Текст книги "Журнал «Если», 1997 № 06"

Автор книги: Фрэнк Патрик Герберт

Соавторы: Тимоти Зан,Владимир Гаков,Сергей Кудрявцев,Арсений Иванов,Станислав Ростоцкий,Игорь Кветной,Людмила Щекотова,Евгений Зуенко,Алексей Васильев,Колин Кэпп
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

– Итак, Мэри? Что за срочность? Почему нельзя сначала отдохнуть?

– Тем сразу несколько, Керт. Начнем с твоего нового загадочного друга – Харли.

Он пожал плечами.

– Его компания пострадала от ущерба, причиненного сбоем компьютера у одного из моих клиентов. Я познакомился с ним, когда разбирался с этим, и он мне понравился, вот и все.

– Я знаю, когда ты лжешь, Керт, и всегда знала, хотя ты умеешь выглядеть невозмутимым. – Я решила прощупать дно поглубже. – По-моему, он плохо влияет на детей. Почему бы тебе не встречаться с ним вне дома?

Напрасно я это сказала.

– По-моему, ты его недолюбливаешь, Мэри.

– Ничего подобного! – неубедительно возразила я. – Это дети его…

– Его достоинство в том, что он не был знаком с нами раньше.

– Керт…

Он еще не переоделся после работы. Мне хотелось сорвать с него чертов костюм. Но возникал вопрос, как он к этому отнесется: рассердится или, напротив, придет в состояние готовности? По закону мы не были больше супругами, но шестнадцать лет это шестнадцать лет…

Судя по всему, он относился к происходящему по-другому. Разумеется, с телом, в которое я переселилась, он был знаком всего несколько месяцев. Мои же чувства остались прежними. Человек засыпает и просыпается. Если однажды причиной сна становится анестезия, то при пробуждении чувства нисколько не меняются. Разве что тело стало другим, а с точки зрения закона, изменилась и личность. Но к мужу и к семье эта личность относится ПО-СТАРОМУ. Это все окружающие видят нового для них человека.

Черт возьми!

Он встал.

– Если это все, то, полагаю, мы договорились. Коль скоро ты возражаешь против Харли, я больше не стану его приглашать.

Я сверлила его глазами.

– Дело не только в Харли, ты отлично это знаешь! Это невыносимо, Керт! Быть с тобой рядом и не… – Я заскрежетала зубами. Я ни в коем случае не хотела говорить, что происходящее несправедливо. В конце концов я выжила, хотя должна была умереть. Женщина, телом которой я завладела, женщина, чей мозг погиб при аварии, умерла по-настоящему, навсегда. А я осталась в живых. Но это принесло мне танталовы муки: я живу с мужем, который отворачивается от меня, и не мудрено: ведь он видит чужую женщину, а не меня, не свою жену.

– Прости. – Я знала, что сейчас он говорит искренне. – Но есть вещи, на которые мужчина просто не способен. Умом я знаю, что передо мной – прежняя Мэри. Но я смотрю на тебя и…

Следующие слова вырвались у меня помимо воли:

– Так разденься, ляг и закрой глаза!

Он фыркнул – то ли от злости, то ли от неожиданности. Я почувствовала на глазах жгучую влагу.

– Не плачь, Мэри. – Он неожиданно обнял меня. Я прильнула к нему, купаясь в знакомом запахе, чувствуя твердость его мускулов. Вот сейчас все было правильно.

Я знала, конечно, что для него все совершенно иначе.

– Со временем все наладится, – тихо проговорил он.

Я отшатнулась.

– Сколько понадобится времени?

Он ответил именно так, как я от него ждала:

– Узнаю свою Мэри! Откуда мне знать? Во всяком случае, – он скорчил жалкую гримасу, – не столь быстро, как тебе хочется.

– Она была почти на десять лет моложе меня. Что же, мне дожидаться, пока ее тело состарится и станет привычным для тебя?

Он вздрогнул.

– Знаешь, это тоже имеет значение. Она настолько моложе, что я чувствую себя растлителем.

– Не забывай, что внутри этой молодой толстушки живет тощая старуха. – Толстухой она не была. Как и я – тощей. Она весила на несколько фунтов больше меня, зато была выше ростом.

– Ах, Мэри! – Он притянул меня к себе – первый раз за несколько месяцев. – Это настолько… похоже на тебя!

– Но ведь перед тобой действительно я!

– Знаю, любимая. – Он вздохнул. – Но выглядишь ты иначе.

Еще бы! Подбор донорского тела производился по множеству химических и прочих параметров. Ни масса, ни внешность во внимание, конечно, не принимались. Максимум, на что они оказались способны, это подобрать мне брюнетку. И на том спасибо.

Я почти победила. Нас разделяли считанные дюймы. Но в конце концов меня ждало поражение. Он по привычке чмокнул меня в щеку и выскользнул.

В ту ночь мне долго не удавалось заснуть. Даже взбив подушку таким образом, чтобы она хоть немного напоминала голову и плечи, я не добилась эффекта.

На следующий день я в тысячный раз ударилась лбом о распахнутую дверцу кухонной полки. До больницы у меня была дурная привычка оставлять дверцы распахнутыми, если в кухне не было кого-то выше меня, вроде Керта.

Лиззи прыснула.

– Так тебе и надо!

Я потерла ладонью лоб и захлопнула дверцы.

Мальчишки, сидя за столом, доигрывали последнюю компьютерную игру перед началом учебной серии.

– Тебе нечего здесь делать, – заявила Лиззи. – Ты нам не нужна.

В этот момент мне было трудно не отвесить ей подзатыльник. Керт не одобрял таких методов – как и я. Раньше.

Она насмешливо скривила губы.

– Я видела, как вы вчера расстались. Я видела, как папа выходил из твоей комнаты!

Двенадцать лет – кошмарный возраст. К зрелости время милосердно стирает самые наши неприятные воспоминания. Меньше всего мне хотелось, чтобы дочь ревновала отца ко мне. Однако голова так раскалывалась, что меня хватило только на дурацкую реплику:

– Ну и что?

– Считаешь меня дурочкой? Думаешь, я не знаю, зачем ты здесь? Ты пришла, чтобы занять мамино место!

– Я…

И осеклась. Все равно она не поверит. Ее мать умерла. Остывшее тело, в котором я прежде жила, предано земле. Лиззи была вместе с остальными на похоронах. Однако мозгу ее матери, то есть мне, дали шанс пожить в донорском теле. Трансплантации такого типа являли собой последнее слово медицины, а возможные злоупотребления представлялись настолько реальными, что конгресс в кои-то веки забежал вперед. При первом же предложении о пересадке мозга и при первом появлении пригодного донорского тела был принят особый закон.

Мозг человека, жертвующего свое тело, должен быть в законном порядке объявлен погибшим, а после пересадки сам этот человек признается умершим.

Человек, принимающий донорское тело, тоже объявляется умершим.

Следовательно, дети такой женщины – сироты, а ее муж – вдовец.

Вернее, оба мужа: и тот, кто женат на мозге, пересаженном в новее тело, и тот, кто женат на теле, получившем благодаря трансплантации мозга новую хозяйку.

Закон требовал также, чтобы немедленно после выписки из больницы к «носителю» была применена в измененном варианте процедура защиты свидетеля: другое имя, другой город, невозможность возвращения на прежнее место жительства.

Однако закон не мог предусмотреть, что Керт владеет информационными сетями. Он сумел отследить то, что осталось от его жены, и привезти ее домой. Даже – по закону – умершую. Даже с полностью изменившимся обликом.

Вся штука заключалась в том, что я не ощущала себя покойницей. Обитая в новом теле, я все воспринимала по-прежнему, пока не подходила к зеркалу. Вернувшись домой, я первым делом поснимала все зеркала, кроме тех, что висели в ванной.

Глядя на Лиззи, готовую испепелить меня взглядом, я решила, что так более не может продолжаться.

Спустя два дня я уже знала, что необходимо ЧТО-ТО ПРЕДПРИНЯТЬ. Харли притащился за мной в кухню, со стоном схватил и начал целовать.

Беда в том, что мне это понравилось.

Лиззи нас выследила.

– Очень хорошо, – с издевкой сказала она.

Харли отбросило от меня, словно пружиной. Он побагровел. Лиззи осклабилась.

– Может, хоть теперь вы оба уберетесь отсюда. – Она сложила pуки и уставилась на нас, словно ожидала, что мы немедленно покинем дом.

– Господи! – На Харли не было лица.

Я только улыбнулась. Может быть, если она все расскажет Керту, то?..

Полагаю, она так и поступила. Однако Керт ничуть не изменился.

Перелом произошел через четыре дня после того, как меня поцеловал Харли. Мы собрались в игровой комнате. Харли и мальчишки были заняты «пробным прогоном». Судя по выкрикам, передававшим пышный букет эмоций, я не сомневалась, что все трое отлично проводят время.

Лиззи сидела на коленях у Керта, который помогал ей с помощью портативного компьютера разобраться в деталях. Девчонка выдумывала проблемы, чтобы добиться подтверждения отцовской любви.

Я сидела за маленьким столиком, производя на отдельном терминале семейные платежи и ворча себе под нос:

– Налог на третьего ребенка. Дурацкое правительство!

Не отрываясь от своего дисплея, Керт закончил мысль за меня:

– Производителей они побуждают не иметь детей, а тех, кто ничего не производит, поощряют рожать, сколько вздумается. – Не глядя на него, я знала, что он улыбается. – Ты всегда говоришь одно и то же, Мэри.

Во взгляде Лиззи, устремленном на меня, читался ужас.

Прозвучала приятная мелодия – звонок в дверь. Среди присутствующих одна я смогла с легкостью оторваться от дел.

– Я открою.

Керт нахмурился.

– Кто может пожаловать в такой час?

– Коммивояжер, – предположила я. – Ничего, я мигом от него избавлюсь.

За дверью оказался вовсе не коммивояжер, хотя первое впечатление говорило в пользу моей догадки. Это была женщина лет двадцати пяти, вполне радушная и безобидная, в неброском костюмчике. Ничто в ее облике не бросалось в глаза: ни аккуратная прическа под мальчика, ни карие глаза. Отвернувшись от нее, я бы не сумела ее вспомнить.

Она показала удостоверение.

– Мистер Уинтроп дома?

Решив, что лучше сказать правду, я кивнула. Она сделала шаг вперед, и мне пришлось отступить.

– Могу я с ним поговорить?

– Все налоги уплачены, – отчеканила я. Деньги были переведены всего пять минут назад, но электроны, как известно, перемещаются шустро.

Она посмотрела на меня со значением.

– Речь не о налогах. Где мистер Уинтроп?

Я прибегла к иной оборонительной тактике.

– У нас гости.

Она пожала плечами.

– Скажите, что вечеринка закончена. Нам потребуется время.

Поразмыслив, я спросила:

– Может, вызвать его в кабинет?

Она сложила книжечку, слегка царапнув мне руку ее острым краем.

– Как хотите. Вашим гостям предстоит долгое ожидание.

Я вернулась в игровую комнату.

– Керт, это к тебе. Дама, представитель Закона. Говорит, что послана к тебе с заданием. Хочешь перейти в кабинет? Вы не возражаете, Харли?

Харли ответил первым:

– Конечно, нет! – Он улыбнулся мальчишкам. – Кажется, я вас здорово нагрел!

– А вот и нет! – возмутился Линк.

Керт нахмурился еще сильнее.

– Зачем я ей понадобился?..

Вернувшись в игровую, я прикрыла за собой дверь, но теперь она распахнулась. В проеме стояла женщина. Только теперь она не протягивала удостоверение, а сама таращилась на него, как на самородок.

– Так я и думала, – зловеще проговорила она.

Она подняла глаза. Мы молча ждали продолжения. Она показала нам книжечку, где помещался миниатюрный экран.

– Пока мы говорили, я взяла у вас анализ. – Ее взгляд пронизывал меня, как булавка коллекционера бабочку. – Теперь я знаю, кто вы такая.

– Господи! – взвыл Керт, сбрасывая с колен Лиззи и компьютер. Лиззи вскрикнула, компьютер тоже разразился недовольным пиликаньем.

– Па-а-па! – возмутилась Лиззи.

Он послушно присел и прижал ее к себе.

– Прости, детка. От неожиданности я перестал соображать. Ты не ушиблась?

– Кажется, нет. Папа?..

Он в отчаянии стиснул ее.

– Я тебя люблю, булочка.

Женщина стояла в позе глашатая судьбы.

– Вы нарушили закон. Дети никогда вас не увидят, даже когда вырастут и поседеют.

Лиззи и двое мальчишек взирали на нее в немом ужасе. Я выдавила:

– Прекратите! Керт здесь ни при чем. Со мной можете поступать, как вам заблагорассудится, но он в этом не замешан. Виновата только я.

– Не верю!

– Придется поверить. Вы слышите мои показания. Я нарушила условия и возвратилась по собственной воле. Влезла в семью. Муж не имеет к этому отношения. Его вы не имеете права трогать.

– Мэри! – простонал Керт. – Ты забыла, какое за это полагается наказание? – Он повернулся к служительнице Закона. – Это все моих рук дело. Я сам притащил ее обратно. Ничего с ней не делайте, наказывайте одного меня!

– Пойми, Керт, речь не идет о выборе между нами двумя. Либо мы оба, либо одна я. Ради детей, слышишь, Керт, ради детей, пускай это буду я. – Я посмотрела на нее. – Он сказал это в попытке меня выгородить. Я дам показания под присягой в любом суде. Все это устроила я сама.

Она ухмыльнулась, как змей, наблюдающий за Евой, которая надкусила роковое яблоко.

– Простите, но из этого ничего не выйдет. Вы не могли сделать это самостоятельно. Невозможно.

– Керт, это же сделала я! Скажи ей, что я.

– Не могу, Мэри.

Он крепче стиснул Лиззи. Та взвизгнула:

– Папа!

– Скажи ей правду, Керт. Ради детей! Я нашла вас сама.

Гостья неприступно покачала головой.

– Я арестовываю вас обоих. Дети перейдут в ведение социальной службы. С такими преступниками, как вы, церемониться нечего. Вы сами заслужили свою участь. Оба. Она не смогла бы провернуть это самостоятельно, – сказала женщина Керту. Дальнейшее предназначалось для нас обоих: – Зачитать вам ваши права? Или вы заявите, что знаете их? Недавно права задержанного расширены возможностью доступа к «Легал-Нэт».

– Я знаю свои права, – поспешно проговорила я. На зачитывание теперь уходило минут десять, поскольку приходилось подтверждать свое согласие с каждой бюрократически сконструированной фразой.

– Я тоже в курсе, – сказал Керт с гримасой отвращения.

– Что вы собираетесь сделать с папой? И тетей Мэри? – Спасибо и на этом, сынок.

Даже в бюрократах порой просыпаются чувства.

– Их… посадят в тюрьму. Простите, ребятки. Очень надолго посадят. Вы никогда больше их не увидите, так что можете прямо сейчас начинать их забывать.

– Нет! – хором крикнули все трое. Лиззи сжала кулаки.

– Не смейте забирать нашего папу!

– Еще как заберу! И папашу, и вашу… – Она замялась.

– Тетю Мэри, – хмуро подсказала я.

– Вот-вот.

– Шпионка проклятая! – Линк вскочил на ноги и бросился на представителя Закона.

– Осторожно, сынок! – Женщина перевернула Линка вверх тормашками и позволила размахивать кулаками. – Был бы ты чуть постарше, я бы и тебя упекла. Я выполняю свой долг, а ты мне препятствуешь. Внимание, дети! Побросайте в рюкзак свои любимые видеокассеты, зубные щетки и все остальное, что вам потребуется. Даю пять минут. – Она поставила Линка на ноги.

– Вы не можете нам приказывать. – Это заявление принадлежало, конечно, Лиззи.

– Нет. – Она кивнула. – Не могу. Зато могу дать вам пять минут на сборы. Если за пять минут вы о чем-то не вспомните, значит, можете без этого прожить.

– Нет! – наполовину взвыли, наполовину выкрикнули все трое.

– Вы не имеете права, какими бы ни были ваши полномочия. – У меня так сдавило грудь, что я едва выговаривала слова. – Прекратите! Я сказала, что во всем виновата сама. Оставьте в покое Керта.

– Ставлю пятерку за самоотверженную попытку выгородить вашего сожителя. Но это бесполезно. Он так же виноват, как и вы. Вы не сумели бы вернуться без его помощи.

– Нет. – Это дал о себе знать Харли. – Он ей не помогал. Ей помог я.

– А вы кто такой?

– Я же сказал, – с улыбкой произнес Харли. – Тот, кто ей помог.

– Не валяйте дурака. Вы что, не знаете, какое положено наказание?

Харли почти что радостно кивнул.

– Я прекрасно отдаю себе отчет в своих действиях. – Он указал на удостоверение-тестер и вытянул руку. – Возьмите анализ и у меня. Сами все увидите.

– Не понимаю… – Она разинула рот. – Вы – второй? – прозвучало без всякой уверенности.

– Вот именно. – Харли сиял. – Он самый!

Я решила подпустить туману.

– Харли?! Не может быть! Керт никогда бы не допустил, чтобы мы встретились.

– Конечно, – облегченно проговорила женщина. – Второй здесь ни к чему. Кем бы вы ни были, вы попытались пожертвовать собой, но жертва оказалась напрасной. Эту парочку я не отпущу.

Но Харли уже подошел к ней вплотную.

– Если вы считаете, что я лгу, то почему боитесь получить доказательства моей лжи?

– Харли? Это совершенно невозможно! Не смейте его проверять! Он всего лишь друг семьи и совершенно не отдает себе отчет в том, что здесь происходит. Виновата одна я, и дело с концом.

– Конечно, он лжет! – фыркнула женщина. Но Харли уже водил пальцем по ее прибору. Покосившись на дисплей, она пробормотала:

– Вот черт!

– Это невозможно, Керт! – сказала я. – Как ты мог привести сюда моего вдовца?

Он выглядел пристыженным.

– Думаешь, мне нравилось все происходящее?

– Керт, я готова тебя убить! – Выпалив это, я прикусила язык. Закон обещал нам троим именно это – смерть: тела сделают донорскими, мозги умертвят. В отчаянии я крикнула женщине: – Мне наплевать, что болтают они оба. Виновата одна я. Только я! Вы не вправе привлекать их к ответственности, раз я взяла всю вину на себя.

Она покачала головой.

– Вы лжете, мэм. Я вынуждена забрать вас троих. – Оглянувшись на детей, она провела языком по губам. – Я серьезно, ребята. Соберите самое необходимое.

Лиззи повисла не Керте.

– Папа, не поддавайся ей, не уходи!

Ренди убежал в кабинет. Линк снова набросился с кулаками на обидчицу. Та выглядела теперь не столь бравой.

– Вы не можете забрать ни Керта, ни Харли. Я сказала, что одна во всем виновата, и повторю это под присягой. Вы останетесь в дураках.

– Я не отдам отца. – Ренди появился в комнате с маленьким пистолетом, который Керт прятал у себя в шкафу. Из этого пистолета стреляла по мишени вся наша семья. Керт твердил, что осторожному обращению с огнестрельным оружием можно научить даже младенца. Тем не менее до последнего времени он запирал пистолет на ключ.

– Парень, ты препятствуешь официальному представителю властей Соединенных Штатов выполнять священные обязанности. Убери пистолет, и я о нем забуду, – небрежно проговорила мисс Закон.

– Ренди, – окликнул Керт сына твердым голосом, – убери пистолет. У нас и без того хватает неприятностей.

– Она тебя не арестует, – ответил Ренди не менее твердо. На мгновение я разглядела в своем сыне мужчину.

– Не арестует, – подтвердила я. – Если, конечно, не пожелает выставить себя дурой. Повторяю: во всем виновата только я. Ни Керта, ни Харли она не заберет.

Керт неожиданно заулыбался.

– Она вообще никого из нас не тронет. Обещаю тебе это, Ренди. Так что можешь со спокойной совестью убрать пистолет. Кстати, он на предохранителе? Ты его зарядил?

– Какой прок в незаряженном оружии, папа? А если бы оно было на предохранителе, я бы не смог выстрелить.

– Поставь его на предохранитель, сынок. Сейчас же!

Ренди был хорошо знаком этот тон. Я услышала щелчок предохранителя.

– А теперь спрячь его. Только сперва разряди. – Ренди попытался возразить, но Керт добавил: – Не волнуйся, сынок. Я контролирую ситуацию.

– Это точно, – сказала женщина, обретя уверенность после щелчка. – Вы пойдете со мной.

– Конечно. Ведь речь идет о вашей карьере, – ласково проворковал Керт. – Вернее, о бывшей карьере.

– За арест сразу троих правонарушителей я получу повышение.

– Или вылетите со службы. Я покажу под присягой, что сделал все самостоятельно. Если ваше начальство поверит мне, на вас повиснет два необоснованных задержания.

Мы с Харли сразу уловили ход его мыслей и облегченно улыбнулись друг другу. Я кивнула ему, и он произнес:

– Я тоже покажу под присягой, что проделал все это один. Если ваше начальство мне поверит, вас обвинят в двух необоснованных задержаниях.

– И я поклянусь, что пробралась сюда сама. Если поверят мне, то вам не отмыться от двух необоснованных задержаний, – пропела я.

Харли нанес удар в другое чувствительное место.

– Я пишу образовательные игры для детей. Необоснованное задержание нанесет мне громадный коммерческий ущерб. Я предъявлю колоссальный иск.

Керт кивнул.

– А я консультант по финансовым операциям. Ложный арест погубит мою репутацию. Я много лет консультирую высокопоставленных деятелей. У меня много друзей-адвокатов – опытных и богатых.

Непрошеную гостью прошиб пот. Я ухмыльнулась ей улыбкой пираньи, хотя не была уверена, что мое молодое лицо достаточно зловеще изобразило кровожадность.

– Я работаю неполный день на установке офисного программного обеспечения. Юриспруденция – один из моих коньков. Если у тебя нет на примете хороших адвокатов, Харли, то не волнуйся: у нас их хоть отбавляй.

Женщина побледнела.

– Вы – сообщники, – проговорила она слабым голосом.

Керт шагнул к ней.

– Я поклялся, что действовал один, но настоящая причина в том, что дала сбой программа ее переориентации. Она пришла сюда сама, потому что ничего не смогла с собой поделать.

Я наморщила лоб. Керт приехал за мной сам. Хотя я запомнила, что он воспользовался вымышленным именем. Надежно ли он прикрыт? Я тут же облегченно перевела дух. Керт никогда не ошибался, когда дело касалось компьютеров. Согласно всем данным, я вернулась домой сама, по доброй воле.

Женщина взглянула на меня. У нее уже дрожали губы.

– Увы, все так и было. Я ничего не могла с собой поделать. – Вот это уже чистейшая правда.

Она в отчаянии ткнула пальцем в Харли.

– Он утверждает, что помог вам.

Харли пожал плечами.

– Вы собирались арестовать их обоих, а детей отдать под опеку. Что мне еще оставалось?

Она заскрежетала зубами.

– Полагаю, – негромко проговорила я, – что, как только вы меня арестуете, я подам в суд на тех, кто занимался моей переориентацией. Но я не дам покоя и вам вместе с вашим начальством, можете не сомневаться.

– Ваша переориентация действительно не удалась? – спросила она, чуть не плача.

Я ответила с максимальной искренностью, на какую была способна:

– Я не могу жить без Керта. Я люблю его и детей. Можете меня арестовать, но его трогать не смейте. Если вы это сделаете, если отберете детей, то можете поставить крест на своей карьере. Это не угроза, это обещание.

Она выпятила нижнюю губу.

– Если дело в неправильной переориентации…

Она со вздохом достала удостоверение-тестер.

– Завтра его придется перепрограммировать. – Новый вздох. – Вы проявляете великодушие, мэм, заботясь о чужих детях. А вы, друг семейства, – она обернулась к Харли, – ступайте играть с детьми. Их папаша останется дома. Но всей вашей троице отныне придется соблюдать повышенную осторожность. Я буду за вами наблюдать.

Оглядев нас, она покинула комнату. Через несколько секунд мы услышали, как за ней захлопнулась входная дверь.

– Ух ты! – Харли сел на пол и уронил голову. Керт привалился к стене, откинул голову и зажмурился. Я была не в силах унять дрожь.

– Папа? – пролепетала перепуганная Лиззи. – Что все это значит?

Он отделился от стены и обнял ее.

– Все в порядке, булочка. Чуть было не случилась страшная беда, но все обошлось.

Лиззи покосилась на меня.

– Это она виновата?

– Нет, булочка. Если бы она не оказалась храбрейшей женщиной на свете, меня бы арестовали. – Он поднял ее лицо. – Понимаешь? Если бы не Мэри, меня бы не стало. Навсегда.

Лиззи опять оглянулась на меня. Теперь в ее взгляде не было той ненависти, которая исходила от нее вплоть до сегодняшнего вечера. Возможно, я добилась от Лиззи первого шажка навстречу.

Ночью я обнаружила, что благие последствия не ограничились только этим. Адреналин – вещество, преподносящее сюрпризы. Когда бунтует организм, то противостоять ему не в состоянии даже такой рационалист, как Керт. Он не стал дотрагиваться губами до моего лба на сон грядущий, а поцеловал по-настоящему и не ограничился поцелуем.

Впервые после возвращения домой я уснула счастливой.

Я готовила последнюю встречу с уймой предосторожностей, хотя о сексе здесь не было и речи. Просто если бы Керт что-то пронюхал… Мне даже не хотелось об этом думать.

Крис опоздала на пять минут. Впрочем, ей уже доводилось опаздывать, поэтому я терпеливо ждала, цедя виски со льдом.

Она опустилась в кресло напротив, взяла бокал с сухим белым вином, который я заказала для нее, и благодарно сделала большой глоток.

– То что нужно!

Я усмехнулась. Она по-прежнему выглядела, как безликая секретарша. С равным успехом ее можно было принять за сотрудницу правительственного учреждения и за агента ФБР.

– Тяжелый денек, – посочувствовала я ей.

– Еще какой! – Она скорчила гримасу, не отводя взгляд от бокала. – Чертовы бюрократы!

– Ты сама из их числа, – сказала я. Сегодня на ней был голубой костюм с серебряной нитью.

– Лучше не напоминай! – Она отхлебнула еще. – Теперь я целый час буду просто человеком – не больше и не меньше.

– Разве не все мы – люди?

– Некоторые, – ответила она, лукаво подмигивая карим глазом, – в большей степени люди, чем остальные. Другие – в меньшей.

– Полегче, подружка. А то возьму и не порадую тебя хорошей новостью. Эта наша встреча – последняя.

– Что?!

– Его выпишут раньше срока, всего через неделю, а не через месяц. Больше ничего не изменилось, просто он быстро выздоравливал.

– Господи! – Она застыла. Казалось, вместе с хозяйкой затаила дыхание даже ее короткая прическа под мальчика. – Ты уверена?

– Я неплохо умею взламывать сети. Недаром училась у Мастера. Ты тоже что-то ускоришь или будешь придерживаться первоначальной схемы?

– Ур-ра-а! – Она вскинула вверх руки, окатив мужчину за соседним столиком холодным винным душем. – Извините! – Она вскочила и обняла его, разъярив еще больше. – Извините, но я так счастлива!

Сначала он смотрел на нее подозрительно, потом не удержался от улыбки.

– Желаю удачи! Завидую ему, кем бы он ни был.

– Мой будущий муж. – Она чмокнула его в ухо и, пританцовывая, вернулась на свое место.

Я воздела глаза к потолку и посидела так некоторое время, давая ей прийти в себя. Потом, насыщаясь, мы беседовали о мелочах: подготовке к переезду, прикрытии, новых именах и документах. Как я сказала, уроки Мастера не прошли даром. За десертом я призналась:

– Мне хотелось бы с тобой увидеться еще раз. Я перед тобой в долгу.

– Какой долг? – Ложка с кусочками мускусной дыни застыла в воздухе. – Ведь ты нашла мне Фрэнка!

– Преследуя собственную цель: чтобы у тебя появилось желание сделать то, что требовалось мне – возвратить мне собственного мужа. Ты уверена, что все будет хорошо? Ведь теперь Фрэнк – незнакомый тебе мужчина, по крайней мере, внешне.

Мое предостережение было встречено с пренебрежением.

– Знаю и готова к этому. Понимаю, твоему мужу не удавалось разглядеть тебя в новой телесной оболочке. Но у меня этих трудностей не будет. Ведь я-то знаю: это Фрэнк. К тому же у нас есть его замороженная сперма, так что когда нам захочется детей, я рожу от него. Даже если его подлинное тело теперь… – Из карих глаз закапали слезы.

– Не думай об этом. Фрэнк, твой Фрэнк, по-прежнему жив. К тебе он будет относиться так же, как прежде. Это ты будешь вынуждена доказывать ему, что для тебя не имеет значения, как он теперь выглядит. Считай это просто несчастным случаем. Если бы он, скажем, побывал в автокатастрофе и перенес хирургическую операцию, то все равно остался бы Фрэнком.

Она улыбнулась сквозь слезы.

– Так же, как ты – прежняя Мэри. Здесь мне проще, потому что раньше я не была с тобой знакома. Не хочу расставаться…

Я приподняла чашку с кофе в ее честь.

– И я. Но если Керт поймет, что мы знакомы…

Она прыснула.

– Не спрашиваю, довольна ли ты результатом. Ты такая счастливая…

– Знаешь, хорошо, что дети успокоились. Но если бы хоть один из них прочел удостоверение…

– …то узнали бы, что я работаю в Федеральном агентстве страхования авиаперевозок. – Она пожала плечами. – Главное, что они этого не сделали, и план сработал. Точно так же сработает у меня с Фрэнком. Спасибо тебе! Это я перед тобой в долгу.

– Брось! – Я всплеснула руками. – Если мы, женщины, не будем помогать друг другу, то откуда еще ждать помощи?

Она улыбнулась и подмигнула.

После ее ухода я немного посидела одна, допивая остывший кофе и глядя в пустоту. Не все мои проблемы были разрешены: химия тела влекла меня к Харли. Но с этим я справлюсь…

Зато теперь у меня есть будущее.

Я попросила счет и ушла, чтобы жить дальше.

Перевел с английского Аркадий КАБАЛКИН