываются при отступлении холодов.

В связи с этими исследованиями выяснилось, что на рост влияет также ритм освещенности (фотопериодичность).

Так посредством искусственного продления светового дня во время прорастания можно ускорить время цветения и созревания, а посредством удлинения ночи замедлить его. Однако не все растения реагируют так; есть такие, на которые длинный день и короткая ночь действуют благоприятно («растения длинного дня»), и такие, которые лучше развиваются при коротком дне и долгой ночи («растения короткого дня»). Установлено, что эти свойства связаны с географической широтой исходного места произрастания растений. «Распространенные в наших широтах растения (например, наши злаковые) развиваются преимущественно в период с марта по август, т. е. в период, когда день длиннее, чем ночь. Они ведут себя как растения длинного дня. Растения, родина которых в тропических областях, круглый год находятся под влиянием 12-часового ритма смены дня и ночи. Они почти все ведут себя как растения короткого дня.»

Результаты многочисленных опытов в этой области можно обобщить следующим образом: растение в своем световом организме несет как наследственную предрасположенность отношение к световому ритму, под влиянием которого оно некогда образовалось.

Совершенно неожиданным результатом этих опытов явился факт, что растение для своего развития нуждается не только в свете, но и в темноте. Свет и тьма не обязательно должны ритмически сменять друг друга, как в природе. Необходимое количество темноты (а равно и света) может последовать непрерывно одним промежутком; то есть растение может создать в себе определенный запас света и темноты и в правильной смеси использовать их в процессе роста.

Значение темноты невозможно понять, если ее рассматривать просто как отсутствие света. Но уже Гете рассматривал темноту как самостоятельное качество, и упомянутые исследования поразительным образом подтверждают это воззрение: темнота для растения – это не недостаток, а такая же позитивно действующая сила, как свет.

Если мы примем во внимание вышесказанное о дыхании Земли, то станет понятно воздействие темноты. Ибо вечером химический эфир снова вдыхается Землей, так что с наступлением темноты растение находится исключительно под влиянием химического и жизненного эфиров.

Если растение освещать в течение длительного времени, то будут преобладать световой и тепловой эфиры. Равновесие между эфирными воздействиями будет нарушено, и развитие растения будет затруднено, поскольку химический и жизненный эфиры действуют на вегетативные процессы слишком короткое время. Напротив, свет и тепло превращают растения, занятые своим ростом и размножением, в собственно пищевые и лекарственные растения. Растительный мир – это неотъемлемая основа жизни человека и животного, хотя и кажется, что находится вне связи с ними. «Избыток" жизни вследствие деятельности растительного мира идет на пользу всей Земле, как живому существу. Только в последние годы на эти взаимосвязи стали обращать внимание: хищническая вырубка лесов привела на Земле к уменьшению «поставщиков кислорода», следствием чего явилось увеличение содержания СО₂ в воздухе, поскольку он теперь недостаточно восстанавливается. Сюда же относится увеличение производства двуокиси углерода вследствие усиленного сжигания энергоносителей. Тем временем люди узнали, что даже этот небольшой сдвиг равновесия между кислородом и углекислым газом может изменить весь климат Земли, негативно повлияв тем самым на условия жизни человека и животных. Эти вещи побуждают к целостному рассмотрению Земли.

Для деятельности света содержание в почве кремния или кварца играет большую роль. На значение окиси кремния, как посредника космических световых сил, мы уже указывали (стр. 165). Рудольф Штейнер настойчиво указывал на значение этих отношений для сельского хозяйства, и это подтвердил работающий по его указаниям биологически-динамический способ ведения хозяйства, вообще явившейся живым доказательством правильности и практической применимости представленного выше воззрения на «эфирные образующие силы».[76] 76
  Biologisch-dynamischer Land– und Gartenbau 3 тт., Darmstadt 1973; H. H. Koepf: Landbau, natur– und menschengemai? Stuttgart 1980; Koepf/Pettersson/Schaumann: Biologisch-dynamische Landwirtschaft. Stuttgart 1980; Пфайффер, Э.: «Плодородие Земли» – Калуга 1994.


[Закрыть]

К проблеме витаминов

Зависимость животного и человеческого организмов от растительного царства выражается и в том, что только растение может образовать витамины, а животное и человек черпают их (или их предшественников) из растительного мира. Это связано с упомянутым выше различием между эфирным телом растения и эфирным телом животного или человека. В растениях (не принимая во внимание ядовитые) солнечные силы действуют беспрепятственно, а у животного и особенно у человека они в значительной степени ослаблены и преобразованы действием астрального тела и «Я».

Витамины образуются в растении там, где влияние Солнца особенно сильно, то есть под поверхностью листьев, в семенах и плодах. То, что в арахисовом масле нет, а в корнях[77] 77
  Исключение составляет морковь, которая, как известно, содержит много каротина (провитамина А), который от нее и заимствовал свое имя. Но если исходить не от вещества, но то господствующей в растении динамики, то очевидно, что цвет принадлежит цветочной области. Однако может оказаться, что некоторые растения «пронизываются» цветочным импульсом вплоть до лиственного региона или даже до корня. Тогда там появляется цвет, которого в таком случае соответственно недостает в цветочном регионе. Но в таком сдвиге часто скрытым образом содержится целебный принцип растения. Именно морковь является не только пищевым продуктом, но, вследствие такой динамики, приводящей в конце концов к появлению каротина, она находится на границе с лекарственными средствами. Подробное описание этой динамики можно найти в уже упоминавшейся книге Громана (см. прим. на стр. 19).


[Закрыть] мало витаминов, что коровье молоко летом богаче витамином D, чем зимой, все это указывает на связь витаминов со светом. Витамины – это «хранилища света».

Сегодня понятие «витамины» все более заменяется химическими наименованиями соответствующих субстанций (аскорбиновая кислота вместо витамина С, тиамин или аневрин вместо витамина B₁; ретинол вместо витамина А и т. д. ). Хотя это в принципе и правильно, но вследствие такой смены наименований исчезает общая характеристика этих субстанций, а именно, способность особым образом быть носителем жизни. Химическое наименование означает только то, что это одно вещество из миллионов других. Из названия больше не следует сущность вещества. Смена этих названий (как и многих других) является выражением становящегося все более абстрактым образа мышления, более неспособного постигать реальность. Поэтому мы сознательно сохраняем прежнее понятие «витамины».

Касаясь истории открытия витаминов, упомянем лишь, что с применением очищенного риса, хотя он количественно сохранял свою калорийность, у людей и животных были обнаружены явления недостаточности, неврологические приступы, постепенно переходящие в заболевания. Очевидно, им не хватало особой формы жизни, которая содержалась в кожуре зерна риса и которую считали до этого ненужным балластом. Анализ «балласта» привел к выделению особой азотосодержащей субстанции (Amin), которая, по-видимому, являлась носителем недостающей жизни {Vita), поэтому всю группу жизненно необходимых растительных веществ назвали витаминами. Лишь позже выяснилось, что подавляющее множество витаминов химически не являются аминами.

Итак, витамины являются носителями особых жизненных воздействий, и их нужно принимать с пищей, поскольку высшие организмы не в состоянии образовать их самостоятельно. Ведь, в конечном счете, смысл питания состоит в потреблении жизни, сокрытой в субстанциях. Но поскольку жизнь чрезвычайно многообразна, должно быть ясно, что для ее связи с веществом должно быть множество соответствующих субстанций-носителей.

Жизнь по своему существу – это преобразованный свет. И эта связь со светом отчетливо проявляется у некоторых носителей жизни, а именно, витаминов, что можно проследить вплоть до химической структуры, как это можно показать на примере витамина D.

Образование витаминов первично происходит в растениях и микроорганизмах, хотя, естественно, имеются переходы в животный мир. Только в грудном возрасте при питании материнским молоком человеческий организм осуществляет синтез витамина (В₁ ); однако это возможно не силами самого человеческого организма, но при посредстве определенных бактерий в толстом кишечнике. В более позднем возрасте и при других условиях питания этот синтез оказывается недостаточным или прекращается.

Животные (за малым исключением) могут образовывать в своей печени антицинготный витамин С; т. е. они не нуждаются в поступлении этого вещества. Печень человека этого делать не в состоянии. Для животного организма характерными веществами являются гормоны, образование которых происходит в различных органах; в растительном организме они образовываться не могут. Интересно, что исключением из этого правила является только фолликулярный гормон, который широко распространен в растительном мире и даже может быть получен из каменного угля. Здесь дело касается размножения, которое, как мы уже показали, является характерным процессом эфирного тела. Поэтому понятно, что как раз в этой сфере также и растение образует необходимые вещества. Здесь невозможно дать подробное представление витаминов, поэтому ограничимся рассмотрением только принципиальных вопросов.

Витамин А в человеческом организме образуется из своего растительного предшественника – каротина. Каротины – это широко распространенные в растительном мире красители оранжевого или желтого цвета, которые образуются в растении наряду с хлорофиллом. Они являются, так сказать, всеобщим «растительным жизненным веществом». В организме человека каротин превращается в витамин А. Для этого нужен тироксин, продукт, вырабатываемый щитовидной железой.

Мы рассматривали печень как центральный орган эфирного тела в водном организме, а щитовидную железу как исходный пункт астральных влияний в водном организме. Образованное растительным эфирным телом вещество в печени поднимается на ступень человеческого эфирного тела, причем участие щитовидной железы показывает, что для высших организмов необходим для этого определенный процесс распада, который осуществляет астральное тело при посредстве щитовидной железы. Этот легкий процесс распада является в определенной мере процессом созревания, что проявляется вплоть до химической структуры, поскольку один моль каротина расщепляется на два моля витамина А. Только последний может служить по своему назначению (само назначение полностью связано с синтезом). Поэтому в организме человека витамин А больше всего содержится в печени, особенно при беременности. Но и вообще организм женщины более богат витамином А, чем организм мужчины, что согласуется с нашим утверждением, что у женщины эфирное тело преобладает над физическим.

Жизнь связана с водой. Эфирное тело нуждается в воде для построения живой субстанции. Всякое построение телесной субстанции происходит вначале с присоединением воды. Инструментом эфирного тела для живой организации воды является витамин А. Когда в организме не хватает витамина А, это проявляется в том, что водный организм сморщивается, он от периферии тела отступает внутрь; периферия высыхает, начинает преобладать процесс эпителизации.

Так, при недостатке витамина А наблюдается тенденция к эпидермизации конъюнктивы, разрастанию эпителия роговицы и, наконец, замутнение и сухость глаз вообще (ксерофтальмия). На коже также отмечается снижение влажности, отчего происходит сильное ороговение и пигментация, что в кишечнике может привести к нарушению резорбции. Слизистая носа и органов дыхания изменяется в ту же сторону, появляется такой же эпидермис, как на губах, страдает обоняние, хрипота и бронхит становятся хроническими.

На зубах увеличивается производство эмали и цемента, то есть процесс минерализации начинает преобладать над жизненным процессом. Появляются камни в мочевом пузыре и почках, возникающие в почечных лоханках вследствие тенденции к минерализации.

Такое общее ослабление эфирного тела в водном организме, вследствие, например, одностороннего питания и происходящего отсюда недостатка витамина А, влияет и на железы, прежде всего, периферические: нарушается функция слезных, сальных и потовых желез, железы желудка производят недостаточно соляной кислоты. Также дегенерируют половые железы, что ведет к понижению полового влечения, прекращению менструации и к бесплодию. Наконец, появляются дегенеративные явления в нервной системе. Не требуется доказывать, что такой поврежденный организм легче подвержен инфекции.

Менее понятен тот факт, что сетчатка оказывается органом, в процентном отношении самым богатым витамином А. Он составляет здесь основу для зрительного пигмента, который разрушается в ходе зрительного процесса, но сразу же восстанавливается из витамина А. Таким образом, разрушение в ходе нервного процесса организм сопровождает жизненным процессом, вернее, взаимоотношения между зрительным пигментом и витамином А являются выражением того, что высшая жизнь, к которой относится также деятельность органов чувств, может развиваться только на основе процессов распада, о чем неоднократно было сказано. Это «разрушение» должно быть немедленно скомпенсировано, что и осуществляется посредством витамина А.

Глаз, который, в сущности, является далеко выдвинутой и удаленной от места своего зарождения частью мозга, должен был бы скоро разрушиться под действием света, если бы он постоянно не подвергался целебному воздействию эфирного тела.

Отсюда понятно, что при недостаточном обеспечении организма витамином А как первый симптом выступает ослабление зрения в виде «куриной слепоты». Ибо зрение, как и любое чувственное восприятие, основано на переживании контрастов. Если эфирное тело (которое, как мы видели, может быть также названо «световым телом») вследствие недостатка витамина А недостаточно связано с физической организацией, то не образуется достаточно сильного противообраза, что поначалу становится заметным лишь при слабом световом впечатлении в сумерках.

Обобщая, можно сказать, что витамин А действует там, где организм должен вновь создавать жизнь, например, в печени, железах, половой системе. Затем там, где организм конфронтирует с процессами отмирания, в коже, в глазу (сетчатка), словом, везде, где нужно оживлять мертвое. Это, собственно говоря, «начальная» функция, которая направлена на создание и поддержание биологической жизни.

Выше было сказано, что это является задачей теплового и светового эфиров, действие которых и лежит в основе витамина А. С этой точки зрения интерес представляет следующий факт: мы упоминали, что печень богата витамином А, особенно им богата печень полярных животных, таких как полярный медведь и песец. Поэтому они считаются «ядовитыми », поскольку при их употреблении высокое содержание витамина А может привести к нарушениям, что выражается в симптомах, прямо противоположных симптомам недостаточности. Образ жизни этих животных, холод и недостаток света, требуют соответствующих внутренних качеств жизни, т. е. теплового и светового эфира. (Конечно, эти животные не могут сами образовывать в таких количествах витамин А, но они усваивают его с пищей, имея способность селективно его накапливать, что необходимо в их среде обитания).

Действие витамина D прямо противоположно действию витамина А, этот витамин переводит живую водную субстанцию в минеральное состояние. Его главная функция состоит в минерализации (обызвествлении) костных тканей и поэтому он важен для здорового образования костей, особенно для их твердости. Как и витамин А, витамин D образуется из недейственного провитамина, в данном случае из 7-дегидрохолестерина. В отличие от каротина, провитамина А, провитамин D, как производное холестерина, представляет собой привычное для тела вещество, продукт особого превращения холестерина, а также гормон (подобный кортизону и половым гормонам, с которыми он очень близок). Поэтому сегодня оспаривается принадлежность витамина D к числу витаминов. Однако в такой упрощенной форме это не обосновано. А именно, сам организм не в состоянии из этого провитамина образовывать витамин D. Дегидрохолестерин неактивен; чтобы стать активным веществом, ему необходим свет. Только свет может осуществить необходимое превращение и тем самым активировать провитамин.

Значит, и в этом случае необходимо поступление извне, требование, которое относится ко всем витаминам. Но в данном случае речь идет не о субстанции, а прямо о свете. Другими словами, действительный витамин, в котором нуждается человек, это свет! Со светом взаимодействует организм со специальной, предназначенной для накопления света субстанцией, 7-дегидрохолестерином. Витамин D не является витамином, поскольку существенным является не вещество, но его «содержание», а именно, свет. Как раз это обстоятельство подтверждает вышеприведенное высказывание, что витамины являются «накопителями света ». Готовый витамин D можно было бы назвать «минералом света », поскольку он содержит свет в минерализованной форме, и это качество света содействует минерализации костей и зубов.

То, что это проблема качества света, становится очевидным, когда его недостает: тогда развивается рахит, который издавна объяснялся как недостаточность витамина D. Согласно вышеприведенным разъяснениям, это нехватка «витамина света». Еще задолго до открытия этих вещественных взаимосвязей было известно, что рахит можно вылечить светом, а именно, светом высокогорных областей, где особенно интенсивна ультрафиолетовая его составляющая. Именно эта часть спектра и оказывает здесь воздействие. При синтетическом изготовлении витамина D₃ ультрафиолетом облучают дегидрохолестерин. Когда впервые его изготовили в целях терапии рахита, М. Пфаундлер назвал его «солнечным светом в пробирке», поскольку его действующим компонентом был удержанный в субстанции ультрафиолетовый свет.

При индустриальном изготовлении витамина D исходным веществом стал (и является) не дегидрохолестерин, но подобный ему эргостерин, который содержится не в высших организмах, а в грибах и дрожжах. Окончательным продуктом является эргокальциферол (витамин D₂), тогда как в высших организмах содержится исключительно холекальциферол (D₃). To, что действие их рассматривается как подобное, еще ничего не говорит об их влиянии на физиологические процессы. Мы еще вернемся к рассмотрению вопросов рахита (см. стр. 240, а также тома 2 и 3).

Как мы видели выше (стр. 210), ультрафиолетовому свету соответствует со стороны эфиров жизненный эфир. Ему подчиняются организующие, минерализующие процессы роста, так что мы можем противопоставить:

Исключительно важен тот факт, что в природе всегда витамины А и D встречаются совместно. Тем самым не только предупреждается односторонность, но из этого можно видеть, что жизнь состоит из полярностей, как это мы видели при рассмотрении света (стр. 203 и далее). Здесь также химический эфир действует уравновешивающе.

Животное в свете

Основной жест животного начала – Гаструляция, интериоризация. Она свидетельствует о том, что животное замыкается в себе и тем самым до определенной степени, хотя и не полностью, изолируется от космоса. Это может служить лейтмотивом и при рассмотрении его отношения к свету. Те животные, которые в силу своей малости (одноклеточные, но также растения, особенно бактерии) недостаточно защищены от света, быстро погибают под действием света. Особенно сильно действует на них ультрафиолетовый свет. Туберкулезные бациллы также быстро погибают под действием света, что было установлено Робертом Кохом и на чем Финзен основал свою терапию волчанки.

Из результатов многочисленных поставленных в этой области экспериментов следует, что животные тем лучше защищены от вредного воздействия света, чем выше они развиты и лучше пигментированы, ибо то и другое, очевидно, идет параллельно. Так, Эртель на-

блюдал, что бесцветный вид пресноводных полипов (Hydra) гораздо быстрее погибает под действием света, чем окрашенный в зеленое вид.

Особенно многое для понимания различного поведения низших и сравнительно высоко стоящих животных относительно света дает рассмотрение подробных исследований «световой смерти».

Е. Меркер дает очень наглядное описание: «Маленькие животные чрезвычайно возбуждаются под действием света, они неистовствуют и буйствуют, и успокаиваются только в тени или изможденные.... Так чередуются буйство и утомление, пока телесные силы не оказываются полностью исчерпанными, и животное ужасно медленно погибает. У многих мягкотелых беспозвоночных обитателей воды световая смерть сопровождается распадом всего тела. Это явление наблюдается у очень просто построенных животных, таких как полипы и плоские черви, или личинки лягушек в стадии дробления. Тело других животных, также покрытых мягкой кожей, таких как дождевые черви, пиявки, улитки, раки и водяные насекомые, напротив, сохраняет после световой смерти свое строение, и распадается лишь позже в результате начинающегося гниения.... У дождевых червей, ракообразных и насекомых не только кутикула препятствует немедленному распаду.... Характерно, что личинки лягушек и саламандр в стадии дробления могут на свету распадаться, тогда как более взрослые личинки и при более сильном облучении погибают без распада тела. Очевидно, что позже образовавшиеся клетки и после смерти лучше удерживаются вместе. Здесь мы имеем дело с одним из основополагающих различий в соединении клеток многоклеточных животных, которое еще не до конца нам понятно... »[78] 78
  Е Merker, «Die Naturwissenschaften», 25 Jahrg. (1937).


[Закрыть]

Но все эти маленькие живые существа при естественном образе жизни более или менее избегают воздействия света, и только для целей эксперимента извлекаются из защищающей их тьмы или полутьмы. В особенности же многочисленный мир мелких морских организмов, который создает основу для существования высших водных животных, не может обходиться без защитной водной среды. Примечательно, что, как заметил Дофляйн, даже у типичных планктонных животных, в остальном совершенно прозрачных, некоторые органы, особенно органы воспроизведения, имеют темную окраску. Также у дневных ящериц (в отличие от ночных гекконов!) в области брюшка и половых органов заметен темный пигментный слой. Далее Дофляйн указывает на то, «что у многих животных форм в эмбриональном периоде и в стадии личинок кровеносные сосуды, а иногда и нервная система, защищены содержащими пигмент клетками ». Очевидно, что именно органы воспроизведения должны быть защищены от воздействия даже слабого на этих глубинах света.

На больших глубинах, замечает Дофляйн, отмечается значительная однотонность в окраске животных: «У глубоководных животных мы наблюдаем малое разнообразие в окраске, словно повторяющиеся униформы. Если большое количество организмов, пойманных в свободной воде, т. е. принадлежащих к среднему планктону, имеют пурпурные или бархатисто-черные тона, то у обитателей морского дна наблюдается бледная, желтоватая и белая окраска, которая вызвана полным или неполным отсутствием пигмента. Обитающие в иле, песке и на скалах животные на мелководье тоже часто лишены пигмента.

Подобные же явления наблюдаются у бледно окрашенных обитателей нор, которые «принадлежат всевозможным, совсем не родственным друг другу группам животного царства. Высшая из таких форм – амфибия, так называемый европейский протей (Proteus anguineus).... Кузнечики, жуки и пауки, живущие в норах, большей частью имеют не бледную, но все же однообразную окраску». То же относится ко многим личинкам насекомых, живущим под землей, в древесине, плодах и т. д., а также к паразитам, живущим внутри других животных. Эксперименты дают тот же самый результат: обычные водяные рачки и водные ослики, если их долгое время содержать в темноте, утрачивают свой кожный пигмент.

Таким образом, эти животные, если они живут в темноте, прекращают образование пигмента. Животное уже благодаря своему строению защищено от света, но образование пигмента усиливает эту защиту.

То, что при отсутствии пигментации речь идет не о внутренней предрасположенности, а о недостаточности внешнего стимула, показывают обратные опыты. А именно, животные, которые вследствие недостатка света в окружающей среде обычно бесцветны, если их долгое время держать на свету, образуют темный пигмент. Особенно убедительны эти эксперименты с обитателями нор: прежде всего, с европейским протеем, но также с пещерными водяными рачками и мокрицами.

Низшие животные в отношении своей окраски очень сильно зависят от окружающей среды. Этим объясняется также феномен «мимикрии » (приспособительная окраска у некоторых животных, особенно у насекомых). До сих пор этот феномен с дарвинистских позиций объясняли так: благодаря «защитной окраске » животное реже обнаруживается и тем самым защищается от преследования. Однако становление этой часто поразительной похожести этим не объясняется: ведь должны были пройти миллионы лет, пока посредством мутации «случайно" не появится такая похожесть.[79] 79
  Критический анализ этой проблемы можно найти у Oskar Hertwig: Das Werden der Organismen. 1916.


[Закрыть]

Есть еще другая область, где ежедневно возникают такие похожести, и людям не приходится объяснять их при помощи «мутаций»: это фотография. Сравнение не так банально, как поначалу кажется: животное вследствие своей пассивной, но чувствительной световой организации потому схоже со светочувствительной пластинкой, что оно, как мы видели выше, зависит от своего светового окружения и запечатляет его. Может даже пройти некоторое время, пока впечатление, воспринятое животной световой организацией, не «проявится». Так Вуд на куколках маленькой огородной белянки Pieris rapae показал, что они принимают окраску, которую имела окружающая среда во время их бытия еще гусеницами. Как раз этот пример показывает, что здесь речь не может идти о мутации, а дело во влиянии цвета окружающей среды. В особенности низшие животные не настолько эмансипированы от окружающей среды, как высшие или человек.

Если в этом примере мы видим чисто пассивное запечатление окружающей среды, то продолжение темы мы находим в случае десятиногого ракообразного Virbius, который на европейских берегах встречается всех возможных цветов. Оказывается, что отдельные животные приобретают окраску тех водорослей, на которых в этот момент они сидят (зеленые, коричневые, красные или беловатые водоросли). Если большой стеклянный сосуд, наполненный водорослями разного цвета с сидящими на них рачками, потрясти, чтобы отделить животных от водорослей, то после встряски рачки добираются до ближайших водорослей, которых они могут достичь. Однако это продолжается недолго, и спустя несколько часов рачки перебираются на те водоросли, которые соответствуют их цвету. Если же это невозможно, например, в сосуде находятся только те растения, которые не соответствуют цвету рачков, то через некоторое время рачки соответственно меняют свою окраску путем перемещения пигментов в пигментных клетках кожи, так что в конце концов каждый рачок опять соответствует своей подложке: зеленый, красный, коричневый, в крапинку или в полоску.

На этом примере особенно хорошо видно, насколько организм животного зависит от своей цветовой и световой среды обитания, насколько он в нее врос, и какова его потребность находиться в цветовом созвучии с окружающей средой; с какой подвижностью оно выбирает между двумя возможными вариантами: либо оно отыскивает подходящую ему среду обитания, либо само в своей окрасе уподобляется окружающей среде.

Здесь отчетливо выступает основополагающее отличие животного от растения: все реакции растения на свет – чисто биологические, то есть они осуществляются посредством жизненного процесса, способности тела образующих сил. Реакции животного могут иметь биологический характер, например, когда оно на усиление света отвечает более сильной пигментацией или реагирует изменением собственного цвета. Но реакция может при подключении чувственного восприятия выразиться и в собственном движении, то есть при посредстве астральной организации. Вмешательство астральной организации придает всем (даже, на первый взгляд, чисто биологическим) реакциям специфический животный характер.

Вследствие вмешательства астральной организации даже биологические явления у животных сопровождаются удовольствием и неудовольствием. Однако уже у животного могут возникать «симпатии», которые, насколько мы можем судить об этом со стороны, иногда противоречат чисто биологическим интересам. Это справедливо, например, для животных, которые «добровольно » покидают свет и предпочитают жить в темноте. Ибо нам представляется вполне понятным, что маленькие живые существа, которые боятся «световой смерти », инстинктивно ищут темноту. И у глубоководных рыб жизнь в темноте, вероятно, связана с их филогенетическим развитием. Но если животное, которое по своей организации может жить на свету, ищет темноту и ведет сумеречный образ жизни, это, без сомнения, должно представлять проблему для естествознания.

Так, Дофляйн пишет: «Насколько мы знаем, многие низшие животные, такие как полипы, актинии, черви, двустворчатые моллюски и улитки предпочитают места мало освещенные; среди живущих на суше это многие тысяченожки, улитки, насекомые, живущие в почве и под камнями. Также в отногенезе животных мы часто можем наблюдать перемены в их отношении к свету, например, личинки насекомых, которые в начальном периоде находятся на свету, для окукливания выбирают темные места, например, заползая под землю».[80] 80
  Это принципиальное различие между животными и растениями не опровергается и тем, что отдельные низшие животные (полипы, трубчатые черви) демонстрируют некоторый фототропизм. Ибо это касается только очень слабого светового раздражения, в особенности красным светом; в отношении же большой интенсивности света, особенно ультрафиолетового света, все эти животные ведут себя негативно.


[Закрыть]

С физиологической точки зрения интересны наблюдения Леба, что растительноядные животные и личинки более склонны к фототропизму, чем плотоядные. Думается, что низшие животные не могут полностью отобрать у растительной пищи ее растительную природу и поэтому через нее получают связь со световым процессом. -Кроме того, во всех больших группах животного царства находятся большое число любителей сумеречного и ночного образа жизни. Также удивительно, что высшие животные, которые вообще живут на свету, могут хорошо обходиться без света, например, лошади, которые на протяжении лет работают в шахтах, не проявляя заметных признаков заболевания.