Текст книги "Судьба"

Автор книги: Фиона Макинтош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 33 страниц)

– Они мои!

«Цветы! Они принадлежат Поляне. Камни могут вызвать Поляну!» – внезапно закричал Рубин.

«Соединяем сознания», – сказал Гидеон, и канал мысленной связи внезапно превратился в нечто более личное. Создалось ощущение, будто Гидеон был Рубином и одновременно Лаурин. Его сестра и брат чувствовали нечто подобное.

Паладины испугались, внезапно услышав странный древний язык, на котором заговорили трое детей. Они начали проговаривать слова магического заклинания, которые не произносились на протяжении бесчисленного количества веков.

Это был язык другого мира. Это был древний язык богов.

Вокруг них стала собираться невероятно могущественная сила, с которой никогда не сталкивался никто из присутствующих. Усилилась яркость Небесных Огней, увеличилось количество. Теперь плясали не сотни, а тысячи, которые пели благозвучно, согласованно, но яростно. Теперь они стали оглушительным хором. Звук становился все громче и громче по мере того, как сила продолжала собираться и концентрироваться у огромного дуба, за которым стояли трое детей. Воздух там сильно мерцал.

Но Клут смотрел только на красный туман. Тор еще раз предложил Доргрилу собственное тело. Сокол воспользовался представившимся шансом, пока туман колебался, а Ордольт, Поляна, внезапно появилась перед глазами всех собравшихся.

Великолепная птица взлетела вверх, яростно и сильно махая крыльями. Сокол преодолел расстояние до тумана в мгновение ока и подхватил Доргрила. Клут взмывал все выше и выше. Казалось, так быстро подниматься вверх невозможно. Пленник орал у него в сознании и яростно сражался. Но Клут крепко держал его когтями. Он слышал крики друзей внизу и мягкое подбадривание деревьев.

Он пролетел мимо доброго лица Дармуда Корила, который улыбнулся спокойной улыбкой и прошептал: «Лети смело, дорогой Клут».

Сокол взмыл еще выше, сущность извивалась, но Клут все равно тащил ее с собой. У него это получалось. Наконец они оказались достаточно далеко ото всех.

«А теперь ты должен войти в меня, чудовище», – сказал Клут Доргрилу.

Сокол знал, что у чудовища нет другого выбора. Доргрил не мог выжить вне какого-то тела дольше нескольких мгновений. Ему обязательно нужно воспользоваться его телом. Как Клут и предвидел, туман вспыхнул от ярости, а потом сокол почувствовал неприятный холодок. Доргрил вошел в тело птицы.

Некоторые упали на колени. Тор резко вдохнул воздух. Его отвлекла разворачивающаяся перед глазами сцена.

Перед ним оказалась Ордольт, вызванная Троицей – их силой, явленной над Камнями и способностью говорить на древнем языке. Она бросила взгляд на детей, которые сами светились среди фантастических цветов, исходящих от сфер, удерживающих Поляну здесь, в Сердце Лесов. Она вернулась, чтобы забрать назад три высохших и затвердевших волшебных цветка, которые принадлежали ей.

Среди многих других в невероятно красивом окружении стояли две знакомые фигуры и смотрели на него. Тор вспомнил их – они были из видения, которое ему показывала Лисе.

Дарганот и Эвагора. Родители Орлака. Его родители.

Орлак тоже был очарован и снова поднялся на ноги. Его внимание было приковано к высокому темноволосому мужчине на Поляне, который выглядел, как его брат, и красивой златовласой женщине рядом с ним. Королевская чета посмотрела вверх на Клута, который теперь как раз собирался пикировать вниз.

И только тогда Тор заметил, что Клут покинул его плечо. Пришло понимание того, что случилось. Дарганот смотрел на Кайруса и кивнул в эту минуту. Тор заметил лук у Кайруса в руках. Тор знал, что прайм-офицер прекрасно стреляет из лука.

И внезапно он понял все.

– Нет! – закричал Тор вслух.

«Клут, нет!» – также закричал он мысленно по каналу связи.

«Прощай, Тор, – прошептал Клут. – Я любил тебя в своих жизнях. Я буду любить тебя после смерти. Сердце Лесов, униженно прошу тебя принять меня в последний раз».

Клут резко полетел вниз. Доргрил яростно орал у него в сознании.

Кайрус выпустил стрелу из лука. Она воткнулась соколу в грудь и пронзила ее, убив того, кто когда-то был Клутом из Роркъеля. Первый Паладин Того Самого умер, а бог Доргрил, пойманный в капкан в мертвом, падающем теле, выл в отчаянии, когда деревья Сердца Лесов жадно тянули ветви, чтобы взять одного из своих.

Тело сокола оставалось все еще высоко в воздухе, и Доргрил не успевал убежать в новое тело. Ветки деревьев ломали хрупкие косточки и перья величественного Клута, пока он не превратился в мягкую бесформенную массу. Наконец, самое высокое дерево взяло останки птицы и поглотило Клута в себя, возвращая его в убежище, которое ему предоставляло Сердце Лесов. Доргрил же отправился в темную, заброшенную и пустынную тюрьму.

Никто из тех, кто в тот ужасный день находился в Сердце Лесов, никогда не забудет выражение лица Торкина Гинта. Он почувствовал отчаяние, когда свет погас внутри сокола, с которым он был связан особой связью… его любимого Клута. Паладина больше не существовало. Тор был безутешен. Элисса и Клут. Теперь в его сердце образовалась огромная брешь, и он мог в это мгновение заполнить ее только яростью.

Тор повернулся к Орлаку и выпустил на свободу все Цвета. Он больше не мог думать рационально.

Когда Цвета Торкина Гинта соединились с чистой белой яростью пульсирующего волшебства, все Паладины и его дети почувствовали всплеск новой могущественной силы.

Дарганот кивнул и прошептал с Поляны в сознание Тора: «Используй свою ярость, сын. Уничтожь его. Мы тебе поможем».

Паладины встали плечом к плечу за Тором, выстроившись в одну линию. Гидеон, Лаурин и Рубин инстинктивно поняли свою роль в этом деле и открылись для Сонма.

Орлак бушевал:

– Ну, попробуй меня уничтожить! Попробуй! Я одержу победу над всеми вами и оставлю это место в руинах, от которых вверх поднимается дым. Выпускайте свою силу, отец, мать и брат-убийца!

И Дарганот так и сделал. Используя Камни Ордольта, чтобы провести не только свою силу, но и всю силу собравшегося на Поляне Сонма, он отправил ужасающую стрелу – волшебную связующую молнию. Когда она коснулась Камней, радужные цвета усилились, и Троица позволила использовать и свои объединенные силы. Теперь волшебство проходило сквозь Камни и становилось серебристым светом, когда касалось Паладинов.

Оно прошло сквозь каждого из них, не принеся вреда, и каждый из них внес свою собственную силу, удвоив, а то и в четыре раза усилив яростность магии. Потом оно пошло сквозь Тора. Теперь эта была стремительная, светящаяся белая молния. Соединились все Цвета, чтобы породить самую чистую магию богов.

Молния летела так быстро и так неистово, что создавала гудение.

А потом волшебство пошло уже от кончиков пальцев Тора, молнии светились белым светом и яростно ударили Орлаку в грудь. Он попытался устоять, но эта сила отличалась от всего, что он когда-либо испытывал. Даже когда его связали в первый раз, ощущения были другие. Молодой бог пошатнулся и склонился под жестоким ударом, пытаясь ударить в ответ, но на него направлялись волна за волной, пока его собственные силы не омертвели.

Лаурин заплакала, увидев, как яростно его отбросило назад, а потом связалась с отцом, даже не осознавая, что делает это.

«А это должно происходить именно так?»

Она услышала, как отец стонет. Она знала, что он очень не любит убивать при помощи собственной силы.

Орлак стал извиваться на земле, до смерти оставалось несколько мгновений.

Лаурин настаивала: «Орлак не убил ни мою мать, ни Клута. Он не насиловал меня. Он – твой брат. Разве мы не можем спасти его душу?»

Что-то в ее словах затронуло нужную струну. Тор остановился, и белый свет померк. Орлак лежал без движений и без сил.

– Торкин! – закричал Дарганот с Поляны. – Заканчивай с этим делом!

– Нет! – крикнул Тор в ответ. – Достаточно смертей! Достаточно убийств!

Он прошел к тому месту, где лежал его брат. К Паладинам вернулись древние навыки, и они создали волшебные барьеры, магическое место заточения, подобное тому, в котором много веков держали Орлака. Теперь ни один брат не бежит без санкции Паладинов – или после их смерти.

«Орлак!» – Тор видел, что брат все еще дышит, а пока он жив, оставался шанс.

«Пришел позлорадствовать?» – прошептал молодой бог.

Тор покачал головой.

«Ты мне поверишь?»

«Зачем?»

«Чтобы спасти тебя».

Бог мрачно рассмеялся сквозь боль: «Ты будешь спасать меня?»

Тор ничего не сказал. Все, кто наблюдал за ними, затаили дыхание. Орлак слабо откашлялся.

«Что ты имеешь в виду?»

«Ты можешь вернуться… вернуться туда, откуда пришел. Назад, в Ордольт».

Последовала долгая пауза прежде, чем Орлак ответил слабым голосом:

«А он примет меня?»

«Может принять. Если мы отдадим цветы, которые все еще ищут. Ты позволишь мне попробовать?»

«Зачем ты это делаешь после всего случившегося?»

«Чтобы положить конец боли».

Тор опустился на колени и слегка обнял тело брата.

«Можно?»

Орлак кивнул и скорчил гримасу, когда Тор поднял его на руки. Он оказался слабее, чем полагал.

«Брат», – тихо позвал Орлак.

«Да?»

«Я могу и не добраться до Поляны».

«Пожалуйста, попытайся».

«Боюсь, что меня требует себе Таллинор. Как смешно!» – сказал Орлак. У него на губах играла улыбка, лицо начало расслабляться.

«Орлак! Возьми от меня силу».

Тор открылся для брата и увидел ужас на лицах Паладинов. Это было опасное предложение – ничего больше не потребовалось бы Орлаку для уничтожения Тора.

«А ты веришь…» – Орлак так ослаб, что даже не мог закончить фразу, которую собирался произнести.

Тор посмотрел в тускнеющие глаза Орлака и кивнул.

«Бери, сколько тебе нужно. Мы же братья».

И Орлак подпитался силой Тора.

Паладины расступились и по приказу Кайруса сняли чары, заточившие братьев в магическом кругу. Они смотрели, как Тор медленно идет со своей ношей к шокированному Сонму.

Он остановился перед Ордольт, откуда на него смотрел Дарганот. Тор увидел, как станет выглядеть сам, когда станет старше. Это была странная мысль. Он не планировал жить после этого дня без Элиссы и Клута.

– Возьмите его назад, – сказал он. Дарганот грустно покачал головой.

– Я не уверен, что мы можем это сделать, сын.

За спиной короля Сонма появилось другое знакомое лицо. Лисе. Она улыбнулась, и Тор увидел, насколько сильно Элисса похожа на нее. У него от этого сердце обливалось кровью. Пусть будет так. Он приветствует смерть.

Лисе поклонилась Дарганоту.

– Мой Король, Тор прав. Предложи Поляне принять цветы назад, хотя она часто меняет настроение. Мы можем поймать его в настроении прощать. Сир, пожалуйста.

Все ждали.

– Хорошо, – наконец, ответил Король. – Мы можем попробовать. Попроси моих внуков предложить цветы Поляне.

Рубин посмотрел на брата и сестру.

– Я это сделаю, – сказал он.

Рубин взял их камни, которые все еще сияли и удерживали Ордольт среди дубов. Он подошел к тому месту, где заметил небольшой разрыв в сиянии, предположив, что именно его оставили Мусорщики, которые когда-то украли младенца-бога.

Рубин торжественно поклонился волшебному месту.

– Ордольт, прости нас за то, что держали три предмета, которые так дороги и принадлежат тебе. Их невинно взял с собой младенец. Мы можем их вернуть?

Внезапно все осветилось еще ярче и, хотя никто не знал, что это означает, Рубин сделал глубокий вдох, надеясь, что это тот ответ, который они хотели получить. Он протянул руку сквозь отверстие, мгновенно почувствовал тепло и почтительно положил три камня на губчатую зеленую траву Ордольт, потом мягко вытянул руку и снова поклонился. Все собравшиеся смотрели, как камни впитались в землю, а потом перед их глазами в том месте, где они исчезли, выросли три удивительно красивых цветка. На этот раз Ордольт мигнула и очень быстро вернулась к своему обычному мягкому свечению. Теперь пришел черед Тора обратиться с просьбой:

– Ордольт, можем ли мы возвратить еще одного, украденного у тебя много-много лет назад? Он невинен. Он из твоих лесов и прекрасных садов. Он познал много печали. Ты дашь ему большую радость, позволив нам это. Он твой, – умолял Тор.

На этот раз Ордольт не ответила. Тор посмотрел на мать. Он не испытывал к ней никаких чувств, но ему хотелось бы ее знать. Ее улыбка, предназначенная ему, была ослепительной.

– Я попробую рискнуть, – сказал он и шагнул вперед. – Надеюсь, что это не станет причиной катастрофы в Таллиноре.

Его мать мягко покачала головой:

– Нет, сын. Поскольку это возвращение, оно безопасно.

Он кивнул и теперь посмотрел на Орлака.

– Пусть у тебя все будет хорошо, брат, – тихо произнес он.

Силы Орлака закончились, и он теперь держался за жизнь только благодаря Тору.

– Мне очень жаль Клута. Он мне тоже нравился, – братья обменялись грустными улыбками.

«Пусть Свет ведет тебя, Тор, – сказал Орлак только для ушей Тора. – Скажи Лаурин… нет. Ничего ей не говори. Просто попроси ее заботиться о Пелиссе».

Тор посмотрел на своих родителей.

– Я отдаю вам Орлака, Принца богов.

Его мать плакала и одновременно улыбалась:

– Его зовут не Орлак, дитя мое. Это было таллинезское имя, которое ему дал Меркуд. Его зовут Эрин, Принц богов.

Тор наклонился, чтобы поцеловать Эрина в лоб, потом протянул брата сквозь сияние Ордольт. А проходя сквозь странное волшебство, он увидел, как передает спящего младенца в руки матери.

Это поразило всех, включая Сонм. Для Лисе это был знак, который требовался, о котором она молилась. Несмотря на собственную печаль, она увидела, что все еще можно исправить для двоих людей. Каким-то образом это возможно.

– Тор, подожди! – крикнула она. – Ты тоже заходи. Ордольт тебя примет.

Тор был ошеломлен. Он колебался, обдумывая ее предложение. Лисе настаивала.

– Тебе ничего больше не нужно делать для Таллинора. Все твое здесь. – Лисе услышала мольбу в собственном голосе.

Тор обвел взглядом знакомые лица Паладинов. Саксон кивнул. Он понимал больше, чем кто-либо, отчаяние и одиночество Тора. Он тоже потерял Элиссу и близкого друга Клута.

«Иди, парень, – сказал Кайрус у него в сознании. – Не нужно колебаться».

Тор посмотрел на детей. Лаурин кивала сквозь слезы: «Найди там счастье. Начни сначала».

Он притянул трех детей к себе.

«Вы это разрешите?»

Все трое кивнули.

«Ты достаточно отдал», – сказал Гидеон с повлажневшими глазами.

А Рубин дал ему ответ, который ему требовался. Это было успокоение, которое требовалось услышать Тору.

«Ты можешь там найти ее, папа».

«Как я предполагаю, вы трое не собираетесь со мной?» – спросил Тор.

Они покачали головами, и он понял. У всех имелись причины оставаться в Таллиноре.

Тор знал, что медлить нельзя. Лисе убеждала его сделать шаг. Если еще откладывать это, то капризная Ордольт может и отвернуть его. Не хотелось растягивать печальное прощание, поэтому он поцеловал троих детей и улыбнулся, молча благодаря своих друзей-Паладинов.

– Пусть Свет ведет вас, – сказал он и шагнул сквозь мерцающую пелену, взявшись за обе руки отца. С другой стороны он появился уже новорожденным младенцем, вернувшись именно в то состояние, в котором его отдали для спасения Таллинора.

Сонм плакал, приветствуя возвращение своих принцев.

А Сердце Лесов радовалось.

Эпилог

– Мы не можем убедить вас остаться на наших берегах? – спросил король Таллинора.

Кит Кайрус покачал головой.

– У нас с Рубином есть незаконченные дела в Кипресе, Ваше величество. Но мы вернемся весной, на свадьбу. – Он поклонился королю. – Возможно, нам удастся установить еще более тесные связи между двумя государствами.

Джил улыбнулся. Его отец был прав, выбрав Кита Кайруса на должность прайм-офицера. А теперь у Таллинора в Кипресе будет сильный союзник. Он смотрел, как солдат развернулся и пошел к Лаурин, которая стояла рядом с братьями.

Она тепло улыбнулась старому солдату.

– Позаботьтесь о моем брате, Кайрус. Привезите его назад, на мою свадьбу.

– Похоже, дети Гинта знают, как завоевывать сердца монархов, – сказал он, не обращая внимания на гневный взгляд Рубина. – Кто знает, возможно, я привезу твоего брата с молодой женой, – рискнул он высказать предположение. – А ты, Гидеон? Куда ты направляешься? – спросил Кайрус, решив, что пора сменить тему.

– Назад, в город Бриттелбери.

– А-а, да, на севере. У тебя там дела?

Молодой человек, который так сильно напоминал ему юного Торкина Гинта, пожал плечами, как часто делал его отец в том же возрасте. При виде этого жеста сердце Кайруса пронзила боль.

– Такое же незаконченное дело, как у вас в Кипресе – ответил Гидеон с насмешливой улыбкой, потом повернулся к друзьям, которые стояли рядом. – Темезиус и Фиггис отправляются со мной… А после этого я планирую вернуться в горы Роркъеля. Там ведь остаются люди, которым мы дали обещание.

К ним подошел Саксон. Только он один не мог разделить радости Друзей Сердца Лесов, которые начали прощаться.

– Саксон, не хочешь ли присоединиться к нам? – спросил Гидеон.

– Я бы обязательно согласился на твое предложение, если бы твоя хитрая сестра и ее будущий муж, умеющий управлять людьми, уже не убедили бы меня вернуться в Тал и помочь одному молодому человеку.

– Локки? – догадался Рубин.

Саксон кивнул.

– Да. Я думаю, что обязан это сделать. – Затем он грустно добавил:

– Я могу забыться, обучая его кое-каким вещам, пока не определюсь, чем мне заняться дальше.

Кайрус согласно кивнул.

– А другие? – спросил он и повернулся к месту, где стояли оставшиеся Паладины и прощались друг с другом.

– Адонго направляется назад на острова, где живут моруки. Саллементро, конечно, возвращается в Тал. Я думаю, что он уже сейчас готовит свадебную балладу. – Все улыбнулись. – Я прав, Лаурин, что Джуно отправляется вместе с тобой?

Девушка кивнула.

– Я ее попросила. Она об этом думает. Я считаю, что она согласится.

– Значит, остаются постоянные обитатели Сердца Лесов, – продолжал Саксон. – Не думаю, что Арабелла или Солиана когда-то отсюда уйдут, – заявил он, и другие с ним согласились. – Я не знаю, где, в конце концов, сам окажусь. Может, на родине, на южных островах. Пока рано что-то говорить – раны еще не зажили.

Друзья кивнули с серьезным видом. Они знали, что он имеет в виду.

– Знаете, отец ведь отказался прощаться с ней, – внезапно выпалил Гидеон.

Все посмотрели на него, на лицах смешились непонимание и сожаление. Он объяснил.

– Когда наша мать умерла, а Дармуд Корил хотел отдать ее деревьям, мы все попрощались с ней. Мы ее поцеловали. – Он пожал плечами, вспоминая, как целовал бледную холодную щеку. Воспоминание все еще оставалось очень ярким. – Но отец отказался. Он сказал мне, что снова увидит ее, каким-то образом… в царстве Света. Я думаю, что он имел в виду – в другой жизни.

– Возможно, так оно и будет, – сказал Кайрус, эхом повторяя то, что на что все они надеялись.

* * *

Маленький мальчик носился, кругами вокруг младшего брата, младенца, который лежал в красивой плетеной корзинке, заменяющей ему колыбель. Их мать счастливо улыбалась. Такой счастливой улыбки никто не видел много веков. Это были не простые дети – это были Принцы Сонма. Старший, наследник трона, веселый, радостный, счастливый ребенок, с золотистыми волосами, отличался странными фиалковыми глазами, которые постоянно смеялись. Его брат оказался смуглым, густые черные вьющиеся волосы говорили родителям, что он будет похож на отца. А если пока темные глазки превратятся в темно-голубые, как они обещали, то он станет просто копией Дарганота, Короля Сонма.

Эрин играл и напевал старую песенку маленькому братику, а Эвагора смеялась с двумя другими женщинами.

– Все получилось гораздо лучше, чем мы могли надеяться, – призналась она своей старейшей и самой близкой подруге.

Лисе взяла руку Королевы в свою и улыбнулась. Ей самой было все еще трудно поверить в эту счастливую сцену.

– Спасибо за то, что позволила мне привести ее назад.

Глаза Эвагоры тут же повлажнели, но голос оставался твердым.

– Они слишком много страдали. И все невиновны! Когда ты пришла к нам со своим планом, я знала, что если и есть кто-то, способный его осуществить, то только ты. Ты прекрасно придумала вернуть ее через Пустоту.

– Я рисковала, Ваше величество. Я догадалась, что если смогу заставить ее душу каким-то образом свободно выйти из тела, пока она все еще жива, то смогу ее спасти. Смогу вернуть ее душу.

– А ты знала, что Тор вернет Эрина?

Лисе покачала головой.

– Нет, Ваше величество. Это мне даже не приходило в голову. Он сам так решил.

Королева заметила, как другая гостья осторожно протягивает руку и гладит мягкую кожу младенца.

– Можно мне его подержать? – спросила женщина.

– Конечно, моя дорогая, – ответила королева.

– Как вы думаете, он вспомнит?

– Нет, дитя. Но это не имеет значения, – мягко ответила ее мать. – Нет сомнения, что когда он вырастет, то снова влюбится в тебя, – добавила Лисе.

Элисса улыбнулась и крепко прижала к себе маленького мальчика. Она подождет.

Фиона Макинтош

«Предательство»

В древних преданиях Таллинора есть упоминание о предательстве и разрушении: история о сильном боге, названном Орлак, который когда-то уничтожил знаменитый город Карембош, почти полностью уничтожив землю. Даже теперь, много столетий спустя, всех Чувствующих опасаются, и, если их обнаруживает Главный Инквизитор Гот, они подвергаются варварскому усмирению. Но в деревне вдалеке от королевской столицы молодой писарь Торкин Гинт обладает магией невыразимой мощи и способностями к целительству, которые остаются необнаруженными.

Тор соглашается стать учеником королевского ученого Меркуда, но при этом вынужден оставить свою любовь – красавицу Элиссу Квин. Это решение становится первым шагом Тора навстречу своей судьбе. Вооруженный только собственным острым умом и несколькими таинственными магическими Камнями, доставшимися ему от родителей, Тор должен доверять соколу Клуту и Лисе, загадочной даме, приходящей в снах. Он начинает путешествие, которое станет испытанием для его храбрости и сердца.

Фиона Макинтош

«Месть»

Только Троица может остановить мстительного бога Орлака в его желании уничтожить мир. Но что такое Троица, пока остается тайной.

Спасшегося от смерти благодаря мощному действию магии, Торкина Гинта окончательно возвращают к жизни в святилище в Сердце Лесов. Но для сохранения сообщества Паладинов пришлось пойти на значительные уступки Орлаку, и время исчерпывается.

Тор отправляет своего сотоварища, Ярго, чтобы отыскать три таинственных Камня Ордольт. А пока он выполняет трудное и опасное задание, их заполучил его враг, Гот. Но все это остается нерешенным, когда его сокола Клута захватили пираты, а сам он попал на невольничий корабль.

В Таллиноре Элисса считает, что ее возлюбленный Тор мертв, ей нужно найти в себе силы, чтобы простить королю то, что он санкционировал казнь. Тем временем, Паладины появляются вокруг тех, кого должны защищать. Они еще не представляют, что появляется новая опасность, угрожающая Троице и миру.