Текст книги "Судьба"

Автор книги: Фиона Макинтош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

Глава 3
Траур в Таллиноре

Орлаку никогда не было уютно с Доргрилом в голове. Но он начал приспосабливаться к этому во время путешествия с возвышенностей у Нима к столице. Теперь они шли уже пять дней, и Орлак должен был признать: широкие взгляды Доргрила, по крайней мере, развлекали. Они оказались весьма занимательными.

Дядя несколько раз заставил его смеяться вслух, хотя оба согласились: если Орлак рассмеется так в окружении людей, то его посчитают сумасшедшим. Но во время путешествия по живописной сельской местности Кипреса он мог сказать, что в целом наслаждается жизнью.

Орлак был готов терпеть Доргрила, пока тот продолжает подпитывать его желание мести, и оставляет все прочее в покое. Он даже был временно удовлетворен сложившимся положением.

«Кипресу требуется новая королева», – внезапно заявил Доргрил.

«А как насчет нового короля?»

«В этом обществе царит матриархат… И так было всегда».

«А нет никакой наследницы?»

«Я не знаю ни об одной».

«Ну, тогда мы им ее обеспечим».

«Правильно».

«А каким образом?»

«Оставь это мне».

«А они ее примут?»

«Примут. Они испуганы, встревожены, сбиты с толку, а, самое главное – они в печали».

«Но почему это заставит их принять незнакомку?»

«Ты просто шагай, мальчик, и дай мне подумать».

Орлак пожал плечами. Он был сам счастлив помолчать, и радовался тому, что Доргрил не в состоянии добраться до его мыслей. Они оставались его собственными, что и хорошо. Внезапно появилась навязчивая идея познать женщину.

Он жил уже несколько столетий и, если не считать детства, провел все время в борьбе. Орлак использовал свой ум и магические способности против других. Новая восхитительная свобода искушала, конечно, если можно назвать свободой состояние, когда дух другого бога сидит у тебя в голове. Доргрил рассказал ему об удовольствиях, которые дает жизнь, и теперь Орлак понимал, чего оказался лишен. Сколько всего он пропустил! Одна лишь прогулка по красивой сельской местности доставляла удовольствие.

Орлак знал, что Доргрил, вероятно, ухмыльнулся бы на подобное замечание, и заявил бы, что это ничто в сравнении с красивой и покорной женщиной, стоящей на коленях перед тобой. Ты запускаешь ей руки в волосы, а она доставляет тебе удовольствие. Нужно столько узнать и попробовать!

Указатель у края дороги, чуть прикрытый травой, подсказал: до городских ворот остается день пути. Орлак улыбнулся. Возможно, теперь недолго осталось до нужной женщины, стоящей на коленях перед ним.

И он широкими шагами направился к Кипресу.

* * *

Дозорный, дежуривший на верху парапетной стены с бойницами, посмотрел на Джила и крикнул:

– Приближается всадник, сир. Очень быстро.

Джил тоже посмотрел на юго-запад и прищурился. Да, он видел гонца. Дозорный был прав: конь скакал во весь опор.

По мере приближения животного Джил видел пену у него на боках.

– Во имя Света, что делает это всадник? Почему он так гонит? Коня загубит! Я прикажу его высечь.

Солдат, стоявший рядом с Джилом, заметил, что это конь с эмблемой короля. Такое сообщение поставило помощника прайм-офицера в тупик. Простой посыльный не может ехать на коне с личной эмблемой Лориса. Это разрешалось лишь королевским гвардейцам, а их отправляли лишь с самыми важными и самыми срочными поручениями.

Джил колоритно выругался.

– Сразу ведите посыльного ко мне. И пусть кто-то позаботится о животном, пока оно не сдохло у нас на руках, – приказал он.

Солдат поспешил прочь.

Ранее Джил и Саксон провели время, попивая молочный коктейль, который повариха обычно посылала дозорным рано утром, чтобы согреться изнутри. Он все еще пребывал в задумчивости после странных событий прошлой ночи, и хотел с ними разобраться, поскольку все это страшно его заинтересовало. Поэтому он был рад обществу клука. Он относился к Саксону, как к отцу, поэтому с радостью выслушал советы старшего.

После объяснений Саксона все стало понятнее, приобрело какой-то смысл. Но, тем не менее, когда он возвращался к мысли о том, что его мать любила очень сильного Чувствующего, от которого родила тройняшек, а они, в свой черед, спасут Королевство Таллинор от какого-то сумасшедшего по имени Орлак, все услышанное казалось какой-то ерундой. Все это виделось бессмыслицей, рассчитанной на дешевый эффект. Еще он услышал, что Тора казнили в этом самом дворце, а он теперь разгуливает по нему живой и здоровый, и определенно имеет виды на его мать, на королеву. От этого в рассказ верилось еще меньше.

Джил неотрывно смотрел на Саксона, который мягким тоном рассказывал об их борьбе. Клук был Паладином – что бы это ни значило, как и какой-то карлик, все еще остающийся в Великом Лесу, и какой-то сокол – ни больше, ни меньше!

Потребовалось приложить немало усилий, чтобы не вскочить с места и все выслушать. Но чем больше объяснял клук, тем больше Джил смирялся с неизбежным. Кто мог придумать такую историю? – спросил он сам себя.

К тому времени, как они расстались, Саксон заставил Джила пообещать, что тот примет, как данность, существование волшебства в их мире, и признает: в добрых руках таких людей, как Гинт и его мать, оно может принести много пользы. Клук просил его придерживаться широких взглядов и избавиться от предубеждений.

Джил знал: Саксон не станет врать. Поэтому он считал, что должен верить клуку и прислушиваться к его советам. Поразительный рассказ о том, как изуродованный и ослепший Саксон излечился в Сердце Лесов, казался фантастичным. Это просто невозможно представить! Тем не менее, юноша видел: клук ожидает, что Джил поверил, поскольку это правда.

Помощник прайм-офицера отбросил беспокойные мысли в сторону. Посыльного фактически несли на руках к тому месту, где он стоял. Человек был изможден, и если бы его с двух сторон не поддерживали солдаты, он рухнул бы на камни, которыми вымощен двор.

Всадник с трудом отсалютовал помощнику прайм-офицера.

– Сир, я принес ужасную весть.

Джил почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. Этот человек на самом деле был гвардейцем, а это означало, что сообщение идет непосредственно от короля.

– Докладывай! – приказал Джил.

Запыхавшийся всадник не успел ответить. Ему помешало появление королевы, за которой по пятам следовал Саксон.

– Я видела, как этот человек заезжал во двор. Он одет в форму личной стражи короля. Что нового? – спросила Элисса. – Я уже несколько часов жду Лориса. Почему он так задержался?

Джил посмотрел на Саксона. Одного взгляда было достаточно, чтобы клук все понял.

– Ваше величество, – мягко заговорил Саксон. – Почему бы нам…

– Нет, Саксон, – перебила она. – Я хочу услышать новости от этого посыльного. Как вас зовут? – спросила она у дрожащего человека, не обращая внимания на предупредительные взгляды сына.

Джил, как заместитель прайм-офицера, был начальником посыльного, но Элисса – королева, поэтому она выше всех собравшихся. Она узнает новости о своем муже непосредственно от гонца.

Изможденный человек все еще пытался привести дыхание в норму. Он закашлялся.

– Меня зовут Лархам, Ваше величество, – представился он, пытаясь опуститься на одно колено и выказать должное уважение.

– Можно встать, Лархам. Я вижу, что вам очень нужен отдых. Пожалуйста, скажите, что просил передать король. Когда он вернется?

Невероятно, но человек разрыдался. Все пораженно смотрели на то, как у него из глаз льются слезы. Он не мог говорить из-за рыданий.

К гвардейцу подошла королева, взяла за руку. Теперь и у нее в глазах стояли слезы, на лице появился страх.

– Лархам, где король? – спросила она тихим голосом.

– Он… он… мертв, – только и удалось выдавить из себя посыльному.

* * *

Херек сопровождал короля, но на этот раз не испытывал никакой радости. Почерневшее и изуродованное тело Лориса обернули мешковиной и положили на телегу. Отряд медленно направлялся в Тал. Солдаты ехали молча, у них еще не прошло потрясение. Они практически ничего не говорили с тех пор, как в короля ударила молния. Король умер, еще не успев упасть на землю, задолго до того, как до него успел добежать верный прайм-офицер.

Хереку пришлось приложить немало усилий, чтобы взять себя в руки. Он был в ужасе от случившегося у него на глазах. Мысли путались, но требовалось думать о том, что ждет отряд впереди. Королевство наверняка впадет в состояние ступора, все будут ошарашены ужасной новостью и не способны что-либо предпринять, кроме как оплакивать монарха. Ответственность ляжет на него и на Джила. Он знал, что королева Элисса уже к этому времени должна получить печальное известие. Сколько еще испытаний может выдержать один человек? При мысли о красивой молодой королеве Таллинора у него заболело сердце. Казалось, судьбой предначертано, чтобы вся ее жизнь состояла из одних печалей.

Но еще важнее то, что король умер, не оставив наследника. Таллинор ждут трудные времена. Херек был солдатом, а не политиком, но содрогался при мысли о том, как теперь будет решаться вопрос с престолонаследием. Насколько он помнил, в Королевстве всегда имелся наследник престола мужского пола. Переход власти в рамках одной династии всегда обеспечивался. Именем Света, что случится теперь с их дорогой страной?

Определенно, новость пока не распространилась. В Тале тепло приветствовали солдат, возвращающихся домой. Люди едва ли бросали взгляды на телегу и груз на ней… Они, возможно, думали, что это какой-то пехотинец, который умер в пути. А если и замечали идущего впереди прекрасного жеребца, на котором всегда ездил король, то еще не задавались вопросом, почему нет всадника. Многие решили, что монарх путешествует отдельно.

Отряд приблизился к дворцовым воротам, где их встретили гораздо более торжественно. Здесь уже царило другое настроение. Херек сделал глубокий вдох и мысленно попросил Свет помочь ему пережить трудные времена и направлять его.

Королева Элисса стояла рядом с помощником прайм-офицера, который держал ее за руку и, судя по всему, был готов защищать от всех невзгод. Они ждали на ступенях дворца. Херек с облегчением заметил клука. Значит, тот вернулся из путешествия. Саксон тоже стоял рядом с королевой, он обеспечит столь нужную ей поддержку.

Все дворцовые слуги собрались во внутреннем дворе замка и ждали короля в молчании. Солдаты замерли на парапетных стенах с бойницами по стойке «смирно», знамена Тала были приспущены. Одно это должно заставить жителей Таллинора задуматься. Они поймут, что смерть забрала их монарха.

Сановники и придворные со склоненными головами ждали на широких ступенях, стоя за спиной королевы. Херек внимательно осмотрел собравшихся и заметил двух незнакомцев рядом с музыкантом Саллементро. Если глаза не обманывали его, то юноша был поразительно похож на лекаря Торкина Гинта, хотя, наверное, это только показалось. Девушка стояла со склоненной головой, и поэтому прайм-офицер не смог ее хорошо рассмотреть, но все равно в ней угадывалось что-то знакомое. Тем не менее, можно было точно сказать, что никогда раньше он ее не видел.

Херек снова посмотрел на королеву. Она вроде бы держала себя в руках. Элисса вздернула подбородок, словно бросая вызов и всему миру, и собственным эмоциям. Она не позволит себе сломаться, будет держаться до конца.

Он увидел ту же силу, свидетелем которой стал много лет назад, когда она смотрела на другого любимого мужчину. Тогда Элисса не плакала, и теперь не разрыдается на публике.

Херек восхищался ее мужеством и гордился тем, как достойно королева ведет себя перед другими. Именно она даст им силу жить и действовать дальше. Элисса станет тем, что проведет их сквозь печаль к будущему Таллинора при новом монархе… Но кто им станет?

Лошади остановились, и Херек спрыгнул с коня, а потом опустился на одно колено перед монархиней. Он низко опустил голову. Королева приблизилась неслышными шагами.

– Ваше величество, – произнес прайм-офицер и разозлился на себя за то, что услышал дрожь в собственном голосе.

Она коснулась его плеча, велела подняться, а дальше он уже смотрел сверху вниз на маленькую фигурку королевы. Бывшей королевы, – понял он, – ведь ей никогда не позволят править. Херек глядел в печальные, бездонные, серо-зеленые глаза. Ему удалось каким-то образом передать отчаяние из-за того, что он привез Короля, ее мужа, мертвым. Никаких слов не потребовалось.

Помощник прайм-офицера встал по стойке «смирно». Люди вокруг теперь плакали, но Элисса не теряла самообладания.

– Вольно, Джил, – сказал Херек, радуясь, что его голос теперь звучит твердо. Надо взять ситуацию под контроль. – Ваше величество, мы можем поговорить во дворце?

Она кивнула. Из дворца выбежали носильщики, чтобы забрать тело, но несколько солдат заворчали. Короля понесут его гвардейцы. Поставленные в тупик и смутившиеся слуги смотрели на королеву. Херек заметил, как Джил мягко сжал руку матери. Она снова кивнула, и слуги отошли в сторону.

Помощник прайм-офицера присоединился к гвардейцам. Он станет одним из тех, кто понесет любимого властителя в часовню, где будет временно выставлено тело. Рядом с королевой остался Саксон. Элисса развернулась и поднялась по ступеням назад во дворец. За ней последовала свита, погруженная в печаль.

Королева приняла Херека в личных покоях. Джил в это время находился в часовне, обустраивая место прощания с человеком, который был его отцом (хотя сам помощник прайм-офицера этого не знал).

Во время разговора Элиссы с Хереком присутствовал только Саксон. Королева сидела напряженно, и держала спину прямо. Слуга принес поднос с напитками, к которым с благодарностью прикоснулся один прайм-офицер. Затем женщина задала вопрос, которого он боялся.

– Как умер мой муж?

Прайм-офицер рассказал ей все, во всех деталях, четко и ясно, с того момента, как они заметили ворон на поле, и до того, как тело короля объяло пламенем. Когда он закончил отчет, помещение погрузилось в тишину. Все были напряжены и молчали. Никто даже не шевелился, пока королева не кивнула.

– Я видела ту молнию, о которой вы говорили, Херек. Она осветила все небо.

– Это было ужасно, Ваше величество.

– И вы утверждаете, что Лорис чувствовал смерть? Он считал, что обречен?

– Да, я так понял, Ваше величество. Он говорил, что боги дали ему знак… Думаю, что именно поэтому он рискнул послать человека с сообщением в грозу. – Херек откашлялся. – Думаю, что таким образом король хотел дотянуться до вас.

Элисса слегка прикусила губу. Она не позволит себе сломаться. Надо быть сильной. Люди рассчитывают на ее мужество, они будут смотреть на нее в этот несчастливый период.

Наконец, в разговор вступил Саксон.

– Нужно организовывать… э-э-э… похороны короля, Ваше величество. Вы должны доверить это Джилу. – Он посмотрел на Херека, показывая взглядом, что все объяснит позже. – После вчерашнего вашему мальчику не повредит шанс показать свои способности и покомандовать.

На лице королевы появилось странное выражение, понять которое было невозможно.

– Боюсь, что на его плечи падает гораздо больше ответственности, чем представляет кто-то из нас, – ответила она. – Херек!

– Да, Ваше величество?

Он радовался, что все сейчас исполняют привычные роли и обязанности, что замешательство прошло.

– Соберите господ благородного происхождения.

– Как прикажете, Ваше величество. Но не следует ли нам вначале похоронить короля… Простите меня за это высказывание.

– Лучше решить вопрос престолонаследования немедленно, Херек. Я предполагаю, что сейчас он больше всего волнует людей.

В дверь тихо постучали. Вошел Джил вместе с личным помощником королевы Ролиндом.

Элисса изобразила на лице улыбку:

– Как раз те люди, которые нам требуются.

Они поклонились.

– Ролинд, пожалуйста, помогите Джилу. Он возьмет на себя организацию прощания, похорон и поминальной трапезы по королю Лорису. – Она заметила, как сверкнули глаза юноши. Джил гордился этим поручением.

– Как пожелаете, Ваше величество, – ответил угрюмый Ролинд.

– Джил… Ролинд подготовит полный список особ королевской крови, проживающих поблизости, которых необходимо пригласить. Пожалуйста, обеспечьте, чтобы тело короля было выставлено для прощания нужный период времени. Мы подождем прибытия всех монархов, которые пожелают присутствовать на похоронах, и только тогда проведем погребение.

– Понимаю, – сказал с поклоном помощник. – Я удаляюсь, Ваше величество, чтобы приняться за выполнение поручений.

– Джил!

Юноша повернулся и посмотрел на мать, восхищаясь ее умением держать себя в руках, хотя знал, в какой печали она пребывает, и какое смятение у нее в душе.

– Тебе нужно присутствовать на собрании господ благородного происхождения, – продолжала она. Затем Элисса вопросительно посмотрела на Херека.

– Завтра, Ваше величество. Я соберу их завтра в тронном зале на восходе солнца.

– Хорошо, – кивнула королева.

Джил ничего не понимал, но это было неподходящее время для расспросов. Он кивнул и ушел вместе с Ролиндом.

Саксон легко улыбнулся Элиссе. Он радовался, что она поручила Джилу столь важное дело.

– Херек, вам нужно немного отдохнуть. А я должна пойти к Лорису, – проговорила она, и двое мужчин в комнате физически ощутили печаль королевы.

– Я могу пойти с вами, Элисса? – спросил Саксон, на мгновение забыв о протоколе.

– Нет. Я хочу побыть одна с мужем до того, как начнется подготовка к бальзамированию. Вы понимаете?

– Да, конечно, – ответил Саксон. – По крайней мере, позвольте мне хотя бы проводить вас до часовни?

Она взяла его за руку и встала. Херек опять опустился на одно колено.

– Вы хороший человек, Херек. Я благодарна вам за все, что вы сделали и продолжаете делать. Встретимся завтра после восхода солнца.

Элисса, в последний день своего короткого царствования в Таллиноре, вышла из покоев, чтобы в последний раз поцеловать мужа.

Глава 4
Побег принцессы

Наконец-то Орлак увидел столицу Кипреса. Несмотря на поздний час, она представляла собой красивое зрелище. Дома освещались теплым светом масляных фонарей, а ярко горящие факелы великолепно озаряли роскошный дворец на скале. От этого вида захватывало дух.

Однако удовольствие вскоре испортил Доргрил:

«Пришло время занять трон».

«А как ты предлагаешь нам захватить все королевство?»

«А-а, это неприятная часть, – сказал Доргрил. – Силой. Некоторые умрут, причем должно погибнуть достаточно людей, чтобы кипреанцы поняли: нет смысла нам противостоять».

«Что ты имеешь в виду?»

«Я выпущу на свободу твою силу, мальчик».

Орлак кипел внутри, но сдержался:

«Доргрил, наверняка ты имеешь в виду, что это я выпущу на свободу свою силу, не так ли?»

«Конечно. Я это и имел в виду, – спокойно ответил его дядя. – Пошли. Давай не будем медлить… Скоро начнутся развлечения!»

Хела тщательно подготовилась. Теперь ей требовалось убедить некоронованную новую королеву выслушать всю безумную историю и согласиться бежать из города. Сэйрел до сих пор оплакивала смерть матери и не желала ни с кем общаться, поэтому все прочие дворцовые слуги ее не беспокоили. За ребенком ухаживала одна Хела. Казалось, девочка терпит ее одну. Всех других, кто посмел нарушить траур, она встречала или яростными криками, или ледяным молчанием.

После смерти матери ее видели только трое дворцовых слуг. Всех остальных, кто ей прислуживал, оставили в Ниме. На самом деле, дворцовые слуги практически не знали девочку. Они очень редко видели Сэйрел после рождения, поскольку мать очень хотела оградить ее от жизни по протоколу.

Сильвен кремировали в соответствии с традициями Кипреса. После ужасной смерти на некогда красивом лице остались багровые рубцы, губы покрылись язвами. Было решено немедленно сжечь тело королевы. Церемонию поспешно организовали и провели на Холме, с которого все предыдущие королевы возносились в жизнь после смерти в клубах дыма, поднимающегося от погребального костра.

Несколько тысяч верных подданных собрались, чтобы стать свидетелями этого события. Все были ошарашены преждевременной смертью монархини. Распространились слухи об ее убийстве. Шептались, что дело связано с чужестранцем, которого она публично унизила во время последнего выставления Серебристой Девы. Его звали Торкин Гинт.

Пребывающие в трауре граждане успокаивали себя мыслью, что, по крайней мере, есть наследница. Новую королеву коронуют после окончания надлежащего периода траура. Сэйрел еще молода, но в те несколько раз, когда жителям Кипреса дозволялось ее видеть, они нашли ее привлекательной и, похоже, преданной им, как ее мать и бабушка до нее.

Говорили, что подросток станет настоящей красавицей, и люди уважали желание королевы позволить ее дочери наслаждаться детством. Оно вскоре закончится, и Сэйрел придется взять на себя ответственность за правление страной. Если бы они только знали, что случится в следующие несколько дней, то отцы города короновали бы юную правительницу в день кремации матери.

Но теперь девочка пыталась справиться с тревогой, которая появилась после рассказа самой верной и близкой к матери служанки. Они находились в покоях Сильвен и стояли на том же балконе, где Торкин Гинт когда-то соблазнил королеву и, в конце концов, завоевал ее сердце.

– Сэйрел, у тебя есть основания не доверять мне? – Хела очень серьезно посмотрела на девушку.

Новая королева не смотрела на Хелу и не встречалась с ней взглядом. Она продолжала смотреть на город.

– Нет.

– Значит, ты должна прислушаться к моим предупреждениям. Я никогда раньше не видела таких снов, дитя. Все происходило как будто в реальности. Мы с той женщиной говорили так, как сейчас мы с тобой. Она приходила ко мне каждую ночь, чтобы предупредить: тебя ждет большое несчастье, если мы не сбежим.

– Я не понимаю, Хела. Эти люди любили мою мать… Они, конечно, будут любить и меня.

– Они любят тебя. Но Лисе, та женщина из снов, говорила о людях из других земель… О плохих людях, которые желают нам зла.

Сэйрел отвернулась от красивого города, простиравшегося перед ней, и посмотрела на старшую подругу.

– Бежать из Кипреса, когда стране больше всего требуется королева, – это трусость.

Хела не могла не улыбнуться:

– Ты смелая девушка, Сэйрел. Отлично сказано, твоя мать гордилась бы тобой. Но она не захотела бы жертвовать твоей жизнью, а поддержала бы меня. Давай перевезем тебя в безопасное место, пока я еще могу это сделать. Разве ты не видишь, что ты представляешь большую угрозу живой? Если в Кипресе ничего страшного не произойдет, мы вернемся, и тебя коронуют.

Сэйрел была юной по стандартам Таллинора, но по меркам Кипреса уже почти считалась женщиной. Она снова отвернулась и посмотрела на город, который очень любила. Он принадлежал ей по праву рождения.

Юная королева понимала, что мать прилагала большие усилия, уберегая ее от обязанностей властителей, но, тем не менее, она в тайне желала их. Сэйрел выполняла желания матери и представлялась ей настолько невинной, насколько было возможно. Но мать не знала, что дочь упорно изучает историю Кипреса, право и ведение государственных дел. Она даже наняла себе пару советников, которые находились в Ниме, но имели осведомителей по всему Кипресу. Они держали наследницу в курсе всех событий – как политических, так и прочих.

Сэйрел узнала про Локлина Гилбита и его решение отдаться на суд Серебристой Девы почти столь же быстро, как и остальные граждане. На самом деле, она даже короткое время была очарована пиратским сыном, думала о его смелости. Девушка сожалела, что не может попросить у матери разрешения присутствовать на церемонии Поцелуя Девы. Но было понятно, что бессмысленно даже спрашивать об этом. В любом случае, она находилась в Ниме, в безопасном месте, скрытая от глаз общества. Ожидалось, что девочка играет в куклы и возится со щенками. Мать обожала ее – это Сэйрел знала. Но королева не понимала свою дочь последние несколько лет.

Сэйрел хотела править, чувствовала настоятельную необходимость учиться и разбираться со всеми государственными вопросами. Ей очень хотелось жить и работать рядом с матерью. Так когда-то училась управлять и Сильвен. Но теперь мать умерла, она была убита, и девочке не представится возможности чему-то научиться у самой лучшей наставницы из всех.

Хела эхом повторила ее мысли.

– Смерть твоей матери, Сэйрел, – это самое важное предупреждение нам. Кто-то нас предал и предаст еще, а твоя безопасность имеет первостепенное значение. Мы не можем терять время. Надо покинуть дворец.

– Этот Торкин Гинт… Ты ему доверяешь?

– Да, доверяю.

– Наверное, и я тоже, – сказала девочка, и Хела почувствовала огромное облегчение. – Я встречалась с ним в Ниме и провела какое-то время в его обществе. Думаю, что мама влюбилась в него благодаря его красоте и шарму. Меня он тоже очаровал, но своим умом. У него пронзительные глаза, правда? Кажется, что они столько всего говорят, – и одновременно сохраняют так много секретов…

Хела была поражена. Сэйрел в тринадцать лет явно скрывала, что уже давно стала взрослой. Ребенок говорил, как взрослая женщина. Она все эти годы обманывала их всех, особенно – Сильвен? Она притворялась невинной девочкой, которой нравятся только сладкие десерты и игра в мяч?

Хела посмотрела на молодую королеву с немалым уважением.

Сэйрел улыбнулась:

– Я не влюбилась в него, Хела. Он слишком стар для меня, хотя определенно это очень красивый мужчина. Но ему я доверяю.

Служанка слегка покачала головой. Ее вывела из равновесия внезапно открывшаяся новость о взрослении Сэйрел.

– Твоя мать была влюблена в него. Она сама открыто говорила мне об этом… Королева даже думала, как изменить законы Кипреса, чтобы она могла выйти замуж.

При этой новости у Сэйрел округлились глаза:

– В самом деле?

Хела кивнула:

– Я едва поверила своим ушам, когда она мне об этом заявила. Сильвен всегда контролировала свои чувства, и за все время, пока я служила ей, она ни разу не становилась жертвой влияния мужчины, сладких слов или физической близости. Нет, никому до Торкина Гинта не удавалось возбудить в ней такую страсть. Я считаю, что она собиралась сделать его супругом.

– А это возможно?

– Пришлось бы изменять древние законы. Я – не ученый, Сэйрел. Поэтому не знаю, к чему могла бы привести такая значительная перемена в философии и культуре Кипреса.

Девочка грустно кивнула:

– Ей не следовало умирать так, как это случилось. Я прослежу, чтобы виновный был наказан, даже если на его поиски уйдет вся моя жизнь.

– В таком случае, мы должны сохранить тебе жизнь, чтобы ты могла добиться цели. Ты уедешь со мной?

– Позволь мне подумать эту ночь, Хела. Обещаю завтра с утра сообщить тебе свое решение.

Внезапно она показалась служанке настоящей королевой. Детские платья и банты исчезли. Девочка явно носила их, чтобы порадовать мать. Она была стройной и высокой. Вероятно, Сэйрел когда-нибудь догонит в росте Сильвен; не исключено, что станет даже более красивой, чем мать. В простом голубом платье, которое облегало фигуру и подчеркивало высокую грудь, юная королева совсем не выглядела ребенком.

Хела кивнула, понимая, что нужно набраться терпения и подождать еще одну ночь, затем поклонилась королеве.

– В таком случае я покидаю вас, Ваше величество, чтобы вы могли подумать.

Выходя из покоев, она чуть не натолкнулась на знакомую фигуру. Этого человека она терпеть не могла, а поэтому ее раздражение нашло цель.

– Что вы здесь делаете? Никому не разрешается заходить в эту башню без моего разрешения!

– Меня пропустила стража. Я хочу выразить свои соболезнования принцессе, – ответил елейный голос.

Голос был высоким и казался женским, он вызывал у Хелы отвращение с первой минуты, когда она его услышала. Служанка посмотрела в холодные, почти черные, маленькие и всегда настороженные глаза.

– Она больше не принцесса, Гот. Она теперь – королева. И королева желает остаться одна и предаваться печали. Она отдала приказ, запрещающий к ней заходить кому-либо, кроме меня. Уходите и не возвращайтесь, пока вас не вызовут.

Лицо Гота ничего не выражало. Он кивнул один раз, но на самом деле ему хотелось обвить толстыми пальцами шею женщины и сжимать ее, пока она не задохнется. Как эта выскочка, какая-то служанка, смеет так неучтиво к нему обращаться? В конце концов, он ведь бывший советник Сильвен. Конечно, он убил королеву, но это – совсем другое дело. Теперь требовалось завоевать доверие ребенка. До недавнего времени он не знал о существовании дочери, и теперь ругал себя за то, что не выяснил такую важную деталь. Но, очевидно, королева Сильвен очень хорошо защищала дочь. Гот редко допускал ошибки, но в любом случае ему потребуется проявлять большую осторожность в будущем.

Бывший инквизитор отвернулся от служанки и ушел, чувствуя, что та не сводит с него глаз, пока он шел по коридору, спускался по ступеням и выходил из башни.

Гот продолжал удивлять сам себя. Ему опять удалось избежать смерти. Неужели отведенные ему жизни заканчивались? Он выжил после падения в воду. Он оставался под поверхностью быстрой реки, пока его не оттащило из поля зрения преследователей. Однако Гот ударился во время падения, и если бы не несколько капель аррака в пузырьке, спрятанном в кармане, то не выжил бы. Но аррак фактически вернул его к жизни, и он снова смог добраться до Кипреса, хотя и проявляя осторожность.

Он выяснил, что Гинта больше нет во дворце, и просто занял те же покои, в которых жил раньше. Гот притворялся шокированным, ужасался новости о смерти Сильвен. Никто не видел, как он покидал город, никто не видел его в Ниме. Гот предполагал, что Гинт с клуком уже отплыли в Таллинор. Это означало, что он временно находится в безопасности.

Следующие несколько дней Гот распространял слух, что в убийстве Сильвен виноват Торкин Гинт. Добившись этой цели, он подготовился к встрече с Сэйрел, желая выяснить побольше сведений о новой королеве Кипреса.

Гот рассчитывал на отказ королевы принимать посетителей, и поэтому хотел просто удивить ее. Но рядом с покоями маячила эта жаба-служанка. Он ненавидел ее. Хела не доверяла ему с первого появления у Сильвен и наверняка не доверяет и теперь. Может, ей просто нужно присоединиться к бывшей госпоже, где бы та сейчас ни находилась. Гот не позволит какой-то служанке мешать осуществлению его планов.

Покидая королевскую башню, Гот решил, что если Хела помешает ему еще хоть раз, то она умрет.

Орлак вышел на Королевскую площадь Кипреса, привлеченный звуками многих голосов. Люди поддерживали выступающего. Орлак не обращал внимания на то, что говорил человек. Это не имело никакого значения в свете того, что случится через несколько минут.

Спускались сумерки, приближался вечер, и огромная площадь красиво освещалась факелами. Лавки, ресторанчики и питейные заведения располагались повсюду. Везде был красиво выставлен товар. Несомненно, кипреанцы жили богато. О достатке народа могла говорить одна эта площадь, все здания которой были сделаны из белого отполированного камня. Он блестел и будто бы светился в отблесках факелов. Все выглядело очень мило и приятно.