Текст книги "Восход Черной Звезды. Эра осторожности"

Автор книги: Фредерик Пол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 31 страниц)

Юпитер с гордостью отметил, что встреча с генералом произвела впечатление на президента. Кастор явно пытался придумать подходящее обращение. Он бросил беспомощный взгляд на Делилу, набрал полную грудь воздуха и начал, полагаясь на вдохновение:

– Гм, э-э, генерал Марксмен, мы, э-э, пришли засвидетельствовать глубокое уважение к великому американскому герою. К вам, – добавил он, чтобы не возникло сомнений.

Он сделал паузу, ожидая реакции генерала, но напрасно. Кажется, генерал обдумывал услышанное. Что было вполне в порядке вещей.

Стимуляторы стимуляторами, но пережив апоплексический удар, генерал утратил былую быстроту и проворство, но Юп знал, что по мнению лучших специалистов, мозг генерала время от времени подавал признаки активности, и даже довольно часто. Иногда Юпитер пытался себе представить, каково это – чувствовать себя беспомощным, пойманным в ловушку умирающего старого тела. Юп смотрел на полуопрокинутую фигуру с жалостью и презрением. Как мог он позволить себе так состариться? Неужели генерал и вправду был когда-то мальчиком, потом юношей, потом младшим лейтенантом, которому отчаянно недоставало восхищенных взглядов хорошеньких сестриц, потом астронавтом, полковником? (Генеральское звание Марксмен сам себе присвоил, что было вполне разумно, поскольку в радиусе сорока световых лет он был единственным кадровым офицером Военно-Воздушных Сил США.)

Погруженный в размышления, Юпитер с запозданием услышал сдавленный возглас губернаторши, а потом увидел нечто, потрясшее его не меньше, чем Большую Полли.

В глазах генерала замерцал огонек. Взгляд стал осмысленным – кажется, генерал в самом деле понимал, кого он перед собой видит, – но смотрел он не на президента.

Все более пристально генерал всматривался в Цзунг Делилу и Фенг Миранду, и чувства, все сильнее охватывавшие генерала, были далеки от радости или почтительного изумления.

Генерал был в гневе!

Сиделки заметили то же самое. Они, как и Юпитер, не понимали, что творится с генералом, но не оставалось сомнений – в парализованной голове Мортона Марксмена творилось неладное. Сиделки бросились к приборам, быстро проверили пульс и частоту дыхания, основные показания жизнедеятельности, но генерал, что-то угрожающе прокаркав, отогнал сиделок прочь. Его пылающий взгляд по-прежнему был устремлен на Делилу и Миранду. Он попытался поднять иссохшую руку, вытащить из угла рта дыхательную трубку, но рука не слушалась. Он попытался сесть прямо, но в иссохшем теле не осталось ни капли мышечной силы и на подобный геркулесовый подвиг генерал был не способен. Но неукротимый генерал не собирался сдаваться на милость трупа, в котором ему приходилось доживать последние дни. Он закашлялся, едва не подавился. Он капал слюной и что-то пытался сказать. Наконец он выплюнул трубку прямо в руки беспомощно метавшихся вокруг него сиделок.

– Измена! – взревел генерал. Взор его пылал. Сиделки в испуге отшатнулись. – Предательство! Нас предали! Арестуйте этих двух женщин, сейчас же – это ведь узкоглазые!

3

И вновь за последние несколько дней мир Юпитера перевернулся вверх дном. Но на этот раз перемена была печальная. Ужасная. Юпитер был сбит с толку. Юпитер был в ярости. Как? Узкоглазые? Китаёзы? Президент привел с собой врагов? Неужели подобное возможно и каким образом?

Объяснения президента не помогли прояснить ситуацию. Все, что твердили желтолицые сестры в счет не шло – они враги. Враги лгут. Их придется арестовать, что создавало проблему само по себе – как арестовать министров президентского кабинета, настоящего полномочного президента Соединенных Штатов? Особенно, если сам президент неистово требует отпустить их на свободу?

Произошло какое-то ужасное недоразумение!

Недоразумение – это еще мягко сказано. Юпитер вообще отказывался что-либо понимать. Нет, полнейшая бессмыслица! Разве борьба за освобождение Соединенных Штатов – это вот такая сумасшедшая неразбериха? Хуже всего, что президент Мелкинс усугублял неразбериху, пытаясь объяснить ситуацию. Да, согласился он, узкоглазая желтолицая сестра Делила в самом деле китаянка-хань… ну, в определенном смысле. То есть родилась она в США, это факт, поэтому юридически она – американка (хотя едва ли слова «юридический» и «американка» хорошо совмещались, поскольку уже лет сто в Америке отсутствовало правительство, издающее законы). Невразумительные пояснения президента сама Делила постаралась сделать еще менее вразумительными. Она держалась дерзко, даже с вызовом.

– Ладно! – бросила она. – Арестовывайте! Но вы все – дураки! Не существует никакой Америки! Она уничтожена сто лет назад.

Не существует Америки? Что за чушь! С другой стороны, ситуация становилась проще: всякого, кто вещает подобные бунтарские речи, надлежит лишить свободы, чем скорее, тем лучше.

Делиле связали руки за спиной, пригрозили заткнуть рот кляпом, если она не успокоится, и поместили под стражу, состоявшую из губернаторши и трех умников с электрическими шокерами, чтобы не вздумала бежать. (Хотя, куда ей было бежать на планете, где окружали ее урни да янки, видевшие в ней страшного врага?) Делила не сопротивлялась. Она погрузилась в мрачное молчание.

Президент – другое дело. Еще одна проблема. Возможно ли арестовать собственного президента? Пусть даже он говорит ужасные вещи. «Я – не настоящий президент», – заявил он. И еще: «Это был фарс, а не выборы», и «Сказать по правде, мы с вами не были полностью откровенны». После чего ему велели замолчать. Но Большая Полли напомнила всем, что фарс – фарсом, но президента все-таки выбрал народ Америки, остается довольствоваться тем, что они имеют, а имеют они президента Мелкинса – и даже генерал Марксмен, в горле у которого еще шипело и свистело, одобрительно кивнул. Поэтому Кастора не арестовали. Его усадили в кресло второго пилота, и он с отвращением смотрел на проплывающий внизу пейзаж, пока ховерплан возвращался в Космогород. Вооруженные урни за его спиной в данной ситуации представляли не стражников, а почетный караул.

А еще оставалась Фенг Миранда, третья, самая запутанная проблема.

– Ну да, я китаянка-хань, по крови, – выкрикнула она в ярости, – но при чем здесь мои гены? Мои предки – американцы. Двести лет они были американцами. Настоящими патриотами, и я – тоже патриотка! Я предана борьбе за свободу Америки. Вы хоть в состоянии понять, жалкие идиоты, что кроме меня здесь нет Настоящих Американцев! Кастор – лицемер-блюдолиз, он готов китайцам ноги целовать за разрешение прокатиться на космическом корабле!

Она привела их в полнейшее замешательство и смущение. Большая Полли то и дело посматривала на собравшихся вокруг, на янки, на американцев, на урней, надеясь на подсказку, на совет. Но они ничем не могли ей помочь. Поэтому группа влезла обратно в ховерпланы, чтобы отправиться в Космогород. Возможно, конгресс придет к какому-то – решению. Проблема превосходила возможности Большой Полли.

Что касается Миранды, они пошли на компромисс, учитывая ее лояльность. Ей выделили только одного вооруженного стражника, и стражником этим стал Юпитер. Ховерпланом управлял урень Джач. Оставив урня в пилотской кабине одного, как только воздушный корабль набрал высоту, Юпитер отправился присматривать за своей поднадзорной.

В дальней части салона имелась койка. Миранда бросилась на нее ничком, в гневе и отчаянии, которые не находили выхода. Юп прошел в дальний конец салона, молча постоял рядом с койкой, размышляя. Потом тронул Миранду за руку.

– Я тебе верю, – сказал он мягко. – Если хочешь, если тебе станет легче, мы могли бы совокупиться прямо сейчас.

Ответ Миранды был крайне неучтив, можно сказать, она Юпитеру нагрубила, употребив при этом вместо слова «совокупляться» неизвестный ему термин – подобного слова он никогда раньше не слышал. Слово показалось ему ругательным, скверным: вы представляете, превратить такую вещь, как совокупление, в непристойность! В голове не укладывается! Для мужчины Юпитер был вполне мягок и добродушен. При обычных обстоятельствах он постарался бы развеселить Миранду, вывести ее из мрачного настроения, несмотря на ее вспыльчивость и зловредный характер. Он даже, быть может, приласкал бы ее, погладил. Но в передней части ховерплана что-то происходило. Пилот возбужденно чирикал и дергал вибрассами, привлекая внимание Юпитера.

– Приказываю оставаться на месте, – предупредил он китаянку, которая в ответ лишь бросила на Юпитера убийственный взгляд. Расстроенный Юпитер отправился в пилотскую, то и дело поглядывая через плечо на Миранду, чтобы не оставлять ее без надзора, хотя, если задуматься, какую она представляла опасность?

Едва он достиг пилотского кресла, как понял причину такого взволнованного состояния урня.

– Юпитер, Юпитер! – пропищал Джач. – Ты не поверишь!

– Чему я не поверю? – поинтересовался Юпитер хмуро, опускаясь в кресло второго пилота.

– Земляне запустили второй корабль! – заикаясь от волнения, выпалил урень. – Взгляни на индекс-экран! Большущий корабль!

Юпитер, ошеломленный, наклонился вперед, включая собственный экранчик. Нужный индекс он нашел легко; событие освещалось по десятку тематических каналов, потому что новость, во многих отношениях, была сногсшибательная. Старт второго корабля с острова Хайнань! И, как заметил урень, на этот раз корабль огромных размеров!

Индекс-просматриватели в ховерплане отличались от привычных, гнездовых, и Юпитер некоторое время соображал, что нужно сделать, чтобы узнать новость, которая сейчас особенно его волновала. Он завозился с пультом управления экранчика, Джач пытался ему посодействовать, но Юп нетерпеливо отмахнулся и продолжал ожесточенно тыкать в клавиатуру, пока не настроил экран должным образом. Увеличенное изображение ханьского корабля задрожало, распалось на части. Перед Юпитером был сейчас срез внутреннего вида корабля – не настоящий, разумеется, а смоделированный. Ни урни, ни янки не имели возможности заглянуть вовнутрь запущенного корабля, под обшивку. Но на основе аналогий с президентской яхтой, данных оптических наблюдений, траектории корабля и всего, что было известно о ханьской военной технике, специалисты-урни путем дедукции смоделировали картинку-прогноз.

Корабль был вооружен «до зубов». В этом не оставалось сомнений.

Запуск подобного корабля, в сущности, это уже акт агрессии, начало войны, и по жилам Юпитера радостно заструились гормоны, боевые возбудители героических свершений.

Миранда не слушалась приказов. По пути к Космогороду она не отставала от Юпитера, повиснув у него на плече. Но на столь вопиющее непослушание Юпитер закрывал глаза, потому что Миранда, узнав о последних событиях, пришла в такой же головокружительный восторг, как и он сам.

– Они решили атаковать! – воскликнула она. – Вот теперь, Юп, мы с ними сразимся!

– Мы их разгроми м, – поправил он ее грубовато, но добродушно, словно отец, довольный поведением ребенка, который не обманул его ожиданий. – Вот посмотришь! Урни давно поджидали такого случая! Они давно готовились к сражению!

– И я! И я! – захлебывалась в энтузиазме Миранда. – Юп, ты не представляешь даже, как ждали этого момента мои товарищи! Если бы ты знал, чего нам стоило ожидание – мой брат пожертвовал собственной жизнью, мы вытерпели сотню безнадежных лет рабства… и, наконец… ах, Юп! – Она бросилась ему на шею, прижалась.

Ага, подумал Юпитер с известной долей удовлетворения, сестрица начинает приходить в себя! И вновь ошибся. К изумлению Юпа, когда он попытался обнять ее в ответ (немного неловко, потому что Миранда была такая крошка) и ласково похлопать по ягодицам, она отскочила, напряглась, лицо ее вновь стало суровым.

– Боже, неужели у тебя одно на уме? – фыркнула Миранда.

Разозлившись, Юпитер пришел к выводу, что сестрица безнадежна, и не стоит на нее тратить силы. Он сказал холодно:

– Хочешь посмотреть, что новенького происходит?

– Еще бы. Только следи за руками. Держи их от меня подальше.

Он угрюмо пожал плечами и вызвал индекс каналов планирования, в чем не было нужды. Они заходили на посадку над площадками Космогорода, и все, что нужно, было видно из окошка кабины. Прямо впереди, над городскими воротами, светилась в небе изогнутая радугой надпись:

«ПРИВЕТСТВУЕМ ПРЕЗИДЕНТА И ПОЛНОМОЧНЫЙ КОНГРЕСС!»

– Что такое полномочный Конгресс? – громко поинтересовалась Миранда, глядя через плечо Юпитера.

– Полномочный Конгресс – это и есть полномочный Конгресс, – объяснил Юпитер. – Его только что начали собирать. В Космогород соберутся все важные персоны Мира. Как только засекли старт китайского корабля, Большая Полли связалась с ними по соответствующим каналам. Чтобы мы начали ее по всем правилам.

– Кого?

– Ну, войну, разумеется, – весело сказал Юпитер и с удовольствием и некоторым удивлением отметил, что сестрица Миранда задышала чаще, взволнованнее. Непреклонное лицо осветила улыбка. Он подумал было вновь попробовать ее приласкать, но решил, что не стоит, и сказал вместо этого:

– Мы все немедленно отправляемся на заседание.

– Кто «мы все»? – с подозрением спросила она.

– Ну, ты тоже, наверное, – предположил Юп. – И даже Цзунг Делила. Не знаю. Все!

Так и получилось – на заседание отправились всей компанией. Оказалось, что собрались сюда не только члены Конгресса, большинство которых уже поджидало возвращения президента и обещанного выступления. Нет, гнезда выслали так же изрядное количество старших сестер – столько, сколько могло на заседании поместиться, – и всех взрослых мужчин. Ничего подобного в Мире до сих пор не происходило – по крайней мере, пока здесь квартировали янки, – поэтому настроение царило праздничное.

Но собравшиеся не забывали, что предстоит принять серьезнейшие решения. Большая Полли позаботилась о том, чтобы заранее по каналам связи наметить две главные сферы проблем: что предпринять по поводу внезапно открывшегося неблагонадежного этнического происхождения сестер президента и что предпринять в виду военной угрозы со стороны китайцев-хань, как эту угрозу отразить и ответить ударом на удар. Для обсуждения столь разных по своему характеру проблем, собрание разделилось на две части. Военные планы предстояло разрабатывать совместными усилиями янки и урней, входивших в Военный Совет; Юпитер, несомненно, имел право участвовать в его работе, будучи строевым офицером. Но права побывать на заседании Конгресса Соединенных Штатов (в эмиграции) у него не имелось, и он с восторгом узнал, что в качестве тюремщика Миранды, чье присутствие необходимо, он будет допущен и на этот форум. Урни на заседании Конгресса, собравшегося в одном из старых залов города, не присутствовали. К несчастью, глупики об этом понятия не имели и путались под ногами, их то и дело призывали к порядку – все полчаса, пока в зал постепенно сходились сенаторы и конгрессонессы. Затем в зал вошла маленькая процессия: Миранда, за ней Юпитер, потом Делила и два урня-стражника. Они заняли места в переднем ряду, но не в центре, а сбоку. После чего в зал вошли Большая Полли и президент, поднялись на сцену, уселись в обитые кожей чернильников спаренные кресла. Большая Полли призвала собравшихся к вниманию. Заседание длилось недолго. Приговор Конгресса был прост: президента Мелкинса считать президентом. Но до тех пор, пока Настоящая Америка не освобождена, он лишается исполнительной власти. Фенг Миранда – стопроцентная лояльная американка, каковой и надлежит ее считать. Цзунг Делила…

Что ж, она сама виновата. Она не старалась хоть капельку спасти собственное положение. Да, заявила она, являюсь законным государственным секретарем США, но, с другой стороны, не существует на Земле такой вещи, как «Америка», нет никакого американского народа. И она упрямо настаивала на этом утверждении, невзирая на все просьбы образумиться. Вопросы выстреливала Фенг Миранда, а образумиться Делилу умолял президент Мелкинс. Похоже, непокорность Делилы представлялась ему женским капризом, глупой выходкой, плодом биохимических изменений в ее организме, происходящих у всякой женщины перед началом месячных. Делила каяться отказалась наотрез. В итоге, Конгресс решил пока оставить вопрос открытым.

На этом заседание закончилось, и члены Конгресса, весело переговариваясь, прошли в соседний зал, размерами побольше, где их поджидали урни Военного Совета. И не просто поджидали. Урни, снисходительно смотревшие на политические ритуалы янки и даже находившие их причудливой, но милой забавой, времени зря не теряли. Пока Конгресс заседал, они предприняли необходимые практические шаги, чтобы слова «план войны» не оставались пустым звуком.

Совещание длилось минут пять. Умник по имени Эй-Белинка кратко доложил: китайский корабль ведут и вскоре он будет захвачен. Большая Полли предложила объявить о начале войны со всеми вытекающими отсюда последствиями. Предложение приняли единогласно при одном воздержавшемся. Но поскольку воздержалась не кто-нибудь, а хранившая злобное молчание Делила – государственный секретарь, которая, подперев ладонью подбородок, смотрела в окно, игнорируя присутствующих, – ее мнение даже не стали заносить в протокол.

Эй-Белинка и Большая Полли быстренько договорились между собой о составе комитета по осуществлению военных действий. Юпитер в состав комитета не попал, зато попала Миранда, что для Юпитера было не меньшей удачей, как заметил он про себя, ибо он, нахальный юнец из гнезда не первой величины, едва ли мог претендовать на подобное возвышение, но теперь поднялся даже выше. Потому что был он не просто Юпом, но Юпом-Тюремщиком. Он стерег союзницу Миранду, которая присягнула в верности – однако это мог быть ловкий ход с ее стороны, поэтому повсюду отныне за ней предстоит следовать Юпитеру.

Это ничем не хуже, чем по собственному праву оказаться в комитете, повторял себе Юп, и даже сам почти в это поверил.

Совокупляться Миранда не желала ни в какую. Она настойчиво потребовала, чтобы спали они отдельно. Ей выделили помещение в старом городе урней, и хотя в нормальной ситуации Юп без труда пригласил бы какую-нибудь сестрицу разделить с ним ложе, расположение комнат затрудняло осуществление этой идеи. Поэтому он лег спать, завернувшись в одеяло, сразу за дверью Миранды. Один.

Зато на следующее утро он весь сиял и пел: им предстояло посетить сборочные ангары на предмет обсуждения стратегии и вооружений. За завтраком он подгонял Миранду и велел вызвать платформу на воздушной подушке, на которой, поднимая клубы пыли, они приехали к ангару, где был помещен корабль, доставивший в Мир президента и его сестриц.

– Что они с ним сделали? – ахнула Миранда, когда она и Юпитер вошли под своды ангара. Риторический вопрос. Президентская яхта была со всей возможной тщательностью и осторожностью разобрана на части. Результат был налицо. Все оружие, упрятанное Чай Говардом и Многолицым в корпусе, двигательных системах и кладовых извлекли наружу. Целая батарея устройств для убийства выстроилась неподалеку. Лазеры на ионизирующем излучении. Снарядные метатели, похожие на 75-миллиметровые пушки былых войн. Ракетные пусковые установки – с химическими и ядерными боеголовками. Миранда до сих пор понятия не имела, до какой степени был начинен корабль смертоносными машинами.

– Они ведь могли бы вас в порошок стереть! – воскликнула она, и умник Эй-Белинка, суетившийся вокруг разобранного на части радара наведения, пошевелил вибриссами в знак согласия.

– Могли бы разрушить наши корабли, – прочирикал он. – И даже уничтожить переходник – не само транспортирующее поле, поскольку поле невещественно, но выстрелив по разведчику, создающему поле. Но рано или поздно, Миранда, мы бы взяли верх числом. Оказавшись по эту сторону переход-пространства, им не оставалось ничего другого, как сдаться – у второго корабля иного выхода тоже не будет!

Миранда посмотрела на него с сомнением.

– Отчего вы так уверены? А если они в самом деле расстреляют разведкорабль? Тогда вы вообще до них не доберетесь, разве не так? Пока не вышлете новый разведчик с новым, как его, переходником. А разведкорабли летят медленнее света.

Урень возбужденно замахал вибриссами.

– О, нет! – издал он исступленный пронзительный крик. – Нельзя! Это чудовищно! Юп, мы обязаны вмешаться и не допустить разрушения переходника!

Миранда переводила взгляд с маленького существа на своего официального надзирателя, словно не совсем их понимала. Потом медленно покачала головой.

– Слушайте! Поверить не могу, до чего вы… Боже! Нет, случай безнадежный. Придется мне самой растолковать вам, как вести войну. Для начала расскажите мне об этом вашем переходнике, по ходу дела мы придумаем способ обезвредить китайцев.

Эй-Белинка нисколько не обиделся. Он с готовностью объяснил Миранде все, что она пожелала узнать. Космические сношения посредством переходника обусловлены законами физики и расстояниями, о которых идет речь. Совершенно верно, межпространственный переход осуществляется посредством переход-поля, которое, в свою очередь, генерируется особыми аппаратами на борту разведкорабля. Верно, чтобы доставить переходник в искомую точку Галактики, нет иного способа, как доставить его туда с помощью разведкорабля, если на месте еще нет другого переходника – корабль будет добираться до цели через привычное пространство, на субсветовых скоростях. Верно, если разведкорабль с генератором переход-поля китайцы разрушат, янки и урни окажутся отброшенными назад почти на полстолетия, ибо ровно столько времени понадобилось их разведчику, чтобы выйти на орбиту вокруг земного солнца, и ровно столько же уйдет, чтобы заменить потерянный переходник.

Однако, объявил урень, радостно подергивая вибриссами, а Юпитер, стоявший рядом, с довольным видом согласно кивал, они вовсе не такие дурни, за каких Миранда, похоже, их держит! Препарировав президентскую яхту, они теперь великолепно представляют, какого рода оружие несет на борту второй корабль с Земли. Помешать ханьцам воспользоваться этим оружием они не в состоянии, по крайней мере, пока корабль не окажется по другую сторону переход-пространства. Но они позаботятся о том, чтобы применение силы никакой выгоды врагу не принесло, чтобы ничего они от этого не выиграли.

Эй-Белинка обратился к индекс-экрану и вызвал изображения, демонстрируя Миранде уже предпринятые в этом направлении меры. Давным-давно разведкорабли были дополнительно оснащены зондами-шпионами. Эти крошечные, управляемые на расстоянии кораблики за последние несколько недель были молниеносно переброшены на земную орбиту через переходник. Разведчику предстояло отойти подальше, в недосягаемую зону, и прикрыться щитом из зондов-шпионов. Если китайцы откроют огонь, то наверняка не по разведчику, а по надоедливым юрким шпионам. На некоторое время шпионы отвлекут их внимание, а как только вражеский корабль окажется в пределах воздействия переходника, – что-то около ста тысяч километров, на возбуждение переход-поля уйдут считанные секунды, и корабль будет проглочен.

– И сейчас, – закончил урень, взволнованно чирикая, – они почти вошли в сферу воздействия! Не будем терять времени! Наши флотилии готовы развернуться в боевой порядок и начать вторжение! Остается лишь обезвредить китайский корабль, а он уже приближается к переходнику!

– А что же нам делать? – ощетинилась Миранда. – Так и будем сидеть сложа руки?

Эй-Белинка сказал смиренно:

– Нет, министр Миранда, мы кое-что предпримем. Здесь. Давайте сначала посмотрим, с чем предстоит иметь дело. – Он прочирикал быстрые команды своим урням-помощникам, потом показал вибриссами на индекс-экран.

На экране перед ними возник ханьский корабль, на полном ускорении покидавший низкую орбиту, направляясь к разведчику урней.

– Мы ввели в хранилища данных все, что известно о вашем корабле и его вооружении, – пояснил Эй-Белинка, – и, кроме того, все сведения, сообщенные вами или добытые шпионами.

– Понятно, понятно, – нетерпеливо пробормотала Миранда, изучая изображение на экране, и вполуха прислушивалась к занудному голосу урня, монотонно повествующему о целевой настройке машин, о скормленных этим машинам предположениях и догадках, включая опыт предыдущих войн – войн? Миранда навострила уши, но Эй-Белинка, тараторя, рассказывал дальше.

Машины, объяснил он, приняли информацию, оценили и обработали. Рассмотрели все факты, теории и догадки. Изучили оптическое изображение китайского корабля, и учли данные дистанционных датчиков об излучениях и физической структуре. А потом Миранда увидела на экране нечто, чего там раньше не было.

– Эй, посмотрите-ка вот на эти выступы вдоль корпуса, – перебила она урня. – Когда корабль устанавливали на стартовой вышке, их не было! И антенн, по-моему, стало больше, чем раньше…

– О, прекрасно, министр Миранда! – похвалил Эй-Белинка, что-то прочирикал в сторону своим ассистентам. Прямое оптическое изображение потеряло резкость, стало туманным, потом его сменила секция-разрез корпуса. Эй-Белинка всмотрелся в экран и воскликнул:

– Ага, ракетные снаряды! Ух, какие громадные!

– Как это у вас получилось? – изумилась Миранда, безотрывно глядя на индекс-экран. Под вздутиями обшивки притаились, оказывается, стройные цилиндры с блестящими остриями.

– Прогноз на основе наибольшей вероятности, – объяснил урень. – Машины, обработав все известные данные, выдали наиболее вероятную оценку. Как правило, на выводы машин имеет смысл полагаться. Так, а теперь антенны… – Помощники урня повозились с пультом управления, и округлые вздутия, вроде пузырей, портившие гладкость корпуса, словно испарились. Под ними оказались параболические чаши-отражатели, большие и маленькие.

– Ух ты! – радостно воскликнул урень. – Кажется, лучевое оружие! А вы нам не рассказывали, что у китайцев есть такое!

– Не понимаю, о чем речь, – огрызнулась Миранда.

– Ну, неважно, – рассеянно сказал урень. – Китайцы, судя по выводам машин, догадываются, что переходник представляет собой нечто нематериальное, что это скорее энергия, чем вещество, и потому попытаются его заблокировать, заклинить. Ничего у них не выйдет, но как интересно! Враг оказался умнее, чем мы надеялись!

Миранда с сомнением взглянула на Юпитера, и с тревогой – на урня.

– Надеялись? – повторила она. – Разве это хорошо?

Урень от радости запрыгал на месте, как мяч.

– Так играть намного интереснее! – объявил он. – Что за удовольствие подстрелить чернильника в гнезде? Вот когда противник сопротивляется… тогда и радость от победы сильнее! – Спрыгнув с насеста, он проворно устремился к двери. – Все за мной! – пропел он. – Захватим опасного противника в плен, пока он не натворил неприятностей. Игра начинается!

Миранда последовала за Юпитером, который тащил ее, словно на буксире, крепко ухватив за руку. Юпитер искрился весельем, но Миранда погрузилась в задумчивость. Мечтой всей ее жизни, безнадежной мечтой, было освобождение Америки… и лишь в последние несколько дней мечта ее начала, к восторгу Миранды, обретать реальные перспективы. Ради своей мечты она была готова на все: умереть и даже убить.

Ей и в голову не приходило, что это может быть всего лишь «игра».