Текст книги "История Биафры"

Автор книги: Фредерик Форсайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Уолтер Шварц в своей книге «Нигерия» пишет: «Результатом 10 лет переговоров между правительством и теми, кем оно управляло, стал продукт далеко не лучшего качества. Нигерия стала независимым государством с федеральной структурой, которую уже через два года подорвали чрезвычайные обстоятельства, а еще через пять лет она рухнула и, наконец, была уничтожена двумя военными переворотами и гражданской войной» [1]1
  Уолтер Шварц. «Нигерия».   Лондон, 1968, стр. 86.


[Закрыть]

Новая Конституция оказалась крайне запутанным соединением взаимозависимости и взаимоограничения прав и гарантий, слишком утопичной, чтобы противостоять той беззастенчивой борьбе за власть, которая охватила Нигерию почти сразу после получения Независимости.

В Африке, как и повсюду, власть означает успех и процветание не только для того, кто держит ее в руках, но и для его семьи, для того места, где он родился, и даже для целого района, откуда он родом. И как результат существует множество людей, которые пойдут на все, чтобы получить эту власть, а получив, превзойдут самих себя, чтобы ее удержать. Выборы 1959 года (т. е. до Независимости), на которых кандидаты Юга во время их предвыборной кампании на Севере подвергались запугиваниям, дали представление о том, что еще предстоит. Это были последние выборы, на которых руководителями и наблюдателями были главным образом чиновники-англичане, сделавшие все, что было в их силах. На последующих выборах манипуляции с голосованием и убийства стали более или менее в порядке вещей.

Тем не менее, в результате выборов 1959 года в Нигерии появилось правительство. Основная схема грядущей борьбы за власть была уже выработана, и почти точно следовала направлениям регионализма, заложенным двенадцатью годами раньше в злополучной конституции Ричардса. На Востоке господствовала партия Национальный Совет Нигерийских Граждан (НСНГ), [2]2
  до 1962 года – Национальный Совет Нигерии и Камеруна.


[Закрыть]возглавляемая доктором Ннамеди Азикиве, пионером западноафриканского национализма, борцом с многолетним стажем (хотя и миролюбивым) за нигерийскую независимость. В самом начале ее существования у НСНГ были все задатки по-настоящему национальной партии, но затем, с возникновением (вслед за принятием Конституции Ричардса) других партий, чьи лозунги были полностью региональными, а не политическими, он все больше и больше оттеснялся на Восток. Тем не менее, сам Азикиве все еще предпочитал более пан-нигерийскую атмосферу Лагоса, хотя после провозглашения независимости уже пять лет был премьер-министром Восточной области.

В Западной Области преобладающее влияние имела партия Группа Действия вождя Обафеми Аволово, чьи лозунги и цели были почти полностью рассчитаны на Йоруба. Аволово уже пять лет был премьером Запада.

Северная Область была сферой влияния Северного Народного Конгресса (СНК), лидером которого был сардауна эмирата Сокото сэр Ахмаду Белло. Трехсторонний баланс сил существовал уже в течение пяти лет – с выборов 1954 года, на которых СНК в коалиции с НСНГ, у которых было 140 мест из 184, отбросил Группу Действия Аволово в оппозицию.

Выборы 1959 года пошли по проторенному пути: в расширенной Палате Парламента СНК, победив в Северной Области, получил 148 мест, НСНГ – в Восточной Области и в той части Западной Области, которая сейчас называется Средний Запад и населена народами, не принадлежащими к группе Йоруба, – 89 мест, и Группа Действия победила на большинстве территорий йорубаговорящего Запада и получила только 75 мест. Хотя ни у одной из партий не было достаточного большинства, коалиция любых двух из них могла превратить третью в партию оппозиции. После ряда закулисных сделок и поворотов СНК заключил сделку с НСНГ, и все пошло как прежде, а Аволово был обречен еще на пять лет бесплодной оппозиции.

Уже в 1957 году после последней Конституционной Конференции был назначен федеральный премьер-министр. Им стал альхаджи Абубакар Тафава Балева (Хауса), заместитель председателя СНК, до этого исполнявший обязанности министра транспорта. Было не удивительно, что сэр Ахмаду, лидер большинства СНК, который и сам бы мог занять этот пост, отказался поехать на Юг и возглавить страну. По его собственным словам, он вполне довольствовался тем, что послал своего «заместителя» для выполнения этой работы. Употребленные выражения ясно показывают, каковы будут отношения между Федеральным премьер-министром и премьером Северной Области, и где находится сосредоточение реальной власти.

И вот в такой-то форме Нигерия и вступила в период сомнительной Независимости. Вскоре после этого доктор Азикиве был назначен первым нигерийским Генерал-губернатором, и премьерство в Восточной Области перешло к его N 2 – доктору Майклу Окпаре. На Западе вождь Акинтола уже победил Аволово в борьбе за пост премьера, и этот последний возглавил оппозицию в Федеральном Парламенте. Сардауна остался властителем на Севере.

История Нигерии периода недолгого парламентского правления достаточно хорошо документирована. И изо всех отчетов становится ясно (хотя прямо об этом говорят редко), что традиционная форма парламентской демократии, выработанная в Уайтхолле, оказалась непригодной для существующей этнической структуры, непонятной даже для местных практиков, неподходящей к африканской цивилизации и неосуществимой в искусственно созданной нации, где групповые противоречия, далеко не усмиренные колониальными властями, при необходимости даже могли быть усилены, в качестве полезного орудия косвенного управления. Прошло 12 месяцев независимости и, что нетрудно было предвидеть, в Группе Действия произошел раскол. Эта партия уже 6 лет находилась в оппозиции и была обречена еще на 4 подобных года. Часть Группы поддерживала Аволово, а остальные – Акинтолу. В феврале 1962 года партийный съезд поддержал Аволово, а парламентская партия заявила что Акинтола виновен в плохом управлении и потребовала, чтобы его убрали с поста премьер-министра.

В ответ на это требование Губернатор Западной Области освободил Акинтолу от его обязанностей, поручив некоему стороннику Аволово по имени Адегбенро сформировать новое правительство Области. Тогда Акинтола достаточно окольным путем апеллировал к Федеральному премьеру. В Западной палате Законодательного Собрания он и его сторонники устроили драку. В конце концов полиции пришлось разгонять их при помощи слезоточивого газа. В Лагосе обладавший большинством премьер Балева смог, несмотря на протесты Аволово, при поддержке этого самого большинства, протолкнуть предложение об объявлении чрезвычайного положения в Западной Области.

После чего Балева назначил туда администратора с правом производить аресты и временно отстранил губернатора. Как бы по счастливой случайности, этим администратором стал один из друзей Балевы.

Посаженные под домашний арест Аволово, Адегбенро и Акинтола поспешно сформировали новую партию – Объединенную Народную Партию (ОНП).

Следующим шагом противников Аволово было назначение расследования по фактам коррупции в Западной Области. Это было полезное оружие, да и доказать коррупцию было совсем нетрудно как на Западе, так и в любом другом месте.

Коррупция в общественной жизни не является чем-то новым; она существовала и при англичанах, но ошеломляюще расцвела после Независимости. От тех 10 %, которые министры обычно требовали от иностранных фирм, прежде чем предоставить им выгодные контракты, получения акций компаний, которые затем получали преимущества в налоговом обложении, до открытого подкупа судейских чиновников Туземного суда и полиции – все это было в порядке вещей. Немногие министры у власти не извлекали из этой власти все возможные выгоды; отчасти, конечно, из простой алчности, а отчасти и потому, что любой влиятельный человек должен был содержать большую свиту, организовывать свои перевыборы и осыпать благодеяниями свой родной город.

Наряду с простой денежной коррупцией существовали – непотизм, бандитизм и махинации на выборах.

Комиссии Кокера не потребовалось много усилий, чтобы доказать, что имела место широкая перекачка государственных средств (главным образом при посредничестве контролируемого правительством Совета по торговле и «Нэшнл инвестмент энд пропертиз Компани») в партийную кассу, а оттуда частным лицам. Вождь Аволово и один из его заместителей – вождь Энтони Энахоро получили свою долю сомнительной рекламы во время этого расследования, что позволяет понять, каково на самом деле их отношение к той ответственности, что выпадает на долю государственных деятелей. Оба они сегодня снова занимают высокие посты в нигерийском правительстве.

Комиссия Кокера установила, что за период от установления местного самоуправления в 1956 году и до начала расследования 1962 года в сейфы Группы Действия попали 10 миллионов фунтов – сумма, равная 1/3 национального дохода за этот же период. Однако было выяснено, что вождь Акинтола, как то ни странно, который был премьером с 1959 года, когда Аволово избирался в Федеральную Палату представителей в Лагосе, не был замешан в этих злоупотреблениях.

Остается под вопросом, могли ли быть возбуждены по результатам работы Комиссии какие-либо преследования по суду против главных членов клики Аволово. В любом случае это дело было отодвинуто на задний план другими событиями уже к концу 1962 года. Аволово и Энахоро вместе с другими были обвинены в государственной измене.

Процесс, продлившийся 8 месяцев, был крайне запутанным. Обвинение утверждало, что Аволово и Энахоро ввозили оружие и занимались подготовкой добровольцев для осуществления переворота 23 сентября 1962 года, в результате которого должны были быть арестованы генерал-губернатор, премьер-министр и другие ведущие государственные деятели, а сам Аволово, взяв власть, провозгласил бы себя премьер-министром Нигерии. Защита утверждала, что сама атмосфера страха и жестокости, царившая на Западе со времени установления Независимости, делала подобные меры предосторожности весьма желательными. Аволово приговорили к 10 годам тюрьмы, срок, сниженный до 7 лет после апелляции, а Энахоро после его репатриации из Англии и последующего отдельного процесса, к 15 годам (после апелляции – 10). Апелляционным судьей, сократившим срок Энахоро, был сэр Льюис Мбанефо, который стал впоследствии Главным судьей Биафры. Судья и заключенный снова встретились на мирных переговорах в Кампале в мае 1968 года, где каждый из них возглавлял делегацию своей страны.

Это дело позволило Акинтоле укрепить свои позиции в Западной Области, несмотря на то, что в мае 1963 года Тайный Совет в Лондоне постановил, что его отстранение от должности премьера, по инициативе губернатора, было действительным. Покровитель Акинтолы Федеральный премьер Балева назвал решения Юридического комитета Тайного Совета «ошибочными и не имеющими связи с действительностью». В этом же году апелляции в Тайный Совет были отменены – и еще одна гарантия стала достоянием истории.

Процесс Аволово своей скандальностью на завершающей стадии соперничал в то время с подтасовкой результатов национальной переписи. Результаты предыдущей переписи 1953-54 годов были во многом поставлены под сомнение предположением, что она проводилась в целях налогового обложения, и поэтому многие, особенно на Востоке, умудрились избежать подсчетов. Следовательно, полученная тогда общая цифра в 30,4 миллиона населения для всей Федерации была занижена скорее всего процентов на десять. Перепись же 1962 года все сочли связанной с уровнем политического представительства, и – как следствие – по всем регионам цифры были гораздо выше, особенно на Востоке. Перепись 1962 года обошлась в 1,5 миллиона фунтов, а ее результаты никогда не публиковались. Подразумевалось, что они имели целью показать, что население Северной Области за 8 лет выросло на 33 % до 22,5 миллионов человек, тогда как в Южной Области эта цифра составляла 23 миллиона человек, или рост на 70 %. Таким образом население Нигерии оценивалось в 45,5 миллионов человек. Господин Дж. Уоррен, англичанин, руководивший 45 тысячами счетчиков, которые пересчитывали людей по головам, отбросил цифры южан как «фальшивые и непомерно высокие». Это решение пришлось по душе сардауне Сокото, которого совсем не обрадовал тот факт, что население Юга по всей очевидности на 1/2 миллиона превосходит население Севера. Говорят, что когда ему показали результаты переписи, он с отвращением порвал листы и приказал Балеве начать все сначала. В 1963 году провели новую перепись, на этот раз без помощи скептически настроенного Уоррена.

Может это было и к лучшему, потому что его хватил бы удар, если бы он увидел, как под личным наблюдением Балевы готовили новый пакет данных. В одно прекрасное утро февраля 1964 года нигерийцы проснулись и узнали, что их теперь 55,6 миллионов человек, из которых примерно 30 миллионов живут в Северной Области.

В предыдущем году Уоррен отказался признать достоверность подсчетов в Южной Области по нескольким причинам, среди которых не последним было то, что тогда они показывали количество взрослых мужчин в три или четыре раза больше, чем было указано в налоговых ведомостях, и больше детей в возрасте до пяти лет, чем могли бы родить все женщины детородного возраста вместе взятые, при условии, что они рожали бы непрерывно в течение пяти лет. В этом же году Уоррен согласился с данными по Северу, потому как они были примерно в пределах разумного и показывали годовой прирост населения в 2 % по сравнению с предыдущей переписью.

Если в 1962 году Север был застигнут врасплох, то в 1963 он был начеку. Резко увеличив свое население за один год с 22,5 миллионов до цифры, чуть меньшей 30 миллионов, он умудрился заиметь уровень рождаемости, равный 24 % в год. Юг, в чьи данные Уоррен не смог поверить в 1962 году, снова увеличил население с 23 до 25,8 миллионов человек. Остряки-эмигранты задавали вопрос: не входят ли в это число овцы и козы; а нигерийские политики яростно обвиняли друг друга, причем каждый из них отказывался верить цифрам противоположной стороны. Население укрепилось во мнении, что вся эта затея была еще одним «жульничеством», и, может быть, было не так уж и неправо. По более реалистическим и сдержанным оценкам население Нигерии на конец мая 1967 года составляло 47 миллионов человек, из которых около 13,5 миллионов (включая и огромный приток беженцев) пришлось на долю Биафры, объявившей в конце этого месяца о своем отделении.

Скандал с переписью постепенно уступил место всеобщей стачке 1964 года. И все это время, вплоть до первого военного переворота января 1966 года, в Среднем Поясе, в местах традиционного проживания народа Тив, непрерывно бушевали восстания. Этот сильный, независимый, но довольно отсталый народ очень давно и шумно требовал создания государства Среднего Пояса, где их интересы представлял бы Объединенный Конгресс Среднего Пояса. Но если лидеры СНК не особо возражали против выделения в 1963 году Среднего Запада из Западной Области, в качестве дома для меньшинств, не относящихся к Йоруба, то теперь они, напротив, совершенно не видели необходимости оказать подобную услугу народу тив, понимая, что в политическом смысле те могут считаться северянами. В результате на подавление восстаний Тивов, начавшихся вскоре после предоставления Независимости, была брошена армия, которая и оставалась в этом регионе вплоть до военного переворота 1966 года. Большинство частей этой армии состояло из солдат набиравшейся преимущественно на Севере I Бригады. Некоторые ее офицеры возражали против использования армии для подавления гражданских беспорядков, однако остальные полагали, что добьются благосклонности своих северных политиков, если в подавлении диссидентов будут большими роялистами, чем сам король. Однако, чем жестче обходились с Тивами, тем яростнее они наносили ответные удары; и к 1966 году, по оценкам независимых наблюдателей, в этих беспорядках было убито около 3 тысяч человек, факт, который скромно скрыли от мирового сообщества.

Вскоре после всеобщей забастовки состоялись всеобщие выборы 1964 года. Десятилетний союз СНК и НСНГ был уничтожен сэром Ахмаду Белло, который без обиняков заявил, что «Ибо никогда не были подлинными друзьями Севера и никогда ими не будут». После чего он объявил о заключении союза с Акинтолой, который теперь верховодил в Западной Области. Наиболее вероятно, что Белло, понимая, что для того, чтобы удержать своего «лейтенанта» у власти в Лагосе, будет необходим еще один союзник в лице какой-нибудь из южных партий, счел Акинтолу, бывшего по уши в долгах, более податливым союзником, чем Окпара. Таким образом Акинтола объединил свою партию с НК сардауны и образовал Нигерийский Национальный Союз (ННС), не оставив НСНГ иной возможности, кроме как объединиться с остатками Группы Действия, с теми, кто оставался верен арестованному Аволово. Соединившись, они образовали новую партию – Объединенный Великий Прогрессивный Союз (ОВПС).

Выборная кампания была настолько грязной, насколько возможно, или, по крайней мере, так считали тогда, пока Акинтола не превзошел сам себя на следующий год во время выборов в Западной Области. На Западе лозунги ННА были откровенно расистскими по тону, в них особенно делался упор на якобы существовавшее «засилье Ибо», а литература, распространявшаяся во время выборов, отчасти напоминала антисемитские призывы в довоенной Германии. Доктор Азикиве, бывший президентом Федерации с 1963 года, понапрасну призывал к проведению честных выборов, предостерегая против опасности племенной дискриминации. На Севере кандидатов ОВПС, когда те пытались проводить предвыборную кампанию, избивали и преследовали партийные головорезы СНК. Как на Севере, так и на Западе кандидаты ОВПС жаловались, что им не давали зарегистрироваться; однако, даже если это и удавалось сделать, то все равно их оппоненты из ННС проходили как «единственные кандидаты». Вплоть до самой последней минуты было непонятно, состоятся ли хоть какие-то выборы. В конце концов они все-таки состоялись, но ОВПС их бойкотировал. Вполне понятно, что в результате победил ННС.

Президент Азикиве, весьма недовольный происшедшим, тем не менее поручил Балеве сформировать национальное правительство на широкой основе, и таким образом был предотвращен кризис, который мог бы расколоть Федерацию еще в 1964 году. В конце концов, в феврале 1965 года, с запозданием были проведены федеральные выборы в Восточной Области и на Среднем Западе, где очень многие голосовали за ОВПС. Окончательные итоги выглядят следующим образом: 197 – за Национальный Союз и 108 – за ОВПС.

Едва замяли этот скандал, как началась подготовка к ноябрьским 1965 года выборам в Западной Области, где Акинтола защищал свое премьерство, равно как и ужасающую репутацию своего правительства. Широкая непопулярность Акинтолы могла бы без сомнения привести к победе оппозиционного ОВПС, если бы выборы проводились честно. Это дало бы ОВПС контроль над Восточной Областью, Средним Западом (который они уже и так контролировали), Западной Областью и Лагосом. В результате такого подвига ОВПС получил бы преимущество в Сенате, даже при условии, что альянс Север – Запад продолжал бы контролировать Нижнюю Палату.

По всей вероятности Акинтола знал об этом, так же как и о поддержке могущественного и безжалостного Ахмаду Белло на Севере и Балевы в качестве Федерального премьера. Уверенный в безнаказанности, он шел напролом с процедурой выборов, которая продемонстрировала, как ловко он сумел не упустить ни единой возможности повести себя непристойно.

ОВПС, сделавший вывод из Федеральных выборов, заранее зарегистрировал всех своих кандидатов, подкрепив регистрацию письменными аффидевитами, подтверждающими под присягой, что все 94 кандидата готовы участвовать в выборах. Тем не менее, 16 человек Акинтолы, включая и самого премьера, были объявлены «избранными в качестве единственного кандидата». Исчезали чиновники, занимавшиеся выборами; исчезали списки для голосования из полицейских участков, где они хранились; кандидатов задерживали; счетчиков убивали; в последнюю минуту вводились новые правила, о которых ставили в известность только кандидатов Акинтолы. Когда шел подсчет голосов, агентов и кандидатов ОВПС не допускали в места подсчета самыми разными методами, самым нейтральным из которых был комендантский час, произвольно устанавливаемый государственной полицией. Почти чудом уполномоченные по выборам, которые оставались на своих местах, объявили избранными часть кандидатов ОВПС. Были даны инструкции о том, что все результаты выборов должны поступать в секретариат Акинтолы, и ошеломленные радиослушатели услышали, как радио Западной Области по приказу Акинтолы передает одни данные, а радио Восточной Области – совершенно другие, предоставленные штаб-квартирой ОВПС, получившей их от уполномоченных по выборам.

По данным Западного правительства, 71 место получил Акинтола и 17 – ОВПС. Акинтоле было предложено сформировать правительство. ОВПС утверждал, что на самом деле они должны были получить 68 мест, но выборы были жульническими; утверждение, с которым наблюдателям нетрудно было согласиться. Адегбенро, лидер ОВПС в Западной Области, заявил, что он продолжит борьбу и сформирует свое собственное правительство. Его и его сторонников арестовали.

Это послужило сигналом к окончательному уничтожению законности и порядка, если бы можно было утверждать, что они существовали до этого. Вдоль и поперек всей Западной Области вспыхивали бунты. Повсюду убивали, грабили, поджигали и калечили людей. На дорогах соперничающие банды головорезов валили деревья, останавливали водителей и допрашивали их о политической принадлежности. Неправильный ответ влек за собой ограбление или смерть. За несколько недель предполагаемое число убитых достигло одной-двух тысяч человек.

И вот в такой обстановке Балева, который в 1962 году так быстро объявил чрезвычайное положение из-за скандала в Западной палате Законодательного Собрания, теперь сохранял полное спокойствие. Несмотря на многократные призывы ввести чрезвычайное положение, распустить правительство Акинтолы и назначить новые выборы, он отказался сделать это, заявив, что у него «нет власти».

Могучая Федерация Нигерии разваливалась на глазах у иностранных наблюдателей, которые всего лишь несколько лет назад превозносили ее как самую большую надежду Африки. И однако навряд ли об этих событиях стало что-то известно за пределами страны. Правительство Балевы, озабоченное тем, чтобы соблюсти приличия, предложило Лагос в качестве места проведения Конференции стран Британского Содружества, намеченной на первую неделю января 1966 года для обсуждения вопроса о восстановлении законности и порядка в восставшей Родезии. Гарольд Вильсон с радостью принял участие в конференции. Пока премьеры Содружества пожимали друг другу руки и обменивались улыбками на бетонированных площадках перед ангарами международного аэропорта Икеджа, всего в нескольких милях от них десятками умирали нигерийцы, потому что армия двинулась против сторонников ОВПС.

Но даже армия не смогла восстановить порядок, и по настоянию генерал-майора Нигерии Джонсона Иронси, войска были выведены. Большинство простых солдат, которые в то время служили в Федеральной Армии, призывались из Среднего Пояса, иными словами, принадлежали они к племенным меньшинствам Севера. Этих солдат, особенно Тивов, которых в процентном отношении было больше всего, невозможно было использовать для подавления незатухающих восстаний тех же Тивов, потому что они вряд ли бы стали стрелять в своих сородичей. Кроме того, их было много и в тех армейских частях, которые располагались за пределами земель Тивов.

По той же причине, по которой их нельзя было использовать в «Тивленде», не было от них пользы и на Западе. Они симпатизировали не режиму Акинтолы, ибо не он ли был союзником и вассалом сардауны Сокото, палача их земли? Они больше сочувствовали восставшим, поскольку сами находились примерно в таком же положении по отношению к группе Сокото – Акинтола.

Ко второй неделе января стало ясно, что что-то должно произойти. Попытки нынешнего нигерийского военного режима представить все случившееся исключительно как заговор Ибо не учитывает, что в такой обстановке неизбежна либо анархия, либо какой-то демарш со стороны армии.

Ночью 14 января на Севере, Западе и по федеральной столице Лагосу группа молодых офицеров нанесла удар. Через несколько часов Сокото, Акинтола и Балева были мертвы, а с ними умерла и Первая Республика.

При провозглашении независимости Нигерии Британия с удовлетворением заявила о своей уверенности в возможности успешного осуществления этого эксперимента. Теперь Британия не могла избежать большой доли ответственности за его провал, ибо Нигерия была главным образом британским, а не нигерийским экспериментом. В течение многих лет восприятие Нигерии со стороны политиков Уайтхолла было основано на решительном отказе признать реальность, упрямой убежденности в том, что при достаточных подтасовках и объяснениях факты можно будет подогнать под теорию, а также стремлении «замести под ковер» все то, что могло бы дискредитировать мечту. Таково их отношение и по сей день.