Текст книги "Восход Черной Звезды. Эра осторожности"

Автор книги: Фредерик Пол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

Они даже не слишком удивились, когда инопланетяне со второй платформы, посуетившись, выстроились на определенный упорядоченный манер и подняли перед собой предметы, которые держали в щупальцах. В некоторые из этих штуковин они принялись дуть, другие – тереть о себя, но самым популярным инструментом оказалось нечто вроде горизонтального ксилофона, из которого легкими ударами извлекались звуки.

В результате всех манипуляций получилась музыка. Или что-то приближающееся к музыке.

Для Делилы мелодия была абсолютно незнакомой, но Миранда вдруг ахнула, всхлипнула и простонала:

– Кастор! Послушай! Они не забыли… Это же «Да здравствует вождь!»

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

1

Юп в день Великого События отправился на охоту, поэтому, когда все свершилось, его не было дома. События застали его врасплох. Лично у него были совсем другие планы. Он предполагал, что до прибытия Настоящих Американцев пройдет не менее нескольких дней. Он просчитался, и все пропустил: посадку президентской яхты, церемонию приветствия, все. Он запоздал по дороге домой, чтобы подстрелить чернильника, потому что обожал закусить ломтем свежего сочного ростбифа из чернильника, мясо у которого очень нежное и тает во рту, если предварительно выщелочить из него все железистые соли. Теперь он чернильника в рот не возьмет, никогда. Юп влетел в родное гнездо – в жарком влажном воздухе Мира он обильно потел, и мимоходом сорвал пушистый листок, чтобы промакнуть пот, – где старшие сестры встретили его насмешками и упреками.

– Ты все проворонил, Юп, болван ты этакий!

– Вот так всегда – приспичит тебе на охоту как раз в тот момент…

– Юпи, ты бы посмотрел на ПРЕЗИДЕНТА! И…

– Юп, он такой красавчик!

– Что? – взревел Юп, когда до него дошел, по крайней мере частью, смысл услышанного. Он швырнул чернильника на пол, отчего старшая сестра Марсия сердито запричитала – опять он испачкал кровью чистые циновки, – но Юп не слушал.

– Они прилетели? – возмущенно воскликнул он. О! Нет во вселенной справедливости! – И мне никто не сказал? – Разумеется, никто, потому что никто и не мог его предупредить, они сами ничего не знали, как с удовольствием тут же объяснили ему старшие сестры. Другие, особенно те, что были на сносях, отшатнулись прочь, при виде его яростно покрасневшего лица и сжатых кулаков, которыми Юпитер размахивал, как мельница крыльями. Юпитер никогда бы не причинил им вреда намеренно, и в этом они не сомневались. Но случалось, что он, разволновавшись, принимался размахивать руками, и кое-кто ему под горячую руку попадал. Юп был вспыльчивым юношей.

– Юпитер, пожалуйста, остынь, – взмолилась одна из младших сестриц, осторожно подойдя сзади. Ей было десять лет, у нее были веселые яркие глаза, и звали ее Сьюзифи, и она принесла мягчайший лист-полотенце, чтобы обсушить взмокшего Юпитера, намаслить и начисто стереть с бронзовой кожи кровь чернильника. Она ласково отвела Юпа в сторонку, подальше от кровяного пятна на полу. Марсия уже пинками загоняла в комнату бригаду глупиков, чтобы занялись делом: вымыли пол, оттащили свежее мясо на кухню. Юпитер тем временем сыпал проклятиями и топал от досады ногами – плохие новости крайне его расстроили.

То есть наоборот! Новости превосходные, потрясающие! Плохо только, что в самую звездную минуту Юпитер в поисках приключений куролесил по ближним лесам, вместо того, чтобы помчаться в Космогород или, по крайней мере, вместе с сестрами приникнуть к индекс-просматривателям. Такой шанс жизнь дает человеку лишь раз! И он его прошляпил! И запуск президентской яхты с китайского космодрома, – изображение передавали зонды-лазутчики, запущенные на орбиту вокруг земного солнца, – и как яхта провалилась в переходное пространство, когда транспортировщик перебросил ее из одной вселенной в другую; и как яхта была поймана в манипуляторы челнока; и посадку, и первую встречу, и радость, от которой лопались сердца всех верных янки Мира.

Он все пропустил! Все случилось без него!

Сестры Юпа, разумеется, взволнованно щебетали, взахлеб пересказывая для Юпа новости, перебивая друг друга, так что он лишь постепенно составил из отдельных кусочков цельную картину. Президент прилетел один – то есть других мужчин на яхте не было. Само собой, при нем находились две сестры, но ты знаешь, Юп, они такие забавные, одна старая, с морщинками, желтоватая и злющая, а другая – тоже желтоватая и злющая, но молодая! Кто их встречал в Космогороде? Конечно же, губернаторша, Большая Полли! Да, она произнесла речь. Да, они речь записали, они вообще весь репортаж записали, до последней минутки; если Юп желает, они ему тут же прокрутят запись.

Нет, запись он смотреть не собирается! Его место – там, в Космогороде! И как можно скорее он отправляется в Космогород!

Дело было не только в том, что Юп – горячий патриот, патриотами были они все, и не в том, что он прошел военную подготовку. Все его сестры тоже были обученными солдатами: военная подготовка среди гражданских обязанностей занимала второе по важности место после деторождения. Юпитер, будучи по биологическим причинам к рождению детей неспособным, от первейшей обязанности освобождался. Но мужчины Мира, составлявшие малую долю его населения, не просто были в любой миг готовы ринуться в битву, они просто сгорали от неутолимого желания скрестить с врагом мечи. Они были подобны гранате, из которой выдернута чека, и если только освободить рукоятку… Все прочие жители Мира это хорошо понимали. Сестры были готовы сражаться, потому что они обязаны сражаться. Мужчины рвались в бой, потому что мужчины – это воины. У Юпитера накопилось много претензий к устройству вселенной, но главным образом миропорядок не устраивал его в том отношении, что в непосредственной близости не наблюдалось подходящего противника, которому можно было бы объявить войну. Не с кем было в Мире воевать. Урни, как глупики, так и умники, не годились в противники, хотя бы потому, что урней слишком много (к тому же, в определенном смысле, это была и X планета). Можно, конечно, выследить и убить чернильника или дикую верховую птицу, и это хорошая забава, вот только беда – тупые создания не умели защищаться, никогда не отвечали ударом на удар. Юпитеру крайне был необходим враг. Вот чего жаждала его душа с младых ногтей, еще с того дня, когда ему, пятилетнему мальчугану, подарили его первый набор боевых посохов.

Любому янки гарантировался враг, разумеется, но до настоящей схватки было далеко. До сегодняшнего дня, когда свершилось великое событие.

– Накормите мою птицу! – отрывисто приказал Юпитер сестрам, которые ухаживали за верховыми летунами.

– Принесите мой мундир! – рявкнул он на двенадцатилеток, входивших в хозяйственный наряд, занимавшийся домашними делами.

– Состряпайте мне легкий завтрак! – велел он дежурившим на кухне.

Он бросал приказы направо и налево, и все гнездо всполошилось, засуетились, забегали сестры. Впрочем, так всегда случалось. Сестры всегда из кожи вон лезли, опекая своего единственного любимчика – мужчину их гнезда.

Быть эмигрантом – нелегко. Сознание того, что проведешь, быть может, всю жизнь вдали от Родины, у тебя украденной – это иногда пугает, а иногда наполняет гордостью. Потому что Родину предстоит вернуть, вновь завоевать. Освободительный дух стал топливом для всех янки Мира, наполняя живой энергией все их помыслы. Точно такое же пламя пылало в груди всякого кубинца, всякого поляка или еврея – они были свято и на всю жизнь преданы полумифической родной земле, которую даже никогда не видели. Чем невероятнее становилась идея отвоевать Родину, тем ярче и жарче разгоралось пламя.

Юпитер жаждал сражаться за Родину. Он очень, очень хотел воевать, и в том не было его вины. Он был типичным сыном своей эпохи и своего мира. И рабом, конечно же, своих мужских генов. Кто-то из древних, кажется, его звали Дэниел Патрик Мойнихан, заметил однажды, что любое общество подвержено нашествию варваров – однажды, в течение одного поколения, – и варваров этих создает само общество внутри себя. Варвары эти – молодые мужчины в возрасте от семнадцати до двадцати трех.

Юпитер был отличным образцом: здоровенный, первосортный варвар, продукт своего общества. Он грезил о городах, которые предстояло захватить и разграбить, о врагах, чьей кровью обагрит он землю; к этому его принуждали собственные железы внутренней секреции, непрерывно качавшие в кровь гормоны воинственности. Кроме того, он был эмигрантом в третьем поколении, судьба забросила его предков за сорок с чем-то световых лет от дома, поэтому боевой импульс и был надлежащим образом сфокусирован. Освободить! Отвоевать! Отомстить! Вот ключевые слова, повторяемые как молитва, которые Юпитер впитал с молоком матери.

Поскольку на каждые сто семьдесят женщин приходился только один мужчина, войска вторжения не могли состоять исключительно из представителей сильного пола. Слабый пол тоже примет участие в битве. Их к этому подготовили. И они не в меньшей степени, чем Юпитер, преданы идее Освобождения. Но железы не наводняют их кровь огненными гормонами. Поэтому восхищенные сестрицы, оживленно тараторя, суетились вокруг Юпитера, включая даже тех, что не меньше, чем он сам, ждали случая выпустить пар в хорошенькой потасовке. Глупые урни носились по всему гнезду: тащили Юпитеру мундир, смахивали пылинки и вытирали пятнышки, наглаживали складки до бритвенной остроты. Под восхищенными взглядами сестер, собравшихся со всего гнезда, Юпитер, приняв ванну и выбрившись, осматривал себя в зеркале, отрабатывая свирепую, воинственную мину. Даже старшая сестра Лойола покинула ясли с пятнадцатью самыми юными членами гнезда, еще не умевшими говорить; бригада глупиков под присмотром двенадцатилетней сестрицы позаботится о младенцах и накормит их.

– Как бы и мне хотелось полететь с тобой, Юпитер, – вздохнула старшая сестра. – Может, подождешь, пока я уложу птенчиков спать?

Юпитер не удостоил ее отрицательного ответа. Он лишь захохотал и состроил свирепую воинственную мину, одну из тех, что он только что отрабатывал перед зеркалом. Старшая сестра так же хорошо знала ответ, как и Юпитер. Ждать Юпитер не намеревался – никого и ничего – кроме разве что обязательной аудиенции у Мать-сестры, входившей в обязательный ритуал перед отлетом из гнезда.

Встречу с Мать-сестрой он оттягивал насколько возможно.

После того как Юпитер убедился, что все сестры гнезда организованно трудятся над заданием, каковым была подготовка его, Юпитера, к вылету в Космогород, он решил позавтракать и милостиво разрешил сестрицам-кухаркам накормить себя. Ему подали бифштекс из мяса чернильника, но не того, что он принес из лесу, а из морозильника. К бифштексу прилагались свежайшие овощи из гнездового огорода и бокал ледяного фруктового вина. Гнездо Юпитера было одним из старейших и, как считали все его птенцы, едва ли не самым лучшим – в особенности, если речь шла о питании. Члены гнезда питались превосходно.

Разумеется, любое гнездо в том или ином отношении считало себя чем-то исключительным, из ряда вон выходящим. И они не так уж не правы. Гнезд, в принципе, было совсем не много, и поэтому каждое вполне могло чем-то особенным отличаться от прочих. Даже после полувека интенсивного размножения людей в Мире все еще было маловато.

Янки, как правило, устраивали гнезда сразу за чертой одного из громадных древних городов урней. В самих городах люди поселялись крайне редко. Слишком в городах было душно и жарко, слишком много хлопот доставляли воздушные кондиционеры, без которых в парком воздухе Мира не обойтись. По правде говоря, воздух в гнезде был не прохладнее наружного. За три поколения американцы привыкли к постоянным восьмидесяти с хвостиком градусам[14]14
  80 градусов по шкале Фаренгейта соответствуют 27 градусам по Цельсию. (Прим. перев.)


[Закрыть], а урни, разумеется, которых сама эволюция приспособила к влажной жаре, просто блаженствовали. Главное и решающее отличие заключалось в том, что внутри гнезда воздух был намного суше, чем снаружи. Мешочки с гигроскопической солью, подцепленные к вентиляторам, впитывали изрядное количество водяных паров. Когда мешочки насыщались до предела, глупики их снимали и просушивали в духовках – или собственным теплом, когда сбегались в кучу на ночлег, или просто пообщаться, или заняться любовью. Урни, будь то умники либо глупики, не возражали против того, чтобы промокнуть. Наоборот, им это нравилось.

Другая причина, по которой американцы преимущественно жили за чертой городов, состояла в том, что умники так хотели. Селить американцев в городах они почему-то избегали. А планета ведь, по сути говоря, принадлежала им.

В известном смысле.

Покончив с завтраком, Юпитер выпятил квадратный, очень воинственно-мужественный подбородок и решил, что наступило время предстать пред очи Мать-сестры Нэнси-Ар. Оттягивать визит дальше не представлялось возможным. Поэтому, как только мундир был вычищен и выглажен и полностью готов к употреблению, а из птичника доложили, что его личная верховая птица, по кличке Молния, послушно и с аппетитом поглощает обед, Юп покинул большое гнездо, направляясь к аккуратному симпатичному домику под джоу-деревом, принадлежавшим Мать-сестре Нэнси-Ар и ее супруге.

Мать-сестра Нэнси-Ар была женщиной лет пятидесяти с небольшим. До сих пор она сохраняла ослепительную красоту. Все остальные женщины в гнезде Юпитера были вполне миловидны, выше среднего; случалось, что братья из прочих гнезд, отправляясь побродить по Миру, частенько застревали в юпитеровом гнезде на неделю, а то и две, каждую ночь вкушая прелести очередной сестрицы. Покидая гнездо, все они непременно рассыпались в комплиментах насчет их красоты. Раз десять или больше братья предлагали Нэнси-Ар разделить с ними ложе, несмотря на ее далеко не юный возраст, но Нэнси-Ар отличалась завидным постоянством сексуальных наклонностей, будучи целиком и полностью лесбиянкой. Моногамной. Она и Сюзи стали подругами лет тридцать назад, успели за это время завести пятнадцать детишек, которыми крайне гордились, а сейчас ждали еще одного. И все детишки – исключительно их собственные; никаких имплантов из морозильной камеры для любимой женушки Нэнси-Ар!

Между Нэнси-Ар и Юпитером давно разгорелось соперничество за власть в гнезде, оба старались любым способом, правдами и неправдами, захватить главенствующую роль. Юп был Мужчиной гнезда, но Нэнси-Ар – Мать-сестрой.

Собственная мать Нэнси-Ар (не донор, а родительница) принадлежала к числу Первопоселенцев. Конечно, не тех, кто действительно ступил первыми на землю Мира, не из экипажа корабля, совершившего посадку в 2047 году. Все женщины в том экипаже успели к моменту высадки слишком состариться, и уже не могли ни зачать, ни выносить пересаженные эмбрионы. Немудрено, что Нэнси-Ар унаследовала от матери стиль жизни и манеры. Она была несколько старомодной дамой. Во всяком случае, некоторые взгляды, которых она придерживалась… например, когда все ее сестры-погодки достигли зрелости и зачали первого ребенка, Нэнси-Ар вынашивать ребенка отказалась, что заставило многих сестер удивленно приподнять изящно изогнутые брови. Нэнси-Ар упорно стояла на своем. Она готова забеременеть, но только от любимого человека. Представляете? О старомодных привычках Мать-сестры говорило само убранство домика, достаточно бросить взгляд. Номер один: на настенном экране реет звездно-полосатый стяг. Номер два: повсюду, где только можно, на всех столиках и полочках и любых прочих плоских поверхностях торчат фотографии с подписями – фотографии Первопоселенцев, с их собственными автографами для Нэнси-Ар. Номер три: в дворике коттеджа, в знак уважения к хозяевам планеты, – статуя длинношеего, с тонкими вытянутыми ножками, с телом головастика существа, одного из этих Живых Богов, которым поклоняются урни.

– Наконец-то ты явился, – окликнула Мать-сестра Юпитера, когда он влетел в дворик сквозь ворота-арку джоу-дерева, придерживая на плече сумку с мундиром.

– Я не знал… меня в гнезде не было, – с неохотой объяснил он свое опоздание. Он отвесил легкий поклон Живому Богу и, приплясывая в нетерпении, ждал, пока Нэнси-Ар уступит ему дорогу, и он сможет войти в коттедж.

Старшая женщина и единственный мужчина гнезда вели скрытую позиционную войну. Юп набирал очки, стараясь не попадаться на глаза Нэнси-Ар, если предполагал, что поступки его вызовут неодобрение Мать-сестры. Нэнси-Ар выигрывала порой раунд благодаря своей проницательности – она, если удавалось, «рассчитывала» действия Юпитера вперед. Она хорошо понимала, зачем он явился.

Даже мужчина обязан испросить разрешения, если он хочет покинуть территорию гнезда. Юпитеру не терпится умчаться в Космогород, это ясно как день! Черт возьми, найдется ли американец, который не желал бы узреть своего президента! И она понимала, какая грянет буря, если она разрешения не даст. Будучи ловким тактиком, Нэнси-Ар поспешила перехватить инициативу:

– Почему ты до сих пор здесь, Юп? Я хочу, чтобы ты немедленно отправился поприветствовать президента!

Настороженно-хмурая мина на лице Юпитера мгновенно растаяла, сменившись радостной улыбкой.

– Спасибо, Нэнси-Ар, спасибо!

Он тут же сбросил набедренную повязку и начал натягивать форменные брюки. Красивое тело, отметила про себя Нэнси-Ар, обладавшая развитым эстетическим вкусом. Красивое для мужчины, естественно.

– Урни собирают мой вещмешок… буду готов вылететь через десять минут, – добавил Юпитер.

– Превосходно, мой милый. Ты решил взять Молнию? У нее вот-вот начнется течка. Все дорогу будет гоняться за птичками.

Улыбка Юпа поблекла, уголки губ опустились, дрогнули веки. Нэнси-Ар поспешно добавила:

– Но ты с ней справишься, Юп, я уверена. Кроме тебя она никого не послушается. Не желаешь ли оставить рапорт, прежде чем улетишь в Космогород?

– Затем и пришел, – согласился Юп. Он с добродушной улыбкой подождал, пока Нэнси-Ар позовет жену, Сюзи, и Сюзи, с огромным, торчащим вперед животом, вперевалку выйдет из коттеджа, чтобы записать донесение Юпа. Юп дружелюбно погладил ее раздутый живот.

– Везет же тебе, Сюзи. В твоем возрасте – и всё еще твои яйцеклетки жизнеспособны!

Сюзи захихикала, опустила в гнездо аппарата иглу и кивнула, давая знак начинать.

В задачу Юпа входило разведать площадку для нового гнезда. (Уклониться от маршрута, чтобы поохотиться на чернильника – эта идея к нему пришла потом.) Гнездо созрело и было готово к разделению – сто тридцать одна сестрица в возрасте старше восьми. Возможности начать новое гнездо радовались все. Деление гнезда означало, что одна из старших сестер станет главной и не придется ждать, пока умрет Нэнси-Ар. Более того, в новом гнезде родится еще один мальчик, не нарушая установленного соотношения «1 к 170». Самое главное, появление нового гнезда вновь докажет: Америка жива и процветает, и растет!

Доклад Юпа был краток. Поблизости от озера полно хорошей пахотной земли. Озеро расположено рядом с городом урней, и город в приличном состоянии. Наблюдаются в избытке глупики (для черной работы) и умников тоже хватает (для компании). Озеро обеспечит гнездо водой (пробы воды доставлены для анализа), стоком, и местность, вдобавок, очень милая: невысокие холмы на горизонте, чистое и обширное озеро.

– Полагаю, разделение можно начинать в любой момент, Нэнси-Ар, – закончил свой доклад Юпитер и с удивлением заметил, что Мать-Сестра скептически поджала губы. – Что-то не так?

– Я вот думаю, а захотят ли сестры разделяться?

– Захотят ли? Разумеется, все мы хотим начать новое гнездо! Разве не так?

Нэнси-Ар подмигнула Сюзи. Юпитер проиграл очко! Он явно не продумал ситуацию до конца.

– Не так. Возможно, очень скоро все мы отправимся обратно на Землю, – сказала она, наслаждаясь впечатлением, которое слова ее произвели на Юпитера. Юпитер испытал шок, переходящий в безудержный восторг.

В своем мундире Юп выглядел внушительно и знал об этом. Мундир скроили умники, с любовью и тщательным вниманием изучив старинные снимки и руководствуясь моделью, предложенной сенатом: брюки, фуражка с козырьком, китель с эполетами, кобура с личным оружием.

Револьвер был как настоящий и даже стрелял, хотя точность стрельбы оставляла желать лучшего так же, как и дальность. Всем американцам после десятого дня рождения шили мундиры. Мундиры полагалось надевать для парадов в День Ветеранов и Четвертого Июля; в мундиры облачались по всякому подходящему случаю, это была парадная, торжественная форма одежды. Повседневный костюм Юпа состоял из набедренной повязки и тонкого слоя масла, которым он растирал тело. Но в мундире, как он отметил, посмотревшись в зеркало Нэнси-Ар, он выглядел очень внушительно, даже импозантно!

Поскольку у Молнии, верховой птицы Юпа, близился период течки, в загоне Юп ее не нашел. Глупики, кувыркаясь друг через дружку и радостно скуля, показывали в небо. Вот где она была – в воздухе, преследовала птиц, чтобы полакомиться ими на десерт после обеда и накопить запас белков для близящегося сезона спаривания. Наконец Молния тяжело опустилась в загон, ее длинные тонкие крылья величественно взмахивали, а пасть была испачкана черной кровью. Впрочем, когда Юп погладил брюшную сумку, она послушно открыла ему проход.

– Эй, Юп! Старина! Влетаешь?

Юп, одной ногой уже стоявший внутри мягкой теплой сумки, обернулся. Один из умников, Айк, переваливаясь на толстых коротеньких лапах, спешил в его сторону. Айк тоже облачился в мундир, – насколько это понятие применимо к урню. Тело его было раскрашено во все полагающиеся мундиру цвета, а козырек форменной фуражки был такой же блестящий, как у Юпитера.

– Можно мне с тобой? – вежливо попросил он. – Хватит места?

– Он наш президент, а не ваш, – с подозрением заметил Юп.

– Нет, нет! – заскулил урень. – И наш, наш тоже, Юп! И вообще, я хочу на парад. Юп, пожалуйста!

– Ладно, влезай, – вздохнул Юп, что прозвучало почти как «Черт бы тебя подрал!», но урень желаемого добился. По правде говоря, Юп неплохо относился к Айку. Они несколько раз вместе отправлялись охотиться, и если Юп давал сто очков Айку по физической силе, Айк давал Юпу сто очков вперед по тонкости обоняния и умению застыть, притаившись в засаде, выжидая, пока чернильник не подойдет поближе. Айк был стар даже для урня. Лет на десять старше самой Мать-сестры; и он тоже собственными глазами видел Первопоселенцев.

Кроме того, для урня Айк был крупной особью, размером приблизительно с земного колли. Увидев, что ей предстоит нести двойной груз, Молния недовольно зафыркала, хотя вторым пассажиром был всего лишь урень. На самом деле ей просто было лень стараться, потому что сил у нее хватало с избытком. Эволюция наделила Молнию способностью за один раз переносить в сумке до восьми детенышей, в легком поле притяжения Мира крылья и мускулы Молнии с такой работой вполне справлялись.

Тем не менее, в набрюшной сумке свободного места было маловато. Пару раз Молния обиженно застонала, когда стенку мешка болезненно задевал то ботинок с жесткой подошвой, то пряжка ремня, то твердая кобура.

– Поосторожнее! – сурово приказал Юпитер урню, и Айк виновато втянул когти, с помощью которых урни ловко карабкались на деревья.

Молния зафыркала, сжала мышцы набрюшной сумки, но стоило лишь Юпитеру ухватить ее за соски как следует и дернуть их вверх, как Молния послушно взлетела в пропитанный влагой воздух.

Как все верховые птицы, Молния росла и воспитывалась вместе со своим седоком. Малютка-Юп протиснулся в едва начавшую плодоносить сумку юной Молнии, когда им обоим от роду было почти ничего. Они росли вместе. Молния слушалась руки Юпа с легкостью, которую дает долгая привычка, хотя время от времени Юпитеру приходилось и власть применять. Аппетиты Молнии разгорались все сильнее, поэтому когда мимо пронеслась неосторожная птичья стайка, Юпитеру пришлось сурово пресечь попытки его птицы броситься в погоню. В остальном же Молния вполне ровно летела сама по себе. Юп позволил себе расслабиться, поболтать с умником Айком, поглазеть на проплывавший внизу пейзаж. Но в основном время он тратил на беседу с урнем.

– Как? – воскликнул Айк, потрясенный. – Ты не видел встречу даже в записи?

Юпитер поддерживал урня, чтобы тот мог выглядывать поверх края сумки.

– Времени не было, – сухо сказал он.

Айк с упреком шевельнул нижней челюстью. Челюсть урней была почти единственной частью тела, двигая которой они могли выражать эмоции, наподобие того, как люди машут головой. Голова урней жестко крепилась к торсу, как у кита или клопа. Движение челюстью означало негодование.

– Ты пропустил самое важное событие в истории Мира! – сказал Айк и порылся в сумочке на поясе, отыскивая карманный просматриватель. Молния протестующе пискнула, когда углом просматривателя урень задел мягкую чувствительную подкладку набрюшной сумки.

– Смотри, – велел урень, набирая код записи, демонстрирующей встречу президента.

– Нет-нет, назад прокрути, – попросил Юпитер, и урень послушно выполнил просьбу. Юпитер, впившись взглядом в экранчик, ахнул от возбуждения, когда президентская яхта в точно рассчитанном месте ворвалась из переход-пространства в нормальное. Яхта не пыталась убежать от приблизившегося челнока. Захваты ловко поймали кораблик – «клак-клик!», – изображение расплылось, потому что урень включил ускоренную перемотку вперед, возвращаясь к сцене посадки, и Юп увидел Большую Полли, губернаторшу всего американского Мира, торжественно подъезжающую к яхте, чтобы поприветствовать президента. Урень заглядывал в экранчик через плечо Юпа.

– А президент совсем маленького роста, как ты считаешь?

Лицо у Юпа стало деревянное.

– Маленького роста? Рост у него вполне нормальный, – сказал он жестким, военным тоном. Нечего всяким урням критиковать Настоящих Американцев, да еще в присутствии Юпа! Что он себе позволяет? Впрочем, Большая Полли и вправду нависла над президентом, словно башня.

Не имеет значения. Главное, президент наконец ступил на поверхность Мира. Грядут великие события! Уже сейчас, как сообщил индекс-просматриватель, президент и две желтокожие сестрицы, прибывшие с ним на яхте, проводят совещание с сенаторами, которые успели собраться в Космогороде. И новые сенаторы, новые конгрессионессы, военные лидеры и офицеры, вроде Юпитера, поспешно стягиваются к Космогороду. С каждой минутой…

– Так поспешим же, – взмолился Айк. – Вдруг пропустим парад? Я не хочу пропускать парад!

– Молния и так летит как может быстро, – строго возразил Юпитер, но, тем не менее, тайком сжал управляющий сосок птицы. Молния вновь протестующе застонала, но скорости все-таки прибавила, самую малость. Юп понимал, что большего из птицы не выжать. Пристроившись рядом с урнем, он предался созерцанию местности, проплывающей внизу, и погрузился в мечтания; постепенно губы его раздвинулись в широкой счастливой улыбке, которая уже не покидала его лица.

Если бы, скажем, Кастор или Делила наблюдали за полетом Юпитера снизу, то их глазам предстало бы необычное и несколько пугающее зрелище. Над краем сумки торчали две головы: одна человеческая (пусть даже с очень загорелым лицом и суровым выражением), а вторая столь же мало напоминала человеческую, как морда какого-нибудь крота. Урни относились к млекопитающим животным, в известной степени. И по крайней мере, были они теплокровными, с преимущественно мягкой кожей почти по всему телу. Но внешне скорее напоминали насекомых размером с собаку-терьера; а лица их вообще ни на что похожи не были, невозможно было подобрать земного соответствия. Внешний вид Молнии, с ее плотным кургузым туловищем, набрюшной сумкой и восьмиметровыми стрекозьими крыльями, был тоже весьма причудлив – с точки зрения землянина. Скорее всего, землянин, завидев подобное создание, сначала застыл бы на месте, широко раскрыв от изумления рот, а потом бросился наутек со всех ног. Но внизу сейчас не было случайно заблудившихся землян. Работавшие в полях урни поднимали головы, провожая птицу взглядом, глупики в знак приветствия принимались весело кувыркаться, пока умник-бригадир щипками и угрозами не принуждал их вернуться к работе. Юп вел птицу на небольшой высоте, чтобы избежать лишних встреч с птичьими стаями, и они почти на бреющем полете проносились над зданиями и верхушками деревьев. Они отчетливо слышали все звуки, доносившиеся снизу, в особенности, если случайный умник или человек приветствовал пролетающую верховую птицу и ее седоков: «Почтение вашему Живому Богу – президенту!», «Свобода Америке – навсегда!»

Юпитер и сам не знал, почему с таким нетерпением ждет прибытия в Космогород. Что произойдет после этого? Он рухнет на колени перед президентом, а за спиной его будет реветь миллионная радостная толпа урней? Немедленного призыва к оружию, дабы отразить натиск китаез-коммуняк? Наверняка ему представлялось что-то драматически-возвышенное и воинственное!

Но вместо этого он получил брошенный мимоходом приказ сенаторши своего гнезда Марты-Дабл-ю:

– Беги вот в тот зал, Юп, скоренько! Освободи помещение! Нам нужен зал для чествования президента!

Поэтому битый час после своего прилета Юп занимался исключительно тем, что по-хорошему или по-плохому, то есть пинками под зад, изгонял из аудитории хихикающих глупиков. По слухам, президент был где-то здесь, неподалеку. Отдыхал, наверное. Или ожидал, пока подготовят зал и начнут парад. Аудиторию построили люди, добавив это здание к башням и призмам Космогорода, еще в те времена, когда все взрослое человеческое население Мира, и мужчины и женщины, поместились бы в нем целиком. Глупики устроили в нем себе логово, потому что здание было такое необычное, непохожее на остальные. Изгнать глупиков из зала было не легче, чем пасти стадо мышей. Глупики подчинялись, без сопротивления покидали помещение, но как только янки поворачивались к ним спиной, глупики, весело скуля от счастья, вкатывались обратно – происходящее представлялось им забавнейшей игрой. Только после того, как появилась команда суровых, видавших виды умников с электрическими жезлами-шокерами, глупики сдались и, весело повизгивая, отступили на обширную желто-зеленую лужайку.

Дело этим не окончилось: оставалось еще вымыть после них зал.

Люди передавали друг другу свежие слухи. Говорят, президент сейчас беседует с губернаторшей, заместителем губернаторши и главными урнями. Президент якобы призвал к немедленному освобождению Америки, и начата раздача оружия, боевого оружия. Наоборот, президент решил, что для вторжения пока недостаточно транспортных средств, что следует из этого – пока неизвестно.

Но своими глазами президента не видел никто.

Президент Соединенных Штатов Мелкинс Кастор, в свою очередь, уже слишком много всего насмотрелся! Он никак не мог оправиться от пережитого потрясения. Окружающая действительность напоминала жуткий сон, была слишком пугающа и непонятна, чтобы к ней приспособиться, и президент был близок к коллапсу, к побегу внутрь себя, чтобы хоть там обрести безопасное убежище.