Текст книги "Возлюби соседа своего"
Автор книги: Френсис Дэвис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
Глава III
Нелл стояла у окна своего офиса, медленными глотками отпивая из чашки чай, первую порцию из шести, которые она позволяла себе за день. Окна ее офиса на верхнем этаже здания фирмы выходили на восток, открывая не вполне уютный вид на все семьдесят четыре этажа Небоскреба Озерного побережья. Перед там, как его построили, здание Гэллэрда в своем мраморном великолепии конкурировало лишь с двумя соседними, нависая над сонмом магазинов под общим названием Чикагская Великолепная Миля. Теперь каждое утро, взирая на огромное здание напротив, энергично устремленное ввысь, Нелл досадовала, что не видит из-за него озера.
Одри Гэллэрд, ее босс и президент фирмы, унаследовала старомодный магазин ее отца и превратила его в сверкающий неоном, хромом, травертином дворец «от кутюр», который и друзья, и конкуренты обычно называли «Цветущий запад». Нелл взглянула на часы. Четырнадцать минут десятого. Через минуту позвонит Одри – она всегда первой звонила Нелл. Она налила себе еще чашку чая и села за стол. Телефон зазвонил.
– Как дела с гала-представлением? – чирикающим голоском спросила Одри.
Многие, ориентируясь на этот высокий, меняющий диапазон голосок, ошибочно полагали, что Одри недалека умом. Нелл, однако, было хорошо известно, что все четверо мужей ее босса обнаружили в изощренном уме Одри множество ловушек для простаков.
– Сегодня я подчищу все неувязки, – сообщила Нелл. – После этого останется дело за самой Милли.
Нелл начала продумывать эта гала-представление еще до того, как злополучные лебеди были посажаны в клетки и отправлены восвояси после провала предыдущего гала-показа. В отличие от предыдущих, нынешний гала-показ был делом ума и рук лишь одного дизайнера – восхитительной Милли Дэрроу.
– Не позволяй ей расслабляться, – предупредила Одри. – Держи ее крепко в своих руках. Она, бывает, не придает значения таким мелочам, как сроки заказа, а сентябрь уже на носу.
– Конечно, Од, – поддакнула Нелл, но резкость босса заставила ее поежиться.
Одри не любила расхлябанности.
– Я полагаюсь на тебя и надеюсь, что в этом году все пройдет гладко. Нам не нужны эти фокусы прессы, в особенности после прошлогоднего.
– Конечно, Од, само собой разумеется.
– Ты знаешь, как я отношусь к репутации фирмы, как много для меня значит оценка прессы. Больше это не должно повториться.
– Ни в коем случае, Од.
– Ты мне и в прошлом году обещала, что больше не допустишь ошибок. Помни это.
– Не беспокойся, Од, – заверила Нелл, вспомнив слова Шеа. – Они не посмеют.
– Смешно ты говоришь. Ну, ладно. Сможешь ли ты быть сегодня на завтраке у Крикета?
– Я не успею: в час у меня встреча с поставщиком для гала.
– О, Нелл, – простонала Одри, – где твоя находчивость? Я рассчитывала на тебя.
– Наверное, Дениз снова делает доклад «Женщина сегодня»?
– Ты же знаешь, это ее коронный номер.
– Передай ей горячий привет и вырази мое сожаление, что я не смогла прийти.
– Но ты ведь совсем не сожалеешь. Я даже вижу, как ты с облегчением улыбаешься. Обязательно свяжись со мной еще раз сегодня и сообщи, насколько готова Милли.
Люси Мэтьюз, молодая жизнерадостная ассистентка Нелл, легонько постучала в дверь и возникла перед Нелл.
– Ты готова? – прочирикала она. Одета она была вызывающе. Длинная юбка цвета навоза ниспадала на ботинки; грубая самовязанная шаль была накинута на коричневую блузу, а тяжелый пояс «под серебро» бряцал на бедрах. Люси недавно вернулась из путешествия по Юго-западу. Она устроилась на стуле, развернула на коленях записную книжку и сообщила:
– Тиффани клянется, что приглашения будут напечатаны сегодня до полудня.
– Пошли их вместе со списком приглашенных к каллиграфу. Она должна будет уложиться в три дня.
– Что ты предлагаешь для центральной экспозиции?
– Думаю, японские лилии и рыбки. В конце концов, это благотворительный показ для Аквариума Шедда. Оранжевые золотые рыбки и плавающие лилии в кристальных сосудах; хвосты и плавники струятся и играют. – Нелл закрыла глаза, представляя все это в цвете. – Оранжевые рыбки – на столовом льняном белье персикового цвета. Это будет утонченно… и кремовые лилии… среди золотых рыбок. – Она снова открыла глаза. – А известно ли вам, что карп считается у японцев символом силы и мужества? – Неожиданно перед глазами у нее возник образ Шеа, плывущего в ярко-голубой воде. – На чем я остановилась? – резко спросила она у Люси.
– На карпе.
– Сделаем бамбуковые занавеси с карпами – они будут колыхаться на ветру.
– А если ветра не будет?
– Не говори глупостей. В Чикаго всегда ветер. Пошли закупить две дюжины золотых рыбок, а затем пойди в магазин кристальных изделий и выбери что-нибудь подходящее. Подумай, в каком сосуде рыбки будут лучше смотреться и сколько их поместить в каждый сосуд. Затем надо послать за речной водой – в водопроводной рыбки могут погибнуть. И дозвонись Милли Дэрроу.
Когда в телефонной трубке раздался голос Милли, Нелл уже чувствовала себя усталой.
– Как дела, Милли? – с тонким участием спросила она. Одновременно она повернула пресс-папье, сувенир своих ученических лет, и снег тихо начал падать на Эйфелеву башню: это всегда успокаивало Нелл.
– Все в порядке, Нелл, – заверила Милли. – Нет причин для волнений. Впереди много времени – ведь еще июнь. Все будет так, как мы хотели, и вовремя.
– К пятнадцатому августа, – с легкой ноткой нервозности добавила Нелл: слишком уж горячи и самоуверенны были заверения.
– Это дает еще три недели фору, – сказала Милли. В ее устах это звучало как «три месяца».
Нелл не повысила голоса, но ее нервозность отчего-то переросла в страх.
– Помни, Милли, я костьми легла, чтобы дизайн этого гала был отдан тебе. Дело за тобой.
– Конечно, Нелл.
– Одри всецело положилась на меня и буквально сделала на тебя ставку. Если ты затянешь с коллекцией, мы обречены на провал обе: ты и я.
В это время в дверь просунулась голова Люси. Нелл сделала ей знак войти, добавив в трубку:
– Я в тебе уверена. Перезвоню позже на этой неделе.
Люси присела к столу, кусая губу. Руки ее тряслись.
– Нелл, – начала она, – мы влипли в неприятную историю.
– Тогда расскажи мне ее сначала, – мягко попросила Нелл.
– Я нашла вот это на полу, – сказала Люси и протянула Нелл микрокассету, весьма похожую на ту, что Нелл недавно использовала для диктовки. — Я думала, что это твоя кассета, и вложила ее в транскриптер, испугавшись за целостность записи. Возможно, она выпала у меня из стола, подумала я. Поставь ее и послушай сама.
Нелл охватила паника.
– Люси, если эта кассета чужая, мне не хотелось бы…
– Пожалуйста, послушай, и тебе все станет ясно.
Нелл неохотно поставила кассету, и женщины склонились над магнитофоном.
– Раз, два, три… проверка. Я хочу знать, насколько чисто получается запись…
– Кто это? – спросила Нелл.
– Дульси Смолл. Одна из временных служащих, нанятых для организации гала-показа.
– Но это же частный…
—…Слушай! – Люси приложила палец к губам.
—… Сейчас я иду через Остров Сокровищ, толкая перед собой тележку для продуктов. Продавец улыбается: он думает, я делаю для прессы обзор торговли, надиктовывая материал в магнитофон. Хватит ли мне денег на пару отбивных из ягнятины? Когда моя история будет опубликована, я смогу позволить себе целого ягненка – если издатель сдержит слово щедро вознаградить меня… Но для статьи еще необходим острый заголовок… например… «Рабыни Мира большой Моды». Нет, это звучит ужасно. Или…. «Жертвы моды с точки зрения феминизма». Нет, тоже плохо. Надо что-то броское…»Да здравствует ежегодный гала-показ!» с подзаголовком: «Мир моды без мишуры». Все боятся знаменитую даму-законодательницу, но никто не признается в этом. Мой верный репортерский нос чует поживу. Я разоблачу ее модные фантазии…
Люси выключила магнитофон.
– Остальное – ее впечатления от прогулки по магазинам.
– Бог мой! – ахнула Нелл. – Зоркий глаз и всеслышащее ухо здесь, совсем рядом…
– Вызвать ее, чтобы ты разоблачила ее происки, или сделать это самой? Как ты думаешь, на какую газету она работает? Следует ли сообщить Одри? И можем ли мы выдвинуть против нее иск?
– Помолчи! Дай подумать. – Мысль ее перебегала от одного варианта к другому. Нелл чувствовала себя как парашютист в свободном полете. Откроется ли парашют, когда настанет время дернуть за кольцо? Если она сделает это слишком быстро, ее может занести в открытое море. Если затянет падение, не разобьется ли совсем? Во всем этом необходим был точный расчет. И она решила потянуть за кольцо.
– Одри надо сообщить. Но не сегодня.
– А Дульси?
– Ее пока оставим. У меня есть план. Положи эту кассету туда, где ты ее нашла, и никому ни слова. Запиши меня на четыре часа к моему парикмахеру. Скажи, что это срочно. Сегодня я надену свой изумрудно-зеленый костюм, и к нему надо придумать особую прическу.
Люси присвистнула:
– Это что, дело государственной важности?
– Просто у меня обед по приглашению своего нового соседа.
– Он – такая важная персона? Не иначе как Принц Эндрю.
– По возрасту Эндрю скорее подходит тебе милочка. Его зовут Шеа, и он издатель «Чикаго Джорнэл».
Пока Нелл держала в руках принесенного поставщиком карпа во льду, он расписывал ей достоинства дельфинов. Вошла Люси:
– На одной линии тебя вызывает упомянутый мистер Шеа, а на другой – некая Флора Бурр. Сказать ей, что ты сейчас занята?
– Нет, нет. Я переговорю с ней. – Она взяла трубку, удивленная оперативностью, с которой позвонила домработница. – Попросите мистера Шеа подождать у телефона.
Нелл проворковала в трубку: – Как мило с вашей стороны, мисс Бурр, что вы позвонили мне. – Она на минуту замолчала, прислушиваясь. – Конечно. В любое, удобное для вас время. – Она взяла трубку другого телефона: – Добрый день, Шеа.
– Я хотел сообщить, что я позвонил Флоре насчет вас. Она обещала связаться с вами.
– Благодарю. Это было очень любезно с вашей стороны.
– Я думал о вас сегодня…
– Вы нашли время, чтобы подумать обо мне – с вашей-то загруженностью?
– И вспомнил, что вы так и не ответили на мое приглашение пообедать вместе.
– Шеа, я жду нашей встречи. Мне надо вас спросить так о многом…
– Вы мне льстите. Я не настолько интересен.
– Почему вы не предоставите мне самой судить об этом? Вы, помнится, сказали в восемь?
– Да. Голос у вас сегодня совсем иной.
– Это, должно быть, помехи на линии. До вечера, Шеа. – Улыбаясь, она повесила трубку и подозвала Люси. – Пожелай мне сегодня вечером удачи, Люси. Удачи в большой охоте. Мне надо ухитриться заманить домработницу в шесть и поймать змею в восемь.
– Но ты же на четыре записана к парикмахеру.
– Не волнуйся, я успею. Я должна успеть, – решительно сказала Нелл.
Глава IV
Тем не менее Нелл опоздала к назначенным шести часам. Она пронеслась через парадную, стремительно повернула к лифту, и тут путь ей пересек монументальный Жюль, всегда улыбающийся консьерж, который двигался с медлительностью и важностью мажордома. Для начала он прокашлялся.
Нелл мельком глянула на часы и простонала в отчаянии: десять минут седьмого. Поприветствуй его, подумала она – это займет меньше времени.
– Джим прогулял ваших собачек в пять, мадам, – густым басом уведомил консьерж.
Нелл улыбнулась. Не суетись, предупредила она себя. Не то выйдет еще медленнее.
– Она сказал, они очень шустрые.
– Надеюсь, они не покусали его еще раз?
– Нет, мадам. Посетительница ждет вас в фойе, мадам.
– Спасибо, Жюль.
– Да, мадам.
Нелл впрыгнула в лифт. Выйдя из него в маленькое фойе, которое они по-соседски делили с Шеа, она увидела крошечную женщину, сидевшую с театральным обозрением «Вэрьети» в руках.
– Простите меня, я опоздала, – обратилась Нелл к ней.
Женщина была одета в красное сафари со множеством карманов. Рядом с добротной черной сумкой лежал зонтик, хотя на этой неделе не выпадало ни одного дождя. Нелл дала бы ей на вид около пятидесяти пяти. Волосы были того оттенка желтого цвета, который Нелл видела лишь у бананов.
Посмотрим, что она такое, подумала про себя Нелл.
– Я – Нелл Карлтон, – проговорила она, протягивая руку для приветствия. – Вы, должно быть, Флора Бурр. Будьте любезны, входите. – Она открыла свою дверь и добавила: – Не хотите ли чашечку чая или что-нибудь в этом роде?
– Нет, спасибо. О, да квартира совсем изменилась! – Она прошла к окну и повернулась к Нелл. – Здесь как будто установили декорации для съемок. Очень театрально. – Тон ее показывал, что это высшая похвала. – Это вы сами все сделали?
– Да. А вы, кажется, связаны с театром? – Нелл указала на обозрение в ее руках. – Я думала…
– Нет, больше не связана. Была костюмершей когда-то, но и теперь держусь в курсе театральной жизни.
– Костюмершей? – как эхо, повторила Нелл, представляя себе эксцентричную Флору Бурр в этом амплуа. – Как интересно. Почему вы оставили свою Профессию, мисс Бурр?
– Просто Флора, – она засунула руки в карманы. – Я больше не могла позволить себе ездить через всю страну. – Я осела здесь пять лет назад.
– К моей удаче, не так ли? – пошутила Нелл. – Присядете?
Флора присела.
– Вы сказали по телефону, что у вас есть свободный день, – начала Нелл.
Флора кивнула.
– Я убираюсь у Вебстеров по пятницам и понедельникам. До и после.
– Что «до и после»?
– До и после их званых вечеров. Они начинают веселиться в пятницу вечером и не прекращают до раннего утра понедельника. Там бывает очень грязно. По средам я у Шеа. Только что со мной расторгли договор клиенты, у которых я убиралась по вторникам, а четверговые – переезжают в Миннеаполис. Какой из дней вас устроит?
– Оба, – быстро ответила Нелл. Она считала, что ей повезло с Флорой Бурр – теперь она сможет посвящать всю свою энергию Гэллэрд. – Если вы, конечно, согласны, мисс Бурр.
– Флора. Тем лучше. Я люблю, когда все мои клиенты живут рядом.
Нелл вздохнула с облегчением.
Флора подвинулась к Нелл поближе:
– Шеа сказал, что у вас есть собаки. – Тон ее был осуждающим и брезгливым. – Я не выгуливаю собак, – произнесла она так, как будто отказывалась подписать какую-то недостойную клятву. – И мне не нравится, когда собаки содержатся в квартирах. Где они у вас? – патетически вопросила она, заглядывая с подозрением под мебель.
– Я полагаю, что в кухне, – упавшим голосом сказала Нелл. – Их выгуливает Джим, привратник. Они у меня послушные, правда, послушные.
Флора скептически фыркнула:
– Мне надо взглянуть на них.
Видимо, она полагала, что собаки повсюду оставляют клочья шерсти.
Нелл прошла и открыла кухонную дверь. «Ведите себя прилично, паршивцы!» – шепотом сказала она обрадованным собакам, сейчас же устремившимся к кушетке.
– С ума сойти! – громко рассмеялась Флора. – Они похожи на усы с ножками.
– Только не на мебель, ребятишки, – упрашивала Нелл, в то время как собаки задвигались поглубже в угол кушетки и поглядывали на нее поверх подушки.
Флора с решительным видом подошла к кушетке.
– Ну, нет, так не пойдет, – сказала она Нелл.
– Эй, – обратилась она к собакам. Четверо коричневых глаз уставились на нее. Флора постучала по полу, и глазки, исполненные ужаса, последовали взглядом за ее указующим перстом. – На пол! – потребовала Флора, и восемь крошечных лап переместились с кушетки на коврик на полу.
– Хорошие собачки, – похвалила их Флора. Взгляды Марго и Рудольфа были исполнены страха и обожания.
– Вы хотите, чтобы я приступила к обязанностям на этой неделе?
– Это было бы прекрасно, – широко раскрытыми от изумления и преклонения глазами Нелл смотрела на свою благодетельницу.
– Мне нужен ключ.
– О, конечно. – Нелл готова была отдать ей бриллианты короны Баварии, если бы они ей принадлежали.
Флора взглянула на часы:
– Вам пора собираться. Вы ведь обедаете сегодня с Шеа?
– Откуда вы?..
– Шеа мне сказал. Только не надевайте зеленое, милочка.
– Я как раз…
– Он ненавидит этот цвет. Его всегда носила его бывшая жена. Скажите, ваши волосы натурального пепельного цвета, или это шампунь Элизабет Арден?
– Это мой собственный цвет, – второй раз за сутки заверила Нелл. Она проводила Флору до дверей. Когда та собиралась уже выйти, Нелл спросила: – Между прочим, вам известно настоящее имя мистера Шеа?
– Милая, насколько я понимаю, оно было известно только его матери. Даже его бывшая жена звала его просто Шеа. И – выбросьте эти цветы: им уже десять дней.
Нелл позволила себе двадцать минут расслабления в ванне. Она поставила таймер и с наслаждением погрузилась в горячую душистую воду. Закрыв глаза, она думала о предстоящем свидании с Шеа. Дульси Смолл могла работать только на три издания: «Трибюн», «Сан Таймс», «Джорнэл». Несмотря на свое упоминание в присутствии Шеа о Корри Болон из «Трибюн», Нелл знала, что Корри не опустится до того, чтобы нанимать людей, подобных Дульси Смолл. Тем более до того, чтобы печатать подобные статейки. Корри ценила работу модельеров и понимала важность мечты о красоте в жизни любой женщины. Она ничего не знала о двух других изданиях, но верила в свою наблюдательность. Надо было лишь задавать умные наводящие вопросы, и тогда она составит мнение о том, способен ли на такие вещи Шеа.
Так: теперь с костюмом. Зеленое – прочь, значит, она будет вместо этого в шелке цвета слоновой кости. Что такое С.Ф.? Себастьян? Нет, это имя совершенно ему не подходит. Сильвестр. Сильвестр Франклин? Нет, черные волосы так явственно выдают в нем ирландца, что скорее уж Френсис. Или Симеон? Стенли? Синистер? Нечто зловещее. Или Сники – даже змеиное.
Раздался сигнал таймера. Нелл вышла из ванны. Надо было успеть уложить волосы.
Шеа в своем синем костюме, сидящий за столиком напротив, был потрясающе красив и даже более загадочен, чем в халате. Вся профессиональная деятельность Нелл прошла в мире моды, и она знала почти все о качестве пошив одежды. И, хотя костюм сидел на Шеа превосходно и был хорошо сшит, она подумала, что куплен он, вероятно, в магазине повседневного спроса – что-нибудь средней руки. Рубашка была обычного фасона, а вот ботинки – ботинки она узнала сразу: обувь ручной работы от Максвелла из Лондона. Что же это за человек, думала она, разговаривая с ним, который надевает обувь ручной работы вместе с магазинным костюмом, стоящим втрое дешевле этой самой обуви? Или у него нестандартная нога? Однако она же сама любовалась его босыми ногами прошлой ночью. И все вместе никак не состыковывалось с такой рубашкой. Где-то когда-то она читала о «загадке внутри тайны». Это более чем походило на Шеа.
– Позвонила вам Флора? Я очень старался с рекомендациями.
– Вы, очевидно, сказали ей какое-то магическое слово. Да, мы встретились с ней сегодня. Вспоминая наш разговор, я бы сказала, что она будто брала у меня интервью. К тому же она околдовала Марго и Руди. Они буквально ползали у ее ног. Я никогда не видела ничего подобного.
– Я давно подозреваю, что в ее жилах течет кровь эльфов. – Он перегнулся через столик и перешел на шепот. – Они знали язык зверей, помните, из ирландских сказок?
– Думаете, они существуют и сейчас? – улыбнулась она, подозревая, что он никогда в жизни не выезжал дальше, чем на Лонг Айленд. – А вы когда-нибудь бывали в Ирландии?
– Только однажды. В детстве. Но помню, что море возле ирландского побережья такого же цвета, как ваши глаза – сапфировое с изумрудными блестками. Вы прекрасны, Нелл.
Он мягко положил свои пальцы на ее руку.
Любому постороннему взору этот жест показался бы малозначащим, случайным. Но Нелл показалось, что ее коснулся огонь: противоречивые чувства влечения и недоверия терзали ее. Она попыталась убрать руку, но не смогла. С изумлением она наблюдала, как ее собственная рука повернулась и против ее воли пожала руку Шеа, приветствуя его смелость. Ее рука предала ее!
– Ах, побережье Гэлвэя! – засмеялась Нелл, чтобы скрыть собственное волнение. – Вам надо было стать актером, Шеа. Ваш голос может убедить кого угодно в чем угодно. Вы были бы незаменимы в каком-нибудь шоу, вроде «Джэнерал Хоспитал». Белый халат, стетоскоп… – Нелл отчаянно надеялась, что официант успеет подойти к ним до того, как она сделает из себя полную идиотку. К ее облегчению, он, наконец, подошел.
Нелл усиленно занялась едой, стараясь оттянуть время. Шеа молчал. Нелл не выдержала:
– Вы опровергаете мои стереотипы газетного издателя.
Шеа взглянул на нее, видимо, удивленный:
– Мы все разных форм и размеров, разве вы не знали?
– Мне представлялся некто, кто ест, не снимая шляпы, готов на все, лишь бы заработать гонорар на статье и всю жизнь мечтает написать Великую книгу.
– Но в наши дни половина из них мечтает написать Великий Комментарий.
– А другая часть?
– А другая часть их же мечтает почитывать еженедельную газетку где-нибудь в сонном городишке, где самая горячая новость – встреча завсегдатаев местного клуба.
– Но остается, очевидно, хотя бы четверть.
– Они любят свою работу и не сменяют ее ни на какую другую. Не хотите ли селедки?
– Нет, благодарю. Полагаю, что к последней упомянутой части журналистов относитесь и вы?
Он взглянул на нее с тонкой усмешкой и сказал:
– Я люблю крайности. Селедка ужасна.
Она неотрывно наблюдала за ним.
– Вы ведь азартная натура, не так ли?
– Конечно. Азарт – это имя моей профессии. Ничто не доставит мне большего наслаждения, чем взять верх над конкурентами вроде «Трибюн» или «Сан-Таймс». – Он допил мартини и со вкусом зажевал его оливками.
По крайней мере, он откровенен, думала Нелл, хотя это небольшое утешение.
– Однако, – продолжал он с усмешкой, – я не из тех, кто за удачный материал продаст и мать родную.
Нелл нервно рассмеялась:
– Радует по крайней мере, что у вас есть хоть некоторые принципы.
– Вы нуждаетесь в радости?
К счастью для Нелл, в это время официант принес ее форель и его свиную отбивную, поэтому можно было оставить вопрос без ответа.
– Форель замечательная, – заметила Нелл.
– Я ем только ту, что ловлю сам, – самодовольно произнес он.
– В таком случае, значит, вы отрываетесь от своего рабочего стола не только для весьма странного обеда с соседкой.
– Вы знаете… – как будто каясь, признался он, – это бывает раз в вечность. А как мускат?
– Великолепен, – отпив глоток, сказала она. Нелл теперь лихорадочно изыскивала в своем репертуаре тему, которая позволила бы поговорить о самом Шеа. Обычно тем для разговора с полузнакомыми людьми у нее была целая коллекция, однако сейчас Нелл испытывала затруднения. Наконец она решила действовать напрямик. Она не торопясь отпила еще глоток и, сделав усилием воли тон легким, а голос равнодушным, приказала:
– Вы должны рассказать мне, каким образом репортер становится издателем. Я не представляю себе этого пути. Может быть, вы публиковали такие мастерские статьи, что ваше имя наконец стало на слуху у каждого издателя? Расскажите мне обо всех сногсшибательных эскападах юности. Наверное, вас когда-то звали «Всезнающий Шеа»?
Он фыркнул в свою пивную кружку:
– Никогда. Я подвизался в области международных новостей, как и еще сотни две моих сверстников, а потом решил перейти к городским репортажам.
Нелл быстро сообразила, что он намеренно выпустил лет десять своей карьеры из разговора. И решила пойти ва-банк:
– Где вы закончили школу?
– На востоке. – Тем временем он невозмутимо намазывал маслом хлеб.
Прежде чем Нелл успела уточнить столь туманный ответ, она услышала знакомый пронзительный голос и увидела над собой лица Лу и Недда Кохрэн. Это были знакомые из круга Одри, с которыми Нелл поддерживала полуделовые отношения. Она представила их. Лу Кохрэн была коротенькая женщина с непропорционально длинной шеей.
– Очаровательная Нелл, – защебетала Лу, – я слышала, что вы готовите на это гала-представление нечто потрясающее? Умоляю, дайте мне самый-самый крошечный намек: клянусь, я не скажу ни одной душе.
– Я бы с удовольствием, Лу, но я дала клятву о неразглашении, – пошутила Нелл. Один намек Лу Кохрэн, и еще до утра об этом будет знать все Северное побережье. – Вы все узнаете из посланного вам приглашения. Или почти все.
– Ах, я не выдержу ожидания, – простонала она с гримаской, которую было неловко видеть на лице шестидесятилетней женщины. – Нам было так весело на вашем последнем гала-представлении. Не правда ли, Недди?
Красивый седовласый Недди слегка поклонился.
– Наверное, не стоит и надеяться, что вы снова привезете этих чудесных лебедей, – добавила Лу.
– Никаких лебедей. И вообще – никаких животных. – В конце концов, рыбки – это рыбки, подумала про себя Нелл.
– А было бы неплохо – поросят, – заметил Нед.
– Нет, только лишь приятные люди, – съязвила Нелл, позаимствовав у Лу ее тон.
На этом Лу не остановилась. Она смерила взглядом Шеа и обернулась к Нелл:
– Но я подозреваю, что этот молодой человек не оставит нам никаких тайн для разгадывания. Он выведает их раньше.
Шеа кашлянул.
– А возможно, уже выведал, – настаивала Лу.
Нелл вспыхнула.
– Ну, разве она не прелесть, Недди? – Лу чмокнула Нелл в щеку. – Ну, мы бежим, мои дорогие! Нас ждет машина. – И они исчезли.
Шеа прищурил глаза:
– Так у вас есть секреты, которые можно выведать?
– Во всяком случае, их меньше, чем у вас, я полагаю.
К ее изумлению, это надолго заставило его замолчать.
Он вертел в руках пивную кружку, скользил взглядом по другим посетителям, не желая встретиться взглядом с Нелл.
– А вот и Текс! – наконец воскликнул он с видом человека, нашедшего спасительный выход из ситуации.
Проследив за его взглядом, Нелл увидела человека, идущего между столиками по направлению к ним. В пяти шагах позади него следовал верзила со странной выпуклостью под мышкой, под пиджаком, внимательно оглядывавший зал.
– Ого! – проговорил первый, поравнявшись с Шеа и указывая на Нелл. – Мое почтение, мадам.
Шеа представил его как Текса Смита Ужасного. Его компаньон топтался сзади. Очевидно, его не представляли.
– Как дела? – спросил Шеа. – Есть что-нибудь?
Текс покачал головой:
– Если бы было, вы бы узнали об этом раньше меня. – Он устремил взгляд обожания на Нелл. – Я должен предупредить вас, мадам: этот тип вытянет из вас все секреты, если таковые у вас имеются, как в день страшного суда. – Он подмигнул Шеа и удалился.
– Это что, техасская мафия? – спросила Нелл, когда звук ее голоса не мог быть услышан. – И вообще, существует техасская мафия? Кто этот мрачный человек, который стоял сзади?
– Это были наш новый полицейский уполномоченный и его телохранитель, – объяснил Шеа.
– Не издевайтесь надо мной, – обозлилась Нелл. – Я сама читала в вашей газете о его назначении. Тот человек из Нью-Йорка, выпускник Колледжа Уголовного права. Я даже запомнила имя, что-то вроде Джильберта или Салливана. Фамилия его… Смит… О, не может быть! – она засмеялась над своим конфузом.
– Мы с ним друзья детства. Играли вместе. Он всегда хотел быть воякой. И всегда сочинял истории, которым нельзя верить, – сказал Шеа.
– Вы чудно смотритесь вместе.
– Нелл…
– Он напоминает мне человека, с которым я познакомилась в Париже. Бог мой! Ведь я не вспоминала о нем десять лет.
– Он – что, один из ваших секретов? – Глаза Шеа смотрели насмешливо. – Нет? Тогда расскажите мне.
– Это долгая история.
– А у нас тьма времени, – Шеа облокотился на спинку стула и улыбнулся ей.
– Когда-то, когда я была молода и романтична…
– Разве вы и сейчас не такая же?
– Теперь я старше, мудрее, очень подозрительна и уж совсем не романтична, – отпарировала она. – Итак, в одно лето, очень давно, я поступила в дом моделей в Париже ученицей. Люсьен был там модельером-ассистентом и увлекался всем американским. Он носил ковбойские ботинки, джинсы «Левис» и кошмарный кожаный жакет с бахромой. В глубине своего галлийского сердца это был настоящий ковбой. Он всегда просил меня готовить ему на ланч чизбургеры.
– Чизбургер – звучит неплохо.
– Для меня это было ужасно. Мне не было еще и двадцати, я мечтала о романтических вечерах в Париже, а вынуждена была жарить гамбургеры. Какое я испытала огромное облегчение, когда наконец возле Люксембургского сада открылся «Макдональд».
– Наверняка они не были по вкусу американскими, ведь так? В них, наверное, добавляли какой-нибудь французский соус. – Он сделал серьезное лицо. – Каждый мечтает в Париже о романтике, но… – Голос его понизился до шепота. – Скажите, а если бы вы сейчас очутились в Париже, что бы вы там делали?
Нелл опустила бокал и закрыла глаза. На своей руке она сразу же почувствовала тепло его руки. Она открыла глаза. И встретила его хитрый, с дьявольской усмешкой взгляд.
—… Я одна, возвращаюсь из ресторана… иду вдоль Сены… по ее руке будто пробегал электрический ток. – …Останавливаюсь у маленького кафе…
– Разрешите мне восстановить за вас эти события, – сказал он. – Должен предупредить вас, что я происхожу из древнего и почитаемого рода кельтских ясновидцев. Смотрите мне прямо в глаза.
Нелл подчинилась, думая о том, что глаза его цвета барвинка очень хитры.
– Я вижу вас, – монотонно начал он, драматическим жестом приложив ладонь ко лбу, – вы сидите за столиком кафе под каштаном… За другим столиком человек в черном свитере что-то пишет… Он кивает вам в знак приветствия и возвращается к своим мемуарам…
Нелл показалось, что волосы у нее на затылке встали дыбом.
– Это было именно так. Шеа, это наваждение. Как вы?..
– Если я открою вам секрет, я потеряю всю свою силу. Вы чувствуете мою силу?
– Нет, – солгала она.
Он загадочно улыбнулся и пожал ее руку:
– Скоро почувствуете.
И этому нельзя было не поверить.
– А теперь пора, – сказал Шеа.
Пока лифт поднимал их обоих наверх, Нелл чувствовала на себе сильнейшее давление личности Шеа. Предсказание сбывается, подумала она. Шеа невозмутимо глядел на индикатор лифта, побрякивая мелочью в кармане. Нелл же в это время казалось, что воздух превратился в разреженный эфир, через который пробегали, позванивая и мерцая, электрические импульсы, со скоростью, кружившей ей голову. Такие же ощущения, вероятно, думала она, вызвало бы купание в шампанском.
Все ее чувства необыкновенно обострились. Она завороженно смотрела на Шеа: ее очаровывали и завиток черных волос на шее, и форма его уха, и рисунок подбородка, и линия носа. Как будто читая ее мысли, он повернулся к ней и улыбнулся. Пузырьки шампанского ударили ей в голову. Такой обворожительной улыбки она еще ни у кого не видела. Настоящий искуситель, – была ее последняя мысль.
В эту минуту двери лифта открылись, и Нелл совершенно растерялась, не зная, что сказать.
—…Как вы, – начала она, – как вы узнали о…кафе и о том человеке с мемуарами? Не верить же в самом деле в эльфов или магию кельтов или нечто в этом роде… Расскажите мне правду.
Он молча протянул руку за ее ключом и отворил для нее дверь квартиры.
– Но сам я верю во все это, – сказал он наконец, положив осторожно ключ в ее руку и загнув ее пальцы. Ток пробежал по ее руке от пальцев к плечу. Он тихонько погладил ее щеку.
