Текст книги "Журнал «Если», 1997 № 06"

Автор книги: Фрэнк Патрик Герберт

Соавторы: Тимоти Зан,Владимир Гаков,Сергей Кудрявцев,Арсений Иванов,Станислав Ростоцкий,Игорь Кветной,Людмила Щекотова,Евгений Зуенко,Алексей Васильев,Колин Кэпп
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

«Все-таки я продержался дольше, чем Бенар», – констатировал он.

Он припомнил свой разговор с Бенаром и свои смутные воспоминания о том, что когда-то он уже пытался предпринять подобную попытку.

«Может, это было на самом деле? – подумал он. – Может, я просто забыл о ней под влиянием Ограничителя?»

Затем его мысли вернулись к базе в системе Капелла, и чем больше он думал о возвращении домой, тем меньше ощущал воздействие Ограничителя.

Проклятый Ограничитель в который раз возобладал над ним. В следующее путешествие он испробует новый маршрут. Кто знает, может там ему повезет больше.

«Кстати, почему мы прозвали его Ограничителем? – удивился он. – Пожалуй, правильнее было бы назвать его Тюремщиком».

Неожиданный вопрос взволновал пилота, и он задал его компьютеру-

– Занялись бы лучше делом, – проскрипела машина.

Перевел с английского Игорь НОВИЦКИЙ

Людмила Щекотова
СТАНДАРТ № 1

*********************************************************************************************

Героя Ф. Херберта подвела приверженность стереотипам.

Введенный в заблуждение внешним обликом аборигенов – их ритуальным поведением, примитивным вооружением – он принял их за дикарей. Отнесись он к ним непредвзято, то сумел бы разглядеть представителей гораздо более развитой цивилизации, нежели земная.

Как часто мы с вами оказываемся во власти стереотипов и почему? Статью на эту тему по материалам зарубежной печати подготовила наш обозреватель.

*********************************************************************************************

КАК ОБУСТРОИТЬ РАЙ?

Несколько лет назад психолог-исследователь Юй Тинг Ли с помощью электронной почты провел среди американских старшеклассников представительный опрос, предложив каждому респонденту выразить свое личное мнение о так называемом качестве жизни в нескольких странах мира. Надо сказать, тинейджеры оказались на редкость единодушны, причем, вне зависимости от того, бывали они за границей или нет. Суммарное резюме выглядит примерно так: «Райская жизнь – это американский дом, китайская кухня, британская полиция, автомобиль из Германии и французское искусство, а сущий ад – это японское жилье, китайская полиция, английская стряпня, немецкое искусство и автомобиль французского производства».

Ну и как, по-вашему, следует оценить подобное откровение? Заглянем для разминки в Советский энциклопедический словарь (1981 г.): «СТЕРЕОТИП СОЦИАЛЬНЫЙ: схематический, стандартизированный образ или представления о социальном явлении или объекте, обычно эмоционально окрашенные и обладающие большой устойчивостью. Выражает привычное отношение человека к какому-либо явлению, сложившееся под влиянием социальных условий и предшествующего опыта; составная часть УСТАНОВКИ. В западнобуржуазной литературе – синоним предвзятых представлений, ложных образов, «ходячего мнения», связанных с класс., расовыми и нац. предрассудками».

Интересно. Самостоятельно выработанные на основе предшествующего опыта стереотипные представления об иностранной жизни у школьников, не покидавших пределы США? Вряд ли. Выходит, предвзятые представления? И опять не так: хотя «национальные стереотипы», столь откровенно высказанные респондентами, никак не тянут на абсолютную истину, они все-таки достаточно точны, чтобы придать приведенному высказыванию сочный юмористический оттенок. В самом деле, жилище среднестатистической американской семьи наверняка много просторней японского, меню типичного английского паба, скорее всего, проигрывает кулинарному потенциалу скромной китайской харчевни, и так далее. Ходячее мнение? Пожалуй, формулировка подходящая… если, конечно, отказаться от безапелляционного приравнивания этой формулы к классовым и национальным предрассудкам.

«Стереотипы суть вероятностные представления или модели, которыми мы пользуемся для грубой классификации субъектов, объектов и событий, – говорит Ли. – Всем нам приходится иметь дело с огромным потоком информации, а ведь наши индивидуальные знания о мире явно неполны и неточны… И тут без стереотипов просто не обойтись!». Согласно его трактовке, подобные схематические представления не столько отражают неоправданные предубеждения, сколько выполняют функцию своеобразной стартовой базы для постепенного понимания чужих культур или социальных групп, равно как и чуждого образа мыслей принадлежащих к ним индивидов.

Сам Юй Тинг Ли – уроженец Китая, эмигрировавший в США для завершения образования, а посему его острый профессиональный интерес к восприятию этнических и культурных различий вполне понятен, а оригинальный, лично выстраданный подход к проблеме стереотипов представляется довольно убедительным. Однако психологи-традиционалисты отнеслись к выводам своего молодого коллеги, мягко говоря, без излишнего энтузиазма…

НЕВЕРНЫЕ, НЕЛОГИЧНЫЕ, НЕГИБКИЕ

Именно эти эпитеты уже более 60 лет ученые мужи прилагают к словечку «стереотипы», начало же сей славной традиции было положено в 1922 г. книгой «Общественное мнение», написанной американским журналистом Уолтером Липпманом. Автор публично развенчал типичные стандартные суждения, свойственные определенным слоям общества, убедительно показав, что на деле высказывания подобного рода всегда неточны и пристрастны.

В начале 1950-х психолог Гордон Олпорт определяет стереотип как «несостоятельное суждение обо всех без исключения членах какой-либо общественной группы»: так, фраза «Все немцы трудолюбивы» явно выражает устоявшийся стереотип, а высказывание «Немцы, как правило, более трудолюбивы, чем большинство жителей других европейских стран» – определенно нет. Многие специалисты оспорили эту точку зрения, что вылилось в итоге в долгую научную дискуссию о наличии (либо отсутствии) зерна истины в примитивных стандартных суждениях.

В 1970-х, однако, возобладала; точка зрения Липпмана и его последователей: стереотипы несомненно; неточны – а следовательно, опасны,

| ибо представляют превосходную питательную почву для ошибочных глобальных выводов, которые и лежат в основе расизма, шовинизма, сексизма и прочего дискриминационного безобразия.

«В убогом царстве стереотипов униженный разум клянчит нищенскую милостыню у торжествующего предубеждения», – патетически предупреждает публику психолог Чарлз Стэнгор из Мэрилендского университета. По его мнению, люди прибегают к жестким примитивным схемам, главным образом для того, чтобы упростить аналитическую оценку жизненных ситуаций и действующих в них лиц (самого себя и членов своей и чужих общественных групп), а в результате нечистоплотные политики, ловко используя умственную лень обывателя, без особого труда могут добиться дискриминации и эксплуатации «помеченных» слоев населения страны.

К 80-м годам научный интерес американских психологов постепенно смещается от межгрупповых к межличностным отношениям; в частности, за последние 25 лет довольно много исследователей посвятили свои работы выявлению «предубежденного, ничем не оправданного отношения к конкретной личности под влиянием бытующих в обществе негативных стереотипов». И наконец, в 1990-х становится ясно, что их усилия были не напрасны: столпом внутригосударственной политики США объявляется так называемая политическая корректность.

ДОЛОЙ СТЕРЕОТИПЫ!

Проштудировав «Новый Завет и Псалтырь – адаптированная редакция», выпущенный пару лет назад академическим издательством Oxford University Press, любознательный читатель наверняка узнает много нового и крайне интересного… Прежде всего, Создатель, оказывается, не имеет более права требовать, чтобы его называли ГОСПОДОМ Богом: как-никак, а добропорядочные христиане ныне живут в демократическом обществе!

«Отче и мати наша, еже есве на небеси…» – вот так придется привыкать молиться на современный лад, дабы не оскорблять убеждений феминисток. Да и жена нынче должна не покоряться своему мужу, но быть «сознательной партнершей», дети же вовсе не обязаны слушаться родителей, хотя и должны учитывать их мнение.

С устаревшей лексикой просвещенным редакторам пришлось поработать особенно плотно. «Черный» в значении «злой, плохой»? Абсолютно недопустимо, ибо оскорбляет естественные чувства афроамериканцев! Сомнительное словечко «еврей» было тщательно удалено из священных текстов. А выражение «десница Господня»? Просто ужас! Что же тогда у левши, неужто сатанинская шуйца?!

Так вот, это отнюдь не розыгрыш, а абсолютно серьезное издание Библии, исправленное и дополненное американскими богословами согласно лучшим принципам политкорректности, о коих, надеюсь, вы теперь получили некоторое представление. Итак, маятник резко качнулся в другую сторону, а «дискриминируемые меньшинства», заполучив наконец свои полные права, крайне быстро научились ими пользоваться. Лично я от комментариев воздержусь, но если верить американской прессе, то самым бесправным существом в США на данный момент является белый мужчина англосаксонского происхождения в возрасте от 21 (совершеннолетие) до 65 лет (пенсия). Ну а первым президентом страны, избранным в XXI веке, судя по всему, станет одноногая незамужняя чернокожая лесбиянка, обремененная кучей детей…

Словом, борьба с «неоправданными предубеждениями» во имя справедливости, демократии и всеобщего блага в полном разгаре! Но можно ли вообще избавиться от стереотипов?

ОДНАЖДЫ РУССКИЙ, ЯПОНЕЦ И ЕВРЕЙ…

Заглянув в любой сборник русских пословиц и поговорок, тот же любознательный читатель наверняка отыщет там подлинные золотые россыпи народной мудрости: «утро вечера мудренее», «работа не волк, в лес не убежит», «курица не птица, баба не человек», «торговали – веселились, подсчитали – прослезились» – и т. д и т. п. Это ли не стереотипы, вплоть до наших дней во многом определяющие то, что ныне принято именовать МЕНТАЛИТЕТОМ русской нации?

А неисчислимые анекдоты времен; несвободы прессы, построенные на всем известных образах (Василий Иванович, армянское радио) и ситуациях (муж вернулся из командировки)? И не сформировались ли буквально на наших глазах стереотипы нового русского (надо же, за 400 баксов галстук купил, а в соседнем магазине точно такой же за 600 давали!), профессионального киллера (пять часов клиента в подъезде жду, уж беспокоиться начал, не случилось ли с ним чего-нибудь) и, разумеется, столь любимый нашей милицией смуглый образ лица кавказской национальности?

Приходится признать, что сей класс умственных операций бессмертен, хотя жизнь конкретного стандартного суждения все-таки конечна: стереотипы рождаются, живут свой актуальный срок и умирают: навечно или на время – это, как говорится, будущее покажет.

Человеческие существа эволюционировали в небольших группах, противостоящих огромному враждебному миру, где зачастую лишь быстрота реакции могла спасти от неминуемой смерти, и чтобы мгновенно оценить потенциально опасную ситуацию, им неизбежно приходилось полагаться на выработанные предыдущим опытом простые схемы. Суперподозрительные, выживая, передавали сие полезное свойство мозга по наследству, а посему ничуть не удивительно, что современные стереотипы чужаков, да и вообще всего малознакомого и малопонятного имеют явный негативный оттенок.

А можно ли скорректировать подобные «предубежденные суждения»? Конечно, можно, и в принципе это довольно просто – надо лишь познакомиться с подозрительным (потенциально опасным) явлением поближе. Другое дело, что многие люди категорически этого не желают… Вот тут-то, честное слово, и проникаешься искренним уважением к наивной, на первый взгляд, инициативе американцев, провозгласивших, в частности, принцип полного отказа от дискриминации по признаку расы, пола, сексуальной ориентации и религиозных убеждений при приеме на службу: как выяснилось, в процессе совместной работы большинство заклятых «чужаков» рано или поздно приходит к выводу, что черт отнюдь не так страшен, как его малюют.

ЭФФЕКТ ПИГМАЛИОНА

Его открыл еще в 1968 г. Роберт Розенталь из Гарвардского университета, поставивший целью проверить влияние типичных школьных стереотипов (лентяй, умница, тупица и прочая) на усвоение предметов и успеваемость учеников. Эксперимент показал: те школьники, к которым преподаватели стали относиться с повышенными ожиданиями, начали умнеть просто на глазах, что объективно подтверждено регулярными тестами на Ю (коэффициент интеллекта), в то время как другие, коим учителя явно показывали, что ничего путного от них не ждут, вступили на путь постепенной интеллектуальной деградации… Мотайте на ус, господа!

Наибольшая польза от нашего разума состоит в том, чтобы догадаться, что думают о нас другие. Догадаться частично – опасно; полностью – увы, грустно.

Джордж САВИЛ, маркиз ГАЛИФАКС.

Факты

*********************************************************************************************

Когда-нибудь он станет пассажирским

Первый в мире гражданский космопорт, сооруженный в Калифорнии на территории военной базы Vandenberg, принадлежавшей ВВС США, скоро вступит в строй. Ядром его является построенный армейцами для «челночных миссий» стартовый комплекс, который после трагической гибели шаттла Challenger (ввиду полного сворачивания программы Space Shuttle) был сразу же законсервирован. Теперь главный корпус комплекса усердно перестраивается и расширяется, дабы помимо шаттлов там смогли разместиться ракеты-носители коммерческих спутников. Чрезвычайно удачное местоположение бывшей базы позволяет, в частности, выводить космические корабли на полярную орбиту, которая дает возможность обозреть земной шар целиком и полностью. Ну что ж, вот великолепный пример конверсии оставшегося не у дел армейского оборудования!

Еще один способ честного отъема денег

Те, кто хоть сколько-нибудь искушен в банковских делах, знает, что такое DES: Data Encryption Standart, система шифрования с единственным ключом, наиболее распространенная в мире. В банковских международных обменах это подлинный сторожевой пес конфиденциальности. До сегодняшнего дня DES имела надежную репутацию. Однако знаменитые математики Ади Самир и Эли Бихам (Weizmann Institut, Израиль) провели исследования, которые поставили под сомнение безупречность знаменитой системы. «Мы постарались описать метод атаки на DES и показать, что он применим ко всем системам шифровки, существующим сегодня, – заявили ученые. – Мы можем извлечь полный ключ, проанализировав менее 200 шифрованных документов». Но банкирам и вкладчикам паниковать рано. Ведь для того чтобы открыть банковские электронные сейфы, даже самого «передового» метода мало.

Журнал «Science et avenir» успокоил на этот счет своих читателей, заверив, что банковские карты французских банков защищены от подобного рода атаки, так как используют не только DES, но также систему с двойным ключом. DES «общается» с банком посредством коротких сообщений, всякий раз меняя ключ. Такой системе метод Самира пока не угрожает.

Родился новый кибервид искусства

У некоего Чико Макмертри, гордо именующего себя «единственно подлинным киберпанком», и впрямь уникальное хобби, перешедшее в профессию: Чико занимается оживлением роботов – не в буквальном смысле, конечно, зато презабавнейшим образом… Разобрав на части какого-нибудь демонстрационного антропоморфа, этот американец вкладывает в его отверстую грудь новую душу, то бишь особое программное обеспечение, и вновь скрепляет и свинчивает механическое тело машины, слегка перемонтировав его в духе Сальвадора Дали. И вот стальные громады, весьма смахивающие на Терминатора, принимаются играть на скрипочке, рисовать, танцевать, швыряться каменьям или бегать наперегонки, а напоследок – вот смысл глубочайший искусства! – берут барабаны и устраивают слаженный ударный концерт. Летом 1996-го хитроумный роботехник со своими киберштуковинами совершил весьма успешное турне по Европе – во славу, разумеется Великого Киберпанка!

Колин Кэпп
ЛОВУШКА ВООБРАЖЕНИЯ

Профессор Карл Дайпенстрем, директор исследовательского отдела «Корпорации Тау», выключил интерком.

– Ну, по крайней мере, он согласился прийти на встречу, Пол.

Пол Портер кивнул.

– Я так и думал. Эрик Бревис не менее любопытен, чем мы с вами. Более того, если нам и удастся его заполучить, то только благодаря его неистребимому любопытству.

– Понимаю. – Дайпенстрем поднял свою большую седеющую голову и некоторое время внимательно изучал Портера. – И ты продолжаешь утверждать, что мы не можем «притормозить» проект?

– Вы и сами прекрасно знаете, что это наш единственный шанс. Не говоря уже о том, что в последнее время правительство заняло жесткую позицию – оно требует реальных результатов. А все иные пути исследования привели в тупик.

– Да, это мне хорошо известно, – мрачно проговорил Дайпенстрем. – Именно потому я и поддерживал тебя до нынешнего момента. Не вижу никакого альтернативного решения. Однако я был бы счастлив, если бы ты отказался от своей идеи отправиться туда вместе с ними. Исследовательский отдел «Корпорации Тау» не может позволить себе роскошь потерять тебя, Пол.

– Если проект будет приостановлен, не останется никакого исследовательского отдела «Корпорации Тау». Да и вообще, я не считаю, что риск так уж велик – если, конечно, удастся уговорить Эрика Бревиса стать членом нашей команды.

– А ты высокого мнения о докторе Бревисе, не так ли?

– Да. Он обладает даром интуитивного понимания иррационального, что может оказаться решающим фактором, когда речь пойдет о выживании в экстремальных условиях Тау. Если он будет с нами, у нас появится шанс сделать открытие, к которому мы так долго шли.

– Отлично, – сказал Дайпенстрем. – Тебе нужен доктор Бревис, и ты его получишь. Только говорить с ним буду я, без твоего участия Вполне может оказаться, что он не захочет пожертвовать жизнью ради достижения чьих-то целей. В этом случае его нужно будет… ну… уговорить.

Когда психолог вошел в комнату, Дайпенстрем поднялся ему навстречу.

– Доктор Бревис, благодарю вас за то, что вы согласились встретиться со мной.

Бревне осторожно уселся в кресло и взял сигару.

– Получив такое интригующее приглашение, я не мог не откликнуться.

Дайпенстрем спрятал лукавую улыбку.

– Так и было задумано. Любопытство – сила, значение которой многие недооценивают.

Бревис некоторое время внимательно изучал лицо директора исследовательского центра.

– Верно, – согласился он. – Однако я думаю, что вы пригласили меня сюда не для того, чтобы обсуждать психологические аспекты этой проблемы.

– Конечно, нет. Я хотел поговорить с вами о смерти.

– Вашей или моей?

– Вашей.

Бревис резко выдохнул.

– Надеюсь, в этом шизофреническом бреде есть какой-то смысл?

– Конечно, есть, мой дорогой доктор, и очень скоро вы обо всем узнаете. Но сначала я хочу спросить: что вам известно о Тау?

– Немногое. Это система, где твердые тела входят в резонанс таким образом, что их атомы могут проникать сквозь атомарные пространства других твердых тел. Я знаю, что вы использовали этот метод для транспортировки больших кораблей, которые входили в состояние резонанса, а потом переправлялись сквозь твердые объекты по кратчайшему расстоянию в нужное место.

– Продолжайте, – попросил Дайпенстрем.

– Такой корабль проходит через межатомную область, которая несовместима физически и психологически с условиями существования в обычном пространстве.

– На данный момент этого вполне достаточно, – с удовольствием констатировал Дайпенстрем. – Я припоминаю, что вы вместе с Полом Портером участвовали в историческом путешествии плота «Лямбда I». И я еще не забыл, какое влияние оказали некоторые открытия, сделанные вами, на общее понимание концепции Тау. Должен заметить, что ваши выводы оказались весьма полезны для тех…

– Не пора ли перейти к сути вопроса, – оборвал его Бревис.

– А я как раз и собирался это сделать, – спокойно ответил Дайпенстрем. – Вам понятны слова «глубокое Тау»?

– Нет.

– Тогда я расскажу. Глубокое Тау для Тау-пространства – то же самое, что глубокий космос для пространства обычного. Мы пытаемся решить проблему межзвездных путешествий в Тау-пространстве.

– Я не вижу… – вмешался Бревис.

– Пожалуйста, дайте мне закончить. В настоящий момент глубокое Тау, как альтернатива обычным космическим полетам, обещает открыть новые горизонты. Более того, очень может быть, что это вообще единственная возможность совершать межзвездные полеты. На первый взгляд, глубокое Тау кажется даже более простым, чем обычное Тау, которое мы применяем на Земле. К сожалению, по ходу экспериментов возникло множество почти неразрешимых проблем.

– И все-таки я не понимаю, – настаивал на своем Бревис, – какое это имеет отношение ко мне?

– Самое прямое. В настоящее время мы посылаем управляемые людьми модули в глубокое Тау. Было отправлено уже двадцать четыре корабля. Часть из них вернулась, часть нет, но в каждом случае возникали новые парадоксы – и всякий раз пилота настигала смерть. У нас осталась последняя возможность. Если мы потерпим неудачу, правительство, скорее всего, окончательно закроет программу. Думаю, что освоение космоса надолго прекратится.

– И вы пытаетесь бороться…

– Пол Портер отправляет в глубокое Тау корабль с экипажем из четырех человек. И он хочет, чтобы одним из этих камикадзе стали вы.

В мою задачу входит убедить вас, не ставя под сомнение тот факт, что подобный шаг равносилен самоубийству.

– Так вот оно что! Я, естественно, отказываюсь. Поскольку еще не успел забыть, что пережил во время нашего с Полом совместного путешествия в Тау.

– Передо мной контракт: вы можете проставить любую сумму, которую желаете получить за одно успешное путешествие в глубокое Тау.

– Нет, профессор. Если Пол мечтает обрести покой, предварительно испытав невыразимые страдания в каком-нибудь искривленном и сумеречном гипотетическом континууме, это его дело. У меня таких намерений нет.

– Справедливое замечание, доктор Бревис. Я понимаю вашу позицию. И, оказавшись на вашем месте, наверняка рассуждал бы точно так же. Позвольте мне еще раз поблагодарить вас за то, что согласились со мной побеседовать, и прошу прощения, что отнял у вас время.

Бревис внимательно разглядывал его несколько секунд, а потом проговорил:

– Ну и чего вы добиваетесь, старая лисица? Вы же не из тех, кто готов смириться с поражением.

Дайпенстрем поднял свою великолепную огромную голову, и едва заметная улыбка чуть коснулась уголков его губ.

– Ах, да! Я забыл кое-что еще. Рад, что вы мне напомнили. Раз уж вы здесь, может быть, вы согласитесь посмотреть на некоторые экспонаты, прибывшие к нам из глубокого Тау?

– Учитывая, что весь разговор был затеян исключительно ради этого последнего заявления, не вижу никаких оснований отказываться. Но должен предупредить: какие бы диковины вы мне ни продемонстрировали, я не изменю своего решения.

– Да забудьте вы о моем предложении, дорогой доктор! Я просто хочу показать вам наш маленький музей, где мы собрали разные парадоксы. Думаю, кое-что вас заинтересует. Будьте любезны, следуйте за мной.

Бетонные и стальные стены помещений, расположенных в подвалах под исследовательским центром «Корпорации Тау», были выкрашены в скучный зеленый цвет и оказались такими огромными, что шаги Дайпенстрема и Бревиса гулким эхом разносились по пустым коридорам. Психолог был искренне поражен: правительство даже пошло на то, что обеспечило комплекс собственной охраной в дополнение к весьма впечатляющей службе безопасности самой корпорации. Их документы проверяли и перепроверяли на каждом этаже и на каждом пересечении коридоров с такой тщательностью, что это придавало какой-то мрачноватый оттенок всему предприятию.

– Если бы мне пришлось приложить столько же сил, чтобы попасть на небеса, я бы, пожалуй, отказался от этой затеи, – криво ухмыльнулся Бревис.

– Не беспокойтесь, – успокоил его Дайпенстрем, – для того, чтобы попасть туда, нужно кое-что другое. Я бы сказал, взаимоисключающие друг друга вещи.

– Весьма циничное заявление.

– Подождите, – заявил директор, – пока не увидите то, что я намерен вам показать. Перефразируя Гамлета: на небесах и на земле есть множество такого, что вам, психологам, и не снилось.

Они наконец подошли к нужной двери, и Дайпенстрем с громким стуком отодвинул задвижку, а потом отступил в сторону, пропуская Бревиса.

– Вот один из десяти модулей, который мы смогли заполучить назад. Он вернулся из глубокого Тау по автоматически управляемому каналу, и это не самое загадочное из того, что у нас имеется.

Бревис вошел в комнату и принялся расхаживать вокруг выставленного на обозрение экспоната – при этом на лице у него появилась смесь страха и изумления.

– Это что, глупый розыгрыш?

– Ничуть, доктор. Просто один из факторов, на которые мы, работники исследовательского центра, привыкли смотреть как на реальность.

– А пилот? – Бревис задал вопрос, который, видимо, ждали.

– Он вернулся живым, но умер в больнице. Парень полностью соответствовал размерам своего корабля. Рост: один дюйм с четвертью. Продолжим экскурсию?

– Не сейчас.

– У нас есть медпункт…

– Нет. Я просто подумал, что ваш пилот обладал поразительным характером.

– Что? – с интересом спросил Дайпенстрем. – О чем вы, доктор?

– Вы послали его в бесконечное пространство, которое невозможно обозначить даже словом «Вселенная». Удивляет не то, что он вернулся таким крошечным, а то, что не оказался микроскопическим.

Лицо Дайпенстрема на мгновение осветилось, словно по нему пробежал луч солнца.

– У меня появилось ощущение, что вам в голову пришла какая-то идея, доктор Бревис. Пол Портер был прав. Вы и в самом деле обладаете интуитивным пониманием иррационального. Может быть, вы все-таки согласитесь стать членом нашего экипажа?

– Черт подери, Дайпенстрем! Вам удалось забить мяч прямо в мои ворота.

– Ну, я всего лишь показал этот мяч. А удар нанесли вы сами.

– Однако вы прекрасно знали, в какую сторону он покатится.

– Естественно, знал. И не мог промахнуться. Я это называю «ловушка воображения». Стоит предъявить специалисту интересную проблему из области, в которой он считает себя докой, и вот он уже попался в самую надежную мышеловку, когда-либо придуманную человечеством. Как вы помните, контракт лежит у меня на столе…

– Я еще не сказал, что согласен, – заявил Бревис.

– Верно, но знаете сами: если вы сейчас откажетесь от нашего предложения, вас всю жизнь будут преследовать картины модуля, вернувшегося из Тау и ставшего всего двадцать два дюйма длиной; вы будете постоянно представлять себе пилота размером не больше указа тельного пальца. Не думаю, что человек с вашим воображением сможет жить, имея на руках такую нерешенную проблему.

– Складывается впечатление, – сказал Бревис, – что теперь я работаю на «Корпорацию Тау», пока смерть не разлучит нас – если только я правильно понял то, что напечатано мелким шрифтом в заключительной части контракта. Впрочем, кажется, весь контракт был написан ради последних строк?

Портер, улыбаясь, повернулся к нему от кульмана.

– Похоже, ты только что разговаривал с Дайпенстремом. Он обладает исключительной способностью сгущать краски во время интервью с будущими работниками. Ладно, я рад, что ты с нами, Эрик. Когда речь идет о подобном проекте, требуются самые лучшие специалисты.

– Даже психолог?

– Именно психолог – и твоя способность понимать иррациональное. Эрик, мы отправляемся в такое место, где не действуют привычные законы физики. Оттуда не удалось получить ничего, что можно было бы хоть как-нибудь объяснить с точки зрения земной логики. Что происходит с материальными объектами в глубоком Тау, нам неизвестно. Поэтому я чувствую себя несколько спокойнее оттого, что ты согласился принять участие в экспедиции.

– Я отправлюсь с тобой, Пол… хотя в данный момент не могу придумать ни одной убедительной причины, по которой на это решился. А что такого особенного в этом глубоком Тау?

– Главное, что оно существует. А человек устроен так, что не может жить рядом с неизведанным. Кроме того, если мы хотим добраться до звезд, то глубокое Тау – единственно возможный путь к ним.

– А космический полет?

Портер развеселился.

– Ну да, космический полет. Романтика дальних странствий!.. У нас нет ни двигателей, ни источников энергии, необходимых для того, чтобы совершить такое путешествие за то время, что отпущено человеку на жизнь. Уже одна только связь между массой и энергией делает эту проблему абсолютно неразрешимой.

– Ты только что разрушил мою мечту о космическом веке, – сказал Бревис.

– Если не считать баснословно дорогих исследований солнечной системы, космические путешествия всегда оставались лишь мечтой, – проговорил Портер.

– А разве это не относится и к глубокому Тау?

– В Тау-пространстве нет необходимости сражаться с гравитационными градиентами и принимать в расчет отношение массы к энергии, а некоторые аспекты теории относительности здесь не имеют смысла.

Не заставляй меня обосновывать это математически, потому что мы и сами еще не до конца разобрались, однако Тау-пространство обеспечивает нас потенциальной средой, в которой мы можем обойти множество физических законов, делающих межзвездные путешествия невозможными. Даже скорость света больше не является непреодолимым барьером.

– Ну хорошо, а источник энергии? Разве здесь не возникает проблем?

– Да, энергии требуется много, но в допустимых пределах. Даже сейчас мы способны построить корабль, который сможет совершить путешествие через глубокое Тау в Альтаир – а это тридцать два световых года – и вернуться обратно без дополнительной заправки.

– Ого! Теперь я понимаю, почему вы занимаетесь этим вопросом.

– Именно, – проговорил Портер. – Если нам не суждено добраться до звезд благодаря Тау-пространству, весьма сомнительно, что мы вообще когда-нибудь сумеем это сделать. Однако на пути у нас возникло несколько проблем, столь сложных и запутанных, что мы даже не имеем представления о том, как к ним подступиться – я уже не говорю о попытках их решить.

– А что вам известно?

– К сожалению, немногое. Информация ограничивается данными, собранными за первые два часа полета исследовательских модулей – иными словами, до того момента, когда они достигли скорости света.

– Значит, скорость света все-таки является ограничителем?

– Не в обычном смысле. И дело тут не в том, что связь прерывается вследствие эффекта Допплера. То, что происходит, гораздо страшнее.

– Ну же, продолжай! – воскликнул Бревис, заметив странное выражение на лице Портера.

– Когда модуль достигает скорости света, наш приемник здесь, в исследовательском центре, выходит из строя. Корабль продолжает передачу, но мы не можем принимать его сигналы.

– Я не понимаю, – сказал Бревис.