Текст книги "Погружение (ЛП)"

Автор книги: Форрест Уолден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Я не могу подсказать тебе, как все исправить. Ты должна сама в этом разобраться. Но я могу сказать, что в твоих снах тебя преследует не злобный призрак. Ты наказываешь себя за прошлое. Ты не можешь двигаться дальше. Как думаешь, может, ты должна что-то сделать, чтобы у тебя получилось отпустить это?

Да. Я должна кое-что сделать. Раньше у меня было предназначение, но теперь я думала, что не смогу этого сделать.

– Брук, ты должна мне открыться. Эти парни как-то связаны с твоей умершей подругой?

Я сглотнула.

– А?

– Ну, ты упомянула их в одном ряду. Ты рассказала мне об измене, изнасиловании твоей подруги и этих парнях. Они связаны?

– Эмм...

Доктор Мэрривезер на мгновение задумалась.

– Ее изнасиловал кто-то из этих парней?

Мои глаза расширились. Она психоаналитик или следователь, или и то и другое вместе?

– Понятно, – прошептала доктор. Она что-то записала в своем блокноте.

– Что вы пишете? – тут же спросила я.

Она проигнорировала меня.

– Брук, ясно, что ты считаешь, что в долгу перед подругой. Что ты планируешь делать?

Что я планирую делать? У меня нет плана. У меня ничего нет.

– Брук?

– Я ничего не планирую. Просто я ежедневно хожу в школу с этим уродом и мне сложно двигаться дальше из-за смерти моей подруги, когда я вынуждена видеть его лицо.

– Я могу это понять, – произнесла доктор Мэрривезер.

– Никто не знает, что он насильник. Ну, никто из тех, кто что-то значит, – сказала я.

– Что ты имеешь в виду?

– Полицию. Людей, которые могут посадить его. Никто не знает, потому что девушки ничего не говорят, – сказала я.

– Были еще жертвы? – спросила она. – Откуда ты знаешь?

Я вздохнула.

– Я немного покопалась.

– То, что ты делаешь, опасно?

Я покачала головой.

– Только незаконно.

– Ну, я не твой моральный компас, но, возможно, прямо сейчас противозаконные поступки не особо полезны для тебя. Как это может помочь тебе преодолеть свое горе? – спросила доктор.

Я на мгновение задумалась. Я знала, что могу доверять ей. Она принесла присягу или что-то типа того. Пока я не начну угрожать убить кого-то, она не имеет права ничего никому рассказывать. По крайней мере, я так думала. Я не знала всех деталей конфиденциальности отношений доктор – пациент. Но я знала, что могу доверять ей. Мама с папой ничего не знали о вещах, в которых я призналась доктору Мэрривезер несколько лет назад, когда я начала терапию из-за своей клаустрофобии. Я точно знала это, потому что они все еще продолжали смотреть на меня как на самого милого и невинного ребенка в мире.

Я вздохнула и медленно начала говорить. Нарочито медленно. Доктор Мэрривезер знала, что это означает. Она поудобнее устроилась в своем большом кресле.

– Итак, ладно, это было типа лучшее и одновременно худшее время, – начала я.

– Будет лучше, если ты не будешь использовать слово типа, – сказала доктор Мэрривезер.

Я вздохнула.

– Я спала с парнем Бэт за ее спиной.

– Я не вижу, в чем здесь лучшее время.

– Ну, секс был потрясающий, но измена и ложь непростительны, – ответила я.

Я выложила доктор Мэрривезер всю историю, вплоть до обнаружения «Воображаемой Блядской Лиги» и парней, которые, как я подозревала, были насильниками. Я даже призналась доктору в своем старом плане пожертвовать собой, но не получила той шоковой реакции, которую ожидала. Вместо этого я получила множество вопросов о моем эмоциональном состоянии и моей борьбе с чувством вины и прощении. Я вежливо выслушала психотрёп о том, что восемнадцатилетняя девушка будет винить себя во всем, и ей будет сложно простить саму себя. Я, в любом случае, хотела не гребаного самопрощения. Мне нужно было прощение Бэт, а ее больше не было здесь, чтобы дать мне его. Прием закончился объятием. Я всегда думала, что это непрофессионально, даже когда только начала терапию в одиннадцать лет, но я привыкла рассматривать доктора Мэрривезер, скорее как мудрую, немного самовлюбленную старую бабушку, а не психоаналитика. По крайней мере, я могу целый час вываливать на кого-то свои проблемы, причем меня не перебивают и я потом не чувствую себя виноватой. Я записалась на следующий прием на будущую неделю.

***

К Рождеству мы с Райаном официально встречались, но еще раньше я призналась, что ходила на свидание с Кэлом и была на его вечеринке.

– Клянусь, он мне не нравится! – причитала я.

– Я знал о вечеринке, Брук, – сказал Райан. – Даже изгои вроде меня узнают о вечеринках, – он посмотрел на меня с любопытством. – Я не злюсь, но почему ты пошла?

– Мои подруги настаивали, а я не хотела, чтобы они шли одни. Пьяные девушки – легкая цель, – ответила я.

Это была не совсем правда. Мэлани и Тэйлор не были моими подругами, но, тем не менее, я пошла на вечеринку, чтобы защитить их. Так что, отчасти, это правда.

Райан кивнул.

– А свидание?

– Он не оставлял меня в покое. Знаю, ты говорил, что от него одни неприятности. Я просто думала, что если схожу и продемонстрирую ему, какая я отстойная, он перестанет доставать меня со свиданием, – сказала я.

– Ты далеко не отстойная, Брук, – ответила Райан.

Я пожала плечами.

– Ну, на том свидании я была довольно отстойной.

Райан на мгновение задумался.

– Ты могла просто сказать мне. Я бы мог выбить из него все это дерьмо ради тебя.

Я усмехнулась.

– Я не хотела, чтобы ты пачкал руки.

– О, я бы с удовольствием запачкал, – ответил Райан.

Прозвучало это чертовски серьезно. Я невольно задрожала.

– За что он тебя ненавидит, Райан? – мягко спросила я.

Райан стиснул зубы.

– Потому что я не хочу быть таким, как он.

Мы помолчали какое-то время, потом я заговорила.

– Ты расстроен из-за того, что я пошла на это свидание?

Райан покачал головой:

– Нет, Брук. Но лучше бы ты послушала меня тогда в ресторане. Я не шутил, когда говорил, что Кэл – плохой парень.

Я кивнула. Мне так хотелось знать, почему Райан считает Кэла плохим парнем. Маленькая частичка меня подозревала, что он что-то знает о сексуальных наклонностях Кэла, но я не хотела или боялась спрашивать его. Не знаю почему, но я не хотела вовлекать Райана в свое расследование. Мне нравилось, что он вне этого, и мне нравилось сбегать от всей этой истории всякий раз, когда мы были вместе.

– Я давно должен был предложить тебе быть моей девушкой. Предлагаю официально. Будешь? – спросил он.

Мы только что говорили о Кэле? Потому что я не помню. Все, что я знала в данный момент, это то, что Райан предложил мне официально стать его девушкой, и по ощущениям все это было похоже на то, будто огромная коробка с фейерверками взорвалась в моем сердце и мозге. Взрыв экстаза.

Я восторженно кивнула и впилась в него губами. Уверена, народ в школе знал, что мы вместе, даже несмотря на то, что мы держали наши отношения в тайне. Мы болтали друг с другом между уроками, когда появлялась такая возможность, и сидели вместе во время обеда. Хотя мы избегали физических контактов. Он предпочитал заниматься этим за закрытой дверью, а я все равно никогда не была одной из тех, кто открыто выражает свою привязанность. Думаю, Кэл понимал, что мы с Райаном пара, и он перестал надоедать мне своим «Этот парень – источник неприятностей».

Возможно, придать нашим отношениям официальный статус прямо перед таким большим праздником, как Рождество, было не самой хорошей идеей, учитывая, что мы оба чувствовали себя некомфортно из-за необходимости дарить друг другу подарки. Мы не хотели подвергать себя давлению из-за этого и решили, что время, которое мы проводим вместе, – лучший подарок, который мы можем подарить друг другу. Однажды вечером он пригласил меня на ужин, а затем на выставку Пикассо в Музее искусства Северной Каролины. Он внимательно слушал мою болтовню об освещении, цветах и смысле, который выше даже моего понимания. Это был великолепный вечер, и он стал идеальным из-за того, о чем он спросил меня по дороге домой.

– Я много думал, Брук, – начал Райан.

– Ммм...

– И я кое-что запланировал в надежде, что ты скажешь «да»...

Мое сердцебиение участилось.

– Ладно.

– Моя сестра ночует у подруги, родители уехали из города на выходные в свое ежегодное рождественское путешествие на двоих, – произнес он.

– Куда они поехали? – мне стало любопытно.

– В гостиницу в горах с ночевкой и завтраком, – ответил Райан.

Я ухмыльнулась.

– И они спокойно оставили вас дома одних?

– О, я очень ответственный, Бруклин. Ты еще это не поняла?

Я пожала плечами, в то время как он подъехал к своему дому.

– Так как? Хочешь зайти? – спросил он.

Я занервничала. Я ждала секса с Райаном целую вечность. Возможно, я даже время от времени вела себя слишком бесстыдно и нетерпеливо, как обычная потаскушка. А теперь, когда он пригласил меня, я вся вспотела и почувствовала себя неловко, как девственница. Я попыталась пошутить.

– Зайти зачем?

Райан улыбнулся:

– На кофе.

– А, я не пью кофе, – поддразнила я.

Райан прильнул ко мне и прошептал мне на ухо:

– Тогда, возможно, ты захочешь зайти, чтобы я мог поцеловать каждый миллиметр твоего тела, а потом заняться с тобой любовью.

Да, я определенно хочу зайти ради этого.

Он прижал руку к моему сердцу, чувствуя его быстрое неровное биение.

– Я приму это как «да».

Последний раз, когда Райан видел меня полуобнаженной, я так не стеснялась. Помню, как оседлала его, открывая отличный вид на свою грудь, зная, что она ему нравится, зная, что я контролирую ситуацию. Но теперь я вдруг застеснялась и заползла под его простыни, натянув на себя одеяло, чтобы скрыть от него свое полуголое тело. Он снял с меня лифчик и трусики во время бурных поцелуев. После этого он спросил, что я хочу, чтобы он со мной сделал. Я сильно покраснела и постаралась прикрыться.

– О, Бруклин, – произнес Райан, подползая ко мне. – Почему ты стесняешься?

Я покачала головой и усмехнулась.

– Я не знаю.

– Ну, такая ты мне тоже нравишься, – ответил он, целуя меня в щеку.

Я боялась, что это выйдет банально, но я рискнула.

– Я просто чувствую, что это нечто особенное, понимаешь? То, что мы собираемся сделать. Я просто хочу сделать это правильно.

– Что ты имеешь в виду под «сделать это правильно»?– спросил он.

Я отвернулась.

– Я просто хочу быть достойной тебя.

Мои щеки горели, и затем жар передался по рукам и ногам. Внезапно простыня перестала быть необходимой.

Райан повернул мое лицо к себе.

– Брук, ты слишком хороша для меня. Лучше, чем я заслуживаю. Понимаешь? Я не жду, что мы будем заниматься любовью, как профессионалы. Нам по восемнадцать. Как насчет того, чтобы расслабиться и позволить мне сделать все остальное?

– Но это несправедливо, – заспорила я.

– Кто говорит о справедливости? – спросил он и поцеловал меня, прежде чем я смогла возразить.

Но Райан не делал все сам. Поначалу так и было: он осторожно подмял меня под себя и двигался сначала медленно, потом более интенсивно, затем он сказал, что хочет почувствовать меня всю. Я не была уверена, что поняла, что это значит, пока он не нырнул под меня, приподняв мои бедра, и вошёл очень глубоко, заставив меня вскрикнуть, и тут же заглушил крик своим ртом. Он перевернул нас, вынудив меня оседлать его, придерживая мои бедра и помогая мне двигаться в медленном, почти мучительном темпе. Я почувствовала себя неловко, а он бесстыдно уставился на меня, так что мои соски затвердели, хотя он их даже не касался.

– Я люблю твое тело, – выдохнул он, скорость его толчков увеличилась.

Я не могла больше сидеть, и оперлась на него, но он покачал головой и улыбнулся.

– Сиди, Бруклин, – сказал он.

– Я не могу.

Теперь это была изысканная пытка, ноги дрожали от напряжения.

– Можешь, – произнес Райан и, поймав мои запястья, завел их мне за спину, удерживая одной рукой, другая его рука покоилась на моем животе.

Он пощекотал меня, и я начала извиваться, но он удерживал мои запястья. Его рука опускалась ниже и ниже по моему животу, пока большой палец не коснулся клитора, и я закричала, чтобы он остановился.

– Ты действительно хочешь, чтобы я остановился? – спросил он, потирая медленно и нежно.

Я ответила стоном.

– Ты хочешь, чтобы я перестал, Бруклин? – спросил он снова, и я яростно затрясла головой. Он удовлетворенно улыбнулся. – Я хочу, чтобы ты меня оседлала, Бруклин. Медленно и аккуратно.

Думаю, если бы он сказал мне спрыгнуть с моста или забраться на гору без страховки, я бы сделала это. Я двигала бедрами, чувствуя, как он набухает внутри меня, лаская меня своим большим пальцем. Как ему удается делать это так идеально? Обычно только у меня получалось касаться этого интимного места так, чтобы довести себя до оргазма. Но он понимал мое тело и каждый раз, когда касался меня там, приводил меня в экстаз. Это мастерство. Несомненно. Но я подумала, что, возможно, у нас с ним некая глубокая связь, словно он знал мое тело еще до того, как мы встретились. Мои ноги начали протестующе ныть, и это была великолепная смесь удовольствия и боли. Я не могла спрятать от него свое лицо во время оргазма. Он удерживал мои запястья, и я тщетно боролась, желая прикрыть лицо руками. Уверена, я выглядела глупо, и, в конце концов, он любезно отпустил мои руки, так что я смогла рухнуть на него и зарыться лицом ему в плечо. Он обнял меня, бормоча мне на ухо что-то, чего я не понимала, а затем начал двигать своими бедрами. Я немедленно напряглась, затем попыталась освободиться от его захвата.

– Нет, Бруклин, – прошептал он и сжал меня еще крепче. Было бесполезно бороться. Он был слишком силен, и мне пришлось смириться с тем, что случится. Я была измождена, но он заставил меня поработать еще немного.

– Я умру, – закричала я в его плечо.

– Посмотри на меня, – мягко попросил он, и я подняла на него глаза. – Ты не умрешь, я обещаю, – он поцеловал меня и начал двигать бедрами, найдя ритм, который, как я знала, доведет его до оргазма, а меня до могилы.

Я закричала в его рот, поборовшись еще немного, когда ритм ускорился, но он не позволял мне двигаться, заставляя почувствовать абсолютно все: что-то новое, пугающее и прекрасное. Смесь рая и ада. Я снова уткнулась лицом в его плечо, когда его толчки ускорились. Потом замедлились. Он зарычал от напряжения, с трудом входя в меня, его тело было залито потом. Мои бедра болели из-за того, что такое долгое время были широко разведены. Я скатилась с Райана и прижала колени к груди, глубоко вздохнув, когда мои мышцы расслабились. Он сходил в ванную, чтобы выбросить презерватив, а потом снова забрался в постель.

– Я причинил тебе боль? – спросил он.

– Вовсе нет, – ответила я, вытянула ноги, накрывая их одеялом, и повернулась лицом к своему парню.

– Тебе понравилось? – спросил он.

ГЛАВА 18

Я пропускала тренировки по плаванию три недели подряд. Все время забывала о них, и сегодня появилась только потому, что Кэл напомнил мне сразу после школы. Я до сих пор не знала, как использовать камеру, чтобы сделать фото для ежегодника, и была уверена, мне будет не комфортно находиться в одной комнате с тремя хищниками.

Воздух в бассейне был таким, как я и ожидала: липким и влажным. Мне пришлось прилагать усилия, чтобы дышать, я делала долгие глотки влажного воздуха ртом и задерживала его глубоко в груди, прежде чем выдохнуть. Я все время дышала через рот. Парни ныряли то тут, то там, плавали кругами, кричали и звали друг друга по именам, как делают мужчины, чтобы продемонстрировать дух товарищества. Я почувствовала себя не в своей тарелке и собралась уходить.

– Вот ты где, – сказал Кэл. – Рад, что ты сделала это.

При нем были его немногочисленные принадлежности для плавания: секундомер, защитные очки и шапочка. Теперь я поняла, почему девушки считали его сексуальным. У него стальные мышцы, мускулистая грудь и сильные крупные ноги. «Это чтобы крепче держать тебя, дорогуша», – послышался мне его голос.

– На это понадобился лишь месяц, – ответила я и перешла сразу к делу. – Слушай, я, правда, чувствую себя неуютно, когда фотографирую. Я все еще не знаю, как пользоваться этой штукой.

– Неправда. Ты пользовалась ей на том выступлении хора, – ответил Кэл.

– Да, но ты видел эти фотографии? – спросила я, посмеиваясь. – Они ужасны.

– Ну, нет ничего лучше фотографирования тренировки, чтобы немного потренироваться, правда?

Мило.

Я нехотя улыбнулась.

– Вот. Давай проведу небольшой инструктаж, – добавил Кэл и по-быстрому еще раз показал мне, какие кнопки нажимать, следя, чтобы я точно поняла, как правильно пользоваться зумом. – Ты профи, – произнес он после этого и нырнул в бассейн.

Меня немного окатило брызгами, и это просто взбесило.

Я ходила туда-сюда по краю бассейна, методично делая ужасные фотографии. Вначале я отнимала камеру от лица после каждого снимка, чтобы посмотреть. Все снимки были одинаковы: размытые брызги, и, если мне повезло, рука или часть головы, выглядывающие из воды.

На середине я перестала смотреть на свою работу и решила, что пора уходить. Дело не в раздражении из-за того, что я худший фотограф в мире. Мне все равно. Дело в том, что чем дольше я оставалась, тем сильнее нервничала. Где тренер по плаванию? Я осознала, что здесь не было взрослых, только горстка пловцов. Где остальная команда? Я сосчитала их. Всего шесть. В команде по плаванию как минимум двадцать членов.

Я заметила Паркера и Тима, время от времени поглядывающих на меня. Я игнорировала их. Они пытались запугать меня, и я знала почему. Тим, наверное, рассказал дружкам о своих сорванных свиданиях, и что я ответственная за это. Он вылез из бассейна вместе с Кэлом.

Я повернулась к моей сумке, стоящей в дальнем углу комнаты.

– Эй, Брук! – позвал Кэл. – Постой!

Я должна продолжать идти.

Я должна идти.

– Давай посмотрим, что там у тебя, – сказал Кэл, протягивая руку за фотоаппаратом. Я подошла к краю бассейна и раздраженно отдала его.

– Они, правда, ужасны, Кэл, – произнесла я. – Я же тебе говорила, у меня не получается.

Кэл начал хмурится по мере того, как листал фотографии.

– Ты права, Брук. Ты не сможешь сфотографировать даже для того, чтобы спасти свою жизнь.

Я пожала плечами, а затем вскрикнула, потому что меня толкнули в бассейн. Я вынырнула, тяжело дыша, и вытерла глаза, чтобы посмотреть, кто на меня напал. Я грязно выругалась, когда увидела, как Тим ныряет рядом со мной. Он спрятался под водой, и я боялась, что он кружит вокруг меня, как акула. Я не доставала до дна и начала паниковать, отчаянно перебирая ногами, чтобы удержаться на воде.

Я поплыла к краю бассейна и была почти там, когда Тим выскочил у меня на пути.

– Ты идиот, – зашипела я.

– Просто немного веселья, Бруклин, – ответил Тим. Он оттолкнулся от края, обняв левой рукой меня за талию и потянув в воду.

– Пусти! – закричала я, борясь с ним. Моя голова казалась тяжелой от воды, стекающей к кончикам моих волос, которые оставляли позади меня на воде след в виде борозды.

Я обернулась, чтобы посмотреть на остальных в воде. Боже мой. Как я могла быть такой глупой? Хантер держался за край бассейна, наблюдая. А Арон не обращал внимания на происходящее, продолжая нарезать круги. Майк скользнул в дверь раздевалки, игнорируя мое положение. Паркер смотрел на меня со скамейки на противоположной стороне бассейна. Все парни – из «Воображаемой Блядской Лиги», и никто не придет мне на помощь.

Я сильнее извернулась, изо всех сил оттолкнув руку Тима. Но он был слишком сильным, и в этот момент я прокляла Бога за то, что создал женщин такими чертовски слабыми.

– Отвали!

– Хорошо, – ответил он, отпустив меня и толкнув под воду.

Я яростно боролась, уверенная, что он меня утопит. У меня не было возможности вдохнуть, прежде чем меня погрузили под воду, и я уже чувствовала, как мои легкие отчаянно жаждут воздуха: всего один маленький вдох жизни.

Тим расслабился, и я вынырнула из воды, жадно глотая кислород.

– Что ты делаешь?! – взвизгнула я, убрав спутанные волосы с лица.

– Дурачусь, – ответил Тим. – Господи, мы просто веселимся. Расслабься, – и он снова погрузил меня под воду.

Я запустила свои ногти в его запястья, но это не помогло ослабить его хватку. Он держал меня дольше, чем я могла выдержать, моя грудь стала сильно гореть, требуя кислорода, который я не могла обеспечить. Я извивалась по-разному, но все без толку, чувствуя пожар в животе, затем в ногах до самых кончиков пальцев. Мое тело беззвучно кричало, но я не могла спасти его.

Тим вытащил меня из воды, и я инстинктивно прижалась к нему, глубоко дыша между кашлем и хрипами. Он воспользовался моей уязвимостью, обернул мои ноги вокруг него, прижимая меня к бедрам так, что я чувствовала его возбуждение. Я пыталась вырваться, но он крепко держал меня в своих объятиях, покачивая головой на мою немую просьбу.

Мы были в мелкой части дорожки, где он твердо держался на ногах и кружил нас маленькими кругами. Я решила, что он пытается внушить мне ложное ощущение безопасности, и уцепилась за него сильнее, молясь, чтобы он не окунул меня снова.

– Ты повеселилась? – спросил он.

Я почувствовала, как по лицу потекли слезы, когда затрясла головой в ответ. Я подумала, что выгляжу ужасно из-за мокрых спутанных волос и черной туши, стекающей по щекам. Ему удалось заставить меня почувствовать себя не только слабой и беспомощной, но и уродливой.

– Бруклин, – произнес Тим. – Это лишь веселье. Почему ты так расстроена?

Он опустил руки мне на задницу, и я заерзала.

– Продолжай делать это, – сказал он, и я остановилась.

– Я ненавижу тебя, – я тихо рыдала.

– Бруклин, ты не ненавидишь меня. Но я должен ненавидеть тебя. Зачем ты распространяешь обо мне слухи в школе?

– Я не распространяю слухи о тебе, – прохрипела я.

– Не распускаешь? Тогда почему Эшли думаешь, что я насильник? – спросил Тим.

– Ты насильник, – ответила я, снова пытаясь освободиться из его хватки.

– Перестань бороться, – приказал Тим. – Тебе крупно повезло, что она поверила мне, когда я сказал, что ты моя сумасшедшая сука-бывшая. Еще тебе повезло, что она убедила своих друзей поверить мне. Так что на этот раз ты получишь поблажку.

Он сунул руку между моих ног.

– Но только один раз. Теперь поцелуй меня, и я отпущу тебя, – сказал Тим.

Я покачала головой.

– Всего один поцелуй, – Тим ворковал.

– Эй, мужик, в чем дело? – спросил Кэл, нависая над нами. – Отдай ее мне.

Я не могла поверить, что хотела, чтобы меня передали от одного хищника другому, но в тот момент я думала, что Кэл хороший парень. Он мой спаситель.

– Остынь, парень, – сказал Тим, отпуская меня. Я потянулась к Кэлу, который легко вытащил меня из воды. Он обернул полотенце вокруг меня и прижал к себе.

– Не смешно, чувак. Она напугана до смерти, – огрызнулся Кэл, растирая мои руки, согревая. – Нельзя обращаться с девушками так, как с парнями, придурок.

Он отвел меня туда, где лежала моя сумка, затем проводил из бассейна до машины. Если бы я была в здравом уме, я бы заметила две вещи: во-первых, Кэл не прыгнул в воду после меня. Он не был спасителем. И второе, в его руках было полотенце, подготовленное для меня. Я представляла, как он наблюдает за всей сценой, потом лениво прогуливается до стойки за полотенцем, перед тем, как вмешаться.

Позже этим вечером, лежа в постели, дрожа от страха и злости, я поняла: они все спланировали. Это была не настоящая тренировка. Они заманили меня под фальшивым предлогом в бассейн, потом к воде, чтобы Кэл посмотрел на снятые мной фото. А Кэл стоял там и наблюдал, как Тим толкает меня под воду, заставляет терпеть минуты мучений, которые показались мне часами. Он позволил Тиму облапать меня, прежде чем сымитировать гнев. В течение всех мучений он как бы говорил мне: «Не шути со мной. Не шути с моими друзьями».

Я натянула одеяло на голову и разрыдалась. Этим вечером я больше не хотела связываться с ним. По правде говоря, я впервые неподдельно испугалась. Так что я предпочла принять страх, позволить ему захватить меня и вылиться в тихие отчаянные всхлипывания. Но я позволю ему это только сегодня. Завтра страх уйдет.

***

– Джессика Кэнтерли, – произнес Терри по пути на стоянку.

Я повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо, и резко остановилась.

– А?

– Периодически бывала в психиатрических клиниках с десятого класса. Семья переехала из штата после первого курса. Полное дерьмо. Она делала все. Резала вены. Страдала всеми видами пищевых расстройств. Вырывала свои волосы, – добавил Терри. – Я говорю, полное дерьмо.

– Я знала это, – прошептала я.

–Теперь, подожди, – сказал Терри. – Только потому, что у нее психологические проблемы, не означает, что она была изнасилована.

– Не означает? – спросила я, не пытаясь умничать.

– Нет, – ответил Терри. – Я нашел материалы на нее, начиная с седьмого класса.

– Так, может быть, Паркер посчитал ее легкой добычей, – ответила я. – Если она уже сумасшедшая, кто поверит, что ее изнасиловали?

Терри пожал плечами.

– Это неправильно, Брук.

– Слишком сложно произнести «Это неправильно, Райт?» – спросила я.

– Ты тупица и абсолютно рассеянна. Я сказал, что неправильно предполагать что-то без серьезных доказательств. Ты это знаешь.

Я нахмурилась.

– Этот мудак насильник. Я знаю, что он насильник!

– Тогда хорошо. Ты поняла, как собираешься это доказывать?

– Вообще-то да, – ответила я. Я улыбнулась самодовольной улыбкой, и Терри закатил глаза. – Мы можем поговорить об этом в другом месте? Тут холодно.

– Давай сядем в твою машину, – предложил Терри.

– Ни за что. Мы сядем в твою машину и потратим твой бензин на обогрев, – ответила я.

– Как угодно.

Мы сели в непритязательную «Акуру» Терри и включили печку(Прим. Acura (рус. Амкура) – обособленное подразделение японского автопроизводителя Honda, выпускающее автомобили премиум-класса).

– Хорошо, Райт. Каков твой план?

– Я попрошу их дать показания, – ответила я.

– Ты что сделаешь?

– Девушек, которых изнасиловали. Я попрошу их дать показания.

– Зачем им соглашаться? Для некоторых прошли годы. Никаких тестов на изнасилование. Никаких доказательств ДНК. Их слова против ребят. Ты это серьезно? – спросил Терри.

– Если я могу собрать их вместе…

– Так ты вдруг стала групповым психотерапевтом?

– Заткнись. Если я смогу собрать их и призвать выступить вместе, думаю, есть реальный шанс, что эти ребята получат заслуженное правосудие, – ответила я. – Сила в количестве.

– Это самый глупый план, который я когда-либо слышал.

– Эй! Это не глупо. Это единственный план, который у меня есть!

– Тебе придется осознать, что, может быть, эти парни никогда не получат по заслугам. Ладно? Возможно, тебе придется довольствоваться тем, что ты разоблачишь их лигу и опозоришь, потому что может оказаться, что это все, чего ты добьешься.

– Нет! – я ударила рукой по приборной панели.

– Райт, не делай этого в моей машине, – предупредил Терри.

– Я никогда не буду удовлетворена их стыдом. Я хочу видеть их в тюрьме. Они преступники, место которых в тюрьме.

– Так что, твой план заманить этих девушки на что? Ночевка в твоем доме? Затем ты рассказываешь группе каждый из их тайных секретов и просишь рассказать их тайные секреты публике? Без доказательств? Без улик? Ты слышишь, как это чертовски глупо звучит?

– Пошел ты.

– Типичный ответ подростка, – усмехнулся Терри.

– Я ненавижу тебя.

– И еще один.

– Заткнись и помоги мне! – закричала я.

– У меня нет ответа, Брук. У меня нет плана. Единственное, что я могу предложить тебе, это обнародовать то, что ты знаешь об их клубе.

Я наклонила голову.

– Ты сказал, что поможешь мне достать их. Вот что ты сказал.

– Знаю, Брук. Но я не могу заставить их признаться в изнасиловании. И не могу заставить тех девушек дать показания. Это их право – молчать. Это их право, а ты, по-моему, об этом забыла. Тебе кажется, что они чем-то обязаны твоей подруге, но это не так. Их правосудие – не ее правосудие, понимаешь? Они личности с индивидуальными переживаниями. Я не утверждаю, что им полезно хранить секреты, но они имеют право. Ты и так старалась. И ты сделала все, что могла, и я горжусь, что ты хочешь защитить их. Правда. Разоблачи лигу, и твой долг перед Бэт будет возмещен.

Я плакала. Я поняла это, когда Терри вынул салфетку из бардачка и протянул ее мне.

– Я не могу застрелить их всех в голову? – плакала я, сморкаясь старую салфетку.

– Господи. Сначала ты хотела быть жертвой изнасилования, теперь ты хочешь стать преступником?

– Преступницей, тупица. Я девушка.

– Райт, тебе нужно посетить психиатра, – произнес Терри.

– Я уже посещаю, – ревела я.

– Ну, слава Богу.

Я бросила на него презрительный взгляд.

– И перестань плакать, ради Бога. Ты плачешь все время. Разве ты не должна быть большой и сильный?

Я посмотрела на него ошеломленно.

– На самом деле?

– Да, Райт. На самом деле. Успокойся и перестань вести себя, как тряпка. Ты хочешь быть крестоносцем, наказывающим засранцев? Тогда начинай вести себя соответственно.

– Ты самый большой придурок на планете!

– Да, и чертовски хороший друг, – ответил Терри.

Ну, с этим я не могла поспорить.

Когда я ехала домой, в моей голове снова и снова играла песня «Big Girls Don’t Cry». Не спрашивайте, откуда я знала эту песню. Но ее пел не Фрэнки Валли. Ее пел Тэрри, и я смеялась до упаду, представляя, как он солирует в «The Four Seasons». Никаких слез. Точно, как он хотел.

***

– Ты не собираешься со мной разговаривать? – прошипела я, наблюдая, как Люси складывала свои книги в одну стопку на небольшом участке стола. Я наклонилась и толкнула верхнюю книгу на пол.

– Эй! – закричала она.

– Черт, поговори со мной, – произнесла я.

– Мне нечего сказать тебе, Брук, – отрезала она и наклонилась, чтобы поднять свою книгу.

– Почему ты так злишься на меня? – спросила я.

– Ты умная девочка, Брук, – сказала Люси. – Ты поймешь.

– Это имеет какое-либо отношение к Кэлу? – спросила я, понизив голос до едва слышного шепота.

Люси выглядела взволнованной.

– Не произноси его имя вслух, – ответила она.

– Какого черта? Он не Лорд Волан-де-Морт.

– И его имя не произноси тоже, – закричала она.

Я сидела в замешательстве. И затем рассмеялась. Но, очевидно, мой смех произвел какой-то эффект, потому что ее лицо расплылось в улыбке. А затем она захихикала. И тогда она тоже засмеялась. Сильно.

– Хорошо хорошо, – сказала я. – То, что ты не разговариваешь со мной, имеет какое-то отношение к тому Кого-нельзя-называть? И я имею в виду Кэла.

– Да, – сказала она, и ее смех затих.

– Все в порядке. В чем проблема?

Она обернулась, но Кэла все еще не было в классе.

– Я сказала тебе держаться от него подальше, – сказала она.

– Ты никогда не говорила почему, – ответила я.

– Потому что он плохой парень, – ответила она.

– Что делает его плохим?

– Поступки.

– Например, какие?

– Ради бога, Брук! Почему ты просто не можешь оставить его в покое?!

– Потому что я думаю, что он сделал что-то, о чем ты не говоришь мне. И я знаю, что он делал это с другими девушками, потому что угадай, что? Я знала Бэт. Бэт Каннингем. Она была моей лучшей подругой.