Текст книги "Погружение (ЛП)"

Автор книги: Форрест Уолден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Ты готова? – спросил он, держа в руках камеру для снимков выпускного альбома.

Я кивнула и последовала за ним в зал. Он открыл мне дверь как джентльмен, ведя к скамейке, положив руку мне на поясницу. Я пыталась идти быстрее, чтобы уйти от его прикосновения, но он следовал за мной, не отнимая руки. Фактически, он держал ее там и тогда, когда мы сели в первом ряду.

Я дернулась.

–Проблемы? – спросил он.

Я снова дернулась, и он надавил рукой на мою поясницу, прежде чем убрал ее. Знаю, он хотел, чтобы я сказала что-нибудь об этом, но я не стану потакать ему.

– Я сниму первую игру. Ты вторую, – сказал он, готовя камеру и делая пробные снимки.

Девушки уже были на корте, разминались. В старой школе я никогда не уделяла внимание волейболу, никогда не ходила на игры. Я думала, что мне будет безумно скучно, но как только началась игра, я обнаружила, что кричу и подбадриваю команду так громко, как никто из болельщиков. Это была захватывающая игра, и я испытывала глубокое уважение к девушкам, которые с силой подбрасывали мяч над сеткой. Я бы хотела быть такой же сильной.

Я почти не осознавала, что Кэл двигался cбоку, делая фотографии, но в какой-то момент я заметила, что он был чуть ли не на линии огня. Ну, так было бы, если бы одна из игроков забросила мяч в аут. Я надеялась, что она это сделает. Я надеялась, что мяч ударит его прямо в лицо.

Она была слишком талантлива. Мяч приземлился прямо в углу внутренней линий. Я бы назвала этот удар «высококлассный». И Кэл, конечно, сделал идеальную фотографию мяча, летящего в него, правда, игрок на заднем плане немного не в фокусе – все еще вытянута вверх с поднятой рукой. Во время тайм-аута он показал мне экран камеры. Признаю, это был прекрасный снимок.

– Возможно, ты должен сделать все снимки, – сказала я. – Я не дружу с камерой.

– Тогда почему ты присоединились к ежегоднику? – спросил он.

– Ну, я приличный писатель, – ответила я. – Я просто подумала, что напишу все заголовки, страницы резюме и прочее.

Он кивнул.

Я подумала, что пришло время задавать вопросы. Я должна убедиться, что ни затопила его вопросами, и что он не начал чего-либо подозревать. Я хотела, чтобы он думал, что я искренне заинтересована его потрепанной жизнью.

– Так чем ты занимаешься в школе, помимо уроков? – спросила я.

– Ну, для начала, ежегодником, – ответил он.

Я мило улыбнулась.

– Также я в команде по плаванию, – сказал он.

– О, вот почему у тебя такие руки, – ответила я.

Ему понравился такой комментарий. Я знала, что так и будет. Его тело раздулось от лести.

– Да, я много плаваю, даже когда не соревнуюсь.

Что бы это значило?

– Это вроде своеобразной терапии? – спросила я.

– Я не знаю, – ответил он. – Никогда не думал об этом. Говоря о терапии, что с тобой случилось сегодня в коридоре? Я слышал, как кто-то сказал, что ты упала в обморок.

Я слегка покраснела и отвела глаза.

– Ничего, – пробормотала я.

– Обморок – это не «ничего» – давил он. – Ты больна или что-то еще?

Мне было неловко. Вопрос вышел суровым и обличающим. В его тоне не было ни капли озабоченности или сочувствия, но потом я посмотрела на его лицо. Он был полон беспокойства, или, может быть, парень просто очень хорошо притворялся.

Я не знала, должна ли признаться ему. Это сделает меня слабой в его глазах и слишком уязвимой. Тогда я подумала, что это могло бы пойти мне на пользу. Каким-то больным, образом, но он бы хотел услышать все о случившемся, симулируя участие, пока убеждал бы меня в своей обеспокоенности. Теперь я не знала, как он использует эту информацию в будущем.

– У меня бывают приступы паники время от времени, – призналась я.

Он молчал, и я мялась в нерешительности на своем месте.

– Из-за чего? – спросил он.

– У меня тяжелый случай клаустрофобии, – объяснила я. – И да, знаю, я была в коридоре. Не в шкафу и тому подобное. Но у меня случился приступ. Я на самом деле не знаю, что послужило тому причиной.

Это была ложь. Я сходила с ума ото всех милых, напуганных девушек, которых видела. Или представляла. Я не могла вспомнить. Я просто знала, что что-то молчаливое и злое происходило в этой школе, и мое тело отключилось из-за этого, защищаясь.

Кэл выдохнул.

– Полагаю, ты не занимаешься всей этой «заниматься-сексом-в-машине» фигней.

Я уставилась на него, потрясенная.

– О Боже, я просто пошутил, – сказал он быстро. – Это задумывалась как шутка.

Я не знала, что сказать, поэтому просто ответила:

– Я пойду, возьму себе попить.

Он поймал меня за руку, когда я встала.

– Брук, я сожалею. Это, правда, была дерьмовая шутка.

Я проигнорировал его извинение, сосредоточив внимание на том факте, что он назвал меня «Брук». Впервые. Он обращался ко мне десятки раз в коридоре. Всегда «Бруклин». Теперь я была просто «Брук». Он знал, что все испортил, и ему пришлось ускорить свои планы. В течение короткого периода, я думала, что больше никаких игр не будет. Больше он не заставит меня трудиться, чтобы попасть в его небольшой клуб. Он не хотел упускать возможность обладать мной, особенно если он мог стать свидетелем панической атаки как результата.

– Все нормально, – сказала я. – Но я действительно хочу пить.

Кэл вскочил и сунул фотоаппарат в мои руки.

– Я схожу. Ты останешься здесь, – сказал он. – Что тебе принести?

– Просто воды, – ответила я, глядя на камеру. Я надеялась, что он не ожидает, что я стану фотографировать пока его не будет. Я даже не знаю, как пользоваться этой монстрообразной штукой.

– Хорошо, – кивнул он и поспешил к палатке.

Я прижала к лицу камеру, предварительно посмотрев в объектив. Я попробовала нажать на кнопку с правой стороны и сделала фотографию пола в спортзале. Я опустила камеру, чтобы проверить свой снимок. Он оказался размытым пятном желтого цвета. Я попробовала снова, прижав лицо к камере, и перемещала ее вверх и вниз по трибуне. Не могу поверить, какая толпа пришла посмотреть волейбольную игру. Не такая большая, какая приходит на баскетбольную игру, но все еще приличное количество. Команда девушек должна гордиться, думала я.

Я почти убрала камеру, когда заметила Райана, сидящего в верхнем углу трибуны. Он наблюдал, как я смотрела на него сквозь объектив, его брови были нахмурены. Он не выглядел счастливым. Я попыталась сфокусироваться на объективе, и мне удалось улучшить резкость. Его волосы были в сексуальном взъерошенном беспорядке, будто такой стиль 1960-х был сейчас популярен. Я рада, что челка не закрывала его пронзительные глаза. Ничто не должно скрывать эти глаза.

Его челюсть была стиснута, и я задалась вопросом, почему он был зол. Я подумала, что он злится на меня, и не могла понять, что я сделала не так. Я стояла парализованная, не в состоянии отвести от него камеру. Он отказывался отвести взгляд. Я подумала, что он пытается мне что-то сказать, но я была слишком глупа, чтобы понять, что именно.

– Что ты делаешь? – это был Кэл, обращающийся ко мне, стоя позади.

Я развернулась к нему лицом, выглядывая из-за камеры.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

Кэл посмотрел на меня, потом перевел взгляд снова на трибуны.

– Ты не захочешь иметь ничего общего с этим парнем, – предупредил он. – Он один из тех сумасшедших одиночек. Думаю, он на лекарствах или что-то типа того. Тикающая бомба.

Я опустила камеру.

– Я не знаю, о чем ты говоришь, – ответила я. – Я просто фотографировала болельщиков.

Кэл схватил камеру и просмотрел недавние фотографии.

– Ах, неужели? – спросил он, не найдя фотографий вообще.

Мое лицо вспыхнуло снова.

– Ну, я пыталась во всяком случае.

– Я серьезно, Брук, – Кэл протянул мне воду в бутылке. – Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности.

Я сделала глоток, думая, что «безопасно» не имело с этим ничего общего. Что я действительно слышала под за предупреждением Кэла, это «Свяжешься с этим парнем, и можешь забыть обо мне». Я попала в другую неловкую ситуацию. Может быть, это Карма в наказание за мои прошлые ошибки. Меня, несомненно, привлекал Райан. И также с его стороны я ощущала влечение. Но ничего не могла поделать с этим. Я даже не могла поговорить с парнем, по крайней мере, не в школе. Не могла рисковать, чтобы Кэл увидел меня.

– Ты слышала меня? – спросил Кэл. – Я хочу, чтобы ты была в безопасности, Брук.

Я кивнула, глядя на него снизу вверх. Он смотрел на меня с глубочайшим беспокойством, и я забыла, что он был плохим парнем. Он не похож на него в данный момент. Он вроде бы хотел защитить меня, заботиться обо мне, и я почти поверила ему.

Почти.

ГЛАВА 5

Лестница в конце коридора «Д» спускалась спиралью вниз, так что было невозможно стоять сверху и видеть, кто идет снизу. Даже если свеситься через перила и напрячь шею. Лестница видна лишь от двери сверху и снизу. Я представляла парочки, которые в уединении целовались между уроками. Лестничная клетка выглядит жуткой, если находишься там в одиночестве, она всегда немного темнее, чем остальная школа, будто уборщица скрывает низкое качество работы под слабыми лампочками в этой части здания.

Я была на последней ступеньке, направлялась на первый этаж, когда услышала, как хлопнула дверь на верхнем этаже и раздался хор голосов, говорящих шепотом. Мой инстинкт велел мне двигаться быстро и бесшумно по лестнице, что я и сделала.

Я услышала глубокий мужской голос.

– Кто здесь?

Я молчала.

После короткой паузы разговор возобновился.

– Чувак, мы можем полностью доверять ему. Он хочет этого, – произнес тот же глубокий мужской голос.

– Как он вообще узнал? – спросил другой. – Я ему не рассказывал. Ты разболтал?

– Нет, мужик. Он обнаружил бумажку с твоим именем.

– Какого черта? Я же говорил тебе, что мы не используем имена в школе.

Я не могла разобрать, сколько парней там было, но по звукам я определила три голоса. Возможно, даже четыре.

– Чувак, это было удобно. Никто не может встречаться за пределами школы, – произнес первый парень.

Вступил новый голос.

– Когда ты отправишь нам список оценок?

– К черту список оценок. Мы здесь говорим не об оценках. Я хочу знать, что знает Арон, – добавил второй парень.

– Я только сказал ему, что это – секретный клуб, и что мы должны обсудить его инициирование, – ответил первый.

– Ну, если он так сильно этого хочет, пусть трахнет девственницу-второкурсницу из команды поддержки. Тогда мы поговорим.

Кто-то захихикал.

– Чувак, ее попка настолько круглая и идеальная, что она выглядит горячее остальных.

– Как ты узнал, что она девственница?

– У меня есть шпион. В любом случае, я должен подумать об этом. Я не знаю насчет Арона. В нем есть, что-то неправильное.

– Может быть, тот факт, что он плавает в разы лучше, чем ты?

– Пошел ты, мудак.

– Да ладно, я пошутил. Слушай, я знаю, вы все обеспокоены тем, что люди узнают, но я не дурак. Я не назвал бы его имя, если бы не думал, что ему можно верить.

– Это Камерон, верно? Она твой шпион?

– Чувак, заткнись.

– Паркер, когда ты отправишь оценки? У меня свидание на выходных.

– Парень, перестань удалять дерьмо со своей почты. Я отправлю, когда отправлю.

– Я пошлю его, – сказал первый голос.

– Так это Кэмерон, верно?

– Заткнись! Всем заткнуться! Позвольте мне в этом разобраться, – похоже на голос Паркера. – Вы знаете, меня очень разозлило, когда Кэл поставил меня во главе всего этого дерьма.

Я слушала, как они начали спускаться по лестнице, затем прошли на первый этаж коридора. Я сделала глубокий вдох. Секретный клуб. Оценочный лист. Посвящение. Секс с девственницей. Какого черта происходит? И с кем я могу поговорить об этом?

Я выползла из-под лестницы и толкнула дверь, ведущую на первый этаж коридора.

– Паркер, и мою забери!

Я наткнулась на Паркера, который уже направлялся обратно к лестнице, и он в шоке уставился на меня. Затем выражение шока на его лице сменилось возбуждением, затем подозрением. Дерьмо. Кажется, я неверно рассчитала расстояние между нашими выходами!

Он протиснулся мимо меня и направился вверх по лестнице, оставив меня с вопросами: была ли я разоблачена, был ли мой план сорван.

***

Если я думала, что смогу провести остаток жизни, не видя Финна, то, очевидно, я жила в мире фантазий. Он учился в моей старой школе, так что, по крайней мере, мне не приходилось видеть его регулярно. Но я работала в довольно популярной закусочной, которую посещали люди со всех уголков города. Он был достаточно тактичен, чтобы держаться подальше от моего дома, но я знала, что, в конце концов, он узнает, где я работаю, и появится под предлогом пообедать.

Это был спокойный вечер вторника, и я была на грани того, чтобы спросить у менеджера, могу ли я пойти домой. Аманда, еще одна официантка, хотела занять мой сектор, чтобы попытаться заработать больше денег, и я была счастлива отдать ей его. В любом случае, я была слишком отвлечена. Все, о чем я могла думать весь вечер, это о разговоре, который подслушала в холле. Секретный клуб. Оценочный лист. Посвящение. Секс с девственницей. Я повторяла эти слова как мантру, потому что не хотела их забывать. Я также размышляла, произойдет ли что-то со мной, как по волшебству, если я буду повторять их снова и снова. Я жаждала поговорить с кем-нибудь, но не знала, кому могу доверять.

Я любила Грэтхен всем сердцем, но не могла довериться ей в этом деле. Она ничего не знала об изнасиловании Бэт, и я намеревалась сохранить все в секрете. Бэт доверила мне эту информацию, и я поклялась никому не рассказывать. Даже ее родителям, хотя мне было больно каждый раз, когда я видела ее мать. Плюс, я знала Грэтхен. Она начнет крестовый поход, так же как и я, только в моем случае поход был одиночным. Она хотела бы, чтобы весь мир участвовал, но я не была готова сделать это. Я хотела сделать все спокойно и тихо. Она кричала бы об этом во весь голос.

– У тебя кто-то за вторым столом, – сказала Аманда.

Я посмотрела на мой столик и инстинктивно сжала руки в кулаки. Аманда это заметила.

– Хочешь, чтобы я им занялась? – спросила она.

Я отрицательно покачала головой.

– Ты можешь отдохнуть, но я должна обслужить этот. Он пришел сюда не для того, чтобы поесть, – и она все поняла.

Я подошла к Финну и молча стояла, ожидая. Он посмотрел на меня и улыбнулся.

– Ты выглядишь мило в своей форме, – произнес он.

Я не стала отвечать.

– Господи, Брук, – сказал он. – Что ты хочешь, чтобы я сказал?

– Почему ты здесь? – спросила я, глядя на него в упор.

– Я хотел увидеть тебя. У меня не было шанса поговорить с тобой на похоронах.

– Ты думаешь, было бы умно разговаривать со мной на похоронах? – спросила я.

Финн покачал головой.

– Нет, не умно. Но ты просто исчезла. У меня ушла вечность, чтобы узнать, что ты не переехала в Калифорнию. Почему ты мне не рассказала?

Я покачала головой в недоумении.

– Я не обязана больше рассказывать тебе о своей жизни, Финн. Между нами ничего нет. Все давно кончено.

– Послушай, то, что мы были вместе, не имеет ничего общего с самоубийством Бэт, – рявкнул он, но я даже не шелохнулась.

– Закрой свой рот и не смей говорить о Бэт, – прошипела я.

– Ты любишь меня Брук, но ты чувствуешь вину, – сказал Финн.

Я опустила голову. Было время, когда я думала, что могу любить Финна. Мы никогда этого не обсуждали, и меня злило, когда он сказал это Бэт в тот день, когда она застала нас. Но знала, что теперь никогда не смогу любить его. Это было слишком больно. Слишком много вины, и я больше не могла поступать так с собой.

Я посмотрела на него, отмечая его мягкие светлые волосы и карие глаза. Он милый, всегда таким был. Он просто должен быть милым для другой девушки.

– Я не могу принять твой заказ, Финн, – выдохнула я, наконец.

– Я не хочу есть. Я хочу тебя, – произнес он мягко.

– Пожалуйста, не говори таких вещей, – умоляла я.

– Пойдем со мной домой, Брук. Мы просто поговорим. Мы сможем это сделать.

На секунду я ощутила притяжение, мое тело придвинулось к нему, вспоминая вкус его рта, его руки, то, как он правильно прикасался ко мне. Но это было лишь прикосновением. Мгновенное откровение. Никакой любви. Можно было легко отказаться от этого.

– Нет, Финн.

Он посмотрел на меня грустными глазами.

– Ты разбила мне сердце, Брук.

Я пожала плечами и направилась на кухню, проходя мимо Аманды.

– Он твой, – сказала я, но Финн уже вышел из-за стола.

Не знаю, почему я не потащилась домой. Вместо этого я занималась грязной посудой, наблюдая, как Грегори загружает посудомоечную машину бокалами и тарелками. Грегори был студентом в техническом общественном колледже «Уэйк» и обладал амбициями стать в будущем рок звездой. Он играл на барабанах, но из того, что я слышала, он был полным отстоем. Он был тем посудомойщиком, который накричал на меня в первую ночь, и, в отличие от Терри, ни разу не извинился. Я подумала, что он придурок, а затем поняла, что придурок – это именно тот парень, с которым мне надо поговорить. Я могла доверить ему информацию, потому что ему плевать.

– Что ты хочешь? – спросил Грегори, не глядя на меня. Он продолжал засовывать тарелки в посудомоечную машину.

– Я должна задать тебе вопрос, – ответила я.

– Я могу ответить или нет, – сказал он.

Я посмотрела на него. Ладно, у меня было несколько вопросов к нему.

– Почему ты меня так не любишь? – спросила я.

Он усмехнулся.

– Почему девушки настолько поглощены собой? Я не ненавижу вас. Я не думаю о вас вообще.

Он посмотрел на меня, выражение его лица словно спрашивало «что еще ты хочешь от меня?»

Я моргнула, потом ухмыльнулась.

– Популярные девочки издевались над тобой в средней школе? – надо было оставить этот умный вопрос при себе, поскольку в этот момент я наблюдала, как Грегори загружал ножи в посудомоечную машину.

Он замолчал и склонил голову, рассматривая меня. Затем он ухмыльнулся, как я.

– На самом деле, нет. Я трахнул каждую из них.

Я закатила глаза.

– Ладно, не важно. Если бы ты услышал, как группа парней разговаривают о тайном клубе, оценках и занятии сексом с девственницами, что бы ты подумал об этом?

Он задумался.

– Просто гипотетический вопрос, – добавила я.

– Ну, я думаю, ты говоришь именно о секс-клубе, – сказал он.

– Это я поняла, – ответила я. – Но оценочные листы?

– Может, они оценивают девушек. Откуда мне знать?

– Ты имеешь в виду, насколько они хороши в постели?

– Да. Возможно, они оценивают девочек по их половым актам.

– Ты когда-нибудь слышал о чем-то подобном? – спросила я.

– Нет, но опять же, я не погружаюсь в странную секс-культуру, а это именно то, что ты собираешься сделать? – иронизировал он.

– Да пошел ты. Это был вопрос.

– Уходи, Бруклин. У меня есть работа.

– Да, все, что угодно. Спасибо за помощь.

На выходе я помахала на прощание Терри, который спросил, почему бы мне не прийти после работы и не выпить с ним. Я направилась на стоянку. И мгновенно разозлилась, увидев Финна. Я думала, что он пошел домой, но он, видимо, ждал меня все это время. Что, если бы мне пришлось работать весь вечер? Планировал ли он гулять вокруг моего автомобиля в течение нескольких часов?

Я подошла к нему.

– Финн… – он прервал меня поцелуем.

Моим побуждением было отступить и дать ему пощечину. Но я этого не сделала. И я не почувствовала эмоций, которые должна была почувствовать: возмущение, шок, стыд. Вместо этого я позволила ему поцеловать меня, замороженную, как статуя, стараясь отстраниться в эмоциональном плане от всего происходящего. Это длилось недолго, и вот тогда мне нужно было отойти подальше.

Я прижалась губами к нему сильнее, и он воспринял это как молчаливое приглашение для того, чтобы открыть мой рот своим языком. Все это было так знакомо, чувственно и пугающе. Мне не нравилось, как легко Финн мог заставить мое тело отвечать ему, что я могла потерять решимость стать лучше вместе с его поцелуем. Я почувствовала, как его руки обняли меня за талию, притягивая ближе, и я прижалась к нему, позволяя держать меня, пока его рот продолжал исследовать мой. Знакомые искры проносились вверх и вниз по моим ногам. Периодически они вспыхивали в разных местах моих бедер, и я боялась потерять силы и не устоять на ногах.

Прекрати! Прекрати! Кричал мой внутренний голос. Затем лицо Бэт всплыло в моем сознании, и я обрела решимость, борясь с сексуальным желанием. Слава Богу, я победила голод.

Я оттолкнула Финна подальше.

– Мы не можем, – выдохнула я.

– Брук…

– Мы ужасно ведем себя! – закричала я.

– О чем ты говоришь? – спросил Финн.

Он действительно настолько глуп или просто помешался на мне?

– Мы дерьмово обошлись с Бэт, Финн! Мы скрывались! Мы ей лгали! И из-за этого она умерла.

– Ты права, – ответил Финн. – Я должен был порвать с ней, прежде чем мы стали встречаться.

– Почему ты не сделал этого? – спросила я. Я никогда не спрашивала его об этом раньше.

– Я не знаю, – признался он. – Она была в подавленном состоянии. Это казалось неправильным – расстаться с ней, когда она была такой угнетенной.

Я точно знала, о чем он говорит, и точно знала, почему Бэт было грустно. Самая тяжелая часть моей вины заключалась в том, что Бэт раскрыла мне свою тайну об изнасиловании, доверила мне информацию, доверила мне свою уязвимость, а я продолжила спать с Финном у нее за спиной.

– Но это было несправедливо – продолжать с ней встречаться и спать с тобой, – продолжал Финн.

Я резко подняла голову. Справедливость? У него были крепкие нервы. Я признала свою вину, поприветствовала ее, словно друга, заслужила то, что чувствую себя как дерьмо, и он не собирался облегчать мне это.

– То, что я сделала, было неправильно. Я обидела свою лучшую подругу. Ни один парень в жизни не стоит этого, – ответила я.

Я наблюдала за Финном. Я не хотела быть столь резкой и оскорбить его высокие чувства, но я не знала другого способа донести до него правду.

– То есть, ты бросаешь меня из-за Бэт? – спросил он. – Она мертва, Брук.

– О чем ты говоришь? Мы можем быть вместе, потому что теперь Бэт не увидит этого? Что, черт возьми, с тобой?

– Слушай, я не буду ждать вечно, Брук, – сказал Финн.

– А я и не жду этого.

– Ты пытаешься сказать мне, что ничего не почувствовала, когда я поцеловал тебя?

– Конечно, я почувствовала что-то. Я возбудилась. Вот что, – огрызнулась я. – Я не люблю тебя, Финн. Я не могу быть с тобой. Это неправильно по многим причинам.

– Ты будешь продолжать бороться со своим влечением ко мне из-за какой-то мертвой девушки?!

Это было словно на автомате. Я выкинула руку и из-за всех сил ударила Финна в голову. Это был небрежный удар, где-то между шлепком и ударом, но это было эффективно. Он хмыкнул и потер висок.

– Какого черта?!

– Ты бессердечный кусок дерьма! – закричала я. – Она не какая-то «мертвая девушка»! Она была моей лучшей подругой!

Мгновение он стоял молча, потирая голову.

– Мне жаль тебя, Брук, – сказал он. – Ты разрушишь свою жизнь из-за чувства вины.

– Ха! И я полагаю, под разрушением моей жизни ты имеешь в виду жизнь без тебя? – спросила я. – Не волнуйся, Финн. Я не позволю тебе разрушить мою жизнь.

– Ты пожалеешь, Брук.

– Какого черта это значит?

– Мы закончили. Вот, что это значит, – ответил он и направился к машине, припаркованной поодаль от дороги.

– Аллилуйя, – пробормотала я, наблюдая, как он уезжает.

***

– У меня есть идеальный парень для тебя, – произнесла я нараспев.

– О Господи, – ответила Бэт. – Брук, пора тебе взглянуть правде в глаза. Из тебя плохая сваха.

– Ладно, Кевин был неудачей, признаю, – ответила я.

– И Джейсон тоже, – сказала Бэт.

Я пожала плечами.

– И Эндрю, и Йен.

– Боже мой. Хватит уже!

Бэт хихикнула.

– Я говорю тебе, что этот парень – тот самый.

Бэт вздохнула.

– Опиши.

– Ладно. Итак, его зовут Финн, он ходит в мою школу, он очень высокий и играет в лакросс.

– А на кого он похож? – спросила Бэт.

– Я к этому веду, — сказала я. – У него светлые волосы и карие глаза.

Бэт скривилась и зажала свой нос.

– Я не знаю, нравится ли мне такая компания.

– О чем ты говоришь? Песочного цвета волосы и темные глаза? Это очень горячо, – возразила я.

– Неважно, – ответила она. – Продолжай.

– И он ходит в церковь, – сказала я.

—Ну и что? Это делает его хорошим парнем или что-то в этом роде?

– Я не знаю. Может быть, – произнесла я.

– Подожди. Зачем ты вообще подняла тему церкви?

– Что ты имеешь в виду? – спросила я.

Лицо Бэт озарило понимание.

– Ты думаешь, что я шлюха!

– Что?!

– Ты хочешь свести меня с парнем из церкви, потому что думаешь, что я шлюха!

– Боже мой, Бэт. Ты что обкурилась? – спросила я.

Она рассмеялась и покачала головой.

– Ну, что? Он собирается обратить меня, что ли? Сделать из меня пай-девочку? Я думаю, что помню, что ты та, кто потерял девственность в пятнадцать лет. Не я. По крайней мере, я ждала до прошлого года.

Я ощетинилась. Во-первых, я не потеряла девственность в пятнадцать. Я солгала об этом, потому что устала быть единственной девственницей, которую мы с Бэт знали. Да, на девушек тоже сильно давят из-за этого, как и на парней. Во-вторых, Бэт очень часто сравнивала мое сексуальное прошлое со своим. Может быть, она и ждала, пока ей исполнится семнадцать, но за эти десять месяцев, с тех пор, как она потеряла девственность, она переспала с четырьмя парнями.

– Давай, скажи это, – добавила Бэт. – Я вижу, все это написано на твоем лице, так или иначе.

– Ты спишь со слишком многими парнями, Бэт, – выпалила я. – Это не так . . . хорошо выглядит, – я отвела глаза.

Бэт помолчала минуту.

– Почему парень может спать с кем попало, и это дает ему эту удивительную репутацию, но когда девушка это делает, она проклятая шлюха? – спросила она, наконец.

Я пожала плечами.

– Я не знаю. Это мир, в котором мы живем. Некоторые вещи никогда не будут справедливыми.

Я взглянула на подругу, пытаясь найти в себе мужество, чтобы задавать вопрос. Она сидела на краю кровати, смотря на свои открытые ладони, и я подумала, что она пытается читать по ним.

– Почему ты переспала с четырьмя парнями, Бэт? — спросила я, а потом быстро добавила, – И я не хочу казаться предвзятой.

– Что, если я скажу тебе, что просто люблю заниматься сексом? – спросила она.

Я усмехнулась.

– Это настоящая причина?

– Да, это — настоящая причина, — ответила Бэт. – Таким образом, предполагаю, это делает меня шлюхой.

– Перестань называть себя шлюхой. Ты не шлюха, – ответила я.

– Ты знаешь, это забавно, – сказала Бэт. – Ребята хотят «хорошую девочку», которая будет чистой, сладкой и неопытной, но потом они ожидают, что она будет рок-звездой в постели. Все совершенно запуталось. Это стандарты, по которым ни одна девушка не сможет жить.

– Кого волнует, что думают парни? – спросила я.

– Тебя волнует, – ответила Бэт. – И меня тоже.

Мне не понравился этот ответ. Это была правда. Меня волновало, что парни думали обо мне. Вот почему я так усердно работала, чтобы быть симпатичной, чтобы у меня была приятная личность, и девственность (которая до сих пор у меня была), сладкая и добрая. Особенно добрая к другим девушкам. Я никогда не хотела быть стервой, которая обращалась с другими как с дерьмом. И я не думала, что парням это нравится. Они хотели кого-то с добрым сердцем, и даже если я должна была притворяться, что я такая, то найду своего идеального парня. Я его еще не нашла, но знала, он где-то там.

– Ты дала ему мой номер? – спросила Бэт.

– Кому?

– Этому парню, Финну. Ты дала ему мой номер?

– Если бы дала, то ты бы злилась на меня? – спросила я.

– Не думаю, – ответила Бэт. Она подошла к шкафу и начала рыться в одежде. – Мне кажется, я должна одеть что-то консервативное на наше свидание, да? Так как он – церковный парень и так далее.

Я закатила глаза.

– Я сказала, что он ходит в церковь. Я не говорила, что он молодой пастор.

– Я немного нервничаю из-за этого, – призналась Бэт. – Что, если я приду вся такая «Проститутка– в– Притче – с – пикантными – простынями»?

– Это то, что ты узнала в своей группе? – спросила я.

– Не важно.

– Бэт, он просто милый парень. Мне жаль, что я вообще подняла тему церкви. Тебя все это пугает, – произнесла я.

Мы замолчали.

– Это моя вина? – тихо спросила я. – Я заставила тебя чувствовать себя ужасно, из-за этого ты спала с четырьмя парнями? Я не хотела, Бэт.

– Нет, – сказала Бэт. – Нет, Брук. Дело не в тебе. Это просто мир, в котором мы живем, верно? – ее губы дернулись ухмылке.

Я ухмыльнулась в ответ.

– Поверь мне. Ты полюбишь его.

ГЛАВА 6

– Итак, что ты думаешь? – спросила Грэтхен.

– О чем именно? – ответила я.

Мы сидели за столиком в «Крабти Валли Молл» и пили клубничный смузи из «Орандж Джулиус».

– Сегодня вечеринка! Боже, иногда ты находишься в такой прострации.

– Я не хочу идти на вечеринку, – сказала я.

– Брук, ты действительно начинаешь действовать мне на нервы, – сказала Грэтхен. – Вся твоя жизнь распределена между школой и работой. У тебя нет друзей, кроме меня. У тебя нет парня, потому что ты слишком труслива, чтобы поговорить с этим Райаном, который, к тому же, невероятно красив. Ты предпочитаешь поужинать с отцом сегодня вечером, чем поехать со мной на классную вечеринку.

Я заставила себя улыбнуться.

– Черт, ты и правда знаешь, как заставить девушку чувствовать себя хорошо, – я отхлебнула из своего бокала.

– Бруки! Я не хочу идти одна.

– Тогда не ходи, – отрезала я. – Слушай, я обещала отцу, что мы пойдем на ужин сегодня вечером. Я не была с ним несколько лет. Черт, я даже не знаю этого человека. Для тебя нормально, что я провожу мало времени с ним? Господи, ты такая эгоистка, Бэт.

Голова подруги вскинулась.

– Что ты сказала?

– Я сказала, что ты эгоистка, – ответила я.

– Нет, нет, после этого, – настаивала Грэтхен.

– Что?

– Ты назвала меня Бэт.

– Нет, не называла.

– Нет, ты назвала, Брук. Ты назвала меня Бэт, – Грэтхен подозрительно смотрела на меня.

Я не помню, чтобы называла Грэтхен «Бэт». Но я вполне могла бы. Лицо Грэтхен об этом говорило яснее ясного.

– Что происходит? – спросила Грэтхен. – Поэтому твоя жизнь ускользает сейчас? Ты все еще чувствуешь себя виноватой, поэтому думаешь, что тебе не позволено иметь друзей или парня, или выйти и весело провести время?

– Нет, – ответила я, почувствовав, что начинаю обороняться.

– Ну, а мне кажется, что это так, – произнесла Грэтхен. А затем она засветилась, будто озарение ударило прямо ей в лицо. – Тебе снится Бэт?

– Нет, – солгала я. Я не собиралась рассказывать ей, что каждый раз, когда закрывала глаза, я видела Бэт или Финна. Я не собиралась рассказывать ей, что просыпалась каждое утро в поту. Я, конечно, не собиралась рассказывать, что мой кошмар прошлой ночью был настолько сильным, что я упала с кровати.

Грэтхен постаралась быть терпеливой.

– Бэт ушла.

– Ты думаешь, я этого не знаю? – огрызнулась я.

Я не сопротивлялась, когда Грэтхен взяла меня за руку.

– Я не пытаюсь казаться злой, когда говорю это. Но она ушла, Брук. И она не хотела бы, чтобы ты жила так. Наказывая себя.