Текст книги "Возлюби соседа своего"

Автор книги: Френсис Дэвис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Смеясь, Нелл повесила трубку.

В ночь на четверг он не позвонил, и Нелл одолела бессонница. Она попробовала поставить кассету Глена Миллера, которую принес тогда Шеа, но почувствовала себя от этого еще более одиноко. Она поиграла немного на флейте, сожалея, что бросила музыку. Ну что ж, подумала она затем, зато я провела так много замечательных часов с Шеа. Нелл потрепала по голове Оскара, который окончательно поселился у нее, и пошла спать.

В четверг вечером она играла с собаками, причесывала их, повязывала им ленточки; затем попыталась работать над отчетом, но оставила его разложенным на столе, так и не прочтя ни строчки. Она никак не могла найти себе ни места, ни дела. В таком случае надо помыть голову и принять душ, решила она наконец. Нелл оставила дверь ванной открытой, чтобы слышать телефон.

Закрутив волосы в полотенце, Нелл потянулась за своим банным халатом, висящим возле халата Шеа, и, поколебавшись немного, зарылось неожиданно лицом в его халат. Халат был старый, потрепанный, очень домашний – он так головокружительно пах смесью крема для бритья и мужского пота. Нелл надела его и, смеясь от восторга, обняла себя за плечи.

Зазвенел телефон.

– Так что из одежды на тебе сегодня? – шепотом спросил Шеа.

– Ты готов выслушать? Держись крепче! – Нелл устроилась на кровати, накрыв полами халата голые ноги. – На мне костюм Евы и твой банный халат.

Шеа застонал:

– Я схожу с ума…

– Я сама стараюсь изо всех сил, чтобы не сойти здесь с ума без тебя. Я почти не спала этой ночью. Кто выиграл?

– Что? Ах… ты несносна. Балтимор. Это было во вторник. В эту ночь с несколькими парнями сыграли в покер. И нас всех обставила твоя подруга Корри Болон из «Трибюн».

– Ну и чудесно!

– Нелл?

– Что? – Нелл потерлась щекой о ворот халата.

– Я люблю тебя, Нелл.

– Шеа… – она свернулась калачиком на кровати, положив трубку на подушку.

– Я так люблю тебя. Когда ты приедешь?

– Завтра днем. Слушай, почему бы нам не съездить с тобой на север в этот уик-энд? Порыбачим.

– Это далеко — «на север»?

– Это графство Вилас, в Висконсине – коттедж на Сосновом озере. На машине туда слишком долго. Я летаю чартерным рейсом. Джуд Риббэк возьмет нас в пятницу вечером и привезет обратно в понедельник утром. Ну как? Только мы вдвоем: ни телефонов, ни инструкций, коттедж, затерянный в лесах, и озеро, полное форели. Тебе понравится, Нелл. По ночам там кричит сова, и луна заглядывает прямо в окно спальни. Я уже представляю, как мы будем любить друг друга при свете луны.

– Никаких телефонов?

– Даже ни одной телефонной будки.

– Тогда я согласна. – Она в восторге смяла подушку.

– Замечательно! Упакуй сегодня все необходимое и захвати с собой в офис. Я заеду за тобой в пять, и мы поедем прямо в аэропорт. И – Нелл…

– Да?

– Возьми мой халат – я хочу видеть тебя в нем.

– Хорошо. Спокойной ночи, любовь моя.

Нелл взяла с собой свои выгоревшие красные походные брюки, несколько свитеров, старую штормовку, прогулочные туфли, широкополую матерчатую шляпу с завязками. Положила туда же пару рубашек Шеа, которые таинственным образом оказались у нее в шкафу. Она собралась было снять халат, чтобы упаковать его, но остановилась. Еще успею утром, подумала она, и свернувшись калачиком на постели в этом халате, мгновенно заснула.

Глава XII

Шеа провел Нелл мимо небольших самолетов, которые выглядели так же легко и изящно, как скаковые лошади, по бетонному подиуму к одномоторному крохотному агрегату. Он был разукрашен в веселый бело-зеленый колер; с надписью Мэри Энн поперек фюзеляжа. По мнению Нелл, она был не более надежен, чем стрекоза, и у нее слегка потемнело в глазах.

Шеа, поцеловав ее в щеку, сказал ободряюще:

– Не признавайся мне, что ты испугалась.

– Испугалась? Конечно, нет. Я просто в ужасе.

– Не хочешь ли взять парашют? – Он забросил багаж в самолет и, забравшись на трап, подал ей руку.

– Не-нет, – сказала она храбро.

Он втянул ее наверх.

– Это хорошо. Во всяком случае, в таких самолетах они не предусмотрены, так как Федерация местных авиалиний получит нагоняй, если ей на голову будут отовсюду сыпаться парашютисты-любители. Но для тебя я смог бы нелегально взять на борт один, если только это тебя успокоит.

– Не беспокойся обо мне, – сказала она. – Со мной все в порядке.

Шеа уселся рядом с пилотом. Нелл поместилась на единственное оставшееся место, так как четвертое, последнее, место в самолете было откинуто, чтобы поставить багаж.

– Скажи, что ты всегда мечтала полетать на таком самолете.

– Это было у меня мечтой номер два, после покорения Ниагары в деревянном бочонке, – заверила его Нелл.

– Не беспокойтесь, мисс, – обернулся к ней Джуд. – «Черокки» так же безопасен, как ваша собственная постель.

Шеа фыркнул.

– И, даже если откажет мотор, – продолжал Джуд, – мы мягко спланируем на кукурузное поле или другое удобное для посадки местечко.

Джуд начал переговоры с пунктом управления и обратил все свое внимание к приборам. Когда он включил мотор, Нелл закрыла глаза и зажала руками уши. Крохотный мотор работал так оглушительно, что у нее началась зубная боль.

Они незаметно и быстро, как какая-нибудь роликовая доска, пробежали дорожку и стартовали в небо. Страшный рев перешел в монотонный гул, когда они повернули на север и полетели над береговой линией озера Мичиган. Нелл услышала сквозь гул, что Шеа зовет ее, и открыла глаза.

– Хочешь сэндвич? – проорал он.

– Нет! – прокричала она в ответ. Она не могла есть и почти не дышала. Ей казалось, как только она вздохнет полной грудью, самолет немедленно рухнет вниз в самый центр Линкольн Парка. Нелл старалась не смотреть, как Шеа и Джуд с аппетитом поедают сэндвичи с ветчиной и прочие казавшиеся им соблазнительными вещи.

Время тянулось мучительно медленно, и Нелл старалась развеяться, представляя, как выглядит этот коттедж на севере. Она вообразила себе обшитый сосной интерьер с каменным камином и медвежьей шкурой перед ним. Крохотную кухню с начищенными медными сковородками. Конечно же, кровать королевских размеров и ванная… а, может быть, даже сауна. Как было бы хорошо попариться вдвоем в сауне и в темноте залезть охладиться в озеро… Внутри у нее все воз ликовало, когда она представила себе Шеа, лежащего в сауне на спине… тело его блестит от пота… она, тоже распаренная, изнеможенная, водит рукой по его телу… а потом…

– Ну, вот и прилетели! – завопил Шеа, хватая ее за колено.

Багровое солнце садилось над маленьким аэропортом. Они, подпрыгнув, сели на выщербленную дорожку. Джуд выключил мотор. Наступила полная тишина. Нелл, сдерживавшая дыхание в течение двух с половиной часов, наконец свободно вздохнула.

– Привет, Эльмо! – сказал Шеа седоволосому человеку, который взобрался в самолет. Эльмо носил старую армейскую форму и кепку с вышитой эмблемой копенгагенского табачного треста.

– Твоя машина подана, Шеа, – проговорил Эльмо. – Это твоя хозяйка?

– Нет, это моя подруга Нелл. Нелл, это Эльмо.

– Вот это дело, правда? – Эльмо пожал руку Нелл. – В первый раз старик Шеа привез сюда даму, мисс. Давайте мне ваш багаж.

– До понедельника, – попрощался Джуд, залезая обратно в кабину самолета.

Шеа поспешно смахивал двадцатилетнюю пыль и сосновые иглы с сиденья дряхлого форда.

– Далеко это? – спросил Нелл.

– Меньше чем час езды.

Внезапно Нелл ощутила страшную усталость. Все напряжение этой недели, все недоразумения, дела в офисе, отсутствие Шеа и бессонные ночи – все разом дало о себе знать. Нелл прислонилась к плечу Шеа и облегченно вздохнула. Проехав через маленький городок, они свернули в сосновый лес.

В машине после гула самолета было тихо и уютно. Вершины сосен смыкались над дорогой, складывая последний свет уходящего дня. Запах сосен и влажная свежесть успокаивали нервы. Шеа одной рукой обнял Нелл, а другой – уверенно вел машину петляющей дорогой. Нелл вдыхала чудный запах леса и предавалась мечтам.

Она не помнила, как заснула, только почувствовала, как Шеа потряс ее, говоря:

– Эй, соня, приехали.

Все еще в полусне, Нелл переступила порог коттеджа. Шеа последовал за ней, свалил на полу всю их одежду.

– Ну, посмотри, разве здесь не чудесно? – спросил он, широко улыбаясь.

Коттедж был сколочен из цельных бревен. В комнате, где они находились, стоял квадратный стол и четыре стула, маленькая печурка, раковина с холодной водой. На плите – огромный железный котел. Крохотная ванная с таким же крохотным душем были как бы продолжением ее мечтаний. Была и спальня, где разбитое зеркало и старое бюро дополняли печально скрипевшую кровать.

Шеа уже стоял на коленях возле закопченного очага, тщетно пытаясь разжечь огонь. Медвежьей шкуры не было. Наконец, закурился дымок и лизнул хромовую решетку, на которой были изображены два оленя и олениха.

– Ну, как? – спросил он, раздувая огонь. – Ничего особенного, конечно, но зато здесь отличная рыбалка.

– Очарование сельской жизни, – сказала Нелл, вдыхая дым и запах рыбы. – Что будем есть?

– В буфете есть запасы, а остальное я поймаю. Хочешь чего-нибудь сейчас? Ты не ела в самолете.

– Я слишком устала, чтобы есть. Устала бояться за самолет.

– Этот уик-энд быстро поправит твое здоровье. Ты не будешь думать о своих делах, а я – о своих. Мы будем всегда вдвоем – и никого, кроме нас. Я сделаю из тебя совершенно другую женщину, Нелл. Дай мне только время.

Подавляя зевоту, Нелл взяла его за руки и заставила подняться с колен.

– Уже поздно, милый, – забудь об очаге. – Она обняла его.

– Давай пойдем спать – и переделывай меня прямо сейчас.

– Сейчас. Сейчас. – Он потрепал ее по шее. – Залезай в постель. Я только приготовлю снасти. Завтра не будет времени.

Нелл намазала лицо кремом и почистила зубы ледяной водой, которая отдавала железом. Она развесила одежду на деревянные вешалки на стене спальни, влезла в ночную рубашку и халат и заглянула в комнату.

Он сидел за столом спиной к ней, но что-то в его позе заставило ее остановиться в дверях. По-видимому, он уставился на груду крючков и лески, разложенных на столе. Руки его застыли в волосах. Он о чем-то глубоко задумался, затем, не глядя, вытащил из груды поплавок – и снова положил его.

Нелл хотелось броситься к нему, утешить, но она удерживала себя: она знала, что Шеа не подозревает, что на него смотрят. Она не имеет права вторгаться в его мысли, делить с ним его горе, если он не хочет этого. Вспомнив, как ночью в Равинии он поделился с нею самым сокровенным, она засомневалась, захочется ли ей его сочувствия в момент такого откровенного несчастья.

Сбросив туфли, чтобы не вспугнуть его, она подошла к нему, потерла его плечи, поцеловала его волосы. Тело его было напряжено.

– Милый, что случилось?

Он потерся щекой о ее руку, и этот простой жест тронул ее сердце.

– Ничего. Просто я думаю. – Он обернулся к ней; глаза его были темны от боли.

– Почему же ты выглядишь так, будто потерял лучшего друга?

Он задержал взгляд на ее лице, как будто искал в нем ответа.

– Рабочая проблема, – сказал он, наконец.

– Могу я чем-нибудь помочь?

Он взял ее руки и поцеловал.

– Думаю, нет. Справлюсь сам. Иди спать. Я сейчас.

Больше ничего не оставалось. Повесив халат на вешалку, Нелл скользнула в кровать и тут же съежилась: такие холодные были простыни. Она выскочила, натянула свитер, носки и халат Шеа, залезла обратно и свернулась в тугой клубок. Она не ожидала, что эти манипуляции произведут столько шума. Пружины кровати застонали, за окном ветер пронесся в соснах, кто-то засвистел, защелкал в ночи, и вдалеке послышался плеск волны о борт лодки.

Могло быть и хуже, подумала она. По крайней мере, ночуем не в палатке. И, должно быть, уик-энд пройдет замечательно. Нелл вообразила себе, как они плывут медленным, ленивым вечером после такого же ленивого, солнечного дня по озеру на плоту с веселым тентом… и, воздохнув, она заснула.

Шеа поцеловал ее, и она пошевелилась. Шеа потрепал ее по плечу, и она хотела было повернуться на бок, но он грубо откинул одеяло, говоря при этом:

– Пора вставать, мой друг. Рыбалка ждет.

Нелл открыла глаза:

– Но ведь еще темно.

– Окунь клюет, пока солнце не встало. – Шеа потянул ее за руки и поднял.

Стоять на голом деревянном полу было все равно, что на льду.

– Пойдем, – сказал он. – Нельзя пропустить рассвет.

Нелл с трудом отыскала шлепанцы, умылась холодной водой и намазала шею и лицо защитным кремом.

– Может быть, кофе… и завтрак? Я проголодалась.

– Я приготовил завтрак. И упаковал.

Шеа вручил ей полотняную сумку, термос с кофе и рыболовную сеть. Сам он взял две удочки, коробку со снастями, корзину и фонарь.

Лес вокруг них был темен, как в полночь, и неподвижен. Тропинку усеяли сосновые иглы. Наверху хрустнула ветка, и Нелл вздрогнула, а волосы ее встали дыбом. Вдобавок ко всему, во мраке послышался душераздирающий крик – а затем зловещий хохот. Нелл застыла от ужаса:

– Здесь в лесах бродит маньяк?

– Это всего лишь сова, – засмеялся Шеа.

Ежась от страха и холода, Нелл последовала за ним. Шеа помог ей войти в лодку, внес груз, взял весла и стал мерно грести.

– Шеа, милый, почему ты не запустишь этот мотор, на который я облокотилась?

– Ш-ш-ш! – прошипел Шеа. – Они услышат тебя.

– Рыбы?

– Да, это доказанный факт, что они слышат.

– Но я видела: у них нет ушей.

– Тихо!

Вокруг них вставал туман. Небо посветлело. Впереди возникли силуэты деревьев.

– Это Вдовий остров, – прошептал Шеа. – Я встану на якорь возле тех кустов.

Что-то больно куснуло ее в шею, и ее шлепок прогремел по реке, как пушечный выстрел. Шеа достал из нагрудного кармана тюбик.

– Это крем Эльмо его собственного изготовления – от москитов, мух, клещей. – Он протянул тюбик Нелл.

Нелл отвинтила крышечку и понюхала. Запах был столь отвратителен, что тошнота подступила к горлу. Она подумала, что лучше умрет, чем намажется этой гадостью.

Но москиты покрыли уже ее руки и шею, и она с трудом отмахивалась от них. Они стали забираться под брюки. С ужасом наблюдая вздувающиеся пузыри, Нелл чесалась и отмахивалась, пока не схватила тюбик и в отчаянии не вылила в ладонь дурно пахнувшую жидкость, размазав ее по телу. Живое гудящее облако висело над ней.

– Почему они не кусают тебя? – спросила она у Шеа.

– Они почему-то меня никогда не трогают. Я думаю, это из-за гормонов. Но раз они тебя распробовали, теперь они не дадут тебе покоя. Поешь, пока я заброшу удочки.

Небо постепенно сменило цвет с темно-голубого на лазурный, а озеро – с черного на шелковисто-серый. Они подкрепились сэндвичами с беконом и кофе, и Нелл наблюдала, как Шеа забрасывает и вытягивает, забрасывает и вытягивает. Процесс был бесконечен, а погружение в него Шеа – самое полное. Она любовалась его силой и ловкостью. Ей даже нравились его стенания и проклятия, когда крючок за что-нибудь зацеплялся. Он был потрясающе серьезен. А она так любила его в эти часы, что позабыла убожество их жилища и отвратительный запах мази – главное, они были вместе и любили друг друга.

В девять часов туман окончательно рассеялся, стало тепло, и им пришлось сбросить пиджак и свитеры. Шеа поймал двух окуней и провозгласил:

– Значит, нечего и ждать, кроме мелочи, до вечерней рыбалки.

Он вытянул якорь и начал грести к другому берегу острова.

– Разве мы не возвращаемся? – спросила Нелл, мечтающая втайне о горячем душе. Уже потом она вспомнила, что в коттедже нет горячей воды.

Улыбаясь, он покачал головой, подплыл к берегу и вытащил лодку на песок.

Нелл оперлась на протянутую ей руку и загородилась от его объятий:

– Не прикасайся ко мне, я всего тебя измажу этой гадостью.

– Я для этого и привез тебя сюда – чтобы отмыться и поесть.

– Но москиты сожрут меня.

– До заката их больше не будет. Разве ты не заметила, что они все скрылись в лесу?

Пока она вытирала мазь бумажным полотенцем, Шеа расстилал в тени одеяло.

– А теперь что? – в отчаянии и недоумении спросила она, когда получасовая работа увенчалась скромным успехом.

Шеа засмеялся:

– А теперь мы будем мыться.

– Мыться где?

– В озере. Раздевайся, – пригласил он, расстегивая одну из двух своих рубашек.

– Но нас кто-нибудь увидит!

– Здесь никого нет. – Он снял рубашку через голову. – Это озеро Мортон; оно совершенно безлюдно. – Он разделся донага, нашел в корзине кусок мыла и вошел в озеро.

Глядя, как он себя намыливает, Нелл поняла, что у нее нет выбора. Она стянула с себя одежду, вбежала в воду и подняла тучу брызг, прокричав:

– Х-холодно!

– Привыкнешь. Иди сюда.

Она покорно стояла, пока Шеа оттирал один за другим ее пальцы, а затем один за другим их перецеловал:

– Чтобы убедиться, что они чистые.

Он намылил ее шею, уши и лицо и опустил ее голову под воду, чтобы смыть мыло. А потом он уронил мыло, и они вдвоем искали его под водой. Под водой Шеа выглядел как заправский водяной, зелено-голубой в бликах солнца, рассекающий воду сильными руками. Она вспомнила греческую статую, которую видела в Афинах: Посейдон, могучий, властный, полнокровный и мужественный. Она удивилась, почему женщины боятся признать красоту мужского тела, в то время как мужчины беззастенчиво заявляют, что обожают женское тело. Нелл обожала его тело.

Шеа первым нашел мыло и швырнул его на берег. Вода стекала с его блестящих широких плечей. На его длинных ресницах блестели серебряные капли. Его глаза были цвета воды на глубине, и он показался Нелл самым прекрасным из всех мужчин, что ей встречались. Она ослабла от любви и обожания.

– Иди сюда, здесь глубже, – проговорил он с порочной улыбкой на губах, видя ее восхищенный взор, устремленный на него.

Нелл глубоко вдохнула, нырнула и поплыла к нему под водой. Ей хотелось вновь увидеть его тело под водой в бликах солнца. Она вынырнула и оказалась в его объятиях.

Он начал слизывать языком струи воды, сбегающие с ее тела. Своим языком он дразнил ее, пока она не прильнула к нему в поцелуе, его руки ласкали ее бедра и бока.

Сильным движением он приподнял ее над собой и коснулся губами ее груди. Она застонала в пароксизме удовольствия, вцепилась руками в его волосы, ощущая пламя желания, нарастающее внутри нее.

Они любили друг друга, пока по их соединившимся телам не пробежала последняя дрожь наслаждения, и тогда они стали смеяться и брызгать друг в друга. Все еще задыхаясь, в объятиях, они снова целовались, и Нелл прошептала:

– О, мой милый, я обожаю тебя. Нет частицы моего тела, которая не была бы твоей.

– Нелл, – прошептал он, целуя ее глаза, – я хочу, чтобы ты полностью мне покорилась.

– Ты уже покорил меня давно, милый, – ущипнула она его.

– А теперь время насладиться захваченными сокровищами, – и с этими словами он вывел ее на берег.

Нелл любовалась его фигурой, его ногами, уверенно ступавшими по песку, и вдруг заметила в мелкой воде какую-то тень.

– Что это? – спросила он указывая на нее.

– Пиявка, – засмеялся Шеа.

Нелл завизжала и вспрыгнула ему на руки. Он отнес ее на одеяло.

– Почему ты не сказал мне, что здесь водятся пиявки? – передергиваясь от отвращения, спросила она.

Смеясь, он бросил ей полотенце:

– Они только на мели. Не обращай на них внимания. Я начинаю готовить завтрак. – Он надел рубашку и штаны и стал чистить рыбку.

Нелл пожалела, что не захватила расческу.

– Ты будешь готовить нам завтрак?

– Что я за рыбак, если не сумею приготовить мой собственный улов?

Пока Нелл одевалась, Шеа разжег костер из хвороста, опорожнил в сковородку с жиром две банки картофеля в соусе и добавил туда рыбу. Несмотря на примитивность блюда, она должна была признать, что аромат восхитителен. Голод обуял ее. Она нашла в корзине тарелки, вилки и даже салфетки.

Сидя на одеяле бок о бок, они пировали. Затем нежились в объятиях друг друга, наблюдая за птицами, скользившими по глади озера.

Просунув руку под ее свитер, она нашел ее левую грудь и спросил:

– А ты знаешь, что одна грудь у тебя немного больше, чем другая?

– Да, милый, – сказала она, целуя кончик его носа. — А ты знаешь, что ты рычишь в разгар любви?

– Я? Нет!

– А ты не брился сегодня.

– Я никогда не бреюсь на рыбалке.

– Я не возражаю. – Она поцеловала его ухо.

– Нелл, что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты знала: я всегда буду тебя любить. После тебя я никого не смогу так любить.

– Милый, ты слишком серьезен. Что-то должно случиться?

Он нежно поцеловал ее.

– Я не это имел в виду. Прими это как… мое самое тайное признание. Он снова поцеловал ее, и она увидела, как улеглось его волнение.

– Шеа, ты можешь сказать мне одну вещь?

– Угу.

– Как ты узнал о парижском кафе и что человек писал мемуары…

– О, Нелл, – засмеялся он, схватив ее в объятия, – возле любого кафе в Париже растут каштаны и в любом кафе сидит человек в черном свитере и пишет мемуары. – Он перевернулся на спину, положил ее голову к себе на плечо и погладил ее волосы. Они заснули на середине поцелуя.

Оба проснулись, когда солнце садилось. Шеа резко сел и достал мазь.

– Намажься немедленно, – приказал он. – Сейчас они налетят.

– Если только ты пообещаешь снова ее смыть. – Шеа кивнул.

Шеа рыбачил до темноты, а затем завел мотор, и они поплыли по лунной дорожке, сопровождаемые звездами.

Дома от почистил рыбу, вскипятил воду для Нелл, открыл еще две банки с картофелем, добавил банку бобов и зажарил рыбу. Нелл было доверено приготовить кофе в древнем глиняном горшке.

Нелл наблюдала, как он с аппетитом ест свою рыбу; подбородок его голубел от щетины; нос был красным от загара, и недоумевала, как она жила до встречи с Шеа. Теперь она делила всю свою жизнь на «до Шеа» и «после Шеа». Он был для нее центром вращения всех ее интересов.

После того как они забрались в скрипучую кровать, сладко позевывая от обилия тонизирующего воздуха, она попросила:

– Не спи, милый. Я хочу тебе кое-что сказать.

– Угу. – Он обхватил ее, ровно и глубоко дыша.

– Это был самый чудесный день в моей жизни. – Она ущипнула его. – Эй, не спи, слышишь? Я люблю тебя, Шеа.

– Я тоже, – пробубнил он и заснул.