Текст книги "Тьма века сего"

Автор книги: Фрэнк Перетти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 34 страниц)

Глава 30

Кэт. Санди. Организация. Бернис. Лангстрат. Организация. «Омни». Касеф. Санди. Бернис.

Мысли кружились в голове Маршалла. Он стоял у раздвижной двери, ведущей из кухни в сад, и смотрел через стекло, как медленно угасает небо над деревьями, как желто-красные тона заката переходят в скучные серые сумерки.

Возможно, еще никогда в жизни журналист не проводил столько времени, стоя на одном месте. Но, может быть, именно это место и было окончанием всей его прежней жизни, такой, какой он ее себе представлял. Конечно же, он делал слабые попытки доказать самому себе, что все эти вселенские реформаторы, странные конспираторы были всего лишь пустым звуком, призраком, но разум постоянно возвращал его к холодным, жестким фактам. Хармель был прав – Маршалл угодил в ловушку, как до него попались в нее и все другие. «Поверь, Хоган, – наконец сказал он сам себе, – ведь это произошло независимо от того, веришь ты этому или нет!»

Он выбит из колеи точно так же, как Хармель, Страчан, Эди, Джефферсон, Грегори, Карлуччи, Валлер, Джеймс, Джекобсон…

Маршалл почесал затылок, припоминая длинный список имен. Эти мысли ранили его, каждое проносившееся в мозгу имя было как удар ниже пояса.

Но как же, все-таки, им это удавалось? Неужели они настолько могущественны, что сумели беспрепятственно разрушить жизнь стольких людей? Или это было только случайностью? Маршалл не мог ответить на этот вопрос. Он жил рядом с ними. Он, потерявший семью, мог обвинить в случившемся Организацию, но также и себя самого. Слишком легко было свалить вину за то, что и жена, и дочь отвернулись от него, на конспираторов, но где была граница между их ответственностью и его собственной?

Единственное, что он знал, – семейная жизнь разлетелась вдребезги, а он был выброшен из игры, как и другие.

Постой-ка! Ему показалось, что хлопнула входная дверь. Может быть, это Кэт? Он подошел к другой двери и заглянул в гостиную.

Вошедший, едва показавшись, быстро завернул за угол.

– Санди? – спросил он.

Сначала никто не ответил, потом он услышал отчужденный, холодный голос дочери:

– Да, это я, папа.

Журналист готов был броситься к ней, но заставил себя успокоиться и медленно направился к ее спальне. Заглянув туда, он увидел Санди, быстро и нервно перебирающую вещи в гардеробе и явно недовольную тем, что за ней наблюдают.

– Где мама? – спросила дочь.

– Она… – Маршалл пытался подобрать ответ, – она поехала на время к своей матери.

– Другими словами, она тебя бросила, – напрямик заявила Санди.

Маршалл тоже решил быть точным.

– Да, это так. – Он молча продолжал наблюдать за дочерью. Девушка собрала одежду и мелкие вещи и сложила их в чемодан, прибавив к ним несколько пакетов. – Кажется, ты собралась в дорогу?

– Да, я ухожу, – ответила Санди, не снижая темпа сборов и не поднимая головы. – Я чувствую, что должна что сделать. Я знала, что мама решила уйти, и я считаю, что она права. Ты прекрасно справляешься сам, так что мы решили не мешать тебе.

– Куда ты пойдешь?

Санди в первый раз подняла глаза, и Маршалл похолодел и обмер от холодного, чужого, сумасшедшего взгляда, которого он никогда прежде у нее не видел.

– Этого я тебе не скажу! – отрезала девушка, и ее голос привел Маршалла в еще большее замешательство. Это была вовсе не его дочь.

– Санди, – заговорил он мягко, почти умоляюще, – можно поговорить с тобой? Я ни на чем не настаиваю и не хочу тебя удерживать, но не могли бы мы просто поговорить?

Чужие глаза пристально смотрели на него, и его девочка, его любимая дочь, ответила:

– Мы поговорим с тобой в аду!

Маршалла опять охватило хорошо знакомое чувство – страх и обреченность. Нечто опять неслышно вошло в его дом.

* * *

Ханк отворил дверь и тут же почувствовал толчок в духе. Перед ним стояла Кармен. На этот раз она была нарядно, но прилично одета и держалась вполне естественно. Тем не менее, пастора не оставляли подозрения.

– Ах, это ты!

– произнес он. Кармен обезоруживающе улыбнулась:

– Добрый день, пастор Буш.

Ханк отступил в сторону, пропуская ее в дом. Как раз в этот момент в дверях кухни показалась Мэри.

– Привет, – сказала Мэри. Подойдя, она дружески обняла Кармен. – Все хорошо? Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, намного лучше.

Кармен посмотрела на Ханка с раскаянием во взоре:

– Пастор, я очень сожалею о своем поведении в прошлый раз и прошу прощения, я вас, наверное, страшно напугала.

Ханк замялся и наконец ответил:

– Да, по правде сказать, мы были обеспокоены твоим состоянием.

Мэри вошла в гостиную и мягко спросила гостью:

– Разве ты не присядешь? Хочешь чего-нибудь?

– Нет, спасибо, – ответила Кармен, опускаясь на диван. – Я на долго не задержусь.

Ханк сел на стул напротив и смотрел на нее, изо всех сил молясь в душе. Да, она выглядела не так, как раньше. Очевидно, ей удалось многое преодолеть в себе, но тем не менее… Ханку пришлось в последнее время столкнуться кое с какими подозрительными вещами, и сейчас он был уверен, что он видит перед собой то же самое. Что-то в выражении ее глаз настораживало…

* * *

Санди немного отступила, глядя на Маршалла, как затравленный зверь, готовый к нападению.

– Не стой у меня на дороге! Маршалл оставался неподвижен.

– Я не хочу с тобой ссориться, Санди. Я не собираюсь стоять у тебя на дороге вечно. Я хочу только, чтобы ты немного подумала. Можешь ты успокоиться и поговорить со мной в последний раз?

Санди не двигалась, тяжело дыша, сжав губы и по-бычьи наклонив голову вперед. Нет, это было совершенно не правдоподобно!

Маршалл старался успокоить ее голосом, как дикую лошадь:

– Я не стану тебя удерживать, это твоя жизнь. Ты можешь идти, куда захочешь. Но мы не можем расстаться, не сказав друг другу того, что нужно. Видишь ли, я люблю тебя. – Дочь не реагировала. – Я действительно тебя люблю. Веришь… Ты что, совсем мне не веришь?

– Ты… ты не знаешь, что значит это слово.

– Понимаю, что ты имеешь в виду. Последний год я вел себя отвратительно. Но мы могли бы снова все собрать по кусочкам. Почему нужно смириться с тем, что произошло, а не попытаться восстановить?..

Санди снова подняла глаза и заметила, что отец все еще стоит в дверях, стоит, загородив ей выход.

– Папа, единственное, чего я хочу сейчас, так это уйти отсюда.

– Одну минутку, только одну минутку, – Маршалл старался говорить медленно и дружелюбно. – Санди. – Я не знаю, как бы точнее выразиться, но, помнишь, ты как-то сказала, в прошлую субботу, ты заметила, что… тебе кажется… что чужаки завладели городом. Ты помнишь? Санди не отвечала, но как будто слушала его.

– Ты даже не представляешь, насколько ты была права как верна оказалась твоя догадка. У нас в Аштоне есть люди, Санди, которые именно в эти дни стараются завладеть всем городом. Они хотят уничтожить всех, кто стоит у них на пути. Санди, я – один из тех, кто мешает им.

Санди покачала головой. Она не верила.

– Выслушай меня, только выслушай! Я издаю газету, ты это прекрасно знаешь. И мне известно, что они задумали, и они знают, что мне это известно. Поэтому они стараются сделать все, чтобы разрушить нашу семью! Они хотят доконать меня: они отобрали у меня дом, газету! – Он испытующе посмотрел на дочь, но не мог понять, доходит ли до нее то, что он говорит. – Все, что произошло с нами… этого они и добивались. Они хотят разрушить нашу семью!

– Ты сумасшедший! – со злостью проговорила девушка наконец. – Ты ненормальный, уйди с дороги!

– Санди, послушай! Они даже тебя настраивают против меня. Знаешь ли ты, что эти подонки в городе готовы обвинить меня в чем угодно, лишь бы избавиться от меня? Они решили засадить меня за убийство и задумали обвинить в том, что я тебя изнасиловал! Это так ужасно… Ты должна понять…

– Но ты это сделал! – закричала Санди. – Ты прекрасно знаешь, что ты это сделал!

Маршалл опешил. Он смотрел на нее не мигая. Должно быть, она сошла с ума.

– Сделал

– что, Санди?

Ее прорвало, и слезы брызнули из глаз, когда она прокричала:

– Ты меня изнасиловал. Ты меня изнасиловал.

* * *

Казалось, Кармен было трудно перейти к делу, из-за которого она пришла:

– Я… я не знаю, как мне начать… это так трудно.

Ханк успокоил ее:

– Не бойся! Ты среди друзей!

Кармен посмотрела на Мэри, сидящую на другом краю Дивана, потом на Ханка, расположившегося напротив.

– Ханк, я больше не могу так жить.

– Почему же ты не возложишь все, что тебя мучает на Иисуса? Он наш Целитель. Он может залечить все твои раны, твою скорбь, поверь мне.

Гостья бросила на него подозрительный взгляд и недоверчиво покачала головой:

– Ханк, я пришла не для того, чтобы продолжать этот обман. Настало время открыть истину и решить все, раз и навсегда. Мы поступаем несправедливо по отношению к Мэри.

Ханк не понимал, о чем она говорит, но подался вперед и кивнул головой – это была его манера показать, что он слушает.

Кармен продолжала:

– Да, я считаю, что следует все ей рассказать. Прости меня, Ханк.

Она обернулась к Мэри. Глаза ее были полны слез.

– Мэри… последнее время… начиная спервой беседы, мы с Ханком встречались постоянно.

– Что ты имеешь в виду? – обескураженно спросила Мэри.

Кармен умоляюще взглянула на Ханка.

– Ханк, тебе не кажется, что ты сам должен все объяснить?

Она снова повернулась к Мэри и взяла ее за руку.

– Мэри, у нас с Ханком сложились определенные отношения.

Мэри насторожилась, но не выказала особого удивления. Она отобрала у Кармен свою руку. Затем посмотрела на Ханка.

Ханк некоторое время внимательно изучал лицо Кармен, потом кивнул Мэри, Та повернулась к Кармен всем телом. Ханк поднялся со стула. Оба пристально смотрели на молодую женщину. Она сидела потупив глаза.

– Это правда, – настаивала гостья, – скажи ей это сам, Ханк.

– Злой дух, – твердо произнес Ханк, – я приказываю тебе во имя Иисуса, замолчи и выйди из нее!

Их было пятнадцать, впившихся в ее тело как пиявки, они шипели и извивались – чудовищная мешанина рук, ног, когтей и голов. Они почувствовали мучения, застонали а закричали, и то же самое делала Кармен. Ее глаза остекленели и застыли, уставившись куда-то в пространство.

Криони и Трискал наблюдали на расстоянии всю эту сцену.

– Приказ, приказ, приказ! – Трискал стонал от нетерпения.

– Тол знает, что делает, – напомнил ему Криони. Трискал закричал, указывая на гостиную:

– Но Ханк играет с бомбой! Ты что, не видишь этих бесов? Они же разорвут его на куски!

– Мы не должны вмешиваться, – ответил Криони. – Мы можем сохранить жизнь Ханку и Мэри, но мы не можем препятствовать демонам сделать то, что они задумали… – Криони и самому было трудно сдерживать себя.

* * *

Санди все больше и больше приходила в исступление. Маршалл чувствовал, что в любую минуту может совершенно потерять над ней контроль.

– Выпусти меня отсюда, иначе для тебя это плохо кончится! – почти кричала она.

Маршалл просто оставался стоять на месте, холодея от ужаса.

– Санди, это я, Маршалл Хоган, твой отец. Подумай, что ты говоришь, Санди. Ты знаешь, что я к тебе никогда не притрагивался и не пытался ничего с тобой сделать. Я только любил тебя и заботился о тебе. Ты моя дочь, моя единственная дочь!

– Нет, ты это сделал! – истерически кричала девушка.

– Когда же, когда, Санди? Когда я сделал тебе что-нибудь плохое?

– Давно, мое сознание было заблокировано годами, но профессор Лангстрат помогла мне вспомнить!

– Лангстрат!

– Да, она меня загипнотизировала, и я увидела все так ясно, как будто это было вчера. Ты это сделал, я тебя ненавижу!

– Ты этого не помнила, потому что этого никогда не было, очнись, Санди!

– Я тебя ненавижу. Ты надругался надо мной.

Натан и Армут, стоя у окна во дворе, видели безобразного духа лжи, прочно устроившегося на спине Санди и запустившего когти глубоко в ее череп.

Возле ангелов стоял Тол. Только что он отдал им особое распоряжение.

– Капитан, – сказал Армут, – мы не знаем, на что еще способно это чудовище.

– Сохраните им жизнь, – распорядился Тол, – но Хоган должен пасть. Что касается Санди, то за ней на расстоянии будет следовать особая группа, чтобы вмешаться, когда придет время.

И тут, тихо и плавно, не привлекая внимания, к нему опустился Сигна.

– Капитан, – доложил он, – Кевин Вид мертв, все в порядке.

Тол обменялся с ним странным, понимающим взглядом и улыбнулся:

– Превосходно.

* * *

Пятнадцать бесов, владеющих Кармен, выли, шипели и плевались. Ханк обеими руками мягко держал Кармен за плечи. Мэри, немного смущенная, стояла рядом, прижавшись к мужу. Кармен стонала, ерзала на месте и, прищурившись, смотрела на Ханка.

– Отпусти нас, проклятый святоша, – предупредили бесы голосом Кармен. Удушливое серное зловоние вырвалось из глубин ее чрева.

– Кармен, ты хочешь быть свободной от них? – спросил Ханк.

– Она тебя не слышит, – завопили духи.

– Оставь – нас в покое! Она принадлежит нам!

– Замолчите! Выходите вон из нее!

– Нет! – закричала Кармен. Мэри была уверена, что видела желтые пары, вырвавшиеся из ее рта.

– Выходи во имя Иисуса!

– грозно приказал Ханк.

Бомба взорвалась. Ханка отбросило в одну сторону, Мэри успела отскочить в другую. Кармен накинулась на Ханка, она царапалась, кусалась и била его. Зубы молодой женщины впились в правую руку пастора. Он размахнулся и ударил левой.

– Бес, отпусти!

– крикнул он.

Челюсти разжались. Ханк упирался изо всех сил, и Кармен повалилась набок, извиваясь и крича. Падая, она успела ухватиться за стул, и он немедленно взлетел вверх – Кармен с силой кинула его в голову Ханка. Но пастор успел увернуться. Он бросился к ней, пытаясь остановить, но одержимая тут же схватила другой стул и с силой ударила Ханка ногой. Ханк, как будто брошенный из катапульты, перелетел через всю комнату и глухо ударился о стену. Последовал молниеносный удар кулаком. Он быстро пригнулся, и кулак пробил дыру в стене. Ханк сумел на мгновение заглянуть в глаза чудовищу и почувствовал удушливое серное дыхание, с шипением прорывавшееся между оскаленными челюстями. Пастор попытался отскочить в сторону. Острые когти рвали его рубашку, впивались в тело. Ханк слышал, как Мэри кричала:

– Прекрати, злой дух, прекрати во имя Иисуса! Кармен обернулась и закрыла уши ладонями.

Она заикалась и орала страшным голосом.

– Замолчи, бес, и выйди из нее! – приказывал Ханк, пытаясь держаться на расстоянии от Кармен.

– Я не хочу! Я не хочу! – кричала Кармен. Ее тело изогнулось и неожиданно отлетело к входной двери. Она ударилась об нее со всего маху, и створки с треском разошлись. Ханк, подскочив, распахнул дверь, и Кармен, вылетев наружу, понеслась прочь по улице. Ханк и Мэри провожали ее взглядом, надеясь, что соседи ничего не заметили.

* * *

– Санди, – твердо сказал Маршалл, – это не ты, я знаю, что это не ты.

Ничего не ответив, девушка кинулась на него, как кобра, стараясь проскочить в дверь. Он поднял руку, защищая лицо от ее кулаков.

– Хорошо, хорошо, – проговорил он, отходя в сторону. – Ты можешь идти. Помни только, что я тебя люблю.

Санди схватила чемодан, большую сумку и кинулась прочь. Отец двинулся за ней по коридору в гостиную.

Маршалл завернул за угол и единственное, что он успел заметить, была лампа, летевшая ему в голову. Он почувствовал страшный удар и ощутил боль во всем теле. Потом лампа с грохотом и звоном упала на пол. Журналист опустился на одно колено, прислонился к дивану и обхватил голову руками. Подняв глаза, он увидел лишь открытую входную дверь. Кровь текла по его лицу.

В голове было пусто, и он боялся подняться на ноги Силы его иссякли. Этого не хватало – теперь кровь была на ковре. Что скажет Кэт?

Маршалл, – позвал женский голос, и чья-то рука опустилась ему на плечо. Санди? Кэт? Нет, над ним стояла Бернис с синяками на распухшем лице.

– Маршалл, что случилось? Ты… ты меня слышишь?

– Помоги мне убрать это, – все, что он смог ей ответить.

Бернис кинулась на кухню. Вернувшись с клочком бумаги, она скомкала ее и прижала к голове Маршалла. Он вздрогнул от боли.

– Ты можешь встать? – спросила Бернис.

– Не хочу я вставать!

– зло ответил журналист.

– Ладно, ладно, я видела, как Санди отъезжала от дома. Это она?

– Да. Она кинула в меня эту лампу…

– Наверное, ты ей что-то сказал невпопад. Вот. Сиди спокойно.

– Моя дочь была не в себе. Совершенно сошла с ума.

– А где Кэт?

– Она бросила меня.

Бернис опустила глаза в пол. На ее распухшем лице застыло выражение крайней подавленности и усталости. Некоторое время они не проронили ни слова. Просто смотрели друг на друга, как люди, угодившие в ловушку.

– Ну и вид у тебя!

– заметил наконец Маршалл.

– Опухоль, по крайней мере, спадает. Теперь я похожа на лису, а?

– Скорее на енота. Я думал, ты отлеживаешься дома. Слушай, а как ты тут очутилась?

– Я только что вернулась из Бэйкера. Там тоже плохие новости.

Маршалл это предвидел.

– Вид?

– Он мертв. Его пикап съехал с дороги у моста через Джад-ривер и свалился в пропасть. Мы должны были там встретиться. Перед этим он разговаривал с Сузан Якобсон по телефону. Дело, судя по всему, было важное.

Голова Маршалла снова упала на диван, он закрыл глаза.

– Фантастика! Просто невероятно! – ему страшно хотелось умереть.

– Кевин позвонил мне после обеда, и мы договорились о встрече. Как видно, мой телефон прослушивается. Авария была подстроена, я в этом уверена. Я поспешила оттуда поскорей убраться!

Маршалл отнял руку от раны и увидел, что бумага промокла от крови. Он снова приложил ее к голове.

– Они нас доконают, Берни, – заверил Маршалл и рассказал ей все, что произошло с ним за вторую половину дня: о своей встрече с Бруммелем и его шайкой, о том, что он потерял дом, газету, Кэт, Санди – все. – И, знаешь, в довершение ко всему меня обвиняют в изнасиловании собственной дочери и любовной связи с моим репортером…

– Похоже, они разрезали тебя на мелкие кусочки? – Бернис говорила спокойно, но от страха она вся дрожала. – Что же мы можем сделать?

– Бежать отсюда, вот что мы можем сделать!

– Ты думаешь сдаться?

Маршалл снова уронил голову. Он устал.

– Пусть кто-нибудь другой продолжит эту войну. Нас предупреждали, Берни, но мы не послушались. Они меня крепко прижали. У них все наши бумаги, все наши доказательства. Хармель прострелил себе голову. Страчан убрался куда-то подальше. Вида прикончили. У меня такое чувство, что я расстаюсь с жизнью, а это собственно все, что у меня осталось.

– А Сузан Якобсон?

Понадобилось напрячь все силы и всю волю, чтобы заставить Маршалла вспомнить о ней в эту минуту.

– Я вот думаю, существует ли она вообще? По крайней мере, вряд ли она еще жива.

– Кевин сказал, что у Сузан есть доказательства и что она собирается уехать оттуда, где она находилась. Похоже, что она решила сбежать, и, должно быть, у нее есть все, что нам нужно, чтобы справиться с ними.

– Берни, об этом они тоже позаботились. Вид был наш последний шанс связаться с ней.

– Хочешь проиграть одну идейку?

– Нет.

– Если телефон Кевина прослушивали, то они знают что он разговаривал с Сузан. Они все слышали.

– Естественно. Так что считай, что она – мертвец.

– Этого мы не знаем. Может быть, ей удалось скрыться. Может быть, она должна была где-нибудь встретиться с Кевином.

– Ну и что…

– Маршалл слушал рассеянно.

– Вот о чем я подумала: где-то у них должна быть запись этого разговора.

– Наверняка так оно и есть, – Маршалл чувствовал себя полумертвым, но та его половина, которая оставалась жить, начала лихорадочно соображать. – Но где же? Наша страна слишком большая, Берни.

– Да… как я сказала, мы только пытаемся развить одну идею. Это все, что нам осталось.

– Немного.

– Я до смерти хочу знать, что ему сказала Сузан…

– Будь добра, не употребляй слово «смерть».

– Ну подумай, Маршалл, подумай обо всех, кто мог бы заниматься подслушиванием. Эти типы из полиции Виндзора знали, что тебя нужно искать у Страчана, после того как ты сказал мне по телефону, что едешь к нему… Не правдоподобно, чтобы оборудование было у них. Они слишком далеко.

– Значит, их кто-то направлял.

Маршаллу пришла в голову одна мысль, и от этого на его лице прибавилось немного краски:

– Я подумал о Бруммеле. У Бернис сверкнули глаза.

– Точно! Я же говорю, что виндзорская полиция в этой истории все время была в курсе событий.

– Альф выгнал с работы Сару, понимаешь. Ее сегодня не было, ее заменили. – Маршаллу пришла новая мысль:

– Так… она говорила со мной по телефону и немного посплетничала о Бруммеле. Она сказала, что может мне помочь, если я помогу ей… мы договорились информировать друг друга… и Бруммель выгнал ее! Значит, шериф слышал и этот разговор. – И тут его осенилло:

– Да! Capal Старый архивный шкаф! Архивный шкаф Бруммеля!

– Горячо, горячо, Маршалл, продолжай!

– Он выставил свои архивные шкафы к Саре в приемную, чтобы освободить место для новой мебели. Я их видел, эти новые шкафы. Рядом из стены выходил шнур. Он сказал, что это от кофеварки. Но я не заметил никакой кофеварки!

– Я думаю, ты засек то, что надо.

– Это был телефонный провод, а вовсе не электрический, – лицо его исказилось от напряжения, он продолжал:

– Да, Берни, это был телефонный шнур.

– Если бы мы были уверены, что подслушивание ведется из его кабинета… если бы мы нашли кассеты с разговорами… Да, этого было бы достаточно хотя бы для обвинения а незаконном прослушивании телефонов…

– В убийстве.

От этой мысли кровь стыла в жилах.

– Нам нужна Сара, – заключил Маршалл. – Если она на нашей стороне, то сейчас она может это доказать.

– Как бы то ни было, ни в коем случае не звони ей. Я знаю, где она живет.

– Помоги мне подняться.

– Лучше ты помоги мне подняться!