Текст книги "Мерцающий пруд"
Автор книги: Филлис Уитни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)
Адам направил лошадь к обочине, чтобы дать проехать встречной повозке, и заговорил снова, когда они возобновили свой медленный путь по дороге.
– Примите к сведению, что Морган никогда не служит ничьим целям, кроме собственных. Если она хочет подружиться с вами, то только по личным причинам. Ей лучше не доверять.
Лора была склонна согласиться с ним, но поскольку его слова так часто вызывали у нее негодование, она не могла полностью принять их и сейчас.
– Вы ведь почти никому не доверяете? – спросила она. Он широко ухмыльнулся в ответ и наклонился вперед, заглядывая ей в лицо под полями шляпки.
– Так оно и есть, моя дорогая миссис Тайлер. О чем еще вы с Морган говорили, когда вопрос о щенке был решен?
Это его не касалось, но она хотела задать еще несколько вопросов.
– Мы говорили о войне, о том, как остановить ее. Вы думаете, есть способ?
– Конечно, есть. Выиграть ее как можно быстрее. Но после Фредериксберга победа кажется сомнительной.
– Нет, – сказала она, покачивая головой. – Я имела в виду не сражения. Я думаю о каком-нибудь мирном пути.
Одно колесо провалилось в глубокую колею, и ее бросило на спутника. Он удержал ее одной рукой, но в его прикосновении не было мягкости.
– Какой же мирный путь вы бы предложили?
– Я не знаю. Нет ли здесь на Севере людей, которые не хотят войны и не прочь прекратить ее? Людей, возможно, обладающих властью и политическим влиянием?
– Это Морган внушила вам такую мысль?
Слова Морган в свое время казались достаточно невинными, и Лоре не хотелось впутывать ее.
– Об этом мы часто говорили с отцом, – правдиво ответила она. – Он полагал, что войны можно было избежать. Он всегда считал, что ее надо прекратить.
– Возможно, ее можно было избежать, если бы на высоких постах не было так много дураков. Дураков и слабаков. Я не имею в виду Линкольна, хотя считаю, что он слишком долго медлил, прежде чем действовать. Но задний ум всегда легче, чем предвидение. Войну можно было не допускать, но ее невозможно остановить. Без победы – победы Соединенных Штатов.
– Люди Юга очень отважны, – сказала Лора, – они прекрасные бойцы.
– Юг напоминает мальчика, выросшего из своих штанишек. – Адам поторопил лошадь, подхлестнув ее вожжами. – Думаете, я не слышал хвастливой болтовни, пока был в Либби? У Юга нет ни людей, ни силы, ни денег, чтобы побить нас в конечном счете. Но я скажу вам, что есть у Юга и чего так страшно не хватает Северу. У него есть воля к победе. И этого достаточно, чтобы лишить сна любого думающего северянина.
– Вот и Бей-стрит! – закричал из повозки Темпл, и все три мальчика встали, чтобы посмотреть на вереницу зданий, банков и магазинов на оживленной улице.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду, – сказала Лора.
– Несколько месяцев северяне сражались, как одержимые, – ответил Адам. – Потом они охладели и потеряли интерес. Они не вкладывают душу в эту борьбу. У них нет конкретной цели, как у южан. Ваш южный солдат идет, чтобы спасти свой дом, мать, любимую – так он думает – не говоря уже о сохранении своих сентиментальных идеалов, связанных с этой частью земли, которую он считает своей страной. А здесь война едва коснулась людей.
– Она коснулась Уэйда, – напомнила Лора.
– Да, мужчин, участвовавших в сражениях. Но остальные так и не поднялись. Север произносит банальные фразы о спасении Соединенных Штатов, но сейчас в этих словах нет души. Более того, зная Уэйда, я сомневаюсь, чтобы даже участие в битве превратило его в сторонника этой войны.
– Я рада, – горячо сказала Лора. – Я не хотела бы, чтобы он был похож на…
– На меня? – Адам рассмеялся так громко, что Эдди и Темпл выглянули из повозки и потребовали, чтобы им рассказали, что случилось смешного.
Он не ответил им, а показал вперед:
– Вот ваши рождественские елки. Обычай входит в моду, так что нам не нужно самим идти в лес выбирать их, как было, когда я был мальчиком.
Движение на Бей-стрит было оживленное, проезжали телеги и экипажи, иногда конные офицеры, проходили солдаты. Дальше лежал залив, сегодня утром молочно-стального цвета с белыми шапочками на гребнях волн. Адам подъехал к столбу, у которого привязывали лошадей, и спрыгнул вниз. Мальчики сразу же выбрались наружу, Джемми с такой же живостью и возбуждением, как и мальчики Лордов, за ними выпрыгнул пес. Лора подобрала юбки и поставила одну ногу на ступеньку. Но Адам подошел, снял ее с козел и поставил на землю. Она быстро пошла вслед за Джемми к елкам, выставленным перед магазином.
Эдди и Темпла главным образом волновали размеры елки. Они хотели купить самое большое дерево на Стейтен-Айленде. Но Джемми выбирал более тщательно. Он рассматривал каждую елочку со всех сторон, ища симметрию и красоту веток. Ему было трудно угодить, и времени ушло много. Лора старалась ему помочь и была благодарна Адаму за терпение и за то, что он не поддразнивал Джемми в его поисках совершенства, как посмеивался над Темплом и Эдди, выбиравшими самую большую елку. Рождественское возбуждение захватило всех, и даже Адам отбросил свой цинизм и стал приветливым и почти веселым.
Когда оба дерева были выбраны и уложены на повозку, мальчики влезли сами и повизгивали среди колючих веток.
Адам показал на галантерейную лавку напротив и, к смущению Лоры, пошел вместе с ней, с откровенным интересом наблюдая за ее покупкой бархата и кружева.
– Я шью себе платье на вечер миссис Лорд, – объяснила ему Лора, пока продавщица заворачивала покупки.
– Тогда я увижу вас там, – сказал Адам. – Я не был уверен, буду ли я присутствовать. Но теперь, возможно, приду – в том случае, если вы обещаете мне танец.
– Я не буду танцевать, – ответила она. – Уэйд не сможет танцевать из-за ноги, и я останусь рядом с ним.
– Вы хотите сказать, что он не даст вам танцевать просто потому…
– Я сама предложила это, – возразила Лора.
– И он принял такую жертву? Что ж, жаль. Я научился очень красиво вальсировать в Либби.
Когда они вышли из магазина и перешли через улицу к повозке, Лора сама быстро поднялась на место, не касаясь его руки.
После того, как все они устроились и отправились в обратный путь, он снова заговорил о вечере.
– Там, конечно, будет слишком много народу. У моей сестры друзей целый легион. И что еще хуже, она неразборчива и любит всех. А Эдгар поощряет ее.
В Лоре шевельнулось недоброе предчувствие. Она никогда не бывала на вечерах, подобных тому, что предстоял, по всей вероятности, у Лордов, и ее начинала немного пугать эта перспектива.
– Не уверена, что я подойду этому обществу, – обращаясь к самой себе, сказала она, не надеясь на сочувствие Адама.
Но он по-доброму посмотрел на нее.
– Почему? Вам нужно только быть самой собой. И конечно, немножко попридержать язык. Нельзя задавать неожиданные вопросы или высказывать свои мысли, как вы делали это сегодня утром.
– Это только с вами, – заверила она. – Потому что вы, в отличие от других, говорите то, что думаете.
В его смехе звучали довольные нотки, как будто она сделала ему комплимент. Большую часть пути они молчали, и Лора начала сожалеть, что поездка подходит к концу. Она оказалась более удачной, чем Лора предполагала, учитывая, что ее спутником был Адам. Хотя он и раздражал ее, ею прямота была настоящим отдыхом после неискренности и хитрости мамы Тайлер и уклончивости Уэйда. Она вдруг вспомнила, что Уэйд следил из окна за их отъездом и не помахал ей в ответ. В тот момент она была настроена доказать свое право быть самой собой, но теперь елка куплена, а с ней, возможно, опять обойдутся, как с ребенком – ребенком, которого нужно отругать и отослать в постель. Такой порядок не может продолжаться все время. Полная покорность была не для нее и никогда не будет.
Когда они подъехали к воротам, где начинался въезд во двор Тайлеров, она оглянулась на Джемми, выбравшегося из своего гнезда среди еловых веток и спрыгнувшего на землю.
– Я позову Питера, – крикнул он ей и скрылся в направлении заднего двора.
На этот раз Лора быстро соскочила вниз с сиденья, не дожидаясь помощи Адама и чувствуя на себе его насмешливый взгляд. В окне библиотеки никого не было, но она не собиралась давать Уэйду дополнительный повод осуждать ее поведение.
Питер пришел за елкой, чтобы отнести на задний двор. В отличие от Элли, он, казалось, был рад приближающемуся Рождеству.
– Благодарю вас, мистер Хьюм, – произнесла Лора официальным тоном, и Адам отсалютовал ей кнутом.
– Всегда к вашим услугам, миссис Тайлер, – отвечал он с такой же официальностью и стегнул лошадь, пустив ее шагом в направлении своего дома.
Она не оглянулась на повозку, а прошла вслед за елкой на задний двор. Джемми оживленно рассказывал Питеру об исключительных достоинствах выбранного им дерева. Когда Лора подняла глаза к окнам гостиной миссис Тайлер, она увидела старую леди, сидевшую в своей коляске, во всем ее облике сквозило неодобрение. Поймав взгляд Лоры, она постучала по стеклу и кивком призвала ее сейчас же прийти к ней.
Джемми увидел свою бабку и отвернулся от елки, разволновавшись из-за Лоры:
– Ты боишься? – спросил он. Она легонько тронула его за плечо:
– Конечно, нет. Твоя бабушка – не дракон, знаешь ли. Когда-нибудь мне, может быть, понадобится рыцарь в доспехах, но не сейчас. Я побегу, узнаю, что ей надо.
Джемми с сомнением улыбнулся в ответ и бросил беспокойный взгляд в сторону бабушки:
– Во всяком случае, теперь она не может сказать «нет» относительно елки.
– Она даже и не попытается, – заверила его Лора и вошла в дом.
Ей хотелось бы чувствовать себя так же уверенно, как звучали ее слова, обращенные к Джемми. Но она ничего не могла поделать со своим упавшим настроением. Она не совершила ничего предосудительного, но перед сединами и уверенностью миссис Тайлер сама ее юность казалась преступной. Она может быть такой же решительной, как старая леди, но трудно быть настолько же уверенной в своей правоте.
X
Аманда Тайлер сидела одна в своей гостиной. Лора обрадовалась, что Уэйд отсутствовал. Ей легче будет разговаривать с его матерью, не думая при этом о его чувствах.
– Адам Хьюм помог нам купить рождественскую елку для Джемми, – весело сказала она, закрывая за собой дверь.
– Я так и поняла. Помоги мне пересесть к камину. Когда старая леди уселась, Лора села на стульчик перед огнем и стала мешать огонь в камине. Хоть в этом и не было необходимости, это давало возможность заняться чем-нибудь.
– Послушай меня, – произнесла старая женщина, и в голосе ее было столько суровости, что Лора застыла с кочергой в руке. – Миссис Уэйд Тайлер не должна ронять свое достоинство, разъезжая на козлах сельской телеги. Она также не должна давать повода для сплетен, занимаясь таким непристойным делом в обществе мужчины, который не является ее мужем.
Лора аккуратно положила кочергу.
– Я ездила в сельских повозках всю свою жизнь и не считаю это зазорным. Что касается общества мистера Хьюма – разве он не является старым другом семьи? К тому же я не была с ним наедине – в повозке сидели три мальчика.
Вопреки ее воле в голосе у нее зазвучали просящие нотки. Если бы только ей удалось заставить мать Уэйда понять невинность ее намерений!
– Не надо спорить, – сказала миссис Тайлер. – Ты вела себя непристойно, и этому нет никаких оправданий. Мы рассчитываем, что ты научишься достойному поведению, подобающему леди, жене моего сына, как бы трудно это ни было.
Лора выпрямилась на стуле, крепко сжав руки на коленях, чтобы унять дрожь. Миссис Тайлер снова заставила ее почувствовать себя беспомощной.
– Я очень хочу угодить вам и Уэйду, – заговорила она, ненавидя слабую дрожь, зазвучавшую в ее голосе. – Но я не могу испытывать стыд и вину, когда я не сделала ничего постыдного, ничего такого, за что можно чувствовать угрызения совести.
Глаза миссис Тайлер зажглись гневом, и она не сделала попытки скрывать свои чувства.
– То, что ты не чувствуешь стыда, не делает тебе чести.
Можно уж заодно объясниться обо всем сразу, подумала Лора.
– Вам следует знать и еще кое-что. Вчера днем я пила чай у миссис Ченнинг.
На этот раз старая леди не сразу нашла слова. Потом она собралась для атаки:
– Уэйд знает об этом?
– Нет, мама Тайлер, – ответила Лора. – Я не сказала ему, потому что мне казалось, что это может его расстроить. Конечно, он должен узнать в конце концов. У меня нет желания обманывать его. Но я не думаю, что мне нужно поддерживать вражду, к которой я не имею никакого отношения.
– Тебе известно, – спросила миссис Тайлер, – что эта женщина, которой ты так глупо нанесла визит, – дочь моих бывших слуг? Ее высокое положение не объясняется ее рождением. И у нее нет никакого воспитания.
– Она была очень мила. Я не понимаю, какое значение имеет ее происхождение. Она ведь, в конце концов, сестра первой жены Уэйда – хотя об этом я бы не узнала, если бы она мне не сказала.
Старая женщина сидела мрачно и совершенно неподвижно, вцепившись в ручки кресла пальцами, унизанными кольцами. Она смотрела в огонь, разглядывая игру пламени, как будто перед ней было какое-то видение. Она была неподвижна так долго, что Лоре стало немного не по себе.
– Мне жаль, что я расстроила вас, – мягко произнесла она.
Миссис Тайлер будто не слышала ее слов. Все ее внимание было приковано к пляшущим оранжевым язычкам в камине. Она заговорила, даже не взглянув на Лору.
– Возможно, будет лучше, если ты немного познакомишься с семейной историей, – сказала миссис Тайлер. – О таких вещах не говорят по доброй воле с посторонними. – Она снова замолчала, задумавшись.
– Я жена Уэйда, – тихим голосом сказала Лора.
– Ты все же посторонняя в этом доме, – продолжала миссис Тайлер. – Чужая. Ты даже не хочешь принять наш образ жизни. Мне даже кажется, что ты чужая моему сыну. Я не знаю, какая причина заставила тебя выйти за него, но думаю, это была не любовь.
Лора сидела очень тихо. Она не ожидала такой проницательности от свекрови. Но ей нечего было скрывать. Уэйд знал о Мартине. Он понимал, что это был союз двух одиноких людей, которым необходимо было ухватиться за что-нибудь. Но матери Уэйда это невозможно объяснить.
Миссис Тайлер продолжала ровным холодным тоном:
– Сейчас я скажу тебе правду, которую ты должна знать, прежде чем подружиться с женщиной, живущей в том чудовищном доме наверху. С тех самых пор, как Морган Амброз превратилась в девушку, все знали, что она совершенно бесстыдно охотится за Уэйдом. Было совершенно очевидно, что она решила получить его любой ценой. Если бы я… не помешала этому… он, вполне возможно, женился бы на ней.
Эта правда, которую миссис Тайлер почему-то считала такой важной, не особенно потрясла или обеспокоила Лору. В конце концов, при обаянии Уэйда, почему бы девушке, подобной Морган, не увлечься им? Но все это было так давно! Почему это должно иметь значение сейчас или быть причиной для продолжения вражды? Она перешла к вопросу, который больше интересовал ее.
– Вы возражали против его женитьбы на Вирджинии?
В голосе миссис Тайлер вдруг появилась ледяная нота, но, к удивлению Лоры, она ответила на вопрос быстро и, казалось, честно:
– Я не заметила, как это надвинулось, – призналась она. – Победа Морган казалась настолько неминуемой, что я не ожидала такого оборота.
– Но раз Вирджиния могла стать хорошей женой Уэйду, почему бы вам возражать?
Миссис Тайлер приняла чуть более гордую позу:
– Едва ли внуку Джейсона Каулза пристало жениться на служанке. Потрясение было слишком велико для меня.
Лора почувствовала вспышку жалости к юной Вирджинии. У нее появилось ощущение, что она довольно хорошо ее знает.
– По крайней мере, его женитьба на Вирджинии была для вас не таким плохим исходом, как если бы он привел сюда Морган, – сухо сказала она.
Старая леди легким небрежным движением пальцев отвергла такую возможность, а драгоценные камни колец, ослепительно вспыхнув, подвели окончательную черту:
– Я позаботилась о том, чтобы он не привел ее сюда. Но я понимаю, что, не имея благородного воспитания, ты не разбираешься в таких вопросах. Это, я полагаю, не твоя вина.
– Вполне возможно, – согласилась Лора, хотя знала, что с ее воспитанием все благополучно. – Но сейчас все это не имеет значения.
– Ты полагаешь, что не имеет значения факт, что Морган никогда в жизни не отказывалась от того, чего ей хочется?
– Я не думаю, что ей нужен Уэйд, – упорствовала Лора. – Мне показалось, что он ей не очень-то нравится. Что произошло такого, что он отдал приказ, запрещающий всем вам общаться с обитателями усадьбы миссис Ченнинг?
– Мой сын не отдает приказов в этом доме, – ехидно сказала миссис Тайлер. – Он просто высказал просьбу. Но поскольку он не потрудился объяснить причину, я его не расспрашивала. Но скажи мне, если ты не считаешь эти прошлые события важными, что для тебя важно?
Лоре незачем было размышлять.
– Важно счастье Уэйда. Я хочу видеть его снова здоровым и сильным телом и душой. Я очень хочу, чтобы Джемми был счастлив, как все маленькие мальчики. Я хочу, чтобы он освободился от страшных снов, которые его преследуют. Я так сильно этого хочу, что сейчас же пойду и скажу Уэйду, что мне жаль, что я ездила в повозке с мальчиками. Я извинюсь, хотя во мне нет чувства вины. Мне действительно жаль, если я вызвала его неудовольствие.
– Но тебе не жаль, что ты вызвала мое неудовольствие? Лора поднялась со стула.
– Я уже сказала, что мне жаль, если я расстроила вас. Но я начинаю думать, что вам угодить невозможно.
Не дожидаясь ответа, она направилась к двери и вышла в холодный коридор. Ей не следовало говорить этого. Это было по-детски. Но сейчас Джемми с нетерпением ждал ее, и она перестала думать о неприятной беседе с его бабкой.
– Она очень сердилась? – горячо спросил он. – Она говорила что-нибудь о елке?
– Все в порядке, – успокоила его Лора. – Она даже не упомянула о елке.
– Тогда где мы ее установим? Питер говорит, что он не может внести ее в дом, пока кто-нибудь не скажет ему.
– Мы попросим папу помочь нам, – сказала Лора и протянула ему руку.
Они подошли к библиотеке и постучали. Сначала была тишина, потом Уэйд позвал:
– Войдите.
– Подожди здесь минутку, – прошептала Лора и вошла в комнату.
Уэйд не сидел за письменным столом. Он вытянулся на диване перед камином и не оглянулся, когда она вошла. Лора улыбнулась Джемми и тихо закрыла дверь. Несколько мгновений ее занимала мысль, каким образом матери Уэйда удалось помешать сыну жениться на Морган. В словах старухи было что-то загадочное. Потом он поднял на нее глаза, и она быстро подошла и опустилась на колени на коврик перед диваном.
– Твоя мать говорит, что мне неприлично было ездить в телеге с Адамом Хьюмом и мальчиками, чтобы помочь Джемми выбрать рождественскую елку. Я, правда, не хотела делать ничего неправильного. Я поехала, потому что – потому что хотела быть самой собой. Я сказала твоей матери, что я так часто ездила в повозках дома, что не видела в этом ничего плохого.
Уэйд сел на диване и стал вглядываться в ее лицо глазами, темными до синевы, как и у его сына.
– Если это было неправильно, зачем мистер Хьюм пригласил меня? – настаивала Лора.
Уэйд развязал завязки шляпы и покачал головой, увидев приколотую булавкой ленточку.
– Все держится на булавках и клею! Лора, милая, стиль поведения Адама вряд ли подходит молодой женщине вроде тебя.
Он положил ее шляпку на диван рядом с собой, а потом принялся разглядывать ладонь своей левой руки, где белели бугорки старого шрама. Лора быстро взяла его руку и приложила к своей щеке.
– Ты никогда не рассказывал мне, как получил этот шрам. Рана прошла насквозь. Какая страшная боль!
Он отнял руку от ее щеки и почти гневно сжал пальцы над шрамом.
– Это было результатом подражания Адаму, – сказал Уэйд.
Она понимала, что лучше не расспрашивать дальше.
– Тогда я никогда больше не буду его слушать, – пообещала она. – Он на самом деле не нравится мне. Он грубый человек. Но, Уэйд, Джемми и я хотим спросить тебя, где нам можно установить рождественскую елку. Джемми выбрал такую красавицу, и нам не терпится поставить ее.
Он легонько поцеловал ее в щеку, и она знала, что прощена. Уэйд, по крайней мере, никогда не будет копить горечь на сердце, как его мать. Чувство облегчения вызвало в ней нежность, и она на миг прижалась к нему, прежде чем встала и помогла ему подняться.
– Как ты думаешь, можно поставить ее в гостиной? Это очень расстроит твою мать?
Он вышел вместе с ней в коридор, где их ждал Джемми.
– Гостиная, конечно, подходящее место, – ответил Уэйд. – Беги и скажи Питеру, чтобы вносил дерево, Джемми. А Элли пусть разведет огонь в камине, чтобы нам было уютно.
Джемми умчался, а Уэйд прошел в парадную гостиную, раздвинул тяжелые портьеры и открыл ставни, впуская неяркий свет.
Остаток дня все они были заняты. Лора прикрепила свечи, которые купила утром. Нужно было приготовить воздушную кукурузу и сделать из нее бусы, а также нанизать на нитку клюкву для гирлянд. Миссис Лорд, узнав от мальчиков о елке Джемми, прислала коробку серебряного дождя, тонких, хрупких полосочек, которые она каждый год заказывала у жестянщика.
В тот вечер Лора принесла в гостиную материал гранатового платья и, пока Джемми с отцом украшали елку, аккуратно шила. В первый раз ей было тепло и уютно в этом доме. Антагонизм на время отступил, Уэйд и Джемми, как никогда раньше, были похожи на отца с сыном. Единственным нарушением гармонии этого вечера был приход Элли с вопросом, как долго Уэйд намеревается оставлять миссис Тайлер одну в задней гостиной.
Уэйд набросил последний венок из клюквы на ветку и вытер руки носовым платком.
– Но, Уэйд, – запротестовала Лора, – пусть она придет сюда к нам. Ей незачем оставаться одной.
– Неважно. Елка почти готова. Джемми может сам закончить. Я пойду немного почитаю ей.
И Лора с Джемми остались одни любоваться елкой. Она была по-настоящему красивая. С каждой ветки струились серебряные лучики дождя, белые гирлянды воздушной кукурузы и красные из клюквы добавляли праздничности.
– Это самая красивая елка во всем мире, – торжественно заявил Джемми.
– Подожди, пока мы зажжем свечи, – сказала Лора, а про себя добавила: подожди, когда мы положим маленького толстенького щенка под эти ветки!
Пришло время спать, но ему не хотелось одному идти наверх, поэтому Лора поднялась вместе с ним. Она сказала, что будет работать над платьем в своей комнате через коридор. Но сначала она поможет ему улечься.
Так у них было теперь заведено, хотя она все еще только поправляла одеяло вокруг него и гладила по голове. Перед отходом ко сну он всегда держался натянуто, как бы сжавшись в комок. Как будто он боялся, что она может нагнуться и поцеловать его, и как будто, если он примет ее поцелуй, это будет неверностью по отношению к его маме. Она была уверена, что это было именно так, потому что во всем остальном он полностью принял ее. Когда он входил в дом после школы, он в первую очередь искал ее, чтобы узнать, чем она занимается, а теперь, когда начались каникулы, он по нескольку раз в день приходил к ней посоветоваться о том о сем. Но перед сном он все еще держал ее на расстоянии, и она не торопила его. Времени впереди достаточно.
Она погасила лампу и пошла развести камин в своей комнате. Потом устроилась под плетеным желтым абажуром, и ее игла ритмично принялась сшивать яркую ткань. Она шила, думая о вечере у Серины, о том, что она будет одета так же красиво, как и все остальные дамы, и о том, как приятно ожидать такое веселое событие.
