Текст книги "Тьма века сего"

Автор книги: Фрэнк Перетти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 34 страниц)

Глава 13

По понятным причинам в церкви «Аштон Комьюнити» этим воскресным утром собралось гораздо меньше народу, чем обычно. И хотя в зале чувствовалась напряженность, Ханк прекрасно видел, что атмосфера была куда более мирной и спокойной, чем на прошлом собрании. Стоя за старенькой кафедрой, он с радостью смотрел на улыбающиеся лица тех, кто поддержал его накануне. Вот и чета Колмэн на своем обычном месте. Эдит Дастер тоже пришла на собрание, она чувствовала себя гораздо лучше, слава Господу. Неподалеку от нее – сестры Купер, супруги Харрис, почтальон Бен Сквайр. Хотя Альфа Бруммеля не было, но Гордон Мэйер и его жена, так же как Сэм и Элен Тэрнер находились в зале. Несколько не слишком активных членов церкви пришли отметиться, как обычно, раз в месяц, и Ханк одарил каждого из них особой улыбкой, давая понять, что он их заметил.

Когда Мэри вступила с гимном «Великая сила в имени Иисуса», а Ханк дирижировал пением, в дверях зала появилась незнакомая пара. Новички скромно примостились на задней скамье.

Сцион, оставшись возле двери, наблюдал, как Анди и Джун Форсайт занимали места. Потом он поднял глаза к кафедре и дружески приветствовал Криони и Трискала. Они ответили ему улыбкой. Несколько демонов настороженно вошли в зал вместе со своими подопечными. Бесов совсем не радовало присутствие такого количества небесных воинов, которые не просто обитали в городе, но привели с собой в церковь новых людей. Однако Сцион мирно, не ввязываясь в препирательства, вышел из зала.

Ханк не понимал, отчего в это утро на душе у него было так легко и радостно. Может быть, причина была в том, что в зале сидели тетушка Дастер, чета Колмэн и вот эти новички?

А может быть, его подбадривало присутствие высокого, спортивного вида светловолосого юноши, занявшего место сзади, у самой двери?

Ханк хорошо помнил слова Эдит, сказанные накануне: «Мы должны молиться, чтобы Господь собрал вместе всех Уцелевших…».

Когда пришло время проповеди, Ханк раскрыл 55 главу книги пророка Исайи.

"Ищите Господа, когда можно найти его, призывайте Его, когда Он близко. Да оставит нечестивый путь свой и беззаконник – помыслы свои, и да обратятся к Господу, и Он помилует его, и к Богу нашему, ибо Он многомилостив.

Мои мысли – не ваши мысли, не ваши пути – пути Мои, говорит Господь. Но, как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших. Как дождь и снег нисходит с неба и туда не возвращается, но поит землю и делает ее способною рождать и произращать, чтобы она давала семя тому, кто сеет, и хлеб тому, кто ест, так и Слово Мое, которое исходит из уст Моих, – оно не возвращается тщетным, но исполняет то, что Мне угодно, и совершает то, для чего Я послал его. Итак, вы выйдете с веселием и будете провожаемы с миром. Горы и холмы будут петь перед вами песнь, И все дерева в поле рукоплескать вам".

Ханк очень любил это место Писания и не мог удержаться от улыбки, начав пояснять его. Некоторые из присутствующих, бесстрастно вперив в него взор, равнодушно слушали, исполняя воскресную обязанность, зато другая часть, подавшись вперед на скамьях, жадно впитывала каждое слово. Новички на задней скамье согласно кивали в такт его проповеди. Высокий блондин улыбнулся, кивнул и даже воскликнул «Аминь!»

Слова текли из сердца и сознания Ханка. Должно быть, это Божье помазание. Расхаживая по подиуму, он время от времени останавливался у кафедры, заглядывая в свои записи. Проповедуя Божье Слово, он порывал связи с землей и возносился к небу.

Маленькие ничтожные бесы, которым удалось проникнуть в зал, жались к своим подопечным и с ненавистью скалили зубы. Кое-кому из них удалось закрыть уши слушавшим, но в это утро небесная атака была особенно сильна и неотразима. Проповедь Ханка действовала на демонов хуже, чем визг циркулярной пилы на больные зубы.

На крыше церкви прочно устроились Сигна и его воины, не собираясь отступать ни на шаг. Люциус со своей свитой прибыл к началу собрания, но Сигна невозмутимо оставался на своей позиции.

– Тебе придется иметь дело со мной! – угрожал Люциус, на что Сигна с преувеличенной вежливостью ответил:

– Увы, мы не можем впустить сегодня ни одним демоном больше.

Так что Люциусу ничего не оставалось делать, как подыскать в это утро своим бандитам другое место. Идти напролом через мощный заслон ангелов не имело смысла. Изрыгая ругательства, он повернул свою свиту прочь, назад в город, чтобы вовсю побесчинствовать там.

Сразу после собрания часть прихожан направилась к дверям, другая же подошла к Ханку.

– Пастор, меня зовут Анди Форсайт, а это моя жена Джун.

– Очень рад, приветствую вас, – ответил Ханк, и лицо его осветилось широкой улыбкой.

– До чего же было славно!

– продолжил разговор Анди, удивленно кивая головой и одновременно пожимая руку пастора.

– Это было… это была, действительно, чудесная проповедь!

Они коротко представились и немного рассказали о себе. Анди был владельцем лесного склада на окраине города, а Джун работала секретарем в суде. У них был сын Рон, пристрастившийся к наркотикам и нуждавшийся в Господе.

– Да, – рассказывал Анди, – еще недавно мы и сами не были спасенными. Прежде мы посещали церковь «Аштон Юнайтед Крисчиан»… голос его сорвался.

Джун, не смущаясь, продолжила за мужа:

– Мы там совсем изголодались и решили уйти.

– Да, это верно, – снова включился в разговор Анди. – Мы много слышали об этой церкви, вернее сказать, о тебе. Нам говорили, что у тебя возникло много неприятностей из-за того, что ты твердо стоишь в Слове Божьем, поэтому мы решили: стоит взглянуть на этого человека. И я очень рад, что мы пришли сюда.

– Я хочу, чтобы ты знал, что там множество жаждущих душ, – продолжал Анди. – У нас есть несколько друзей, любящих Господа, и им некуда пойти. Последний год у нас в городе происходит что-то странное. Церкви изживают себя и умирают, одна за другой. Вроде бы они продолжают существовать, у них есть прихожане и деньги, но… Ты понимаешь, о чем я говорю?

Ханк попытался уточнить:

– Что именно ты имеешь в виду? Анди покачал головой:

– Мне кажется, сатана особо заинтересовался нашим городом. Раньше ничего подобного в Аштоне не бывало, и не происходило столько подозрительных вещей. Может быть, тебе трудно в это поверить, но у нас есть друзья, которым пришлось оставить из-за этого уже три-четыре церкви.

Джун обменялась взглядом с мужем, припоминая тех, о ком шла речь:

– Грег и Эва Смит, Бартон, Дженнинг, Клинт, Нил…

– Да, верно, – подтвердил Анди. – Как я уже говорил, в городе множество христиан, изголодавшихся и рассеянных, как овцы без пастыря. Церкви этого, естественно, не замечают, потому что там не проповедуют Евангелие.

После этих слов к ним подошла радостно улыбавшаяся Мэри. Ханк представил ее, и после обмена приветствиями она обратилась к мужу:

– Ханк, это… – она обернулась, с удивлением оглядывая пустую церковь. – Он… он ушел!

– О ком ты говоришь? – спросил Ханк.

– Да помнишь того высокого молодого человека, который сидел позади?

– Светловолосый парень?

– Да, мы с ним только что разговаривали. Он просил передать тебе… – Мэри понизила голос, подражая ему: «Господь с тобой, продолжай молиться и продолжай слушать».

– О! Это очень мило. Ты узнала его имя?

– Э-э… нет, кажется, он даже и не назвал себя.

– О ком вы говорите? – вмешался Анди.

– Да о том высоком блондине, который сидел рядом с вами, – пояснил Ханк.

Анди и Джун переглянулись, и глаза их расширились от удивления. Сначала Анди улыбнулся, потом начал смеяться, а потом захлопал в ладоши, приплясывая на месте.

– Слава нашему Господу! – восклицал он. Ханк уже давно не видел такого неподдельного веселья. – Слава нашему Господу! Так ведь рядом с нами никого не было, пастор, ни одной души!

Мэри только раскрыла рот от удивления да так и стояла, прикрыв его ладонью.

Оливер Янг был настоящим артистом. Он умел воздействовать на публику настолько мастерски, что заставлял ее то плакать, то смеяться; так что прихожане, как китайские болванчики, всегда были готовы согласно кивать головами, что бы он им ни преподносил. Он стоял за кафедрой, необычайно величественный и уверенный в себе, слова в проповеди были всегда хорошо подобраны и убеждали публику в абсолютной правоте пастора. По крайней мере, его большая община не знала сомнений, и в это воскресное утро зал был заполнен до отказа. Многие прихожане были высокообразованными людьми: врачи, учителя, адвокаты, доморощенные философы и поэты, многие из них имели прямое или косвенное отношение к университету. Они конспектировали проповедь Янга, как будто были на лекции.

Маршаллу были прекрасно знакомы все па этого танца, так что в это воскресенье его мысли были заняты не столько проповедью, сколько тем, как ему поймать Янга после собрания.

– .. Разве Бог не сказал: «Сотворим человека по подобию Нашему»? – продолжал Янг. – То, что было веками сокрыто в традициях и во тьме неведения, теперь открылось в нас. Мы обрели, или скорее вернули себе знание, которое всегда имели: как человеческое общество мы в основе своей являемся частью божества, и внутри нас скрывается способность к доброте, возможность, так сказать, быть богами, в точности такими, как Бог – наш Отец, источник всего существующего…

Маршалл украдкой бросил взгляд в сторону: там сидела Кэт, а за ней Санди, лихорадочно записывающая проповедь, и возле нее – Шон Урмсби. Санди и Шон хорошо понимали друг друга. Он явно оказывал на нее положительное влияние. Сегодня, например, они заключили договор: если Шон пойдет с Санди в церковь, то она согласится идти вместе с родителями. Сработало.

Хочешь не хочешь, а Маршаллу пришлось признать, что у Шона легко установились с Санди такие отношения, которых самому Маршаллу, увы, достичь никогда не удавалось. Иногда Шон даже играл роль посредника между Маршаллом и дочерью, открывая им возможность доверительного общения друг с другом, такого, которое, как каждый из них думал, было совершенно невозможно между ними. Наконец-то в доме установился мир. Шон был дружелюбен и обладал поразительной способностью примирять.

«Что же происходит? – удивлялся Маршалл. – В кои-то веки вся семья сидит рядом на церковной скамье, а ведь это не что иное, как чистое чудо. Но Бог мой, что за странную церковь они выбрали, а что касается самого проповедника, там, за кафедрой…»

Как было бы хорошо и удобно оставить все как есть, но Маршалл был настоящим журналистом, и его репортерское чутье ясно подсказывало ему, что Янгу было что скрывать. За этим явно что-то стояло.

Итак, пока Оливер Янг старался увлечь слушателей идеями о том, что «бесконечные божественные возможности заложены в том, кто кажется нам ограниченным человеком», Маршалл обдумывал беспокоившие его вопросы.

Собрание закончилось ровно в двенадцать часов, когда часы на башне как всегда начали свой традиционный благолепный аккомпанемент рукопожатиям, приветствиям и прощальным разговорам прихожан.

Маршалл и его семья медленно плыли в общем потоке по направлению к фойе. Оливер Янг стоял на своем обычном посту у выхода из зала и, как истинный пастор, прощался с прихожанами своей церкви, пожимал руки взрослым и шутил с детишками. Наступил черед Маршалла, Кэт, Санди и Шона.

– Приятно видеть тебя, Маршалл, – произнес Янг, сияя и тряся его руку.

– Ты знаком с. Санди? – спросил Хоган и официально представил ему дочь.

– Санди, я очень рад тебя видеть, – обратился к девушке Янг, похоже, очень сердечно. Санди искренне ответила, что тоже очень рада их знакомству.

– О! Шон! – воскликнул Янг. – Шон Урмсби! – они пожали друг другу руки.

– Так вы знаете друг друга? – удивился Маршалл.

– О, да, я его знал, когда он был еще мальчиком. Шон, ты мог бы заходить сюда почаще!

– Вы правы, – ответил юноша, смущенно улыбаясь.

Все прошли вперед, но Маршалл задержался и, обойдя Янга, пристроился к нему с другой стороны, чтобы продолжить разговор.

Он подождал, пока пастор закончит ритуальную беседу со следующей группкой прихожан, и быстро проговорил:

– Я подумал, может, тебе приятно будет узнать, что отношения между мной и Санди немного наладились.

Янг улыбнулся, пожал еще несколько рук и обернулся к Маршаллу:

– Прекрасно, в самом деле, прекрасно, Маршалл. – И сразу же обратился к очередному собеседнику:

– Приятно вас видеть сегодня!

Между двумя следующими сердечными рукопожатиями Маршалл успел вставить:

– Ей очень понравилась твоя сегодняшняя проповедь. Она нашла ее очень смелой.

– Спасибо, что ты мне это сказал. О, мистер Бьюмон, как поживаете?

– Видишь ли, ей показалось, что она была очень похожа на лекции Джулин Лангстрат в колледже.

Янг на это ничего не ответил, напротив, все его внимание, казалось, было сосредоточено на молодой паре с младенцем:

– Ах! Вы только посмотрите, как она выросла!

– Тебе стоит как-нибудь встретиться с профессором Лангстрат, – не отставал Маршалл. – Между тем, что она говорит на лекциях, и твоими проповедями есть удивительное сходство. – Янг по-прежнему не реагировал. – А насколько я понимаю, Лангстрат глубоко завязла в оккультизме и восточной мистике…

– Маршалл, в этом я решительно ничего не понимаю.

– И ты не знаком с профессором Лангстрат?

– Конечно, я же тебе говорил.

– И ты никогда не бываешь на приемах, которые она устраивает у себя дома, не знаком с Альфом Бруммелем, Тэдом Хармелем, Долорес Пинкстон, Эженом Байлором и даже с судьей Бэйкером?

Янг мучительно покраснел, помолчал, а затем изобразил на лице удивление, как будто что-то внезапно вспомнил.

– Ах, вот о ком ты говоришь! – рассмеялся он. – И как это я забыл! Видишь ли, все это время я думал, что ты имеешь в виду другого человека!

– Так ты ее все-таки знаешь?

– Конечно, конечно, ее многие у нас знают.

Янг отвернулся, приветствуя очередных прихожан. Когда они миновали пастора, Маршалл все еще стоял рядом.

– Ну, так что же ты можешь рассказать об этих встречах? – настаивал Маршалл. – Правда, что ее «гости» состоят из влиятельных лиц нашего общества, членов университетского правления?

Янг холодно посмотрел прямо в глаза журналисту:

– Маршалл, а что тебя, собственно говоря, тревожит?

– Просто выполняю свою работу. Что бы там ни было, жители Аштона имеют право на достоверную информацию, особенно, когда дело касается влиятельных лиц, формирующих жизнь в городе.

– Если тебя это волнует, то я ничем не могу быть тебе полезен. Тебе стоит обратиться непосредственно к профессору Лангстрат.

– Это я и собираюсь сделать. Я хотел только предоставить тебе возможность дать несколько честных ответов, чего ты, насколько я понимаю, постарался избежать.

Янг все более раздражался.

– Маршалл, меня удивляет, что ты пытаешься шпионить, прикрываясь профессиональным интересом, а это неэтично. Это конфиденциальная информация, я надеялся, что ты это поймешь, не вынуждая меня говорить об этом.

Послышался голос Кэт, зовущей мужа: «Маршалл, мы тебя ждем!»

Хогану пришлось прервать разговор, и, вероятно, к лучшему. Он начинал горячиться, а это не привело бы ни к чему хорошему. Янг был хладнокровным, сдержанным и очень скользким собеседником.

* * *

Далеко-далеко от Аштона, где-то совсем в другом штате, в долине, покрытой плотным ковром зелени, окруженной высокими горами и замшелыми скалами, расположились странные мрачные здания. Они находились посреди долины, и добраться до них было возможно только по единственной, извилистой, сплошь в ухабах, дороге.

Небольшой поселок, в прошлом бедное, полуразвалившееся ранчо, теперь представлял собой целый комплекс строений из камня и кирпича. Были здесь жилые корпуса, свой офис, столовая, бытовое здание и даже больница. Рядом стояло несколько особняков. Ни единого щита или указателя с надписью, что это за странный поселок, здесь не было.

Черная точка, прочертив по небу зловещую угольную черту, мелькнула над верхушками гор и начала стремительно опускаться в долину, прорезав тонкий, как бумага, слой тумана, неподвижно повисший в воздухе. Под покровом тяжелой духовной тьмы и полного безмолвия, Ваал-Рафар, князь Вавилона, как черное облако, парил над долиной. Он держался ближе к склонам гор, скользя меж мертвыми, полусгнившими пнями и скалистыми уступами. Шлейф тьмы следовал за ним, как тень, как лоскут ночи. Желто-красная лента пара, вылетавшая из ноздрей, медленно растворялась в воздухе позади него. Здесь, внизу, ранчо казалось заполненным сплошным густым облаком кошмарных черных насекомых. Полчища безликих воинов с обнаженными мечами, как защитный купол, почти неподвижно висели в воздухе над поселком, выпученными желтыми глазами обозревая долину. Глубоко внутри этой перевернутой чаши можно было различить кишащую массу демонов самых невообразимых форм, размеров и силы, занятых каждый своим делом. Приблизившись, Рафар заметил, что скопление духов было гуще над многоэтажным каменным зданием на краю поселка. Значит, Стронгман там, подумал он и, немного изменив курс, направился к зданию. Заметив его, внешняя охрана подняла предупредительный вой, похожий на рев сирены. Охранники немедленно подались в стороны, освобождая дорогу подлетающему Рафару. Быстро проскользнув по образовавшемуся проходу, он приземлился. Охрана приветствовала его, подняв обнаженные мечи. Глаза бесов горели, как тысячи желтых звезд на черном бархате. Князь Вавилона быстро миновал их, даже не удостоив своим вниманием, и живая стена духов сомкнулась за его спиной.

Не торопясь он проник сквозь крышу дома, чердак, стены, просочился сквозь верхнюю спальню и толстые межэтажные балки, пока не очутился в просторной гостиной нижнего этажа. Зло в комнате было плотным и густым, тьма, как черная жидкость, колыхалась при каждом движении. В гостиной было тесно от присутствующих.

– Ваал-Рафар, князь Вавилона, – провозгласил чей-то голос, и все чудовищного вида демоны, стоявшие вдоль стен, почтительно склонившись, приветствовали его.

Рафар величественно сложил крылья, которые будто плащ покрывали его спину, и стоял перед ними, олицетворяя королевское величие и могущество. Драгоценные украшения сияли, а его огромные желтые глаза рассматривали выстроившихся вокруг него демонов. Жуткое сборище. Это были духи-князья, правители целых наций, народов и стран. Одни из Африки, другие с Востока, несколько князей из Европы. И все они были непобедимы. Рафар не без удовольствия отметил их невероятные размеры и устрашающую внешность. И по облику, и по жестокости они были под стать ему самому, и он вряд ли решился бы бросить вызов хоть одному из них. Ему льстило принимать от них почести. Такой прием свидетельствовал о его неоспоримом авторитете.

– Приветствуем тебя, Рафар, – раздался громовой голос в конце комнаты.

Стронгман, князь Силы. Бесам было запрещено произносить вслух его имя. Он был одним из приближенных самого Люцифера, одним из властителей мира, руководящих многовековой войной, ведущейся против плана Живого Бога, той войной, которая помогает Люциферу удерживать свое царство на земле. Такие, как Рафар, стояли над целыми нациями и народами; такие, как Стронгман, управляли Рафарами и подобными ему князьями.

Стронгман поднялся со своего места, и бесформенная расплывающаяся масса его огромного тела заполнила собой все свободное пространство. Зло, исходившее от него, чувствовалось повсюду почти физически, являясь продолжением его мерзкого неуклюжего тела. Это была жуткая пародия на могущество. Черная кожа мешками свисала с плеч, собиралась в складки на мускулах, а лицо представляло собой причудливое переплетение выпиравших узлов и глубоких рытвин. На шее, груди и запястьях рук сияли бриллианты, огромные черные крылья, как царская мантия, ниспадали на пол.

Рафар согнулся в глубоком поклоне, страшная сила Стронгмана давила даже на расстоянии.

– Будьте славны, Ваша Сила!

Стронгман никогда не скупился на замечания и колкости:

– Ты опять изволил опоздать?

– Люциус совершил ошибку, которую мне пришлось исправлять. Наши новые противники достаточно слабы, Ваша Сила, скоро город будет готов принять Вас.

– А Небесное воинство?

– Немногочисленно.

Стронгману не понравились ответы Рафара, и тот сразу это почувствовал. Медленно выговаривая слова, князь Силы пристально смотрел на Рафара.

– Нам донесли, что в Аштон для подкрепления послан Капитан Небесного воинства. Я думаю, ты его тоже знаешь.

– Я не верю, что Тол в Аштоне, но я готов с ним встретиться.

Огромные, окруженные черным бархатом глаза загорелись зловещим огнем.

– Это не тот ли Тол, который победил тебя в Вавилоне? Рафар знал, что не может уклониться от ответа, и поспешно признался:

– Да, он.

– В тот раз нам это дорого обошлось. Мы потеряли свое преимущество. Тебе предстоит борьба с равным тебе противником.

– Ваша Сила, Вы скоро увидите, на что способен Ваш слуга.

– Смелые слова, Рафар, но твоих сил хватит только в том случае, если ты будешь действовать решительно и без промедления. Противник накапливает силы.

– Все готово,

– А пастор и журналист?

– Неужели они заслуживают внимания Вашей Силы?

– Твоей «Силе» следует уделить им особое внимание!

– Они бессильны, Ваша Сила, и скоро будут устранены.

– Но только в том случае, если Тол потерпит поражение, – проговорил Стронгман с угрозой. – Дай мне увидеть это своими глазами и не раздражай меня пустым хвастовством. А до той поры мы останемся здесь. Рафар, я не намерен долго ждать!

– Вам и не придется.

Стронгман усмехнулся:

– Ты слышал приказ. Отправляйся и действуй!

Рафар низко поклонился, расправил крылья и медленно пересекая здание снизу вверх, вылетел наружу.

Потом он взвился в небо с такой ужасающей силой, что бесов расшвыряло во все стороны. Он быстро увеличивал скорость, крылья хлестали воздух, демонов обдавало ядовитым дыханием, и они спешили уступить ему дорогу, чтобы он не врезался в их гущу. Глядя ему вслед и снова смыкаясь, они обменивались испуганными взглядами.

Взмыв ракетой над грядой остроконечных вершин, Рафар устремился в Аштон. Пусть весь мир увидит его и задрожит! Он – Рафар, князь Вавилона! Весь мир поклонится ему или будет на мелкие кусочки изрублен его мечом!

Тол! Одно это имя вызывало горький привкус у него во рту. Прихвостни из свиты Люцифера не дадут ему забыть то давнее падение, они будут смеяться над ним, пока он не восстановит свое могущество.

И он совершит это. Рафар предвкушал, как его меч опустится на голову Тола и, разрубив его тело на тысячи кусков, раскидает их по всему небу. Он уже чувствовал, как напряглись его руки, и слышал свист и скрежет меча. Все это только дело времени.

Среди зубчатых скал, на одной из горных вершин, из укрытия показался высокий сереброволосый ангел. Он внимательно следил, как Рафар промчался над грядой и исчез за горизонтом, оставив после себя черный след. Бросив последний взгляд на кишащую демонами долину, на линию горизонта, за которой скрылся Рафар, ангел исчез в лучах света за другим склоном горы, сопровождаемый легким посвистом крыльев.